Текст книги "Образовательные процессы и ресурсы высшей школы в области радиоэлектроники"

В языке никогда не устраняется антагонизм между тем, что он дан как нечто общее и усредняющее, и тем, что в то же время именно из языка исходят импульсы, направленные на преодоление этой усреднённости.

Г.– Г. Гадамер

К языку образования особое отношение имеет такой языковый акт, как нарратив. Нарратив – языковой акт, вербальное изложение, повествование, сообщение в отличие от представления. Данное понятие имеет отношение и к другим сферам: современной науке, теории познания, теории коммуникации. Нарратив – это своего рода интеллектуально-литературное устройство, организующее процессы и результаты исследовательской деятельности. Р. Барт в ряде работ, среди которых «Введение в структурный анализ нарратива», сформулировал основные тезисы, имеющие отношение к пониманию сущности нарратива в науке, конкретно в истории. Он полагал, что нарратив является главным образом объяснительным феноменом: воображение историка играет фактами, почерпнутыми в свидетельствах, и наполняет их новым значением. Заметим, что не только историки имеют дело и с эмпирическим фактом, и с проблемой его значения, но не все, описывая, отображая опыт, заботятся о его значении.

Нарративные модели в аналитической философии истории понимались как разновидность логической модели. Язык естественных наук, как и язык технической науки, имеет место не только в изложении законов, закономерностей, доказательств, экспериментальных данных, результатов, но и в объяснении их истории, в историческом повествовании. В силу этого мы имеем представление не только об открытиях, изобретениях, но и связанных с ними изменениях в культуре, мировоззрении, картине мира, сознании людей и далёких эпох и в настоящем времени. Если бы это было не так, то не имели бы смысла в науке такие принципы, как этичность, эстетичность и мн. др., что входит в контекст понятия «методология науки и техники». И если научные события разворачивались в хронологическом порядке, то в исторической модели они, как правило, охватываются и в целом, и в общем, и в частном, в единичном и особенном, с отношением к ним, критикой, анализом. Последовательность событий нарушается описанием подробностей, обстоятельств, условий, контекстов, дополнительных значений и пр. Тогда этот текст трансформируется в форму нарратива.

История науки показывает, что предмет познания может развиваться, обретать новые формы и содержание. При этом всегда наблюдается выход (трансцендирование) за пределы понятийно-классического языка. Так в философии (экзистенциализм) появился язык экзистенциалов. Также есть словарь медиаобразовательных терминов. Сложился и продолжает складываться словарь информатики и т. п. Философию науки ХХ в. по праву называют философией языка. Данное направление в науке востребовано и в новом тысячелетии. Относительно рассматриваемого вопроса обратим внимание на создание «проективного философского языка». Опубликовано первое издание «Проективный философский словарь: Новые понятия и термины» (2003 г.). Это особый порождающий жанр философского дискурса, содержащий термины и понятия, впервые предлагаемые для употребления. В словаре отражены интеллектуальные, культурные, технические, социальные процессы, характерные для начала третьего тысячелетия. Как отмечает М. Эпштейн, обычный путь терминов – от использования в конкретных текстах – к фиксации и систематизации в словаре. А проективный словарь, напротив, не регистрирует, а предвосхищает, потенцирует, проектирует будущие дискурсы и тенденции в развитии данной дисциплины, очерчивает круг её концептуальных и терминологических возможностей. В Словаре даётся определение, например, таких терминов, как «всеразличие», «инфиниция», «концептивизм», «мыслезнание», «потенциация», которые могут войти в профессиональное обращение и расширить возможности языка. Данные инициативы указывают на то, что никакая наука не может развиваться без обновления своей концептуально-терминологической системы. Переход к синтезу языка, к системному построению новых понятий и терминов – есть новый поворот науки ХХI века, в котором плюрализм нарративных практик имеет одно из первостепенных значений. Согласно Гадамеру, подлинная свобода реализует себя посредством нарративных практик в их плюрализме. Всё, что является человеческим, люди должны позволить себе высказать, а всякий разговор обладает внутренней бесконечностью, так как всё сказанное всегда обладает истиной не просто в себе самой, но указывает на уже и ещё не сказанное.

Язык является частью человеческой реальности, в которой вещи восстанавливаются как части нашей жизненной целостности, становясь тем самым реальными…

Язык, вещь и человеческое бытие составляют треугольник жизненного мира, в котором развивается наш экзистенциальный проект.

Т. Качераускас

Является общепризнанным, что язык играет активную роль в развитии научных идей. Данная функция языка представлена в исследованиях в аспекте творения. Рассмотрим эту функцию языка (креативность) как важнейшую методологическую составляющую образовательного процесса, не упуская из вида то обстоятельство, что образование входит в систему науки. Чтобы написать научный текст, нужна интуиция. Интуиция – творческая способность, сама креативность. В научном тексте необходимо выделять главные понятия, в чём и проявляется креативность языка. Именно функция креативности должна быть актуализирована в современном процессе научной коммуникации: на фоне переводческой литературы, развития национальных культур, постижения языков и через них – смыслов, понятий, определений, концепций и пр.; переходить на язык диалога, возвращаться на свой собственный язык.

Поэтому одним из наиболее существенных направлений современных дискуссий в науке является методологическое исследование функции языка в значении порождения нового знания (творения). Актуальность рассмотрения научных проблем любых отраслей и направлений в дискурсе креативности не вызывает сомнений, судя по тому интересу, который обнаруживают исследователи важных процессов в теории познания, в философии языка, придавая своим концепциям экстенсивно-интенсивный характер. Феномен креативности определяется как «модус XXI века и интернациональная территория прогресса», охвативший все сферы и выразивший интерес к условиям производства человеком новых значимых форм. Между тем понятие «креативность» не имеет универсального философского статуса в языковых исследованиях. И даже в последнее десятилетие, когда феномен креативности затронул все сферы, исследователи проблем языка науки почти не касались специально вопроса языковой креативности. Отсюда следует, что значимость креативно-антропологического и социокультурного аспектов языковой проблематики науки, теории познания и образования превышает уровень научного интереса к ней и соответственно глубину и интенсивность проводимых исследований.

Проблеме исследования креативности как свойству, отражающему ее творческий потенциал, посвящено немало работ. Еще в 1960-х годах было описано более 60 определений креативности, которые можно классифицировать по основным типам. Инновационные, ориентированные на оценку креативности по новизне конечного продукта. Эстетические, делающие акцент на экспрессию, самовыражение творца. Психоаналитические, описывающие креативность в терминах взаимоотношений бессознательного и сознания. Проблемные, определяющие креативность через ряд процессов решения задач, и некоторые другие. Развитие научных концептов относительно креативности осуществляется на основе работ зарубежных исследователей творчества, творческих способностей, особенностей одарённых личностей. Однако если в конце ХХ века креативность как понятие не выходило из круга представлений о творчестве, то в настоящее время всё больший акцент делается на различении сущностной и процессуальной сторон креативности и творчества, различиях в результатах и методах измерения.

Научная мысль не обходит вниманием языковое творение во все периоды человеческой истории. Она формулируется в классической античности, затем оформляется в разные периоды выдающимися мыслителями и учеными, что даёт основание для вынесения предположений о креативности, имманентной языку. Заметим, не изучается специально, а постулируется либо присутствует в качестве характеристики языка феноменально или ноуменально, в прямом или коннотативном смысле, в рационально-познавательной или образно-метафорической форме. Задача состоит в том, чтобы направить интуицию в сторону анализа работ по языковой проблематике и раскрыть основания, по которым языковая креативность может рассматриваться как глубинный процесс, осуществляемый познающим субъектом, в котором реализуется универсальная сущность человека – трансцендировать к новым смыслам и формам жизни. Креативным источником языка В. Гумбольдт, например, мыслил глагол, выражающий действие в отличие от других слов предложения [13]. Выделим основные идеи В. Гумбольдта, представляющие интерес для концепции креативного потенциала языка:

• язык встроен в культуру как самостоятельный мир, опосредующий его предметность и открывающий возможность мышления о мире;

• язык не есть продукт деятельности, а есть созидающий процесс;

• язык влияет на духовное развитие человечества;

• языковое существование есть его социальная деятельность;

• язык есть метаструктура, обусловливающая все социально-исторические структуры;

• как метаструктура язык обладает опережающим потенциалом и прогностичностью;

• язык способен к саморазвитию на основе имманентных закономерностей.

В дальнейшем эти идеи получили развитие и подтверждение в развернувшихся междисциплинарных исследованиях.

Языковая креативность вошла в предметную область различных наук в связи с комплексом рассматриваемых ими центральных проблем [25]. Ряд проблем сфокусирован на тех или иных компонентах языка либо на более общих подходах к языковой проблематике в философии, философии науки и теории познания. Ряд исследований сосредоточен на специальных вопросах в социологии, культурологии, лингвистике, филологии, психологии, педагогике, где язык является частью человеческой деятельности и поведения и проявляет креативную сущность. Часть исследований развивают представления, так сказать, о «ложной» языковой креативности. Под креативностью понимают такой необозримый круг психологических, антропологических, социокультурных, политических феноменов, что не представляется возможным «ухватиться» хоть за что-то более или менее определённое, что может иметь отношение к языку науки и образования. Обращает на себя внимание тот факт, что креативность, хотя и не новое в XXI веке определение, но как феномен употреблялось чаще всего в контексте обоснований творчества, в силу этого, длительное время либо полностью отождествлялось с данным понятием и его характеристиками, либо удерживало за собой их значительную часть. Усиление употребления данного понятия, относящееся, примерно, к 1990-м годам ушедшего столетия, потребовало специальных исследований и проведения различий между творчеством и креативностью. Такого рода исследования достаточно масштабны, чтобы квалифицировать их как теории различения, хотя данный аспект, как правило, в них не единственный. Одним из небесспорных результатов теории различения является вывод о природе творчества и креативности. Существенным в некоторых обобщающих работах является то, что креативность рассматривается как личностное образование, хотя и базирующееся на развитии высших психических функций, формирующееся всё же под влиянием социальной среды, её ценностных ориентаций. Формирующаяся в бессознательном и подсознательном творческом процессе креативность есть некоторая новая форма – сверхсознание, которая интегрирует обобщённые механизмы творческого процесса, в результате чего уже в самом акте восприятия происходит трансформация объекта в образ, открытие закономерности или решение проблемы. При этом утверждается, что творческие потенции заложены в мозгу каждого человека, поскольку в нём продолжается творчество самой природы, но спонтанное его проявление наблюдается у ограниченного числа людей. Согласно мировой статистике всего у 5-7 % от всей популяции. Креативность же на 95 % формируется за счёт влияния социальной среды, её ценностной ориентации, организации информационного потока и целевой направленности всех видов деятельности.

Данный вывод интересен, но он несколько противоречит концепциям креативности, где она рассматривается как общая способность к творчеству, соответственно с присущей ему природной сущностью. Рассматривая редукцию творческих способностей к интеллекту и отвергая данный подход как в целом несостоятельный, авторы дают развёрнутую концепцию креативности как общей способности к творчеству, не зависимой от интеллекта. В теориях творчества креативность как понятие закрепило за собой, несмотря на колоссальное разнообразие признаков и проявлений, представление о производстве «новаторского и социально значимого продукта». Креативность относят к одному из трёх типов творчества, соответствующих трём уровням интеллектуальной активности: стимульно-продуктивный, эвристический, креативный. В культурологии проблемной областью, указывающей на языковую креативность, является взаимосвязь между языком и культурой и следующей из неё обширной тематики. Культура – это групповой способ структурирования мира, для того чтобы избежать хаоса и обеспечить выживание группы, а язык – это система символов, которая представляет и отмечает данное структурирование [29]. Этой взаимосвязи придается особенно большое значение в кросс-культурных языковых исследованиях, поскольку каждая культура ассоциируется с неким языком как механизмом для её выражения. Как культура влияет на язык и язык на культуру? В какой мере языковые различия отражают различия между культурами? Являются ли процессы, посредством которых люди усваивают язык, полностью универсальными или имеется широкий арсенал специфичных для конкретных культур? Как связаны процессы усвоения языка (универсальные и специфичные) с поведением?

Новый контекст – опережающее образование (развитие науки) и креативность в данной области знания и практики, обобщённый в статьях, касающихся образования. Здесь проявление креативности просматривается в связи с потребностью производства и образования ориентироваться на инновационные процессы, на инструментальные ценности, что требует готовности к динамической и творческой поведенческой, в том числе языковой, адаптации. В опережающем образовании особое значение имеет прогностическое обоснование тенденций и мониторинг изменений социальной среды, антиципация (предвосхищение), гибкость, отказ от стереотипов, устаревшего комплекса знаний. Это составляет комплекс критериев креативного потенциала.

В процессе познавательной деятельности раскрывается феномен креативности языка как базовой черты, возникающей из напряжения (противоречия) между тем, что является знанием, и тем, что им только ещё станет, хотя бы даже если это становление произойдет в следующий момент. Могущество языка в науке и образовании состоит в его восхождении к совершенству слова, очищенного от предшествующего интеллектуального опыта и одновременно обогащённого им. Креативность как творение в языке образования – связующая нить между знанием и незнанием (новым и старым, прошлым и будущим). Наука в языке через креативность расширяет тесные границы существующего настоящего, показывая взаимный детерминизм прошлого, настоящего, будущего. Так понятая креативность языка науки открывает дорогу всему интеллектуальному опыту, существующему в современной культуре, независимо от течений, философских систем, созвездия парадигм и фундирующих позиций отдельных типов теоретизирования. Совершенствуя теоретическое знание о языке науки, необходимо видеть на этом пути креативность. Креативный потенциал языка его исследователей, научная интуиция должны постигаться не предвзято, с заведомо известным ответом о несостоятельности системы того или иного знания и методов теоретизирования, а с восхищением и удивлением тому многообразию идей и обобщений, возникающих, способных возникнуть как возвышенная мысль, как совершенство слова, как торжество креативности языка. Все великие философские учения возникли на основе креативной сущности языка, которой соответствует предугадывание, интерпретация, определение чётких категорий из смутных явлений бытия. В программу совершенствования языка должны войти не только развитие рациональных способностей, но и креативности. Креативность как творение состоит не в новизне теории, идей, технологий, предложений, а в преодолении драматизма восприятия нового. Если драматизм не преодолён, преподаватель, студент, ученик, исследователь свернут на проторённые пути обоснований.

Утверждения М. Фуко, что язык обладает глубинной способностью выражения и передаёт всю глубину человеческой воли, устанавливает родство языка со свободой воли человека, но не с творением – сущностью креативности. Свобода воли есть предпосылка творения, из которой не обязательно последует создание «новых форм». Равно как и развиваемый В. Гумбольдтом тезис о своеобразии языка, исходящий из того, что «язык и чужд душе и вместе с тем принадлежит ей». Но важно, что в его концепции присутствует идея о творческом и активно-деятельностном характере языка.

Язык раскрывается как креативная структура в изменяющейся реальности. В качестве обобщения приведём суждение Г.– Г. Гадамера, указывающее на креативность языка: «На почве изменившийся жизни и изменившегося опыта вырастают новые языковые соподчинения и новые формы речи… В жизни языка без конца происходят едва заметные изменения: меняется его употребление, возникают и отмирают модные слова и языковые клише, и лучший способ отобразить крушение общества в кризисную эпоху – это наблюдать за изменениями его языка».

Тайна слова в том и заключается, что оно орудие общения с предметами и арена интимной и сознательной встречи с их внутренней жизнью.

А. Ф. Лосев

Исследования языка науки ведутся по различным направлениям [14]. В центре некоторых исследований – поиск гносеологического и онтологического статуса понятия «Язык науки», в частности методом сравнительного анализа языка, как многоаспектного феномена, развивающегося в семиотической системе и за её пределами в разных философских системах [5, 26, 31]. Есть опыт философско-методологического анализа проблемы языка науки как функции и метода репрезентации знания. Репрезентация как многозначное понятие широко употребляется в философии и теории познания в целом [2, 9, 18]. Активно изучается феномен функционирования языка науки в условиях информационной цивилизации, на основе подходов развивающейся теории коммуникаций [29, 30, 38]. Исследуется связь языка науки со сложившейся в современной культуре парадигмой постмодернистского теоретизирования, в связи с чем исследования опираются на его весьма обширную систему понятий. Такие, например, феномены, как язык науки в системе виртуального объекта, симулякр в языке науки и проблема идентификации смысла. Рассматриваются различия в подходах к языку науки, представленные в традиционных системах теоретизирования, – метафизической и диалектической. Осуществляется попытка установления, в каком отношении к данным системам теоретизирования находится постмодернизм и как это проявляется в языке науки. В указанных направлениях проводится философский анализ лингвистической проблемы языка науки, гносеологический и когнитивный аспекты использования языка в условиях формирующегося информационного общества. Имеются в виду следующие аспекты: свойства языка науки как знаковой системы; соотношение языка с денотатом, тождество знака самому себе, интерпретация языка науки; функция языка как инструмента репрезентации научного знания (данных); социальная функция языка науки: коммуникативная, регулятивная и др. Диалектический метод исследования языковой проблематики направлен на осмысление влияния реальностей современного мира, к которым, в частности, относится информатизация в образовании и науке, глобализация в системе научного знания, проникновение постмодернистской методологии в различные системы теоретизирования и её влияние на функцию репрезентации языка науки. Фундаментальным понятием современной философии языка является текст, что определяет широкий круг исследовательских программ, связанных с научным текстом. Научный текст есть связная совокупность предложений, выступающая как целое, обладающее структурой. Язык науки реализует свои функции преимущественно в печатном тексте. Но значительным образом в трансляциях, коммуникациях, диалогах, монологах – звучащей речи. В философии постмодерна вербальные и невербальные средства также обозначаются текстом. Актуализирована философская проблематика языка науки (онтологический статус, функционирование в социокультурном пространстве, соотношение естественных и искусственных и языков, проблема научного текста, его интерпретаций, интертекстуальности и нарративной языковой референции). Идут поиски определения «Язык науки», так как в энциклопедических изданиях такое понятие не представлено, а в литературе размыто коннотациями, что само по себе интересно и соответствует феномену языка как сложному, специфическому и универсальному средству объективации содержания.

Современное состояние исследований по проблеме языка науки и языка образования требует большей глубины и масштабности, так как множество интереснейших работ современных исследователей не исчерпывает актуальных вопросов, подлежащих разработке как в границах одной научной дисциплины, так и в междисциплинарных областях, что, несомненно, касается педагогики и психологии. Так, исследование репрезентативной функции языка науки представлено в литературе недостаточно, хотя в работах по философским проблемам научного знания, образования, ценностей авторы так или иначе касаются языкового аспекта, но в основном в плане межличностной коммуникации, диалога культур. Современное состояние проблемы языка науки отмечено ещё тем обстоятельством, что авторы не выходят из круга представлений о языке, сформировавшемся на ранних этапах античной философии, в классической и неклассической парадигме философии. В границах современного прикладного системного анализа язык науки рассматривается в предметной области выбора (принятия решений), когда исследователем решается множество задач. К ним относятся альтернативы, последствия выбора, режим, неопределенность ситуации выбора, ответственность за выбор, согласованность целей, конфликтность обстановки. Авторы выделяют языки описания выбора: критериальный язык, язык бинарных отношений, язык функций выбора. Эти исследования плодотворны для расширения представлений о феноменологии современного языка науки, так как акцентируют внимание на альтернативных аспектах языковой практики в научной деятельности и сфере образования.

Становление философии языка в мировой науке оказало и оказывает существенное воздействие не только на структурную организацию, но и на содержание проблемных полей философского знания, охватывая своим влиянием не только гносеологию и методологию, но также и онтологию, понятую как онтология человеческого существования, и антропологию и педагогику, психологию и пр. Конституирование философии языка рефлексивно осмыслено в западно-европейской науке как лингвистический поворот в философской традиции, инициирующий перевод философских проблем в плоскость языка и поиск их решения посредством языковой аналитики. Исследование языка зарубежными авторами ведётся как в традиции классической, так и неклассической парадигмы философии.

Основные направления исследования языка в мировой науке: 1) Пражский лингвистический кружок, развивающий идеи семантических оппозиций в структуре языка (В. Матезиус, С. Трубецкой, Р. Якобсон); 2) американская школа дескриптивной лингвистики, исследующая речевое поведение и речевой акт в категориях сигнала, стимула и реакции (Л. Блумфилд, З. Харрис); 3) французская структурно-формальная школа, тесно связанная с идеями философского структурализма и герменевтики (А. Мартине). Это классическая парадигма. Параллельно в европейской культуре закладываются основы неклассической парадигмы в философии языка. Основоположником является В. Гумбольдт. Он вывел философию языка из общегносеологических философских моделей в сферу самостоятельной философской проблематики. К анализу проблемы языка науки имеет непосредственное отношение уникальный труд Франклина Анкерсмита «Возвышенный исторический опыт» (2007), в котором привлечено внимание к историческому опыту как методу, средству познания, в противовес языку исторических сочинений. В книге есть раздел «Лингвистический трансцендентализм», в котором содержатся идеи и контексты, имеющие отношение к функции языка науки и его значению.

Проблема языка в контексте философской парадигмы постмодерна задаёт принципиально новое, предельно расширительное видение языковой реальности (Р. Барт, Ж. Деррида). Именно в философии постмодерна актуализированы понятия, относящиеся к языку: интерпретация, текст как процесс структурообразования, понимающая коммуникация, языковые игры (Л. Витгенштейн, Т. Апель), языковая рефлексия, метаязык, нарратив, пастиш как форма речевого самовыражения (Джеймисон), трансцендентальное означаемое (Ж. Деррида), трансцендентальная семиотика (Т. Апель), текстуальные стратегии, дискурс (Фуко), коллаж цитат (У. Эко), методология автоматического анализа дискурса, предложенная М. Пешё и многое другое. Особое место в системе значений языка (текста) имеет феномен контекста. Ж. Женнет вводит классификацию взаимодействия текстов, вычленяя такие уровни, как: 1) интертекстуальность (представленность одного текста в другом в виде цитат, намеков, иллюзий); 2) паратекстуальность (как отношение текста к своей части, например эпиграфу); 3) метатекстуальность (как отнесённость текста к контексту); 4) гипертекстуальность (взаимопародирование) текстов; 5) архитекстуальность (как текстовая жанровая связь).

В аспекте информационно-коммуникативной целостности осуществлен обзор зарубежных теорий И. А. Мальковской в статье «Профиль информационно-коммуникативного общества» (2007). В данной работе языковый аспект лишь подразумевается и скрывается за критикой киберпространства, в котором нарастает конфликт между «человеческим» и социальным. Тем не менее обзор даёт представление о научном интересе в зарубежной литературе к проблеме коммуникаций, в том числе научной. Информационный аспект языковой проблематики исследуется не только философами, но и психологами, нейрофизиологами, кибернетиками, культурологами. Чтобы считать язык объектом информационного подхода, а проблему языка полагать генетически связанной с проблемой информации, высшей формой которой является знание, приведём основания В. Б. Бухмана, которые давно уже не являются дискуссионными:

• Язык – это код. Следовательно, он подчиняется принципам кодирования.

• Язык – это отношение. Следовательно, он подчиняется принципам связи как отношения между передатчиком и приемником.

• Язык – это сложная структура с динамическим разнообразием. Следовательно, он подчиняется информационным принципам и законам поведения информационного разнообразия и управления этим разнообразием.

• Язык и знание эволюционировали совместно, ибо знание проявляется в форме языка, а язык мёртв без знания.

• Как и знание, язык неоднозначен, дискретен и относителен (любая внешняя информация конечна, а информативность познаваемого мира бесконечна).

Подчеркнем, что в обстоятельствах информационного взрыва, оживившего потребность предлагать свои концептуальные системы, во многом исходящие из разных философских систем и типов рациональности, в языке науки и языке образования не могли не произойти изменения, требующие анализа.

В творчестве многих отечественных исследователей проблеме языка (языка науки, языка в науке, науки в языке) уделялось достаточно много места, и она всегда была одной из самых интересных, затрагивающих глубинную основу личности и жизни вообще. Покажем это на примере творчества А. Ф. Лосева, выдающегося философа ХХ века. В творчестве А. Ф. Лосева, как и многих философов XX века, язык выдвигается в качестве центральной проблемы философии, и не только в его специальных трудах «Философия имени», «Вещь и имя», «Введение в общую теорию языковых моделей», но и в разделах других работ. Его теория языка, как и философия в целом, имела многочисленных оппонентов среди учёных разных направлений. И это связано не столько с мировоззренческими особенностями, сколько с масштабом мысли учёного, задавшего языковой проблематике необычайную глубину и определившего её главные направления. По оценке биографа философа Л. А. Гоготишвили, философия языка Лосева уникальна не только с точки зрения своего содержания, но и в этом, казалось бы, чисто внешнем аспекте: вряд ли в нашей философии или лингвистике можно найти ещё одну столь же законченную как изнутри, так и извне философскую концепцию языка.

Можно безо всяких оговорок сказать, что понимание слова и тонкостей языка Лосева основано на полисемии, постижении логики смысла в категориях языка. Совместив в своих исследованиях языковую, философскую и эстетическую стороны античной культуры, философ актуализировал одно из направлений изучения современного языка науки – его многозначность. Появление в науках, прежде всего в философии языка и теории познания, новых работ, охватывающих обширную проблематику и открывающих новый этап и новые области в исследованиях языка, созвучно интуиции и научному пафосу А. Ф. Лосева. В современных исследованиях в области языка открыты контексты, связывающие слово, наименование вещи с другими гранями реальности, как экзистенция, культура, познание, субъектность, мышление, коммуникация и др. В экзистенциальной феноменологии именующая экзистенция описывает языковое бытие неотделимо от окружения, общественного смысла и целей. Весьма интересны выводы исследования феноменологической перспективы языка и культуры в их творческом единстве. Именующий язык – наименование вещи – делает вещи реальными, неотделимыми от жизненного мира феноменами. Язык, вещь и человеческое бытие составляют треугольник жизненного мира, в котором развивается экзистенциальный проект, охватывающий наши цели и смыслы. Наименование как осуществление – таков вывод феноменологического анализа созидательной языковой сущности. Через наименование (язык) осуществляется всё новое пересоздание мира. И эта же мысль пронизывает все аспекты творчества Лосева.