Текст книги "Дни крови и света"

28
Самое тяжелое молчание

«Молчание бывает разным».

Свева вжималась лицом в плечо Рафа, стараясь не дышать. Это молчание самое тяжелое.

«Издай малейший звук – и умрешь!»

Опасность тем сильнее, чем больше рядом с тобой живых существ. Свева сдержится, но способны ли на это тридцать чужаков?

«С младенцами?»

Во время половодья вода подмыла берег, над выемкой навис грунт. Туда, в неглубокую пещерку, забились беглецы. Ручей журчал у самых копыт, заглушая тихое шмыганье или негромкие всхлипы. Правда, никто не шмыгал и не всхлипывал. Свева могла бы подумать, что она совсем одна, если бы не стук сердца Рафа с одной стороны и Нур – с другой. Юная мать прижимала к себе дочку, и Свеве все время казалось, что Лель вот-вот закричит, но она молчала.

«Удивительное молчание: совершенное, мерцающее, хрупкое как стекло. Что стоит разбить его вдребезги?»

Если Лель заплачет или кто-то соскользнет вниз, если хоть какой-то звук нарушит невинное журчание ручья, они все умрут.

Свева по-детски винила Рафа в том, что они оказались здесь, но понимала, что искать виновника следовало в другом месте. Удобно свалить вину на другого, но если разобраться по-настоящему, окажется, что они здесь из-за нее. Она проказливо убежала от сестры навстречу ветру, и эта беззаботная шалость привела их сюда, на волосок от смерти. Без Рафа они с сестрой погибли бы. И каприны.

«Их бы убивали прямо сейчас».

Какая чудовищная правда.

Если бы Раф не учуял запах капринов, не пошел за ними и не стал бы им помогать, то этого невыносимого молчания не было бы; в воздухе раздавались бы душераздирающие вопли, малютка Лель бы плакала, все бы кричали, не только овны.

– Овны! – с облегчением воскликнул Азаил и рассмеялся.

В овраге столпились овны: мелкий рогатый скот с лохматой шерстью. Капринов, полуовец, поблизости не оказалось. Химер не было.

– Убейте их, – приказала Калла двум бойцам. Она окинула взглядом отряд и раздраженно взмахнула крылом, осыпав искрами деревья на склоне оврага. – А вы отыщите их владельцев.

Истошно блеяли овны. Свева испуганно вжалась в плечо Рафа. Хорошо, что он убедил капринов погнать скот вперед, а самим по дну ручья перебраться в другое ущелье, найти укрытие. Стадо слишком большое, приметное, его легко обнаружить, упрямые овны блеют громко, с ними не спрячешься. Раф был прав.

Теперь овнов убивали.

Свева сжала безвольно висящую руку сестры. От криков животных кровь стыла в жилах. Вскоре все стихло, но серафимы кружили совсем рядом, искали беглецов. Свева стиснула рукоять ножа, чувствуя себя совсем крошечной: клинок годился для мощной, грубой руки – для ангела.

А вдруг ей удастся пырнуть одного ножом? Хорошо бы! Свева надеялась, что такая возможность не заставит себя ждать. Она всегда ненавидела ангелов, но как-то неопределенно, считая их сказочными чудовищами. Веками земли химер были в безопасности, под охраной армии Воителя. Свеве не повезло, она родилась в смутное время. Настоящие серафимы оказались мучителями с издевкой во взгляде, их небесная красота была гадкой.

Раф, с его устрашающей внешностью, теперь выглядел царственным. Величавым. Как странно прильнуть в поисках утешения к плотоядному зверю! Свева поняла, какими глупыми были ее прежние представления о мире. Теперь все перевернулось с ног на голову. Или, наоборот, встало на свои места? Она видела серафимов и фантомов, встречалась лицом к лицу со смертью, чуяла ее запах. Всего за один день она узнала о жизни гораздо больше, чем за свои четырнадцать лет. Сначала благодаря Рафу, потом – капринам, полуовцам, которых она прежде называла тупым стадом и которым не стала бы помогать. Нур напоила Саразал жаропонижающим отваром, промыла рану, сменила повязку. Каприны делили с сестрами еду, а Лель привязалась к Свеве и часть пути проделала у нее на спине, обнимая за талию, еще недавно сдавленную черным невольничьим обручем.

Свева, зажмурившись, прижималась лицом к плечу Рафа, ее бедро упиралось в Нур. Тяжелое молчание объединяло их, приятная близость обнадеживала, хотя беглецы не были соплеменниками. Мир разваливался на части, а племена объединялись, забывая о различиях, принимая чужаков как родных. Попадет ли Свева домой, расскажет ли обо всем маме и папе?

Она попыталась молиться, но решила, что днем от лун проку не будет.

Их выдала не Лель, а Саразал.

Сестра внезапно очнулась и сначала вцепилась в Свеву, но тут же вырвала руку. Жар прошел, отвар и повязка помогли: Саразал больше не лихорадило, глаза смотрели осмысленно… Завидев склонившуюся над ней тигриную морду дашнага, Саразал закричала.

29
Дьяволы никуда не денутся наутро

– Смотри, что пишут, – сказала Зузана. – В южной Италии видели дьяволицу…

– С синими волосами? – глухо спросил Мик из-под подушки: он пытался уснуть.

– Нет, с розовыми. По-видимому, легионы сатаны экспериментируют с цветом. – Зузана читала с ноутбука, сидя в кровати. – Ага, она вскарабкалась на собор и зашипела. Очевидец заявляет, что отчетливо видел у нее раздвоенный язык.

– Неплохое зрение.

– Да. – Она сдула щеки и вернулась на страницу поиска. – Ну и придурки.

Мик выглянул из-под подушки, зажмурился и сказал:

– Тут слишком светло, идем ко мне в берлогу.

– В берлогу? Странная у вас берлога, мистер.

– Как раз для моей головы.

– Ага, – с отсутствующим видом пробормотала Зузана. – А вот вчерашняя новость, из Бейкерсфилда в Калифорнии. Синие волосы, классный плащ, парила в воздухе. Ура! Мы нашли Кэроу! А что она делает в Бейкерсфилде, штат Калифорния, и зачем преследует местных школьников – непонятно. – Она презрительно хмыкнула и вернулась на страницу поисковика.

Казалось, мир заполонили синеволосые дьяволицы. Писали о них на тех же форумах, где несли радостную весть о том, что ангелы ныне среди нас. Как ни странно, после нашумевших событий на Карловом мосту дьяволы обзавелись синими волосами, черными плащами и татуировками глаза на ладонях.

Кэроу стала лицом апокалипсиса, что, по мнению Зузаны, было обалденной репутацией. Изображение Кэроу появилось даже на обложке журнала «Тайм» с заголовком «Настоящий облик демона?». Они взяли ту офигительную фотку, где она смотрит на ангелов, наставив на них хамсы, волосы развеваются, взгляд странный, лицо сосредоточенное – и восторженное. Журналисты «Тайм» пытались взять у Зузаны интервью, но почему-то не захотели опубликовать ее «ну» и «да ну». Зато Каз их не разочаровал.

– Идем спать, – сделал очередную попытку Мик. – Дьяволы никуда не денутся наутро.

– Еще минутку, – попросила Зузана, но вышло чуть дольше. Через час она сделала себе чаю и переместилась в кресло у кровати. Форумы не дали ничего полезного, там паслись одни идиоты. Она сузила область поиска. IP-адрес Кэроу уже известен: Зузана выследила его по имейлу подруги. Кэроу в Марокко – правда, не в Марракеше, а в каком-то Урзазате. Как выяснилось, там повсюду оазисы с пальмами, верблюды и касбы, а дальше на юг – Сахара.

Пыль и звездный свет? Похоже, там этого добра навалом.

Жрица в замке из песка? Касбы под это описание подходят. Жаль, что в громадной пустыне их всего пятьдесят миллионов. И все же Зузана ликовала – подруга нашлась. Она напевала дурацкую навязчивую песенку «Раскачай касбу», пролистывая сотни сайтов со снаряжением для туризма в горах и пустынной местности, а также рекламой гостиниц в стиле «почувствуй себя настоящим кочевником в нашем старинном отеле» с фотографиями лазурных бассейнов, что, между прочим, не очень-то напоминает кочевую жизнь.

Какой-то французский блогер подробно описывал свой поход по Атласским горам. Запись опубликовали всего два дня назад: виды природы, верблюды в стойлах и чумазые ребятишки, продающие украшения у дороги. При виде одного из снимков Зузана выпрямилась, поставила чашку на стол и, склонившись поближе к экрану, увеличила изображение. На фотографии было ночное небо с ровной половинкой луны и шестью крылатыми силуэтами, заслонившими звезды. О размере сложно судить, на фоне неба сравнить не с чем. Зузану зацепила подпись к снимку.

«Не рассказывайте помешанным на ангелах: тут летают здоровенные ночные птицы».

30
Плохой знаток монстров

Кэроу искупалась в реке, чувствуя себя виноватой за то, что позволила себе такую роскошь, как шампунь и четверть часа на солнце, пока обсохнут волосы. Вернувшись к себе, она обнаружила, что засов на двери исчез.

– Где он? – набросилась она на Шесту.

– Откуда мне знать, я была с тобой.

Да, была, несмотря на то что ее никто не приглашал. Тьяго сказал, что Кэроу не следует выходить из комнаты одной – слишком опасно купаться в мелкой речушке в двух шагах от сторожевой башни. Хорошо, что на берегу лежат валуны, за ними можно укрыться от назойливых взглядов: химерам интересно посмотреть на человека. Исса и Ясри всегда с любопытством рассматривали людей, но никогда не делали бестактных замечаний.

– Ну ты и уродина, – заявила Шеста, когда они были на реке. Она без смущения оглядела Кэроу с головы до пят и возмутилась отсутствием хвоста, когтей, копыт и прочих важных атрибутов красоты.

– Спасибо, я стараюсь, – съязвила Кэроу.

Ей захотелось уплыть вниз по течению, куда-нибудь подальше от волчицы. Помощницы было слишком много, она ни на миг не отходила от своей начальницы – или подопечной? Пожалуй, один хвост у Кэроу появился.

– Что ты будешь делать, когда я снова отправлюсь за зубами? – осведомилась Кэроу у Тьяго. – Пошлешь ее со мной?

– Шесту? Нет, зачем… – ответил он.

Ей стало сразу ясно, о чем речь.

– Что? Ты со мной отправишься?

– Понимаешь, мне любопытно поглядеть на этот мир. По-моему, в нем гораздо больше интересного, чем эта пустыня. Вот ты мне и покажешь.

Он говорил всерьез. У Кэроу перехватило дух. Она и Шесту-то не хотела брать, а тут он.

– Нет, тебе нельзя. Ты не человек, тебя заметят. И ты не умеешь летать.

А еще ты – отвратительный монстр, мне мерзко рядом с тобой.

– Что-нибудь придумаем.

Вряд ли. Кэроу попыталась представить, как Тьяго в «Ядовитой кухне», закинув на гробостол волчьи лапы, наворачивает гуляш. Интересно, вскружил бы он голову Зузане? Нет, его подруга сразу увидела бы насквозь.

Хотя Акиву Зузана не раскусила. Кэроу тоже в нем обманулась. Видно, она плохой знаток монстров, что весьма некстати.

– Кто снял мой засов? – спросила Кэроу, чувствуя, как учащается пульс.

– Да что ты заладила? Подумаешь, кусок дерева… – возразила Шеста.

– Подумаешь, моя безопасность… – передразнила ее Кэроу.

И это цена за чистые волосы? Стоит ей прикорнуть, кто угодно может войти. Ее и так замучила бессонница, теперь сна вообще не видать. Кэроу вздрогнула, вспомнив, что при Акиве она отключалась без проблем. Что с ней не так, если с ним она чувствовала себя в безопасности?

– Это ты сказала, чтобы его убрали? Потому что я тебя не впустила?

Скобы вырвали с мясом, чтобы Кэроу и не пыталась найти замену.

– Меня во сне прикончат, вот увидишь!

– Успокойся, Кэроу, никто тебя не убьет.

– Никто не хочет? Или никому не позволено?

Неужели Кэроу надеялась, что Шеста начнет ее разубеждать?

– Ладно, никому не позволено тебя трогать. Ты под защитой Белого Волка – это лучше, чем деревяшка. А теперь давай займемся работой. Надо доделать Эмилиона, а вечером в яму идет Хвит.

«Нет, не выйдет!»

Кэроу не собиралась покорно исполнять желания Тьяго. Она повернулась в сторону лестницы, но Шеста встала на ее пути, загораживая выход. Тогда Кэроу направилась к окну. Если Тьяго хочет, чтобы у нее была тень, то пусть приделает ей крылышки.

Шеста не успела ее остановить: Кэроу ступила за окно, зависла в воздухе, с вызовом глядя на надзирательницу, и упала. Свист рассекаемого воздуха – и за пару сантиметров от каменных плит она аккуратно приземлилась.

«Ай!»

Слишком поздно притормозила, ступни обожгло, зато вышло эффектно. Шеста высунулась в окно, и Кэроу еле сдержалась, чтобы не сделать неприличный жест, британскую двупальцевую версию, которая гораздо круче однопальцевого американского варианта. Хотя в любом случае получилось бы глупо. «Хватит вести себя как человек», – напомнила она себе. Где Волк? Наверное, в караулке, он там обычно проводит совещания с командирами: чертит схемы на песке, сметает все, чертит заново, шагает туда-сюда, разглагольствует.

По дороге ей встретился Хвит, он отрывисто кивнул, не замедлив шага.

«Увидимся ночью, приятель».

Кэроу стало грустно. Хвит вежливостью не отличался, но и гадостей не говорил, держался нейтрально. Наверное, не слишком приятно знать, что настал твой черед умирать. Пустая трата мастерства Бримстоуна.

«Извини, не я тут решаю».

Кэроу прошла мимо стены, где сушили одежду, и порадовалась, что лагерь становится более обжитым. Все благодаря ей. За последние несколько дней она создала девять солдат – помощь Шесты пошла на пользу, но руки Кэроу были изувечены. Зато жизнь вокруг била ключом. Слышались удары молота, над кузней поднимался дым, пахло кускусом, едко воняло из угла, куда солдаты ходили отлить. Отойти – или отлететь – подальше от касбы всем было лень!

Уважаемый потребитель! Теперь у тебя есть крылья. Будь добр, используй их для посещения туалета подальше от лагеря. Благодарю заранее!

Кто-то спорил, потом раздался взрыв смеха. Во дворе звенели новые клинки в руках нововоскрешенных солдат. Восставшим из мертвых требуется время на освоение тела, особенно крыльев. Кэроу остановилась под аркой, наблюдая, как Зири помогает Иксандру, самому крупному и чудовищному из всех ее творений.

Иксандр, и прежде огромный – племя акко составляло костяк армии химер, – теперь возвышался в два человеческих роста и напоминал разъяренного гризли, только мощнее и с бивнями. Все по заказу Тьяго. Гигантские крылья, почти как у бурелова, крепились к невероятно широкой сгорбленной спине. Иксандр выглядел не слишком элегантно, и Кэроу сожалела об этом, ведь его душа оказалась нежной, как весенний луг.

Души воскрешенных оставляли синестетическое впечатление: сочетание звука, цвета, образов, ощущений. След Иксандра напоминал луг – пятна света, едва распустившиеся цветы, тишина, – контрастируя с телом гигантского чудовища, которым акко теперь с помощью Зири учился управлять.

Кирин взлетел ввысь – бесшумно и грациозно. Иксандр последовал за ним, но без всякой грации. Крылья лихорадочно били по воздуху, поднимая пыль на весь двор. Кэроу внимательно смотрела, как они проводят в высоте учебный бой, ее взгляд все чаще останавливался на Зири. Зрелище кирина в полете всецело поглотило ее. Забыв о возмущении, она вернулась в прошлое.

При виде Зири она погружалась в Мадригал, снова становилась химерой… но реальность быстро возвращалась, и Кэроу не испытывала разочарования. Она человек, такая, какая есть. Да, несовпадение двух личностей сбивает с толку, но Кэроу и Мадригал никогда не сольются воедино, как два желтка в одной скорлупе.

– Знаешь, ты могла бы снова стать кирином, – сказала ей на берегу Шеста.

– Что? – Кэроу смывала пену с волос и подумала, что ослышалась.

– Ты могла бы стать химерой. Тогда другим было бы легче принять тебя. – Шеста снова смерила ее взглядом, не скрывая неодобрения. – Я бы тебе помогла.

– Убила б меня, что ли? Нет уж, спасибо большое!

– Не собираюсь я тебя убивать. Это сделает Тьяго, естественно. А я тебя воскрешу. Только покажи мне как.

«Ах вот в чем дело!»

– Знаешь, давай лучше тебя переделаем. Есть что усовершенствовать…

Предложение Шесте не очень понравилось, но Кэроу было все равно, она все еще злилась. Шеста и Тьяго обсуждали эту затею? Может, Кэроу и стало бы легче общаться с остальными, если бы она вернула себе облик химеры, но сейчас в этом нет ни малейшего смысла. Кто будет ездить за едой, тканями, железом и другими материалами? А зубы? Неужели они считают, что ей лучше снова стать химерой?

«Пусть думают что хотят».

Кэроу посмотрела на хамсы на ладонях. Они напоминали автограф. Это тело ей дал Бримстоун, и она с ним не расстанется.

Взрыв смеха вернул Кэроу в реальность. Воины отрабатывали удары в воздухе, Иксандр потерял равновесие и ушел в штопор. Пытаясь удержаться на лету, он с чудовищной силой захлопал крыльями, и его занесло в сторону, где он смел парапет и повис, зацепившись за обломки стены. И сам Иксандр, и все присутствующие сотрясались от хохота. Звук смеха показался Кэроу странным, полузабытым: при ней «собратья» никогда не смеялись. Если ее заметят, веселье сразу смолкнет. Кэроу огорченно отступила в тень.

Зири ударил Иксандра по руке, гигант разжал пальцы и гулко рухнул на землю. Зири кружил над ним, не уходя из зоны досягаемости, а грузный напарник с ревом скакал, пытаясь его прихлопнуть. Зири со смехом уворачивался и, заходя с другой стороны, пинал исполина. Вокруг них собралась толпа, бойцы беззлобно подзадоривали Иксандра и дружно прокричали «ура!», когда великану удалось подняться в воздух.

Все пять отрядов вернулись из Эреца без потерь. Тьяго был настроен благодушно, и в лагере царила атмосфера триумфа. В чем заключался их успех, какое задание они выполнили, Кэроу так и не узнала.

Одна из кухарок вышила для генерала новое знамя вместо сгоревшего в Лораменди. На скромном холщовом полотнище красовалось изображение белого волка и девиз Тьяго – «Победа и возмездие». Слова автоматически стали всеобщим девизом.

Кэроу больше нравился герб Воителя: оленьи рога с распустившимися почками, что символизировало начало новой жизни. Однако жажда мести, заключенная в девизе Тьяго, оказалась ближе, почти против воли оживив в душе нечто темное, первобытное, как грохот барабанов и оскал зубов. Истинный дух восстания.

Знамя висело у входа во дворец, словно утверждая власть Волка на территории касбы. Кэроу вдруг развеселилась: «А где же мой стяг?» Почему бы и нет? Тьяго ведь говорил, что она не одна, что они делают общее дело, сплочены единой целью. Вот она и вывесит свой флажок рядом. Что генерал на это скажет? И что бы там изобразить? Связку зубов? Щипцы? Нет, лучше тиски. И подпись: «Ой, больно». Кэроу улыбнулась, но тут же погрустнела, потому что поделиться шуткой было не с кем. Веселье во дворе не стихало, а ей оставалось только подглядывать.

Движения Иксандра стали свободнее. Кэроу не сразу поняла почему. Оказалось, он перестал стараться и начал двигаться не думая. Глядя, как медвежья туша грациозно скользит по воздуху, Кэроу испытала прилив гордости за свое творение. Из-за подколов Зири Иксандр напрочь забыл про стеснительность. Наверное, так и было задумано, за что Зири теперь и поплатился. Гигант схватил его за шею, слегка придушил и швырнул наземь. Зири сгруппировался и приземлился на копыта, но ему пришлось пробежать длинный тормозной путь, и он чуть не врезался в Балиэроса, своего командира. Расхохотавшись, быкокентавр обнял Зири за плечи, и они пошли смотреть на полет Иксандра вместе.

У Кэроу застрял комок в горле. Как непринужденно они между собой общаются, сколько смеха, веселья. Когда-то она тоже жила в казармах и палатках, сидела за общим столом, пела со всеми песни, собирала души и спасала солдатам жизнь. Была одной из них.

Однако выбор сделан, остается пожинать плоды.

Смех внезапно оборвался. Кэроу вздрогнула, думая, что это из-за нее, но солдаты смотрели в другую сторону. Мгновение спустя появился Тьяго. Кэроу вспомнила, что хотела потребовать у него объяснений и возвращения засова, но решимость испарилась вместе с гневом. Дело было не только в Волке, хотя при нем у Кэроу всегда убавлялось храбрости.

Тьяго привел Живых Теней.

Тангри и баньши походили на грациозных сфинксов: черные бархатистые пантеры с лицами прекрасных женщин и бесшумными крыльями сов. Несмотря на внешнюю хрупкость и отсутствие грозных атрибутов, Тьяго обращался к Теням с небывалым почтением, и в этом не было ничего удивительного. Они способны на такое, что больше никому не под силу. Ладони Кэроу стали липкими. Сфинксы тоже летят на задание?

На этот раз ей не нужно теряться в догадках или обманывать себя надеждой. Живые Тени – легенда, их задание особенное.

Тени поднялись в воздух и улетели в полной тишине. С ними никто не прощался, не желал им удачи. Удача им не нужна. Она понадобится ангелам, но ее не будет. Там, куда направлялись Тени, в живых не оставалось никого.

31
Счет

Костер посредине лагеря казался лишним. За день Акива насмотрелся на костры: ангелы продолжали жечь лес и выкуривать беглецов. Клубы дыма застили звезды на небе… И все же костер нужен: вокруг собрались солдаты, чистили клинки, ели, пили… Акива вспомнил о жажде.

Он допивал третью флягу, мрачный, как небо над головой, когда раздался резкий голос:

– Чем это вы занимаетесь?

Лираз, стоя по другую сторону костра, выглядела зловеще.

– А ты как думаешь? – ответил боец Второго легиона, раскладывая инструменты – нож, стилос, емкость для сажи. Акива стиснул кулаки: легионеры готовились наносить татуировки.

– Похоже, ты собираешься пополнить свой счет? – холодно осведомилась Лираз. – Ни один уважающий себя боец не поставит меток за сегодня.

Сегодня. Сегодня… Что сегодня делал отряд Лираз? Когда они с Азаилом вернулись в лагерь после впустую потраченного дня, Акива не стал расспрашивать сестру, хотя она глядела на него с гневным вызовом. В ее отряде были мелкие травмы: вывихи, растяжения, несколько укусов – ничего серьезного. Акива не стал заводить разговор о том, что произошло в овраге к юго-востоку от лагеря. Они с Азаилом так и не обсудили произошедшее, даже взглядом не обменялись.

Татуировки наносились только за убитых в бою вражеских солдат, а не за фермеров. Возмущение Лираз было вполне оправдано.

– Мы столкнулись с вооруженным противником, – ответил боец, пожав плечами.

– По-твоему, раб с ножом – достойный противник?! – Она презрительно указала на пальцы солдата, усеянные черными метками. – Хоть кто-нибудь из них умел сражаться?

Легионер резко встал. Он оказался на голову выше Лираз. Впрочем, это не давало ему преимущества. Акива удивленно поднялся на ноги, не понимая, отчего сестра так разволновалась. Помощь ей вряд ли понадобится.

– Я заслужил свои метки, – рассерженно заявил боец, набычив шею и напирая корпусом на Лираз.

– Не сегодня, – процедила она сквозь зубы.

– Ты кто такая, чтобы решать?

Лираз зловеще улыбнулась.

– А ты поспрашивай.

Бравый вояка недоуменно нахмурился:

– Испугать меня решила?

– У меня мурашки по коже пошли, – заметил Азаил. – Если тебе интересно, я расскажу, кто она такая. Я ее всю жизнь знаю.

– Вот повезло, – хмыкнул один из воинов.

Послышались смешки.

– Еще как, – серьезно кивнул Азаил. – Хорошо, когда есть кому спасти тебя от смерти. Сколько раз ты меня спасла, Лир? Четыре?

Она промолчала.

– Нашла новых друзей, Лир? – с наигранным интересом спросил Акива.

– У меня друзья повсюду.

Акива кивнул солдатам:

– Вы сами знаете, что она права. Сегодня нам нечем гордиться.

– Мы выполняли приказ, – ответил легионер, стушевавшись в присутствии Акивы.

– С удовольствием? – уточнил Истребитель Тварей.

– Хватит уже, – сказал один из бойцов и потянул друга за локоть. Солдаты ушли, вполголоса обсуждая Незаконнорожденных.

– Если завтра замечу свежие татуировки, пальцы поотрубаю, – предупредила Лираз.

Легионер обернулся и с вызовом хмыкнул.

– Иди сюда, проверишь, – позвала она.

– Слушай, не связывайся с ней, – вмешался Азаил. – Ей для полного счастья не хватает коллекции пальцев.

– Мне не нужна помощь Истребителя Тварей, – раздраженно заявила Лираз Акиве. – Сама разберусь.

– А как же я? – оскорбился Азаил. – Они меня испугались.

– Естественно, ничто так не внушает страх, как байки, сколько раз сестра спасла брата.

– Я же не говорил, сколько раз я тебя спас. Кажется, у нас пока поровну?

– Я тебе не помощь предлагал, а соглашался с тобой, Лираз, – прервал их Акива. – Что сегодня произошло?

– А ты подумай, – огрызнулась она.

Похоже, ее отряд нашел каких-то беглецов, и солдаты «выполнили приказ». Никакого удовольствия Лираз это не принесло, другого Акива и не ожидал. Сражение – одно дело, но резней сестра упиваться не станет. Вопрос лишь в том, насколько слепо она следует приказам. Вдруг она удивит его, как Азаил сегодня?

Акива встретился взглядом с братом, словно признавая, что случилось в овраге.

Точнее, чего не случилось.

Подлетая к дальнему краю оврага, Акива с Азаилом услышали вопль. Крик тут же затих, но в присутствии беглецов сомнений не осталось. Азаил первым бросился на звук. У ручья он сложил крылья, камнем упал вниз и приземлился в боевой стойке, готовый в любую минуту улететь. Через секунду Акива встал рядом и увидел то же, что и брат: дрожащую массу полуовец, вжавшихся в крохотную пещерку в склоне оврага.

Каприны – одно из самых миролюбивых племен среди химер, совершенно непригодное к бою, их даже освободили от военной службы. Многие химеры или размером не вышли, или устроены так, что не могут держать оружие, или подводные жители, или робкие, или медлительные и неуклюжие. Причин столько же, сколько племен, поэтому Бримстоуну и пришлось веками создавать солдат: его народ от природы не приспособлен к войне, тем более с серафимами.

Армия химер набиралась из десятка наиболее свирепых племен. Акива с удивлением обнаружил среди капринов дашнага, совсем еще юнца. Клыкастый тигр бережно держал на руках самку оленекентавра, испуганно зажимавшую рот. Прекрасные глаза лани расширились от ужаса. К боку дашнага прильнула еще одна хрупкая дама. Невероятное зрелище… Каким чудом представители разных племен объединились? Очевидно, своими войнами ангелы сплотили против себя весь Эрец.

Все эти мысли пролетели за секунду. Дашнаг осторожно опустил девушку на землю. В его глазах читался ужас и отчаянная решимость защищать своих спутников. Акиве захотелось отбросить мечи. «Мы не должны делать это, мы не обязаны быть такими».

– Как странно… – внезапно произнес Азаил, недоуменно наморщив лоб. – Наверное, мне послышалось.

Акиву захлестнула волна благодарности, облегчения и раскаяния.

– Да, и мне тоже, – осторожно кивнул он.

Дашнаг напряженно следил за ними. Каприны и дама смотрели не мигая. Младенец на руках у матери захныкал, и она покрепче прижала его к себе.

– Наверное, это птицы, – предположил Акива.

– Птицы, – согласился Азаил и отвернулся. Как ни в чем не бывало пробежался по ручью, шумно разбрызгивая воду и смешно припрыгивая, сорвал камышовый цветок и воткнул за латную пластину…

А сейчас он церемонно вручил этот цветок Лираз. Акива замер. Неужели Азаил расскажет сестре, как они пощадили целую деревню химер вместе с юным дашнагом? Что она подумает?

– Я принес тебе подарок, – произнес Азаил.

Лираз небрежно взяла цветок, без всякого выражения поглядела на брата и неожиданно сжевала подарок.

– Хм, обычно на это иначе реагируют, – заметил Азаил.

– Ты часто цветы даришь?

– Конечно.

Скорее всего так и было. Азаил всегда наслаждался жизнью, несмотря на сложности армейского быта и ограничений для Незаконнорожденных.

– Так можно и отравиться, – невозмутимо сказал он.

Лираз пожала плечами:

– Бывает смерть и похуже.