Текст книги "Укротившая драконов"

Я все еще злилась на него и не хотела разговаривать. Однако видела, какими влиятельными и могущественными чувствовали себя мужчины, окруженные голыми женщинами, борющимися за их внимание и деньги.

– Даже не представляю. Хотя нет, погоди. Может, потому, что я здесь?

– О, ты иронизируешь, но я имел в виду другое. Иногда наша индустрия и в целом наш материальный мир сильно напоминает мне стрип-клуб. Разве нет?

Алан любил аналогии, а я – тишину. Но в его словах была доля истины. Мужчины обладали ресурсами и готовы были идти с женщинами на сделку. Возможно, это была самая прозрачная сделка из всех существующих. Секс в обмен на деньги, покорность в обмен на протекцию, красота в обмен на статус. Все покупалось и продавалось. Как и в нашем бизнесе. Если все в этом мире было подобно танцам у шеста, то какое место в нем отводилось мне?

Одна из самых красивых танцовщиц заарканила обрюзгшего, лысеющего, неопрятного русского мужика. Они удалились в приватную комнату для более тесного разговора.

– Прямо «Красавица и чудовище», – заметив парочку, прокомментировал Алан.

Мы засмеялись.

– Ты ведь знаешь, что каждый из наших друзей сделает все, чтобы тебе было хорошо? – Я начинала понимать, к чему он клонит. – Я даже готов за это заплатить.

Я строго посмотрела на него. Он все не унимался:

– Когда я тебя нанимал, то был уверен, что ты не зануда. Теперь начинаю в этом сомневаться. – Он скорчил разочарованную гримасу. – Ладно, шучу. Не парься ты так, тебе же нравятся девочки? Какая в твоем вкусе? Возможно, она даже захочет для тебя станцевать…

– Так, Алан, закрой наконец свой рот. Знаешь, как все это называется, мой дорогой? Чтобы ты не гадал, отвечу: превышение служебных полномочий. И я, в отличие от всех вас, у себя в стране и не нуждаюсь в указаниях, что мне делать. Я за вас отвечаю. Здесь не Сингапур, и русские в случае непредвиденных «контактов» могут решать дела по-своему.

– Да не кипятись ты так! – вскинув руки в примирительном жесте, сказал Алан. – Признай, что ты злишься. Ведь семь гномов забыли о своей Белоснежке и разбежались по кустам с сачками для бабочек. Кстати, к вопросу о бабочках. Как думаешь, почему та девушка в милитари не танцует? – спросил Алан.

Красотка сидела на краю сцены, пока ее коллеги по цеху выхаживали по подиуму и демонстрировали то, чем наградила их природа и пластические хирурги. Босс спросил:

– Нравится?

Я сдалась под его напором и улыбнулась в ответ:

– Нравится то, что из всех она менее доступна. Звучит как сарказм, но все же.

– Пусть станцует для тебя.

Алан подозвал менеджера и заказал приват-танец. У каждой танцовщицы было свое «рабочее» имя. Нашу нимфу звали Love.

– Как это символично – платить за любовь! – обрадовался Алан.

Но менеджер расстроенно скривила губы и сообщила, что девушка временно не танцует. Зато любая другая с удовольствием это сделает. Уже достаточно зная Алана, я поняла, что «любая другая» ему не подойдет. Он привык получать то, что хотел, и сразу, когда хотел.

– Я заплачу в два раза больше, но станцевать должна именно она. Мне в последнее время так недостает «любви», – настаивал он, с улыбкой обращаясь к менеджеру.

Та ушла пообщаться с танцовщицей, но вернулась с удручающим ответом. И теперь уже я включилась и раздраженно произнесла:

– Если ваш персонал не танцует, значит, не должен находиться на сцене. Танец для меня, и у вас есть несколько минут, чтобы уладить это недоразумение.

Судьба любит настырных. В этот раз посыльная вернулась с предложением проводить меня в приват-зал.

– Ничего себе, Елизавета! Вот это поворот! – Алан совсем приободрился.

– Вы платите в двойном размере, возможно, хотите пойти вместе? – уточнила менеджер.

– Что ты думаешь, дорогая? – предприимчивый Алан будто этого и ждал.

– Спасибо, я буду одна. Мой спутник так развлекается, что, кажется, подустал от такого веселья.

Раз уж мне суждено было остаться на этой вечеринке, то самое лучшее, что я могла сделать, – это наслаждаться. В небольшом приват-зале заиграла плавная музыка, и Лав одарила меня соблазнительной улыбкой. Я улыбнулась в ответ по-дружески, а значит, иначе, чем ее привычные гости. Она медленно поворачивалась вокруг своей оси, чтобы я могла ее разглядеть.

Девушка явно ожидала взгляда голодного ротвейлера, но я в этом плане напоминала скорее добродушного лабрадора. Я чувствовала, что красавицу съедают разочарование и любопытство одновременно. Какое-то время мы рассматривали друг друга, ожидая, что другая сторона сделает первый ход.

Девушка была обладательницей бесконечно длинных ног. Она распустила свои длинные волосы и стала еще красивее. Я измерила ее визуальной линейкой, чтобы убедиться, что она носит 2XS. «Май Лав» была одета в короткие шорты-милитари с заниженной талией, кроп-топ, демонстрирующий ее накачанный пресс, высокие облегающие ботфорты из тонкой кожи и чулки в сетку. Солдат войск специального назначения приступил к операции, подойдя к объекту захвата вплотную. Лав, обольстительно двигаясь в такт музыке, с легкой издевкой спросила меня:

– Как давно вам нравятся девушки?

– С недавнего времени, – в том же тоне ответила я, следя за ее движениями.

– Очень интересно… – тихо произнесла она, расстегивая верхнюю пуговицу на топе.

Подойдя ко мне вплотную, она медленно опустилась так, чтобы ее лицо было на одном уровне с моим, и гипнотически прошептала:

– А вы красивы.

Чувствуя ее близость и аромат, я не до конца осознавала, чего хотела сильнее: чтобы танец длился дольше или чтобы она уже поскорее разделась и все закончилось. Но в этой комнате привыкла решать она: будоражить воображение клиентов и испытывать их терпение. Лав смотрела мне прямо в глаза и провокационно гладила себя руками, касаясь следующих пуговиц топа. Ей хотелось пробудить во мне тот инстинкт, в котором она знала толк.

Поманив ее к себе, я словно дала ей карт-бланш на сближение и наконец сама до нее дотронулась. Я чувствовала, что ей это нравилось – нравилась другая химия взаимоотношений. Внезапно я задала ей вопрос, которого она ждала: «Ну что, любовь моя, вы готовы отдать мне честь?»

Танцовщица поставила условие, не в силах сдержать улыбку: «Готова, если вы разденетесь тоже». Крепость была взята без боя. Так могли только женщины.

5. Цена денег

The Winner Takes It All

Очень скоро оказалось, что в моем мире жесткой конкуренции, многоходовых интриг, резких взлетов и банкротств не было инструкций и правил, как и морали, потому что в нее мало кто верил. Верили в деньги.

Этот мир был похож на бездорожье, на Дикий Запад. Вернее, это был Дикий Восток. Один из моих друзей, работающий в местном банке, декларировал любой подарок дороже ста пятидесяти долларов. В то же время весьма уважаемым компаниям из нашей индустрии, уличенным во взятках и коррупции, приходилось платить внушительные штрафы. Потом они демонстративно вводили в свои контракты строгие пункты с формулировками вроде «Взятки – это аморально и неприемлемо, и мы не можем иметь с этим ничего общего». Что творится в головах у тех, кто пропитался ультракапиталистической средой с ее вседозволенностью? Ограничения, с одной стороны, есть, а с другой – их как бы нет.

Однажды утром я встретила в лифте жену одного из наших клиентов. Я видела ее раньше и думала, почему супруга такого влиятельного мужчина всегда выглядит такой замученной? Тот внезапно скончался от сердечного приступа, и она получила в наследство все его состояние. Я вежливо выразила свои соболезнования. Но она, смерив меня оценивающим равнодушным взглядом, криво усмехнулась: «В твоем возрасте, девочка, я была по уши влюблена и полна иллюзий. Но жизнь с мужем оказалась невыносимой: пьянки, измены, унижения. Ему было плевать на меня и детей. Он ни во что нас не ставил, считал своей собственностью. Так что я рада, что он сдох». Большие деньги – это не только взлеты, но и истории о сломанных судьбах. Впрочем, среди офисных акул и пираний обитали и другие редкие виды.

– Что там с Майклом? – спросил Алан через пару месяцев после визита в Санкт-Петербург.

Мой начальник держал меня в поле зрения и, кажется, был не против того, чтобы я занималась кросс-секторными проектами. Самому выбирать направление и профиль тоннажа – такой была его личная стратегия. Он разрешил мне ее перенять, когда прочитал мою переписку с новой компанией, которую я окучивала. Мы искали идеального партнера для комбинированной сделки с третьей, японской стороной. Я делилась с Аланом своими мыслями.

– Слушай, я под впечатлением и все пытаюсь понять, где подвох. Такого не бывает! – восхищенно щебетала я. – Майкл, их коммерческий представитель, лично объясняет мне то, на что у некоторых, – я язвительно выделила последнее слово, – нет времени. У него отличная команда. И самое главное – активы компании идеально подходят для сделки.

Я хотела вызвать в боссе отголосок чувства вины, потому что во всем приходилось разбираться самой, но он пропустил мимо ушей мою колкость и радостно воскликнул:

– Так это же прекрасно! Пора организовать с ними встречу. Хочу лучше понять, что там к чему.

Мы с Аланом, одетые с иголочки, приехали по адресу в новый офис в престижном районе Сингапура. В переговорную зашла коммерческая команда нашего потенциального клиента.

– Добро пожаловать! Чувствуйте себя как дома. Майкл заканчивает другую встречу и присоединится к нам минут через пятнадцать. Он приносит свои извинения за причиненное неудобство и настаивает, чтобы мы начинали без него, – сообщил Санджив, его ассистент, и начал воодушевленно рассказывать о том, какие они молодцы.

Мне же не терпелось увидеть самого Майкла. Того, кто все это время терпеливо вводил меня в курс дела, рассказывая о подводных камнях нашей индустрии. Я была искренне признательна ему за помощь. Алан же не видел в этой ситуации ничего удивительного, лишь проявление мужской природы, особенно там, где женщины – это экзотика. А красивые женщины – полнейшая экзотика. Стать наставником амбициозной молоденькой девушки или в очередной раз развлекать взрослых, уставших от жизни мужиков – не такой уж и сложный выбор. Мужчины – охотники, они находятся в вечной погоне за деньгами и эмоциями. Получить и то и другое было отличной перспективой, тешившей самолюбие Майкла. Да и Алан мне говорил, что я нравилась всем без исключения: я разбавляла убийственную дозу тестостерона своей мягкостью и учтивостью. Алан хотел большего. Намекал, что я должна стать автономной и самостоятельно управлять делами. Уже пора.

Как-то, когда я в очередной раз расположила к себе гигантского неповоротливого бизнес-дракона, Алан предупредил: «Лиза, нельзя недооценивать свою красоту, но нельзя и переоценивать ее. Нужно использовать ее разумно. За восхищением не должно следовать разочарование от того, что ты чего-то не знаешь или не умеешь. Понимаешь? Твоя внешность легко открывает тебе нужные двери, но это может сыграть с тобой злую шутку. Женская красота – довольно ненадежное вложение, которое быстро падает в цене. А вот по-настоящему стоящая инвестиция – это твои мозги. У спех определяется не тем, что у тебя между ног, а тем, что у тебя в голове». Мне не нужно было об этом напоминать.

И вот сейчас, сидя в переговорной, я немножко заскучала. Мне было совсем неинтересно слушать Санджива. Я сгорала от нетерпения, потому что думала о Майкле, и встрепенулась, когда увидела в дверном проеме высокого, атлетично сложенного мужчину. Это был он, похожий на грациозного черного ягуара с густой угольной гривой и зелеными неотразимыми глазами.

Его великолепно сложенное тело угадывалось под плотно облегающей рубашкой. Я потеряла дар речи. Именно про такой тип мужчин поет Тейлор Свифт в своей композиции Wildest Dreams. С женской красотой все понятно. А вот сила мужской явно заслуживает более детального изучения. Со мной в переговорной находился, пожалуй, один из самых красивых мужчин, которых я когда-либо встречала.

Майкл протянул мне руку для пожатия и вручил визитку, в которую я уткнулась, лишь бы не пересекаться с ним взглядом. Дыхание сбилось. Воздуха перестало хватать, когда на карточке, после запятой, отделяющей должность коммерческого директора, я прочла внушительное «акционер». Ему было только тридцать два, а он уже был партнером в крупной компании. Такое возможно, если бизнес семейный. Но это был не тот случай. Позже я узнала, что он всего добился сам, а это многое говорило об этом мужчине.

Майкл включился в беседу, а я все держала ручку наготове, так и не записав ни слова. Вместо этого я сканировала его взглядом. Мой босс больно наступил мне на туфлю и прошептал: «Челюсть подбери и начни писать». Я опомнилась и даже покраснела оттого, что меня так легко разоблачили. В машине на обратном пути Алан насел на меня:

– Вот только не отрицай. Тебе он явно понравился. Ты бы только себя видела. Мне кажется, ты была готова облизать его прямо там.

Алан был в ударе. Пристыдить меня было его любимым делом.

– Слушай, никто и не собирается оправдываться. – Я томно улыбнулась, вспомнив Майкла. – Мне редко нравятся мужчины. Может, ты забыл, но это у меня привилегия выбирать, если уж на то пошло. Я достаточно насмотрелась на весь театр, который меня окружает. Моя симпатия – это легкая невинная шалость. Если в нашем грешном деле и есть рай для таких, как я, то он наступил сейчас. Не мешай наслаждаться.

– Я не осуждаю. Он действительно хорош собой, особенно на фоне обрюзгших алкоголиков и пузанов, которых постоянно встречаешь в нашей индустрии. Наш новый друг – самый настоящий неприкрытый секс. Был бы тобой, точно бы его трахнул.

С Аланом можно было говорить обо всем, но меня интересовали насущные темы.

– Слушай, а как он стал акционером так рано?

– Я стал акционером в двадцать девять. С нуля. Если ты думаешь, что мне помог отчим, то ты ошибаешься. В какой-то момент я стал главным добытчиком в семье. Так что все возможно. Но я-то суперзвезда. Хотя, думаю, ты в курсе.

Я закатила глаза.

Моя мотивация к работе взлетела до небес. С таким усердием я не подходила ни к одному проекту. Компания Майкла была одним из претендентов на победу в тендерном процессе, который мы вели. С другими компаниями-номинантами все было не так гладко, а вот мой фаворит был явно достоин встречи с японской стороной. Дело не ограничивалось одним лишь коммерческим предложением или финансовой отчетностью компании. Важно было выбрать лицо, с которым было бы комфортно работать на протяжении последующих нескольких лет. Компания Майкла, как и он сам, идеально подходила на эту роль. Где-то глубоко внутри я признавала: Лиза, ты мыслишь недостаточно трезво.

Следующие несколько месяцев мы с Майклом созванивались и переписывались. Между нами установились теплые дружеские отношения. Я наконец-то нашла друга в индустрии, где душевная близость между людьми встречалась крайне редко. Я перестала чувствовать тотальное одиночество. Но нам так и не удалось увидеться после заключения сделки. Мы оба были заняты: промедление даже в неделю иногда стоило компаниям миллионов.

С того момента, как мы увидели друг друга, прошло больше года. И вот однажды между своими командировками в Малайзию, Индонезию или Австралию Майкл написал, что хочет увидеться. Мы встретились в Starbucks, который находился на первом этаже одного из бизнес-центров. Мы были рады друг другу и обнялись. Майкл, как всегда, был красив и стремителен, но в этот раз я заметила на его лице непомерную грусть. Вокруг его глаз обозначились морщинки.

– Как тебе ни позвоню, ты то недоступен, то в разъездах! Как твоя жизнь?

Он вздохнул и перешел прямо к сути:

– Лиза, мы официально анонсируем эту информацию только завтра, но тебе я хочу рассказать сейчас. Моя компания потеряла двенадцать десятилетних контрактов.

Я тихо охнула. Нашу индустрию действительно лихорадило. Цена на нефть, добытую в море, всего за несколько недель упала в три раза, достигнув исторического минимума. Никто из игроков не был готов к такому обвалу. Все считали, что нефть – это надежное черное золото.

Какие-то компании исчезли сразу, других волна кризиса накрывала постепенно. Мы, как посредники, выигрывали в любом случае: весь флот, который мы раньше строили и приобретали, теперь мог быть нами продан. Майкл с партнерами владел внушительным количеством буксиров-снабженцев, предназначенных для обслуживания буровых платформ. Такая бизнес-модель была непробиваемой. Мы шутили, что в Азии каждая бабуля имеет один или два буксира. Все это было забавой, пока в кризис добыча не стала непомерно дорогой. Содержать и обслуживать буровые вышки стало безумием. Все компании, дающие контракты на такую работу, искали любые лазейки, чтобы выйти из кабалы и не платить судовладельцам. Эта ситуация поставила компанию Майкла на колени перед банком, который ее финансировал. Все стремительно шло к ее гибели.

Видя, что мой друг может потерять все, я судорожно искала решение:

– Майкл, пришли мне, пожалуйста, информацию о законтрактованной стоимости ваших судов и об их техническом состоянии. Я понимаю, что это чувствительная информация[7]7
  Калька с английского (sensitive information) – информация, несанкционированное раскрытие, модификация или сокрытие которой может позволить злоумышленнику выстроить вектор атаки на пользователя.


[Закрыть], поэтому лучше на мою личную почту. Не хочу, чтобы кто-то еще это видел – даже Алан. У нашего холдинга есть идея купить подобные активы для других работ. Мы просматриваем сейчас весь рынок. Я изучу всю информацию, и если увижу возможность их приобретения на приемлемых для вас условиях, то предложу их нашим акционерам.

– Спасибо. Почему бы и нет? Хотя вряд ли есть какие-то радужные сценарии для нашей компании. Мы строили их на верфях на самом пике рынка.

– А что говорят в банке? Они могут подождать, предоставить вам финансовые каникулы?

– Мы далеко не одни, кто просит поблажки.

– Давай так. Я попробую аккуратно узнать об их намерениях. Член совета директоров – мой знакомый. Возможно, появятся идеи. Давай попробуем зайти с разных сторон.

Он кивнул и грустно улыбнулся.

– Майкл, скажи, это единственная причина твоей грусти? Или есть что-то еще? Если не хочешь, можешь не отвечать.

– Особого секрета здесь нет, – он вздохнул. – Скажем так, мой брак сейчас в зоне сильной турбулентности. Я помог жене с бизнесом, став инвестором, – у нее сеть фитнес-клубов. Теперь присматриваю и за своей компанией, и за ее. Но это еще полдела. Она помешана на себе и том образе жизни, который транслирует в инстаграме. Создает вокруг себя рафинированную искусственную картинку, впуская абсолютно чужих людей в нашу жизнь. Вмешивает туда еще и детей. Иногда мне кажется, что мнение подписчиков для нее важнее, чем мое. Мы слишком отдалились. Вы, женщины, без обид, иногда выжимаете последние соки. Но сейчас у меня нет времени, чтобы думать и о бизнесе, и о своем браке.

– Главное, о чем ты должен помнить, – это то, что ты достоин счастья. Не рафинированного, а самого настоящего. Я почему-то не сомневаюсь, что с бизнесом ты постепенно разберешься. Ты молод, умен, и все вершины еще впереди. Ты далеко не единственный, кого это коснулось. Целая индустрия требует серьезных перемен и реструктуризации. Но семья – это твоя опора и тыл. Если ты это запустишь, то может случиться так, что спасать будет нечего. Рано или поздно придется начать сложные переговоры с женой. Спасти брак сложнее, чем расторгнуть.

– Вряд ли моя жена захочет остаться с неудачником, – он невесело усмехнулся и задумчиво продолжил: – Такого мужа не покажешь в социальных сетях. Я и сам не знаю, люблю ли ее. Все сложно между нами. Моя единственная дилемма – дети. Их я ей не отдам.

– Майкл, думай сердцем.

– Спасибо. Ты придаешь мне уверенности. Я отправлю тебе всю информацию. Если ваши акционеры заинтересуются, можешь вести эту сделку.

Мы обнялись, и Майкл проводил меня до стоянки такси. Машина ехала быстро, но мои мысли летели еще быстрее. Я думала о том, что претерпевала наша индустрия. О том, как в лихие дни такие компании, как у моего друга, ежемесячно получали на свои счета миллионы долларов. Акционеры соревновались, чья модель суперкара дороже, а выпитым бутылкам шампанского не было счета. Теперь эти же баснословные гонорары обернулись многомиллионными убытками. Только на днях Алан рассказывал, как его клиент, не справившись со стрессом от долгов, вышагнул из окна. Собрался утром на работу, но так и не дошел до своего офиса.

Власть и деньги правили миром, но притягивали не только мужчин. Я думала о жене Майкла и женщинах, которые жаждали, чтобы их спутники занимали статусное положение в обществе. Им было все равно, как это давалось их мужчинам. Всегда ли они понимали, чем приходилось расплачиваться за успех и высокий пост? Любили ли они своих мужей или только себя рядом с ними? Хотели ли им счастья или пытались за их счет удовлетворить свои потребности и амбиции? И чем за это расплачивались сами женщины?

Во что они верили? В то, что каждого мужчину можно превратить в самца-миллиардера? На этом «гуру» прокачки женской энергии миллионы сделали себе карьеру. Все это мне казалось нелепым. Никто, кроме самого мужчины, не мог сформулировать и достичь той самой цели, которую он себе поставил. Иногда на это требовалась не одна, а целая армия поклонниц. То, как мужчины использовали женщин для того, чтобы поднять свою самооценку и в конечном счете достичь большей власти и влияния, – вот что я видела вокруг себя, и эта картина была стара как мир.

Получив письмо от Майкла, я ахнула. Не могла поверить, что контракты на постройку буксиров были такими дорогими. Ни один покупатель на текущем рынке не смог бы возместить колоссальные потери Майкла. Он был на грани разорения.