Текст книги "Маленький красный дом"

Глава восемнадцатая

Ева Фостер

Нихла, Нью-Мехико – 1997 год

Джек использовал свои связи, чтобы устроить Еве встречу с Флорой в его баре в 7:15 на следующий вечер после того, как та ушла с работы. Он сделал вид, что нашел для нее занятие. Флора, по его словам, всегда искала дополнительные деньги. Было решено ждать снаружи, пока девушка не появится, чтобы не напугать ее. Ева в нетерпении сидела в своей машине, наблюдая за приходящими и уходящими посетителями бара. В 7:14 она увидела, как вошла привлекательная латиноамериканка. Предположив, что это и есть Флора, Ева заперла свою машину и направилась внутрь.

В отличие от ее предыдущих визитов к Джеку, внутри оказалось многолюдно. Еве потребовалась минута, чтобы заметить Флору в другом конце зала. Она стояла рядом с барной стойкой, держа перед собой яркую, расшитую цветами сумочку. Ева изучала ее. Длинные, густые черные волосы. Миндалевидные карие глаза, которые светились умом. Выдающийся и царственный нос, полные губы. Она была высокой, с округлой фигурой, затянутой в узкие джинсы и еще более узкую блузку. Мужчины пялились на нее; Ева тоже – хотя и по другим причинам.

Неужели это любовница Кайла? Она, похоже, едва вышла из подросткового возраста. Может быть, ей чуть за двадцать. Она казалась застенчивой; на самом деле все в ней – от робких взглядов до того, с каким волнением она ждала, когда Джек заговорит с ней, – говорило о нервозности.

Ева неохотно признала, что девушка хорошенькая. Даже красивая. Но не более, чем многие другие женщины. Что же брат судьи нашел в ней?

Может быть, она была фантастической в постели?

Ева осталась в другом конце комнаты, наблюдая, как Джек и Флора болтают, склонив головы друг к другу над барной стойкой. Флора нахмурилась, затем огляделась, настороженность сменилась паникой. Широко раскрыв глаза, на решительно помотала головой из стороны в сторону и попятилась от бара. Джек дотянулся, схватил Флору за руку – та вырвалась и поспешила к выходу. Глаза бармена встретились с глазами Евы. Он кивнул в сторону девушки, Ева учла его предостерегающий взгляд и рванула с места, зигзагами пробираясь через бар вслед за беглянкой.

Флора протиснулась к выходу. Ева последовала за ней.

Ночной воздух холодил кожу. Хотя Флора спешно мчалась прочь по тротуару так быстро, как только позволяли ее узкие джинсы, преследовательница не торопилась. Флора возвращалась к «The Cat`s Meow», где, предположительно, была припаркована ее машина – если у нее была машина, – что позволяло легко следить за ней. Ева завела арендованное авто и тронулась, катясь за девушкой по темной дороге обратно к меблированным комнатам. Дважды Флора оборачивалась через плечо. Ева знала, что ее видно. Она хотела, чтобы Флора испугалась – испугалась настолько, чтобы заговорить.

Оказавшись возле стоянки у «The Cat`s Meow», Флора порылась в сумочке и с трудом открыла потрепанный серебристый «Датсун». Запомнить внешний вид автомобиля и номерной знак не составило труда. Ева хладнокровно наблюдала, как Флора оглянулась назад, на машину, за рулем которой была она, по-прежнему не пытавшаяся скрыть свое присутствие. Она находилась всего лишь в четверти футбольного поля позади Флоры, катилась потихоньку с включенными фарами. Когда девушке удалось повернуть ключ в замке своей двери, Ева притормозила рядом с ней и опустила стекло.

– Добрый вечер, Флора, – проговорила она.

Девушка подпрыгнула. Повернулась, сжимая в руках сумку и ключ. Затем попыталась открыть дверцу своей машины, но Ева подъехала еще ближе – так близко, что Флора не могла распахнуть дверцу достаточно широко, чтобы проскользнуть внутрь.

– Мне просто нужно несколько минут твоего времени, – сказала Ева, сохраняя свой голос низким и спокойным.

Флора стала обходить автомобиль сбоку, все время качая головой.

– Дело не в тебе, Флора. – Ева выскользнула наружу. – Мне ничего не нужно конкретно от тебя.

– Тогда чего ты хочешь? – Голос мягкий, как молоко, с сильным акцентом, но разборчивый.

– Информацию.

К этому времени Флора уже была у пассажирской стороны, но Ева была быстра и прислонилась к автомобилю, блокируя вход. Мимо промчалась машина, и обе женщины проследили взглядом, как водитель свернул за угол. Из одной из комнат в «The Cat`s Meow» доносилась музыка в стиле хэви-метал. Где-то вдалеке раздался гудок грузовика.

– Пожалуйста, оставь меня в покое.

– Ты уделишь мне пять минут – и потом я уйду из твоей жизни.

Флора откинула голову назад, ее лицо исказилось от раздражения.

– Почему я в это не верю?

Ева ждала. Кто-то в «The Cat`s Meow» закричал, и музыка прекратилась.

Внезапная тишина показалась неприятной. Ева вытащила из кармана фотографию Келси и протянула ее Флоре.

– Ты видела эту девушку?

Флора взяла снимок. Свет на улице был тусклым, и она наклонилась ближе, изучая его.

– Нет. Я никогда раньше ее не видела.

– Уверена?

Флора кивнула и вернула фотографию Еве:

– Я уверена.

– Это моя дочь. Она пропала.

– Я не понимаю, какое это имеет отношение ко мне.

– Кайл Саммерс. – Осознание, дрожь паники. Полные губы сжались в мрачную линию. – Ты его знаешь?

– Нет. – Девушка потянулась к дверце машины, но Ева вновь скользнула вперед и преградила ей путь.

– Ты лжешь. Почему ты лжешь?

– Я его не знаю, ясно? Пожалуйста, уходи. Я сказала тебе то, что ты хотела знать. Я не видела эту девушку.

Ева была выше латиноамериканки по крайней мере на два дюйма, к тому же носила каблуки. Слегка согнув ноги в коленях, чтобы глаза оказались на уровне глаз оппонентки, она заговорила, и ее голос был похож на низкое рычание:

– Я в курсе, что ты не только знакома с Кайлом Саммерсом, но и являешься его подружкой. И как его подружка ты знаешь, где он живет и чем занимается. – Ева одарила ее холодной улыбкой. – Итак, Флора, где живет Кайл?

Флора плюнула Еве в лицо. Брызги слюны попали на ухо. «А-а, – подумала Ева, – вот и огонь», – и схватила Флору за запястье.

– Где он живет? – прошипела Ева. – Он держит мою дочь там? Скажи мне.

– Ты делаешь мне больно.

– Говори!

Краем глаза Ева увидела, как по дороге приближается полицейская машина. Она отпустила запястье Флоры, злясь на себя за то, что потеряла самообладание. Патрульная машина притормозила рядом с женщинами. Ева не узнала полицейского, сидевшего за рулем, но спокойно встретила его оценивающий взгляд. Она почувствовала, как Флора рядом с ней напряглась.

– У вас все в порядке? – Он смотрел на Еву, но обращался к Флоре.

Латиноамериканка кивнула:

– Да, сэр.

После долгой паузы полицейский уехал.

Флора воспользовалась моментом, чтобы открыть пассажирскую дверцу. Скользнула к рулю и вставила ключ в замок зажигания. Ева обошла машину сзади, размышляя. Она сознавала, что упустила эту возможность, но у нее непременно будет другая. Теперь она могла последовать за Флорой, посмотреть, куда та направится. Конечно, Флора ожидает этого. Неважно. Ева выяснит, где живет девушка. Она знала, где та работает, так что оставалось лишь выждать время. Она сделает то, что ей нужно, заплатит, кому нужно. Все, что имело значение, – это найти Келси, и Ева нутром чуяла, что Флора может привести ее к Кайлу Саммерсу. Независимо от того, причинил он боль ее дочери или нет, он был последним, кто видел ее. Это что-то значило.

Ева почувствовала прилив усталости, за которым последовала волна ярости. Почему все защищали Кайла Саммерса? Так ли это вообще? Она чего-то не понимает или попросту сходит с ума? Похоже, Нихла может сотворить такое с человеком.

Ева заставила свое дыхание замедлиться, а разум сосредоточиться. У нее была четкая цель.

Ева спокойно наблюдала, как Флора трясущимися руками запирает двери своей машины. Она смотрела прямо перед собой, игнорируя Еву; ее красивое лицо, находившееся в тени, казалось непроницаемым. Ночь была тихой, и Ева стояла у машины Флоры, молчаливая и неподвижная. Наконец та тронулась с места, вцепившись руками в руль.

Искусственное освещение поймало Флору, когда она отъезжала, разбив влагу на ее щеках на миллион люминесцентных искорок. Слезы ужаса. Вопрос заключался в том, кого она так боялась: полиции, Евы или Кайла Саммерса?

Глава девятнадцатая

Констанс Фостер

Нихла, Нью-Мехико – наши дни

– Отдай любые дополнительные ключи от моего дома.

Я протянула ладонь, надеясь, что она выглядит твердой. Джет самодовольно улыбнулся:

– Нет.

– Распятие. Ты вломился в мой дом и повесил его на стену.

– Это легально, если у меня есть ключ.

Я раздраженно уставилась на него.

– Просто отдай мне ключи.

Джет вручную шлифовал что-то похожее на столешницу. Он не торопился, снова и снова проводя наждачной бумагой по уже обработанной поверхности, игнорируя меня. Руки у него были большие и мозолистые, ногти аккуратно подстрижены.

– Ты признаешь, что повесил распятие?

Через мгновение он сказал:

– Оно твое. Подарок от Евы.

Ну конечно.

– И она хотела, чтобы ты прокрался в дом и повесил его, чтобы напугать меня?

Когда Джет не ответил, я выхватила наждачную бумагу у него из рук. Он впился в меня взглядом, и я попятилась, на мгновение испугавшись. Наблюдать за его лицом было все равно что смотреть замедленную съемку: гримаса ярости за считанные секунды превратилась в безмятежность, что, как я могла предположить, держалось на чистой воле.

– Черт возьми, Джет. Зачем ты это сделал?

Он вытер руки о штаны.

– Я понятия не имею, каковы были мотивы Евы. Она просто сказала мне, что, если ты переедешь ко мне, я должен буду повесить это самое распятие у тебя на стене, когда тебя не будет дома.

Я закрыла глаза. Еще одна выходка Евы из загробного мира. Джет изучал меня с чувством, близким к сочувствию – или жалости.

Он вздохнул.

– Я не могу дать тебе ключ. И не пытайся менять замки, иначе технически мне придется взламывать и менять их снова. У Евы много условий, и я боюсь, что она все обговорила у адвоката и заверила у нотариуса. Фактически я являюсь арендодателем на весь срок действия моего контракта.

Я не была так уверена, что это подтвердится в суде, но у меня не было денег, чтобы это выяснять.

– Какие еще условия?

Джет поджал губы, вздохнул.

– Я должен следить за притоком наличных денег. Тебе не разрешается иметь ничего из доходов сестры, и я должен сообщать о любых подозрениях тому же адвокату.

– Крейгу Берру?

Он кивнул.

Неудивительно.

– Что еще?

Лицо Джета под бородой приобрело цвет свеклы. Он покачал головой и протянул руку за наждачной бумагой. Я подала ее ему в качестве своего рода перемирия.

– Что еще? – переспросила я. – Я знаю, что это еще не все. Она хочет, чтобы ты свел меня с ума? Заставил меня уйти? – Я придвинулась ближе, ненавидя истерику в своем голосе. – Убил меня?

Он вернулся к шлифовке. Я не собиралась вытягивать из него больше, но подозревала, что Лайза права: деньги, возможно, были от Евы – взятка за то безумное дерьмо, которое она хотела, чтобы он сделал. Она держала Джета за яйца – или, по крайней мере, за кошелек.

Только у меня было преимущество.

В какую бы игру она сейчас ни играла, она не могла изменить свои ходы, чтобы соответствовать ситуации. Выясню правила – и я смогу победить.

«Мой ход», – подумала я.

Что дальше?

* * *

В тот день неожиданно пошли дожди, затопив наш двор и превратив пыльную пустыню в бурлящие реки. Звук ударов по металлической крыше успокаивал – или был бы успокаивающим, если бы не преумножил мою изоляцию. Я не могла слышать Джета в его мастерской, хотя знала, что он там. Я работала на кухне, мыла и красила старые стены над шкафами, одновременно следя через окно за его дверью. Меланхолия охватила меня. Я обнаружила, что скучаю по своей сестре и тому подобию семьи, которое она представляла.

К двум часам дня у меня разболелись запястье и спина, а от паров краски я почувствовала себя будто под кайфом. Я сполоснула свои инструменты и переоделась в льняную блузку и брюки. Я бы предприняла еще одну попытку поискать работу в городе. Во всяком случае, могла бы воспользоваться Интернетом в местной библиотеке (она должна была находиться поблизости, и у них наверняка имелся Wi-Fi) и купить еще несколько вещей в хозяйственном магазине.

Я оглядела свой дом, прежде чем запереть дверь. Могла бы не беспокоиться, подумалось мне. Но я все равно сделала это.

* * *

Я бросила плащ в машину и села за руль. Подключив телефон к зарядному устройству, почувствовала, что кто-то смотрит на меня. Подняла глаза. Высокая фигура стояла между домом Оливера и его голубым близнецом. У мужчины была длинная борода цвета оружейного металла, а на раздутом животе натянулась серая футболка. Но я смотрела не на его бороду или живот. Я смотрела на нож, который он держал перед собой, проводя взад и вперед по гладкому серебряному лезвию короткими, ловкими, благоговейными движениями. Другой рукой он потирал промежность.

Он наблюдал за мной, когда я выезжала с подъездной дорожки мимо его дома. Я притормозила, чтобы отчитать его, и когда моя машина замедлила ход, он отступил в тень. Я больше не могла видеть его, но я все еще могла видеть блеск ножа, ритмично двигающегося вверх и вниз в его руках.

* * *

«Логово Разнорабочего» было практически пустым. Та же самая женщина обслуживала меня, с плохо скрываемым любопытством разглядывала выбранную мною дверную и оконную сигнализацию, срабатывающую на движение.

– Это ничего не даст, – сказала она наконец. – Ты услышишь тихий звуковой сигнал, если ты не крепко спишь, и не успеешь оглянуться, как какой-нибудь ублюдок окажется на тебе сверху. – Она говорила так, будто судила по собственному опыту.

– Это лучше, чем ничего.

Она нахмурилась и прикусила нижнюю губу. Ее седые волосы сегодня были собраны в зачесанную назад шапочку, тем не менее у нее все еще был дикий вид лесной богини или ведьмы. Я почувствовала странное притяжение.

– Лучше заминируй. Поставь взрывоопасные растяжки. Или звуковые гранаты.

Я рассмеялась.

– Ты думаешь, мне это нужно?

Она пожала плечами.

– Раньше у меня была растяжка, прикрепленная к пистолету. Пришлось отказаться от этого, когда я застрелила своего теперь уже бывшего мужа. Закон не очень одобрял мои агрессивные методы. – Она пальцами заключила «агрессивные методы» в кавычки. Я улыбнулась, и она добавила: – Женщина сама должна заботиться о себе. Особенно здесь.

– Это я уже слышала.

– Не верь всему, что слышишь. – Она понизила голос. – Дела обстоят хуже, чем кажутся.

– Какие дела? Я слышала, что произошло несколько убийств.

Женщина – Стелла, судя по бейджику, – положила мои покупки в бумажный пакет, подвинула его ко мне и оглядела пустой магазин.

– Не задавай лишних вопросов. Тебя могут услышать не те люди. Это маленький городок, а у людей хорошая память. – Она протянула руку и провела пальцем по контуру моей щеки. – Ты красивая девушка, как моя дочь. Такие высокие скулы…

Я отступила назад, ощущение ее пальца было как ожог от сигареты – неожиданное и нежеланное. Я схватила свой пакет и повернулась, чтобы уйти, слишком ошеломленная, чтобы вежливо попрощаться.

– Прости, – сказала Стелла. – Это просто… А скажи, ты все еще ищешь работу?

Я обернулась. Ее улыбка казалась извиняющейся.

– Попробуй у Мануэлы. Это в нескольких милях вниз по дороге, рядом с заправочной станцией. Еда на удивление хороша для закусочной. Чаевые будут невелики, но, думаю, Мануэла тебе понравится.

– Спасибо.

Вошел мужчина, взглянул на нас и коротко кивнул. Стелла кивнула в ответ.

Так много вопросов крутилось у меня в голове, но внимание Стеллы было сосредоточено на новом клиенте, поэтому я просто ушла.

На выходе я услышала, как кто-то кричит мне, чтобы я подождала. Стелла выбежала на улицу и сунула что-то мне в руку.

– Ты забыла свой чек.

Ничего подобного – я помнила, как она положила его в пакет еще в магазине, но все равно взяла бумажку. Прежде чем я успела задать какие-либо вопросы, женщина исчезла обратно в «Логове Разнорабочего».

Я скользнула в свою машину и уехала, даже не взглянув на листочек.

Глава двадцатая

Констанс Фостер

Нихла, Нью-Мехико – наши дни

В Нихле, оказывается, не было публичной библиотеки. Я проехала восемнадцать миль по изрытой колеями дороге, пока не добралась до самого большого ближайшего города с библиотекой. Уэллс оказался еще одним населенным пунктом с единственной приличной улицей, скорее остановившимся в развитии, чем перспективным, но в его библиотеке хотя бы имелось то, что я искала: на удивление быстрое подключение к Wi-Fi и микрофиши со старыми газетами. Я нашла ободранный сосновый стол, достала свой ноутбук, записную книжку и принялась за работу.

На смятой бумажке, которую протянула мне Стелла-без-фамилии, было только имя: Джосайя Смит. Ни адреса, ни номера телефона, ни какой-либо другой идентифицирующей информации. Я предположила, что Джосайя Смит был – или является сейчас – жителем Нихлы. Еще один возможный наниматель? Или что-то еще?

Или кто-то, кто знал что-то конкретное об убийствах в Нихле?

Я начала с Джосайи. Неудивительно, что его имя не было однозначным хитом. Согласно Интернету, в Нихле было шесть Смитов – ни одного по имени Джосайя. Когда я использовала «Белые страницы», чтобы посмотреть, кто жил в одних домах с другими Смитами, я обнаружила «Дж. Смита», жившего с Ребеккой Смит на Лоури-лэйн. Функция карт поисковой системы подсказала, что Лоури-лэйн находится на противоположном от меня конце города, недалеко от межштатной автомагистрали. У этого Дж. Смита, казалось, не было никакого присутствия в социальных сетях, вообще никакого недавнего присутствия в Интернете. Я записала адрес в блокнот и двинулась в своих изысканиях дальше.

Имя «Бернард Джетсон Монтгомери» мне не очень понравилось, поэтому я попробовала «Джет Монтгомери», «Бернард Монтгомери» и множество других сочетаний имен и местоположений. В моем онлайн-поиске не появилось ничего нового или полезного, кроме его текущего адреса, который я уже знала. Расстроенная, я решила расширить свои запросы до убийств.

Все стало еще интереснее.

Хотя национальные онлайн-новости не освещали недавние убийства, я нашла несколько мимолетных упоминаний о них в местных газетах и одну более длинную статью на сайте «Taos». Эми была права. Две девочки, одну из которых звали Хизер Агню, а другую пока не опознали, были найдены в Нихле или недалеко от нее. Изуродованное тело Хизер было брошено в мусорном мешке у межштатной автомагистрали. Никаких подробностей о том, что представляло собой «изуродованное», но очевидно, что от ее тела осталось достаточно, чтобы подтвердить личность.

Другое тело принадлежало латиноамериканке в позднем подростковом возрасте. Ее нашли в мусорном контейнере два месяца назад, за хозяйственным магазином «Логово Разнорабочего». Пытали, насиловали. Я удивилась, почему Стелла не упомянула об этом.

Состояние обоих тел наводило на мысль о длительном заключении. Женщин морили голодом, избивали. Я отложила газету и закрыла глаза.

Статья на «Taos» была единственной, в которой упоминались прошлые убийства в Нихле. Эми сказала, что их было шесть, но в этой статье говорилось о девяти. Девять человек погибли или пропали без вести в Нихле за период с конца восьмидесятых по девяностые годы. Большинство старых убийств были похожи: девушек в возрасте от тринадцати до тридцати лет находили мертвыми в мусорных контейнерах, мешках для мусора или, в одном случае, в багажнике брошенной машины. Изуродованные тела. Изнасилованные. Обычное дерьмо психопата-ублюдка, которое больные мужчины вытворяли с женщинами.

А теперь новые убийства. Связаны ли они с теми, старыми? Автор поделился информацией с читателями, но не сделал никаких выводов. В статье содержалась просьба ко всем владеющим сведениями о том, кем может быть «неизвестная» за хозяйственным магазином, сообщить об этом.

Я просмотрела статью во второй раз, ища имя автора. Оно было написано в конце: Альберто Родригес. Никаких фотографий или дополнительных подробностей. Я сохранила статью и отметила имя Альберто, прежде чем искать еще что-нибудь о мистере Родригесе. Я была вознаграждена более чем тремя десятками статей, и все они, по-видимому, освещали преступления в Таосе и его окрестностях – от угона автомобилей до убийств. Шесть статей касались смертей и исчезновений в Нихле. Самая ранняя из них была написана в 2000 году. Я задалась вопросом, есть ли что-то еще в микрофишах, потому что ранние убийства произошли до того, как Интернет стал чем-то распространенным.

Я протерла глаза и оглядела библиотеку. Я была единственным человеком в читальном зале, который состоял из четырех больших столов, окруженных полками с книгами. Свет просачивался сквозь чистые окна, окутывая одинокий компьютер ореолом золотого сияния. Несмотря на то, что, очевидно, со средствами был напряг, кто-то приложил все усилия, дабы позаботиться об этом укромном месте. Кто-то, кто ценил книги, знания или историю – или все вместе.

Я решила пойти поискать этого человека и обнаружила в задней комнате, где хранились подшивки старых журналов и микрофиши, женщину. Та делала авторучкой пометки в желтом юридическом блокноте. Она была невысокой и худой, лет пятидесяти, с чертами лица, свидетельствовавшими о коренном американском происхождении. Темно-карие глаза насторожились, едва я вошла, затем смягчились, когда я приветливо улыбнулась. Я несколько минут поболтала с ней о библиотеке (казалось, ей понравилась моя оценка состояния библиотеки), но она напряглась, стоило мне спросить об убийствах.

– О, эти, – сказала она, глядя в свой блокнот. – Это было очень давно.

– Восьмидесятые и девяностые. Вы тогда жили здесь?

– Я выросла неподалеку от Нихлы.

Я ждала продолжения. Когда ничего не последовало, я спросила о недавних убийствах.

– У нас здесь много народу бывает проездом, – ответила она, вторя бармену Рону.

– Как вы думаете, новые убийства могут быть связаны?

– Связаны с чем?

– Со старыми.

Она нахмурилась.

– Откуда мне знать, что думает полиция.

– Не полиция. Вы, горожане. Как вы думаете, эти убийства могут быть связаны?

Библиотекарша отложила ручку и одним резким движением сунула блокнот в ящик углового письменного стола. Потерла виски обеими руками. Я заметила тонкое золотое обручальное кольцо, но в остальном ее пальцы были без украшений и даже без маникюра. Она оставила виски в покое, лишь когда поняла, что я смотрю на нее.

– Может ли быть какая-то связь? – снова спросила я, на этот раз более мягко.

– Почему вы спрашиваете? Вы журналист?

Что-то помешало мне рассказать ей о личном. Вместо этого я выпалила:

– У меня есть подруга, которая сейчас живет в Нихле. Она волнуется.

– Она местная?

Думая об Эми (и о себе), я ответила:

– Нет.

Женщина кивнула с явным облегчением.

– Я могу понять беспокойство, но не думаю, что оно оправдано. Те девушки были беглянками, путешествующими автостопом. Кто знает, во что они ввязались. Наркотики. Торговля людьми. – Она пожала плечами – жест поражения, навеянный туманом безнадежности. – Это трагично. Скажите своей подруге, чтобы она не бродила ночью одна.

С этими словами библиотекарь направилась к выходу из маленькой комнаты. Я остановила ее вытянутой рукой.

– Не могли бы вы помочь мне настроить микрофишу?

Ее глаза сузились.

– Для чего?

– Я бы хотела поискать сама. Связь.

– Боюсь, это невозможно. Наши записи очень старые – тысяча девятьсот пятидесятые и шестидесятые годы. Ничего из восьмидесятых или девяностых.

Это казалось странным.

– Но вы могли бы заказать материалы.

– Позаимствовать из другой библиотеки? Только если вы точно знаете, чего хотите. Мне нужно название периодического издания, номер выпуска и номера страниц. У вас это есть?

Конечно у меня этого не было – так я и сказала.

– Что ж, возвращайтесь, когда выясните, что вам нужно. Либо вы можете обратиться в библиотеку в Таосе или Санта-Фе. У них, скорее всего, будет широкий выбор.

Таос. Я могла бы отправиться туда. И я могла бы попытаться разыскать Альберто Родригеса. На самом деле, если бы я поговорила с Родригесом, возможно, я смогла бы избавить себя от необходимости часами изучать микрофиши. Он казался знающим человеком, чье перо было нацелено на Нихлу.

* * *

Моей последней остановкой была закусочная Мануэлы. Стелла не шутила – смотреть было не на что. Десятиместное, с длинной стойкой и шестью табуретками, кафе располагалось в старом модульном доме с навесом. Соседняя заправочная станция представляла собой свалку с двумя колонками, и следовало проехать через территорию заправки, чтобы добраться до «У Мануэлы». Но запахи, исходящие из этого места… в животе заурчало.

Я открыла дверь и была встречена взглядами полудюжины мужчин. В основном дальнобойщики, как я догадалась по трем полуприцепам, припаркованным на стоянке. Одна пожилая пара делила кусок пирога в дальней кабинке. Я сняла рюкзак с плеч и откинула волосы с лица. Не обнаружив обслуживающего персонала, села на табурет и стала ждать.

Мужчина рядом со мной, темноволосый парень с густыми усами, наклонился и прошептал:

– У Мануэлы не хватает рук, так что это может занять некоторое время. Она и готовит, и подает.

Неудивительно, что Стелла предложила это место. Несколько минут спустя из кухни выбежала – нет, неторопливо вышла – женщина. Она была чрезвычайно высокой и пышногрудой, с густой копной иссиня-черных волос. Вскоре я разглядела, что часть ее роста обусловлена туфлями на шпильках, а кадык подсказал, что остальная часть столь экстремального роста связана с Y-хромосомой, которая, конечно же, никуда не делась после операции по смене пола. Мануэла положила передо мной меню в пластиковой обложке, хриплым шепотом сказала «больше никаких тамале[8]8
  Мезоамериканское блюдо; тесто из никстамализированной кукурузной муки с начинкой, обернутое кукурузными листьями, приготовленное на пару.


[Закрыть]» и убрала посуду со стойки перед двумя мужчинами. Усатому парню она кинула:

– Пять минут, и мясной рулет будет готов.

Я заказала тарелку энчиладас[9]9
  Традиционное блюдо мексиканской кухни: тонкие тортильи из кукурузной муки, в которые завернута начинка.


[Закрыть], а также посоле[10]10
  Традиционное мексиканское блюдо: густой суп с кукурузой и мясом.


[Закрыть] и самую большую сопапилью[11]11
  Хлеб, пропитанный маслом и обжаренный в масле.


[Закрыть], которую я когда-либо пробовала.

Мануэла с усталой улыбкой пододвинула ко мне банку меда.

– Попробуй, – сказала она.

Я так и сделала, и это было восхитительно. Все было очень вкусно. Я поняла, что уже несколько недель как следует не ела. Может быть, месяцы. Насытившись, я стала наблюдать, как Мануэла прокладывает себе путь через закусочную, подавая тарелки с едой и собирая наличные. Она дипломатично обращалась даже с самыми грубыми мужчинами, позволяя легким и не очень легким взглядам скользить по ее стройной спине. Когда в закусочной осталась лишь пожилая пара, я рассказала Мануэле, почему я здесь.

– Стелла из хозяйственного магазина, да? – спросила она. Ее ресницам позавидовала бы парижская модель с подиума. – Какими навыками ты обладаешь?

– Я трудолюбивая. И быстро учусь. – Я кивнула в сторону кухни. – Плюс немного умею готовить.

– Умеешь мыть туалеты?

– Конечно.

Мануэла посмотрела на мои руки, костлявые от нервов и слишком малого количества физических упражнений.

– У тебя ведь нет проблем с питанием, не так ли? Мне не нужна медицинская драма. Однажды девушка упала в обморок прямо на рабочем месте.

– Я просто худая.

Она откинула волосы назад.

– А как насчет мужчин? Как ты справляешься с мужчинами? У нас их здесь много. Дальнобойщики. Строительные бригады. Они любят немного подразнить своими тамале, слегка потрясти сосисками, если ты понимаешь, о чем я говорю.

Я готова драить унитазы, мыть полы и жарить вонючий лук на грязной кухне – это пожалуйста. Но если Мануэла предлагает по-быстрому заняться сексом в туалете с клиентами – ни за что. Я так и сказала.

Мануэла захлопала в ладоши.

– Хорошо! Мне нравятся женщины с границами. Ты принята! Можешь начать хоть сейчас.

Конечно, почему бы и нет.

– Хоть сейчас – это прекрасно! – ответила я.

– В задней комнате есть фартук. Надень его, умойся, и давай начнем. – Она прищурилась, вглядываясь в мое лицо. – И как мне тебя называть?

– Конни.

Она решительно кивнула.

– Конни из ниоткуда и отовсюду, – сказала она и рассмеялась. – Ты будешь хорошим дополнением к Мануэле. Я это чувствую.