Текст книги "Укротившая драконов"

6. Искушение

Я знаю, что тебе нужно

– Джейкоб, привет! У тебя есть минута?

– Для тебя всегда найдется. Что случилось? Ты какая-то встревоженная.

– Мы можем увидеться? Как у тебя со временем на этой неделе?

Джейкоб управлял организацией, кредитующей компанию Майкла.

Я пыталась избежать дальнейших пересечений с этим мужчиной, но обстоятельства разворачивались непредсказуемо, сталкивая нас снова и снова. Джейкоб казался мне человеком, для которого не существовало нерешаемых вопросов. Мне очень хотелось помочь своему особенному клиенту, и Джейкоб был именно тем, кто определенно знал, как решаются подобные ситуации. Более того, он мог повлиять на судьбу этой компании.

– Давай в четверг? Сможешь приехать к нам в офис? В соседнем бизнес-центре есть отличный ресторан.

В последнюю минуту Джейкоб переиграл наши планы. Вместо обеденного времени мой эпатажный и самоуверенный друг выбрал вечернее. А вместо кофейни – шикарный ресторан. Я хотела поговорить о работе, но атмосфера имела другой характер. В зале играла тихая музыка. Мы разместились в удобных креслах. Джейкоб заказал выпить.

– Так что за срочное дело? Босс наконец-то дал тебе повышение?

– О каком повышении ты говоришь? Я работаю у Алана меньше года. Это смешно.

– Ну, иногда красивые девушки умеют найти особый подход. – Он расплылся в довольной, хитрой улыбке.

– У каждого пола есть свои преимущества. Ты это так сказал, словно мужская доля слишком тяжелая – всего приходится добиваться изнурительным трудом. Тогда как любой девочке достаточно улыбнуться – и контракт или повышение у нее в руках.

– Не кипятись. Я на твоей стороне. Мужчины вообще далеко не паиньки. Мы пускаем все средства в ход. Я прежде всего имею в виду себя. Ты когда общалась с моими топ-менеджерами, наверное, заметила, что все они сингапурцы? Я единственный европеец в совете директоров. Получить эту позицию было крайне сложно. Я долгое время никак не мог понять, что нужно моему боссу. Его сложно было читать. Он был непредсказуем. К счастью, его секретарша любезно подсказала мне верное направление. Соблазнить ее было несложно. Бонусом шла пара красивых ног. За тебя! – добавил он и сделал глоток виски.

Я затаила дыхание. Джейкоб умел получать желаемое любыми средствами и, кажется, гордился этим.

– Вот она-то и выдала мне все секреты начальника. Я знал наперед каждый его ход. Он был поражен моей «прозорливостью». Моим «умом». После того как я получил место в борде, пришлось ее уволить. Больше я ее не видел.

Ни один мускул на его лице не дрогнул. Он говорил об этом спокойно и без сожалений – как будто приобрел какую-то вещь, а потом избавился от нее за ненадобностью.

– И где она теперь? – уточнила я, округлив глаза.

Он небрежно пожал плечами. Ее судьба, как и судьба всех тех, через кого можно было просто перешагнуть, использовать как ресурс, его не интересовала.

– О боже! – с иронией воскликнула я. – Слава богу, мы не коллеги! Сейчас работала бы рука об руку с бездушной машиной.

Он пропустил мое неоднозначное замечание мимо ушей и продолжил:

– В отличие от твоего нынешнего начальника, я бы никогда не предложил тебе стать секретаршей. Жаль, что твой руководитель не знает и не чувствует тебя так, как я. Мне до сих пор кажется, что мы были бы отличной командой.

– Не уверена, Джейкоб. Судя по твоим историям, от тебя стоит держаться подальше. И вряд ли бы мы так хорошо проводили время вместе.

– О, уверен, интересный досуг не был бы проблемой.

Я рассмеялась, но мой смех быстро растаял под его хищным взглядом.

– Ты же знаешь, я благодарна тебе за то, что ты впустил меня в свой мир. Но мне нужно нечто другое.

– Да, я понимаю. Тебе нужно другое.

От слов Джейкоба становилось не по себе, но мне очень хотелось помочь Майклу. Я рассказала ему все в двух словах, не скрывая, что пришла к нему за советом и помощью.

Он не перебивал, а потом спросил:

– Почему ты ему помогаешь?

Наивно было предполагать, что мы обсудим лишь деловую сторону этого вопроса.

– Он тебе… дорог? – На последнем слове голос Джейкоба неуловимо дрогнул.

– Он один из тех людей в нашем бизнесе, кого стоит спасать. И еще… – я замешкалась. – Когда-то он помог мне.

– Что же… Я подумаю, что можно сделать. Может быть, однажды ты и меня спасешь?

Джейкоб пристально посмотрел мне в глаза. Я смущенно отвела взгляд в сторону и сделала большой глоток шампанского. Джейкоб прервал молчание.

– Знаешь, есть в тебе то, что меня поражает. Нечто неуловимое. Некая холодная отстраненность от мира, в котором ты крутишься.

Я смущенно улыбнулась. Знал бы он, как я тонула без сподвижников и тех, кому могла доверять.

– Ты амбициозна, но я не чувствую в тебе той самой жажды, которую можно встретить в глазах большинства женщин.

Он откинулся на спинку кресла и легким кивком указал в зал. Здесь были молодые кокетки, блиставшие белизной кожи и изяществом. Готовые на многие риски, чтобы получить желанный кусок торта. Зрелые матроны, увешанные бриллиантами, – пресытившиеся, слегка раздраженные, потерявшие интерес к жизни. И всех этих женщин освещала нежная люстра из муранского стекла, виноградной лозой прорастающая из потолка. Все они любовались потрясающим видом на залив и тремя взмывающими ввысь башнями знаменитого отеля Marina Bay Sands. Каждая из этих женщин занимала свою высоту, а мужчина был для них золотым лифтом, способным поднять к верхнему этажу «статуса» или оставить на месте. Джейкоб прекрасно осознавал, что сам является таким лифтом. И при каждой нашей встрече я чувствовала, как эти двери манили внутрь.

– Джейкоб, я по-другому организована. Мой отец вселил в меня убежденность, что я способна достичь всего сама. – Я пожала плечами. – Он не имел и тени сомнения по поводу моих способностей, хотя иногда мне кажется, что я несусь на красный свет. Я могла бы по-другому разыграть свои карты, но по-другому, наверное, не про меня.

– Тебе очень повезло, что у тебя такой отец.

Вместо привычного образа уверенного мужчины в его взгляде на мгновение промелькнул потерянный мальчик.

– Мой твердил мне каждый день, что я ни на что не способен.

– Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить такое.

– А мне нет. Думаешь, я стал бы таким, как сейчас, если бы был обласканным сыном?

– Каждый из нас заплатил свою цену. Но грех не наслаждаться тем, что мы имеем сейчас!

Я подняла бокал. Детство было далеко, но не оставляло нас. Уже давно пришло время брать самим ответственность за собственную жизнь. Джейкоб приободрился и, видимо, был рад, что я не задержалась на такой болезненной для него теме. Я знала, что нравилась ему, но доверять не могла.

Эффект его чар напоминал чудовищную гравитацию, которая притягивала к себе все, что находилось под ее влиянием. Он был тем мужчиной, с которым в женщинах проявлялись ростки самых разных фантазий. А Джейкоб был умелым садовником, он мог вырастить любой цветок, но только он сам решал, чему цвести в его оранжерее. Его темное, пугающее обаяние влекло и меня. Мы оба ощущали присутствие этого магнетизма, но Джейкоб не прятался. Он делился со мной самым сокровенным – своей уязвимой стороной. Именно слабость этого мужчины пленяла меня намного больше, чем все другие качества и знаки внимания. Возможно, между нами было что-то общее, но что конкретно, я не понимала.

Верил ли этот мужчина женщинам, которые смотрели на его часы, но совсем не потому, что хотели сверить время? Я отдавала себе отчет, что только его работа была для него надежной гаванью. Там он чувствовал себя в безопасности. Он был бизнесменом до мозга костей, и эта функция, будь он даже при смерти, в нем отключилась бы последней. Стал бы он инвестировать свое драгоценное время в потенциально «убыточный проект»? Я могла бы пресечь наши отношения одним резким словом, но не хотела. Каждый из нас получал то, что уравновешивало весы противоречивых чувств. Он – приятное стимулирующее общение с молоденькой девушкой, каждая встреча с которой становилась тайным обещанием чего-то большего. А я? Я не просто купалась в его внимании. Я исследовала своего собеседника. С ним я понимала, как действуют и принимают решения Драконы, правившие в Азии.

Мне было двадцать пять, и я многого не понимала ни о себе, ни о мире, но моя жизнь резко набрала высоту, которую так хотелось удержать. Джейкоб был невероятно интригующим, соблазнительным зеркалом того мира, который привлекал меня, и той скрытой части моей души, которая в своем полете еще только искала свое место в жизни.

Я пропала на пару недель, чтобы взять контроль над своими мыслями. Энергия Джейкоба была как яркое солнце, способное не только греть, но и испепелять. Мне не хватало тени, но он сам решал, кто устанавливает правила, и не нуждался в моем приглашении. Как-то я закончила работу, когда уже стемнело, вышла на улицу и увидела знакомый мне спорткар. Фары нагло и ослепительно светили мне прямо в лицо, подмигивали, освещая площадку под окнами офиса, словно приглашая к действию. Джейкоб предложил выпить, а меня мучил один вопрос:

– Как ты узнал размер моей ноги?

Джейкоб рассмеялся в ответ. Еще утром в мой офис доставили коробку с содержимым – мечтой для Золушки от Manolo Blahnik.

– Они и вправду очень красивые. Спасибо. Я оставила их на своем рабочем столе. Не знаю, что с ними делать. Но если хочешь сделать мне приятное, цветов будет достаточно.

Джейкоб, по его словам, приехал, чтобы просто отвезти меня домой.

Следующее утро началось с каверзного допроса начальника:

– Так, дорогуша, кто ухажер? – Ни «здрасьте», ни «доброе утро», а вопрос в лоб, когда я вошла в офис. – Это же понятно. Сама на такие туфли ты не зарабатываешь. Не муж ведь присылает сюрпризы в офис, иначе у вас очень странные отношения.

Алан был занозой в одном месте, любопытным до неприличия, и уже разглядывал мою коробку, оставленную на рабочем столе.

– Нехорошо посягать на частную собственность. Алан, ты в курсе, что красивым женщинам дарят шикарные подарки?

– Ты меня пугаешь. Я даже жене такие туфли не дарю. И вообще, твоя голова должна быть в тонусе! У тебя фокус внимания совсем не там!

Я чувствовала, что Алан злился, однако ценила его заботу и справедливое замечание. Кто-то посмел посягнуть на его территорию. Алану принадлежала моя голова. И если на нее влияло сердце, значит, сердце интересовало не меньше. Слишком много влиятельных и сильных мужчин меня окружало. Мы оба это знали и понимали.

Пройти урок искушения за меня не мог никто. От того, как я его выучу, зависела дальнейшая судьба.

Джейкоб не сбавлял обороты. Он присылал цветы по поводу и без повода. Я пожалела о том, что разрешила ему это делать. Его забавляла эта игра. Игра на грани. Я понимала, что мы ходим по лезвию, что можно сорваться, что когда-нибудь наступит кульминация и развязка. И не могла ее дождаться, потому что мы слишком увлеклись. Я больше не могла играть в наивность. Прочитав его послание на открытке, приложенной к букету, я сразу ему написала: «Хочу задать тебе один вопрос. Личного характера». Ответ пришел мгновенно: «Ты можешь спрашивать о чем угодно».

«Ты женат?»

Раньше мы об этом не говорили. До этого момента я смотрела в его сторону с открытым ртом. Позволяла ему вести и даже пересекать сплошные двойные, делая вид, что ни при чем. Это он за рулем.

«Я был женат, когда мне было тридцать, – не стал скрывать Джейкоб. – Мы развелись. Она изменила мне».

Я сделала паузу, прежде чем смогла продолжить. Он всегда отвечал о своем прошлом емко, но какая-нибудь деталь всегда вызывала во мне еще больше вопросов. Догадки подталкивали меня к действиям. Как же хотелось закончить эти кошки-мышки и прервать охоту. Избежать недопонимания, напрасных надежд и боли. Мне нужно было озвучить «это», но я не знала как.

Решившись, я написала: «Джейкоб, ты хочешь меня?»

Я сидела на рабочем месте, как вкопанная уставившись на экран. Мы оба были онлайн. Он молчал, а я уже летела с обрыва своих душевных переживаний… Видела, что он печатает. Затем останавливается… Стирает… Молчит… Ожидание затягивалось. Я занервничала и решила налить стакан воды. Боковым зрением я увидела, как экран телефона снова загорелся: «Да».

Женщина почти всегда знает это и чувствует. Но, поймав мужчину на слове, как с поличным, она словно признает свою ответственность за происходящее.

«Давно?»

«С тех пор как увидел тебя».

Теперь молчала я. Думала о том, зачем мне это надо. В чем истинная причина этой связи, ставшей нашим секретом. Я полностью отдавала себе отчет в происходящем. Я ходила по краю пропасти, однако и я умела быть предприимчивой. Брать ситуацию в свои руки, а не быть податливым пластилином, из которого мужчина может лепить все, что ему вздумается. Я решила больше не испытывать судьбу и закончила переписку: «Джейкоб, я замужем. Между нами ничего не может быть».

Я старалась его избегать.

Прошло пару месяцев с момента нашего последнего разговора. Иногда, когда я думала о Джейкобе, я улыбалась самой себе. Его отсутствие сняло мою тревожность. Так было правильно.

Он написал снова. Пригласил пообедать в честь своего дня рождения. Отказаться я не смогла. Непонятно, чем было вызвано это глупое чувство девичьей вины – боязнью ранить мужчину, ощущением недосказанности, а может, тоской по нашим разговорам. Скорее, всем вместе.

Джейкоб был в своем стиле. Выбрал, как обычно, роскошное место: хрусталь, бокалы, будоражащее шипение игристого, вытянутые по струнке официанты, накрахмаленные белоснежные салфетки… Я даже поставила на нем клеймо предсказуемости.

Опоздала, но не нарочно. Срочный звонок от клиента застал меня на пороге, когда я выходила из офиса. Наконец вбежав в зал, я отдышалась и искренне принесла извинения:

– Я знаю, знаю. Нужно было решить один неотложный вопрос. – Я села напротив него. – Ну вот! А теперь привет и с днем рождения! Я правда рада тебя видеть!

Я поняла, что скучала.

Пока мы заказывали еду, Джейкоб непринужденно заговорил о себе. Таким я его еще не видела. Рассказывал о забавном новом хобби, поделился успехами. Говорил так, словно передо мной сидел маленький ребенок, которого обязательно нужно похвалить.

– Извини, но это очень смешно и так мило, – рассмеялась я.

Похоже, мы впервые общались легко и непринужденно, без подтекстов и напряжения, которое возникает между мужчиной и женщиной. В этот раз не я была маленькой и беззащитной, а он. Я даже не могла вообразить, что такому мужчине, как Джейкоб, может быть свойственно такое поведение. «Какой же он мальчишка, – думала я, – со своими тараканами, но впервые не напряжен и открыт». Ему было со мной хорошо. Он всецело доверял мне.

И там, в ресторане, при свете дня, когда свидетелями нашей беседы были девственно чистые салфетки и целомудренные чашки, я на минуту вообразила, что никакого компрометирующего признания не было. Что мы просто давние приятели, которые встретились после долгой разлуки. Что нас не связывает болезненное притяжение. Что мы не имеем ни малейшего представления об охотнике и жертве, о нежных капканах, расставленных тут и там, о дикой лесной лани, которой уготовано попасть в один из них. Если бы эта мимолетная мысль о несбыточной дружбе оказалась правдой, это, наверное, облегчило бы нам жизнь. Но охотник и лань исполняли отведенные им роли.

После обеда Джейкоб отвез меня обратно в офис, все на том же провокационном McLaren. Выбираться из него на высоких каблуках было не так просто, но я знала, что Джейкоб обязательно поможет мне выйти. Однако первое, что он сделал, остановив машину, – это протянул пакет со словами:

– День рождения у меня, а подарок тебе, – произнес он интригующе. – Сегодня мои правила. Так что не спорь.

Усевшись за рабочее место, я с нетерпением открыла пакет и развернула бумагу. Он подарил мне плетку… Довольно изящную, из замши, с ручкой с золотым напылением. Да, она была красивой и явно дорогой, но скорее декоративной, чем практичной. Как символ. Или приглашение. Упаковывая ее обратно, я призналась себе, что было наивно полагать, что этот мужчина не пойдет до конца. Он думал, что мы будем играть в «50 оттенков серого»? Я ожидала, что встреча станет нашим символичным перемирием. Я ставила точку, а Джейкоб оставлял многоточие. Я подумала, что его подарок идеально символизировал наши отношения. Но в чьих руках она должна была оказаться?

Через пару дней я улетела в Россию. Как раз вовремя. Мне было необходимо взять паузу, чтобы прислушаться к себе и понять свои чувства. Я предвкушала свидание со знакомым городом. По утрам я отправлялась на пробежку, встречая новый день, растворяясь в ритме шумных улиц. Я любила бег и свои спонтанные прогулки. Я чувствовала себя свободной.

Оказавшись в столице Урала, я решила запрыгнуть в трамвай и доехать до конечной. Мне казалось, что это лучший способ увидеть изменившийся город, сбавить темп, привести мысли в порядок.

Я думала о Джейкобе. Мне определенно нравилось то, как мы щекотали друг другу нервы. Я чувствовала, как разыгрался мой аппетит и воображение. Все шло к одному, но что дальше? Я не видела нас вместе, а рисковать ради него всем, что я имела, я не собиралась. Когда я представила себя очередным трофеем в его руках, градус моего пыла упал до нуля. По какой такой шкале или на каком приборе можно было определить чистоту и искренность человеческих эмоций? Кто определял нормы поведения и границы приемлемости? На самом деле все логически просто – будь правильной девочкой, умей расставлять приоритеты. Не влипай ни в какие истории. Так я для себя решила, но события не сбавляли темп.

Проверяя почту, я наткнулась на письмо «Тебе». Внутри был текст на нидерландском языке, и принадлежал он тому мужчине, который не выходил у меня из головы. Как никогда я наслаждалась окном онлайн-переводчика и с замиранием сердца читала строки от Джейкоба. Он писал мне на голландском, а между строк я читала: «С тобой я могу быть тем, кто я есть. На родном языке я могу говорить еще более изящно».

Строки были неистовым, красивым, сладострастным призывом одинокой души на тернистом пути. Полны чувственности и откровений, исходящих из глубин одинокого сердца. Джейкоб был совершенно одинок, а так красиво мне еще никто не признавался в любви. Мы оба угодили в сети друг друга. Мое сердце дико билось. Охотник, попавший в собственный капкан, обнажил передо мной свою душу и теперь стоял на коленях. Я знала, что должна была ответить на крик его души. Я была нужна ему. Я резко почувствовала всю ответственность за того, кого приручила, но интуиция шептала мне: «Отпусти!»

Я не знала, что ответить, боялась своих слов. Я знала, что, заставляя его ждать, я делала ему больно. Но дать ответ я смогла только через несколько дней: «Сейчас я в России. Мы обязательно увидимся, когда я вернусь».

Мое оцепенение прервал входящий звонок от Алана.

– Как ты там, птичка? – Алан звучал бодро. – Не отморозила еще свои крылышки?

– Что, соскучился уже? – отвечала я задумчиво и растянуто. – Читаю твою переписку с Трулсом. Почему так долго? Осталось подписать контракт, а он куда-то пропал. Он же твой друг.

– Ты что, еще не проснулась? Или ты не одна?

Алан создавал интриги без повода, но, в отличие от Джейкоба, мне всегда с ним было легко и просто. Ему я доверяла безраздельно.

– Знаешь… в каком-то смысле да, – я рассмеялась. – Ты зачем звонишь? Я знаю, тебе что-то от меня нужно.

– Трулс меня удивляет. Меня настигла мыльная опера с ним в главной роли. Прямо посреди нашей сделки. Он влюбился как последний дурак… Столько лет строил свою компанию. У нас на столе, можно сказать, сделка века, а он рассекает на своем кабриолете с молоденькой красоткой. Не отвечает на мои письма. Игнорит мои звонки. Его жена, кстати, тоже его ищет. Вот думаю тебя подключать. Вы, женщины, наделены природной хитростью. Придумай что-нибудь.

– А можно поподробнее? Ты в курсе, что там произошло?

Меня распирало профессиональное и личное любопытство.

– Да еще пару месяцев назад он рассказал мне о своей любовнице. По его словам, она просто мечта. Мол, ничего подобного ранее с ним не случалось. Умна, красива, в постели высший пилотаж. Трулс пришел к своей жене с повинной. Признался, что нашел любовь своей жизни. В ответ жена закрутила все гайки, так что его планы резко поменялись. Теперь он недоступен. Пьет, чувствует себя жалким. С одной стороны – дети, бросить которых сложно. С другой стороны – разбитое сердце красотки, которую он любит. С третьей – жена, которая его скрутила, а он не терпит подобных манипуляций. На каждого манипулятора найдется манипулятор похитрее. В данном случае это его супруга.

Алан рассмеялся.

– Думаю, нам будет о чем поговорить, – ответила я с самоиронией. – И что ты обо всем этом думаешь?

Спрашивала я с явной личной выгодой.

– Ничего, – Алан смеялся. – Я столько раз видел все эти истории. Зачем он пришел к жене? Мол, пусть поймет, простит. Нужно было делать все по-умному. Пусть теперь выкручивается. Просто не представляю, как они с женой потом будут смотреть друг другу в глаза. Имей в виду… Мужики сначала все орлы, а как дело доходит до принятия взрослых мужских решений, у большинства не хватает на это яиц. Я тебе серьезно говорю. Среди нас немало трусов. Это парадокс, но большинство слов остаются словами. Мужчины сбегают от любви ради стабильности и того, что могут контролировать. Абсурд, но нам так проще. Поэтому я решил, что у меня будет только один брак… К тому же я не могу себе позволить раздел имущества. А теперь о насущном. В общем, нам нужен этот контракт. Давай возвращай Трулса в реальность. Достань его хоть у черта на куличках!

Разговор с Аланом лишь укрепил мою убежденность в том, что мужчины больше всего любят деньги, себя и своих детей. Женские разбитые сердца идут не первой и даже не второй строкой в списках приоритетов властных, расчетливых мужчин.

С Трулсом все было просто. Я написала ему, в копию поставила его юриста. Уведомила их, что Алан неотложно занят, его клиент и судьба контракта переходят в мои руки. И что об этой сделке так сильно мечтает его греческий конкурент, которого Трулс ненавидел из-за когда-то нанесенного ему прилюдного унижения. К этому времени за мной прочно закрепилась роль холодной русской стервы, беспринципной и способной на жесткие ультиматумы, этакого плохого копа. Алан всегда был хорошим. В целом наш метод кнута и пряника работал на ура.

С Джейкобом все обстояло куда сложнее. Вернувшись в Сингапур, я написала ему, предложив пересечься. На что он никак не отреагировал. В его офисе мне сказали, что его нет на месте. «Как странно», – подумала я. Прошла неделя без какой-либо реакции на мою СМС, что не было похоже на Джейкоба. Еще через неделю я снова напомнила о себе. И в этот раз получила ошеломляющий ответ: «Извини. Был в Южной Африке. Проводил там свой медовый месяц». Я держала телефон в руках и продолжала без остановки перечитывать это сообщение. Что?

Весь день я не могла сконцентрироваться на работе. Как мужчина, который недавно писал, что любит меня и видит нас вместе на всю оставшуюся жизнь, так красиво ухаживал и делал всяческие авансы, мог так поступить? Я пыталась придумать этому объяснение, и только слова Алана давали мне ключик к разгадке противоречивой мужской души. Меня отвлекали не шум и сплетни коллег, а собственные мысли. Парни из соседнего отдела только что вернулись с перекура и обсуждали, как какой-то странный тип на McLaren стоял внизу с заведенным двигателем, разгоняя его вхолостую. Они спорили, какие спорткары лучше, каждый из них без исключения мечтал о McLaren. Я сидела в оцепенении и не могла прийти в себя. Только через несколько минут я опомнилась, спрашивая на ходу: «Что? McLaren?.. Какой еще странный тип?» Я побежала вниз.

– Что ты здесь делаешь? – воскликнула я, приблизившись к знакомой машине.

Джейкоб не отвечал и выглядел как-то странно и болезненно.

– Давно ты тут стоишь? – продолжила я, пристально глядя на его кольцо.

– Где-то с обеда. Не могу перестать думать о тебе. Сейчас вот прикидываю, сколько миллионов теряет моя компания, пока я ничего не делаю.

– Ты… ты сильно похудел, – сказала я, вдруг поняв, что с ним было не так.

– Да. Потерял тринадцать килограммов. Я сильно переживал по поводу нас…

– Да ладно! Я только и спустилась, чтобы поздравить тебя со статусом мужа!

Своим тоном мне хотелось его ужалить.

Он посмотрел мне прямо в глаза, и я осеклась. Не спрашивая его разрешения, я подсела к нему в машину.

– Что с тобой происходит? Что за хаос в твоей голове? – Меня била нервная дрожь.

Я смотрела куда угодно, только не на него, пока он рассказывал о ней. О его десятилетнем романе, о том, как она давно хотела официального статуса… И прочий бред. Я сухо поздравила его с этим событием. Он сам себя не понимал. Выйдя из машины, не попрощавшись, я механически дошла до лифта и нажала кнопку «вверх». Грош цена – вот подлинная характеристика таких признаний и той «любви», которую сулили «сильные» мира сего. Они могли обладать самыми успешными компаниями, управлять миллиардами, но отказывались слышать свое сердце. Что это тогда за жизнь? Быть рабом своей империи и отказаться от того, ради чего вообще имеет смысл жить. И какие у меня могли быть претензии? У той, личная история которой была давно определена? Я была слишком категорична в отношении лжи, какой бы она ни была. Джейкоб не был маленьким мальчиком и должен был понимать, что за все в этой жизни придется расплачиваться.

Между нами было мнимое спокойствие, но в воздухе назревала буря. Продержавшись в молчании несколько дней, мы обрушились друг на друга с претензиями. Все его слова, которые раньше были предназначены, чтобы превозносить, вскружить голову женщине, теперь превратились в острые кинжалы переписок в WhatsApp. Джейкоб больно меня наказывал. Он оказался куда более жесток, чем красив в своем прежнем почерке. Своими сообщениями он, как плетью, глубоко рассекал мне не кожу, а душу. Он знал, как ранить, чтобы сделать больнее. Но вместе со мной он наказывал и себя. Он даже признался, что мог помочь Майклу, но не сделал этого. И Майкл потерял все.

Я не могла больше этого вынести и в ярости заблокировала его номер. Всю оставшуюся неделю я чувствовала себя подавленной и опустошенной, пребывая в ожидании выходных, как панацеи от нахлынувших проблем. В субботу я долго спала, а когда открыла глаза, то сразу вышла на лоджию.

Тропическое солнце мне ласково улыбалось, словно давая знак, что все – это конец. Мои иллюзии о мужчинах закончились и растворились вместе с началом нового дня. В отличие от мужчин, заботящихся о стабильности и карьере, переходящей в ненавистную рутину и хождение по трупам, я заботилась о своем сердце. Я потягивалась и грелась, как кошка, рассматривала лохматые пальмы и летящие в никуда облака. Алекс варил кофе. Заметив меня, он вышел на воздух и встал рядом.

– Как там поживает твой друг? – с упреком и иронией спросил он.

– Какой еще друг?

– Тот, чья жена мне позвонила и попросила, чтобы ты оставила его в покое…

Я сразу поняла, о ком шла речь, но испытывала равнодушие по этому поводу. Я медленно соображала и после долгой паузы ответила:

– А от тебя тоже будут пожелания?

Алекс был старше, опытнее, мудрее и видел то, чего не видела я. Как пресыщенный, умиротворенный лев, он сказал:

– Укроти своих демонов, пожалуйста.

И все? Его лаконичность меня восхитила. Он как будто был выше всей этой ситуации.

– Ты даже не переживаешь, что я могу уйти?

– Можешь, конечно, но для начала мне нужно знать, что альтернатива достойна этого. С ним ты не будешь счастлива.

А потом он спокойно вернулся в дом. У Алекса было непоколебимое чувство собственного достоинства и уверенности в себе. Именно поэтому он не пытался манипулировать.

Я стала понимать, какие последствия могли иметь наши поступки. Ошибочно полагала, что все под контролем, но в реальности ситуация была куда более многомерна. А Джейкоб – куда более расчетлив. Я не сомневалась, что его эго было уязвлено. Он не выглядел для меня победителем, даже заблокировав мой номер. Пришлось написать ему в Facebook:

– Какого х***[8]8
  В оригинале использован эвфемизм, образованный от названия корнеплода, заменяющий русское грубое выражение с семантикой сильного раздражения, вызванного неправотой собеседника.


[Закрыть]? Я понимаю, что со своей пассией ты неоправданно честен, но вмешивать в эту историю моего мужа?

К вечеру он ответил:

– Нужно увидеться.

В этот раз я ждала встречи с нетерпением. Мне хотелось посмотреть в глаза мужчине, выбравшему тотальный контроль над всеми аспектами жизни, – это то, что он умел и к чему стремился, не понимая, что есть вещи важнее этого. Ведь любовь не терпит ни условностей, ни оков. Не спрашивает, когда ей прийти. Она как зерно, которое может взойти, цвести или умереть, так и не увидев солнца. Джейкоб сделал легкий выбор – понятный и предсказуемый, сбежав с поля боя, как трус. А любовь не терпит слабаков. Она не сразу требует платить по счетам. Она умеет ждать, поджидая с раскаянием растративших в никуда свои душевные силы мужчин на их старческом одре. Джейкоб был беспомощен перед чем-то более глубоким, от чего он прятался, чего не понимал, поэтому нес тотальное разрушение, задевая всех, кто был в эпицентре этих событий.

Я не стала церемониться и пытаться его понять.

– Джейкоб, ты зашел слишком далеко. Почему твоя жена звонит моему мужу?

– Пришлось ей рассказать.

Мне было жаль его. То, что он называл любовью, было лишь укрощением через власть, статус и другие ресурсы, но не имело ничего общего с тем, чем это чувство являлось. Не каждый мог впустить любовь в свое сердце и оценить ее дары. А его жена? Она искала «официальный статус» – она его нашла. Я спокойно смотрела ему в глаза, не упрекая, скорее, понимая его выбор. Однако этот выбор лишь наглядно показывал принципиальную разницу между нами.

Я не могла больше выяснять с ним отношения. Я чувствовала его боль, но это был лишь капкан, в который он загнал сам себя. Я сидела перед ним в красном платье. Я знала, как ему нравился этот цвет на мне, словно манящее пламя, вызов, страсть. Он взял мою ладонь и нежно поцеловал пальцы.

– Ты очень редкая женщина, которую нельзя укротить или купить. Это сводит с ума. Как дикая лошадь, которую хочется обуздать. Ты напоминаешь мне Ferrari 812 GTS. Изящную… с присущим ей лоском, мощным двигателем, которая при неумелом с ней обращении может стать смертоносной.

Даже сейчас он сравнивал меня с тем, что имело ценник, в этом он разбирался.

Несмотря на это, в Джейкобе был скрыт огромный потенциал нерастраченной любви. Ему так хотелось открыть эту недосягаемую, совершенно другую сокровищницу, но он не знал как. Он так и не понял, что ответ прост.

– Джейкоб, в моем сердце всегда будет место для памяти о тебе.

Осознание пришло, вытеснив боль, вытеснив страх. Я отпустила ситуацию. Я не думала ни о нем, ни о его выборе, ни тем более о его жене.