Текст книги "Проблемы языка в глобальном мире. Монография"

Болезненность первых испытаний, выпавших на долю русских в США, привела к тому, что большинство людей предпочли идти по пути наименьшего сопротивления. Это касалось и языка, и многих других аспектов повседневной жизни. Жизнь в Америке оказалась более разнообразной, чем в разбитой на классы России. Демократичность, энергичность, активное участие в жизни страны и интерес к окружающему миру были присущи каждому американцу. Те из вновь прибывших, кто не проявлял такого «американского интереса к жизни», поневоле изолировались и замыкались в своей среде. Это было замечено и американцами: «Склонность русской колонии, или, вернее, многих русских, держаться в стороне от всего американского, жить отдельно и отказываться признаться самим себе, что они следуют по линии наименьшего сопротивления, так как со “своими ловчее”, может непоправимо повредить русскому престижу в Америке…»³¹. Американцы также отмечали: «Русские не умеют вести непринужденные, дружеские и цивилизованные отношения с нами, людьми доброжелательными и воспитанными. Чтобы ни говорилось, мы все-таки хозяева этой страны. В них, по-видимому, нет достаточного такта, чтобы понять, что известный декорум должен быть соблюден. В лучших случаях они позволяют нам присутствовать на своих развлечениях, где они веселятся по-своему и требуют, чтобы мы полностью всецело подчинялись их чуждым для нас обычаям и приемам. Вообще же, они чуть не подчеркивают, что мы для них безразличны»³². Несколько по-другому вела себя молодежь, которая стремилась к деятельному общению со своими американскими сверстниками³³.

Между тем многочисленные возможности, которые предоставляла Америка, создавали весьма благоприятные условия для предприимчивых людей, тем более что желание завоевать место под солнцем было характерно для многих иммигрантов. Другой предпосылкой для успешной жизни в Америке, создания мостика между прошлым и будущем являлись не формальная принадлежность к русской нации, в которой привычки вырабатывались в соответствии со вкусами, темпераментом и характером данной группы, а личная культура, собственный уклад жизни и индивидуальная психология человека³⁴. Поэтому для культурных людей был закономерен активный интерес к окружающему миру и взаимоотношениям с другой культурой. При знании как американской, так и русской культур они стремились сохранить свою индивидуальность. Это стремление создать собственную атмосферу в условиях культурного обмена можно считать наиболее важным аспектом жизнедеятельности каждого русского американца.

Русские возможности в США. Русские пришли в Америку не с пустыми руками, они принесли с собой потенциальные возможности. Некоторые особенности русско-американской жизни убедительны и симпатичны. Теплота русской семейственности отличается от формальной любезности американцев. Русская манера стремиться, чтобы все чувствовали себя как дома, не укладывается в формальные правила приличия. Выразительность и живописность русского языка иногда звучат и в английском языке. Русская музыкальность находила выражение в музыкальных произведениях американцев. Русская хлебосольность, пасхальные и именинные праздники с традиционным застольем и радушием хозяев казались привлекательными многим американцам. Правда, русский обычай встречать гостей пельменями, блинами с икрой и другой обильной закуской многих поражал и озадачивал, и потому некоторые семьи отказывались от такого способа устраивать застолье, но это скорее можно считать исключением³⁵. Многие же русские обычаи настолько органично вошли в американскую жизнь, что нынешние их носители даже не задумываются об их первооснове.

Русские в Америке всегда были озабочены сохранением национальной культуры³⁶. «Русская жизнь» писала: «В те же самые беспросветные для русской культуры времена русские эмигранты, все потерявшие, рассеянные по всему миру, унесли в своих сердцах и мыслях духовное творение – единственное наследие обездоленной Родины. И не было странным, если в их пустых, дырявых карманах вместе с залежавшимися крошками солдатских сухарей находились бережно сохраненные томики Пушкина, Блока или других любимых поэтов. И, едва успев осесть в непрочных местах их скитаний, едва успев заработать тяжелым трудом первый кусок хлеба, они начинают восстанавливать по кусочкам духовные ценности, которыми жили они на Родине. Создаются литературные и театральные кружки, культурные объединения, уже звучат первые стихи зарубежных поэтов, открываются выставки русского искусства, издаются первые, еще тоненькие книжечки, звучит русская музыка, ставятся в подвалах, в сараях и на чистом воздухе русские пьесы, пишутся ученые труды высокой ценности, вырастают на чужих, иноверческих землях православные храмы»³⁷.

Выходцев из России беспокоило, в какой мере необходимо сохранять свою русскость, свои национальные особенности, нужно ли передавать русские традиции последующему поколению, не помешает ли это новой жизни в Америке. Эти вопросы вызывали внутренний конфликт у многих русских иммигрантов, особенно у интеллигенции, тем более что в США они столкнулись с совершенно другим проявлением культурных особенностей, чем у себя на родине³⁸. Несмотря на то что в Америке, как и в России, имелось несколько уровней культуры: городская, фермерская, этническая и т. д. – для России была характерна развитая классовая культура, в США такого разделения не существовало; в России национальная культура проявлялась в огромном разнообразии аспектов, в эмиграции могли получить развитие лишь отдельные. К тому же американские формы культуры отличались от российских. Эти особенности следует учитывать всем этническим группам выходцев из России. За рубежом сравнение или сопоставление различных уровней и проявлений культурной жизни ставило и продолжает ставить каждого перед выбором³⁹.

Русские язык дома и в школе. Огромную роль в жизни русской диаспоры играл русский язык. Именно по этому признаку в наибольшей степени происходила самоидентификация русских американцев. При переписи в США 1940 г. из 1 040 884 бывших жителей России русский язык назвали родным только 356 940 человек. К ним надо добавить и 214 160 лиц, родившихся в Америке, но также назвавших русский язык родным. Были и 13 980 человек, которые указали, что их родители родились в Америке, но родным языком они считают все-таки русский⁴⁰.

Можно выделить несколько путей воспитания русских детей в США по отношению к родному языку. Наиболее характерный предусматривал воспитание ребенка в свободном режиме, но дома все говорили по-русски, соблюдали российские обычаи, и родители регулярно ходили в церковь. В этом случае дети, пользуясь предоставленной свободой, часто теряли контакт с родителями и в присутствии сверстников стеснялись разговоров по-русски. Приверженцы второго пути рассуждали: я – русский эмигрант и несчастный человек, потерявший Родину. Чтобы мои дети не были несчастными, их нужно воспитать в американском духе.

«Русская дама, – писал П.В. Шкуркин о таких родителях, – заявляет: “Мы в семье принципиально не выписываем ни одной русской газеты и русских книг не читаем. Мы – демократы…” Другая дама просит: “Пожалуйста, в моем доме не говорите по-русски. Мой муж не любит русского языка, и потому своему сыну я не позволяю играть с русскими детьми”. Мы в яме. Глубоко. В ней вонь, мерзость, грязь, смрад, гной»⁴¹. В таких семьях говорили только по-английски. Однако дети, вырастая, чувствовали внутреннее противоречие родителей, что также приводило к утрате духовной связи с ними. Был и третий путь, к которому призывали русские педагоги в Америке: «Русская семья должна воспитать ребенка в своем духе, передать ему все те духовные ценности, которыми она обладает. А когда у ребенка будет создан прочный моральный фундамент, не препятствовать его восприятию иностранной культуры»⁴².

Газета «Новая заря» отмечала: «Первые эмигранты, за редким исключением, не воспитали своих детей русскими. Их дети получили хорошее образование, но не интересовались Россией, и многие даже изменили свои русские фамилии. Следующее поколение ассимилировалось на сто процентов, т. е. полностью растворилось среди местного населения. Вторая эмиграция (после 1945 г. – А.Х.), не обладающая высоким культурным уровнем, идет по той же дорожке ассимиляции»⁴³.

Конфликты между детьми и родителями были характерным явлением, с которым столкнулись выходцы из России. «Знаете ли вы, любезный читатель, – писала та же «Новая заря», – что значит быть настоящей эмигранткой? Это значит, что вы потеряли не только свое отечество, но и всех своих родных и, оставшись в чужой стране с единственной своей дочерью, всей вашей надеждой в жизни, которая презирает вас на все 100 %, в конце концов вы одинокая и всеми брошенная умираете в чужом доме»⁴⁴. Идейный крах после Гражданской войны привел не только к потери иллюзий, но и права на определенную жизнь, что нередко выливалось в семейные конфликты. Личная драма лежала в основе многих самоубийств, уровень которых среди русских в Америке был выше, чем в других этнических группах⁴⁵. Это не могло не отразиться на детях. Существовавшее в русской диаспоре крайне негативное отношение к смешанным бракам еще больше отделяло детей от родителей⁴⁶. Сотрудники Американского комитета помощи русским эмигрантам отмечали: «Русские здесь склонны хранить тесные семейные устои – особенно в больших семьях, где есть всех родов тети, дяди по крови, по браку, кузины и кузены. Сплоченность такой семьи обеспечивает большой контроль над ее отдельными членами. В результате высоко развито чувство чести. На детей оказывается большой нажим. Но дети – непременные участники всех семейных сборищ и приемов в знакомых семьях. Очень редко, когда знакомые говорят: “Наш прием только для взрослых”⁴⁷.

Изменения в русском языке. Одной из проблем русской диаспоры были те изменения, которым подвергался русский язык в чужой стране. Известные филологи зарубежья подчеркивали, что угроза языку существовала в лексическом, фонетическом, этимологическом и синтаксическом аспектах. По их мнению, язык денационализировался, хирел и беднел, утрачивая живой и творческий дух, превращаясь в техническое средство практического значения. Причиной этого стала жизнь в чужой стране, а также пренебрежение старыми правилами речи. «Сотни тысяч русских представителей интеллигенции оказались оторванными от родины и были брошены в чужеродную среду – совершенно иных культурных вкусов и навыков, материальных, социальных и политических условий, а главное – другого языка, а следовательно, и всего духовного содержания. Это тесное, вот уже третье десятилетие продолжающееся сожительство эмиграции с иноязычным миром заметно сказалось на многих сторонах эмигрантской жизни, особенно же на языке. А ведь язык это не только свидетельствовал, но и был орудием культуры. Это мощный выразитель глубоко народного духа и самосознания. Поэтому-то опасность, угрожающая нашему языку в эмигрантской среде, должна вызывать нашу общую тревогу и укреплять нашу заботу о борьбе с этой опасностью»⁴⁸.

В русском языке, который используют на чужбине, более всего поражает обилие разноязычных слов и оборотов – гораздо больше, чем при обычном заимствовании. Особенно много в русскую речь входило искаженных англоязычных слов и оборотов. К примеру, в среде американцев русского происхождения можно было слышать «схватил автобус» вместо «сел в автобус». Под неизбежным влиянием среды некоторые слова выходили из употребления и забывались, но, с другой стороны, приобретались черты чужого языка. Произношение некоторых характерных букв русского алфавита (и, е, л и др.) теряло свою особенность, подпадая под правила чужой фонетики. Несмотря на то что сохранение русского языка было одной из задач, которые несла русская печать в Америке, в газетах давалась реклама с сильным искажением русского языка. Даже цитаты из русских классических произведений, которые были усвоены еще в детстве, публиковались порой с искажениями.

Среди путей сохранения русского языка было приглашение русскими общинами деятелей культуры и искусства из других стран. Особенно активной в этом деле была православная церковь. При всех проблемах, которые испытывали общины в связи с русским языком, русские американцы с гордостью подчеркивают, что именно они сохранили в чистоте русский литературный язык. В большей степени это верно в отношении слов, которые появились с приходом советской власти. В периодической печати неоднократно публиковались статьи в защиту русского литературного языка от всякого рода «советизмов»⁴⁹.

Язык как фактор интеграции мигрантов

И.В. Ивахнюк

Миграция и язык

Глобализирующийся мир подразумевает все более тесные контакты между людьми разных стран и национальностей, говорящих на разных языках. Одной из форм, через которые осуществляются такие контакты, является международная миграция населения. Совершенно закономерно, что в современном мире со ставшими общедоступными средствами транспорта, коммуникаций и информации, а также с огромным разрывом в уровне доходов и возможностях самореализации, существующим между разными странами, люди из одних стран приезжают в другие жить, работать или учиться. Общее число международных мигрантов. т. е. лиц, проживающих не в той стране, где они родились, составило в 2013 г., по оценке ООН, 232 млн. человек – это вдвое больше, чем в 1970 г.

За минувшие полвека кардинально изменилась структура миграционных потоков, возросло число стран, участвующих в миграции, и во многих случаях увеличились этническая, культурная и языковая «дистанции» между теми странами, откуда мигранты выезжают, и теми, куда они прибывают. Так, если в США в 1960-х гг. 75 % мигрантов приезжали из стран Европы и Канады со всеми вытекающими из этого относительно благоприятными условиями их интеграции, то в начале XXI в. 85 % прибывающих в США мигрантов были родом из развивающихся стран мира, прежде всего Мексики и других испаноязычных стран Латинской Америки.

Последние годы показали, что самым острым миграционным вызовом для принимающих стран становится интеграция приезжих. Столкновения между мигрантами и коренными жителями во многих странах, рост ксенофобии, межэтническая напряженность – все это ставит вопрос о том, как в условиях объективно возрастающих масштабов международной миграции, стимулируемых потребностями рынков труда, обеспечить необходимый «интеграционный потенциал» и принимающих обществ, и самих мигрантов.

Важнейшим адаптивным ресурсом для мигрантов является знание языка страны пребывания – оно фактически открывает путь ко всем другим условиям и возможностям интеграции. Особенно это важно для тех, кто переезжает в страну назначения на постоянное местожительство, но и для временных трудовых мигрантов владение языком страны пребывания имеет принципиальное значение для их успешной адаптации на рынке труда и в социуме. Знание языка позволяет получить информацию о правилах и нормах жизни в стране пребывания, возможностях трудоустройства, увеличивает шансы получения легальной работы, расширяет возможности контактов с местным населением, снижает зависимость от земляков в деле трудоустройства и обустройства, обеспечивает реализацию прав мигранта на профессиональное обучение, медицинскую помощь и т. д.

Подчас мигранты привносят свой язык в страну иммиграции. Классическим примером являются США – страна, где иммигранты из испаноязычных латиноамериканских стран, преимущественно из Мексики, составляют значительную часть населения. В 2011 г. численность населения США, указывающего испанский как свой родной язык, составляла почти 50 млн. человек, или 16 % от общей численности населения. В ряде южных штатов (Калифорния, Техас, Аризона) эта доля превышает 30 %, и она постоянно растет⁵⁰. В Соединенных Штатах испанский язык является вторым по распространенности после английского и в последние десятилетия занимает все более прочное место на официальном уровне: в большинстве государственных учреждений, включая правительство США, делопроизводство и информационные сайты ведутся на английском и испанском языках, существуют многочисленные телевизионные и радиоканалы на испанском, во многих американских городах есть двуязычные вывески с названиями улиц, на испанском можно, в частности, сдать экзамен на право вождения автомобиля и т. д.

Но этот пример – скорее исключение, чем правило. Чаще всего перед мигрантами встает вопрос изучения языка страны назначения как условие их адаптации. Более того, в современном мире принимающие государства, сталкивающиеся с проблемами, возникающими из-за недостаточной или неэффективной интеграции иммигрантов в местный социум, ставят перед мигрантами все более жесткие требования в отношении знания местного языка. Например, изучение языка является условием «интеграционных контрактов», заключаемых государством с иммигрантами, приезжающими для постоянного проживания, в Германии, Нидерландах, Франции⁵¹. Радикально настроенные политические партии в Европе предлагают принуждать иммигрантов отказываться от родного языка в пользу языка страны иммиграции. Так, в конце 2014 г. в Германии. партия Христианско-социальный союз (ХСС), входящая в правящую коалицию ФРГ, выступила с инициативой обязать иммигрантов, которые планируют «на постоянной основе» проживать в Германии, говорить исключительно на немецком языке, в том числе дома⁵². И хотя эта инициатива вызвала критику со стороны партнеров ХСС по политической платформе, но в немецком обществе, среди коренного немецкого населения, она была воспринята в целом позитивно.

Интеграция мигрантов: роль языка

Интеграция мигрантов в стране пребывания представляет собой совокупность убеждений и действий со стороны как мигрантов, так и принимающего общества, нацеленных на сокращение социокультурной дистанции, следование взаимоприемлемым нормам поведения, взаимное уважение, равенство социальных и трудовых прав, исключение дискриминации. Утверждение о том, что интеграция мигрантов является двусторонним встречным движением, в котором должны участвовать как мигранты, так и принимающее общество, фактически стало уже общепризнанной аксиомой. Вопрос заключается в том, как должно быть организовано это движение.

В действительности «правила», по которым происходит интеграция мигрантов, устанавливает принимающая их страна. Эти «правила» зафиксированы в государственной политике интеграции мигрантов, миграционной, социальной политике, политике на рынке труда, в области образования и т. д. Владение языком страны пребывания необходимо мигрантам хотя бы для того, чтобы знать эти «правила». Видимо, не будет преувеличением сказать, что знание языка страны пребывания является самым главным условием интеграции мигранта в новой для него окружающей среде. И потому неудивительно, что страна, которая стремится к тому, чтобы интеграция приезжающих в нее иностранцев, намеренных стать гражданами этой страны, проходила максимально легко, предоставляет возможности для изучения местного языка иммигрантами.

При этом, когда речь идет о мигрантах, переселяющихся в новую для них страну для постоянного проживания, речь должна идти не об использовании мигрантами некоего лингва франко, т. е. гибридного устного языка, выступающего посредником в межэтническом общении, а об освоении ими государственного языка страны иммиграции на таком уровне, который не только даст им возможность общения с местным социумом, но и поможет утвердиться на рынке труда, получить образование, пользоваться социальными гарантиями и льготами, участвовать в общественной жизни и т. д.

Иная ситуация с мигрантами, приезжающими в другую страну с целью временного трудоустройства. Среди них есть люди, представляющие различные профессиональные группы, и необходимый уровень знания языка страны пребывания для них сильно различается. Скажем, работающие в сфере торговли, услуг или на производстве совместно с местными работниками не смогут обойтись без хорошего знания языка. Членам бригад, приезжающих на сезонные строительные или сельскохозяйственные работы, видимо, достаточен минимальный словарный запас для неизбежных бытовых контактов вне работы. Логично предполагать, что в отношении этой категории мигрантов не столько государство, сколько работодатель должен определять, соответствует ли уровень знания мигрантом местного языка характеру выполняемой им работы.

Репрезентативное исследование, проведенное в ряде стран с большим числом иммигрантов (США, Австралия, Канада, Великобритания, Израиль и Германия), показывает, что, несмотря на различные модели и практики политики интеграции, применяемые в этих странах, выводы могут считаться достаточно универсальными⁵³. Отмечено, что существует целый ряд факторов, которые влияют на то, стремится мигрант к изучению языка страны пребывания или нет. Большое значение имеет и то, в каком окружении он находится, т. е. есть ли в данной стране или конкретном районе пребывания мигранта близкие ему в этническом отношении сообщества, внутри которых он может на родном языке общаться, смотреть телевизионные программы и читать газеты. Другими важными факторами являются предполагаемая продолжительность пребывания, возраст и уровень образования мигранта. Так, чем больше возраст иммигранта и сильнее его связи с местной диаспорой новой для него страны, тем больше вероятность того, что его родной язык так и останется для него основным, и меньше вероятность того, что он постигнет язык страны иммиграции. Об этом свидетельствует, например, опыт лингвистической интеграции иммигрантов из стран бывшего СССР в Израиле, где их доля в численности населения составляет около 20 % и для половины из них русский язык остается языком внутрисемейного общения, а для 10 % является и языком общения на работе⁵⁴.

Стремление (или не-стремление) мигранта к изучению языка страны пребывания – часть более широкого вопроса о стремлении (или не-стремлении) его к интеграции в принимающем обществе в целом. Что касается изучения языка страны иммиграции, то здесь можно выделить четыре основных фактора, от которых это стремление зависит, а именно: (1) наличие мотивации (например, перспектива получения лучшей работы или большего дохода или знание языка как условие натурализации); (2) наличие возможностей изучения языка (обучающие курсы и условия их посещения); (3) наличие способностей к изучению языка (помимо индивидуальных особенностей, замечено, что дети и подростки с большей легкостью осваивают новый для себя язык, а если люди эмигрируют в пожилом возрасте, они нередко даже не стремятся к изучению языка страны иммиграции, так как способности к познанию нового с возрастом снижаются); (4) наличие расходов, связанных с изучением языка (сколько времени и денег потребуется для изучения языка и есть ли у мигранта эти ресурсы).

Особенно важным стимулом для изучения языка страны пребывания является перспектива более успешной экономической интеграции, т. е. интеграции на местном рынке труда, получения лучшей работы и соответственно более высокого заработка. При этом прослежено, что освоение местного языка, наряду с уровнем образования и профессиональной подготовки, имеет кумулятивный эффект на возможности занятости: мигранты с более высокой профессиональной подготовкой в наибольшей степени оказываются в выигрыше, если они к тому же еще знают местный язык, так как в этом случае легче реализовать профессиональные компетенции. В то же время без знания языка даже очень хорошая профессиональная подготовка может оказаться нереализованной, и наоборот: одно лишь хорошее знание языка не явится залогом получения хорошей работы, если отсутствует профессиональная подготовка⁵⁵.

Дети-мигранты и второе поколение мигрантов

Дети-мигранты и второе поколение мигрантов представляют собой особую проблему в плане интеграции в принимающий социум. Поскольку не они, а родители принимали решение о миграции, дети вынуждены лишь пассивно принимать те вызовы, с которыми они сталкиваются в новом (и не всегда дружественном) окружении. Проблема многократно усложняется, если между детьми-мигрантами и их местными сверстниками оказывается языковой барьер. Считается, что дети легче, чем взрослые, осваивают чужой язык при погружении в языковую среду. В то же время детям школьного возраста необходим такой уровень знания языка страны пребывания, с которым они могли бы легко влиться в школьную программу местных школ. И поскольку языковая подготовка детей-мигрантов далеко не всегда соответствует этому уровню, возникает вопрос об обучении детей-мигрантов отдельно от местных детей, что фактически означает их сегрегацию⁵⁶.

Лингвистическая сегрегация детей-мигрантов широко распространена в странах Европейского союза. Есть многочисленные примеры, когда дети-мигранты могут обучаться только в «особых» школах, где стандарты преподавания значительно ниже, чем в «обычных» школах. В Нидерландах, например, школы, которые могут посещать дети-мигранты, и сейчас называют «zwartescholen», или «черными школами»⁵⁷. В Германии также существуют отдельные классы для детей-мигрантов, скажем турок или арабов, где немецкий изучается как второй язык, и это является критерием применения школьной программы с пониженными стандартами⁵⁸. Многие эксперты признают, что такого рода лингвистическая сегрегация детей-мигрантов в школах контрпродуктивна, так как неизбежно приводит к дискриминации этих школьников в будущем⁵⁹.Более эффективной считается практика организации подготовительных классов с усиленным изучением языка страны пребывания с тем, чтобы, окончив такие классы, школьники-мигранты могли бы присоединиться к своим сверстникам и учиться совместно по единой программе⁶⁰.

В Дании, например, к преподаванию в таких подготовительных классах часто привлекаются учителя, владеющие родным языком проживающих в стране этнических меньшинств⁶¹.

Замечено, что среди детей-мигрантов и второго поколения иммигрантов сохраняется билингвизм, или двуязычие, когда родной язык семьи и местный язык используются в равной (или неравной) мере, однако третье поколение уже чаще всего вообще теряет родной язык дедушек и бабушек⁶² и ассимилируется в ставшей для них родиной стране.

Высококвалифицированные мигранты

Категория высококвалифицированных мигрантов заслуживает особого упоминания в рамках темы глобализации мировой экономики, международной миграции и особенностей их лингвистической интеграции в странах назначения.

Высококвалифицированные специалисты являются особой, привилегированной категорией мигрантов, учитывая их особую “ценность” для экономического развития принимающих стран. Высококвалифицированным специалистам создаются наиболее благоприятные условия приема, пребывания и трудоустройства мерами миграционной политики принимающих стран. Для них процессы адаптации и интеграции в принимающем обществе проходят относительно безболезненно в силу тех преимуществ, которые дает им наличие высокого уровня образования и соответственно кругозора. Наконец, для них языковой барьер чаще всего является относительным, так как они априори знают язык, на котором будут общаться в профессиональном коллективе. Чаще всего это английский. Сотрудники транснациональных корпораций, международных научно-исследовательских институтов профессионально общаются на английском; для них вопрос освоения языка страны, где располагается их компания или институт, является не столько вопросом необходимости адаптации, сколько вопросом личного выбора, поскольку даже бытовые проблемы чаще всего решаются для них администрацией работодателя.

Английский язык как язык международного общения

Еще совсем недавно английский язык воспринимался и изучался во многих странах как иностранный. Но с течением времени его роль возросла настолько, что теперь он фактически считается во всем мире международным. Его даже называют глобальным. Для людей, передвигающихся по миру, знание английского языка является насущной необходимостью: владея английским, путешественнику можно относительно комфортно чувствовать себя практически в любой стране мира. Английский язык, став международным, снимает языковые барьеры между людьми. Он фактически объединяет лих, расширяя пространство общения людей разных национальностей.

Почему именно английский? Тому есть ряд причин, во многом связанных именно с миграцией⁶³. 1. Во многих странах мира, включая основные страны иммиграции, традиционно принимающие наибольшее число иммигрантов (США, Австралия, Великобритания, Новая Зеландия, Канада), английский является официальным/государственным языком, что стимулирует потенциальных иммигрантов к изучению именно английского языка. 2. Практически всеми этими странами проводится активная, если не сказать агрессивная, политика расширения сферы изучения английского: через языковые курсы, Британский совет, частные фонды, в том числе с целью усиления учебной миграции и привлечения иностранных студентов в университеты этих государств. 3. Относительно легкий в изучении, английский язык востребован как язык делового общения в международных бизнес-кругах и как язык бытового общения среди туристов. 4. Преимущественно на английском языке существует Интернет: около 80 % домашних страниц в Интернете – на английском языке. Эксперты говорят, что сейчас порядка 1 млрд. человек говорят на английском языке, включая 0,5 млрд. тех, для кого английский является родным языком.

Неудивительно, что число изучающих английский оценивается в настоящее время примерно в 1 млрд. человек. Для современного человека знание английского языка, так же как компьютерная грамотность, является насущной необходимостью. Сегодня во многих случаях знание английского – одно из самых важных требований при приеме на работу.

Впрочем, некоторые эксперты придерживаются точки зрения, согласно которой в существовании международного языка есть опасность поглощения им других языков и соответственно – наций и культур, их представляющих⁶⁴. Вопрос о том, может ли международный язык, которым сейчас, несомненно, выступает английский, стать единым для всего человечества, остается открытым.

Русский язык в государственной политике интеграции мигрантов в России

Своеобразие исторического развития России, когда она в течение столетий представляла собой единую страну с теми государствами, которые сейчас являются ее основными миграционными донорами, накладывает отпечаток на вопрос о русском языке в контексте интеграции иммигрантов. В тот период, когда Россия оказалась открыта для потоков международных мигрантов в 1990-х гг., подавляющую часть иммигрантов в Россию составляли русские или русскоязычные люди, которые по тем или иными причинам оказались на момент распада СССР в других союзных республиках, или даже коренные жители этих самых республик, которые по инерции воспринимались как жители единой страны. Перед этими мигрантами не стояла проблема знания русского языка, поскольку русский язык был государственным языком еще недавно единой страны; они имели относительно высокий уровень образования; унифицированную систему профессионального обучения; единые прежде представления о квалификационных требованиях. Все это, несомненно, облегчило процесс их интеграции в российском обществе, даже если речь шла об этнически дистанцированных мигрантах из стран Центральной Азии и Закавказья⁶⁵.