Текст книги "Укротившая драконов"

Поиск приключений на стороне, неосознанное желание новизны эмоций – это как сахаро-заменитель. Иллюзия любви, которой хочет грезить загнанный своими реалиями мужчина. Он поддается искушению легкого поверхностного праздника, чтобы вырваться из будничных оков, создавая таинственный, завораживающий мир фантазий, щекочущий нервы вкус приключений. Он кажется себе всесильным. Пройти непростые лабиринты любви дано не каждому. Более того, жизнь имеет больше оттенков и даже цветов, чем черный и белый.

Я спрашивала себя, почему в моей жизни был Джейкоб. Откуда взялось это желание что-то скрывать? Зачем было раскачивать мою семейную лодку с Алексом и даже рисковать пустить ее на дно? Ответ я поняла не сразу, но все же он был очевиден: я не могла простить своему мужу то, что он скрыл от меня свой первый давний брак. Я узнала об этом от его мамы. С той женщиной все закончилось быстро, детей не было, но я должна была о ней знать. В итоге ложь породила ложь, и теперь чаши весов сравнялись. После последнего разговора с Алексом я словно добавила в нашу плоскую семейную картинку еще одно измерение. Более того, я, кажется, впервые всерьез задумалась о материнстве.

Алекс собирался в Нью-Йорк по работе и ненавязчиво предложил мне присоединиться. Наверняка и он переосмыслил наш брак. До этого Америка не случалась в моей жизни, и мне казалось, что она могла дать тот дух свободной культуры, о котором знал каждый, хотя бы раз смотревший голливудские фильмы. Алекс был заботлив, щедр и позволял мне насладиться всем, чем я хотела.

Как-то прогуливаясь по вечернему Нью-Йорку, пока он завершал свои дела, я случайно наткнулась на бутик для взрослых и вошла в него. Таким богатым выбором товаров Сингапур явно не мог похвастаться. Мой взор остановился на плетках неспроста. Я как будто почувствовала надобность превзойти Джейкоба в том, где он себя считал экспертом.

Мне очень хотелось найти ту, которая бы мне соответствовала. Поэтому я не спеша рассматривала и изучала предложенный ассортимент. Выбрав одну довольно жесткую кожаную плетку, я наконец улыбнулась, довольная покупкой.

Когда Алекс вошел в номер, я ожидала его в полной боевой готовности. Я сжала зубами плетку и призывно на него смотрела. Я не видела в его глазах удивления, он лишь саркастически произнес:

– Это то, чего действительно хочет миссис?

Я вынула плетку изо рта и бросила ему в руки.

– Не хочет, а требует.

Окружение

Я понимаю, почему он тебя выбрал

– Мама, я выхожу замуж.

Я старалась говорить уверенно, хотя сердце бешено колотилось. За окном мягко таяло серое небо Лондона. Того самого города, который стал и сбывшимся пророчеством отца, и местом, определившим мою судьбу – несколько минут назад любимый мужчина сделал мне предложение. Я не сомневалась в своем решении, но без родительского благословения на душе было неспокойно.

– Лиза, какая неожиданность, – проговорила мама.

Хотя сама она уже давно мечтала выдать дочь замуж, она понимала, что для меня это не самоцель. Видимо, поэтому мама была удивлена и даже растерялась…

Да уж… История нашего знакомства с Алексом лихо изменила мои планы на жизнь. Мы могли никогда не встретиться, если бы не спонтанная поездка на Кипр. Буквально за пару недель до защиты диплома я решила потратить все заработанные деньги на отдых. Сменить обстановку и насладиться морем. Вот о чем я грезила в момент уходящего студенчества. Кипр был мне нужен, чтобы перезарядить батареи. Визовая политика острова сыграла решающую роль в выборе направления путешествия. Один день на оформление электронной визы – и можно греться на солнышке.

Алекс подошел ко мне в аэропорту Ларнаки и спросил: «Я могу вам чем-то помочь?» Я и вправду выглядела растерянной: пыталась сообразить, как добраться до города. Глядя на него – мужчину лет тридцати пяти, с густыми вьющимися волосами, в мешковатой одежде и в обшарпанных замшевых кедах, – я подумала, что он был местным водителем. Алекс вызывал доверие и улыбку – без нее на его странный вид было сложно смотреть. Недолго думая, я ответила:

– Возможно. Думаю, как лучше добраться до центра.

– А куда именно вам нужно?

Я достала распечатку и ткнула пальцем в адрес.

– Я как раз беру машину и могу вас подбросить. Мне в том же направлении.

– Сколько это будет стоить?

– Нисколько. Мне уже дали ключи от арендованной машины. Нам по пути. В каком-то смысле я такой же турист, как и вы.

Я была не слишком благоразумна. Посчитала предложение незнакомца редкой удачей, так как каждый сэкономленный цент был для меня на вес золота. Я быстро согласилась. Довольная, запрыгнула в салон авто, предвкушая, как наберусь сил за этот короткий, но такой нужный перерыв. Впереди – уже совсем близко – маячила учеба в Европе, а потом взрослая, ответственная жизнь. Поездки за границу стали для меня наркотиком с восемнадцати лет – возраста, когда я начала зарабатывать первые неплохие деньги и получила загран. Подработка репетитором математики для детей из обеспеченных семей, чьи родители не скупились на поощрение, а также губернаторские стипендии делали из меня совершенно небедную студентку. Я много работала и мечтала взять еще одну планку. Я ждала решения из Европы о получении гранта, своеобразного спонсорского предложения от вуза, в котором планировала обучаться прикладной математике.

Алекс закинул мой чемодан в багажник и рассмеялся:

– Обычно женщины берут с собой в два-три раза больше вещей. Особенно русские. Удивительно…

– Мне нравится путешествовать налегке. А еще я довольно хрупкая, чтобы таскать тяжелые сумки. В этот раз я ищу уединение и созерцание живописных видов, спокойствия. Вы грек?

Греческий нос незнакомца говорил о нем больше, чем мой глупый вопрос.

– Да. Приехал навестить родственников буквально на несколько дней, но от корней оторвался давно. А вы? Здесь, полагаю, впервые?

– Да. Случайный выбор, кстати. Прямой короткий рейс.

– И как вам греческая культура?

– Пока никак. Я только читала, и то об античности. Есть друзья-греки, но только по переписке.

– Хотите фраппе?

– А что это?

– Это разновидность местного кофе. Можем по пути заехать в одно место на побережье и попробовать. Я так всегда делаю, когда приезжаю сюда.

– Почему бы и нет!

– А у вас хороший английский! Серьезно…

Я вежливо поблагодарила за комплимент и искренне ему обрадовалась. Не зря я платила за дорогущие частные уроки английского! Они были мне нужны, чтобы защитить диплом, а потом сдать экзамены для учебы за границей.

Почувствовав средиземноморское солнце, я невольно расплылась в улыбке. За окном мелькали оливковые и апельсиновые рощи, кусты акации, желтые поля и маленькие фермы. Глядя на цветущий пейзаж, я осознала, что впервые приехала в чужую страну без каких-либо планов. Обычно мне нравилось поглощать новые впечатления большими дозами, не теряя ни минуты, но в этот раз все было по-другому. В моем сердце бушевал ветер перемен и молодости.

Мы припарковались на ухабистой обочине и пешком спустились по извилистой тропе до бирюзовой бухты. Кафе приютилось на скале, нависающей над морем. Столики были расставлены по кромке обрыва, огражденного символическим забором. Густые кроны деревьев защищали посетителей от палящего солнца. День был божественный – голубизна неба резала глаза.

– Сама я ни за что бы здесь не оказалась, – с восхищением от увиденного проговорила я.

– В этом и есть преимущество! Новую страну всегда лучше изучать в компании местных. Как видишь, вокруг только греки. Когда я на Кипре, то избегаю туристических и людных мест. Твоих соотечественников, кстати, здесь очень много.

– Вряд ли это то, зачем я приехала, – иронично заметила я, и мы рассмеялись.

Мы пили кофе и молчали. Просто смотрели вдаль. Впервые я почувствовала, что с мужчиной можно не только комфортно общаться, но и молчать. Алекс говорил ровно столько, сколько было нужно. Тонко подмечал какие-то вещи, и это поражало меня, как и его внутреннее свечение, которое затмевало окружающую красоту. Мне определенно нравилось, что он старше. Я чувствовала себя не по годам взрослой и словно ждала такого собеседника. Мне даже показалось, что он воспринимал мир как киноленту, видел в ней себя не актером, а зрителем. Я по-настоящему оценила подаренное чувство спокойствия, совершенно нетипичное для моей натуры. Я вдруг поняла, что никогда не давала себе возможности остановиться! Так мы просидели час или два, а после Алекс отвез меня на одну из узких мощеных улочек, недалеко от центра города, где располагались более традиционные и обветшалые, но милые дома.

В одном из них меня ожидала гречанка-бабуля – та самая, которая в переписке предложила на удивление хорошую цену, пообещав каждое утро варить для меня настоящий греческий кофе. Ее дом стоял в конце апельсиновой аллеи. Я сорвала один фрукт и съела. Он оказался сочным и вкусным. «Ничего себе», – подумала я, позавидовав Кипру. У этого счастливого острова было все: дары моря, безмерное солнце и витамины на расстоянии вытянутой руки. Моя комната оказалась чистой и светлой. В углублениях стен пряталась керамическая посуда, на полу стояли глиняные амфоры, а на каждом видном месте висели обереги от сглаза. Приняв душ, я рухнула на высокую постель и мгновенно заснула. Проснулась уже на закате. В тишине я наслаждалась моментом. Сквозь деревянные ставни мягко просачивался свет. Алекс написал, что находится недалеко, и предложил вместе поужинать. Я умирала от голода. К тому же компания обещала быть приятной.

Надев длинный сарафан, я взяла ключ у бабули и, нежно с ней попрощавшись, вышла за калитку, где меня уже ждали. На этот раз Алекс выглядел лучше, однако его внешний вид был по-прежнему прост. В своем аскетизме он напоминал монаха, а его ровное поведение не вызывало лишних подозрений или намеков на ожидание каких-то ответных действий с моей стороны. Мне это нравилось. Манера Алекса держаться создавала яркий контраст с частым поведением русских мужчин, которые хотели всего и сразу: по стандартной схеме – веник цветов, ночные покатушки на авто, дорогие подарочки в расчете на быструю отдачу.

Мы приехали в одну из прибрежных таверн, где отдыхали только греки. Видя обилие морепродуктов, закусок и размер порций, я недоумевала: «Неужели здесь столько едят?» Огромные рыбины, кальмары, соусы, картофель, оливки, тот самый греческий салат, пита… Наблюдая за завсегдатаями таверны и сравнивая их с Алексом, я все же признавала в нем туриста, хотя он и говорил с местными на одном языке.

– Знаешь, моя бабушка со стороны отца – русская. Дочь генерала времен Российской империи. Чистая аристократка, которая в годы революции сбежала в Грецию.

– Удивительно! Наверное, она была утонченной и элегантной женщиной. Как ее звали?

– Зоя. Как-нибудь покажу тебе ее фотографии вместе с ее семьей, когда она была еще девочкой и жила в Санкт-Петербурге.

– То, что пережила ее семья, очень грустно. Вернее, твоя. А ты сам был в Петербурге или в других российских городах?

– Да, не раз, причем с ранних лет. В чем-то Санкт-Петербург мне нравится даже больше Лондона. Но сильнее меня поразили не его архитектура или история, а какая-то неуловимая печаль в глазах русских людей. У вас очень тонкая организация души. Как-то мои тетя и дядя, театралы и большие люди искусства Греции, взяли меня в Москву посмотреть русский балет. Я был ребенком и никак не мог усидеть на месте. Было жуть как скучно. Тетя все время меня одергивала, а дядя вывел из зала и дал подзатыльник. Больше меня не брали на балет.

Он рассмеялся и продолжил:

– Но я запомнил, насколько происходящее было важно для рядом сидящей русской семьи. Их дочь моего возраста даже не шелохнулась, полностью захваченная сценой.

Его рассказ о детстве меня взволновал. Его отношение к России было трепетным. Схожим с той странной любовью к России, которая жила в моем сердце. От нее нельзя было отказаться или искоренить, а тем более объяснить. Сам Алекс уже лет двадцать жил в Великобритании, а значит, сочетал в себе несколько культур. В отношении меня он делал интересные ремарки:

– Я заметил, ты очень организованна и самостоятельна. Мне это нравится. Сама решилась. Сама приехала. Такая независимая. У моего друга была русская девушка, так он все время жаловался, что она и шагу не могла без него ступить, донимала даже по незначительным вопросам. Но он все ей прощал за ее красоту.

Алекс хитро улыбнулся и замолчал, ожидая моей реакции.

– Иногда мне комфортней одной. Это странно.

– Почему же? Мне почти всегда комфортней одному.

И почти каждый день моих кипрских каникул оказался наполнен легкой романтикой. Об этом заботился Алекс. Он был интересен, деликатен и интеллектуально шутил, а еще у него были тонкие запястья и красивые пальцы. Все это в сочетании обостряло мои эстетические чувства. Я принимала его расположение, но намеренно не пыталась развивать эту историю. Я не верила в ее продолжение, как и в отношения на расстоянии. Я уже прошла через это. Я не забыла болезненно закончившуюся любовь, которая случилась со мной в восемнадцать лет. Тогда я рванула в Рим по программе студенческого обмена и нашла там не только инженерные знания, но и романтическое приключение. Нет, это был бурный страстный роман. Мой поклонник был старше меня на семь лет, амбициозен и предприимчив. Довольно быстро познакомил меня со своими родителями, потом так же быстро прилетел в Россию, и мне это нравилось, пока его спешка не переросла в жесткое перекраивание моих планов на жизнь. Кристиано настаивал, чтобы я бросила учебу, переехала в Италию и вышла за него замуж. Он видел меня с утюгом в руках, отпаривающей его белоснежные рубашки, или на кухне, готовящей пасту по рецепту его мамы, но стрелка моего внутреннего компаса неизменно указывала на карьеру. Если бы я хотела традиционной роли, то послушала бы своих одногруппников – вышла замуж к третьему курсу.

Я помнила это, поэтому закрыла сердце на замок и, вернувшись в Россию, сразу же забыла о Кипре и Алексе, с головой погрузившись в учебу. Последнее, в чем я нуждалась и что могло стоить мне всего, к чему я шла столько лет, – возложить свои амбиции на алтарь любви. И да! Изучать мир, путешествовать и просто наслаждаться жизнью – зачем куда-то торопиться?

Но Алекс был куда дальновиднее, чем Кристиано, и явно умел ждать. Вскоре он мне позвонил. А потом еще раз и еще. Мы говорили о разном и обо мне – ему было все интересно. Когда я защитила диплом, он прислал мне огромный букет роз. Было глупо отрицать, что это лишь дружеский жест. Я не сбивалась с намеченного курса. Я запретила себе о нем думать. Предыдущий опыт рисовал в моем воображении картину, что женщине – дети, очаг и царство быта, а мужчине – карьерные амбиции и право решать, чего «мы» хотим. Но ни такая полярность в распределении ролей, ни дети, ни семейный очаг меня не вдохновляли. Зачем мне тогда отношения? В этот раз даже мама была со мной согласна. Она знала, что я ложилась спать в три ночи, а уже в семь была на ногах.

Алекс не душил меня ожиданиями. Он вообще не делал ничего лишнего, поражая меня этим все больше и заставляя меня думать о нем все чаще. Он не просил что-то взамен, не пытался навязать себя, не старался меня купить. В один из дней, когда я поняла, что в моих мыслях он появляется все чаще, я сама ему позвонила.

– А ты не хочешь навестить меня в Лондоне? Как понимаю, экзамены ты сдала, – вдруг спросил он.

Я скучала по нему, но все же к крутым поворотам была не готова. Впервые мне казалось, что я ровно иду к своей цели.

– Алекс, большое спасибо, но, скорее всего, в другой раз. В октябре у меня начинается учеба в Германии. Это будет очень сложно. Сейчас мне нужно сдать IELTS. Давай, когда я поступлю, тогда и приеду в гости. Но уже из Европы.

– Так до октября еще далеко. А может, сдашь IELTS в Лондоне? Я серьезно. Не отказывайся от подарков судьбы!

Алекс был блестящим стратегом. Он видел на несколько ходов вперед, и я понимала, куда он клонит. Тягаться с возможностью увидеться и таким заманчивым предложением было непросто, но первая любовь, первый отрицательный опыт не позволяли мне верить в счастливые отношения. А еще я никак не тянула Лондон по финансам. Просить кого-то о помощи, чтобы добровольно стать зависимой в чужой стране, было не в моих привычках, к тому же реально опасно. Германия была почти в кармане, поэтому Лондон не казался такой недосягаемой мечтой. Я знала, что, когда получу европейский диплом, передо мной откроется еще больше дверей.

Когда у женщины нет ничего, практически любое предложение от мужчины кажется заманчивым, но это был не мой случай.

– Алекс, вряд ли. Сейчас во всех отношениях неудобное время.

– Лондон красивый, интересный город, ты увидишь.

Алекс говорил, что у него есть накопленные мили, что покупка билета для него – это приятная мелочь и что почти весь свой день он и так проводит на работе, а значит, не будет меня отвлекать от подготовки к экзамену. Стоило лишь сказать ему «да». О Лондоне я могла только мечтать, но не сомневалась, что британская столица, с мужчиной или без него, все равно случится в моей жизни. Я позвонила маме, чтобы посоветоваться.

– Лиза, хватит уже поездок. Впереди у тебя более важный процесс.

Мама напомнила мне о Кристиано и том, что ради него я чуть не бросила вуз. Ей действительно пришлось звонить ректору, который тогда вызвал меня на беседу. Вместе с моей мамой они вернули меня в берега.

– Кто он вообще такой? Отложи пока все путешествия. Захочет – сам к тебе приедет в Германию.

«И правда, – подумала я. – Никуда он не денется, если так во мне заинтересован».

Я написала Алексу, что меня попросту не отпустили к неизвестному человеку. В тот же день он ответил, что ему очень жаль. Внутренне я выдохнула – больше никаких скачек. Но уже через несколько часов я получила от него куда более любопытное письмо. В нем я нашла развернутое приглашение для британского посольства с его личными подписью и данными, где он жил и работал, где ранее учился. Алекс указал номер своего отца, который говорил по-русски, то есть мог выступить своеобразным мостиком в этой авантюре. Этот email довольно красноречиво подтверждал его решительный настрой. Я не поленилась пролистать все страницы его дипломов из Лондонской школы экономики и политических наук LSE и Лондонской школы бизнеса LBS, даже результаты экзаменов, которые почему-то там тоже были. Почему он не сказал мне, что тоже был математиком? В некоторых математических дисциплинах он удостоился особых редких наград. Еще долго, как завороженная, я смотрела в экран. Меткая стрела точной науки поразила меня в самое сердце, и этот эпизод стал нехилым триггером в развитии событий в совершенно ином направлении. Я сама набрала лондонский номер:

– Алекс, я приеду. Всего на неделю.

– Супер! Лиза, я очень рад. А если твои родители сомневаются, мой отец может сам с ними поговорить! – Алекса переполняли эмоции.

– Все нормально.

– Тогда оформляю билеты!

Маму я поставила перед фактом только тогда, когда оформила регистрацию на самолет до Лондона.

Приземлившись в Хитроу, я немножко растерялась. Стоя в очереди на паспортном контроле, я наблюдала за тем, как сотрудник таможенной службы подробно расспрашивал какого-то мужчину: «Цель поездки, длительность и адрес пребывания…» Бедняга протягивал офицеру одну бумагу за другой. Мое сердце бешено билось. Казалось, что Великобритания более бдительна и строга, чем остальная Европа, а может, я просто не могла поверить, что и вправду стояла на земле Туманного Альбиона. «Папа, папа, что сделали твои слова!» – говорила я себе и улыбалась.

Получив багаж, я направилась к выходу. Меня встречал Алекс. Его внешний вид, как и прежде, не бросался в глаза, зато я ощущала странное родство между нами. Мы обнялись. На парковке он указал на свой спортивный кабриолет: первая вещь, которая в моем понимании не вязалась с его образом простого хорошего парня. Добравшись до Оксфорд-стрит и зайдя к нему в квартиру, я обнаружила, что там все было под стать владельцу, в духе аскетизма и минимализма, выдержанное в лондонских серых тонах, зато с панорамным видом на сад. Это было логово интроверта-интеллектуала.

Алекс оставил меня одну, а сам отправился на работу пешком. Именно так. Его офис находился в двух кварталах от дома. Обустраиваясь в незнакомом месте, я вела себя довольно робко. Вспомнила, как когда-то мой милый Кристиано у себя в доме в Риме, уехав по делам, нагрузил меня домашними обязанностями, которые я ненавидела. Преисполненная не самых приятных предчувствий, я уже подготовила себя к тому, что здесь мне тоже придется быть золушкой: уборка, глажка и прочее… Но когда Алекс вернулся, мои опасения улетучились. Он сообщил, что обеспечит мне доступ всюду, куда я захочу: музеи, галереи, библиотеки… и проездной, чтобы я могла свободно перемещаться по городу. И вообще, я могу делать все, что захочу, словно это мой дом, моя страна, и я никому и ничем не обязана. И я почувствовала, что он разделяет мои ценности. Кажется, впервые мир крутился не вокруг мужчины. Он даже распечатал расписание экзаменов IELTS, локацию языковых центров и дней тестирования… Это было поразительно. Впервые кто-то превзошел меня в организованности.

Вечером он повел меня в The Dorchester.

– Рад, что ты смогла приехать, – начал он. – Так чему ты собираешься образовываться в Германии?

– Прикладной математике. Я уже получила грант. Начало курса в октябре.

– А ты когда-нибудь думала учиться в Лондоне?

– Нет. Мне и Германия далась с трудом. Я еле объяснила там одному профессору, что справлюсь: моих университетских часов по математике явно не хватало, – ответила я и улыбнулась.

Алекс понимал, что я говорила искренне и не пыталась казаться тем, кем не являлась. Мы немного помолчали, и он, хитро улыбнувшись, спросил:

– Лиза, мне очень интересно – почему ты все-таки решила приехать? Тебя же не отпускали родители.

– Честно? Твои достижения в области статистики просто свели меня с ума – это феноменально.

– То есть статистике я обязан нашей аудиенцией? Ты, конечно, ботаник. Предлагаю выпить за математику!

Я рассмеялась, а затем резко стала серьезной:

– Знаешь, для меня сейчас очень ответственное время. Я не могу упустить этот шанс. Я хочу, чтобы ты это понимал. Математика на протяжении многих лет была единственным островком стабильности в моей жизни.

Он медленно кивнул, глядя на меня, и задумчиво потер подбородок. Следующим ранним утром я собралась на пробежку, но Алекс предложил пройтись в сторону Гайд-парка, выпить там кофе.

– Видела мои распечатки? В двух кварталах отсюда есть школа подготовки к IELTS. Не хочешь сдать там пробный тест на проверку своей готовности? – предложил он.

– Ты спрашиваешь? Конечно, в любое время! – я взбодрилась.

– Сходи и договорись. Уверен, это можно сделать быстро.

Я сдала пробный тест, но, получив результаты, сильно расстроилась. Пробелы по определенным модулям были налицо. Одно дело – видеть образцы и бланки, другое – реальный опыт в реальной британской среде. К тому же пришло время прощаться с Алексом, но во мне не было сожалений и грусти, я была преисполнена благодарности. Эта короткая неделя, Лондон и сам Алекс окончательно перевернули мое сознание.

Никогда с мужчиной мне не было так комфортно. Наши ритмы, приоритеты и ценности были схожи. Как будто наши орбиты пересеклись в нужный момент под правильным углом с удивительной гармонией. Я хотела ему в этом признаться, пока паковала свои вещи, но боялась.

– Так, хватит разглаживать складки на платьях, – сказал он, смотря на меня. – Сядь рядом…

Я прекратила свою псевдодеятельность и села на диван.

– Алекс, спасибо. Ты открыл для меня двери в тот мир, который ранее мне не был доступен. Теперь я абсолютно точно знаю, что делать, и справлюсь.

– Послушай… У меня есть к тебе одно предложение. Я еду на свадьбу в конце августа. Мой давний швейцарский друг женится, и я хотел бы, чтобы ты составила мне компанию.

Последнее слово он подобрал не случайно. Он не хотел меня спугнуть. Я же хотела прозрачности.

– Ты имеешь в виду в качестве твоей девушки?

– Ну да. Если, конечно, ты не против.

– Снова лететь…

Алекс оборвал на полуслове.

– Никуда не надо лететь. Я же видел, что визу тебе открыли на год. Просто останься. Учись в школе, сдай экзамен… Не будь упрямой до глупости. Свадьба в конце месяца, а через два дня после нее – твой день рождения. В качестве подарка мы останемся в Швейцарии и отметим его.

Жизнь забрасывала меня на новую волну, а я усердно гребла против течения. Алекс разглядел муки сомнения на моем лице и добавил:

– Прими один совет. Перестань относиться к жизни как к борьбе. Почему ты все время сопротивляешься?

– Что ты имеешь в виду?

Я была готова протестовать.

– Ты уверена, что тебе постоянно нужно что-то заслуживать, доказывать. Что ничего не может достаться тебе даром, без каких-то особых усилий.

– А ты думаешь, что это не так? – протестовала я, воинственно скрестив руки на груди. – Ты прав, я привыкла к тому, что нужно усердно трудиться, чтобы что-то получить. Что никто не придет и не предложит золотые горы даром. Я выросла в таком мире. Я не умею жить по-другому. Ты из другой среды. Из более благоприятного климата. Я говорю не только о географии. Я же открывала каждую дверь с усилием, потому что никто не собирался впускать меня. А какие-то двери больно били по лбу.

– Лиза. – Он взял меня за плечи, поймав мой разгневанный взгляд. – Быть собой – уже достаточно. Попробуй расслабиться хоть раз. Твое счастье – вот моя цена, если ты считаешь, что у всего она обязательно должна быть.

После интенсива с местными преподавателями я хорошо сдала IELTS и улетела с Алексом в Швейцарию. А когда мы вернулись, он заговорил о планах:

– Не улетай в Германию. В Лондоне есть много престижных заведений.

Алекс показал мне сайты тех вузов, которые считал наиболее подходящими. Я не могла принять такое попечительство. Действовать по изначальному плану и лететь в Германию я почему-то тоже уже не могла. А если в Лондоне что-то пойдет не так? Остаться одной, без средств к существованию, в незнакомой стране, без альтернативы, без какого-нибудь плана Б?

На протяжении нескольких последующих дней я блуждала по Туманному Альбиону в поисках нужного ответа. Как долго мне придется зависеть от чьей-либо благосклонности – учителей, университетских преподавателей, мужчин? Сколько еще, а главное, чему мне нужно учиться, чтобы быть готовой к этой жизни, которая все больше ускоряется, толкает меня, словно посылая мне верный знак, что стоит не убегать от нее, а пора встретить лицом к лицу? Эта мысль не давала мне покоя, она поселилась в моей голове, пугала и обесценивала все мои усилия, но именно она казалась истинным зовом души. Я приняла решение найти работу. И никакой больше учебы. Об этом я заявила Алексу.

– Хорошо. Но перед этим мы навестим моих родителей.

В этот раз я прилетела на Кипр уже не одна и надела платье, купленное в Лондоне специально для этого визита. Приталенное, до половины закрывающее лодыжки, очаровательное и скромное. Я казалась себе в нем очень женственной. Алекс посмотрел на меня и сказал:

– Ты выглядишь как монашка. Давай я сам куплю тебе платье.

В итоге мы пришли к куда более короткой версии, но, главное, она устраивала Алекса. Все же я хотела понравиться его родителям.

На пороге нас встретил его отец – глава семейства. Я сразу отметила сходство между ним и сыном. Он заговорил со мной по-французски, а затем взял мою ладонь и поцеловал. Его прикосновения по ощущениям напоминали приятную прохладу в жаркий средиземноморский день. Кожа его рук была тонкая, даже прозрачная, но гладкая и приятная на ощупь. Я обратила внимание на его ногти, удлиненные, заостренные, на удивление ухоженные. Они словно принадлежали рокеру или хиппи. Я подняла голову, чтобы посмотреть на лицо нового для меня человека, и утонула в прозрачности его голубых глаз. Они излучали глубокую мудрость и говорили больше, чем все остальное вокруг. Этот мужчина с густой бородой, практически такой же, как в трендах нового времени, с длинными прямыми волосами, вполне воплощал в себе образ Иисуса. Теплый свет, проникавший в гостиную, растекался по мраморному полу, дополняя эту божественную картину, свет греческого солнца усиливал великолепие происходящего. Мне показалось, что само пространство вокруг меня схлопнулось и распалось на атомы, образовав новое измерение где-то в полвека назад. Я замешкалась на пороге.

Отец Алекса пристально смотрел на меня, поселив в моей душе четкую уверенность – ощущение родственности и духовной близости. За какие-то несколько минут я рассмотрела его полностью. Замшевые туфли цвета песчаной бури или коричневого сахара, а может быть, миндаля идеально подходили для странника Востока, которым он являлся, выполняя свою дипломатическую, журналистскую и писательскую миссии. Мне предложили на выбор два напитка – русский чай и греческое вино. Я выбрала чай и, пока его пила, наслаждалась ровными деликатными движениями того, с кого не сводила глаз. Его медленной, проницательной и высокоинтеллектуальной речью, а также оттенком галстука, со вкусом подобранным под цвет его глаз. Я словно находилась под гипнозом. Не удивлюсь, если присутствующие заметили мое оцепенение.

Интерьер оказался преимущественно древесным: эбеновое царство и дуб, массивы полок с книгами и фоторамки, из которых глядела история. Они заполняли и заставляли вибрировать воздух, вытесняя возможность разместить слишком много картин, которые, по-видимому, были лишними. Хозяева этого дома сами являлись живыми арт-объектами.

Посреди нашей беседы моя будущая свекровь внезапно пригласила меня выйти. В туфлях, делающих меня выше где-то на семь сантиметров, я смотрелась намного выше ее. Я робко следовала за ней и чувствовала ее аромат – ноты имбиря и шафрана, целый необъяснимый коктейль пряных нот. Ее густые вьющиеся волосы до плеч были идеально уложены. Она была далеко не красавицей, но ее силой был стержень и волевой характер. Эта женщина косвенно напоминала мне Джеки, ту, что уже не Кеннеди, а Онассис. Мы вышли на балкон и молчали, смотря вдаль. Я волновалась, но старалась это скрыть, а она закурила и в какой-то момент произнесла:

– Это наш с тобой секрет.

– Разумеется, – спокойно ответила я.

– Я понимаю, почему ты ему нравишься.

Я снова оцепенела. Родители моего мужа производили неизгладимое впечатление.

На следующий день был назначен большой семейный обед в расширенном составе. Я надела то, что посчитала нужным, и, увидев гостей, поняла, что не ошиблась. Семья, в которой я оказалась, была достаточно консервативна и аутентична. Я наблюдала. В разговоре доминировали мужчины. Женщину с неохотой впускали в вопросы политики или бизнеса. Ей отводилась другая роль. Ее миром был дом, тогда как его миром был… весь мир. Меня тянуло к последнему, и я вновь оказалась в гуще мужской дискуссии. Я иностранка, а значит, мне можно быть вне некоторых установленных здесь норм. В перерыве между сменой блюд я спросила Алекса: