Текст книги "Виолетта"

Джефф повернулся, словно собираясь уйти, потом, передумав, решил, видно, окончательно разобраться с этим вопросом.

– Вскоре я начал думать о вас даже во время работы. Смотрел на цифры или читал отчеты, а вместо этого видел ваше лицо, вспоминал, что вы сказали, что сделали. Вы полностью нарушили мой уклад жизни. И вот я здесь, в то время как мой стол завален работой, а клерки ждут указаний. Я не в банке, не занимаюсь своим делом, заставляя служащих бегать, высунув языки, я нахожусь здесь, чтобы убедиться, что этот дракон в юбке не попытается свалить всю вину на вас.

Казалось, Джефф сам пришел в отчаяние от собственного безрассудства. А вот Виолетте еще никогда ничьи жалобы не доставляли столько удовольствия, напоминая волшебную музыку. Она была просто в восторге от того, что Джефф Рандольф попался на крючок, на который поймал ее при первой их встрече.

Господи, это скорее похоже на сумасшествие! Неужели ей действительно хочется находиться в обществе этого женоненавистника? Отец и брат Виолетты были спокойными воспитанными людьми, а мать неизменно оставалась ласковой и заботливой женщиной. Возможно, в качестве противоядия против этой пресности Виолетте вдруг понадобилось определенное количество грубости и сарказма? Что ж, и того, и другого у Джеффа Рандольфа было хоть отбавляй!

– У вас нет необходимости больше задерживаться здесь, – сказала Виолетта. – Я сама в силах постоять за себя.

– Я останусь, – возразил Джефф и, взяв ее под руку, решительно направился к двери.

– Вы ведь не хотите идти.

– Но я и не хочу находиться в другом месте.

Когда они в конце концов вошли в кабинет мисс Сеттл, Виолетта сделала вывод, что присутствие Джеффа оказалось весьма кстати: директриса была в ярости. Гневные слова едва не сорвались у нее с языка, но тут мисс Сеттл увидела вошедшего вслед за Виолеттой Джеффа. Ситуация складывалась явно комическая.

– Мистер Рандольф? Что вы здесь делаете? Надеюсь, с вашими племянницами все в порядке? – пролепетала мисс Сеттл.

– Да. Несколько минут назад мисс Гудвин отправила их в свою комнату.

Мисс Сеттл облегченно вздохнула.

– Мне не хотелось бы, чтобы ваша семья подумала, что у нас в школе плохо смотрят за детьми.

– За этими двумя чудовищами вряд ли кто-нибудь сможет уследить. Если вы действительно хотите полностью контролировать каждый их шаг, вам следует завести в школе тюремную камеру, запереть там девчонок и выбросить ключ. А рядом нужно еще поставить двух стражей, чтобы близнецы что-нибудь не придумали.

– Мистер Рандольф! – воскликнула мисс Сеттл. – В нашей школе не запирают учениц.

– Тогда не обвиняйте мисс Гудвин в случае их нового побега.

Мисс Сеттл натянуто улыбнулась.

– Уверена, мисс Гудвин проследит, чтобы этого больше не произошло. А теперь, полагаю, вас ждут дела. Я благодарна за ваш приход, но вам не стоит присутствовать при обсуждении правил поведения в школе.

– Я как раз и пришел, чтобы убедиться, что вы не обвините во всем мисс Гудвин, – бесцеремонно заявил Джефф.

На какое-то мгновение мисс Сеттл даже потеряла дар речи. Наконец она с явным усилием выда-вила:

– Конечно, нет.

– Вот и отлично, – улыбнулся Джефф. – Никогда нельзя взваливать на подчиненных всю ответственность за происходящее. Они не обладают достаточной властью, чтобы что-либо изменить. Это можете сделать только вы. Лично я всегда следую такому принципу. Сначала создайте людям необходимые условия для работы, а уж потом требуйте. Ну, а пока вы этого не сделали, все, что происходит, – ваша вина.

– Простите, – пробормотала мисс Сеттл.

– Вы поставили перед мисс Гудвин явно непосильную задачу. И в этом ваша ошибка. Вам следовало прежде выяснить, что ей требуется для того, чтобы работа выполнялась в соответствии с вашими желаниями, а также обеспечить мисс Гудвин всем необходимым.

С этими словами Джефф уселся на стул, весьма довольный тем, что так доступно объяснил мисс Сеттл суть своей теории.

– Мне, например, такой подход к делу очень помогает. Кроме того, почти все служащие работают в банке по десять лет. Этот принцип также экономит время. У вас нет необходимости постоянно обучать новых людей.

– Понимаю, – с трудом проговорила мисс Сеттл. – Не сомневаюсь, это отличная система.

Казалось, директриса, наконец-то, сумела взять себя в руки. Уже более уверенным тоном она сказала:

– Думаю, вы захотите до отъезда повидаться со своими племянницами. Я сообщу вам о своем решении. Мисс Гудвин, проводите мистера Рандольфа.

– Выбросьте их из школы, – предложил Джефф. – Конечно, Джорджу это не понравится, зато вы избавите себя от постоянной головной боли.

– Джефф Рандольф! Как вы можете говорить такие вещи о своих племянницах! – воскликнула Виолетта, как только они вышли из кабинета. – Им всего по девять лет.

– Но это правда. Я сам не знаю, чего еще от них ожидать. Девочки не должны вести себя так плохо.

– Боюсь, мисс Сеттл исключит их из школы.

– Так им и надо.

– Это все, что вы собирались сказать?

– А что же еще? Неужели вы думаете, что я могу заставить близнецов следовать правилам и вести себя как подобает леди?

– Нет, не думаю, – согласилась Виолетта. – Сомневаюсь, что это вообще кому-либо под силу.

– Послушайте, забудьте все это, – предложил Джефф и озабоченно посмотрел на часы. – Мне еще нужно вернуться в банк.

– Неужели вы собираетесь заставить своих служащих и в субботу работать допоздна?

– А почему бы и нет? – удивился Джефф. – Меня не было в банке целый день. Все это время они ничего не делали. Только, ради Бога, не начинайте все сначала. Я вовсе не собираюсь заставлять своих служащих работать в воскресенье.

– Как это благородно с вашей стороны, – съязвила Виолетта.

– Почему бы вам не сказать мне прямо в лицо, что я скряга, высасывающий последние капли крови из бедных людей?

– Зачем об этом говорить, если вы так гордитесь собой.

– Я такой, какой есть, и уже давным-давно перестал с этим бороться.

– Неправда. Вы постоянно сражаетесь и с собой, и со всеми остальными, причем так яростно, что совсем забыли, какой же вы на самом деле.

Прекрасное чувство близости, вдруг возникшее между ними, мгновенно исчезло, вместо него появилось напряжение.

– Что вы подразумеваете под этим? – довольно грубо спросил Джефф. – Только не думайте, будто вам удастся отделаться какими-либо сладкоречивыми отговорками. Я точно хочу знать, что вы имеете в виду.

Виолетта сомневалась в целесообразности продолжения этого разговора. Да и вряд ли она имела такое право, вторгаясь в область, которая ее совершенно не касалась.

Тем более Виолетта не могла позволить себе сказать что-нибудь лишнее. Но раз уж она решила сунуть нос на запретную территорию, придется быть предельно откровенной.

Глава 17

– Наверно, мне все-таки не следовало этого говорить, – сказала Виолетта. – Я еще недостаточно хорошо знаю вас, чтобы осуждать.

– Но вы уже это сделали, и я не позволю вам теперь отделаться столь трусливым ответом, – предупредил Джефф.

– Это не трусливый ответ. Вы просто как моллюск закупорились в свою раковину.

– Перестаньте увиливать от ответа. Виолетта уже точно знала, что если Джеффу не понравится услышанное, он во всем станет обвинять только самого себя, и принялась лихорадочно искать пути к отступлению.

– По-моему, вам просто нравится, когда вас осуждают. Возможно, люди не ожидают от вас чего-то приятного, поэтому не слишком расстраиваются из-за ваших поступков. Они внутренне готовы к вашим выходкам.

– Почему же мне это должно нравиться? – удивился Джефф.

– Это дает вам возможность жить в свое удовольствие. Большинство людей пытаются хоть как-то угодить друг другу. Вы же не делаете этого никогда. Впрочем, никто уже и не ждет от вас этого.

– Что еще?

Виолетта вздохнула. Наверное, она так никогда и не научится держать язык за зубами. Как можно было забыть, что мужчины не любят правду, да, в общем-то, никто ее не любит. Однако отступать было уже поздно. И Виолетта решила, в конце концов, признаться Джеффу, что она на самом деле думает о нем.

– Не знаю, насколько сильно вас еще беспокоят воспоминания о войне, но подозреваю, что вы намеренно не даете зарубцеваться этой ране. Вы используете свою искалеченную руку, чтобы заставить окружающих чувствовать себя виноватыми. Полагаю, таким способом вы даете выход ярости по поводу проигранной войны, потерянной руки и вашего тюремного заключения.

– А вы не считаете это важным?

– Конечно, считаю, но вы слишком долго мучаетесь от этого. К счастью, вы нашли свое дело и слишком заняты, чтобы постоянно думать о руке или лелеять воспоминания о войне.

Джефф попытался ее перебить, но Виолетта решила, что он и так сказал достаточно много в начале разговора, и торопливо продолжала:

– Поймите, я не против вашего гнева по поводу того, что война сделала с вами, с Вирджинией и тысячами других людей, убив или покалечив их. Но гнев должен со временем остывать. Вы уже пережили это и должны признать: эта часть вашей жизни осталась позади. Но вы продолжаете по-прежнему использовать войну и свою руку в качестве тарана, это уже стало привычкой. А все остальные тоже привыкли мириться с этим.

Джефф смотрел на Виолетту, как волчица на животное, угрожающее ее детенышам. Наконец он проговорил:

– Удивительно, что мне пришло в голову защищать вас от мисс Сеттл. Я совсем забыл, что вы янки. А янки, как известно, стоят двух-трех простых смертных. Вы отнюдь не нуждались в моей помощи. Вы сами могли бы вцепиться в бедную женщину зубами и терзать до тех пор, пока от нее ничего не останется.

Виолетта, разумеется, была готова к вспышке ярости, но столь резкий ответ превзошел все ее ожидания. Однако, отметила она, даже сейчас Джефф, скорее, сердился не на нее, а на себя самого. Виолетта невольно заставила его почувствовать, что не нуждается в нем, хотя это было неправдой. Но разве Джефф поверит ей? Тем более момент для этого был уже упущен. Виолетте слишком хотелось показать, что она все знает о его чувствах. А вот самого главного ей сказать так и не удалось.

Разумеется, она не жеманная, беспомощная южная красавица и вовсе не стремится стать таковой, да и опека ей не нужна. Если Джефф собирался таким странным образом изменить представление о себе, то ему придется придумать что-то другое. Виолетта твердо стояла на собственных ногах, но это вовсе не означало, что ей не нужен человек,

на которого она могла бы опереться в трудную минуту.

Виолетта трудно переносила одиночество. Оно утомляло ее, лишало многих радостей жизни. Вряд ли Джефф сумел бы это понять. Для него жизнь была лишь непрерывной борьбой против чего-то или кого-то. А для Виолетты даже сознание того, что Джефф на ее стороне, что он думает о ней, скучает без нее, было величайшим подарком. Она не нуждалась в деньгах Джеффа, его положении и даже защите. Ей просто был нужен маленький уголок в его сердце.

– Я очень вам благодарна за то, что вы пошли со мной к мисс Сеттл, – сказала Виолетта. – Я навсегда запомню выражение лица директрисы, когда вы обвинили ее в побеге близнецов. Но я вам уже говорила, что могу справиться сама.

– Я это хорошо помню. Простите за надежду, что мне удастся уберечь вас, по крайней мере, еще от одной царапины. Мне даже не приходило в голову, что на самом деле я защищаю мисс Сеттл.

Они остановились на перекрестке. Одна дорога вела в пансионат, другая – в город. Вот и пришло время расставаться.

– Мне нужно возвращаться к близнецам. Конечно, они маленькие чудовища, но им всего по девять лет, и кто-то все-таки должен их успокоить. А вам лучше отправиться к своим клеркам. Извините за беспокойство, – продолжала она, протягивая на прощание руку. – Поверьте, я очень благодарна вам за помощь и доброту и никогда не забуду те два дня в «Виндзоре».

Вместо рукопожатия Джефф неожиданно при – жал Виолетту к себе.

– Ты ведьма, – выдохнул он. – Тебя следовал бы сжечь на костре.

Потом Джефф так грубо поцеловал ее, что она едва не лишилась чувств, и вдруг, забыв о рассудительности, здравом смысле, даже об обычной осторожности, ответила ему. Виолетта не понимала, почему позволяет Джеффу так грубо обращаться с собой, но больше уже не могла бороться со своими чувствами к нему.

Ее не волновало, что их может увидеть добрая половина обитателей школы, что они с Джеффом такие разные. Она просто упивалась сознанием того, что находится в его объятиях. Еще никогда в жизни Виолетта не чувствовала себя так хорошо.

Она поразилась силе Джеффа, будучи даже не в силах пошевелиться. А этот грубый, сердитый поцелуй… Впрочем, какое это имеет значение?! Виолетта тоже вдруг разозлилась. Ей хотелось схватить Джеффа и разрушить стены, которые он воздвиг вокруг себя; хотелось целовать до тех пор, пока Джефф не поймет: она любит его, и ей абсолютно безразлично, сколько у него рук – одна или три. Каким бы грубым и бессердечным иногда не казался Джефф, Виолетта знала: перед любовью он так же беззащитен, как и все остальные.

Она целовала его с упоением, прижимаясь всем телом, словно хотела сказать, что ничего не скрывает от него. Виолетта обещала все, не требуя взамен ничего.

Когда Джефф отпустил ее, Виолетта почувствовала себя совершенно опустошенной. Ее губы горели, все тело болело, волосы в беспорядке рассыпались по плечам. В тот момент, когда они оба настолько пришли в себя, что смогли говорить, Виолетта вдруг заметила вдалеке Харви Макки.

Смелость ее так же внезапно исчезла. Она подумала о том, как объяснит свое поведение Харви.

– Я лучше войду в здание, – как можно спокойнее произнесла Виолетта. – Даже ведьма должна время от времени давать своей метле отдых. Если я этого не сделаю, боюсь, получу еще одно прозвище.

– Пусть только кто-нибудь попробует сказать хоть слово, я…

Судя по всему, Джефф даже сейчас был готов броситься на ее защиту.

– Опять вы стараетесь защитить меня, – улыбнулась Виолетта. – Разве вы не убедились, что я в состоянии постоять за себя?

Она видела, как Харви пересек улицу и направился к школе.

– Мужчинам нравится, когда женщины нуждаются в их защите. Если нас лишить этого преимущества, зачем мы тогда вообще нужны? – спросил Джефф.

– Спросите об этом еще раз, когда у меня будет время для ответа на этот вопрос. А теперь я должна идти.

– Не раньше, чем я скажу последнее слово, – заявил Джефф и, поцеловав ее, пошел прочь.

Виолетта растерянно смотрела ему вслед, совершенно сбитая с толку столь неожиданным поворотом событий. Если Джефф действительно влюблен в нее, – хотя она знала, что это невозможно, – к чему эти насмешки? А если он просто злился на нее, к чему этот поцелуй? Но одно не вызывало у Виолетты никаких сомнений: она полюбила Джеффа. Правда, ее любовь совершенно противоречила всякой логике, но факт оставался фактом.

Джефф восхищал Виолетту, ее влекло к нему, она постоянно о нем думала. Возможно, этого слишком мало для настоящей любви, но Виолетта не могла не считаться со своими чувствами.

А вот с Джеффом все обстояло сложнее. Судя по всему, он не собирался влюбляться в янки. Это было выше его сил, какой привлекательной она бы ему не казалась. Если Джефф все-таки полюбит ее, то, наверняка, будет всю жизнь бороться с этим чувством. Да, такая любовь вряд ли принесет радость им обоим. Самым разумным было бы выбросить ее из головы.

Между тем Джефф поравнялся с Харви. Даже на таком расстоянии Виолетта увидела, как Джефф нахмурился, а Харви удивленно приподнял бровь. Затем они вместе посмотрели в ее сторону, потом опять друг на друга. Виолетта усмехнулась про себя: оказывается, не настолько неприятно быть предметом вожделения сразу двух мужчин. Признаться, раньше с ней такого никогда не случалось.

Наконец мужчины разошлись в разные стороны. При этом Джефф Рандольф дважды оглянулся. Ему пойдет на пользу пара уколов ревности, подумала Виолетта. Он заставил ее достаточно пострадать и сделает это еще не раз, пока ей не удастся окончательно выбросить его из головы.

Выбравшись из экипажа, близнецы с опущенными головами двинулись следом за Виолеттой. Мисс Сеттл все-таки исключила их из школы, и Виолетта до приезда родителей привезла девочек к Ферн. Поначалу она хотела обо всем сообщить Джеффу, но, поразмыслив, решила, что близнецы не смогут с ним остаться. Даже если-Джефф и найдет время для своих племянниц, он все равно вряд ли с ними справится.

– Папа расстроится, – проговорила Аурелия.

– А мама вообще разозлится ужасно, – вздохнула Джульетта. – Она так надеялась, что у нас в школе все будет хорошо.

– Но мы ее предупреждали, что не будет.

– Никто из Рандольфов не любит школ, – подтвердила Аурелия.

Виолетта позвонила в дверь и строго посмотрела на девочек.

– Конечно, совсем непросто жить взаперти. И все-таки нельзя убегать из школы, А вдруг с вами что-нибудь случится?

– С нами еще никогда ничего не произошло, – возразила Аурелия.

Им открыла служанка и проводила в небольшой кабинет.

– Я предупрежу мистера Рандольфа о вашем приходе, – сказала она, исчезая за дверью.

– Я не хочу встречаться с дядей Мэдисоном, – встревожилась Аурелия.

– Ему не нравятся девочки, – объяснила Джульетта.

– По-моему, он должен любить детей, – усомнилась Виолетта.

– Дяде Мэдисону нравятся только мальчики, – заявила Аурелия.

– Он сказал, что за мальчиков вам бы не пришлось беспокоиться, – вздохнула Джульетта. – Дядя Мэдисон хорошо воспитал своих детей.

– Но вместо мальчиков у него вполне могли родиться и девочки, – заметила Виолетта. Аурелия сокрушенно покачала головой.

– Он сказал, что сразу же отдал бы их кому-нибудь.

Пока Виолетта пыталась понять, правду ли говорили близнецы или выдумывали, как всегда, в кабинет вошел высокий, красивый темноволосый мужчина, похожий на Джеффа. Он сурово посмотрел на близнецов, и те тут же съежились под его взглядом.

– Наконец-то вы выкинули из школы этих маленьких чудовищ. Это первая сделанная вами разумная вещь. Я давно говорил Джорджу, что их следует посадить на привязь.

К удивлению Виолетты, Мэдисон Рандольф рассуждал так же, как и Джефф.

– Девочки – не лошади, чтобы привязывать их или сечь, – довольно сердито возразила она.

– Возможно, хотя это бы им наверняка помогло, – предположил Мэдисон, направляясь к Виолетте. – Я Мэдисон Рандольф. Ферн спустится через минуту. Девочки сейчас отправятся вниз. Уверен, мисс Гудвин уже вдоволь на вас насмотрелась. Не беспокойтесь, – сказал он, заметив озабоченный взгляд Виолетты, – я уже всех предупредил. Пока не приедут Роза и Джордж, за ними будут наблюдать как за заключенными.

– Когда это произойдет? – спросила Виолетта, не зная, о чем можно разговаривать с человеком, еще меньше, чем Джефф, интересующимся своими племянницами.

– Завтра. Телеграмму от них я получил сегодня утром.

Признаться, Виолетта не представляла, как можно за два дня добраться от Техаса до Колорадо. Она кое-что слышала о телеграфе и чудо-телефоне. Вот бы взглянуть хотя бы на один! Это казалось просто невероятным: человек говорил в какую-то маленькую коробочку, а его слышали за много миль от него. Виолетта уже обратила внимание на газовые светильники в кабинете Мэдисона. Да, многое изменилось за последние годы. Но у ее отца никогда не хватало денег, чтобы приобретать Такие вещи. Рандольфы, разумеется, могли себе это позволить.

– Мне очень жаль, что близнецов исключили из школы, – сказала Виолетта. – На самом деле они очень славные, вот только не могут подчиняться правилам поведения.

Ферн вошла в комнату как раз вовремя, чтобы услышать последнюю фразу.

– Близнецы никогда и не умели этого делать. Полагаю, Роза и не рассчитывала на их долгое пребывание в школе.

Виолетту встревожил вид Ферн. Женщина выглядела еще хуже, чем неделю назад. Виолетта хотела помочь ей сесть на стул, но Мэдисон уже был тут как тут. Возможно, его и не интересовали маленькие девочки, но жену свою, судя по всему, он просто обожал.

– Извините, что вам пришлось везти их сюда, но, как видите, я не могла поехать за ними сама, – сказала Ферн и посмотрела на мужа полным любви взглядом.

Наблюдая за супругами, Виолетта вдруг подумала о том, сможет ли она когда-нибудь испытать к мужчине такие же чувства.

– А теперь, когда Мэдисон здесь, я ему больше не позволю уехать до рождения ребенка, – улыбнулась Ферн.

– Мисс Сеттл согласилась с тем, чтобы я лично отвезла девочек и передала их из рук в руки.

– Чтобы в случае нового побега в этом уже не было вины школы? – предположил Мэдисон.

Признаться, мисс Сеттл объяснила это именно так, но Виолетта вовсе не собиралась повторять ее слова.

– Я как раз говорила вашему мужу о том, что близнецы очень способные ученицы, умные и старательные, вот только никак не могут заставить себя жить по правилам. Вы же понимаете, школа не может позволить им вести себя подобным образом.

– Мне всегда казалось, что Роза отправила сюда дочерей, чтобы немного отдохнуть от них, – заявил Мэдисон.

– Как тебе не стыдно, – перебила мужа Ферн. – Ты же знаешь: если кто-нибудь и сумеет сладить с близнецами, так это Роза.

– Что-то не верится, что это вообще кому-либо под силу. Помоги, Господи, тем мужчинам, которые женятся на этих чертовках.

Виолетта считала несправедливыми такие суждения. Будь это мальчики, их поведение охарактеризовали бы как горячий нрав, не более того. А если у такого юноши будет достаточно денег и приятная внешность, любая девушка с радостью согласится выйти за него замуж. Однако Виолетта знала, насколько бесполезно бороться с подобными предрассудками.

– Мисс Сеттл просила передать: если девочки через год-два исправят свое поведение, она с удовольствием пересмотрит решение.

– Как Джеффу удалось заставить ее сказать это? – удивился Мэдисон.

– Он еще не знает об исключении племянниц из школы. Я подумала, вы сами сообщите ему об этом.

– Вряд ли Джеффу понравится такая новость, – ухмыльнулся Мэдисон.

– Между прочим, пока ты находился в Лидвилле, Джефф старался быть очень полезным для всех нас, – заметила Ферн и с улыбкой продолжала: – Дорого бы я отдала, чтобы увидеть, как он вел себя во время карантина.

Виолетта улыбнулась ей в ответ.

– Мистер Рандольф был явно не в восторге от вынужденного заточения. Но для человека с его характером он с честью выдержал это испытание.

А вот ей самой это не удалось, с горечью подумала Виолетта. Она поддалась глупым, бессмысленным чувствам.

– Для человека с его характером?! – воскликнул Мэдисон. – Удивляюсь, как вы вообще не пристрелили там Джеффа!

Виолетта прикусила язык. Она уже встретилась с тремя братьями Джеффа, и все они оказались о нем отнюдь не лестного мнения. Разумеется, Джефф временами был просто невыносим – ей самой пришлось убедиться в этом, – но ведь они – его братья. Сам Бог велел им понимать Джеффа.

– Ему со многим пришлось мириться во время карантина, – добавила Виолетта.

Ферн внимательно посмотрела на нее и, судя по всему, заметила больше, чем этого хотелось бы Виолетте.

– Мне кажется, мисс Гудвин считает, что мы слишком жестоки к Джеффу.

Виолетте вовсе не улыбалось стать объектом столь пристального внимания, но она не могла спокойно выслушивать грубости о Джеффе, ей хотелось защитить его. Разумеется, родственники лучше знали Джеффа. Разве может она давать им советы, как следует обращаться с собственным братом?!

– Поймите, я чувствую себя виноватой, поскольку вовремя не сообщила мистеру Рандольфу о карантине.

– Если вы на самом деле из Массачусетса, как это можно догадаться по вашему акценту, – чудо, что Джефф вообще стал разговаривать с вами, – усмехнулся Мэдисон. – Не хочу быть слишком любопытным, но нам очень интересно узнать, как же вам это удалось?

– Джефф не настолько тяжелый человек, – пожала плечами Виолетта. – Ему лишь нравится казаться таковым. Между прочим, вы сами испортили его, позволяя делать и говорить все что хочется, как бы это ни было глупо.

Мэдисон и Ферн изумленно уставились на нее и Виолетта вспыхнула от смущения, что сказала явно лишнее.

– Вам следовало просто не обращать внимания, когда Джефф начинает говорить на свои излюбленные темы, или показывать ему, насколько это абсурдно. Он очень умный человек. Вряд ли ему понравилось бы выглядеть глупцом.

– Вы с Розой рассуждаете очень похоже, – заметил Мэдисон. – И кстати, пришли к одному и тому же выводу.

– Но по разным причинам, – усмехнулась Ферн. Мэдисон не понял, о чем идет речь, и собирался уже потребовать объяснений, что для Виолетты было крайне нежелательно. Поэтому она торопливо поднялась и сказала:

– Мне нужно вернуться в школу. Правда, меня всегда успокаивают, что все будет в порядке, но лучше находиться там, если что-либо произойдет.

– Вы очень умная женщина, – сделал ей комплимент Мэдисон. – Почему бы вам не попросить Джеффа взять вас на работу в банк?

– Не думаю, что он разделяет ваше мнение о моих способностях, – улыбнулась Виолетта.

Не могла же она, в конце концов, признаться, что, работая рядом с Джеффом, не сможет контролировать свои чувства!

– Благодарю, меня вполне устраивает мое нынешнее положение. Я…

Виолетта осеклась, потому что Ферн в этот момент начала подниматься со стула и чуть не упала.

– Со мной все в порядке, – заверила Ферн, когда Виолетта и Мэдисон поспешили к ней на помощь. – Просто иногда у меня совсем нет сил. Но скоро все придет в норму.

– Не думаю, – не согласилась Виолетта.-Поверьте, у меня есть некоторый опыт работы с беременными женщинами, поэтому я считаю: у вас не все благополучно. Я не верю вашим докторам. Во время предыдущих беременностей вы чувствовали себя так же?

– Нет, – ответила Ферн, чувствуя облегчение от того, что наконец-то нашелся человек, с которым она может поделиться своими страхами.

– Ее осмотрели все доктора Денвера, – возразил Мэдисон. – И все они в один голос утверждают, что нет ничего серьезного.

Виолетта знала, насколько бесполезно какой-то воспитательнице оспаривать мнение докторов, но не сомневалась, что Ферн угрожает опасность.

– Вы оба знаете: что-то не в порядке. По взглядам супругов Виолетта поняла, что права.

– В Бостоне работает доктор, непревзойденный специалист в подобных ситуациях. Вам следует непременно показаться ему.

– Ферн так слаба, – встревожился Мэдисон.

– Но ведь есть же поезда.

Ферн и Мэдисон переглянулись, потом Мэдисон спросил:

– Как его имя?

– Доктор Фредерик Улмстед. Если вы дадите мне бумагу и ручку, я напишу его адрес.

Мэдисон с готовностью протянул ручку и бумагу, и Виолетта быстро записала необходимую информацию.

– Передайте доктору, что это я предложила вам обратиться к нему. Улмстед меня хорошо знает. Это бывший коллега моего отца, – пояснила она, придав тем самым себе некоторый вес. – Правда, он всегда очень занят, но, полагаю, выкроит для вас время.

Попрощавшись, Виолетта вышла из дома, беспокоясь о близнецах, о Ферн, о Джеффе и о самой себе. Единственное, о чем она не тревожилась сейчас, так это о серебряном руднике. О нем Виолетта просто-напросто забыла.

Роза влетела в комнату Ферн словно ураган.

– Мэдисон сказал, что ты плохо себя чувствуешь, – проговорила она, крепко обнимая золовку. – Что с тобой?

– Слабость, – ответила Ферн. – Но в остальном все в порядке.

– И нет никаких необычных болей?

– Иногда, но не очень сильные.

Роза встревожилась еще больше. А Ферн уже приветствовала ее мужа, высокого красивого мужчину, очень похожего на Мэдисона. Именно поэтому ей всегда было приятно встречаться с Джорджем.

– Мэдисон сообщил нам, что собирается отвезти тебя в Бостон к хорошему специалисту, – сказал Джордж.

Роза сердито посмбтрела сначала на мужа, потом на Мэдисона.

– Ферн и шагу не сделает из дома. Телеграфируйте этому доктору, чтобы он немедленно садился на первый же поезд, направляющийся в Денвер. Кстати, где живет этот доктор?

– В Бостоне.

– Если он выедет сегодня, когда прибудет в Денвер?

– Роза, доктор никуда не поедет. Он ждет нас в Бостоне.

Роза повернулась к Ферн, и женщины поняли друг друга без слов.

– Ферн слишком слаба, чтобы ехать в Бостон,

даже в одном из ваших специальных вагонов. А что говорят местные доктора?

– Что она слишком слаба.

– Это ясно и любому дураку. Кто вам посоветовал обратиться к доктору из Бостона?

– Мисс Гудвин. Она работает воспитательницей в школе для девочек.

Роза озабоченно сдвинула брови.

– Ну, с ней мы побеседуем завтра, а сейчас, до возвращения в отель, я хочу повидать близнецов. Она опять повернулась к Ферн.

– Правда, мне что-то не хочется останавливаться в отеле. Я уже слишком стара для такого удовольствия. Кроме того, там Монти. Мы рассоримся с ним еще до вечера. Вы не возражаете, если мы с Джорджем обоснуемся у вас? Здесь так много комнат, что вы даже не заметите нашего присутствия. Я буду присматривать за мальчиками, а Мэдисон сможет все свое время посвятить тебе. Обещаю ни во что не вмешиваться.

Ферн с облегчением рассмеялась. Она была благодарна Розе за то, что та собиралась взять на себя ведение хозяйства.

– Это будет просто прекрасно. Да и близнецы здесь.

– Это тоже немаловажно, – несколько успокоившись, заметила Роза. – Джордж, позаботься о багаже. А мне, думаю, пора поговорить с дочерьми.