Текст книги "Возрождение"

История вторая
Микеланджело оттенка печали

Микеланджело Буонарроти. Пьета Бандини, 1547–1555, мрамор, высота 226 см, Музей Искусства Собора Санта Мария дель Фьоре, Флоренция, Италия – (итал. La Pietà Bandini, 1547–1555, marmo, altezza 226 cm, Museo dell’Opera del Duomo, Firenze).

В римской мифологии живет двуликий Янус. Он и бог времени, и божество всякого начала и конца. Всякий знает, что изображают его с двумя лицами, обращенными в противоположные стороны. Молодое лицо Януса смотрит в будущее, старое – в прошлое. В нем есть и светлое лицо радости, и темное – печать печали.

Каждый человек в большей или в меньшей степени Янус двуликий, и великий гений Микеланджело Буонарроти не избежал той участи. Ночь за ночью он вглядывался в прошлое, и так до болезненной привычки. Кого он там видел и кого не хотел от себя отпустить? Он искал встречи с матерью Франческой и в своей памяти их находил. Каждую ночь он представлял её прекрасное лицо. В темном лике Микеланджеловской печали проявились его «Пьета», и первая, и вторая, и третья.

Итак, «Пьета»[11]11
  Пьета, 1497–1499, мрамор, высота 174 см, Базилика Святого Петра, Ватикан – (итал. La Pietà, 1497–1499, marmo, altezza 174 cm, Basilica di San Pietro, città del Vaticano).


[Закрыть], означающая и печаль, и оплакивание. Она укоренилась в Сеттиньяно, – в небольшом городке у Флоренции, окруженном великолепным пейзажем. Там расположились небольшое поместье рода Буонарроти и вилла – их собственность с давних времен.

Вскоре после того, как я родился, уже в конце марта, вся наша семья вернулась в Сеттиньяно, – вспоминает великий художник. – Мама по моде того времени передала меня няне в дом каменщиков. Мать умерла, когда мне было всего шесть лет… это была настоящая трагедия, которую до сих пор я ношу внутри как огромную пустоту, не заполняемую ничем. (La mi mamma passò a miglior vita quando avevo solo sei anni… fu una vera tragedia che ancora mi porto dentro come un vuoto incolmabile dopo tutti questi secoli.)

Франческа ди Нери – мать гения, рано вышла замуж и скончалась в год шестилетия Микеланьоло. В 1473 году она подарила свет первенцу – Лионардо, в 1475-ом – великому титану эпохи расцвета, в 1477-ом – Буонаррото, потом в 1479 году появился Джовансимоне, и, наконец, в 1481 году родился Джизмондо… В том же 1481 году её не стало, и отец пристроил второго сына в дом кормилицы на постоянное проживание.

Сеттиньяно, богатый каменоломнями, обеспечивал работой многих местных жителей. Камни обтесывались для строительства дорог и зданий, а мрамор для статуй. Многие ранние воспоминания Микеланджело связаны с визгом пил и звоном молота: именно они стали для мальчика колыбельными песнями. Здесь в Сеттиньяно руки его рано окрепли: ведь даже в детстве им была чужда праздность.

Пьету, если она проявилась среди чувств, легче выразить в юные годы. Жизнь дала шанс Микеланьоло запечатлеть её в мраморе. Он уже состоял на службе у кардинала Риарио. Однажды его покровитель, флорентийский банкир Якопо Галли, представляя талантливого скульптора послу французского короля при дворе Папы, высказался о нем как о ярчайшем таланте времени. Посол, ни на минуту не усомнившись, сразу же сделал заказ на скульптуру «Пьета» («Оплакивание Христа»).

В 1497 году Микеланджело Буонарроти получил треть из пятисот дукатов, согласованных в качестве аванса, и приступил к работе. Прежде всего, на коне он отправился в каррарские карьеры, чтобы выбрать мраморную плиту превосходного качества и достаточного размера. Контракт на «Пьету» был подписан 26 или 28 августа 1498 года со сроком изготовления скульптуры лишь в один год.

Художник достает из памяти драгоценнейшее лицо своей матери Франчески – оно юное, светящееся, идеализированное, такое, как в раннем детстве ребенка, когда ничего лучше материнского лица и быть не может. Упоенный идеей выразить его в мраморе аутентично, скульптор работает, ни на мгновение не усомнившись, что то ему подвластно. В 1499 году 24-летний Микеланджело представляет статую, которая пленяет совершенством и восхищает до божественного восторга. Кардинал, увидев её, воскликнул: «Если это твоя заря, то каким же будет твое завтра?»

Дева с лицом Франчески расположилась на скалистом выступе, символизирующем вершину Голгофы, удерживая тело сына на руках. Ощущение неоспоримое, что две фигуры скульптуры не только близки духовно, но и одна является продолжением другой, возникает почти у каждого, кто эту работу видит. Уровень мастерства Микеланджело уже тогда анатомически феноменален.

Позднее о первой Пьете напишет и биограф Джорджо Вазари[12]12
  Вазари Джорджо – (итал. Giorgio Vasari) – итальянский живописец, архитектор и писатель. Автор знаменитых «Жизнеописаний прославленных живописцев, скульпторов и архитекторов».


[Закрыть]: «Здесь и нежнейшее выражение лица, и некая согласованность в привязке и сопряжении рук и в соединении туловища и ног, и такая обработка кровеносных сосудов, что поистине повергаешься в изумление, как могла рука художника в кратчайшее время так божественно и безукоризненно сотворить столь дивную вещь; и уж конечно чудо, что камень, лишенный первоначально всякой формы, можно было когда-либо довести до того совершенства, которое и природа с трудом придает плоти».

Многие критиковали Микеланджело за юный возраст Девы Марии: мать 33-летнего Христа выглядит моложе своего сына. Но в этом и заключена глубокая философская задумка мастера. Над Девой Марией даже время не властно, как не властно оно над человеческой памятью. В ней как важные события, так и дорогие лица живут вне времени.

В свое творение Буонарроти вложил сыновью любовь, веру в торжество жизни и силу творца. Однажды он услышал, как восхищенные странники, толпящиеся вокруг скульптуры, гадали, кто же автор этого чуда. Предположений было много и все ошибочные. Вот тогда гений решил свою работу подписать. Ночью он пробрался в собор с резцом и светильником и вырезал свое имя на поясе Девы Марии: MICHEL.A[N]GELVS BONAROTVS FLO RENT [INVS] FACIEBAT (Микеланджело Буонарроти флорентиец делал).

Так произошло его первое воссоединение с матерью, и море печали отступило за горизонт. Вскоре слухи о чудесном творении облетели не только Италию, но и Европу. Благодаря Пьете, Микеланджело стал знаменит.

В юности мы миру открыты, но чем дальше продвигаемся в зрелость, тем больше погружаемся в себя, замыкая границы личностного пространства. Горизонт будущего можно, кажется, рукой достать, так он близок, но путь к нему преграждает бездонная печаль. С возрастом преодолевать её труднее и труднее, в ней как в детстве уже не поплаваешь. Если детское и юношеское горе сравнимо с соленым морем, на поверхности которого можно плавать годами, то с возрастом печаль обретает черты омута, она так и норовит затянуть в глубину и уже из себя не выпустить. Как выразить художнику эту форму беззвучного плача, и можно ли то сделать?

Микеланджело погружается в печаль вслед за смертью своей подруги Виттории Колонна в 1547 году. Скульптор осознает, что близится и его время ухода из земного мира. Ему уже семьдесят два года и жизнь ожидает от него новую Пьету. Титан приступает к очередной работе с тяжелым сердцем.

Он берет для скульптуры мраморный блок высотой два метра с четвертью, полный примесей. Пытаясь высвободить из него Пьету, Микеланджело видит, что долото при соприкосновении с камнем порождает множество огненных искр. Камень сопротивляется настолько, что спустя восемь лет мастер всё еще не может завершить свой труд. В том месте, где должна быть нога Спасителя, художник наткнулся в мраморе на силиконовую вену. Проработанная нога Иисуса отвалилась. Было от чего прийти в отчаяние, ведь мрамор противился продуманной до мельчайших деталей композиции. Для Буонарроти скульптура всегда была целостной, высвобожденной лишь из одного мраморного блока: художник никогда не рассматривал возможность созидать, используя мраморные дополнения.

Микеланджело мрачен, он никому не показывает эту работу, отмалчивается на вопросы, в одиночестве переживает тяжелые депрессивные кризисы. Он признает очевидное – его видение не соответствует результату, а это величайшее поражение от мрамора. Искажение сути истинных чувств творца доводит мастера до тупиковой точки невозврата. Идти дальше можно, но… лишь разрушив тупик… В 1555 году Буонарроти предпринимает попытку уничтожить статую. В одну из ночей Микеланджело ударил её молотком и, вспыхнув яростью абсолютного отчаяния, нанес скульптуре еще несколько ранений, потом выронил молоток, упал пред Пьетой на колени и разрыдался.

Излив слезами боль, скульптор уже не имел сил прикоснуться к изнурившей его работе. Отпечатки тех ударов мрамор сохранил на века и донес до нас как свидетельство, что даже самые великие титаны-творцы не избежали в жизни сокрушительных поражений. Вторая «Пьета» Микеланджело известна нам под именем «Пьета Бандини»[13]13
  Пьета Бандини, 1547–1555, мрамор, высота 226 см, Музей Искусства Собора Флоренции – (итал. La Pietà Bandini, 1547–1555, marmo, altezza 226 cm, Museo dell’Opera del Duomo, Firenze).


[Закрыть].

Иисус уже мертв, его поддерживают Никодим, Мария и коленопреклоненная Мария Магдалина. В образе Никодима предстает горестный Микеланджело… Удары виднеются и сегодня на локте и плече Иисуса, на руках Марии. Левая нога Христа, которая должна бы пересекаться с ногой матери, отсутствует. Часть изуродованной ноги упоминалась в описи имущества, составленном Даниэле да Вольтерра, как «мраморное колено

Микеланджело», но с тех пор следы того колена утеряны. Скульптуру, непригодную для использования, художник забросил, один из учеников Буонарроти её продал в 1561 году флорентийскому скульптору и архитектору Франческо Бандини всего за две сотни скуди.

Скульптурную группу «Пьета Бандини» можно видеть во Флоренции в Музее Искусства собора Санта Мария дель Фьоре. Сегодня эта работа Микеланджело считается одним из самых интересных шедевров Тосканы.

Еще в 1552 году, имея так много проблем со второй Пьетой, Микеланджело берется за новую её версию и работает над нею двенадцать лет. Мраморная скульптура, её называют сейчас «Пьета Ронданини»[14]14
  Пьета Ронданини, 1552–1564, мрамор, высота 195 см, Милан замок Сфорцеско – (итал. La Pietà Rondanini, 1552–1564, marmo, altezza 195 cm, Castello Sforzesco, Milano).


[Закрыть], также дожила до наших дней и хранится в замке Сфорцеско в Милане. Она и стала последней работой великого мастера. Образ матери уже размытый, едва улавливаемый всё чаще навещает художника во снах. И то уже не мысли сына о ней, то будущее говорит с мастером на своем языке. Среди снов только они – мать и сын. Она касается сыновнего тела лишь для того, чтобы помочь ему воспарить. Недавние исследования показали, что скульптор воспроизвел в лице Христа свое лицо в деталях лобных морщин. Таким Буонарроти хотел видеть собственное надгробье.

Третья Пьета была обнаружена в мастерской скульптора после его смерти, и именно о ней записано: «Статуя Христа и еще одна фигура выше, грубые и незавершенные» (“Statua principiata per un Cristo et un’altra figura di sopra, attaccate insieme, sbozzate e non finite”). В 1744 году работу выкупил маркиз Ронданини, отсюда и пошло её нынешнее название.

Композиция последней Пьеты вертикальная. Микеланджело начал проявлять её с ног, от земного к небесному, и проработал ноги тщательно. Но его внимание сосредоточено на отношениях между матерью и умершим сыном. Тело Спасителя слегка наклонено вперед и прижимается к материнскому телу как к своей главной жизненной опоре.

«Непреодолимое движение мертвого Христа к телу Матери…благородно слитого в возвышенном незавершенном. На самом деле, Мария больше не удерживает своего ребенка, похоже, они объединились в объятиях, которые не могут поддержать тело Христа, оно беспомощно ускользает, что подтверждается изгибом ног. Фигура самой Марии воздушна, без веса, и она не пытается удержать тело своего сына» – так написал в этой связи Луиджи Серента[15]15
  Луиджи Серента – (итал. Luigi Serentha) – итальянский теолог. Обладатель докторской степени за тезисы «Слуги всех». С 1983 года старший ректор семинарии архиепископов в Милане.


[Закрыть] – пресвитер и итальянский теолог.

О своей матери Франческе ди Нери Микеланджело ни разу не упоминает в объёмной переписке ни с отцом, ни с братьями. Он предан семье, фамилии и всему тому, что их связывает, а это, прежде всего, память. Он ведет скромную жизнь, гораздо более скромную, чем его родственники. Он взваливает на себя все финансовые обязательства по содержанию родового гнезда, оплачивает счета и покупки семьи, даже если что-то ему совсем не по нраву:…Я то не знаю, мне говорили, – пишет скульптор отцу, – потому что я не видел, но я говорю, что уже слышал. Не смотри на меня, если тебе это нравится, но, прежде всего, возьми хорошую консультацию… Всегда ваш Микеланджело. 2 мая 1521 года. Лодовико в Сеттиньяно. Микеланьоло ди Лодовико во Флоренции – (из переписки с отцом) – (Io non so quello mi dicho, perché non ò veduto, ma parlo in su quello che già ò sentito. Non ghuardare a mme, se ti piacie, ma sopra tutto va’ chop buono chonsiglio. Il sempre vostro Michelangelo. A dì 2 di magio 1521. Lodovicho a Sectigniano. Michelangniolo di Lodovico. In Firenze.)

Микеланджело Буонарроти. Пьета Ронданини, 1552–1564, мрамор, высота 195 см, Милан замок Сфорцеско – (итал. La Pieta Rondanini, 1552–1564, marmo, altezza 195 cm, Castello Sforzesco, Milano).

Джузеппе и я приехали в Сеттиньяно. Утицы городка настолько узкие, что мы были вынуждены продвигаться по ним, прижав к корпусу машины боковые зеркала обзора. Вилла Микеланджело находится на улице его имени. На кухне дома до сих пор частично сохранился рисунок, выполненный детской рукой будущего гения углем по штукатурке, как говорят, это центавр или, возможно, сатир. Нижняя его половина уже потеряна, и в эти годы еще два фрагмента штукатурки разрушились. Этот центавр или сатир, смешной, атлетически сильный и гордый одновременно, поднял правую руку словно кого-то предостерегая: не так близко, пожалуйста! Сегодня ранний творческий порыв Микеланьоло защищен стеклом, но в XIX веке и позднее был обрамлен деревянной рамой. Мне же кажется, что это никак не центавр и не сатир, а бог огня Вулкан из древнеримской мифологии: приготовление пищи с давних времен связано с огнем.

Из воспоминаний Микеланджело 1521 года: Я не помню, когда я стоял пред этой стеной, но факт в том, что тут есть какая-то анатомическая неточность, и некое влияние Поллайоло[16]16
  Поллайоло – (итал. Antonio del Pollaiolo) – живописец, скульптор, ювелир и гравёр. Представитель флорентийской школы позднего кватроченто.


[Закрыть] очевидно. Да, я, вероятно, был еще маленьким, это выполнено не в те годы, когда я познал анатомическое совершенство, которому мог бы позавидовать любой хирург или анатом своего времени. (Leggenda vuole che disegnai questo soggetto quando ero poco più che un bimbetto. Almeno questo è quello che racconta il Condivi ma probabilmente ha pure ragione. Non mi ricordo quando mi misi dinnanzi a quella parete ma fatto sta che ancora qualche imprecisione anatomica c’è e pure qualche influenza del Pollaiolo assai evidente. Sì, probabilmente ero ancora piccolo dato che negli anni immediatamente dopo raggiunsi una tale perfezione anatomica da far invidia a qualsiasi chirurgo o anatomista dei vostri tempi.)

Он – ребенком, действительно, часто крутился на кухне, чтоб оставаться на виду у матери, чтобы быть к ней поближе, а рисовал в это время, чтоб ей не мешать. Особенно любил Микеланьоло кухню дома, когда для кого-то из братьев там выпекался поздравительный пирог, и мама Франческа то контролировала лично. В эти моменты она вдохновляла его особенно.

Рисунок углем юного Микеланджело на кухне виллы семьи Буонарроти. Сеттиньяно, Тоскана, Италия.

Кто здесь изображен? Сатир или Центавр, а, может, бог огня Вулкан? Возможности для интерпретации многочисленны.

Микеланджело в детстве не получал семейных почестей: ибо родился вторым, да и потом, всю свою жизнь оставался без них, но это мало его беспокоило. Однако была-таки почесть-мечта, одна единственная, о которой мастер неоднократно упоминал в семейной переписке. К примеру о ней он пишет в Сеттиньяно б марта, в день своего сорокашестилетия:

… Ваш всегда Микеланджело Буонарроти, который по случаю его дня рождения сегодня утром возвращается в постель и спит до того момента, когда кто-то принесет ему пирог с большим количеством свечей, чтобы, /загадав желание/, их задуть. (II sempre vostro Michelangelo Buonarroti che n occasione del suo compleanno stamani si rimette a letto e dorme fino al momento in cui qualcuno mi portera una torta con tante candeline da spegnere.)

Микеланьоло спал. Мама Франческа появилась как чудо, и в это же мгновение засветились огнем свечи. Много! Числом прожитых мастером лет – 88. День воплощения в мире земном – День рождения – это – День ухода на время из мира душ, и то почитается свято. Не менее значим и День освобождения души, когда мир человеческий уже над нею не властен…

Обрадованный встречей, Микеланджело о чем-то подумал, блаженно улыбнулся и, надув воздухом щеки, как уж было когда-то много лет назад в Сеттиньяно, в семейном доме, изо всех сил на свечи подул. Те погасли, но темнее в спальне не стало. Художник встал с кровати, босыми ногами по каменному полу сделал несколько шагов к Франческе. В те мгновения он не ощутил ни обжигающего холода камней, ни материнского тепла, ни биения её сердца, ни своей печали о незавершенной Пьете. Невесомые руки наконец-то встретились, ибо пришло время.

История третья
Семья Липпи

Фра Филиппо Липпи. «Автопортрет», 1469 год, фрагмент фрески «Успения Богородицы» в Кафедральном Соборе Успения Девы Марии (итал. La Cattedrale di Santa Maria Assunta), Сполето, Италия.

Ночь выдалась ветрено-дождливой. Капли падали на оконный карниз и отскакивали от него, как горох. Не спалось. Я думала о Лукреции Бути, о её ярчайшей судьбе Мадонны, сотворенной известным итальянским художником периода кватроченто Фра Филиппо Липпи.

Фра Липпи оставил после себя великое творческое наследие, а еще он, словно волшебник, превратил безвестную жизнь скромной послушницы монастыря Святой Маргариты в Прато в безупречную жизнь великой Девы Марии. «Липпина» Фра Липпи, вдохновленная любовью художника к Лукреции Бути, даже спустя века в копиях украшает многие дома в самых разных странах.

Видимо сон таки до меня добрался, ибо сочный ультрамариновый декор в сопровождении грандиозной позолоты расстелился вокруг. Проявились тяжелые рамы, колонны, увитые золоченой лозой, купольный потолок, усыпанный звездами, и прекрасная Лукреция в тяжелом темно-синем одеянии с золотым шитьем, словно императрица. Я же сидела на старинном сундуке, украшенном резьбой. Несколько чистых листов бумаги и карандаш, только это и было со мной. Платье моё белое, простого кроя контрастировало с пышным убранством Лукреции и свидетельствовало о моей принадлежности к иной эпохе.

Я очнулась от видения, капли дождя, не заботясь, что могут прервать чей-то сон, шумно резвились в ночи, порождая какофонию звуков. Попыталась вспомнить всё, что услышала от Лукреции, и не заметила, как снова растворилась во сне.

В новом видении было солнце, яркое до сияния, и еще белый, раскаленный мрамор. Я лежала на одном из отшлифованных мраморных брусков, всё так же с бумагой и карандашом. Рядом находилась улыбчивая молодая женщина в элегантном платье с пышной юбкой стиля New Look[17]17
  New Look (англ.) – новый взгляд, образ, силуэт. Стиль появился в середине XX века. Его основоположник – французский модельер Кристиан Диор. New Look создает образ элегантной, изящной женщины.


[Закрыть] от Кристиана Диора. Помню, её тонкая талия была подчеркнута узким ремешком, плечи выглядели хрупкими, а бедра изящными, ткань платья, словно поляну, украшали цветущие незабудки. Ах да, этот стиль идеальной женщины появился в 1947 году. Неужели на этот раз я провалилась в сороковые?

– Тоже – Липпи! Так я говорила себе, когда рисовала. Получалось, мне нравилось. Я любила свою фамилию и верила, что мы с сестрой продолжаем род. Да, мы – Липпи, – ветви одного древа, правда, у нас нет герба. А знаешь, почему? Фамилия Липпи знаменитая, но не знатная. В творениях Липпи – наш герб…

Часы показывали 05:05. Ох уж этот дождь! Всем от него неспокойно, тревожно. Да и снятся те, кого уж нет. Даже привиделась мама Джузеппе – Мария Липпи. Вижу из окна, в доме напротив, на третьем этаже, засветилась кухня. Там всегда встают рано, не позднее пяти. А я могу еще понежиться в кровати, если удастся заснуть. Ощущаю легкость неимоверную, оттого что купаюсь в любви, в радости, в умиротворении.

Откуда эта любовь? Она струится ко мне со стены. Там художник пишет огромную фреску Вижу прежде всего, его балахон-рясу. Во многих местах одеяние мастера испачкано краской. Встаю и неслышными шагами приближаюсь к нему. Смотрю внимательно, его ладони тоже в краске. Много ультрамарина, и он не только на стене. Наверное, его невозможно смыть с рук, он въелся в кожу синеватыми разводами глубоко. Замечаю меж большим и указательным пальцами левой ладони два присохших мазка – белый и красноватый. Задумчивососредоточенный взгляд художника отрывается от своего творения, перемещаясь ко мне. Мы улыбаемся одновременно. Отец небесный, неужели это сам Фра Филиппо? Вот художник снова берется за ультрамарин, а я вижу, как проникает сквозь окно полуденный свет, три его луча имеют отчетливые границы: проявленная светом невесомая пыль не парит на одном месте, нет, она движется по воздуху, то проседая, то взмывая. А еще издалека доносится смех женский, мужской, детский и не совсем понятная речь…

Они встретились в середине XV века, когда расцвело искусство кватроченто. В те годы правящие слои итальянского общества, включая Папу, без стеснения преклонялись пред красотой, а произведения искусства ценились очень высоко. Знать соперничала в роскоши, коллекционировала уникальные работы, покровительствовала талантам. В те годы основные принципы «нового стиля» поднялись на господствующую высоту, сформировав культ красоты человека. Знание перспективы, теории пропорций, строения человеческого тела позволяло художникам изображать прекрасных, совершенных людей. В движениях тел передавались порывы души. Многие из художников того золотого времени достигли вершин мастерства. Среди них оказались отец и сын Липпи – Фра Филиппо и Филиппино.

О любовной истории капеллана Фра Филиппо и послушницы монастыря Святой Маргариты Лукреции Бути знали и судили все не только в Прато, но и во Флоренции. Интерес к этой паре не затухал долгое время, а когда их не стало, история не затерялась под пылью веков: она дошла до нас приукрашенная вымыслом, обросшая искажениями, с некоторыми фактами, потерявшими точную временную привязку.

Я решаюсь на шаг, позволяющий переместиться в эпоху кватроченто. Место, что заинтересовало меня, расположено вблизи Флоренции, можно сказать, оно – её пригород. Город Прато в те времена слыл первым коммерческим городом Тосканы. Именно в нём в 1455 году приобрел дом известный флорентийский мастер живописи Фра Липпи. Итак…