Текст книги "Пение кузнечиков на ночной дороге"

10. Бедуин

Но назавтра всё пошло шиворот-навыворот. До обеда Вадим прождал звонка от своего нового друга, но так и не дождался. А потом не выдержал и позвонил сам.

– Плохо дело, – сразу откликнулся Давид, – поговорил с ребятами из полиции – никто не хочет помогать. Все словно сговорились. Во-первых, бояться ехать без санкции и кого-то задерживать, а санкцию никто не даст. Во-вторых, все понимают, что бедуины моментально шум поднимут и сбегутся репортёры. Это налажено до автоматизма. Мол, полицейский беспредел и тому подобное.

– Значит, всё это пустые хлопоты?

– Смотри, я не оставил идею поехать нам самостоятельно. Частным, так сказать, образом. По-тихому скрутим парнишку, – силёнок у нас хватит, – забросим в багажник и отвезём в полицию, чтобы там разбирались. Никто ничего и сделать не успеет. Но вопрос: захотят ли в полиции заново возбуждать дело, даже если мы из парня выколотим признание? Худший вариант, если его отпустят, а на нас наоборот всех собак навешают за незаконное задержание человека.

– А если я пойду к самому высокому вашему начальнику, стукну кулаком по столу и всё разъясню заново. Неужели оно меня не выслушает?

– Дело, повторяю, закрыто, а вместе с ним закрыты и уши у начальства. И потом, этот водила не такой дурак, чтобы расколоться по доброй воле. Это же тюрьмой пахнет. А применим силу – себе же статью заработаем.

– Значит, замкнутый круг, и ничего сделать нельзя?

Давид вздохнул в трубку и вдруг заговорил быстро и взволнованно:

– А вот хрен им! Сегодня же поедем и возьмём этого гада. Ничего другого не получится, так хотя бы морду ему начистим и отобьём желание впредь так вести себя!

– Морду начистим? – невольно усмехнулся Вадим. – Да я бы ему кости переломал, чтобы полгода ходил на костылях, как я…

– Значит, так и сделаем.

Вадим глянул в окно и сомнением почесал щёку:

– Когда ты предлагаешь ехать? Смотри, какая погода сегодня – пыльная буря, песок в воздухе, да и температура будь здоров…

– Как раз самое оно! В такую погоду ни один уважающий себя бедуин осла на улицу не выгонит. Сидят себе, небось, по палаткам, дуют кофе… Короче, через полчаса я у тебя, собирайся.

Настроение у Вадима сразу ухудшилось, хотя если бы ему предложили сейчас отказаться от поездки и оставить всё, как есть, он бы ни за что не согласился.

Он вышел на улицу и стал прохаживаться у подъезда, ожидая друга. Палка, на которую он опирался при ходьбе, была сегодня металлической. Собственно говоря, опора была ему уже не нужна, и передвигался он довольно бодро, хотя ещё прихрамывал. Гладкий металл приятно холодил ладонь, и Вадим не без удовольствия представлял, как будет ею бить обидчика.

Долго ждать Давида не пришлось. Он приехал в армейской форме, оставшеййся у него после резервистских сборов, и даже надел бейсболку с длинным козырьком, низко надвинув её на глаза. Грозный вид дополняли блестящие наручники, заткнутые за широкий брезентовый ремень. Эти наручники почему-то сразу успокоили Вадима, и, сев рядом с товарищем, он даже тайком прикоснулся к ним.

Погода и в самом деле была жуткой. Рыжей плотной стеной в воздухе стояла пыль, и фары выхватывали только несколько ближайших метров дороги. Встречные машины выскакивали, словно чёртики, из пыльной мглы, но и их видно было плохо – лишь стремительно пролетающие огни фар.

– Ничего страшного, – подбадривал сам себя Давид, – поднимемся в горы, пыли станет меньше. Тогда быстрей поедем. А то не только минибус, эту деревню Кусейфе не найдём…

И в самом деле, едва они проехали КПП и дорога завиляла между холмами, небо постепенно очистилось, и на бледно-голубом, всё ещё в остатках клубящейся пыли горизонте показался неяркий бледный круг солнца. Вадим приоткрыл стекло, и в салон тотчас ворвался остывший ветер с какими-то редкими каплями, от которого он с непривычки раскашлялся.

– На следующем перекрёстке направо, – деловито сообщил Давид. – Ну, охранник, готов к бою?

Вадим не ответил, лишь покрепче сжал свою палку.

Промелькнуло пустынное арабское кладбище с грубо слепленными гипсовыми надгробиями на могилах, а спустя километр показались первые дома. Давид снизил скорость и опустил стекло, чутко прислушиваясь к звукам, но кроме завывающего ветра, ничего слышно не было.

– Как я и думал, сонное царство, – пробормотал он. – Теперь внимательно смотри по сторонам. Где-нибудь твой минибус должен быть.

Машин на улице почти не было, а те, что стояли у домов, были настолько засыпаны пылью, что цвет их различить было почти невозможно.

– Какого хоть цвета был минибус? – спросил Давид.

– В темноте не разобрал, но точно не белый.

– Какие-то приметы запомнил?

– Мне показалось, что он перекошен на левую сторону. Как будто левая рессора прогнулась. А может, он просто стоял на неровном месте.

– Да уж, – вздохнул Давид. – Выбор невелик: минибус тёмного цвета, перекошенный на левую сторону. Всё! – Он невесело усмехнулся. – Долго же нам придётся выкручивать руки всем хозяев минибусов, пока кто-нибудь из них сознается…

– Стоп! – дёрнул его за рукав Вадим. – Посмотри туда – кажется, он!

За одним из низких домишек с оторванным жестяным листом кровли рядом с загородкой для овец стоял старенький синий минибус. Он и в самом деле сильно кренился на левую сторону.

Давид неторопливо вышел из машины и обошёл минибус вокруг. Следом вышел Вадим. Возможно, он ошибался, но сердце его почему-то начало бешено колотиться, в глазах потемнело, сразу перехватило дыхание, а в ушах мощно громыхнули барабанные раскаты кузнечиков.

– Уверен, что это он? – не оборачиваясь, спросил Давид.

– Не очень…

– Всё-равно пошли в дом за хозяином.

В дверь он не стучал, а распахнул её пинком ноги. В полутёмном почти пустом помещении никого не оказалось.

– Есть тут кто-нибудь? – громко спросил Давид.

– Да, – послышалось из-за спины. – Кто вы такие? Что вам здесь надо?

Друзья обернулись и увидели невысокого худощавого парня в тёмной старой футболке и потёртых грязных джинсах. В руках у него был длинный столовый нож.

– Твой минибус во дворе?

– Мой. А вам какое дело?

– Помнишь, как ты на своём минибусе подсёк машину, которая потом разбилась? А ты спускался к ней и заглядывал в салон, чтобы посмотреть, жив водитель или нет?

– Ничего такого не было! – В глазах у парня мелькнул испуг. – Это был не я!

– А кто?

– Не знаю. Я в тот день был в другом месте. Мы… мы тогда с братом в Хайфу ездили, вот!

– Откуда знаешь, когда это было? – Давид даже развеселился от того, что хозяин дома так быстро сам себя выдал.

Парень, видимо, тоже понял свою ошибку и вытянул руку с ножом в сторону друзей:

– Уходите отсюда сейчас же! Если не уйдёте, я позову соседей, и тогда вы вообще никуда не уйдёте! Вас здесь похоронят.

– Ты меня помнишь? – Вадим выступил вперёд и взял палку наперевес.

– Никого не помню! Я тебя первый раз в жизни вижу!

– Врёшь! Я водитель из той машины. Неужели ты, когда заглядывал в салон, не запомнил моё лицо?

– Мне показалось, что ты уже мёртв, и я испугался и убежал. И не стал никого вызывать, потому что меня бы потом посадили.

– Ты уехал, оставив меня умирать?! – Вадим уже не сдерживал себя. – Ну и скот же ты!

Но парень его не слушал. С опаской поглядывая на Давида, он со злостью прошипел:

– А тебя, мент, я узнал! Зря ты приехал сюда, ох, зря!

– Что-о?! – заревел Давид и, стремительно подскочив, вывернул ему руку до хруста. Нож, описав в воздухе дугу, покатился по плиткам пола. – Ты ещё угрожаешь?!

Вадим и глазом не успел моргнуть, как на руках парня защёлкнулись наручники, и бедуин захрипел, извиваясь от боли и падая на пол:

– Жаль, что ты тогда в машине не сдох! Надо было тебя добить. Ну, ничего – исправим… А ты, мент, тоже не жилец, сдохнешь ещё раньше своего друга…

– Кто тебя послал совершить теракт? – Давид угрожающе наклонился над ним и занёс кулак для удара.

– Да пошёл ты! – безумно захохотал бедуин. – Я с трупами не беседую! Бей – я тебе ничего не скажу!

В глазах Вадима что-то полыхнуло, и он, грубо отодвинув плечом Давида, обрушил железную палку на лежащего. Брызги крови попали ему в лицо, а одна солоноватая капелька даже на язык, но остановиться он не мог, пока Давид не оттащил его силой. Избитый бедуин лежал неподвижно.

– Я его убил? – тяжело дыша, спросил Вадим.

Давид внимательно вгляделся в бледное лицо бедуина и пробормотал:

– Жив. У него шкура дублёная – что ему будет! Видно, часто били…

– Что с ним делать будем?

– Грузим в машину и везём в полицию.

– Ты же сам говорил, что это бесполезно.

– Что ты предлагаешь?

Вадим прищурился и ровным голосом сообщил:

– Я бы отвёз его на место моей аварии и сбросил вниз по склону. Пускай сам выкарабкивается. А больше мне уже ничего от него не надо!

Давид хмыкнул и пробормотал:

– Ну, ты и жесток!.. Впрочем, как хочешь. Будь по-твоему.

Они перетащили бедуина к машине, сунули в багажник и огляделись по сторонам. Повсюду по-прежнему никого не было.

– Мы дом не посмотрели, – вспомнил Давид, – вдруг там есть кто-то. У них семьи большие…

– Если и есть кто-нибудь, что мы с ним делать будем? Прихватим за компанию? Поехали, пока не поздно. Хватит нам и его…

Из деревни они выбрались без приключений. И только отъехав на порядочное расстояние, перевели дыхание и закурили.

– Ты уверен, что мы правильно поступаем? – Давид, не отрываясь, смотрел на дорогу. – Если мы оставим его там, он точно умрёт. Кто ему поможет?

– Я тоже мог спокойно умереть.

– Но тебя спасли.

– А вот мне как раз не хочется, чтобы его спасали!

В багажнике зашевелился бедуин, и неожиданно послышался его голос, что-то быстро говорящий по-арабски.

– Знаешь, – встрепенулся Давид и резко затормозил, – мы же не проверили у него карманы! Он сейчас с кем-то по сотовому разговаривает!

Они выскочили из машины и открыли багажник. Несмотря на скованные руки, бедуин умудрился вытянуть телефон из заднего кармана джинсов и кому-то названивал.

– Ну, ты и тварь! – Вадим вырвал из его рук телефон, растоптал и принялся снова избивать бедуина. В тесном пространстве багажника это было неудобно, тогда он стал тыкать остриём.

– Ты его убьёшь! – забеспокоился Давид.

– Ну и пусть! – хрипел Вадим. – Лучше мы его сейчас, чем они нас потом!

– Мы?.. Хотя да, мы… – Давид оттащил его и стал внимательно разглядывать бедуина. – Кровью весь багажник запачкал. Поехали… Да, собери осколки мобилы. Не надо следы оставлять.

Дальше они ехали уже в полной тишине. Наконец, Давид не выдержал:

– Никогда трупов в багажнике не возил.

– Ты уверен, что он уже труп? – Вадимом овладело какое-то странное безразличие и очень почему-то захотелось спать.

– Ты его так измолотил, что живого места не оставил.

– Ну и пусть! У меня уже не осталось других вариантов… Извини. – Вадим почувствовал такую страшную усталость, что ему было тяжело даже шевелить языком.

– Всегда есть варианты. – Давид нахмурился и вздохнул. – Теперь его просто так выбросить уже не получится. Найдут – сразу на нас выйдут. Надо его закопать, а это трудно – у нас нет с собой ни лопаты, ни кирки. Эти камни руками не разгребёшь. Надо что-то придумывать.

И опять они минут десять ехали в полном молчании. Наконец, Вадим не выдержал:

– Ничего тут не придумаешь. Не в город же его тащить! Давай всё равно поедем на место аварии, там нет ни одной живой души. Камнями присыплем – долго его не найдут. И меня бы не нашли, если бы я по телефону помощь не вызвал.

Давид недоверчиво посмотрел на него, но ничего не сказал. До поворота, на котором Вадим разбился, они доехали быстро.

После аварии Вадим ни разу не появлялся здесь, хотя один раз всё же пришлось. По просьбе того же Давида он фотографировал место происшествия для полицейского протокола. Были снимки разбитой машины и окрестностей, но это было сделано в ту же ночь, когда Вадима спасали. А при свете этого никто не сделал, хотя для полной картины было необходимо.

Прихватив палку, Вадим вышел из машины и стал осторожно спускаться по склону, внимательно вглядываясь в камни в поисках следов от аварии. Но ничего, конечно, уже не было.

– Нашёл что-нибудь интересное? – послышался голос Давида сверху. – Спускайся ниже. Это вади – здесь зимой на дне будет ручей. Если спрячем там и до дождей никто не найдёт, то от трупа весной не останется и следа.

Когда Вадим вернулся к машине, то увидел Давида, стоящего у раскрытого багажника и разглядывающего ничком лежащего бедуина.

– Хорошо же ты его измочалил. Смотри, каша вместо лица…

– Перестань! – Вадим отшатнулся, и его чуть не стошнило. – Лучше потащим…

Стараясь не перемазаться в крови, они достали тело и положили на землю.

– Кажется, он ещё дышит. – Давид наклонился, снял наручники и пощупал пульс.

– Что это меняет? – Вадим стоял, низко опустив голову и слегка пошатываясь. – Предлагаешь добить его?

– А сможешь?

– Нет, – честно признался Вадим. – меня сейчас хоть самого добивай… А он и так не жилец.

– Ты так думаешь?.. Ну, тогда потащили…

Волочить обмякшее тело вниз по крутому склону, спотыкаясь о камни и какие-то сухие коренья, было тяжело. Но друзья торопились, потому что по дороге мог кто-нибудь проехать и заметить оставленную машину с открытым багажником. А если ещё и глянуть вниз по склону, то всё было бы видно как на ладони.

Окончательно выбившись из сил, они остановились. Лица заливал горячий пот, а пыль, поднятая ими, забивала ноздри и не давала дышать.

– Оставим здесь. – Давид высмотрел небольшую ямку среди камней и показал на неё пальцем. – Закидаем камнями, и никто его не найдёт.

Камней вокруг было много, и скоро на месте ямки с телом возник невысокий холмик. Вдобавок Вадим притащил откуда-то большую сухую корягу и водрузил сверху.

– Всё, закончили, можно ехать. – Он последний раз глянул на могилу.

Вернувшись к машине, Давид снова осмотрел багажник и недовольно цокнул языком:

– Сколько крови… Ну да ладно, вернёмся домой, вычищу. Кстати, у тебя палка в крови.

– Выброшу. Всё равно она мне почти не нужна…

Давид не удержался и хмыкнул:

– Ну, ты, брат, как вампир из фильма. Кровушки напился – и сразу себя лучше чувствуешь!

– Отстань от меня! – Вадим отвернулся и вдруг повалился на колени. Его долго рвало какой-то жёлтой слизью, потом всё-таки удалось встать и сесть в машину.

Через час они вернулись в город. Всю дорогу Вадим сидел с закрытыми глазами и почти не слушал Давида, который беспрерывно что-то говорил и даже пытался напевать какие-то русские песни.

– Ну, прощай, – сказал он, высаживая Вадима у дома. – Всё, что нужно, мы сделали, а больше нам встречаться незачем.

– Ты это серьёзно? – опешил Вадим.

– Более чем. – Давид сидел неподвижно, мёртвой хваткой вцепившись в руль. – Скоро начнётся шум, этого бедуина начнут искать и рано или поздно найдут. А мы с тобой кучу следов повсюду оставили. Так что лучше никому пока не показывать, что мы знакомы. Может, пронесёт…

– И никогда больше не встретимся?

– А зачем?.. Всё, прощай. Желаю успехов…

Вадим глядел вслед машине и всё надеялся, что приятель передумает и вернётся. Но машина только прибавила ходу, и уже через мгновенье исчезла за поворотом.

11. Пропажа

В этот вечер Вадим заснуть так и не смог. Фаина опять работала в ночную смену, и дома он оставался один. Казалось бы, жуткая усталость должна свалить его с ног, и он, действительно, с трудом дополз до кровати. Но стоило прикрыть глаза, как тут же в памяти стали всплывать неприглядные картины убийства водителя минибуса, потом в ноздрях появился запах свежей крови, и даже померещилось, как бедуин, избитый, но живой, выбирается из своей каменной могилы и ползёт вверх по склону, где его обязательно кто-нибудь обнаружит.

За себя Вадим уже не опасался. Просто что-то в нём перегорело. По большому счёту, ему было даже немного жаль этого забитого шофёра, наверняка не очень умного, но его подставил кто-то хитрый и подлый, толкнул на преступление, до которого тот вряд ли додумался бы своей головой. Кто это был, они так и не узнали и вряд ли уже узнают.

Вадим представлял, что сейчас происходит с этим парнем, и у него сразу начинали болеть едва зажившие раны, ломило не до конца сросшиеся кости, а голова кружилась, как от большой потери крови. Всё это происходит сегодня не с ним, а с этим бедуином. Если ему, конечно, удалось там, на склоне, выжить…

Среди ночи он вдруг подхватился и разыскал свою палку, зажёг свет и стал её рассматривать. Следов крови на ней почти не осталось, но не было сомнений, что если её возьмут на криминалистическую экспертизу, то всё раскроется.

Он оделся и поплёлся на улицу выбрасывать палку в мусорный бак. А когда вернулся, вдруг подумал, что её и там могут найти. Ведь многие копаются в баке в поисках бутылок и железных банок из-под пива. Кряхтя и постанывая, он снова отправился на улицу и, только подойдя к баку вплотную, сообразил, что на рассвете сюда приедет мусорная машина и увезёт мусор. Так что волноваться нечего. Но всё равно на душе было неспокойно.

До самого утра он так и не заснул, а чуть свет позвонил Давиду. Что бы он ему сказал, он не представлял, но не позвонить не мог. Однако номер оказался недоступен. Хоть Давид и говорил вчера, что лучше им пока не общаться, но неизвестность и одиночество, навалившиеся на него, были хуже смерти…

Фаина, ясное дело, не в счёт. Вадим ей безмерно благодарен за то, что в самую трудную для него минуту поддержала, возилась с ним, как с ребёнком, не давала погрузиться в свинцовые волны отчаяния. Но сегодня… Сегодня она ему не советчик и, конечно же, не союзник.

…Дни летели, и каждый новый день для Вадима был теперь долог, как вечность. Настроение не улучшалось, а картинки того, что произошло, становились лишь ярче и отчётливей. Постоянно мерещилось избитое лицо бедуина, имени которого Вадим так и не узнал, и тот что-то пытался сказать, только несмолкающее стрекотание ночных кузнечиков не позволяло расслышать.

Но не прошло и недели, как Давид неожиданно позвонил сам.

– Как дела? – спросил он, и в голосе его слышались какие новые нотки, а какие, пока неясно. – Никто тобой не интересовался?

– Всё тихо, – ответил Вадим, и на сердце у него сразу стало беспокойно. – Что-то случилось?

– Друзья из полиции звонили. Оказывается, семья этого… ну, сам знаешь, кого… подала заявление, что пропал кормилец. А следом обратился и шейх Муса, к которому мы ездили, и дал показания, что, мол, перед самой пропажей этого парня к нему приезжал я с каким-то человеком.

– Ну, и чем всё закончилось?

– Да оно как раз не закончилось, а только началось. Парня пропавшего пока не нашли, потому что ещё не искали. Теперь начнут шевелиться. Пока отделались стандартными фразами о том, что мало ли куда этот ваш кормилец запропастился. У бедуинов это обычное дело – исчезнуть от семьи на неделю-другую, в потом нарисоваться как ни в чём не бывало.

– Раз так, то нам пока волноваться нечего.

– Ты думаешь? Всё на самом деле гораздо серьёзней. Когда мы его забирали, дома оказалась его жена. Она в каком-то чулане пряталась. Поэтому мы её не видели, да мы и не искали. Она всё слышала и теперь об этом доложила в полиции.

– Как там отреагировали?

– Стандартно. Записали показания и пообещали разобраться. Следователи-то не дураки, сразу сообразили, что к чему, и позвонили мне. Мол, прикидывай, как будешь выкручиваться, когда вызовут на допрос. А ведь вызвать они теперь просто обязаны.

– И что ты собираешься им говорить?

– Пока не решил. Вот тебе звоню. Думаю, и на тебя скоро выйдут. Так что надо встретиться и всё обсудить. Чтобы в одну дуду дудели.

– Идёт.

Давид приехал быстро, но подниматься в квартиру к Вадиму не стал, а попросил спуститься к машине. И хоть он сегодня старался выглядеть уверенно и независимо, вид у него всё равно был какой-то растерянный и жалкий. От бывшей полицейской бравады не осталось и следа.

– Неужели всё так плохо? – Вадим настороженно разглядывал друга, и внутри у него всё заныло, а во рту моментально пересохло.

– Я не всё по телефону рассказал. – Давид крутил в пальцах сигарету и всё никак не мог вытащить из кармана зажигалку. – Вчера вечером мне позвонил по телефону сам Муса. Ну, тот шейх, к которому мы ездили. От кого он узнал мой номер, ума не приложу… Так вот, он сказал, что знает, чьих рук дело – исчезновение его соплеменника. Когда я стал отнекиваться, он сказал, что жена водилы чётко описала нас, и он сразу обо всём догадался. Короче, найти нас ему раз плюнуть, но он предлагает закончить дело миром – вернуть человечка, заплатить отступные за молчание, и все обо всём позабыли. Вот так, ни больше, ни меньше.

– Ничего себе! – только ахнул Вадим.

– И это ещё не всё. Муса сказал, что даёт мне времени на раздумья до вечера. Надумаем прятаться, он найдёт наши семьи, тогда разговор будет другой, и цены другие… Я уже сегодня снял в банке все деньги, что у меня есть, и заказал жене с дочкой билеты на Украину. Пускай погостят какое-то время у тёщи, а когда всё уляжется, вернутся назад.

– Ты жене что-то рассказывал?

– Нет, конечно. Но самолёт только послезавтра, ближе рейса нет. Так что всё пока очень плохо. Я этого Мусу знаю, он шутить не будет. Тебе тоже не мешало бы куда-то жену отправить.

– Может, сообщить о его угрозах в полицию?

– Шутишь? Что мы в полиции скажем? Как объясним причину, по которой Муса на нас наехал? И сами подставимся, и семьи не защитим. А с шейхами в полиции никто никогда ссориться не станет. К тому же, формально он ничего противоправного не совершил. Угрожал? Это к делу не пришьёшь. Полиции легче на нас стрелки перевести, даже не разбираясь. Ты даже не представляешь, что может начаться среди бедуинов, если их шейха хоть пальцем тронуть.

– Но куда мне деть Фаину, ведь никаких родственников за границей у нас нет, а с деньгами, сам понимаешь, полный аут.

– Как и у меня. Может, отправишь её в другой город к подругам или знакомым? Мол, съезди, развейся…

– Как она поедет, когда у нас такой облом во всём? Да и на работе её не отпустят…

Давид недовольно боднул головой и ударил кулаком по рулю:

– Не о том сейчас думаем! Не жён уговаривать надо, а решать, как выкручиваться из этой бодяги!

Вадим походил около машины взад-вперёд, пнул камешек под ногами и мрачно пробормотал:

– Значит, нужно… и шейха туда же. Опыт у нас есть. К сожалению…

Давид ответил не сразу:

– Я бы рад, но к нему не подобраться. Вокруг него всегда полно людей. А вот он как раз этого от нас хочет. По большому счёту, ему этот занюханный шоферюга сто лет не нужен. Может, он его и в глаза раньше не видел, но теперь считает, что подсадил нас на деньги, и хочет их получить. Для этого он все стены лбом прошибёт.

Вадим поморщился:

– Выходит, мы к нему напрасно ездили? Не узнали бы от него, где живёт этот бедняга, всё осталось бы по-прежнему. Наверняка он название деревни выдал с умыслом…

– Хватит сопли размазывать! – Давид встряхнулся и даже махнул рукой, на миг превращаясь в прежнего решительного и самоуверенного офицера полиции. – Что сделано, то сделано… Не раскисай! Есть у меня одна мыслишка. Завтра утром наведаюсь к друзьям в полицию, попрошу покопаться в архиве. Наверняка у этого Мусы полно тёмных делишек, за которые его пока не привлекали. До поры до времени таких, как он, не трогают, а когда возникает необходимость, все косяки вытаскивают на свет. И всыпают по полной программе. Вот необходимость и наступила.

– Он же тебе дал времени до вечера…

– Думаю, до завтра ничего не случится. А послезавтра отправлю жену с дочкой за границу, да и ты как-то с Фаиной определись. Тогда у нас руки будут развязаны, и мы что-то придумаем…

В его кармане резко зазвонил телефон, и он даже вздрогнул от неожиданности. Некоторое время он слушал, что говорят, и сразу его лицо побледнело, а на лбу выступила испарина. Потом бросил телефон на сиденье машины и бессильно опустил голову на руль.

– Что случилось?

– Жена позвонила и сказала, что дочь пропала. Должна была вернуться из школы два часа назад, а её всё ещё нет.

– Может, с подружками загуляла?

– Ей на секцию сразу после школы идти и вообще… Ох, сердце мне подсказывает нехорошее…

– Перестань! – Вадим потряс его за плечо. – Ещё ничего не известно. Давай я тебе помогу, и вместе поедем в школу, к подружкам, в секцию – где она ещё может быть?

К обеду они объездили полгорода, но дочери Давида нигде не было. Они узнали, что из школы она вышла с подружками, и те проводили её почти до дома, а после этого никто её уже не видел.

– Это точно бедуины! – скрипел зубами Давид, и сжимал руль побелевшими от напряжения пальцами. – Сейчас поеду к этой твари и порву его на куски!

– К кому поедешь? К шейху? – Вадим печально качал головой. – Ты сам говорил, что даже подойти к нему нельзя. У них полно оружия, а ты даже казённый пистолет при увольнении сдал…

– Я его и голыми руками…

– Не говори глупостей!

Некоторое время они ещё колесили по городу, потом, когда выбились из сил окончательно, притормозили у какого-то уличного кафе, и Вадим сбегал за пивом.

– Всё-таки нужно идти в полицию, никуда не денешься, – попробовал он приободрить Давида, – поговори ещё раз с друзьями. Неужели они тебе плохое посоветуют? По крайней мере, хоть искать начнут. Отправят машину к тому же шейху и заберут девочку, если она у него.

– Думаешь, он её у себя дома прячет? Плохо ты эту публику знаешь. – Давид неподвижно сидел за рулём и смотрел в одну точку, потом неожиданно проговорил срывающимся голосом: – Странная вещь получается. Ты для меня как ангел смерти. С того момента, как я познакомился с тобой, ещё в полиции, у меня начались сплошные неприятности… Нет, я тебя ни в чём не виню, но сам посуди. Попробовал тебе помочь с судом – сразу из полиции попёрли. Поехал за компанию к шейху разбираться – человека убили. А теперь вот дочку похитили…

– Ну, убей меня теперь! Тебе легче станет? – сразу насупился Вадим. – Может, мне уйти, чтобы все твои неприятности закончились?

– Нет уж, оставайся. – Давид помотал головой и отхлебнул большой глоток пива. – Вместе кашу заварили, вместе её и расхлёбывать будем… Да ни в чём ты не виноват! Тут в другом причина. Наверное, во мне самом…

Они сидели в машине до тех пор, пока совсем не стемнело, и повсюду не начали зажигаться фонари. И уже перед тем, как расстаться, Вадима вдруг прорвало:

– Знаешь, я не хотел тебе говорить раньше. И никому не хотел говорить. Не потому, что пытался оставить всё в тайне, а просто не уверен был в тебе. Мне казалось, что ты посторонний. Не тот человек, который меня сможет понять… Короче, этот бедуин – не первый труп у меня…

Слово за словом он выложил всё, что за последнее время накипело в душе, и хоть какой-то внутренний голос шептал: «Что ты делаешь?! Разве можно такое кому-то рассказывать?!», он уже не мог остановиться и всё говорил и говорил. Давид не перебивал, лишь молча крутил в пальцах очередную сигарету до тех пор, пока она не раскрошилась. Но он этого даже не заметил.

– Что теперь скажешь? – Вадим тяжело дышал, словно до конца выложился на длинной дистанции. – Ты прав: не нужен тебе такой друг, от которого одни только беды…

Давид ответил не сразу. Казалось, он раздумывает о чём-то своём и не слушает Вадима, однако вздрогнул и всё же проговорил:

– Я слышал про убийство начальника одного из отделов налоговой инспекции. Громкое дело, которое до сих пор не раскрыто. Значит, это ты… – Он достал новую сигарету и прикурил. – Ничего я тебе не скажу. Ты сам себе судья. Раньше бы я однозначно назвал тебя преступником, а сегодня… Я видел, что с тобой творится, и только ты сам можешь оценить свою вину… Ладно, проехали. Что было, то было. Я не знаю, как бы повёл себя на твоём месте… Но для чего ты это рассказал?

– Мне уйти? – снова, затаив дыхание, спросил Вадим.

– Зачем? Мы теперь с тобой одной ниточкой повязаны. Куда ты, туда и я. Так уж получилось, но я не жалею.

На глазах Вадима выступили слёзы, и он дрожащим голосом пробормотал:

– Я тебе помогу. Всё, что в моих силах…

– Если б знать, что нужно!

И тут в кармане у Давида снова зазвонил телефон. Он быстро вытащил его и поднёс к уху. Видно было, как дрожат его пальцы. Сперва он слушал молча, потом выскочил из машины и стал быстрыми шагами мерить тротуар. Чувствовалось, что говорят ему что-то крайне неприятное, а он пытается ответить, но ему не дают даже вставить слово.

Закончив разговор, он вернулся в машину и бессильно рухнул в кресло:

– Мне позвонил приятель из полиции и сообщил, что сегодня нашли труп бедуина, которого мы… Когда его родственники явились на опознание, все в один голос указали на меня. Их принялись успокаивать, мол, полиция во всём разберётся, а они в ответ, мол, больше разбираться ни в чем не надо, а этот полицейский от них никуда не денется. Хорошо, если полиция найдёт его раньше их, но уж и они постараются…