Текст книги "Золушка и ее команда"

«Хорошо, я что-нибудь придумаю!»

– Варгас, – девушка посмотрела на мага, – возможно ли отследить направление портала по остаточному магическому фону?

– Возможно отследить его место открытия, – задумался тот, – и направление, ты права, но установить конечную точку не удастся! И это потребует много сил… – он спокойно улыбнулся, – …у меня их нет.

– У меня есть, – фыркнула Вителья, – я поделюсь.

– Чего-то я не понял, она сильнее тебя, Варгас? – удивился Вирош.

Маг взглянул на волшебницу.

– Намного, друг мой! Она – Сообщающийся Сосуд!

Оборотень присвистнул.

Вита с изумлением смотрела на напарника.

– Ты знаешь?

– Знаю, – кивнул тот. – Когда архимагистр дала разрешение нам с тобой быть напарниками, она вызвала меня для беседы.

– И что она сказала?

– Что ты уникум, Вителья Таркан ан Денец, который однажды сослужит добрую службу Ласурии. Что тебя надо беречь и о тебе заботиться, а также делиться с тобой опытом, без которого твоя Сила может быть просто опасной!

Он как-то коротко и грустно вздохнул и добавил:

– И я берегу…

Девушка вздохнула следом. Судьба подарила ей шанс быть счастливой с этим человеком: мужественным, благородным, верным… А она тоскует по тому, кого оттолкнула сама!

«Хи-хи…»

– Давайте спать? – поморщилась она. – Завтра утром нам понадобится весь трактирный зал, без посторонних. Не дай Боги, или увидит кто, или пострадает!

Оборотень вспомнил, как сияли оба мага там, в лесу, где пытались положить Вожеданского зверя, как плавился вокруг воздух и пахло озоном, будто во время грозы, и кивнул. Волшебница права: ни лишних глаз им не нужно, ни лишних проблем!

Она вернулась в комнату, которую занимала с Дробушем, Виньо и Таришей, не раздеваясь, легла на постель. Закинула руки за голову. В этом доме был Яго. Смотрел на эти стены, может быть, касался их сильными пальцами. Там, внизу, в зале, дрался, и она дорого бы отдала, чтобы посмотреть на такое зрелище! Вспомнилось ощущение его гладкой, сильной спины под её пальцами… Вздувающиеся длинные мышцы… Запах здорового мужского пота… Его губы – жёсткие и нежные одновременно… Его… Она покраснела, как честная крейская девушка, заставшая прекрасного юношу в своём саду.

«Хочешь, я тебе колыбельную спою? – тут же поинтересовался божок. – Ей спать надо, сил набираться на завтра, а она, понимаешь, мечтает!»

«Отстань от неё, пративный!»

В сознании волшебницы было тихо, лишь собственные размышления да два голоса не давали уснуть. Промелькнула некая мыслишка и пропала, только хвостиком махнула. Была в этих разговорах втроём какая-то странность…

«Кипиш, – Вителья даже приподнялась на локте, – а почему не только я тебя слышу, но и Дробуш? Или ты это специально?»

«Ну-у… – божок, похоже, задумался. – Ты моя жрица, тебе положено слышать голос Бога! Лабрадорит этот – твой кровник, а значит, твоя тень…»

«Гранит я, уясни, наконец, минералогически бесполезный ты субъект!»

Сердце волшебницы пропустило удар. Их, кровников, было трое! Она, Дробуш Вырвиглот и… Дикрай Денеш Охотник Мглы!

«Буди всех! – заорал вдруг Кипиш ей прямо в ухо так, что она, подскочив, свалилась с кровати. – И как я раньше не подумал! Давай, буди! Мне нужна их вера и твоя кровь! Мы пойдём за ними по Красному пути, это должно сработать!»

Вителья, ругая божка одновременно по-крейски, по-ласурски и по-драгобужски, принялась расталкивать подруг. Дробуш сходил в соседнюю комнату, где спали Вирош, Серафин и рубаки. Притащил заспанную троицу, состоящую из человека и гномелл, едва не за шкирки. Вошедший следом оборотень выглядел так, будто и не ложился.

– Вита, что происходит? – Варгас тёр глаза и зевал.

– Да! Какого, понимаешь, жерла вулкана ты нас разбудила в такую темень? – поинтересовалась мрачная Тори, севшая рядом с Виньо.

– Объяснись, уважаемая волшебница! – не забыла поклониться старшая рубака.

– У меня… есть одна идея! – звенящим от напряжения голосом сказала Вителья и, спохватившись, поклонилась Руфусилье в ответ. – И я хочу её проверить прямо сейчас, не дожидаясь утра! Нужно, чтобы вы очень-очень захотели найти почтенного мастера Йожевижа и его друзей! Только… не молитесь своим богам! Просто думайте о том, как для вас это важно!

– Это какая-то ересь? – с подозрением поинтересовалась Торусилья.

Варгас, внимательно наблюдавший за волшебницей, вдруг подобрался, будто перед прыжком.

– Делайте, как она говорит, уважаемые, – попросил он.

Вителья, взволнованно дыша, подошла к окну. Снега в Драгобужье было немного, кое-где он уже сошёл, являя тёмные влажные пятна земли. Ещё немного, и сюда придёт весна, стелить зелёные травяные покрывала, расшитые серебром родников и украшенные драгоценными камнями первоцветов. Оглянувшись на задумавшихся друзей, она достала из кармана булавку и уколола себе палец. В полумраке комнаты капля крови казалась чёрной.

Проявившийся на подоконнике Кипиш… мигом слизнул её.

«Вера, Вителья, вера!» – строго напомнил он.

Волшебница обернулась к друзьям.

– Знаете, почему мне так важно найти их? – громко сказала она. – Я хочу извиниться перед Яго… Я обидела его, хотя он того не заслуживал! Поэтому я очень-очень хочу их найти!

Сказала, и на душе стало легче от того, как расцвела улыбкой Виньо, как одобрительно кивнул Дробуш.

– Куда Вита, туда и я, – добавил тролль, не дожидаясь остальных, – поэтому хочу найти их!

– А я замуж хочу выйти за гнома своего наречённого! – срывающимся голосом выкрикнула Виньо. – Нет мне без него ни жизни, ни аппетита, положенного почтенным гномеллам!

– А нам деньги уплачены за охрану уважаемой Виньовиньи! – пробасила Торусилья, и сестра кивнула, соглашаясь. – А значитца, надо гнома найти, их оженить и домой вернуть в целости и сохранности!

– Мне интересно, что с ними произошло! – улыбнулся оборотень.

– У меня задание! А задания я привык выполнять на отлично! – пожал плечами Варгас.

Промолчала лишь Триша. Поблёскивая хищными жёлтыми глазищами, она думала о том, как ужасно ей хочется встретиться с оборотнем, который выжил после укуса бешеного…

Краем глаза Вителья успела заметить, как исчезают подоконник и окно, как бежит мерцающей дорожкой в темноте путь, подобный красной шёлковой ленте.

«Быстрее, – завопил Кипиш, наводя в мыслях хаос, как ему и полагалось, – быстрее, я что-то чувствую! Пусть они все возьмутся за руки, а ты встань в центр!»

Вырвиглот, слышавший его слова, уже стаскивал изумлённых друзей с их мест, заставлял взяться за руки.

«Стена… – меж тем бормотал божок, будто в бреду, – стена… Не может быть! Этого не может быть! Ты?!»

Вителья, вставшая в середине круга, ощутила, как неведомая сила в один миг сминает её, подобно листку бумаги. И швыряет во времяворот. Испугавшись за друзей, она развела руки, словно собиралась обнять всех, не дать упасть. Её Сила окутала их, оберегая в странной пустоте, в которой они оказались. Красная лента бежала вперёд, а вдали вырастала сияющая стена до неба, по которой пробегали серебристые всполохи.

«Не может быть! – шептал Кипиш, как заведённый. – Этого не может быть!»

Стена резко приближалась, словно прыгала в их сторону. Зажмуриваясь от ужаса и понимая, что они сейчас будут размазаны скоростью по сияющей поверхности, Вителья успела увидеть, как преграда треснула, будто скорлупа, выпуская в пустоту… цветочный аромат.

А затем все поглотила тьма.

* * *

Переливающаяся огнями громада возвышалась до неба, издалека напоминала сумасшедшую ёлку, а вблизи подавляла грандиозностью задуманного.

– Вот те и хусним! – почесал в затылке мастер Йожевиж. – И как мы туда попадём? Яго, – он обернулся к рю Воронну, – ну вот зачем нам туда, а?

Тот пожал плечами, разглядывая цитадель лесных эльфов не без восхищения, и промолчал.

– А какая разница, где время проводить, мой дикобородый друг? – хохотнул Дикрай, наконец вернувшийся в человеческий облик. – Ты сам говорил: мясо надоело, мясо надоело! Вдруг у них твои любимые оладушки будут?

– У эльфов? Оладьи? Бородатая мама моя! – воскликнул гном и снова почесал в затылке, разглядывая сплошной частокол древесных стволов.

Между деревьями не было даже самой узкой щели, а сцепившиеся и поднявшиеся над землёй корни образовывали дополнительное заграждение, не дававшее подойти к стене вплотную, да к тому же были облеплены светящимися насекомыми. Малые букашки света давали, как полная Луна.

– Мягкие постели, вкусная еда, – промурлыкал Дикрай, почёсывая себя под подбородком, – нежные эльфийки!

Яго, взглянув на него, кашлянул.

– Вежливые! – тут же поправился оборотень. – Я сказал, вежливые эльфийки, а тебе что почудилось?

– А если это ловушка? – в который уже раз спросил Йож. – Если нас туда заманивают, чтобы…

– У меня нет того, что им нужно, – впервые с тех пор, как подошли к цитадели, улыбнулся Ягорай. – А убивать нас им не с руки – политический скандал может выйти, поскольку рано или поздно всё тайное становится явным. Дикрай прав: раз мы здесь застряли, проведём это время с комфортом. Разве никто из вас не мечтал однажды побывать в Лималле?

– Всегда мечтал! – воскликнул оборотень. – Вот как глаза закрывал, так и видел… вежливых эльфиек в ассортименте!

– Кошак, он и есть кошак! – констатировал Йожевиж. – Оно, конечно, интересно на внутреннее мироустройство ушастых глянуть, тут ты прав, Яго! Только эта затея мне всё одно не нравится!

– А ты расслабься и получай удовольствие! – сощурил глаза «кошак». – И прекрати ворчать, лучше посоветуй, как нам попасть внутрь!

– Я тебе эксперт по фортификационной рекультивации, что ли? – обиделся гном.

– Ка-а-ак? – вытаращился на него беловолосый.

Ягорай хмыкнул и, пробормотав: «Ну что же, попробуем самый простой путь!», приложил ладони ко рту и зычно крикнул:

– Мы пришли по приглашению девы Аргониэль! Можем ли мы войти?

– Девы? – Дикрай изумлённо посмотрел на гнома. – Он что, проверял?

– Уймись, охальник, – усмехаясь в бороду, проворчал тот, – это такое старинное вежливое обращение к молодой даме!

Оборотень собрался было ответить, но был перебит приятным мужским голосом, донёсшимся сверху:

– Ожидайте!

Следом за ним раздалось неприятное змеиное шипение. Паря на нетопыриных крыльях, сверху спускались чудовища, которые считались давно стёртыми с лица Тикрея неумолимым временем.

– Виверны! – воскликнул Йожевиж, доставая из-за пояса боевой топор. Воскликнул не столько со страхом, сколько с любопытством. – Земные недра! Яго, ты был прав во всём!

Рю Воронн, задрав голову и положа ладонь на рукоять меча, наблюдал, как твари опускают на землю… плетёную корзину, более похожую на большое корыто.

– Залезайте, гости дорогие, – донеслось сверху, – они поднимут вас ко входу!

Виверны дружно зашипели. Птичьи лапы крепко держали корзину за толстенный ремень, протянутый через специальные ушки по краям. Морды у чудовищ были змеиные, глаза жёлтые, с вертикальными зрачками, на шеях топорщилось жабо из роговых выростов, а стреловидный наконечник делал очень опасными длинные и гибкие хвосты.

– А если они нас уронят? – задумчиво сказал оборотень, глядя, как вожак смело шагнул в «средство передвижения». – Ну… случайно!

Йожевиж нехорошо посмотрел на него и, пробормотав что-то по-гномьи, полез за Яго. Дикрай легко запрыгнул в корзину следом и уселся прямо на пол.

Твари с лёгкостью подняли их на высоту трёхэтажного здания и опустили корзину на скальную площадку, оплетённую жёсткой кустарниковой порослью.

Обладателем приятного голоса оказался рослый и красивый эльф, в белых волосах которого тускло блестела полоска золота, украшенная одним-единственным бесцветным камнем. Увидев оный, мастер Йожевиж застыл с открытым ртом, позабыв о вивернах, топоре и себе самом.

– Добро пожаловать, человеки, – посмеиваясь, сказал эльф, – я, Владыка Ровиниан, с радостью предоставляю вам убежище в стенах моего дома. Вас ждут удобные покои и пир!

– Пир – это прекрасно! – воскликнул Дикрай.

– Дикрай Денеш Охотник Мглы, – представил его Яго, – это – почтенный Йожевиж Агатский, Синих гор мастер, а я – Ягорай рю Воронн. Мы благодарны за приглашение!

Ровиниан жестом пригласил их следовать за ним и медленно двинулся по проходу между стенами, сплетёнными из ветвей и украшенными коврами из светящегося мха. Позади бесшумно ступала охрана: десять высоких – выше Владыки на голову – беловолосых красавцев с зелёными глазами. Они были настолько похожи друг на друга, что казались братьями-близнецами и жутко нервировали Йожевижа, который немного пришёл в себя и теперь озирался, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

– Я удивлён вашим появлением здесь… Здесь, в Лималле, я имею в виду! Могу узнать, по какой причине вы прибыли в нашу страну? Ищете чего-то?

Как ни серьёзен был Ягорай – не выдержал, усмехнулся.

– Несчастная случайность, Владыка, закинула нас сюда из Драгобужья. Портальный свиток, которым мы воспользовались, оказался… некачественным.

– Мы нечаянно, – поддакнул Дикрай, – и ни в коей мере не собирались нарушать ваши границы!

– Потому просим прощения за беспокойство! – добавил гном, умудрившись поклониться Владыке на ходу.

Тот ответил милостивым кивком.

Шли долго. Коридоры прихотливо извивались, становясь самым настоящим лабиринтом, из которого выбраться, не имея перед глазами карты, казалось невозможным.

– Прошу! – возгласил, наконец эльф распахивая двери из светлого дерева и вводя гостей в просторную комнату.

Покрытый тончайшей резьбой по дереву потолок поддерживали колонны из живых древесных стволов, обвитых плющом. Окон не было – столовая-терраса смотрела на лесные просторы и алеющий закатом горизонт. Мягкая мебель в изумрудных тонах, светлое дерево столового гарнитура, сиденья стульев всех цветов яблок: от нежно-зелёного до ярко-красного. И горы еды на столе!

– О-о! – закатил глаза оборотень.

– Присаживайтесь, угощайтесь!

Владыка Ровиниан казался радушным хозяином, однако Яго всё больше не нравился. И вроде вёл себя ровно и с достоинством, но прорывались в речи ехидные нотки, которые давали понять: эльф забавляется с гостями, как кот с мышью.

Сели за стол. На тарелке перед гномом лежал… огромный кочан капусты. Оборотень обнаружил у себя под носом тушёный кабачок в горшочке. А у Яго оказались варёные стручки фасоли. Гости во все глаза разглядывали многочисленные подносы и блюда, стоящие на столе, – на них была разложена растительная пища во всём своём многообразии. Ни мяса, ни хлеба, ни каких-нибудь оладушек!

Несколько минут царила тягостная пауза, а затем Владыка расхохотался. Раскачиваясь на стуле, вытирая слёзы, произнёс сквозь приступы смеха:

– Жаль, вы не видите своих лиц, мои дорогие гости! Великолепие представленных здесь блюд вполне уложилось в слухи, в которых говорится, будто бы мы не едим ничего, кроме растений! Но спешу вас успокоить: это не так!

Он хлопнул в ладоши.

Дикрай косо посмотрел на него – в глазах оборотня горели недобрые огоньки. Йожевиж и Ягорай переглянулись и промолчали.

В комнату вошли, нет, вплыли эльфийки, как выражался Денеш, в ассортименте. Несмотря на разный цвет волос и глаз, они казались сёстрами: хрупкие, гибкие, с дерзкими острыми грудками, почти не скрытыми разноцветными хитонами, обнажавшими одно плечо. К удивлению всех, особенно Йожа, последней в череде несущих яства служанок шла… низенькая гномелла, смуглая, курчавая и симпатичная. Чёрные глазки стрельнули в сторону почтенного мастера, когда она, остановившись рядом и почтительно поклонившись, поставила перед ним огромное блюдо со свиной рулькой.

Окружившие Яго эльфийки, ненароком касаясь его то локтями, то коленками, то восхитительными бёдрами, споро убрали фасоль, расставив жаркое из птицы и пирог с перепелами, их «двойняшки», двигаясь ещё откровеннее, обхаживали расплывшегося в улыбке Дикрая.

– А где та, что пригласила нас? – поинтересовался Яго. – Где Аргониэль?

– Моя дочь? – хищно улыбнулся Владыка Ровиниан. – Она обязательно появится. Позже…

* * *

После ужина разомлевших гостей развели по покоям. За столом остался лишь Яго – в тот момент, когда ушли Йожевиж и Дикрай, из скрытой пологом двери показалась прекрасная Аргониэль с маленькой арфой в руках.

– Я же обещал вам мою дочь, – двусмысленно улыбнулся Владыка. – Арго, спой нам!

Эльфийка кинула взгляд из-под длинных ресниц на гостя, села у балюстрады, ограждающей помещение. В пламени заката она казалась языком огня, живой душой светила. Поставила арфу между колен, подняла невесомые руки… Ягорай наблюдал за ней, затаив дыхание. Он впервые встречал женщину, рядом с которой терял способность соображать здраво, забывал об опасности, этой давней своей подруге, что сопровождала его в каждом путешествии.

Пальцы, кажущиеся полупрозрачными, на миг застыли над серебряными нитями струн, а затем тронули их лёгким, почти незаметным движением, от которого у рю Воронна заныло в паху.

 
В моих глазах ты можешь утонуть,
Мои черты навек тебя пленяют,
Изысканность и Вечность – эльфов путь,
А смертные как бабочки сгорают.
Гори же вновь, влюблённый в красоту,
Пусть холодность не остужает пламя.
Для вас похожи эльфы на мечту,
Для нас людская жажда – испытанье.
 

Голос у Аргониэль был не сильный, но чистый, и лился с террасы Цитадели как весенняя капель, журчал, как студёный ручей в жаркий день, обещающий успокоение прохладой.

 
Влюбляетесь и жаждете любви,
Теряетесь в озёрах глаз бездонных,
А эльфы холодны и высоки
И делятся на светлых и на тёмных…
Но каждые пленяют красотой,
И каждые в залог сердца уносят.
Богиня рассудила или Бог:
Влюблённый в эльфа жизнь свою приносит
Любви той в жертву, на алтарь кладёт,
И душу, и любовь у ног сжигая,
Но смертный как цветок зимой – умрёт,
У эльфа доля долгая, иная…
 

Яго не особенно вслушивался в слова, хотя пела эльфийка на фирли, а не на родном языке. Во все глаза смотрел на складки хитона, ломаными линиями очерчивающие хрупкую фигурку, на серебрящиеся волосы, подобно драгоценному водопаду спадавшие до талии и украшенные простым лесным колокольчиком, на обнажённое плечо, которое так хотелось накрыть ладонью…

 
О сколько повстречает по пути
Коротких жизней и страстей недолгих!
И в Вечность в одиночестве уйти
Ему судьба, но только позже многих…
Мы закрываем души и сердца
В броню свою из холода и стали,
Иначе не прожить нам до конца,
До Вечности, как боги завещали!
А вы живёте, душу не щадя,
Недолго, но воистину Живёте!
Сгорая, ненавидя и любя,
Захлёбываясь, жизнь глотками пьёте!
Мы греемся у вашего костра,
Оттаиваем возле вашей страсти,
Но всё-таки влюбляться нам нельзя,
Не будет от такого чувства счастья!
 

А в соседней комнате немолодой гном, тяжело вздыхая, оглядывал огромные для его роста потолки, кровать, на которой мог бы разместиться десяток таких, как он.

Маленькая шершавая рука коснулась плеча. Он резко обернулся. Привиделась на миг Виньо, в ожидании смотрящая на него голубыми глазищами… Пожалуй, только с ней за всю свою долгую жизнь он, почтенный Йожевиж, Синих гор мастер, понял, как это сладко – целоваться!

Стоящая сзади гномелла была чуть ниже её ростом и черноволоса. Симпатичное лицо, курносый нос, живые карие глаза, полные… знакомого Йожу ожидания! Он кашлянул и густо покраснел.

Гномелла поклонилась, взялась за лямку его вещмешка, потянула к себе.

– Позвольте, уважаемый мастер, я разберу ваши вещи? – предложила она. – А вы пока располагайтесь со всеми удобствами. Вон там, за дверьми с четырёхлистником, есть купальня. Ежели понадобится помощь – обращайтесь.

От её тона – мягкого, будто упрашивающего, и особенно от последних слов Йожевиж запылал румянцем и сердито дёрнул вещмешок, вырывая его из цепких пальцев гномеллы.

– Как зовут вас, уважаемая? – поинтересовался он, кланяясь в ответ, хотя надо было бы отвернуться и топать из проклятой Цитадели, куда глаза глядят.

– Шушротта Кайдарацкая, – снова поклонилась та, – к вашим услугам, мой господин!

– Что вы делаете у эльфов? – продолжал спрашивать гном, поставив мешок на пол и развязывая горловину.

Вымыться бы не мешало, а раз так, следовало достать чистую рубаху.

– Служу уже не первый год, – пожала плечами Шушротта. – Платят полновесно, обязанности не сложны – здесь убрать, там починить. Цитадель стоит на отшибе, гостей у нас почти и не бывает!

– А отчего не в семье живёте?

Возраст и статус позволяли Йожу любопытствовать. Впрочем, ему и правда было удивительно видеть молодую гномеллу среди эльфов – ведь общеизвестно, что ушастые бородатых терпеть не могут!

– Я – девушка самостоятельная! – сердито блеснула глазами та, вдруг напомнив Йожу возлюбленную. – Могу и за себя постоять, и на жизнь заработать! Нет, вы не подумайте, уважаемый мастер, традиции я чту, только… достали они уже, традиции эти! Туда не ходи, на того не смотри, этим не занимайся!..

Йожевиж внимательно смотрел на собеседницу. Её щеки раскраснелись, кучерявые волосы растрепались, выбившись из толстой косы, и теперь падали забавными колечками на лоб. Она говорила с жаром, который скрывать не собиралась – видно, и вправду досталось девице от традиций.

Синих гор мастер вздохнул. Ему следует попенять собеседнице на неуважение к старшим, строго выговорить, поставить на место, но как он может обвинять ту, что бежала от того же самого, от чего скрывались и они с Виньо? Улыбаясь в бороду, Йож потянул из вещмешка походную флягу. Призывно булькнул.

– Что это? – тут же подлетела любопытная гномелла.

– Самогон, – внушительно сказал гном, – из самого сердца Синих гор!

– Хусним! – радостно воскликнула Шушротта и поклонилась. – Вот это уважил, почтенный мастер! Погоди, я сейчас стаканчики и закусь принесу!

Йожевиж улыбнулся шире и спросил:

– От традиций бежишь, уважаемая Шушротта, а по своим скучаешь?

– Скучаю, – вздохнула гномелла. – И зови меня, пожалуйста, Шушей. Мне так привычнее!

– Что ж… – гном почесал бороду. – А ты меня – Йожем!

* * *

Григо, ставший из Турмалина Хризопразом, сощурил глаза:

– Охранные чары, ваше высочество? Да неужели!

– Так мне объяснила Ники, – Бруни растерянно смотрела на него. – Колдовать внутри дворцовых стен могут только архимагистр и королевский маг; у остальных ничего не выйдет!

– Да? – иронично изогнул бровь новоявленный секретарь. В новом облике Григо был худощав, черноволос и в самом расцвете сил. Только цвет глаз не изменился, по-прежнему напоминал золотую амальгаму. – Взгляните в зеркало, моя дорогая!

Не найдя в гостиной зеркала, Матушка подошла к створке книжного шкафа и… отшатнулась. На неё смотрел глубокий старик с лицом, изборождённым морщинами, и окладистой бородой.

– А так лучше? – невинно уточнил Григо.

Он не делал ни единого движения: пассы руками, чтение заклинаний ему, видимо, были не нужны.

Бруни снова осторожно заглянула в створку и разулыбалась – оттуда выглядывала забавная мордаха рыжей девчушки лет девяти.

– Несомненно, лучше, – серьёзно ответила она, – вот только меня теперь Пип или Питер в трактир без взрослых не пустят!

– Мы что-нибудь придумаем, – пообещал Григо, возвращая ей прежний облик, и перевернул лист блокнота, в который записывал насущные дела её высочества. – Итак, утром у вас очередная примерка у мастера Артазеля, днём – обед у Её Светлости рю Филонель, затем официальное посещение Народной больницы, ужин в кругу семьи. Ничего не забыл?

– Завтрак моему мужу, – рассмеялась Матушка, – но его записывать не надо!

– Госпожа, – заглянула в гостиную Катарина, – разбужу вас завтра рано, чтобы не опоздать к мастеру Артазелю. Если мы опоздаем, как в прошлый раз, он разворчится о непунктуальности коронованных особ, после чего нам грозит очередной экскурс в историю гномов.

– Пусть его, – отмахнулась Бруни, – я люблю, когда он ворчит или рассказывает что-нибудь. Ему бы трувером быть, а не портным!

– У гномов нет труверов, – покачал головой Григо, – все былины и баллады подгородного царства считаются народными. Их учат наизусть, чтобы потом хором петь на пирах.

– А если кто-нибудь стишок придумал? – изумилась Катарина.

Григо пожал плечами.

– Он же не для себя его придумал – для всех! Поверь мне, девонька, очень скоро все забывают, кто автор, а стих помнят – ежели, конечно, он хорош! Дурную поэзию и под землёй не терпят!

– Что ж, Григо, увидимся завтра! – сказала Бруни.

И не сдержала вздоха. Обеды у герцогини, лживые улыбки гостей, разговоры на непонятные темы страшно утомляли. Она предпочитала помалкивать и улыбаться, отчего дворцовая свита посчитала её под стать мужу – излишне серьёзной и даже немного нелюдимой. Впрочем, Матушке это было на руку – тратить время на пережёвывание деликатесов, сопровождаемое глупой болтовнёй, она не собиралась.

Вдвоём с Григо, легко и быстро влившимся в её ближайшее окружение, они подготовили перечень пустующих зданий Вишенрога, которые можно было бы переоборудовать под приюты и детские дома. Расчёты по первым двум позициям из списка уже были готовы – Бруни лично написала письмо мастеру Пелевану, намекнув на возможность получить подряд под эгидой короны. Томазо дураком не был – посетил указанные адреса и наваял реальные сметы за пару дней. Матушка прикинула свои возросшие до небес по сравнению с ее жизнью до свадьбы финансовые возможности и с радостью убедилась, что осилит и ремонт, и последующую постройку при приютах ремесленных училищ: ласурская столица быстро росла, и мастерового люда требовалось всё больше. Однако необходимо было обсудить всё это с Каем. И она совершенно не представляла, как к этому подступиться!

* * *

«Волчья сыть, травяной мешок с костями, пипон дождевой! – вопил в сознании знакомый голос. – Жрица, очнись! Вителья, быстро пришла в себя, я сказал!»

«Не ори на Виту! Хрупкие они, человеки! И потом, на неё почтенная рубака Руфусилья рухнула, а к этому надо привыкнуть!»

Волшебнице казалось, будто каменная плита лежит на груди, не давая ей вздохнуть. В то же время обоняние щекотали восхитительные запахи – земли, травы, цветов и нежного ветра.

– Позвольте вам помочь? – раздался откуда-то сверху голос Гроя Вироша. – Иначе мы рискуем лишиться нашей штатной волшебницы.

– Сама встану! – ответила «каменная плита», и через мгновение Вителья смогла вздохнуть полной грудью.

Она открыла глаза, щурясь от рассеянного света. Лежала на траве посреди лесной чащобы, на которую медленно и неуклонно наплывали прозрачные сумерки. Апельсиновая долька Луны висела вовсе не там, где ей полагалось находиться, напротив краснела стыдливой девицей полоска заката. Вокруг стояли члены бригады. Кто, кряхтя, потирал бока, кто отчищал одежду от травы и веток, но все смотрели друг на друга в некотором обалдении. Волшебницу обхватили сильные руки Варгаса. Маг на мгновение прижал её к себе, затем помог подняться и спросил с тревогой:

– Ты как?

– Мы где? – не дала ей ответить Торусилья.

– Что произошло, уважаемая? – вторила старшая сестра.

– Моя сковородка осталась в трактире! – испуганно ахнула Виньо. – И остальные вещи!

– Все вещи! – констатировал Дробуш, почесав затылок.

– Ну не все, – спокойно улыбнулся оборотень, и Вита ощутила к нему горячую благодарность, – мои со мной!

Он указал на небольшую сумку, притороченную к поясу.

– Мои тоже! – значительно махнула топорами Руфусилья, и в этот раз с ней согласилась младшая.

Варгас, пожав плечами, показал всем руки – мол, это всё, что ему требуется.

Тариша и Виньо переглянулись и промолчали. Они казались более других расстроенными произошедшим.

– Кто-нибудь скажет, наконец, что произошло? – вскричала Тори. – Где мы, земные недра? Что это за место?

– А действительно, где мы? – заинтересовался оборотень, оглядываясь и принюхиваясь.

Вита с Варгасом переглянулись. Девушка едва заметно пожала плечами: мол, сама не знаю.

– Сейчас определим! – уверенно произнёс маг.

Вителья поняла: он попытается определить их местонахождение, наложив сеть координат Силы на географическое отображение мира, и решила сделать то же самое. Однако у неё ничего не получилось! Как выяснилось, не получилось и у Серафина. Маг и волшебница посмотрели друг на друга с изумлением.

«Кипиш, – спросила Вита подозрительно молчащего божка, – ты ничего не хочешь мне сказать?»

«Поздравляю тебя, Вителья! Я понятия не имею, где мы находимся, но могу точно сказать: Дикрай где-то рядом!» – мрачно сообщил он.

«Ну, хоть одна хорошая новость!» – невесело усмехнулась девушка и взглянула на Гроя, как на старшего группы.

– Я осмотрюсь, ждите! – бросил оборотень, скрываясь за толстенным стволом дерева.

Спустя мгновение оттуда выскользнул гепард. Прижимаясь к земле, потёк в темноту солнечной каплей.

* * *

Бруни зашла в кабинет, молча поставила рядом с мужем поднос с кружкой дымящегося морса и горячими булочками. Принц засиживался с бумагами далеко за полночь в отсутствие отца, после отбытия гостей продолжившего отдых «на полную катушку». Посетителей принимал днём в его кабинете, а бумаги оставлял на вечер. Так он хоть немного ощущал себя в кругу семьи, потому что рядом была супруга – сидела у окна с книгой или шитьём в руках, иногда болтала о чём-то с Веславом, который регулярно их навещал. Однако в этот вечер она не присела. Поцеловала Кая в подбородок, засмеялась, когда он, читая донесение из Крея, задумчиво попытался сграбастать её в объятия, увернулась и пошла бродить по комнате, трогая и переставляя фигурки и книги, вздыхая, то и дело подходя к окну.

Принц вначале коротко глянул на неё, а затем отложил дела и принялся наблюдать. Волосы Бруни, собранные в высокий хвост, казались недлинными, по обеим сторонам лица были выпущены локоны, подчёркивающие упрямую линию подбородка. Вот она вновь остановилась у окна, приподнялась на цыпочки – невысокий рост мешал налечь грудью на подоконник, чтобы увидеть двор, засыпанные снегом ёлочки и кустарники, гвардейцев в зимних, отороченных мехом мундирах, охраняющих входы во дворец.

– Родная, – негромко позвал Кай, – иди ко мне и расскажи: что тебя мучает?

Она обернулась. Увидела, что он улыбается, тряхнула головой, как норовистая лошадь, и… быстро вышла, почти выбежала из комнаты. Спустя мгновение вновь зазвучал задорный стук каблучков. Подойдя к столу, Матушка ахнула на него папку с какими-то бумагами и совершенно не по-королевски присела на уголок, глядя на мужа одновременно задорно и обречённо.

Он молча потянул завязки на папке. Перебрал документы, вытащил сметы на строительство и городской план, отложил в сторону. Быстро пробежал глазами пачку прошений от хозяев приютов и детских домов: об улучшении условий пребывания детей, о новых дотациях, о необходимости ремонта. Прошения за несколько последних лет были подобраны Григо Хризопразом, который в качестве секретаря принцессы развил бурную деятельность, поставив на уши буквально все ведомства и едва не доведя до сердечного приступа бедного Яна Грошека. Секретарь его величества, без сомнения, был профессионалом, однако одной из необходимых черт власти почитал неспешность и основательность, вследствие чего напор Григо ввёл его в глубокую депрессию.