Текст книги "Укротившая драконов"

– Возможно, тебе все-таки нужна кроткая, покорная женщина?

– Лиза, не принимай меня за дурака. Если бы я хотел видеть рядом с собой именно такую женщину, то такую бы и выбрал. Но нам бы не о чем было поговорить. Мир таких женщин очень ограничен.

– Ты жесток, – рассмеялась я. – То есть женский труд по дому для тебя ничего не значит?

– Так вас, женщин, ведь никто не закрывает в четырех стенах. Я поэтому и уехал с острова. Традиционный уклад не по мне.

– То есть у твоей женщины не будет шансов не работать? – я намеренно его подначивала.

– Она может делать все, что захочет, но меня всегда окружали сильные, яркие женщины. Мне важна интеллектуальная подпитка – подруга по духу. То, что ей движет. Представь себя домохозяйкой. Знаешь, что случится? Ты продержишься максимум месяцев шесть, а потом затюкаешь мой мозг, как дятел. Или я ошибаюсь?

– Ну, я пока не в той ситуации, чтобы об этом думать.

– Так начинай уже. И не беспокойся. Ты нравишься мне такой, какая ты есть.

По возвращении в Лондон нас застала совсем не кипрская погода. Промозглая и однообразная. Как бы красив, культурно и исторически богат ни был этот город-мечта, он навевал на меня одиночество. С каждым днем я все больше хандрила. Меня ничто не радовало. Вдруг то, о чем когда-то говорил мой папа и о чем я могла только грезить, оказалось совершенно отличным от моей внутренней организации.

– Послушай, я не могу здесь жить. Я понимаю, что это дико слышать. Мне здесь плохо. Я не могу дышать. Здесь и не жарко, и не холодно. Постоянно мокро. Погода в России скверная, но, кажется, здесь я замерзаю душой.

У меня началась ностальгия, тоска по дому, иными словами, русская хандра.

– Я не могу тебя ни о чем просить, но остаться здесь тоже не могу.

– А куда ты хочешь? Только не говори, что домой, в Россию. В смысле если хочешь навестить родителей, то конечно. Я имею в виду место постоянного жительства.

Я смотрела на него и заранее знала ответ. Я много об этом размышляла – Алекс выглядел тем, чья жизнь размеренна, определенна. В Лондоне для него все знакомо. Моя же история с этим городом – чистый лист. Мне хотелось написать с Алексом такую главу, в которой бы мы оба могли открывать жизнь по-новому. Я ощущала это лишь интуитивно. Логикой я не могла объяснить свои домыслы.

– В Азию.

Какое-то время мы оба молчали, и я продолжила:

– Я знаю, что это звучит нелепо. Называй как хочешь. Я хочу совершить совместный прыжок. Окунуться с головой в общее приключение. Адаптироваться, меняться, изучать друг друга и новый мир. В Азии другой ритм. Все другое. Но и наша жизнь уже не станет прежней.

Алекс был немногословен:

– Мне нужно подумать.

После такого короткого ответа я приготовилась к тому, что он купит мне билет домой.

Пока он брал паузу, я зря времени не теряла. Я потратила уйму часов в отделе карьеры и в библиотеке LBS, доступ к которым обеспечил мне Алекс, чтобы составить свое первое резюме. Там я нашла много любопытной литературы. Пожалуй, этот интеллектуальный подарок от Алекса был чуть ли не самым важным в определении вектора моей карьеры за рубежом. Однако компании не спешили с предложениями. Я с грустью просматривала почту, без энтузиазма отвечая на письма работодателей, а сама понимала: связь с Алексом вот-вот оборвется. Прошли месяцы, а он молчал, словно забыв о разговоре про Азию. В какой-то момент я даже была готова изменить свое решение. Согласилась пойти на интервью в компанию, которая меня заинтересовала, и собиралась рассказать об этом Алексу, но не успела. Он первым огорошил меня:

– У меня хорошие новости. Мы можем переехать в Сингапур!

Я тут же подскочила со стула.

– Что? Серьезно? Я ничего не знаю об этой стране. От слова «совсем». Ты там был хоть раз?

– Да, но давно. – Он рассмеялся, видя мою реакцию. – Это тропики. Жарко, как в парилке. Не уверен, что тебе понравится климат. Лиза, это серьезный, ответственный шаг. Он требует взвешенного решения.

Я совсем не понимала, что меня ждет, куда я лечу, но я решила окончательно спрыгнуть с обрыва:

– Нет, нет, я готова. Хоть сейчас! Я хочу… Правда.

Внутренне я ликовала, а Алекс спокойно стоял и ждал, когда мои эмоции поутихнут. Затем он спокойно произнес:

– Лиза, есть кое-что еще…

Я настороженно на него взглянула, ожидая, что Алекс произнесет нечто тревожное.

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

К этому времени я уяснила – Алекс не был романтиком. Он выражал свою заботу через дела, но о многом он ставил меня в известность постфактум. Сейчас я почувствовала именно то, что было знакомо моей маме столько лет. У меня был только один вопрос, и задала я его так, чтобы Алекс понял, насколько важен для меня честный ответ:

– Есть то, что я, как твоя потенциальная будущая жена, должна о тебе знать?

Речь шла о важных вехах, событиях и фактах его жизни. Он недолго молчал, а затем ответил:

– Ты знаешь все.

Все было понятно и без надрыва. Кто-то сказал бы: слишком просто. Уже через несколько дней в Лондоне мы зарегистрировали брак. Мы даже не купили кольца. Зато обрели кое-что поважнее – друг друга.

8. Ответственность

Карьеристка или мать?

– Алан, я беременна!

Это было первое, что я произнесла, войдя в офис. Коллеги в недоумении подняли головы, а босс ответил:

– Надеюсь, это не мой ребенок? – И уже, обратившись к остальным, добавил: – У вас что, мало работы? Занимайтесь своими делами!

Я закатила глаза, а Алан жестом подозвал меня ближе.

– Я серьезно. Я буду матерью!

– Хм-м-м… сложно тебя представить в этой роли. Уже знаешь, кого ждешь?

– Мальчика.

– Поздравляю. А что муж? Рад?

– Шутит. Сказал, что хотел девочку – надеялся, что ее можно будет удачно выдать замуж. А теперь придется вкладываться в образование. Рад, еще как.

Алан не знал, что с этим делать.

– Лиза, ты точно беременна? Ты у нас и так со странностями. Боюсь представить, что сделают с тобой гормоны.

Алан не дал мне повода для беспокойства, по крайней мере на этом этапе, но на душе у меня было тревожно. Меня пугала неизвестность. Я не имела ни малейшего представления о том, что меня ждет. Как совмещать материнство с напряженным рабочим графиком. Зато точно знала, что ожидать сочувствия и понимания от коллег-мужчин бессмысленно. Не в этом бизнесе точно.

Реплики клиентов, приходящих на встречи к нам в офис, только подкрепляли мои опасения. Сначала видели мой живот, потом меня: «Все, Алан. Скажи своей подружке “пока”. Выйдет в декрет – и можешь попрощаться с ней навсегда. Муж никуда ее не отпустит». Я молчала, не зная, что на это ответить. Алан тоже никак не комментировал едкие шуточки со стороны.

Мой радар, настроенный отслеживать распределение ролей в нашей корпоративной культуре, дал тревожный сигнал. Как-то утром, войдя в офис, я увидела, как мистер Ли энергично размахивает руками и громко отчитывает одного из менеджеров среднего звена:

– Значит, ты у нас хороший отец? Тогда иди домой и играй со своими детишками. Твое место там, а не в моей компании. Ты уволен!

Я спросила своих коллег, что произошло. Оказалось, уволенный сотрудник отлучился по срочным семейным обстоятельствам и пропустил важную для мистера Ли встречу.

Моя беременность проходила ровно. До пятого месяца я продолжала летать в дальние командировки. Я привыкла вести активный образ жизни, а интеллектуальная деятельность стимулировала мой мозг. Так было практически до самого финала. Мне представлялось, что я уеду рожать прямиком из офисного здания, так делали многие местные уроженки, но на восьмом месяце беременности меня настигли невыносимые мигрени. Ни о какой продуктивности не могло быть и речи. Все, о чем я мечтала, – это оказаться в темной, тихой комнате, подальше от офисных баталий. Что делать, я не знала.

Как назло, образовался клиент, который настаивал, чтобы я срочно вылетела к нему в Голландию. «Либо сделка не состоится», – писал он, не принимая никаких возражений. Заменить меня было некому. Наши сделки больше основывались на человеческом факторе, были уникальными, со своей историей, которую нужно было понимать. Я позвонила голландцу и, будто извиняясь, произнесла:

– Даниель, я не смогу прилететь. Я в положении.

– В положении? Что вы имеете в виду?

– Я беременна. Авиалинии попросту не пустят меня на борт.

Я слышала, как он выругался.

– И что? Вы мне нужны! Здесь, на месте. Вы вообще в своем уме?

Медленно я произнесла:

– Я понимаю вашу озадаченность и звоню, чтобы предложить альтернативный выход из этой ситуации.

– Послушайте, меня не интересует ни ваша беременность, ни месячные. Или что там у вас, женщин, бывает. У нас контракт, который должен быть подписан в этом месяце. Мы готовы. Русская сторона, которая полностью на вас, – тоже.

– Сделку вполне можно заключить дистанционно. Мы согласовали все условия, осталось только подписать. В остальном меня заменит мой коллега. Я организую этот момент.

– Либо вы приезжаете, либо я отзываю эту сделку.

Казалось, он мне не верил или не слышал меня. Я дорожила своим русским клиентом и впервые пошла на то, что противоречило нашей брокерской этике. Я была готова разрешить прямой контакт двух сторон:

– Давайте так. Я вас свяжу с их коммерческим директором.

Казалось, европейский продавец получил ключи от заветных дверей, а я спокойно могла уйти в декрет. Я уже думала о том, чтобы попросить Алана отпустить меня на месяц раньше, что не было нормой. Это означало, что мой декрет в четыре месяца сократится до трех.

Местные женщины строили карьеру наравне с мужчинами, а государство это стимулировало. Создавало для своих налогоплательщиков все условия: ясли буквально с грудничкового возраста, услуги нянь, детские сады и школы. Высокий уровень жизни на острове предполагал непрерывную деловую активность. Деторождение в Сингапуре было отлажено, поставлено на поток. Это был понятный, четко работающий конвейер.

Когда я оказалась в этой стране, мой карьерный вопрос был превалирующим, смыслообразующим. Моя работа, собственный доход означали независимость, свободу, были главным ориентиром, центром моей вселенной. Все вращалось вокруг моего собственного эго. Я не могла представить, как можно жить и не принадлежать себе полностью. Начать отвечать за жизнь другого человека. Поступиться своими желаниями, здоровьем, временем. В этом смысле беременность пошла крестовым походом против моего эгоцентризма.

Я смотрела на других женщин, и это меня не обнадеживало. Мне казалось, что материнство – это не счастье, а бремя, которое они часто несут в одиночку, даже будучи в браке. Сложно предсказать, каким окажется мужчина в роли отца. Это чистая лотерея, и ты наверняка не знаешь, окажется ли счастливым твой билет. Я не питала иллюзий на этот счет. Мне хотелось делить родительские обязанности. Мне было важно участие Алекса в жизни и воспитании нашего малыша. Я чувствовала бы себя несчастной, если бы он считал, что можно «откупиться» дорогими подарками, а не самому проводить время с сыном.

Я тянула несколько лет, не решалась, и, кажется, Алекс был больше готов к появлению ребенка, чем я! Частная клиника, обустройство детской, няня и бережное отношение ко мне – все это стало приятным сюрпризом. Он чувствовал мои метания между карьерой и семьей, понимал обоснованность моих опасений, он не давил, он ждал. Мне важно было самой во всем разобраться. Вдали от родственников и наших корней мы еще больше сплотились, ведь могли рассчитывать только друг на друга.

Роды не показались мне чем-то невыносимым. Мне повезло: сын родился здоровым. К третьему месяцу жизни он сильно набрал в весе, а мы все: Алекс, я и наша няня – четко распределили обязанности. Помогло и то, что и я, и мой муж всегда стремились к организованности, поэтому о многом позаботились заранее.

Нечто новое, удивительное и необъяснимое вошло в мою жизнь. Я посмотрела на всех матерей другими глазами, но тем не менее я знала, что не смогу ограничиться лишь материнством. В очередной раз, просматривая корпоративную почту, я подумала, что вернуться в строй – сейчас не такая уж и сумасшедшая идея, хотя моим подругам из России она казалась дикой, даже преступной. Я и помыслить не могла о том, чтобы просидеть в декрете несколько лет. За это время мои клиенты уже забыли бы, кто я такая, а все наработанные профессиональные навыки устарели бы.

Даниель вернулся и признал, что не справился. Вести переговоры с русскими оказалось делом непростым, и даже прямая коммуникация никак ему не помогла. Скорее, наоборот. Я сильно веселилась, пока читала о просьбах клиента ему помочь, а параллельно кормила ребенка грудью. С ним я снова позволила себе нечто особенное, ответив: «К сожалению, по ряду причин мы больше не работаем с вашей компанией. Желаем вам успехов и процветания в бизнесе».

Кажется, впервые я повела себя не как брокер, готовый терпеть многое, лишь бы заполучить желаемый контракт, а как профессионал, имеющий право на выбор, и еще как женщина, ограждающая себя от токсичных клиентов.

Казалось, само мироздание помогало мне прокладывать путь, которым я шла. Я получила знак.

Один из моих самых стратегически важных клиентов из газовой сферы написал, что планирует экстренно двигаться по контракту. Я вела этот проект несколько лет, но его реализацию постоянно отодвигали. Мне очень нравилось им заниматься, работать с высокопрофессиональной клиентской командой. Я получала новый волнующий опыт, но наша компания все еще вливала в него деньги, не видя никаких результатов. После этого письма я сразу оживилась и позвонила Алану.

– Ты прочитал это письмо? Нам нужно отреагировать немедля!

– Да. Как ты себя чувствуешь? Может, хочешь еще посидеть дома?

Сын был вне всякой конкуренции, но при мысли, что этого клиента и проект – моего второго «ребенка» – отдадут кому-то из коллег, меня охватила паника.

– Нет, Алан. Я готова. Более того, мне нужно туда лететь.

– Уверена?

– Более чем.

В этот же день я поехала в торговый центр за новым деловым костюмом. Гардероб нужно было обновить: ни в одну свою «эску» я не влезала. На следующий день я была в офисе.

– Жизнь намного легче, когда в тебе нет дополнительных двадцати килограммов! – поприветствовала я начальника.

– Привет, юная мамашка. А я переживал, что ты в какой-то момент пришлешь мне душещипательное сообщение, что открыла для себя смысл жизни в материнстве и уходишь от нас.

– Нет, так просто ты от меня не отделаешься!

– Слушай-ка, а ты изменилась. – Он медленно меня разглядывал. – Словно в тебе нет того безбашенного девичьего урагана, который я нанимал. Вижу перед собой молодую женщину. Мне это нравится.

– А ты не поспи сутками – я посмотрю на тебя. – Мы смеялись и были рады видеть друг друга.

Времени на детальную проработку всех вопросов не хватало. Мне пришлось забыть слово «идеально» во всех сферах своей жизни. Убить своего внутреннего перфекциониста.

Поцеловав сына и мужа, я не подала виду, что мне тревожно их покидать. Мое сердце бешено колотилось, когда я села в такси. Все пронеслось как во сне: дом, офис, аэропорт. Как только я села в самолет, сознание мгновенно отключилось.

Я проспала несколько часов и проснулась от детского плача. В нем я услышала голос собственного сына. Тут же волна вины накрыла меня с головой: «Я плохая мать. Чудовищная! Как я могла!» У меня потекли слезы. Материнские будни были далеки от идеальных, но они стали неотделимой частью меня.

Я вспомнила, как однажды сын был голоден – он громко плакал, но почему-то не брал грудь. Я нервничала, перепробовала все, но это не дало результатов. Я была такой уставшей, что, кажется, могла заснуть стоя. В таком состоянии держать грудничка было небезопасно. Я попросила няню зайти в детскую и не оставлять меня одну. Попытки няни успокоить младенца тоже не увенчались успехом. Малыш плакал все сильнее. Наконец в детскую зашел Алекс и тихо попросил няню выйти. Я боялась, что он скажет, что мать из меня получилась так себе, что я не справляюсь, но он спросил:

– Ты что, плачешь? Что случилось?

Слезы катились по моему лицу, и мне сложно было признать, что естественные процессы давались мне непросто.

Алекс взял меня за руку и сказал:

– Я знаю, что ты устала. Твое состояние передается ребенку. Постарайся расслабиться. Насколько можешь.

Он уверенно взял нашего сына на руки, приблизился ко мне и приложил его голову к груди.

– Все нормально. Мы команда. Я сам уложу его спать, когда он поест, а ты отдохни.

Упрекать себя, изводить чувством вины еще никогда не помогало. Я напомнила себе об этом в самолете и решила настроиться на другой лад. В самом деле. Не я одна совмещала работу и материнство. Не я одна проходила все эти этапы и сложности. Я имела больше ресурсов, чем многие другие женщины. Вспомнить хотя бы мою собственную маму! Мне стало стыдно себя жалеть, я начала думать о переговорах.

Одиннадцать часов перелета – и я в Москве. Я сократила свою командировку по максимуму. Три дня, чтобы обсудить ключевые моменты и вернуться обратно. Мне повезло. Клиенту была важна именно наша быстрая реакция. Ощущение, что его не бросят и будут рядом. Я все время проводила параллели с материнством. Было странно признавать, но за время командировки я выспалась. Я была энергичней, чем обычно, и это сказалось на качестве переговоров. Они прошли успешно.

По дороге в аэропорт я думала о том, что не так страшен черт, как его малюют, а во время регистрации получила от клиента обнадеживающую СМС: «Мы согласны с вашими условиями и готовы подписать!» «Алан будет доволен», – мысленно ликовала я, наконец позволив себе долгожданный бокал вина на борту. Алан не мог поверить моим новостям. Признался, что он не ждал многого от этой поездки: «Не представляю, как ты это сделала. Помню, когда у меня родился первенец, я пару месяцев вообще не мог соображать. Голова постоянно болела от недосыпа и детского плача. Притом что почти все делала моя жена».

Как ни крути, мужской и женский миры отличались. Пожалуй, я впервые ощутила, как устала от передоза мужской энергии. Мне остро не хватало душевных разговоров, женских посиделок, в которых я могла разделить свои тревоги, быть понятой.

Вот почему, как только я узнала, что моя знакомая Нина собирает своих подруг-мамочек и устраивает прощальную вечеринку, потому что покидает Сингапур, я отложила все дела и поспешила на встречу.

С Ниной мы знали друг друга пару лет. Познакомились на одной из вечеринок, которые она устраивала для русских экспатов, живущих в Сингапуре. Полжизни Нина «кочевала» по разным странам вслед за своим мужем, востребованным специалистом-контрактником. Буквально каждые три-пять лет они переезжали, и ей приходилось заново обустраивать быт, осваивать новую инфраструктуру: искать детские сады и школы, поликлиники, парикмахерские, магазины. Список можно было продолжать до бесконечности. Нина не могла построить стабильную карьеру, но не отчаивалась. Пробовала себя в разном и в том, что могло быть востребовано везде: в фотографии, визаже, организации мероприятий. Она всегда находила себе дело. Именно это мне в ней нравилось.

– Всем привет!

Я подошла к столику и улыбнулась собравшимся. Нас было всего четверо, включая меня.

– Привет, дорогая! Рада, что ты выбралась. Девочки, это Лиза, знакомьтесь! Прекрасно выглядишь!

Я была благодарна подруге за теплые слова, но понимала, что ни солнечные очки, ни густой слой консилера не в силах скрыть следы усталости. Что уж говорить о лишнем весе. Разговор был в самом разгаре, и я ему не мешала. Заказав кофе, я украдкой любовалась Ниной. На ее лицо и густые каштановые волосы падал теплый солнечный свет из окна. «Увидимся ли мы еще?» – думала я. В Сингапуре нужно было научиться не привязываться к людям. Потому что стоило к ним привыкнуть – они уезжали. Разговор шел о насущном.

– Я снова меняю няню, – проговорила Оля, сидевшая напротив меня.

Она выглядела как поп-дива, которая собиралась на гламурную вечеринку, но так и не доехала до нее. На ней было столько дорогих украшений, невпопад собранных вместе, что прямо на месте можно было устроить «распродажу люксовых брендов».

– Что случилось? – в один голос спросили девушки.

– Эта филиппинка такая тупая! Мне приходится повторять одну и ту же просьбу по несколько раз! И как она на меня смотрит, когда я указываю ей на ее ошибки, вы бы видели! – Быстрым движением она допила бокал белого вина и подозвала официанта, чтобы заказать еще один. – Но я переживаю за другое. Кажется, она положила глаз на моего мужа.

За столом послышались недовольные возгласы. Развитие темы нянь закончилось тем, что азиаток нужно опасаться. То и дело норовят заманить в свои сети наивных европейских мужчин. В ходе жаркой дискуссии эксперты по спасению брака приняли единогласное решение: держать мужей под неусыпным контролем, дабы те не заразились «желтой лихорадкой». Так здесь называли увлечение европейцев азиатками.

– Слушая вас, девочки, лишний раз убеждаюсь, что от нянь лишь проблемы, – вставила Маша, покачивая ногой коляску, в которой спал ее первенец. – Воспитывать детей нужно самой. – Маша положила руку на живот (она ждала второго ребенка) и произнесла: – А то ты какая-то мать-кукушка: произвела на свет птенцов и не воспитываешь.

Маша приехала в Сингапур из Хабаровска, откуда ее муж-айтишник перевез всю семью пару лет назад. Оля бросила презрительный взгляд в ее сторону и сказала:

– Ты, наверное, шутишь. Женщина прежде всего должна оставаться женщиной: красивой, ухоженной, в хорошей форме. Без няни вся твоя жизнь – это пеленки, родительские собрания и истерики.

Это был явный намек на внешний вид собеседницы, абсолютно неприметной располневшей серой мышки. Нина поняла, что сглупила, собрав клуб не по интересам, но попыталась вступить в разговор и спасти положение:

– А Лиза у нас недавно стала мамой! Чего притихла? Сколько уже твоему?

– Три месяца.

Взгляды девушек устремились на меня, новый объект для изучения. Наконец-то Оля и Маша нашли тему, в которой они могли играть за одну команду: «В смысле ты уже вышла из декрета?», «А чем занимается твой муж?», «Он что, не может вас обеспечить, раз тебе приходится работать?», «Как это не кормишь грудью?».

Оля смотрела на меня с недоумением, как на неизвестный природе вид животного, а Маша – с искренней жалостью. Выдержав символическую паузу и сославшись на загруженность в офисе, я попросила счет.

– Я сделал общий, – сказал официант, положив на столик папку с чеком.

– У меня только наличные, – сказала Нина. – Сколько с меня?

– У меня тоже, – добавила Маша.

– Вот только давайте без этого. Разделим на четверых поровну, – отрезала Оля.

Девушки смущенно переглянулись, ведь заказ Оли составлял семьдесят процентов от счета. Я поняла – некоторые вселенные никогда не пересекутся. Положив купюру в папку, я подошла и обняла Нину, так и не успев поговорить с ней.

Вернувшись домой, я не стала сдерживать слез. Стресс, недосып, а вдобавок теперь еще косые взгляды и только что полученный ярлычок «матери-кукушки»! «Может, они и правы, – с горечью подумала я. Чего я ношусь с этими контрактами?» Когда домой вернулся Алекс, я все ему рассказала. Муж недоумевал, отчего я так расстроилась:

– Послушай, мне, конечно, сложно понять твое состояние, но я вижу, что сейчас на тебя очень многое свалилось. Новая роль – это всегда непросто. Но подумай вот о чем. Ты ездишь по миру и заключаешь многомиллионные сделки. Разве это не достойно уважения? Те женщины и понятия не имеют, насколько ты крута. Уровень их разговоров – это кухонные сплетни. Не позволяй никому и никогда расшатывать твою самооценку.

Он подошел ко мне и обнял.

Укладывая ребенка, я все еще думала о своей роли. Кто я? Карьеристка или прежде всего мать? Успешно совмещаю или все-таки нет? Сидя в темноте у кроватки сына, я прислушивалась к его дыханию. Чистый ангел. Я могла целовать сына вечность. Выйдя из спальни, я взяла телефон, чтобы проверить время, но увидела сообщение от Алана: «Только закончил с партнером ужин. Говорили о тебе и твоем последнем улове. Ты теперь ведешь одного из самых крупных клиентов. В общем, пока это неофициально, но я номинировал тебя к повышению».