Текст книги "Укротившая драконов"

3. Ориентир

Босс нанял какую-то тупую блондинку, но это ненадолго

Я сидела на полу офисного туалета, обхватив руками колени. Я старалась не плакать, чтобы потом не появляться в офисе с опухшими глазами, дав коллегам повод для сплетен и выставив себя «девочкой для битья». Но поделать ничего не могла. Слезы катились сами собой.

Работа мечты обернулась разбитыми надеждами. Осознанием, что взрослая жизнь – это череда забегов с препятствиями. Часто без правил. Все мои переговоры с потенциальными клиентами, которых я искала и развивала[6]6
  Калька с английского, речь идет о подходе Ciisiomer Succes (CS), в котором встречаются интересы пользователя и продукта, выигрывают обе стороны.


[Закрыть] самостоятельно, заканчивались провалом. Мне недоставало профессионализма, чтобы их заинтересовать и удержать. Каждый день я наступала на одни и те же грабли. Это было больно.

Коллеги не воспринимали меня всерьез, а Алану было не до меня. Иногда он давал короткие инструкции, еще реже подкидывал контакты клиентов, с которыми не работали ни он сам, ни другие члены команды. Эти контакты – бесперспективные, не приносящие денег, давно забытые, походили на обглоданные кости. Я чувствовала себя уличной дворнягой на грани выживания, но приходилось довольствоваться тем, что есть.

Я взяла себя в руки и приказала не ныть. В очередной раз позвонила в одну из давно забытых нашей брокерской командой – танкерную компанию Сингапура. Она считалась совершенно бесперспективной, не приносящей прибыль как клиент годами, но я либо своим учтивым голосом, либо неподдельным интересом к их бизнесу словно вдохнула в нее новую жизнь, коммерческую активность. Они решили предложить мне на продажу пару своих судов на металлолом.

Наша компания занималась полным жизненным циклом от постройки до утилизации кораблей, но такой тип сделки стал для меня неожиданностью. Опытные брокеры в нашей команде брезговали подобным занятием. Скрэппинг (scrapping) – отправление кораблей в их последний путь – считался чем-то третьесортным. Это довольно своеобразный бизнес.

Самым важным для судового брокера являлось не столько войти в сделку, сколько закрыть ее – довести до коммерческого успеха. Каждая трансакция, тип тоннажа, вид активности имели свою специфику и требовали постоянного оттачивания навыков. Заинтересовать клиента, уметь предвидеть и структурировать сделку, филигранно вести переговоры, балансировать между двух или более сторон, не дать рыбе сорваться с крючка, уметь удержать ее, а потом вовремя подать к столу. Наша комплексная индустрия имела массу подводных течений.

Я быстро организовалась. Разобралась, как действовать, и сумела продать для сингапурцев два танкера в Индию. У меня получилось! Словно я расколола тот орех, который долго не поддавался. Для руководства это стало совершенной неожиданностью, а для коллег по цеху – предметом зависти. Точнее выразиться, ударом по их мужскому самолюбию. Ведь они потерпели поражение на собственной территории. Я реанимировала их безжизненного пациента. Однако вместо поздравлений со стороны коллег-мужчин меня ждала коммуникативная изоляция. Пришлось смириться с тем, что я не могу рассчитывать хоть на какую-то командную помощь.

С каждым днем я все больше понимала, почему женщин среди судовых брокеров меньше двух процентов. Им практически невозможно было попасть в закрытый мужской клуб, стать его равноправным членом. Недостаточно было являться первоклассным специалистом, брать крутые карьерные виражи, нужно было привыкнуть, что к тебе будут относиться как к инородному телу. В этой индустрии я оказалась аутсайдером не только из-за своего пола, но и из-за отсутствия каких бы то ни было связей. Большинство судовладельческих компаний управлялось семьями и поколениями. У всех, с кем я работала, за плечами стояли влиятельные родственники. Меня же занесло сюда попутным ветром – приходилось настраивать свой собственный компас, чтобы не погибнуть в море. Я наивно предполагала, что экипаж на борту нашей корпоративной лодки – мои союзники. На деле же все было совершенно наоборот.

Так, Даан – старший брокер, голландец по происхождению, которого в компании называли «киллером» или «убийцей рынка», был настоящим ядовитым растением, беспринципным и жестким… Стоит только пересечь радиус его влияния, и его испарения станут твоим последним вздохом. Сослуживцы старались сторониться Даана, но ему было все равно. Он не боялся идти на открытую конфронтацию даже со старшим партнером по бизнесу, мистером Ли, подрывая его авторитет перед подчиненными. Однако из-за внушительной прибыли, которую Даан тем не менее приносил нашей компании, руководство на многое закрывало глаза.

Когда я переводила на него звонок и его спрашивали, что это за новенькая девушка в офисе, он, понимая, что я слышу, ехидно отвечал: «Да у нас начальник нанял какую-то тупую блондинку. Не обращайте внимания. Она здесь ненадолго». Это была явная провокация, но я, стиснув зубы, обещала себе на нее не поддаваться. Вместо этого я начала собирать информацию о токсичном коллеге, чтобы понять, с кем я все же имею дело.

В компании ходили слухи, что Даан «золотой ребенок» со сломанной психикой, а его отец – влиятельный в Голландии бизнесмен-социопат, нередко упражняющийся в моральном насилии над своей семьей. Когда я осторожно спросила Алана о Даане, получила исчерпывающий ответ: «Он пришел ко мне неуверенным и забитым. Неудивительно. Его отец часто называл его бездарным. Избивал. Даан искал любую возможность, чтобы сбежать подальше от своего папули. В конце концов тот сам отправил сына сюда на учебу, прибавив, что Даан может не возвращаться, пока не заработает деньги, достойные уважения главы семейства, а значит, и права называться мужчиной».

Я прониклась этой историей. Прониклась сочувствием. Я увидела в Даане не взрослого мужчину, а маленького мальчика, запертого в клетке собственной неуверенности, ненужного, нелюбимого. Мыслить подобным образом было так по-женски. Именно так расценили бы мою эмпатию коллеги. Но последующие события лишь подтвердили, что Даан не нуждался ни в моем сочувствии, ни в чьем-либо еще. Ему была чужда доброта и уж точно не нужны союзники. Во всех окружающих он видел лишь конкурентов и при первой возможности избавлялся от подающих надежды коллег.

После своей первой сделки я обрела определенную уверенность. Начала охоту за одной крупной нефтегазовой компанией – и вуаля! Они пошли на сближение. Довольная тем, что я привлекла внимание не какой-то мелкой рыбешки, а нефтяного гиганта, развивающего собственный флот, я внесла в нашу корпоративную базу ценные контакты, разумеется, под своим именем. Так мы распределяли сферы влияния внутри нашей команды. Я была довольна собой, ведь мое имя стояло напротив внушительной организации. Выключив компьютер и выйдя из офиса, я мысленно набирала письмо, которое бы отправила им утром. Но, придя на работу, я с ужасом обнаружила, что напротив заветного имени клиента, с которого я была готова сдувать пылинки, стояло имя Даана. Он как никто отслеживал все изменения в системе и, воспользовавшись полномочиями старшего брокера, переписал моего потенциального клиента на себя. Но самым ужасным было другое: он уже отправил им письмо, оставив меня далеко позади, без единого шанса что-то изменить.

Задыхаясь от возмущения, я побежала жаловаться Алану:

– И как я должна развивать свою базу данных?! Как ты можешь допустить, чтобы старшие брокеры, более быстрые и опытные, забирали у нас хлеб?

Алан даже бровью не повел.

– Ничего личного, Лиза. Важны лишь общий успех и командная работа. И вообще, учись сотрудничать, найди подход к коллеге, – парировал босс.

После разговора с начальником я проплакала в туалете не меньше часа. Я чувствовала себя совершенно раздавленной и сбитой с толку. С одной стороны, руководство делало все, чтобы мы соревновались друг с другом в прибыли, статусности клиентов, масштабности и сложности контрактов. С другой – напоминало про командную работу, которая в нашем деле была скорее исключением, чем правилом.

Если к запаху крови и постоянному адреналину во внешних баталиях я уже начала привыкать, то внутренний неписаный закон джунглей я совершенно не понимала. Угроза от своих казалась мне немыслимой. Я перестала верить в справедливость. Ее не было. Я чувствовала, что борюсь в одиночку со всем миром.

Вытирая слезы бумажной салфеткой, я задавала себе вопрос: ну и что дальше? Я определенно не могла конкурировать с Дааном. Неизвестно, сколько бы еще прошло времени и скольких клиентов я бы потеряла, прежде чем выиграла эту борьбу. Я подумала о контактах, которые смогла наработать, и поняла, что все они легкая добыча для голландца. Одно движение – и он перехватит инициативу. С другой стороны, бегать из коллектива в коллектив, из одной компании в другую, от одной сложности к другой я не хотела. Такое бегство стало бы побегом от самой себя. Я ничего не придумала и решила пойти домой. Утро вечера мудренее.

Всю следующую неделю я перебирала возможности. Я искала выход, продумывала альтернативные стратегии, но все казалось мне безуспешным. Ничего оригинального мне в голову не приходило.

Офис опустел. Все разошлись по домам, а я упорно искала в Сети информацию, которая бы позволила победить во внутрикорпоративной игре престолов. Неожиданно зазвонил телефон.

«Наверное, Европа», – подумала я, взглянув на часы, но ошиблась.

– Здравствуйте, – произнес вкрадчивый мужской голос.

Собеседник представился. Он оказался коммерческим менеджером одной небольшой малайзийской судоходной компании.

– Не ожидал, что еще кого-то у вас сегодня застану, только нашел ваш номер, – мягко, но по-деловому проговорил он. – Коллеги сказали, что ваша компания работает с российским рынком, и высоко отзывались о вашей репутации в деловых кругах.

Я внимательно слушала, но умышленно держала паузу, чтобы незнакомец продолжил и назвал цель своего звонка.

– Вы меня слышите? – учтиво спросил он.

– Да-да, пожалуйста, продолжайте. Да, мы на российском рынке более пятнадцати лет. Я сама русская, так что вы обратились по адресу.

– Отлично. Я долго пытаюсь выйти на одну российскую компанию.

Ее название показалось мне знакомым, и я тут же погуглила ее в поисковике, чтобы быть четко уверенной в диапазоне их услуг.

– Вы с ней работаете?

– Да, мы знаем ее, – солгала я, заинтригованная началом, и перехватила инициативу: – Как мы можем быть вам полезны?

– Это прекрасно, что вы их знаете! – Я чувствовала искреннюю радость в его голосе. – У нас есть одно предложение, которое может их заинтересовать.

– Если вкратце, то в чем именно суть?

– Мой предшественник пытался наладить с ними отношения. Потом в обеих компаниях сменился менеджерский состав. Мы так и не наладили контакт. Мне сказали, что ваша компания имеет подход ко многим непростым клиентам. Вот и подумал заручиться вашим опытом и поддержкой. Мы планируем развивать газовое направление и не можем игнорировать Россию. Однако поняли: там лучше иметь своих людей или посредников. Ходят слухи, что у этой организации проблемы с финансированием. У нас есть возможность выступить для них инвесторами. Совместно построить газовозы. Такая совместная программа развития кажется нам логичной.

Мой собеседник был сдержанным, предельно вежливым, если не сказать невероятно учтивым. Ему явно нужна была наша помощь.

– Давайте поступим так. Мы обменяемся с вами электронной почтой, я поговорю с ними и вернусь к вам с комментариями.

– Отлично. Я бы хотел доложить своему руководству о прогрессе ко вторнику.

– Принято. Возможно, я свяжусь с вами даже раньше.

Я положила трубку и с тревогой подумала: я хватаюсь за соломинку, а она вот-вот переломится? Я дала надежду малайской компании. А ведь мы не имеем ничего общего с газом. Даже Алан не занимается таким тоннажем. Я с грустью бродила по сайту российской компании и недоумевала, почему наша компания не покрывает этот сегмент. Минуточку! Я замерла. Меня осенило. «Почему бы нет?» – говорила я себе. Малаец прав! Как, сотрудничая с Россией, можно игнорировать перевозку сжиженного природного газа? Я, наверное, изменилась в лице, так я была взволнована осенившей меня идеей. Зачем ходить истоптанной тропой, когда можно взять собственный курс на неизведанные земли? Мне нечего было терять. Я была настроена решительно.

– Алан, – обратилась я к начальнику на следующее же утро, – а почему мы игнорируем газовый сектор?

– Что ты имеешь в виду?

– Почему не строим, не продаем, не финансируем этот флот? Нас там просто нет!

– Потому что, деточка, это не наша ДНК. Не наша философия.

Я поджала губы, и, видя мою реакцию, босс продолжил:

– Когда мы с партнером продумывали стратегию компании, то решили, что выберем одну отрасль – нефть – и станем в ней лучшими. Наши клиенты знают и доверяют нам, потому что мы держим фокус и марку.

– Но это же упущение! Это огромный рынок. И кому я это рассказываю? Твой собственный отчим вкладывает миллионы в этот бизнес.

Алан тоже оказался в индустрии не случайно. Но со своим отчимом, коммерческим директором одной из крупнейших судоходных компаний, скорее соревновался, чем дружил.

– Отдай мне этот сектор, прошу тебя. Мы с Дааном совсем не пара и никогда ей не станем. Скорее мы убьем друг друга, чем поженимся.

Алан нахмурил лоб. Я почувствовала, что задела какую-то болезненную струну. Его не столько волновали мои проблемы, сколько угнетал тот факт, что его отчим был вовлечен в нечто, к чему Алан не был причастен, а значит, упускал эту игру. Видимо, между мужчинами все было именно так. Я продолжала канючить:

– Ну пожалуйста. Ну что ты теряешь?

Некоторое время начальник молчал. Уставился в пол, раскачиваясь на стуле, а потом ответил:

– Лиза, ты мой личный эксперимент. Я надеюсь, ты уже поняла это. Ты не перестаешь это доказывать. Знаешь, чем отличается наша профессия и мой подход к ней от традиционных корпоративных ролей? Ну там, где у тебя есть стабильно прогрессирующая должность…

– Чем?

– В большинстве корпораций ты винтик большого механизма. Часто – сделки. Это вопрос того, хочет ли твой большой босс безопасно выслужиться и уйти на пенсию. Многие компании вообще не стимулируют креатив и чек от продаж. Ты просто выполняешь обязанности. Ни шага вправо, ни шага влево. Здесь же ты можешь наработать навыки настоящего бизнесмена.

– И что?

– А то, моя дорогая! Эти навыки никто и никогда не сможет у тебя отобрать. Это билет в один конец. Ты уже никогда не станешь прежним человеком.

– Я тебя сегодня вообще не понимаю. При чем тут все, о чем я тебе говорю?

– За много лет работы с людьми я понял, что нюх и деловую хватку нельзя просто так привить. Это нечто врожденное. Я чувствую, что в тебе это есть, и это нужно развивать. Поэтому давай так, можешь попробовать зайти в этот сектор, но если провалишь это дело – уволю. Я и так трачу на тебя много времени. Мне не нужны в команде неудачники.

– А если получится?

– Тогда сможешь курировать газовый сектор с Россией. Для начала этого предостаточно.

Я осталась довольна. Найти все явки и пароли интересующей малайца компании оказалось несложно. Она была зарегистрирована в Архангельске, недалеко от офиса другого моего клиента, и в моем окружении была хорошо известна, поэтому мобильный директора я получила в тот же день. Связавшись с руководством, я любезно объяснила суть происходящего, убедила компанию продолжить дальнейший диалог. Затем отправила обнадеживающее письмо малайцу, поставив в копию Алана. То, что казалось мне безвыходным положением еще пару дней назад, сейчас стало моим новым отстроенным курсом к неизведанным волнующим берегам. Как говорится, спасение утопающего – дело рук самого утопающего.

4. Дерзость мечтать

Я никогда не видела столько нолей

Прямо на моих глазах жизнь менялась, открывала передо мной совершенно немыслимые двери. Через события и людей, выступающих проводниками в новую реальность. Под их влиянием мы обретаем новое видение и воплощаем мечты, которые ранее казались несбыточными. Ведь если ни о чем не мечтать, то невозможно чего-то добиться. Я оказалась в Сингапуре именно потому, что мечтала. Сначала тайком, с осторожностью, боясь спугнуть фортуну. И, постепенно войдя во вкус, разрешила себе мечтать страстно, масштабно.

Ключ от страны грез, в которой возможно все, мне вручил папа, научив амбициозным мечтам. Не уверена, что он сделал это осознанно, но благодаря ему моя система ценностей навсегда изменилась. Пока девочкам-подросткам старались привить черты идеальной жены, матери и хранительницы домашнего очага, папа заронил в мое сознание зерна совсем другого свойства. Если мама сердилась на меня, то восклицала, обращаясь к папе: «Вот вся в тебя! Что угодно, лишь бы ничего не делать по дому!» Он, хитро улыбнувшись, отвечал: «Она не этим себе на жизнь заработает. Да, дочь?» И никогда не говорил: «Лиза выйдет замуж, и муж ее будет обеспечивать». Я думаю, уже тогда он видел во мне самодостаточную личность, способную взять собственную жизнь в свои руки, а не вручить ее мужу или любовнику. Ему не нужно было верить в меня. Он словно уже все про меня знал. Даже то, чего я сама про себя еще не понимала.

У моего отца был аналитический склад ума, получить его признание было непросто, практически невозможно. Как же я гордилась, когда он хвалил меня! Мнение отца было чрезвычайно важно для меня, хотя часто и казалось чудаческим. Однажды в старших классах после уроков я пришла к нему расстроенная. В школе меня опять засмеяли. Одноклассники искали любой повод, чтобы задеть меня, и вот теперь причиной насмешек стало то, что мои родители не могли оплатить поездку на экскурсию в Петербург.

– Пап, смотри, я все понимаю. Вас ни в чем не виню. Но почему люди так жестоки? Мне так обидно, что одноклассники надо мной смеются из-за того, что у нас нет денег.

– Я тебе вот что скажу: в твоей жизни будет много прекрасных поездок, и не только в Петербург. Когда придет время и ты будешь учиться в Лондоне, тебе будет абсолютно все равно, что там когда-то говорили твои одноклассники.

Я нахмурила брови, пытаясь возразить, но он лишь улыбнулся и оставил меня наедине со своими мыслями. Мне показалось, что он издевается. В нашем доме даже сахара не было, а он говорил о том, что можно слетать на Луну без ракеты. Но все-таки что-то во мне тогда отозвалось. Лондон – как приятно думать о том, что, возможно, я когда-то его увижу не просто на страницах учебника по английскому. Чем больше я думала о его словах, тем менее безумными они становились. Я не знала как, когда или почему, но была уверена, что Туманный Альбион обязательно будет в моей жизни.

Папа оказался прав и насчет Лондона, и насчет Санкт-Петербурга. И насчет многого другого. Когда я поняла, что это работает, то начала не просто мечтать, а считать фортуну своей союзницей.

– Лиза, – обратился ко мне Алан, – ты можешь вылететь послезавтра со мной в Санкт-Петербург? Ты мне нужна.

– Да, могу! – не раздумывая, выпалила я.

– Прекрасно. Тогда Кэнди отправит тебе билет на рейс.

– Алан, а зачем я нужна? Что за сделка?

Я умирала от любопытства.

– По ходу разберешься.

Алан не обращал внимания на престижный MBA в резюме или рекомендации. Он оценивал то, как человек проявлял себя в той или иной ситуации, его смекалистость и реакцию на среду. Ведь часто события в нашей отрасли развивались непредсказуемо. Именно так босс тестировал и отсеивал людей. Он хотел определить мои сильные и слабые стороны, выжать из этого максимум. Я была молода, чистый лист без «лишних» знаний и стереотипов, а значит, из меня можно было лепить по собственному образу и подобию. Алану нравилась эта мысль. И, как он сказал, я была его личным проектом.

– Когда я работаю над интересной, новой для меня сделкой, ощущения такие же, как если я смотрю порно, – сказал однажды Алан.

Алана действительно возбуждала работа. Она разгоняла кровь, заставляла адреналин вырабатываться в бешеном количестве. Я уже перестала обращать внимание на его провокационный лексикон.

Несмотря на своенравный климат Северной столицы, город встретил нас тепло и душевно. По утрам, чтобы хоть немного прочувствовать его атмосферу, я выбиралась на пробежку по историческим местам: Адмиралтейство, Александровский сад, Дворцовая набережная. Я знала, что от этой поездки зависела моя дальнейшая карьера. Вот почему с особым рвением выполняла любую поставленную задачу. Культурная столица меня приободряла. Это был мой первый визит в Петербург! Я вспоминала о давнем разговоре с папой и улыбалась.

Я чувствовала, что Алана тоже воодушевляла Россия. Северный климат ему был к лицу. Норвежец, викинг, высокий мужчина с голубыми глазами. Когда я увидела его за завтраком в белоснежной рубашке, дорогом темно-синем костюме и ослепительных запонках из платины с сапфирами, то не могла оторвать взгляд. Еще никогда я не видела своего начальника при полном параде.

Переговоры были изнурительными. Они напоминали какое-то нерешительное танго. Два шага вперед, один назад. Восемь мужчин разных национальностей и возрастов оттачивали свое мастерство по отстаиванию коммерческих интересов своих компаний. Я не понимала ровным счетом ничего, кроме суммы подписываемого контракта, от которой по коже побежали мурашки, – 450 миллионов долларов! Я пыталась представить себе эту цифру, разбить ее на более понятный мне эквивалент в квартирах или авто. И все равно не до конца ее осознавала. Как несколько кораблей могли стоить таких денег? Я никогда в жизни не видела столько нолей.

– Ваши юристы, конечно, молодцы, но мы обсуждаем эти два пункта уже три месяца, – начал речь Алан, представляющий интересы продавцов. – Этот пинг-понг порядком затянулся. Очевидно, что обе стороны заинтересованы в проведении сделки.

Оппоненты, сидящие по другую сторону большого круглого стола, согласно кивнули.

– Тогда объясните им наконец, что у нас здесь не конкурс на лучшую юридическую формулировку, – дерзко продолжил босс. – Во время секса можно надеть и три презерватива, но удовольствия от этого никакого.

В последующие несколько часов Алан устранил не только сомнения сторон о взаимном юридическом «комфорте», но и сблизил их на пятьдесят миллионов долларов. Ту разницу, из-за которой состоял весь ценовой сыр-бор, саму причину пробуксовки переговоров.

Алан был великолепен. Я в восхищении наблюдала за тем, как он строил свои аргументы. Он не был альфа-самцом, желающим всем доказать, что он первый, лучший, опасный. Наоборот, производил впечатление «своего парня», при этом расставляя свои сети настолько умело, что жертва не понимала, как оказывалась в них. Более того, она была счастлива угодить в ловушку. Его формулировки не всегда являлись корректными с точки зрения делового этикета, но они были доходчивыми и били точно в цель.

– Я даю вам два часа на утверждение контракта с вашими юристами. Это наше последнее слово, – отрезал Алан. Он знал, что это победа.

Через пару дней контракт был подписан. По изнуренным лицам присутствующих было видно, что все довольны результатом. Уставшая многонациональная банда отправилась в ресторан праздновать. Босс взял застолье в свои руки. Он был хорош не только в тактике ведения делового боя, но и в праздновании побед. Он легко становился душой любой разношерстной компании.

– Предлагаю выпить за прекрасную Белоснежку среди старых уродливых гномов, за Елизавету! – начал Алан. На фоне этих взрослых серьезных мужчин, прожженных акул бизнеса, я выглядела совсем потерянной и юной. – Она не только выполняла свою работу, но и терпела нас все это время. Помогала не заблудиться в российских дебрях!

После такой внушительной речи на меня с удивлением посмотрел Ричард – внушительный инвестор, которого Алан всегда старался держать на коротком поводке. Алан и я никогда о нем не говорили, но я чувствовала, что Алан ему не доверял. Мне все чаще стало казаться, что я была пульсом Алана, чувствовала, когда ему нездоровилось. А Ричарда сторонилась не потому, что воспринимала его как угрозу. Я просто не знала, как начать с ним разговор. Не хотела показаться глупой, произвести неисправимо неловкое первое впечатление.

Все эти дни я чувствовала себя менеджером туристической фирмы или гидом. Иностранные коллеги доверяли мне кредитные карты и даже пин-коды, паспорта и другие важные документы, лишь бы избежать лишнего контакта с загадочной русской душой. Мне приходилось развенчивать стереотипы о России и живущих здесь людях. Нет, медведи на улицах не разгуливают. Нет, не обязательно постоянно пить водку, чтобы понравиться местным. В каждом незнакомом русском иностранцы видели кого-то вроде Бориса «Бритвы» из голливудской киноленты. Уверена, если бы я сказала, что я шпионка, они бы даже не удивились.

Тост начальника был моментально подхвачен. Знатоков и почитателей алкоголя за столом было достаточно, и нам несли очередную бутылку французского красного, выбранную из бесконечной винной карты, вместе с долгожданными стейками. Все были зверски голодны.

Алан видел, как присутствующие мужчины за мной ухаживали. Каждый старался угодить или удивить головокружительной историей собственного успеха. И ему это явно нравилось. Похоже, именно тогда он понял: женщина в бизнес-среде придает мужской компании особый шарм. Она смягчает оголенные нервы и подсвечивает скрытые стороны мужской натуры.

Я набралась храбрости и предложила короткий, но емкий встречный тост:

– Я пью за вас, мужчин, таких сильных и достойных. За наш совместный успех!

Под звон хрустальных бокалов я выглядела неопытной юной барышней в окружении галантных кавалеров, каждый стремился поразить, произвести впечатление, сделав какой-нибудь широкий жест. Казалось, действие гусарской баллады разворачивалось здесь и сейчас.

Российская сторона вежливо откланялась, а иностранцы предпочли остаться. Все выглядело вполне достойно. Никто не порочил чести мундира, пока один из доблестных неудержимых кавалергардов не воскликнул: «Ну что, Елизавета, по девкам?»

Я чуть не выронила бокал. Мои нежные девичьи грезы о гусарской балладе разбились вдребезги. Алан же прошелся по осколкам моей мечты, жалобно захрустевшим под его ногами, приобнял меня по-братски и прогремел: «Ну, Лиза, по девкам так по девкам! Просветите заморских гостей, чем может порадовать ваша культурная столица!»

Я шепотом попросила его выйти и в коридоре выпалила:

– По каким еще девкам?!

– А что тут непонятного, Лиза? Прокати их по местным достопримечательностям!

– Что значит прокати? Я и так нянчилась с ними с утра до ночи. Теперь еще это? Нет уж, я вас сейчас отправлю, а сама уеду в отель. Это все-таки твой клиент.

Алан засмеялся:

– Не-е-ет, дорогуша, так не работает! Это не мой клиент. Это наш клиент. Давай не ломайся! Наши друзья ждут.

Алан не видел разницы между нами. Более того, он не хотел, чтобы у меня были хоть какие-то иллюзии по поводу мужского мира и нашей работы. Сдавшись, я устало вздохнула и добавила:

– Ладно. Отправляй наших друзей одеваться. Я что-нибудь придумаю.

Он вернулся к взбудораженной группе, которая уже насытилась хлебом и требовала зрелищ, а я набрала мужу. Несмотря на разделяющие нас километры, он сейчас был для меня ближе всех. Но все-таки мне было неловко – не только из-за щекотливой ситуации, но и из-за того, что прошу помощи у него в такой момент. Ведь про Ставроса я так ему и не рассказала – хотела справиться со всеми последствиями сама, переживая, что муж может добавить масла в огонь, узнав, в какую среду я попала.

– Привет, Алекс! Ты как? Я завтра днем уже вылетаю домой.

– Здорово, рад тебя слышать! А я тут залип в телефоне – брексит, похоже, состоится. А ты хоть бы одну фотографию Петербурга прислала. У тебя все нормально? Как дела с боссом?

– Да, все хорошо. Клиент доволен, значит, и босс тоже. Фоток всего парочка – мы только сегодня по-настоящему выбрались в город. До этого торчали в отеле и работали над контрактом. Слушай, не буду юлить. У меня есть срочная просьба к тебе.

– Да, говори.

– Мне прямо сейчас нужна пара адресов мужских клубов… Ну, ты понимаешь, о чем я… эм-м, на твой вкус. Алекс, я вообще не понимаю, что происходит.

Алекс рассмеялся.

– Веселые у вас там командировки! Сейчас поищу и вышлю тебе что-нибудь…

Муж был не только старше, но и мудрее меня. С ним многое было просто. С другим мужчиной такой разговор мне было бы сложно представить. Второпях я набросила пальто, запрыгнув в такси последней, и мы окунулись в ночную жизнь города.

– Елизавета, вы же с нами? – Тон главы клиентской компании, обернувшегося ко мне с переднего сиденья, был скорее утвердительным.

– Я только вас провожу. Мне еще нужно ответить на пару важных писем. – Я до последнего старалась увильнуть от этой авантюры.

– Какая, к черту, работа в такой час! Поехали с нами! Мы тебя никуда не отпустим.

– Не переживай, Лиза, – быстро вмешался Алан и подмигнул мне. Он явно получал удовольствие от происходящего. – Письма могут и подождать!

– Приехали, – сказал таксист.

Для меня его фраза прозвучала двусмысленно…

Полумрак, неоновая подсветка, лестница, ведущая вниз, и дверь, около которой стоял суровый охранник. После тщательной проверки он разрешил зайти внутрь, где нас встретила девушка-менеджер в коротком обтягивающем платье.

– Добрый вечер! – приветливо, даже игриво произнесла она, словно встречала детей на утреннике. – Вы вместе?

– Здравствуйте! Да, я гид, а это – туристы. Им хочется эксклюзивной программы. Вот я и решила, что нам сюда.

– Вы не ошиблись с выбором, – улыбнувшись, промурлыкала она.

Я представляла себя Персефоной, которая спустилась на вечеринку к Аиду, прихватив с собой восторженных энтузиастов. Начало выглядело многообещающим. К столику, за который нас усадили, подошла официантка в одном фартуке. Я огляделась по сторонам. Меня поразили не столько полуобнаженные тела, сколько фантазия, с которой девушки подошли к своим сценическим образам. Там были святые и грешницы, женщины-кошки и латексные дивы. На шесте медленно вращалась «балерина», с головы до ног усыпанная стразами. Не считая пачки, блестки составляли весь ее наряд. Перед поездкой я предлагала нашей любознательной группе отправиться в Мариинский театр, но в итоге нас ожидало совсем другое па-де-де.

Босс выглядел так, словно читал это либретто в сотый раз, отстраненно наблюдая за происходящим. Чего нельзя было сказать о других членах нашей туристической группы, которые напоминали перевозбужденных детей, попавших в кондитерскую. Единственное, что делало для Алана этот коктейль сладострастия по-настоящему вкусным, – это свежая кровь, то есть я, смущенно сидящая на краешке стула и пытающаяся хоть немного расслабиться. Он придвинулся ближе:

– Смотри, как оживились девушки после нашего прихода. Почему тебе невесело?