Текст книги "Счастливая ошибка"

Джейк прошелся по просторным комнатам, и его шаги гулким эхом отдались от стен. Вчера провели электричество, завтра маляры придут красить стены, а в понедельник полы застелют коврами.

Когда Джейк только приступал к строительству, он очень торопился, подгонял свою команду, постоянно просил работать быстрее. Он так надеялся, что в этом доме…

Джейк горестно вздохнул и, покинув дом, побрел к грузовичку. Забрался в кабину и стал прикидывать, как провести остаток вечера. Возвращаться в трейлер ему не хотелось, и он решил заехать в офис и посмотреть, не оставила ли ему Этельда какое-нибудь сообщение или поручение. Включил мотор и выехал на дорогу, ведущую к Петалуме.

В офисе, как и предполагал Джейк, было темно и пусто. Пунктуальная Этельда каждое утро приходила в офис ровно в семь и в четыре дня отправлялась домой. Иногда она работала и по выходным, выполняя специальные заказы. Джейк включил свет, подошел к холодильнику и, открыв его, увидел бутылку пепси-колы и пакет молока. Взял кофейник, наполнил водой и поставил варить кофе. На столе лежала папка с надписью "Реконструкция офиса доктора Годдинга", к ней был прикреплен листок розовой бумаги, на котором витиеватым почерком Этельды было написано: "Звонил доктор Голдинг. Хотел поговорить с подрядчиком, но не со мной, а с тобой. Женщина-подрядчик – это выше его понимания, поэтому беседовать со мной он не пожелал…"

При одном упоминании о докторе Голдинге Джейка передернуло. С некоторых пор он уже не мог слышать это имя и очень сожалел, что они с Этельдой взялись за ремонт в его офисе. Но вместе с тем… если бы не этот заказ, он никогда бы не познакомился с Мэгги Айви. Господи, как все перепуталось и переплелось!

Джейк налил в чашку горячий кофе, выпил его и несколько минут сидел с задумчивым видом. Настроение было отвратительным, он ощущал себя одиноким и несчастным, хотелось с кем-нибудь поговорить, излить душу. Вот если бы можно было вернуться к Мэгги… Нет, этот вариант исключен. Но есть еще один человек, который непременно выслушает его и даст хороший совет. Джейк порывисто поднялся из-за стола, вышел из офиса и, сев в свой грузовичок, поехал к старшему брату.

Услышав в телефонной трубке громкий настойчивый голос Джины, Мэгги досадливо поморщилась. Господи, зачем она подошла к телефону! Могла бы догадаться, что только Джина имеет дурацкую привычку звонить поздно вечером, когда люди ложатся спать. А может, и хорошо, что она позвонила, отвлекла Мэгги, которая уже собиралась признаться доктору Голдингу в любви. Прямо на кухне, у окна.

– Ты соображаешь, что делаешь? – набросилась на нее Джина.

– А что я делаю? – растерянно спросила Мэгги. – О чем ты говоришь?

– Я говорю о вашей интрижке с доктором Голдингом! – запальчиво крикнула Джина.

Ошеломленная Мэгги попыталась возразить, но Джина не дала ей опомниться.

– И ты еще утверждала, будто ваши отношения не выходят за рамки официальных! – Голос Джины звенел от негодования.

– Ну… я не знаю, что ты имеешь в виду, – пролепетала Мэгги.

– А то, что он тебя несколько раз целовал! – торжествующе объявила Джина.

– Откуда ты знаешь про поцелуи? – быстро спросила Мэгги, тотчас сообразив, что выдала себя.

– Мне рассказал об этом Тим!

– Тим? – изумилась Мэгги. – Ты… ты допрашивала моего сына? – возмутилась она. – Как ты посмела?

– Господи, Мэгги, какая же ты наивная, – со вздохом проговорила Джина. – Совсем как ребенок. – И, помолчав, добавила: – Ну ничего, я выведу этого типа на чистую воду. Очень скоро у него отберут лицензию.

– У кого отберут лицензию?

– У Джейсона Голдинга! – объявила Джина.

– За что?

– За нарушение профессиональной этики и правил, строго запрещающих врачам выходить за рамки официальных отношений с пациентами. Голдинг этим пренебрег, так пусть поплатится. Я обо всем позабочусь, не беспокойся.

– Ты… позаботишься? – Мэгги не верила своим ушам. Все, о чем говорила Джина, казалось бредом сумасшедшего.

– Уже позаботилась!

Почувствовав внезапно навалившуюся усталость, Мэгги бессильно рухнула на диван.

– Я наняла частного сыщика, – медленно, по слогам произнесла Джина. – И очень скоро твой Голдинг получит по заслугам. И не только за то, что развлекался с тобой…

– Джина, о чем ты говоришь? – прошептала Мэгги.

– Скоро узнаешь. И поймешь наконец, что я была права. И если ты думаешь…

У Мэгги больше не было сил слушать, и она со злостью швырнула трубку на рычаг.

"Я делаю это уже второй раз, – подумала она. – Не прощаясь, обрывая ее на полуслове, бросаю трубку".

Несколько минут Мэгги сидела неподвижно, пытаясь успокоиться и осознать услышанное. Неужели это правда? Джина наняла частного детектива для того, чтобы тот, как она выразилась, вывел доктора Голдинга на чистую воду? Подруга частенько угрожала разным людям судебными преследованиями, но еще ни разу не довела дело до конца. А если на сей раз Джина выполнит угрозу? Ведь не просто же так она наняла детектива?

И еще: не может быть, чтобы Джина все время ошибалась. Когда она впервые заговорила о том, что доктор Голдинг странно проводит сеансы психотерапии, у Мэгги возникло смутное ощущение надвигающейся беды, но она постаралась не думать о плохом. А что, если Джина права? Ведь она сама лечилась у Голдинга, знакома со многими людьми, которые тоже пользовались услугами психотерапевтов, а значит, имеет представление о том, как должны проходить сеансы. Да, Джина разбирается в этом значительно лучше Мэгги. Неужели Джейк обманывает ее?

"Не надо называть его Джейком! – мысленно поправила себя Мэгги. – Он твой врач, а не приятель".

Горестно вздохнув, она поднялась с дивана и побрела укладывать Тима спать. В ушах Мэгги все еще звучали едкие фразы Джины, как у Голдинга отберут лицензию за то, что он "завел с ней интрижку" и за какие-то еще делишки, и сердце ее сжималось от боли.

Лежа в постели, Мэгги долго не могла заснуть, думая о докторе Голдинге, о Джине, которая, возможно, оказалась права, и о том, что на следующей неделе ее психотерапевтические сеансы завершатся. А следовательно, доктор навсегда исчезнет из ее жизни…

Подойдя к дому и увидев, что в одном из окон горит свет, Джейк обрадовался. Хорошо, что Джо еще не лег спать. Наверное, смотрит новости, в которых всегда сообщают итоги бейсбольных матчей. Джейк тихонько постучал, через минуту дверь распахнулась, и на пороге появился старший брат.

– Это ты? – вместо приветствия удивленно спросил он.

– Как видишь.

– Почему так поздно? А, догадываюсь… У тебя неприятности, надо поговорить, – усмехнулся он. – Ну, заходи.

Они вошли в гостиную, Джо выключил телевизор и двинулся на кухню.

– Ну, рассказывай, – сказал Джо, когда они сели за дубовый стол друг против друга. – Ты голоден?

– Немного, – после паузы ответил Джейк.

Джо подошел к холодильнику и достал блюдо с жареными цыплятами. Поставил его разогревать в микроволновую печь и занялся приготовлением кофе.

– Так что случилось? – снова спросил он. – Она обо всем догадалась? Раскусила тебя, горе-психотерапевта?

– Нет пока, – покачав головой, отозвался Джейк, глядя на старшего брата и радуясь, что приехал к нему. Джейк любил Джо: в нем чувствовались основательность и надежность, и к тому же брат напоминал ему отца. К кому же еще приезжать за советом, как не к Джо и Кэрол?

Джо достал из микроволновой печи подогретую еду и поставил тарелку перед Джейком.

– Ешь! – сказал он. – Значит, пока она ни о чем не догадывается?

– Пока нет, – повторил Джейк. – Но ведь это не может продолжаться вечно.

– Конечно, не может, – согласился Джо и принялся с аппетитом есть жареного цыпленка. – Даже не знаю, что тебе и посоветовать. Да… похоже, в последнее время отношения с женщинами у тебя складываются не лучшим образом, – задумчиво добавил он, наливая в кружки горячий кофе. Затем достал из холодильника густые сливки и поставил на стол.

Увидев кружки, такие же как у Мэгги, Джейк почувствовал, как защемило сердце. Он вспомнил, как несколько дней назад они вчетвером сидели в этой кухне за дубовым столом, пили кофе и весело смеялись. Какой счастливой тогда выглядела Мэгги!

– Да… – покачал головой Джо. – Сначала Линдси, теперь Мэгги. Ответь мне откровенно, ну что ты нашел в этой Линдси? Прямо тебе скажу: эта девица, как только я увидел ее, сразу напомнила мне манекен из магазина дамской одежды. Ну разве можно быть счастливым с такой женщиной? Да никогда! – Джо сделал несколько глотков кофе и продолжил: – Теперь эта Мэгги…

– Она тебе тоже не понравилась? – нахмурился Джейк.

– Мэгги мне очень понравилась, – быстро ответил Джо и, заметив, что брат не притронулся к еде, спросил: – Почему ты ничего не ешь?

– Аппетит пропал.

– Так ты не будешь есть цыпленка?

Джейк покачал головой, и Джо, подвинув к себе его тарелку, принялся за еду.

– Что ты хотел сказать насчет Мэгги? – спросил Джейк.

– Мэгги мне понравилась, – повторил Джо. – Она хорошая женщина, не чета Линдси, и очень тебе подходит. Вот только не пойму, для чего ты так все запутал… И вместо того, чтобы сразу ей во всем признаться, продолжаешь лгать дальше. – Джо достал из шкафчика яблочный пирог и откусил большой кусок. Затем достал нож и обрезал обкусанные края, чтобы скрыть от Кэрол свои дурные манеры.

"Для чего надо было откусывать от пирога, а потом обрезать края? – удивленно подумал Джейк. – Нет бы сразу отрезать кусок и съесть".

– Так что ты мне посоветуешь? – спросил он у брата, когда тот наконец насытился и, откинувшись на стуле, скрестил руки на груди.

– Привози ее сюда, если хочешь, – предложил Джо. – Мы посидим, выпьем кофе, а потом ты ей во всем признаешься. Мы тебя поддержим. Расскажем, какой ты хороший… Правда, иногда совершаешь странные поступки, но, разумеется, не из коварства, а по глупости. В общем, замолвим за тебя словечко, Джейк. Да и Кэрол в случае чего успокоит Мэгги. Она это умеет.

– Спасибо, что не подозреваешь меня в коварстве, – усмехнувшись, проговорил Джейк. – И за то, что так высоко оцениваешь мои умственные способности.

– Пожалуйста, – добродушно улыбаясь, ответил Джо. – В общем, подумай над моим предложением.

– Ладно.

– Останешься ночевать?

– Пока не решил.

– Давай решай, а я пошел спать, – объявил Джо, поднимаясь из-за стола. – Завтра мне рано вставать. Где диван и одеяло с подушками, ты знаешь.

– Знаю.

Джо ушел, а Джейк налил себе еще кофе и, глядя в пространство, стал размышлять о той странной и запутанной ситуации, в которой оказался. Когда за окном рассвело, Джейк на цыпочках, чтобы не разбудить семью брата, покинул кухню и вышел на крыльцо. Спящие там собаки проснулись, насторожились, он их тут же успокоил, и псы завиляли хвостами.

По дороге домой Джейк взволнованно думал о том, что непременно последует совету брата: пригласит Мэгги на ферму, в присутствии Джо и Кэрол признается ей во всем и попросит прощения. Он очень надеялся, что Мэгги поймет его и простит.

Глава 11

10 мая, воскресенье

Вернувшись в трейлер, Джейк лег спать, а проснувшись через несколько часов, почувствовал себя значительно лучше. Он встал, умылся, тщательно побрился и, окинув пристальным взглядом свое жилище, понял, что необходимо навести порядок.

После уборки он позвонил матери и сообщил, что сегодня собирается навестить ее вместе с Мэгги Айви. Миссис Купер очень обрадовалась и одобрила его решение признаться во всем Мэгги.

– Но я хочу рассказать ей обо всем после обеда, – предупредил Джейк. – Так что потерпи. Договорились?

– Хорошо, – согласилась миссис Купер. – Я буду молчать как рыба. – Она сделала паузу, а затем спросила: – Джейк, а вы с ней пойдете на воскресную службу в церковь?

– Пока не знаю, – ответил он. – Как получится. Лучше нас не жди, иди одна.

Они распрощались, и Джейк, повесив трубку, стал размышлять, как бы поделикатнее пригласить Мэгги на ферму. Позвонить по телефону или явиться к ней домой? Вчера поздно вечером они расстались натянуто. Мэгги говорила мало, неохотно и выглядела какой-то озабоченной. Должно быть, ее смущало его поведение. Ведь он для нее – психотерапевт, а врачи не должны позволять себе подобное. Не надо было торопиться с объятиями и поцелуями!

Джейк поднялся с дивана, еще раз критически оглядел свое жилище и остался доволен. Прямо сейчас он отправится к Мэгги домой, привезет ее сюда, покажет свой, дом, а затем они поедут на ферму. Пока Кэрол и Джо будут в церкви, он признается в обмане, попросит у нее прощения, и если она его простит, они отправятся к матери на обед.

Нет, прежде чем ехать к Мэгги, надо предупредить ее о своем визите. Так поступают воспитанные люди. Вернувшись к телефону, Джейк набрал номер Мэгги, но услышал лишь ее записанный на пленку голос. Мэгги сообщала, что никого нет дома, и просила оставить сообщение. Джейк назвался и с досадой покачал головой. Ну и что теперь ему делать? Все утро он был полон решимости объясниться с ней, строил планы, надеялся…

А что, если все-таки поехать в Окленд? Может быть, Мэгги дома, просто не хочет подходить к телефону? Джейк порывисто вскочил с дивана, но тотчас сел обратно. Нет, ехать нельзя. Если Мэгги дома, но не берет трубку, значит, не хочет ни с кем разговаривать. Не исключено, что и с ним в том числе. Нет, являться без приглашения он не станет. Нельзя быть таким навязчивым.

Обхватив голову руками, Джейк с горечью думал, что его грандиозным планам на сегодняшний день не суждено сбыться. А он так надеялся увидеть Мэгги, объясниться с ней, попросить у нее прощения и рассказать о своих чувствах! Мечтал снова привезти ее на ферму, познакомить с матерью…

Вспомнив о матери, Джейк поднялся с дивана, подошел к телефону и позвонил ей. Сообщил, что планы изменились, сегодня он не приедет, попросил передать Джо и Кэрол не ждать его к обеду. Затем взял ключи и направился к выходу, решив посвятить день строительству нового дома.

А Мэгги… Что ж, если она хочет провести выходной день в одиночестве, он не станет ей мешать.

В ночь с субботы на воскресенье Мэгги почти не сомкнула глаз. Она долго лежала в постели без сна, вспоминая свои былые отношения с Джеффом, и думала о Тиме, радуясь, что он у нее есть. Иногда она на короткое время проваливалась в сон, но тотчас же просыпалась и снова принималась размышлять о жизни, чувствуя себя усталой и измученной.

Наконец под утро, около пяти часов, Мэгги с досадой поняла, что заснуть ей не удастся, встала с постели и принялась бродить по своей маленькой квартирке, думая, чем бы ей заняться. Обычно люди борются с бессонницей с помощью алкоголя или снотворного, некоторые посещают специальные сеансы, нормализующие сон, но у Мэгги имелось свое, хорошо проверенное средство: надо просто-напросто заняться уборкой квартиры. Прием алкоголя и лекарств вредит здоровью, специальные сеансы стоят дорого, а прибрать никогда не помешает.

Мэгги решила начать с кухни. До блеска надраила хромированную поверхность раковины, подмела пол, а потом и вымыла его, протерла оконные стекла, постирала занавески. Затем испекла сладкий пирог, а когда Тим проснулся, они вместе украсили его.

Дважды звонил телефон, но Мэгги и не подумала брать трубку. Слушать оставленные на автоответчике сообщения у нее тоже не было желания. Ну кто может звонить в воскресное утро? Только Джина или мать. Нет, Мэгги не собирается портить себе настроение, выслушивая очередные угрозы Джины в отношении доктора Голдинга или ехидные реплики матери о сомнительных психотерапевтах. Мэгги и в голову не могло прийти, что два раза ей звонил доктор Голдинг!

После завтрака Мэгги с Тимом решили прогуляться. Неплохо бы отвести мальчика куда-нибудь на воскресный ленч. Сев в автобус, мать с сыном поехали в "Макдоналдс". Затем они отправились в кинотеатр, где по выходным на дневных сеансах показывали старые диснеевские мультфильмы.

После просмотра мультфильмов, довольные и веселые, Мэгги с Тимом пошли к причалу, полюбовались лодками и катерами, побросали в воду камешки, а затем долго гуляли в парке. Они вернулись домой лишь к вечеру.

Уложив сына в постель, Мэгги неожиданно для себя расплакалась, но не как раньше – горестно, со всхлипами и жалостью к самой себе, а так, скорее для разрядки. По-плакав немного, Мэгги вытерла слезы, успокоилась и почувствовала себя намного лучше. На душе было спокойно, и все тревожные мысли, преследовавшие ее в последнее время, улетучились.

"Нет, все-таки слезы очень помогают", – улыбаясь, думала Мэгги.

Недавно она прочла в журнале, что слезы действуют на человека благотворно, способствуя душевному расслаблению и успокоению. Почувствовав сильную усталость, Мэгги прилегла на диван и, укрывшись афганским пледом, стала вспоминать подробности сегодняшнего дня. Незаметно для себя она уснула.

Мэгги спала так крепко, что даже не слышала звонка будильника. Разбудил ее Тим: стоя у кровати, он тряс мать за плечо. Открыв глаза, она встрепенулась, затем, вскочив с постели, быстро собрала Тима, приготовила завтрак и бутерброды для ленча на работе.

Только на полпути к Сан-Франциско она вдруг вспомнила, что даже не выяснила, кто ей вчера звонил и зачем.

Глава 12

11 мая, понедельник

Первую половину дня Мэгги пришлось напряженно работать, хотя чувствовала она себя невыспавшейся и разбитой. Мэгги печатала протоколы заседаний по предоставлению ссуд и займов, приказы и докладные записки, но мысли ее были заняты другим. Она непрерывно думала о докторе Голдинге, вспоминала их восхитительную прогулку по парку, поездки на ферму к его родственникам и на остров; перед ее глазами возникали его добрая улыбка и участливый взгляд, но в ушах то и дело звучал возмущенный, злой голос Джины, называющей его лжецом, негодяем и обманщиком.

Во время ленча Мэгги и Линн съели по сандвичу, а затем вышли на улицу подышать свежим воздухом. Мэгги не хотелось ни с кем разговаривать, но Линн была в приподнятом настроении и болтала без умолку. Она великолепно провела выходные дни, ходила на свидание и теперь увлеченно, в деталях, рассказывала об этом Мэгги. Та лишь кивала и изредка бормотала "да", "здорово".Рассеянно слушая болтовню Линн, Мэгги продолжала размышлять над своими отношениями с доктором Голдингом, и внезапно ей в голову пришла дельная мысль. Она даже удивилась, как раньше не додумалась до этого. Вместо того чтобы выслушивать рассуждения Джины о том, как должны проводиться сеансы психотерапии, давно надо было самой обо всем разузнать.

Вернувшись в банк, Мэгги распрощалась с Линн и направилась в комнату отдыха персонала. Убедившись, что там никого нет, она подошла к столу, села и взяла телефонный справочник. Долго листала, пока наконец не отыскала номер телефона наблюдательной комиссии по соблюдению прав потребителей, получающих услуги в социальной сфере и здравоохранении. Торопливо набрала номер и услышала женский голос, прозвучавший очень по-деловому.

Мэгги тоже постаралась придать своему голосу деловитости:

– Добрый день, я хотела бы узнать относительно этических требований… – и умолкла.

– Этических требований к кому именно? – живо отозвалась собеседница и стала быстро перечислять: – Психиатрам, психотерапевтам, социальным работникам, консультантам по брачным и семейным отношениям, адвокатам, священникам?

Мэгги ошарашенно молчала, пытаясь осмыслить услышанное.

– Алло, вы слушаете? – после короткой паузы спросила женщина.

– Да, да, – опомнившись, поспешно ответила Мэгги. – Я хотела бы узнать об этических требованиях, предъявляемых к психотерапевтам.

– Сформулируйте суть вопроса, – снова деловым тоном предложила дама.

– Может ли психотерапевт иметь личные отношения со своими пациентами?

– Какого рода отношения? – строго уточнила женщина. – Сексуальные?

– Не совсем.

– Что значит "не совсем"? А какие тогда?

– Ну… например, целовать пациентку, – смущенно пробормотала Мэгги.

– Это грубое нарушение морального кодекса психотерапевтов, – заявила дама.

Во рту у Мэгги пересохло, сердце в груди заколотилось.

– А что там говорится, в этом кодексе? – прошептала она.

– Так, минуточку. Давайте посмотрим.

Очевидно, ее собеседница открыла какую-то книгу или справочник, отыскала нужную страницу и принялась перечислять:

– Психотерапевты не имеют права вступать в личные, в том числе сексуальные, отношения со своими пациентами, включая такие, как объятия и поцелуи. Подобное поведение расценивается как нарушение прав пациентов… Психотерапевт лишается лицензии… Так, дальше… Психотерапевт не имеет права давать о себе ложные сведения, вести с пациентом беседы на посторонние темы, проявлять к нему неуважение или высказывать негативное отношение… Запрещается обращаться к пациенту с личными просьбами, например, об одалживании денег или оказании каких-либо услуг, поскольку подобные просьбы не только выходят за рамки установленных между ними отношений, но и отрицательно сказываются на душевном самочувствии пациента, могут повредить проводимому лечению…

– Подождите!.. – не выдержав, прервала Мэгги.

– Да, слушаю вас, – с готовностью отозвалась дама.

– Значит, поцелуи и объятия со стороны психотерапевта – это нарушение правил?

– Подобное поведение недопустимо, – авторитетно подтвердила собеседница.

– Это правда? – удрученно прошептала Мэгги.

– Да, психотерапевт не должен вступать с пациентом в личные отношения, – подтвердила она.

– Но если он… все-таки вступает… – Мэгги на мгновение запнулась, а потом продолжила: – Ему это чем-то грозит?

– Естественно, и он прекрасно об этом знает. Скажите, о каком конкретно психотерапевте вы спрашиваете?

– О каком конкретно? – растерялась Мэгги.

– Да. Но… если не хотите сейчас называть его фамилию, то после нашего разговора сразу обратитесь в нашу комиссию и подайте жалобу. Мы рассмотрим ее, проверим факты и, если они подтвердятся, вынесем соответствующее решение о лишении его лицензии, обещаю вам.

Услышав последнюю фразу, Мэгги вздрогнула и, не поблагодарив собеседницу за предоставленную информацию, быстро повесила трубку. Несколько минут она сидела неподвижно, уставившись в пространство и пытаясь осмыслить то, о чем ей сообщила по телефону сотрудница в наблюдательной комиссии.

"Вот так-то, Маргарет Сара Айви, – удрученно качая головой, мысленно сказала она себе. – Нарушение правил, грубое пренебрежение моральным кодексом… Значит, есть в тебе какой-то изъян, заметив который мужчины начинают вести себя недостойно. И не имеет значения, какими глазами доктор Голдинг смотрел на тебя, куда возил и что говорил. Он твердо знал, что не должен был так поступать, но тем не менее поступал. Он вступил с тобой в личные отношения, обнимал тебя и целовал… И только что ты получила подтверждение тому из уст квалифицированного специалиста".

Мэгги тяжело вздохнула, вышла из комнаты отдыха и побрела к себе. До конца рабочего дня она печатала, запрещая себе думать о докторе Голдинге, но воспоминания о встречах с ним не оставляли ее ни на мгновение. Перед глазами то и дело возникало его лицо, проникновенный, сочувствующий взгляд, добродушная улыбка. Она вспоминала, как радовался Тим каждой встрече с Джейком, и сердце ее болезненно сжималось.

Как она могла так опрометчиво поступить, познакомив маленького Тима с доктором Голдингом! Ведь она давно поклялась себе не делать ничего, что могло бы ранить душу ее сына. И что теперь получается? Тим привязался к Джейку, полюбил его, поверив, что у него появился настоящий взрослый друг, – и очень скоро он его лишится? Господи, как тяжело будет переживать сын расставание с доктором Голдингом! И виновата в этом только она, Мэгги.

Закончив работу, Мэгги забрала Тима из детского сада, они сели в автобус, и пока тряслись по неровной, в выбоинах дороге, Мэгги вспоминала свой первый визит к психотерапевту. Как она вошла в его кабинет, рыдая, как доктор Голдинг усадил ее в кресло, взял стул и сел напротив. Она сбивчиво рассказывала ему о своих неприятностях, он молча слушал ее и кивал. Слезы градом катились по ее лицу, застилая взор, но, даже почти ничего не видя, Мэгги все-таки сумела заметить, как изменилось лицо доктора. На нем появилось выражение тревоги. Он явно был в замешательстве.

Тогда Мэгги, увлеченная собственными переживаниями, не придала этому значения, просто слегка удивилась. А теперь, вспоминая встревоженное лицо доктора Голдинга и его смятение, вдруг подумала, что все это очень странно. Почему ее появление в кабинете и сбивчивый, горестный рассказ о неудавшейся жизни вызвал у доктора Голдинга такую реакцию? Он испугался – сейчас Мэгги это ясно осознала.

Почему? Разве он впервые имел дело с плачущими женщинами? Да перед его глазами прошли сотни, даже тысячи пациенток! Все они плакали, хлюпали носами, жалуясь на тяжелую судьбу. Может быть, доктор Голдинг сразу проникся к ней сочувствием, она ему понравилась, и он стал относиться к ней не как к пациентке, а как к женщине? Очень может быть. Это, конечно, приятно… Неприятно, однако, другое: он не должен был, не имел права проявлять по отношению к ней никаких личных симпатий. Он знал об этом и тем не менее пошел на нарушение общепринятых для врачей правил!

По дороге домой Тим подробно пересказывал Мэгги содержание новой книги, которую они читали в детском саду, она рассеянно слушала про пирата и его собаку, искавших клад, стараясь скрыть свое плохое настроение, но сын, к счастью, ничего не замечал.

Открывая дверь своей квартиры, Мэгги испытала новый приступ душевной боли. Замки, щеколда на двери, выбежавший их встретить веселый котенок, которого Тиму подарили на ферме… Казалось, все в ее доме напоминало о докторе Голдинге. За неполные три недели он сумел прочно занять место в ее жизни, заполнил собой почти всю ее…

Мэгги прошла на кухню и хотела заняться ужином, но Тим попросил ее посмотреть рисунки, которые он сделал в детском саду. Увидев один рисунок, Мэгги мгновенно ощутила знакомое пощипывание в носу и, взяв бумажную салфетку, промокнула глаза. На листе бумаги были изображены ферма, зеленый луг, на котором паслись коровы, сарай, деревья…

– Замечательный рисунок, – быстро проговорила она, опуская голову, чтобы Тим не заметил ее слез. – А пока пойди в комнату и поиграй.

Мэгги поставила кипятить воду для макарон и принялась тереть морковь и резать салат-латук. Из гостиной доносился веселый голос Тима, он продолжал рассказывать, как провел день в детском саду, а она перебирала в памяти свои встречи с доктором Голдингом и анализировала его поведение. Ведь он не говорил, например: "Мэгги, мне кажется, собираясь уехать домой и выйти замуж за человека, которого вы не любите, вы совершаете ошибку". Да, именно такую фразу произнес бы психотерапевт в ответ на подобное заявление пациентки. Или: "Ваше решение ошибочно, оно принято под влиянием минуты".

Почувствовав, что заливается слезами, Мэгги снова схватила бумажную салфетку, потом вымыла лицо холодной водой и, немного успокоившись, вновь вспомнила лицо Джейка, В ушах зазвучал его тихий, проникновенный голос: "Мэгги, пожалуйста, не уезжайте. Я очень не хочу, чтобы вы уезжали. Останьтесь со мной, Мэгги…"

Доктор Голдинг раздраженно поморщился. Он с самого начала был уверен, что бюро, рекомендовавшее ему подрядчиков для реконструкции офиса, его обманет, а сам подрядчик окажется мерзавцем и халтурщиком. Был уверен, а все-таки решился на эту авантюру! Джейсон по опыту знал, что вся эта сомнительная публика только и жаждет хапнуть побольше денег, а работа их мало волнует. И даже подачей жалоб их не напугаешь!

Джейсон нервным жестом пригладил волосы и немного успокоился: пересаженные волосы были на ощупь жесткими и, кажется, даже подросли.

– Моника, набери еще раз номер доктора, – с нетерпением попросил он.

– Дорогой, мы оставили сообщение, и как только доктор появится, он тебе перезвонит.

Моника сидела, закинув ногу на ногу, в большом раскладном кресле, которые стояли в каждой палате для родственников: вдруг захотят переночевать у постели больного? Джейсон смерил жену презрительным взглядом и усмехнулся. Представить Монику ночующей в этом кресле у постели тяжелобольного мужа было невозможно. Вот и сейчас она сидит в новом платье, смотрит телевизионное шоу Джерри Спрингера, одновременно листая журнал. Но созерцание беспечной жены на сей раз не разозлило его. С тех пор как Джейсон загремел в больницу, он пересмотрел свои взгляды и пришел к определенным выводам. Если в первые дни пребывания в больнице он расценивал свою болезнь как внезапное несчастье, свалившееся на его голову, то теперь считал это благом. Да, именно благодаря болезни он другими глазами взглянул на свою жизнь и задумал новую книгу.

Джейсон закрыл глаза и представил обложку новой книги, на ней золотыми буквами было написано: "Смерть возвращает к жизни. Обретение смысла жизни перед лицом смерти". Джейсон уже созвонился со своим агентом, и та обещала сегодня во второй половине дня переговорить с издательским домом "Рэндом" по поводу публикации. Господи, как Джейсон мечтал вместе с агентом присутствовать на переговорах! Но нет, этот доктор, идиот, сказал, что раньше завтрашнего дня он не выпишет его из больницы.

Джейсон сел в постели, поискал глазами пульт, чтобы выключить наконец это дурацкое шоу, которое с таким интересом смотрела Моника, но нигде его не нашел.

– Моника, позвони врачу, – раздраженно повторил он. – Или медсестре. Кому хочешь, но я должен немедленно уехать отсюда.

– Дорогой, о чем ты говоришь? – Нехотя оторвав взгляд от экрана телевизора, Моника приподнялась в кресле и посмотрела на мужа. Журнал выскользнул у нее из рук и, зашелестев страницами, упал на пол.

Вот, снова этот пренебрежительный тон, безразличный взгляд, ничего не выражающее лицо… Господи, как все это надоело!

– Позвони! – упрямо повторил он. – Я должен улететь сегодня.

– Дорогой, ты думаешь, это так просто? – вздохнув, произнесла Моника. – Билеты на самолеты бронируют заранее.

Глаза Джейсона сузились от злости. А ведь когда-то эта женщина казалась ему очень привлекательной. Как давно это было!

– Хорошо, я позвоню, – покорно кивнув, сказала Моника, – и постараюсь заказать билеты на завтрашний рейс.

– Ладно, – пробурчал Джейсон. – Потерплю до завтра.

Он откинулся на подушки и стал напряженно думать. Завтра – вторник, время еще терпит. Его наконец выпишут, и они с агентом оправятся в издательский дом обсуждать детали будущей публикации. Всегда лучше, когда автор встречается с издателями лично, а не через агентов. Доктор Голдинг представит свою будущую книгу, перескажет ее основные идеи. Джейсон был уверен, что читатели обязательно заинтересуются его трудом, и в дальнейшем он займет одно из первых мест в списке бестселлеров.

Он покосился на Монику, которая, с сожалением покинув удобное кресло, направилась к телефонному аппарату, и сказал: