Текст книги "Укротившая драконов"

9. Источник силы

Забудь про леденцы и пони

– Привет, Лиззи! Как ты? Звоню узнать, получила ли ты мое приглашение.

– Сюзи, привет! Да, получила, но подумала, что ты отправила его по ошибке. «Самые влиятельные женщины»? – я неловко произнесла название мероприятия. – Ты серьезно? Мне кажется, мой калибр меньше.

– Не выдумывай.

Я слышала по голосу, что она улыбалась.

– Мы ждем тебя. По секрету скажу, – добавила собеседница заговорщицким тоном, – это старший партнер попросил тебя пригласить.

– Паул? Не может быть! С чего бы?

– У нас все в курсе вашей последней сделки. Только об этом и говорят! А еще известно, что во многом процессом заправляла ты.

– А я думала, никто ничего не знает. Мы целенаправленно это не анонсировали. Кажется, от вас, юристов, ничего не скроешь. – Мы рассмеялись. – Хорошо, я буду.

Сюзи была известным в Сингапуре адвокатом. Мы пересекались на нескольких сделках и неплохо ладили. Ее юридическая компания устраивала форум для успешных женщин из нашей индустрии. Когда она прислала список приглашенных гостей с их должностями и стажем, я мысленно присвистнула: «Вот это да! Вот это уровень!»

Закрытое мероприятие проходило в историческом отеле «Раффлз»[9]9
  Raffles Hotel – исторический особняк, построенный в колониальном стиле в 1887 году, назван в честь Сэра Томаса Стэмфорда Бингли Раффлза, основателя современного Сингапура. Один из символов Сингапура.


[Закрыть]. Белоснежное здание в колониальном стиле окружал тропический сад с цветущими магнолиями. Толстые персидские ковры в лобби, деревянные панели и старинные картины на стенах – я как будто погрузилась в атмосферу английского клуба.

Просторный конференц-зал постепенно наполнялся влиятельными дамами. На вид многим было около сорока. Некоторых из них я знала в лицо, о других только слышала. Мне было немного не по себе, ведь последние годы вокруг меня были только мужчины. Я шла сюда за адреналиновой мотивацией и историями преодолений и побед. Но все оказалось совсем наоборот. Форум стал местом, где сильные смогли наконец-то расслабиться и показать свою уязвимость. Поговорить о том, что их действительно волнует и чем они не могут поделиться с коллегами-мужчинами или мужьями.

Каждое выступление завершалось вопросами из зала. Первой выступала карьерный коуч, тоже женщина. Стоило ей закончить, как посыпался шквал вопросов:

– Что делать, если меня и моего коллегу-мужчину хотят повысить? Выбирают из нас двоих – как выделиться? Как сделать так, чтобы должность досталась мне?

– Я узнала, что сотрудник, который занимает такую же позицию, как и я, получает в полтора раза больше, хотя в компанию мы пришли одновременно. К кому идти с таким вопросом – к эйчару или руководителю? Можно ли что-то изменить?

– Как не растерять всех клиентов, пока сидишь в декрете?

Одна из приглашенных гостей, женщина-юрист с многолетним стажем, поделилась, что для ее профессии характерна почасовая оплата: сотрудников промоутируют по количеству рабочих часов и проведенных сделок. «Если мой ребенок болеет или я должна забрать его из школы, как я могу соревноваться с мужчинами, которые обычно перепоручают такие вопросы своим супругам?» – спрашивала она. Казалось, подобная проблема была актуальной для многих. Директор нефтегазовой компании призналась, что боится выходить в декрет, потому что коллеги «подсидят» ее и ей придется уволиться. Но больше всего меня поразило откровение еще одной женщины. Та рассказала, что во время поздней беременности перед деловой встречей ее начальник заявил, что ей стоит прикрыть живот шалью, иначе клиент подумает, что компания недостаточно замотивирована в сделке.

Позже я заметила знакомую фигуру – Рэйчел, члена совета директоров одной из крупнейших азиатских корпораций, с которой мы работали. Мне не терпелось поприветствовать ее и обменяться парой слов. Я ждала перерыва, но заметила, как Рэйчел вышла из зала прямо посреди сессии, чтобы ответить на звонок, и поспешила за ней. Эта женщина была редкой птицей – местная уроженка, стильная и властная. Ей было около пятидесяти, но выглядела она не старше тридцати пяти. Я направилась к ней, когда поняла, что она закончила беседу. Увидев меня, она улыбнулась, и мы обнялись.

– Какая удача, что вы здесь! Как вам удалось найти время?

– Привет-привет, Елизавета, – живо поздоровалась она. – Если мы не управляем временем, значит, оно управляет нами. Это ли не знать влиятельным женщинам?

Она шутливо помахала передо мной брошюрой мероприятия.

– Хотите кофе?

– С радостью.

Мы устроились в уютном уголке ресторана при отеле. Окна выходили во внутренний дворик, где буйная зелень создавала почти сплошную живую стену.

– Как вам мероприятие?

– Формат хороший, но вопросы участниц меня удивили. Я в их возрасте уже давно все про себя поняла и закрыла эту тему.

– Признаться, мне не верится, что такие блистательные и сильные женщины имеют столько поводов для неуверенности. Каково же приходится другим – менее решительным и волевым?

– Думаю, им легче. Чем выше должность, тем больше ответственности и давления со стороны коллег и руководства. Ты просто не можешь сказать: «Мой ребенок заболел» – и не прийти на важное совещание. И мне странно, что некоторые женщины в этом зале до сих пор не расставили приоритеты. Знаешь, все эти рассказы про work-life balance хороши, но не для топ-менеджеров, владельцев компаний и акционеров. Если ты участвуешь в большой игре, то ни в чем не должна уступать мужчинам, не просить к себе особого отношения, не давать ни малейшего повода подозревать тебя в некомпетентности

– Рэйчел, но вы же сами мать. Как вы воспитываете детей и при этом управляете целой империей?

Моему сыну не было и года, и мне хотелось знать ответ на этот вопрос.

– Ты устраиваешь свою жизнь так, чтобы для коллег и подчиненных твои родительские обязанности были невидимыми. Здесь и сейчас ты начальник, лидер, та, кто решает задачи компании и коллектива. Мне ли тебе рассказывать о внутренней кухне? Ты сама работаешь на азиатскую компанию. Любой сбой и расфокусировка вне твоего функционала – это проявление слабости. Оставляешь свой дом – дома. И наоборот, когда я с детьми, я перестаю быть начальником. Но если бы не родители, которые помогают с детьми, я бы не добилась таких высот в карьере. Я приняла, что не могу быть одновременно идеальной матерью и суперэффективным руководителем. Не бывает так, что ты и получаешь должность, и уходишь в декрет. Когда меня собеседовали на членство в совет директоров, я чувствовала сильнейшее давление со стороны мужчин. Они сомневались, справлюсь ли я из-за того, что я жена и мать. Я не дала им ни единого шанса усомниться во мне.

– Рэйчел, вы такая сильная! Но мне иногда кажется, что мы заложницы собственного пола. Особенно в нашей консервативной индустрии.

Она улыбнулась.

– Моя работа сделала меня тем, кто я есть. И я вряд ли умею что-то лучше. Зато я могу устроить своих детей в любой колледж. Позаботиться об их будущем основательно. Силу связей и умение этим пользоваться никто не отменял.

Рэйчел мне подмигнула. Мы знали друг друга года четыре, но это был первый раз, когда она приоткрыла завесу своей личной жизни. Я восхищалась тем, как она умела держать себя независимо от обстановки – спокойно и уверенно. Снова зазвонил ее телефон.

– Извини, Лиза, мне пора. Возникла спорная ситуация. Мне нужно помочь своей команде, урегулировать конфликт с клиентской компанией. Удачи тебе!

Я проводила ее взглядом. Казалось, эта королева готова сделать очередной ход с легкостью и грацией. Я думала, где находится источник ее силы, что сделало женщин в зале такими сильными? Почему именно они достигли таких высот? Казалось, с самого детства им было предначертано носить королевскую мантию. Но так ли это?

Я вернулась в зал и оглядела участниц форума. Среди них не было домашних девочек-принцесс, воспитанных на леденцах и пони. Это были бойцы. Да, именно так. И Рэйчел, несмотря на весь свой королевский шик, производила именно такое впечатление. Принцесса никогда не станет королевой, если не знает, как выйти из башни и совладать с Драконом.

Но где живет мой собственный Дракон? Какое событие повлияло на меня так сильно, что я могла в одиночку противостоять всем штормам? Я шла все глубже и глубже по тоннелю памяти. Из темноты проступали очертания острых зубов, длинных чешуйчатых крыльев, когтистых лап. Наконец я увидела восьмилетнюю девочку. Она просилась к маме на руки, но та легонько ее отстраняла.

– Мамочка, пожалуйста, возьмите меня с собой!

– Лиза, мы уедем на несколько дней. Сегодня вторник. Вернемся в пятницу.

Она была сама не своя: бледная, плечи опущены, свет в глазах потух.

– Но я не хочу, чтобы вы уезжали! Останьтесь!

– Мы вернемся, дочка. Сейчас мы должны быть на похоронах.

– Ей правда лучше этого не видеть, – обратился к маме папа, мягко взял ее под руку, и они ушли.

Зима, когда не стало моей бабушки, забрала у меня не одного близкого человека, а всю семью разом. Родители, не найдя другого решения, внезапно уехали в глухую уральскую деревушку. Я осталась одна на хозяйстве. Мне было восемь лет. Я не понимала, что происходит, почему меня оставляют одну вместо того, чтобы взять с собой. Неважно куда – главное, вместе.

Мне показали, где лежат лопаты на случай сильных снегопадов, и дали денег на самые необходимые продукты. А еще строго-настрого запретили топить печь.

Поначалу было тепло. Перед отъездом отец прогрел дом, но этого хватило ненадолго. К вечеру я делала уроки, завернувшись в овечий тулуп. Учебники спасали от одиночества и отвлекали от тревожных мыслей. Я не могла признаться никому в школе, даже единственной подруге, что родители меня оставили. Но иногда, поднимая голову от страниц и глядя в окно на морозную даль, я с ужасом думала: «А что, если они не вернутся? Тогда я попаду в детский дом». Я представила себе это и от страха заплакала. Чтобы хоть как-то разрядить ледяную тишину, я говорила сама с собой. Точнее, молилась. Обещала Богу, что буду самой лучшей дочерью на свете: хорошо учиться, слушаться родителей, лишь бы мама с папой вернулись.

В пятницу вечером они приехали. Я благодарила Бога, что родители не бросили меня. Они были мне так нужны, но я перестала чувствовать себя ребенком. Я поняла, как в одночасье жизнь может развернуться на сто восемьдесят градусов. Отец первым делом истопил печь, а мама практически не обратила на меня внимания – ушла спать. Она сутками напролет не вставала с постели и лишь изредка просила принести ей воды. Мы поменялись ролями. Я стала взрослой, а она, кажется, устала ею быть. Сейчас мама нуждалась в моей заботе, но почти не замечала меня: голодна ли я, причесана ли, тепло ли одета. Она тяжело переживала смерть своей мамы. Возможно, не только это. Мне хотелось снова увидеть ее улыбку, вместе пойти на прогулку и проснуться от запаха блинчиков, которые она готовила по утрам. Я приходила к ней в спальню, садилась на кровать и шептала на ухо, что она самая красивая, самая лучшая. Что я всегда буду рядом. Мы все преодолеем. Что я хорошо учусь. Я хвасталась своими пятерками. Целовала ее щеки, расчесывала волосы… и не разрешала себе плакать. Это она маленькая девочка, которая нуждается во мне, а я – сильная, взрослая, способная ее защитить. Я мечтала лишь об одном: чтобы мы снова стали счастливы.

Прошло около месяца с похорон. Папа работал сутками, чтобы обеспечить нас. В один из дней я приготовила яичницу и позвала отца к столу:

– Папа, ты будешь кушать?

Обернувшись, я увидела, как мама медленно вошла в кухню.

– Можно еще обжарить колбасу, тогда будет вкуснее! – посоветовала она и улыбнулась именно так, как раньше, своей прежней улыбкой.

Мне больше ничего не было нужно. Меня больше не пугали трудности. Моя мама вернулась ко мне.

– Прости меня, Лизонька. Если моя жизнь и имеет какой-то смысл, то только потому, что в ней есть ты.

Отголоски детства напомнили, каким хрупким может быть человек. Что даже сильные взрослые могут вдруг «поломаться». Посеянное зерно может никогда не взойти или, наоборот, найти силы и пустить глубокие корни так, что ни один ураган не сможет вырвать его из земли.

Такими я увидела сильных женщин своего профессионального окружения, каждую со своей историей, маскирующую свою уязвимость под легким тональным кремом и яркой помадой, потому что «show must go on».

Вернувшись в офис после конференции, я заметила, что Ральф, один из моих коллег, собирает свои вещи в картонную коробку. Я в недоумении подошла к нему и спросила:

– Ты что, покидаешь нас?

Он кивнул.

– И куда теперь? Только не говори, что ты уходишь к конкурентам.

Я только начала привязываться к нему, как пришло время расстаться.

– Не переживай. С этой индустрией покончено. Перехожу в некоммерческий благотворительный фонд. Последняя сделка просто убила меня. Это дикий стресс. Смотрю на тебя и удивляюсь, как ты все это терпишь. И главное, зачем. Мало того, что клиенты – абьюзеры, что приходится чуть ли не каждый месяц летать в командировки, так еще и на связи нужно быть двадцать четыре часа в сутки восемь дней в неделю! Ума не приложу, как ты жонглируешь миллионом дел с маленьким ребенком на руках.

Видимо, я выглядела смущенной, поэтому он продолжил уже менее резко и воинственно:

– Работа здесь была хорошей школой. Школой выживания. – Он улыбнулся и добавил: – Береги себя!

– Спасибо. Надеюсь, на новом месте ты будешь счастлив.

Ральф скрылся из виду, а я задумалась: «Стоит ли игра свеч?» И поняла, что еще не наигралась. Может быть, я была тем растением, которое выросло на каменистой почве и научилось выживать под палящим зноем и проливным дождем. А может, я чего-то не понимала и слепо неслась на красный свет.

В конце насыщенной недели я собиралась отдохнуть от дневной суеты и увидеться с давней подругой Рико, японкой, переехавшей вместе с мужем в Сингапур. Мы знали друг друга уже несколько лет. Наше знакомство было спонтанным. Я сидела одна на террасе итальянского ресторана, ожидая заказа, как вдруг увидела ее: острые скулы, длинные шелковистые волосы, глубокое декольте, женственные формы, но главное – королевская грация и осанка. Она держала на поводке двух кошек в дорогих ошейниках и, кажется, скучала. «Кто эта ослепительная девушка?» – подумала я. Решив, что непременно должна с ней познакомиться, встала из-за стола и подошла к питомцам. Котики меня совсем не интересовали, но я сделала им комплимент, только чтобы завязать беседу с хозяйкой. Мы разговорились, потом встретились на кофе и с тех пор стали неразлучны.

Рико забронировала столик в IndoChine Supertree[10]10
  Ресторан SuperTree by IndoChine находится на вершине пятидесятиметровой футуристичной железобетонной конструкции, окруженной стальными прутьями, на которых растут сотни видов растений. Одно из самых красивых мест, чтобы взглянуть на Сингапур сверху.


[Закрыть], сюрреалистичном ресторане посреди Садов у Залива, расположенном на самой верхушке кроны одного из «деревьев» – архитектурных композиций. Оттуда открывался потрясающий круговой вид на город и остальные «деревья» с подсветкой. За пару часов до встречи подруга написала: «Обещай, что будешь беспощадно красива!» – «Хорошо, но ты тоже. Я буду в черном».

Мы всегда наряжались друг для друга.

«Думаю, миссия выполнена», – произнесла я, довольно рассматривая себя в зеркале в полный рост: сексуальный черный смокинг, собранные в пучок волосы, легкий смоки айс, четкий контур алых губ и матовые черные шпильки с красной подошвой в тон помаде. Все же приятно было осознавать, что ты можешь позволить себе быть роскошной и это твоя заслуга.

Я пришла вовремя, но Рико уже поджидала меня за столиком. «Моя леди» была неподражаема в черном коктейльном платье от Dior и дополняющих его аксессуарах из жемчуга. Мы приковывали взгляды окружающих, но никого вокруг не замечали. Слушали звон бокалов, смеялись и сделали, пожалуй, сотню селфи. Мы выглядели как пара в медовый месяц. Время с Рико летело незаметно. Все было великолепно: еда, атмосфера, компания. Расставаться не хотелось. Рико уловила мой настрой и предложила поехать к ней: «Попрошу водителя мужа нас забрать. Буду рада показать тебе наше новое место. Мы живем там только месяц».

Я была рада скинуть шпильки, оказавшись у нее дома.

– Подожди минутку, – попросила Рико, жестом гостеприимной хозяйки приглашая меня присесть, – я сейчас быстро переоденусь и что-нибудь организую для продолжения вечера.

Она вернулась в гостиную спустя несколько минут с шампанским и закусками. На ней было темное кимоно из шелка с цветочным принтом. Мы сели на татами и звонко чокнулись. Рико была очень красива, но явно чем-то обеспокоена. Я поняла, что она выжидала удобного случая, чтобы начать этот разговор:

– Послушай, ты мой самый близкий друг, мне нужен совет.

– Без проблем. Чем смогу… расскажи мне, что у тебя происходит!

– У меня есть любовник.

– Вау! Вот это поворот! – Я чуть не подавилась шампанским. – Никогда бы не подумала. Ты образец идеальной жены…

– Он итальянец, очень пылкий. И мне с ним хорошо, но надолго ли?.. Это не любовь. Вдобавок, если я впускаю мужчину к себе в постель, это еще не значит, что я могу впустить его в свое сердце. И да, он скоро женится… Кажется, я совсем не понимаю мужчин.

– Дорогая, чего же ты тогда хочешь? Что у тебя с мужем?

Рико всегда была очень чуткой, никогда не омрачала обстановку, не ныла, не грузила своими проблемами. Но сейчас я не узнавала свою подругу. Было видно, что она действительно глубоко расстроена.

– Я хочу, чтобы муж уважал и ценил меня. Чтобы мне не приходилось искать бессмысленные связи на стороне. Знаешь, Кенджи бывает дома только по воскресеньям. Конечно, у него очень плотное расписание, высокая должность, но, кажется, мы перестали быть семьей. И даже сейчас я не знаю, где он и с кем.

Рико вышла замуж в восемнадцать еще в Токио – студенческая любовь.

– Когда тебе плохо, мое сердце разрывается.

– Я не такая сильная, как ты, Лиза. Я не знаю, как мне быть. Я полностью от него завишу в материальном плане. Я сомневаюсь, что вообще имею силы уйти от него.

– Рико, посмотри на меня. Знаю, как тривиально это звучит, но твое счастье в твоих руках. Главное – у тебя есть ты. Ну и я, конечно, – я улыбнулась. – Думаю, брак – это лотерея. Ты стартуешь в одной упряжке с партнером, но оба в этом забеге могут сильно поменяться, часто – потерять друг друга. Дело даже не в том, насколько мы защищены от сложных ситуаций, а в том, какой выбор делаем, попадая в них. Спроси себя сама, чего ты хочешь. Изобрети себя по-новому. Не думай о нем. Что бы ты делала? Чем бы занималась?

– В молодости я жила в Италии и училась пению. Лиза, я пела итальянскую оперу.

– Рико, ты не перестаешь меня удивлять! Японка, поющая оперу, – с ума сойти!

Она улыбнулась. Кажется, ее настроение немного улучшилось.

– Когда мы только переехали, я работала переводчицей – присутствовала на бизнес-встречах между сингапурскими и японскими компаниями. Я неплохо зарабатывала.

Я услышала в ее голосе гордость, очень трогательную и какую-то детскую.

– Отлично! Это и сейчас довольно актуально. Я не знаю, почему именно компания отправляет меня на деловые встречи с японцами, но я сама не отказалась бы от переводчика. Может, займешься этим? Я могу подкинуть тебе массу контактов.

Она помрачнела.

– Нет. Я не хочу иметь дело с мужчинами. Эта история плохо кончилась. Один клиент, японец, попросил меня подняться с ним в номер и сказал, что оплатит мою работу, если я «поработаю еще кое-чем».

– Что-то мне это напоминает…

– С мужем я не могу говорить на такие темы. Знаешь, когда я жила в Италии, меня чуть не изнасиловали. Хозяин квартиры, которую я снимала. Я еле отбилась. Тогда я очень испугалась. Вся дрожала и сразу позвонила Кенджи, но он ничего не сказал, не сделал. Понимаешь? Абсолютно ничего. Потом я долгое время ни о чем не могла думать, даже об опере. Кажется, подобные беды меня преследуют…

Я приблизилась к ней и обняла. Она пахла жасмином и шампанским.

– Обещаю, мы что-нибудь придумаем. Для этого ведь и нужны подруги!

Ее слабость и уязвимость напомнили о том, чего я не могла себе позволить – сдаться и дать Дракону себя проглотить. Помимо хрупкости, Рико излучала совершенно особенный магнетизм. Ее чары подействовали на меня с первой минуты нашей встречи.

Я посмотрела ей в глаза, приблизилась и поцеловала в губы. Она вздрогнула.

– Что ты делаешь?

Мне очень этого хотелось. Рико была прекрасна.

– Не бойся… Это то, что тебе сейчас нужно, – прошептала я.

Она не стала отстраняться, и мои поцелуи стали более чувственными. Она разжигала во мне пламя, и я еле сдерживалась. Мои движения были нежными и осторожными, но это давалось непросто. Я чувствовала, как ее дыхание учащается. Рико произнесла:

– О боже! Ты такая нежная…

– А ты очень красивая… – ответила я. – Я хочу, чтобы ты это знала.

Я боялась ее ранить, но чувствовала, как что-то скрытое, звериное, природное прорывается наружу. Мы были контрастом друг друга и частью одного мира одновременно. Я резко схватила ее за волосы, и она вскрикнула. Я тут же ослабила хватку, но не разжала рук. Я не была груба, но уверенно направляла ее, подчиняя своей воле. Я играла с ней, и ей это нравилось. Я потянула пояс ее шелкового халата, затем бережно сбросила его с белоснежных плеч.

– Пойдем в спальню, – предложила я.

Рико молча встала, и я последовала за ней. Я заботливо уложила ее в постель, накрыла одеялом и села на край кровати. А потом еще раз поцеловала.

Она спросила:

– А ты? Ложись со мной рядом…

Мне было приятно, что она выглядела слегка разочарованной.

– Сегодня не про меня. Поспи, я выключу свет и закрою за собой дверь.