Текст книги "Проблемы языка в глобальном мире. Монография"

Наконец, еще одна проблема, связанная с глобализацией мира, – это необходимость поиска этических принципов и формирования глобальной этики языковой транскультурной коммуникации. Дело в том, что глобализация, расширяя рамки межкультурной коммуникации, вместе с тем усиливает проблемы взаимопонимания между различными субъектами межкультурной коммуникации. Основная роль в этом процессе принадлежит языку как важнейшему средству взаимопонимания коммуникантов. Как пишет Г. – Г. Гадамер, «положение, согласно которому всякое понимание есть проблема языковая и что оно достигается (или не достигается) в медиуме языковости, в доказательствах, собственно, не нуждается. Все феномены взаимосогласия, понимания и непонимания, образующие предмет так называемой герменевтики, суть явления языковые»⁹⁸.

Таким образом, глобализация порождает еще одну проблему, которая состоит в необходимости разработки универсальных (интернациональных) норм и принципов этики языковой транскультурной коммуникации. Прежде всего, речь идет о принципах деловой коммуникации, поскольку она выступает как необходимый элемент всякого делового общения представителей разных культур.

Если попытаться сформулировать некоторые универсальные принципы и нормы решения этой проблемы, то следует, очевидно, вспомнить «Золотое правило нравственности», сформулированное еще Конфуцием: «Не делай другим того, чего не пожелаешь себе». Среди важнейших этических принципов в этом плане можно выделить такие общечеловеческие ценности, как ответственность, справедливость, достоинство, вера, свобода, равенство, добро, долги др. Особого внимания на глобальном уровне заслуживает такая ценность, как толерантность.

Рассматривая проблемы этики языковых транскультурных коммуникаций, следует отметить, что сегодня особенно актуальной проблемой является создание лингвистической модели оптимального речевого поведения в деловой коммуникации. В этой связи при рассмотрении вопроса о межкультурной коммуникации нельзя не упомянуть имена П. Грайса и Дж. Лича. П. Грайс впервые выделил вежливость как важный универсальный фактор, регулирующий общение. Он разработал ряд максим, составляющих его основной Принцип кооперации, организующий общение и используемый участниками диалога. При этом его соблюдение ожидается от всех коммуникантов, если для них целью общения является максимально эффективная передача информации. В своем общем виде Принцип кооперации формулируется следующим образом: твой вклад на данном шаге диалога должен быть таким, какого требует совместно принятая цель (направление) этого диалога.

Развитие концепции о максимах речевого общения нашло свое выражение у Дж. Лича. Он также указывает на вежливость как важный прагматический фактор, регулирующий общение. На этот принцип он и обращает внимание в первую очередь. В этой связи Дж. Лич выделяет шесть максим – такта, великодушия, одобрения, скромност, согласия, симпатии. П ринцип кооперации Г.П. Грайса и принцип вежливости Дж. Лича составляют основу так называемого коммуникативного кодекса, представляющего собой сложную систему принципов, регулирующих языковую коммуникацию.

Как нам представляется, в перспективе развитие этики языковой коммуникации в условиях глобализации может и должно стать составной частью формирования «глобального этоса», вырастающего на основе универсального культурного синтеза, о котором пишет А.А. Гусейнов. При этом, по его словам, «речь в данном случае идет о таком единстве качественного состояния общественных нравов, которое не исключает ни индивидуальных, ни групповых различий»⁹⁹.

В заключение отметим, что решение проблемы этики языковых транскультурных коммуникаций в эпоху глобализации, особенно в деловой сфере, предполагает усиление внимания со стороны государства и бизнеса к разработке этических принципов делового языкового общения и обучению этим принципам.

Концептуализация в коммуникативном пространстве глобализирующегося мира (¹⁰⁰)

Г.В. Сорина, Ю.В. Ярмак

В данной статье мы проанализируем идеи концептуализации в контексте проблем мягкой силы в современном коммуникативном пространстве глобализирующегося мира. С одной стороны, нас будут интересовать проблемы концептуализации как таковой, с другой – проблемы концептуализации собственно теории мягкой силы. Следует заметить, что само слово-понятие, слово-метафора «мягкая сила» предстает в актуальном коммуникативном пространстве как новое словосочетание современного политического лексикона. Однако, как мы полагаем, само явление, которое фиксируется в этом словосочетании, практика, которая скрывается за этим словосочетанием, сопровождают историю человечества на протяжении веков¹⁰¹. В то же время мы хотели бы показать, что и теоретическое осмысление явления, связанного с использованием мягкой силы, фактически было сделано задолго до Дж. Ная в трудах К. Маркса.

Основные теоретические посылы осмысления того, что мы сейчас называем мягкой силой, на наш взгляд, известны практически каждому, кто получал образование в советском вузе. В общественное сознание советской эпохи вошел знаменитый слоган, связанный с именем Маркса¹⁰²: идея становится материальной силой, когда она овладевает массами. В то же время обращение к первоисточнику, работе Маркса «К критике гегелевской философии права. Введение» (1844), показывает, что его формулировка отличается от привычной формулировки эпохи советских учебников по историческому материализму, не меняя основополагающего смысла известной фразы. В контексте нашей статьи восстановление текста Маркса в полном объеме позволяет, с одной стороны, увидеть теоретическое осмысление проблем использования мягкой силы в политической деятельности, сделанное задолго до Ная, с другой – показать, что мягкая сила проявляется в качестве формы интеллектуальной деятельности. В своей работе К. Маркс писал о том, что оружие критики не может быть заменено критикой оружия, уточняя, что «материальная сила должна быть опрокинута материальной же силой». Свою мысль он сформулировал следующим образом: «Но теория становится материальной силой, как только она овладевает массами»¹⁰³. Мы полагаем, что именно эта идея оказывается фактически концептуальным ядром формирующегося понятия «мягкая сила».

Терминологически Дж. Най нашел очень удачное современное слово-понятие для характеристики той сферы деятельности, которая представлена ненасильственными методами реализации каких-то задач и вместе с тем непосредственно связана с умением превратить теорию в материальную силу. В то же время введенное им понятие «мягкая сила» оказывается размытым понятием в смысле Л. Заде¹⁰⁴. Словосочетание «мягкая сила» вызывает различные ассоциации, включая исключительно современные, связанные:

• с деятельностью современных компьютерных технологий, где “soft” означает программное обеспечение, операционную систему. Самая распространенная и популярная среди них – это Windows от Microsoft;

• с понятием «мягкие науки» (soft science), куда по западным классификациям относятся социология, психология, антропология и т. п.;

• со сложностью перевода слова “soft” на русский язык. В словарях присутствуют такие его значения, как «мягкий», «слабый», «гладкий», «нежный», «спокойный», «удачный», «без нажима, применения силы», «умеренный», другие значения¹⁰⁵.

В силу метафорического характера словосочетания «мягкая сила» не всегда оказывается просто выделить и определить скрывающееся за ним понятие. Если же в рамках современного пространства политических коммуникаций взглянуть все-таки на словосочетание «мягкая сила» как понятие, то, с нашей точки зрения, его можно было бы охарактеризовать как ту силу, которая «работает» в системе интеллектуальной деятельности. При этом «технический инструментарий» реализации мягкой силы либо просто принадлежит к сфере интеллектуальной деятельности, либо в конечном счете представлен в каких-то материализованных предметах (бумага – напечатанный текст, постановка фильма – кинопленка, картина – холст и т. д.), не связанных с физическим насилием.

Сложности определения данного слова-понятия ставят вопрос о концептуализации как таковой. Мы вслед за Дж. Дьюи¹⁰⁶ исходим из того, что концептуализация – это главная задача науки. Наука доставляет различным отраслям знания понятия и принципы, систематически представляющие какие-то фрагменты действительности. В результате концептуализации происходит языковое и понятийное оформление сложившегося фрагмента знаний о предмете исследования. Это знание структурируется, в его рамках происходит вербализация образов, ассоциаций, метафорических представлений, связанных с определенной сферой деятельности и социальной действительностью. Концептуализация позволяет осмыслить различные сферы интеллектуальной деятельности человека и его практический опыт. В то же время она может быть понята как процедура введения понятий, формирующихся на основе познавательной деятельности человека, который стремится понять поступающую к нему информацию. В процессе концептуализации совокупность наблюдений, метафор стремится к тому, чтобы стать утверждением общего порядка и выразиться в общем слове-понятии. Само же понятие – это «мысль, которая выделяет из некоторой предметной области и собирает в класс (обобщает) объекты посредством указания на их общий и отличительный признак. Например, понятие «четырехугольник с равными сторонами и равными углами» выделяет множество квадратов из области четырехугольников на основе признака «иметь равные стороны и равные углы»¹⁰⁷.

В свою очередь, в основе слова-понятия «концептуализация» лежит другое слово-понятие – «концепт», которое происходит от лат. conceptus – собрание, восприятие, зачатие. В идею концепта как бы заложен «акт “схватывания” смыслов вещи (проблемы) в единстве речевого высказывания». Впервые термин «концепт» появляется в средневековой философии у Абеляра в связи с идеями расщепления языка и речи. Концепт субъектен, он формируется в речи, в пространстве души, а не в грамматике¹⁰⁸.

Исследования С.С. Неретиной позволяют проследить особенности формирования понятия «концепт» в истории философской мысли. Так, в истории средневековой мысли у Фомы Аквинского концепт позволяет представить внутреннее постижение вещи в душе. У Иоанна Дунса Скота концепт трактуется как мыслимое сущее. Анализ проблем концепта прослеживается и в последующие века. Идея концепта присутствует в философии персонализма, диалогизма, в постмодернистской философии и т. д. Для нас в данном случае важно понять, что в основе процедур концептуализации лежит работа с концептом, который нередко носит личностный характер, в отличие от понятия, которое всегда носит интерсубъективный характер.

Если в процедуре концептуализации происходит процесс поиска основных смыслов, замысла, то понятие в мысли чаще всего представляет нам сложившуюся мысль с закрепленным объемом и содержанием. Иногда некоторые слова-понятия воспринимаются нами как вполне понятные и даже очевидные до тех пор, пока мы не задаем вопрос о том, что же оно означает. Так, Августин в своей «Исповеди» писал, что, если его никто не спрашивает о том, что такое время, он знает, если же спрашивают, то он не знает.

Мы можем обнаружить подобные коллизии и в современности. Достаточно вспомнить одно из актуальнейших понятий современного российского общественно-политического лексикона: «импортозамещение». Что же выделяет, обобщает и собирает в класс это понятие? Даже самый первичный анализ показывает, что за этим понятием скрывается множество проблем экономического, политического, социального, психологического, собственно производственного и т. д. характера. Мы хотели с помощью этого актуального примера подчеркнуть сложность проведения концептуализации как таковой. В то же время если понятие «импортозамещение» столь востребовано в нашей стране, то понятие «мягкая сила» оказывается актуальным для современного мирового коммуникативного политического пространства в целом.

Дж. Най, на наш взгляд, сумел ввести в современное коммуникативное пространство принципиально новое понятие (словосочетание «мягкая сила» исходно у Ная как раз и стремилось к тому, чтобы стать понятием), которое сразу же вошло в мировой политический лексикон. Именно в условиях глобализирующегося мира становится видимым и очевидным наличие общего концептуального аппарата в коммуникативном пространстве современной политики. Слово-понятие «softpower», введенное Дж. Наем в 1990 г.¹⁰⁹, оказалось востребованным на мировой политической арене. Это слово-понятие появляется в выступлениях руководителей государств, включая Россию¹¹⁰. Коммуникативное пространство, которое фактически задается этим словом – понятием, проявляется, в частности, в том, что проводится множество конференций и семинаров, посвященных обсуждению проблем мягкой силы, мягкой власти. Это как российские конференции¹¹¹, так и международные¹¹².

Современный мир находится в состоянии глобальных научно-технологических и духовно-культурных изменений, в рамках которых большое место занимают проблемы представления происходящих изменений в системе соответствующих понятий. Каждое реально существующее жизненное событие предстает перед нами в своей системе понятий. Мы живем не только в предметно-практическом мире, но и в мире понятий, которые во многом, явно или неявно, определяют нашу жизнь.

Например, в истории России был период, когда человек формировался в таком социально-политическом пространстве, в котором «хозяйничала» система понятий, куда входили в качестве совершенно необходимых следующие подсистемы:

• «октябренок», «пионер», «комсомолец», «коммунист»;

• «командир звездочки», «командир отряда», «председатель совета отряда», «председатель совета дружины», «секретарь парткома», «секретарь райкома», «секретарь горкома», «секретарь обкома», «секретарь ЦК» и т. д.

Социально-политическое мироустройство обобщалось и конструировалось при помощи соответствующих систем понятий. Система мира менялась вместе с системой этих понятий, критика понятий и ситуаций, которые скрывались за ними, вела к критике системы, способствовала изменению системы. Подобные системы идеологических понятий не просто аналитически вводились, они «конструировались согласно определенным правилам», соответствовавшим идеологической системе¹¹³.

Не всегда можно однозначно оценить место и роль введенного концептуального аппарата с точки зрения его влияния на развитие тех или иных процессов в обществе, представить социально-политические последствия его использования в среднесрочной и дальнесрочной перспективе. Но исследовать эти процессы необходимо, введенный концептуальный аппарат оказывается в области влияния различных, скрытых на первый взгляд средств коммуникаций. В частности, с нашей точки зрения, это в полной мере проявляется по отношению к проблемам softpower.

Широко используемые современные коммуникативные методы, основывающиеся на мягкой силе, стали реальными механизмами сложного прямого или скрытого, но, как правило, эффективного воздействия, контроля и формирования стратегического направления в оказании влияния на общественно-политические процессы в мире, в отдельных государствах, в социальных группах, в частном поведении людей. Можно сказать, что сегодняшние средства коммуникации в виде Интернета, ТВ, радио и рекламы оказываются эффективными механизмами мягкой силы, воздействующей на респондентов, какого бы уровня субъектности и масштаба они ни были. Влияние может приобрести тотальный характер, если не использовать критическое мышление¹¹⁴, не задаваться вопросом, почему человек под воздействием современных средств коммуникации принимает некритические решения. В связи с таким положением дел еще больше, чем раньше, становится ясным значение феномена мягкой силы, мягкой власти в системах социально-политической жизни, экономических отношений, коммуникативных процессах.

Мягкая сила в современном мире предстает как наиболее завершенная форма управленческого механизма, представленная на уровне как конкретных управленческих механизмов в небольших организациях, так и на уровне мегакомплексов. Существует чрезвычайно широкий диапазон вариантов проявления мягкого влияния и мягкой силы в разных социальных и межгосударственных системах. Важно понять, что мягкая сила часто закамуфлирована, проявляет свое опосредованное воздействие на объекты влияния. Это создает дополнительные сложности в изучении ее как политического, социально-экономического, гуманитарного, военного и геополитического явления, так и как системы влияния.

Говоря о формах проявления мягкой силы, следует отметить, что сам Дж. Най в своих работах по обсуждаемой проблематике акцентировал внимание на таком важном элементе толкования soft power, как скрытое использование ресурсов, которыми обладает государство для своего воздействия на другие государства и социальные среды, включая культурное влияние. Культура в целом, на каком бы ее толковании мы ни остановились, в рамках любой цивилизации отнюдь не сопряжена с жесткими формами коммуникации воздействия в распространении цивилизационных кодов. Соответственно в нынешнюю эпоху глобальных рисков чаще отдается предпочтение soft power, а не hard power в системе влияния на других.

Важным направлением в постижении тонкостей мягкой власти, мягкого влияния является, на наш взгляд, анализ перспектив, оценка тенденций и сценариев развития soft power как инструмента реализации надбиологических программ человеческой деятельности, социального опыта в современной техногенной цивилизации¹¹⁵.

Если Дж. Най характеризовал soft power, опираясь на тактильную метафору (осязание, ощущение), в которой нет «пояса силы», акцентировал внимание на притягательности языка, культуры, образования, экономического опыта и влияния, то сегодня за этим словом-понятием скрывается серьезный политический смысл. Практически все инструменты и механизмы мягкой силы (религия, образование, воспитание, искусство, авторитет, традиции, право, репутация, имидж, язык и др.) сегодня, как никогда ранее, оказываются обязательными в ресурсе властного влияния и прямого управления. Новые механизмы управления и влияния порождены новыми обстоятельствами развития коммуникативных технологий, включая СМИ, как классические, так и новые.

Сетевое мировое сообщество, глобальные информационные изменения последовательно концептуализируют возникающие изменения в системе культуры и порождаемой ею новой системе коммуникации. Например, мы сегодня говорим о коммуникативном факторе информации как о совершенно определенном, с одной стороны, факторе воздействия на общественное мнение, с другой – силе, влияющей на социально-политические отношения в мире. Информация в коммуникативной среде не только становится средством формирования общественного мнения, давления на него и манипулирования им, но и инструментом обеспечения господства различных политических субъектов в сконструированных ими политических обстоятельствах. Фактически об этом писал еще Э. Тоффлер в «Метаморфозах власти», когда говорил, что «в каждом обществе существует то, что может быть названо “вторичной системой принуждения”, которая действует на границах формальной, официальной системы законного принуждения»¹¹⁶. На наш взгляд, фактически здесь Тоффлер тоже пишет о проблемах мягкой силы, не используя терминологии, позже введенной Наем.

Мягкая власть информации в современном мире особенно ярко проявляется в ее влиянии на индивидуальное и групповое сознание, организационную сторону социально-политических процессов как в отдельном обществе, так и между государствами. Это может проявиться в разных формах, включая неожиданные типы зависимостей, новые формы социальных коммуникаций¹¹⁷, неизвестные ранее конфигурации инфраструктуры социума.

В большинстве развитых стран существует устойчиво высокий интерес к созданию образов, иллюзий, имиджа посредством различных видов искусства, пропаганды, агитации, рекламы, PR с использованием современных технических средств. На программы создания и осуществления разных форм мягкой силы выделяются огромные государственные и частные денежные средства, на них работают армии высококвалифицированных специалистов. Современное «информационное обеспечение» в мягкой форме стремится сформировать такое коммуникативное пространство, в рамках которого легко было бы осуществлять необходимое влияние. На наш взгляд, современное общество коммуникативных конкуренций часто в качестве рыночного продукта делает человеческую доверчивость, некомпетентность, отсутствие критического мышления. Важнейшим инструментом создания такого продукта как раз и оказываются мягкая сила, мягкое влияние, мягкое управление, мягкая власть. Длительное нахождение человека в системных информационных сетях часто лишает его эмоционального мира, влияет на сознание. Все это приводит к тому, что проекты использования мягкой силы приобретают глобальный характер.

Этому помогают особенности самой мягкой силы: с одной стороны, возможности ее технологических механизмов, с другой – отсутствие законодательной базы, регулирующей формы мягкого влияния на потребителей информации. Влияние мягкой власти может оказаться как положительным, так и отрицательным. Многое в понимании этого влияния зависит от субъектов влияния, их способности анализировать поступающую информацию, критически мыслить. Форм же и механизмов действия мягкой силы, мягкой власти множество. Таким образом, можно сделать вывод, что проблемное поле, связанное с особенностями концептуализации идей мягкой силы в коммуникативном пространстве глобализирующегося мира, достаточно широко и разработка всего спектра вопросов будет продолжена.