Текст книги "Зарницы на горизонте (сборник)"

Познакомимся поближе с селом Юлук, расположенным от Орска в ста сорока километрах, откуда приезжал гармонист Вафа. Это село находилось на дальней окраине Орского уезда. Как отмечал писатель в своём дневнике, территория Орского уезда тогда была равна землям-владениям среднего Европейского государства, а по российским меркам была больше площади Курской губернии. И вот в феврале 1919 года, после долгой болезни Мирхайдара, новое советское руководство уезда решило направить его в село Юлук заведующим библиотекой. Это почти родовое село известных общественных деятелей и золотопромышленников Оренбургской губернии – Рамиевых. Они же являются и крупными издателями этого края, в Оренбурге издавали популярную среди населения газету «Вакыт» («Время») и журнал «Шура» («Совет»), в своей типографии выпускали художественную литературу и учебники. В то время ещё живой Закир Рамиев был известным поэтом и подписывался псевдонимом Дэрдменд. Мирхайдар Файзи хорошо знал об их делах. А в Юлуке при содействии этих Рамиевых когда-то была открыта общественная библиотека. И заведовала этой библиотекой семья муэдзина мечети, построенной Рамиевами. Семье муэдзина они доплачивали за содержание библиотеки. С целью сохранить эту библиотеку и направлялся Мирхайдар Файзи в село Юлук, потому что в уездный центр дошли сведения, что народ начал растаскивать имущество баев Рамиевых.

С этого времени основным местом работы М. Файзи будет библиотека. Да, он около восьми лет проработал в рабочих библиотеках в местах добычи и переработки золота, таких как Юлук, Баймак и Темясево. При нём на одном из клочков территории бывшего уезда образуется Баймакский район, но уже входящий в Башкирскую автономную республику. Правда, одну из холодных зим – зиму 1924 года – он провёл, замерзая, в Казани, являясь заведующим отделением детской литературы Центральной восточной библиотеки. (Наверное, именно в эту зиму в его душе и зародилась мысль написать новое произведение на основе поэмы Г. Тукая «Шурале». На фактах, подтверждающих это предположение, остановимся дальше.) Да, Казань притягивала его к себе давно. Но поездка в том году в Казань оказалась не совсем удачной. Признаки начавшейся лёгочной болезни опять вернули его на родину – в кумысный край.

В некоторых довольно серьёзных трудах рассказывается, что Мирхайдар Файзи ещё в десятых годах объездил сёла Башкирской стороны, скажем, побывал в очень отдалённых от Орска деревнях Бура, Балтачево, где будто бы собирал образцы народного творчества. Другие пытаются его раньше времени, ещё с десятых годов, показать работающим библиотекарем. Ещё раз необходимо отметить, что в дневниках автора не зафиксированы подобные путешествия или случаи работы его библиотекарем в те годы. В первом примере, вероятно, авторы пытались связать со своим регионом путешествия писателя в сёла, когда-то входящие в Малмыжский уезд. Сёла Балтаси, Тюнтер, Шуда, куда он раньше часто ездил, и сегодня граничат с вятской землёй. А библиотекарем он стал, как уже было сказано ранее, только с февраля 1919 года. Да и тогда он взялся за эту работу случайно. Длительный и самый тяжёлый период Гражданской войны в окрестностях Уральских гор и реки Урал пришёлся на середину 1918 – начало 1919 года. После этих длительных боёв-сражений в этой местности распространились такие болезни, как холера, тиф. Эти болезни в основном появляются тогда, когда трупы людей и животных вовремя не преданы земле. Они подстерегают каждого, независимо, богат ты или беден. Поздней осенью 1918 года и Мирхайдар болел более месяца. И одна девушка из самого богатого рода города, из семьи купца второй гильдии Бурнаева, тоже не избежала трагической участи. Гульсира Бурнаева, с которой Мирхайдар обменивался письмами и фотографиями, встречался и ухаживал за ней, в начале ноября скончалась от холеры. После всех этих событий родственники задумались о том, чтобы отправить Мирхайдара подальше от города, охваченного смертельными болезнями. И он получил направление в село Юлук, расположенное между склонами высоких гор Иряндык. Эти места упоминаются в башкирских народных песнях. Ландшафт здесь отличный. К югу от Юлука течёт воспетая в песнях река Сакмар. Для восстановления расшатанного здоровья лучшего места не сыскать.

Да, Мирхайдар Файзи после обнаружения у него болезни сердца особо себя не жалел. Зимой он большую часть дня проводил за прилавками магазинов братьев, исполняя чаще обязанности кассира. А потом всё остальное свободное время использовал для творчества и организации театрального кружка. Как советовали родственники, для восстановления здоровья ему нужен был покой. Но до этого дня, до задуманной поездки в Юлук в феврале 1919 года он не мог оторваться от главного своего увлечения – от театра.

Летом 1916 года в Орск приезжали артисты театра «Нур». Руководитель театра Сахибжамал Гиззатуллина и Мирхайдар Файзи были знакомы ещё со времён первого путешествия труппы «Сайяр» в их город. И в этот раз он исполнил вместе с ними несколько ролей на сцене. Но не успев распрощаться с артистами, вынужден был собраться в дальний путь – в Малмыж.

Из далёкого Малмыжа было получено тревожное известие: оказывается, его сестра Фатима в очень тяжёлом состоянии. Надо было отправляться в хлопотное, длительное путешествие. Они с пятнадцатилетним Сагитом – сыном брата Саитгарея, приехавшим в гости в Орск, отправились в путь утром 7 июля. (Сагит Гареевич Файзуллин долгие годы работал в Татарском книжном издательстве редактором, переводчиком. Он же составил изданный в 1957 году двухтомник М. Файзи и передал в фонд Казанского университета основное письменное наследие писателя.) Благополучно добравшись до Малмыжа и прожив там неделю, они с Сагитом выехали в село Шуда, где жил его брат, мулла Саитгарей. (Это село сейчас относится к Балтасинскому району Татарстана.) В дневнике писателя довольно много страниц посвящено описанию пейзажей в окрестностях села Шуда, традиций сельских жителей этих мест. Их читаешь запоем, словно это не страницы дневника, а настоящее литературное произведение. «Даже манера одеваться у людей здесь, можно сказать, прямо противоположная тому, что у нас. Здесь и у женщин на ногах лапти и длинные шерстяные чулки. Большинство женщин одеты в красные платья. На талиях девушек красивые передники. Девушки очень наряжаются, когда идут с поля… То, как они проходят – с блестящими серпами в руках, крепко ступая мелкими шажками, – можно считать самым красивым зрелищем в деревне», – пишет он. Рядом с этими словами есть и такие строки: «В здешних татарских сёлах пока не получили распространения хлебоуборочные машины, хлеба жнут вручную. Всё поле бывает усеяно тётушками в красных платках».

Но больше всего в этом селе Мирхайдару пришлось по душе, что молодые собирались пообщаться у родника, устраивали там же, на лугу, вечерние игры. Несмотря на то, что он уже был старше их, но оставался молод душой, любил негромко петь и играть на мандолине, и тоже присоединялся к их играм. Даже смог стать другом, хранителем тайн девушек гораздо моложе себя… Особенно памятен приезд Мирхайдара в Шуду в 1923 году. У него сложились очень близкие отношения с соседской красавицей Гилембану, которой было около семнадцати-восемнадцати лет. И он стал её сердечным другом. Позабыв, что ему уже за тридцать, он влюбился в эту девушку. «Дни в Шуде проходят очень весело. Особенно красивый вид у воды совсем меня околдовал… Гилембану стала венцом моих дней в Шуде. Каждый разговор при встрече с ней кажется приятнее тысяч удовольствий…» Узнав, что у девушки уже есть любимый парень, Мирхайдар даже какое-то время хранил в сердце месть к нему. «Когда вспоминаю имя Гилембану – радуюсь, когда вспоминаю об Ибрае – огорчаюсь», – написал он тогда в дневнике. Лишь поняв, что горит в огне любви и не может ничего с этим поделать, он решил быстрее уехать из села. Вздыхая пишет: «Сам уезжаю, сердце остаётся… Прощай, Шуда, прощай». Но и после отъезда из этого села его сердце не скоро успокоилось. Гилембану и любивший её парень-мельник не забывались. Щепотку своих чувств к этой девушке он отразил в написанных после отъезда из Шуды рассказе «Сарвиназ» и стихотворении «Рядом с возлюбленной Ибрая»:

 
На берегу Сабир, Габдулла и я,
Под нами девушки воду набирают;
Как только с алыми вёдрами, мелко ступая,
Приходит Гилембану, этот «ребёнок»,
Радуется, словно перед ним стоит счастье,
Возносящее его на небеса, –
 

(Подстр. пер.)

пишет он о себе.

В последней строфе стихотворения есть намёк и на то, что влюблённый в девушку и собиравшийся на ней жениться Ибрай приходился другом автору стихотворения:

 
Убери руки, не заставляй ревновать её парня,
Не береди душу молодому Ибраю!
Не разрушай невольно дружбу,
Не замарай красоту зрелища у воды!
 

А в рассказе «Сарвиназ» тот же самый любовный треугольник представлен немного по-другому.

У Мирхайдара Файзи также довольно много стихов, записанных в дневниках и альбомах родственников и друзей, в направленных друзьям и родственникам письмах и на обороте отдельных фотографий. В семидесятых годах была предпринята попытка собрать какую-то часть этих записей мною, а другую часть – сотрудниками музея города Орска. В этом деле особенно успешными были поиски Татьяны Черкасс (некоторые её письма хранятся у меня). И редактором газеты «Орский рабочий» Михаилом Секретом были произведены успешные поиски. Он хранил у себя некоторые письма и редкие фотографии М. Файзи, опубликовал в своей и областных газетах статьи о результатах своих поисков. М. Секрет мечтал написать про М. Файзи документальную повесть на русском языке, даже публиковал небольшие отрывки из своего произведения в редактируемой им газете. И в тех стихотворных памятных надписях Мирхайдара сохранилась пара куплетов, связанных со случившимися событиями в Шуде. К примеру, в альбоме сына брата, будущего инженера Искандера он написал следующие слова:

 
Играли лишь вдвоём;
Ушла припозднившись,
Набрав воды.
Подарила платок.
С коромыслом на плече,
Приласканная своим парнем,
Ушла, пожелав здоровья;
Я пел песню ей вслед
И махал платком,
Вышитым душенькой моей!
 

(Подстр. пер.)

О том, что такое свидание с Гилембану у родника состоялось, отмечено и в альбоме Искандера: «В действительности на месте «сельской девушки» была Гилембану. Я записал в твой альбом очень дорогое для меня воспоминание. Твой дядя Мирхайдар Файзи. 1924, 2 сентября, Юнаево».

В селе Шуда, в бывшем доме муллы Саитгарея сейчас работает музей, посвящённый жизни и творчеству Мирхайдара Файзи. Он был открыт стараниями правительства Татарстана и руководства Балтасинского района в 1991 году, в дни 100-летия со дня рождения писателя. Там уделено внимание и луноликой, черноволосой Гилембану – горячо любимой Мирхайдаром, бывшей его последней любовью, и Ибраю, вынудившему уже взрослеющего писателя метаться между двух огней.

После одной из поездок в Малмыж и Шуду Мирхайдар заявил в дневнике, что задумал написать новое произведение. Вот его запись в дневнике от 8 октября 1916 года: «Объездил сёла на Казанской стороне. Родилась мысль написать пьесу под названием «Сагадатбану», использовав увиденные в сёлах этого края красивые моменты. Все дни сейчас будут посвящены этому делу». А спустя лишь несколько страниц после этих строк записаны полные горя и печали слова, связанные с известием о смерти «в лазарете» любимого им певца из Дюрткуля Хасана. Из записей в дневнике ясно, что при создании образов героев будущей пьесы Халиля, Исмагиля, Галиябану автор представлял не только жизнь и обычаи молодёжи села Шуда, но и взаимоотношения молодых людей из Юнаева и Дюрткуля. Основой для образа Халиля стал не только Юлукский искусный гармонист и певец Вафа Адгамов, как пишут авторы некоторых трудов. За Халилем, который будет застрелен на сцене, скрывается и трагическая судьба певца Хасана. Также прослеживается и прототип образа Исмагила – это отражение событий из села Шуда 1916 года. И образ Галиябану тоже не просто копия какой-то мифической Сагадатбану. В этом образе можно увидеть и отражения сельских девушек из Шуды, Юнаева и Дюрткуля, а также и намёк на судьбу Камиля-туташ Гумеровой, с «идеальной внешностью», блиставшей одну зиму на сцене города Орска. (Камилю как раз примерно в это время выдали замуж за нелюбимого человека, намного старше её.) Касательно первого названия пьесы с некоторыми тоже хочется поспорить. Если перевести значение имени Сагадатбану с арабо-персидского языка – получится Счастливая Бану. А счастлива ли девушка, олицетворённая в пьесе? Нет, конечно. Девушка, на глазах у которой застрелили любимого, никак не может быть счастливой. Мне кажется, что, приступая к написанию этой пьесы, Мирхайдар Файзи собирался создать образ счастливой девушки. Но когда заканчивал пьесу, он поменял её судьбу. А вначале, возможно, на выбор названия повлияло произведение его кумира Галимджана Ибрагимова «Сөю – сәгадәт» («Любовь – это счастье»). Мирхайдар тоже под положительным воздействием взаимоотношений сельской молодёжи, искренней любви между ними сел писать это своё произведение. (Не будем забывать и том, что после прочтения романа Г. Ибрагимова «Яшь йөрәкләр» («Молодые сердца») впечатлённый Мирхайдар срочно написал статью сразу же после выхода романа и опубликовал её в астраханской газете «Идель» в том же 1912 году.)

В последние годы в татарской и башкирской печати (особенно у соседей в Башкортостане) было высказано и написано довольно много ошибочных суждений относительно времени написания произведения «Галиябану» и о том, на почве каких событий оно было создано. Якобы эта пьеса была написана в селе Юлук, в связи с событиями в Юлуке. (Как уже упоминалось ранее, Мирхайдар был направлен на работу в Юлук только в начале 1919 года. В Юлуке он в 1921 году написал драму, по названию подходящую тому времени, – «Кызыл йолдыз» («Красная звезда»).) Ещё только в 2006 году один проживавший в Башкортостане татарский журналист в своей статье, опубликованной в Казани, выступил с мыслью, что «Галиябану» отражает события, происходившие в Баймакском районе. Мол, и произведение написано там же. А ведь автор драмы тогда ещё совсем не знал, где находятся эти Баймаки, Юлуки. После прочтения подобных «научных изысканий» возникает один вопрос: а брали ли в руки, читали ли эти деятели пера и некоторые литературоведы дневники самого Мирхайдара? Ходили ли по следам Мирхайдара? Ведь в этих дневниках чёрным по белому написано: пьеса «Галиябану» была начата в октябре 1916 года и через три месяца завершена в городе Орске. В начале 1917 года рукопись «Сагадатбану» была направлена в Оренбург режиссёру труппы «Ширкат» Валию Муртазину-Иманскому. Вали вернул пьесу, изложив свои предложения. В том числе он предлагал сменить имя главной героини, так как по смыслу содержания пьесы героиня не может быть «Счастливой Бану». И рекомендовал назвать пьесу именем «Галиябану», по смыслу близкой к «замечательная», «видная». Известно же, в те времена имена детям давались в основном муллами. А они старались чаще подбирать коранические имена.

Мирхайдар Файзи внёс в рукопись те изменения, какие сам посчитал нужными, конечно, учитывая и рекомендации режиссёра. И в скором времени снова передал рукопись в Оренбург. После прочтения там, артистам произведение понравилось, они его поддержали и очень быстро подготовили постановку. Пьеса «Галиябану» была представлена народу вечером 19 марта того же года в здании Оренбургского русского городского театра. На сцене мастерски исполнили свои роли следующие артисты: роль Галиябану играла будущая известная артистка татарского народа, обладающая душевным тембром голоса Сара Байкина, Халиля – сам режиссёр Вали Муртазин, Исмагила – Гусман Садыков. Народ выразил одобрение их игре бурными овациями. 15 декабря этого же года пьеса была вновь сыграна в Оренбурге. Зимой 1918 года её уже ставили на сцене Казани. А в 1922 году пьеса вышла в Казани отдельной книгой, с хвалебным вступительным словом самого Галимджана Ибрагимова.

Невозможно не упомянуть ещё один прискорбный факт, искажающий данные о первой постановке «Галиябану» на сцене. Во втором томе «Татарской энциклопедии», призванной долгие годы хранить, вносить ясность и пропагандировать авторитет и славу нашей нации, в статье, посвящённой этому произведению, театровед И. Илялова пишет, что «в первый раз её ставила труппа «Нур» в Оренбурге». А в посвящённых специально этой труппе статьях сказано, что труппа «Нур» ещё весной 1916 года уехала из Оренбурга, а осенью того же года продолжила свою деятельность в Уфе». И этот случай, по-моему, тоже показывает, как некоторые из нас неосторожны в отношении творчества и наследия Мирхайдара Файзи. В печати уже были некоторые суждения о том, как неосторожно обошёлся автор одного кинофильма, сделанного по мотивам пьесы «Галиябану». Не только в произведении Мирхайдара «Галиябану», но и в любом другом его произведении невозможно встретить неуважительного отношения к женщине, очернения образа женщины. Он сам всю жизнь был человеком с чистой совестью, настоящим интеллигентом, воспитанным человеком. И произведения его лучатся чистотой, искренностью.

Молодые артисты города Орска тоже инсценировали произведение «Галиябану»: в первый раз в декабре 1917 года с участием самого автора. Тогда зрителям особенно понравилась учащаяся учительских курсов Майбадар (как её звали тогда), исполнившая роль Галиябану. Она прекрасно чувствовала себя на сцене, очень душевно исполняла песенные куплеты. Это было её второе выступление с группой Мирхайдара Файзи. До этого Майбадар сыграла роль русской женщины под псевдонимом Люси в пьесе Идриса Багданова «Югалган хатын» («Потерявшаяся женщина») в 1917 году. И позже на сцене Орска она исполняла роли с песнями и танцами ещё в нескольких пьесах. В том числе и в первой постановке пьесы «Асылъяр» М. Файзи, так же под псевдонимом Люси, Бадар исполнила главную роль. С даром талантливой артистки Бадар-Майбадар Юсупова после окончания учительских курсов ещё несколько лет преподавала в разных татарских и башкирских школах. Только в 1926 году самодеятельную артистку Бадар приняли в Башкирский государственный театр, где в то время был главным режиссёром Вали Муртазин-Иманский. Очень скоро она стала драгоценной жемчужиной этого театра. (Жители Дюрткуля хвалятся, мол, детство Майбадар прошло у нас, её родители из нашего села.)

Если многие самодеятельные театральные коллективы после установления советской власти стали стационарными театрами, то орской группе в этом смысле не повезло. Советская власть окончательно здесь была установлена в 1919 году. Как отметили раньше, именно в эти дни Мирхайдар Файзи был направлен библиотекарем в дальнее село этого уезда. Большинство участников из его драмкружка прошедшими войнами были разбросаны кто-куда, а более молодые, видимо, не осмелились заявить о своём желании организовать в городе такой театр. Но тяга к театральным зрелищам среди жителей города не совсем заглохла. Из воспоминаний народного артиста Хакима Салимжанова нам известно, что в первые месяцы советской власти в этом городе оказался Габдулла Кариев. И сразу же после его приезда активизировалась работа драмкружка, в котором активно участвовали и два его брата, бывшие приказчики в торговых заведениях известного купца Бурнаева. Г. Кариев и раньше часто бывал в Орске со своей труппой «Сайяр», знал многих любителей театра из группы Мирхайдара Файзи. Поэтому он очень быстро сумел сплотить вокруг себя способных ребят и начал репетиции, когда в этих краях беды войны ещё не были оставлены в прошлом. Известный артист Хаким-ага Салимжанов, хорошо знакомый с событиями тех лет, так описывает эти дни: «Вдруг прибыл Габдулла Кариев. Сразу после приезда организовал труппу. К моему счастью, мои братья тоже стали играть под его руководством. После приезда Кариева народ заинтересовался театром больше. В то время ставить спектакли, ходить в театр стало в прямом смысле слова модным». Но Кариеву здесь долго задерживаться не пришлось. После двух постановок, где-то в середине лета его вызвали в Казань. И оставшегося на его месте Мифтаха Абсалямова «Казань вскоре так же утянула к себе». А Мирхайдар Файзи в это время уже занимается культурным просвещением населения в Баймакском районе. После отъезда Абсалямова деятельность театрального коллектива Орска опять на некоторое время заглохла. Но совсем не потухла.

В конце того же лета комиссаром по работе среди национальных меньшинств назначается бывший преподаватель медресе «Хусаиния» Габдулла Давлетшин, выросший в посёлке недалеко от Орска. Он сразу же организует выпуск газеты на татарском языке «Ирек йолдызы» («Звезда свободы») и из оставшихся в городе «артистов» создаёт «Молодёжный театральный коллектив». Какие пьесы ставил этот коллектив и до какого года работал – у меня таких данных нет. Известно только, что Давлетшин скоро был отправлен в Москву учиться и был женат на дочери старшего брата Мирхайдара – гимназистке Халиме. С Халима-апа Файзуллиной я встречался в Москве в 1972 году, и узнав о том, что у неё хранится дневник деда Мустафы, сообщил об этом сотрудникам библиотеки Казанского университета. Этот дневник и кое-какие документы она потом подарила профессору Хатиб-ага Усманову. Я сообщил ему её адрес и телефон. Халима-апа хорошо помнила и студента Московского университета Мусу Джалиля. Джалиль был знаком с её мужем ещё в годы учёбы в медресе «Хусаиния». А приехав в Москву учиться, он некоторое время жил у них на квартире в известном Доме Асадуллаева. И потом он часто бывал у них.

С отъездом Давлетшина из Орска Молодёжный театральный коллектив, наверно, постепенно распустился. Живя в этом городе почти два года, с августа 1925 до весны 1927 года, Муса Джалиль, кажется, о драмкружковцах не вспоминает. Хотя в те годы он был частым гостем Татарского клуба, чуть позже переименованного в клуб имени первого мая. Кстати, этот красивый дом в центре старого города был построен одним из близких родственников народной артистки Галии Нигматуллиной в 1911 году как кинотеатр. И начиная с тридцатых годов театральная жизнь в этом клубе велась очень активно. Например, в пятидесятых годах, когда я работал в этом городе, в штате клуба числились два оплачиваемых сотрудника, ответственные за работу драмкружка. И одним из этих лиц, руководителем и режиссёром драматического кружка являлся тогда бывший артист Оренбургского театра Гата Сабиров-Камский – дед известного сегодня шахматиста Гаты Камского. Но клуб первого мая летом 1961 года передали в распоряжение местного пединститута. Часть коллективов художественной самодеятельности передали во Дворец строителей, расположенный в Новом городе. (Новый город с крупными промышленными комбинатами был построен в тридцатых годах за рекой Урал.) Видимо, с тех пор в городе прекратились и постановки театральных представлений. Потребность татарского народа по этой части сейчас удовлетворяют во время своих гастролей Оренбургский татарский и Баймакский башкирский театры.

В 1920 году в Самарскую студию драматических артистов, открытую под руководством Зайни Султанова и Карима Тинчурина, из Орска на учёбу было отправлено десять человек из числа самодеятельных артистов. Так как в родном городе театр официально так и не был открыт, такие артисты, как Магинур Казакова, Магинур Хасанова, Рифгат Файзи, Мифтах Абсалямов, Зиннур Садыков, после учёбы вынуждены были выбирать себе иные сцены. Скажем, приходящийся Мирхайдару племянником Рифгат Шакирзянович Файзи позже прославился как артист и режиссёр на сцене Башкирского драматического театра. Зиннур Садыков после нескольких лет самодеятельной работы в родном городе стал первым организатором колхоза в районе. И в драматическом кружке в ведении клуба имени первого мая были настоящие артисты, в течение десятков лет не сходившие со сцены и завоевавшие любовь зрителей. Например, горожане в конце 1950-х годов с любовью вспоминали Зайнап Зарипову, с семнадцати лет считавшую сцену клуба вторым местом работы и которой одинаково хорошо удавались как весёлые роли с песнями и плясками, так и серьёзные персонажи. Хурмат Хасиятуллин, кроме искусного исполнения ролей различных типажей в спектаклях, вёл ещё вечера и концерты. Также артистично, вживаясь в произведение, читал со сцены произведения Г. Тукая, Х. Такташа, М. Джалиля. Он был украшением сцены Орска в пятидесятых годах. Да, в 1961 году, после издания отрицательных указов Н. Хрущёва по национальным вопросам, этот клуб закрылся. Как следствие, распался и имевший пятидесятилетнюю историю самодеятельный национальный театр города Орска, основанный известным драматургом и организатором театральных постановок Мирхайдаром Файзи.