Текст книги "Испанский театр. Пьесы (сборник)"

Сцена XV

Дон Фернандо с молотком и веревками, Гарсеран, Камачо, Корнехо, Xарамильо со светильней.

Дон Фернандо. Теперь, друзья мои, пока

Ночь погружает в сон глубокий

Врага, пускай проснется в вас

Отвага замыслов свободных.

Скажите, кто из вас рискнет

Сломать наручники? Корнехо,

Камачо, испытайте силу!

Каначо изо всех сил пытается сломать наручники.

Камачо. Сломать каленое железо

Одною силою руки,

Педро Алонсо, невозможно!

Дон Фернандо. О, почему алькайд тюремный,

Мою болезнь и рану видя,

Не облегчил мне цепи?

Камачо. Вы

И мертвый все ж ему опасны.

Корнехо пробует сломать наручники.

Корнехо. Нет, это то же, что в стальные

Бить стены пулей восковою.

Гарсеран. А разбивать их молотком

Нельзя: на стук проснется стража,

И мы вконец погубим дело.

Дон Фернандо. Глупец я! У меня есть зубы, —

Зачем искать другое средство?

Два пальца могут ли мешать

Всему освободиться телу?

Откусывает себе пальцы. Сбрасывает наручники. Его рану перевязывают платком.

Гарсеран. Как вы могли, бог мой?

Камачо. На пальцах

Больших зубами оторвал он

Два крайние сустава.

Гарсеран. В вас

Второго Сцеволу я вижу.

А кандалы?

Дон Фернандо. Мне на ногах

Помеха не страшна. Раз руки

Мои свободны, я не узник.

Подайте нож мне.

Камачо. Вот вам нож. (Передает нож.)

Дон Фернандо. Пусть тот, кто отступить намерен

От дела, начатого мною,

Запомнит, что в него всажу

Я этот нож рукой моею.

Камачо. Вам все хотят помочь, за вами

Идти и вам повиноваться.

Дон Фернандо. Друзья, так слушайте ж меня:

Больных снимите с этих коек,

Мы койки сложим друг на друга

И так достигнем потолка.

Мы в нем одну доску проломим

Вот этим молотком, открыв

На волю дверь, чтоб все могли

Свободным небом насладиться,

Забыв об ужасах тюрьмы.

А там веревки, став нам всем

Надежной лестницей, помогут

До улицы добраться.

Гарсеран. Что ж,

За дело!

Дон Фернандо. Нам нельзя оставить

Ни одного больного, будь

Он при последнем издыханье, —

О нас он может рассказать.

Живой пусть следует за нами, —

Здесь только мертвым место. Ночь!

Своим молчаньем ты поможешь

Неправого тирана покарать

И подвиг правый совершить!

Двор в доме посла

Сцена XVI

Финео, Чичон.

Финео. Кто блага своего ревнитель,

Тот власти откровенно льстит.

Припев недаром говорит:

«Хвала тебе, о победитель!»

Так слушай… Граф, хозяин мой,

Давно лишился сна, покоя.

Ты это знаешь, оттого я,

Чичон, и говорю с тобой.

Своих людей мы поместили

В тюрьме. Там видели с ткачом

Они тебя, в посольский дом

Твой путь искусно проследили.

И я тогда все понял вдруг,

И для меня все стало ясно —

Там скрыло солнце лик прекрасный,

Источник всех сердечных мук.

Завоевать нам Теодору

Ты помоги и получи

Ее согласье. Уж лучи

Сияют утренней Авроры.

Согласен ты? Зови скорей,

Пускай твоя хозяйка выйдет

Ко мне, пока никто не видит,

Поговорить хочу я с ней.

А в знак сердечного доверья,

Чтоб оказать тебе почет,

Граф эту цепь со мною шлет.

Ее тебе вручу теперь я. (Передает Чичону цепь.)

Чичон. Вот речь так речь. Да ты проник

Мне прямо в сердце. Слог так гибок!

С тобой отрекся б от ошибок

Кальвин, свирепый еретик.

А эпилог? Его нарочно

Замкнул ты золотым ключом.

Над тигром власть и над быком

Имел бы он такую ж точно.

Тебе поверить я хочу,

Твой господин из высшей знати,

Я им прикрою очень кстати

Измену моему ткачу.

Сегодня ткач умрет. Я, дружбу

До гроба свято сохраня,

Скажу ему: «Прости меня» —

И к графу поступлю на службу.

Финео. Граф будет рад тебе всегда.

Ты наш. А что до порученья,

Граф придает ему значенье.

Сеньор мой и послал сюда

Меня с наказом, что скрепляет

Все, что я сделаю. Итак,

Стучи, подай условный знак.

Чичон. В покое этом ожидает,

Сердечный затаив недуг,

Дурных известий Теодора. (Стучит.)

Сцена XVII

Появляется Теодора. Она полуодета. Те же.

Теодора. Кто здесь?

Чичон. От моего сеньора,

От графа двое верных слуг.

Теодора. Чичон?

Чичон. Скажите? Этим тоном

Со мной? Задета честь моя.

С тех пор, как в графской свите я,

Хочу я зваться дон Чичоном.

Теодора. Ты служишь графу?

Чичон. Похвала,

Греми красе твоей небесной, —

Она посредницею честной

В моем величии была.

Пусть сводни низкой оперенья

Я нацепил, ты не дивись, —

Не я один взлетел так ввысь

И тем снискал благоволенье.

Но к делу. Скорбь твою леча,

Граф хочет сделать, Теодора,

Тебя вельможною сеньорой

Из нищей спутницы ткача.

А что до Педро, всенародно

Сегодня будет он казнен…

Сцена XVIII

Дон Фернандо, Гарсеран, Камачо, Корнехо, Харамильо, другие заключенные, те же.

Дон Фернандо. Хвала Творцу!

Чичон (в сторону). Как! Это он?

Погиб я!

Дон Фернандо. Небесам угодно

Освободить нас.

Чичон. Кончен дон!

Меня он слышал. K состоянью

Вернусь я прежнему и к званью.

Убьет меня он. Ах, Чичон

Злосчастный!

Теодора. Как, тебя ль я вижу?

Ты вновь на воле, ты со мной.

Финео (в сторону). Мне это все грозит бедой. (Уходит.)

Сцена XIX

Дон Фернандо, Гарсеран, Теодора, Чичон, Камачо, Корнехо, Xарамильо, заключенные.

Дон Фернандо. Друзья, угодно было небу

В его великом милосердье

Достойным увенчать успехом

Наш смелый замысел. Теперь

Нам нужно обсудить спокойно

И порешить, как мы свободу

Всего вернее сохраним.

Хотя на первый взгляд мы здесь

Нашли себе приют надежный, —

Известно вам, какие льготы

Предоставляются посольским

Домам, – однако забывать

Не должно, что послы нередко

Дают согласие на то,

Чтоб нарушалось это право.

Так заставляют поступать

Их интересы государства

В те дни, когда покой страны

Важней всего. А мой противник

К тому ж – всесильный фаворит,

И угодить ему, конечно,

Посол захочет. Вот по этой

Причине и приняв в расчет,

Что здесь, укрывшись, мы попали

В тяжелый плен тюрьмы другой

И снова лишены свободы,

Я предлагаю вам Сеговью

Покинуть вместе и идти

Туда, где слава о делах,

Свершенных нами, для рассказов

Обильную даст пищу. Много

Нас здесь сейчас, а станет больше,

Когда примкнут к нам все, кого

Тревожат прежние проступки.

Освободив из мест соседних

Уловкой хитрой или силой

Тюремных узников, из них

Свое мы войско образуем.

Пускай оно нагонит страх

На вражьи полчища и станет

Оплотом верным для своих.

Займем мы дикие вершины

Окрестных гор. Свою защиту

Дадут нам скалы, став врагу

Стеной и башней неприступной.

Мы будем грабить пешеходов

И близлежащие селенья

Обложим далью: отдадут

Они нам деньги и добро,

Кормить нас будут поневоле,

И сможет каждый оскорбленный

Отмстить обидчику, – тому

Найдется повод, – а победу

Удача наша обеспечит.

Камачо. Мне план ваш очень по душе.

Корнехо. Да кто ж из нас не пожелает

За вами следовать!

Харамильо. Мы все

Сошлись в одном и том же мненье.

Чичон (в сторону). Что слышу? Господи помилуй,

Готовы в полымя они

Теперь шарахнуться. Чичон!

Тут путь на виселицу прямо.

Дон Фернандо. А вы, сеньор мой Гарсеран,

Вы что мне скажете?

Гарсеран. Другие

Теперь заботы у меня.

Увы, еще я не владею

Своей свободой. Я опутан

Красивой цепью, я в плену

У женской прихоти. Но, зная,

Что сердцу вашему знакома

Любви неумолимой власть,

Не сомневаюсь я, что вы

Мое сочтете оправданье

Вполне достаточным. И если

За вами следовать не может

Моя особа, верьте мне,

Душа моя полна сознаньем,

Что вам я был обязан жизнью,

И вечно буду я считать

Себя в долгу у вас, и – верю —

Настанет день, когда смогу

Вам это доказать на деле.

Дон Фернандо. А я, я вашей крови верю.

Гарсеран. Пусть ваши доблестные руки

Не меньше счастья завоюют,

Чем мужества таится в них. (Уходит.)

Сцена XX

Дон Фернандо, Теодора, Чичон, Камачо, Корнехо, Харамильо, заключенные.

Чичон. А я, сеньор, раз никого

Я не убил и мне Сеговья

Пришлась по нраву, раз к тебе

Я поступил, чтоб научиться

Из ткацких рук твоих владеть

Челном, не челноком… дозволь

С твоею милостью свести

Мне счеты. Ты мне три дуката

Изволил дать. Они равны

Трем месяцам моей работы.

Я у тебя разбил горшок,

Два блюда и один урыльник.

Купил за это молоток

И пук веревок.

Дон Фернандо. Ах, предатель!

Чичон. Сеньор, подальше руки! (Бежит к воротам.)

Камачо. Стой!

Удрал на улицу, негодник.

Чичон. Вас много здесь. А если хочешь

Один ты на один со мной

Сойтись, так ждать тебя я буду

На площади и у подножья

Тюремной виселицы.

Камачо. Крепкий

Себе сыскал он частокол.

Сцена XXI

Дон Фернандо, Теодора, Камачо, Корнехо, Харамильо, заключенные.

Дон Фернандо. Теперь должны решить вопрос

Мы важный: выбрать капитана —

Такого, чтоб ему охотно

Все подчинялись. Нам недаром

Твердит история о том,

Что без вождя порядка нет,

А где порядка нет, там вечно

Царят раздор и неудачи.

Камачо. Кому ж другому, как не вам,

Быть капитаном?

Корнехо. Кто решится

Оспорить вашу доблесть?

Харамильо. Все

Мы вас согласно избираем.

Дон Фернандо. Так руку правую свою

На этот крест вы положите (делает крест из пальцев)

И поклянитесь мне под страхом

Позорной смерти, что всегда

Во всем вы будете хранить

Мне верность и повиновенье.

Все (кладя руку на крест). Мы все клянемся!

Дон Фернандо. Остается

Еще достать нам аркебузы,

Доспехи, шпаги и щиты.

Пусть каждый запасется ими —

Как он сумеет. Теодора,

А ты?

Теодора. На самый край земли

Идти с тобою я готова.

Затмить хочу я амазонок.

Дон Фернандо. О, стойкой верности пример,

О, женской чести украшенье!

Ты мне с избытком возвращаешь

Все, что утратил я. И знай,

Раз ты со мною будешь рядом

И лик твой милый буду видеть,

Даю торжественный обет

Над миром одержать победу.

Друзья, так помнить уговор:

Заря вторично не блеснет

На этом небе, как мы будем

Топтать утесы Гуадаррамы.

Камачо. Идем…

Все. Идем.

Дон Фернандо. Коварный граф

И целый мир, вам докажу я,

Какой отвагой бьется сердце

У сеговийского ткача!

Занавес

Действие второе

Сьерра Гуадаррама

Сцена I

Дон Фернандо, Камачо, Корнехо, Xаpaмильо в костюме разбойников. В руках у них полумаски. Теодора в мужском платье. Разбойники.

Камачо. Итак, наш славный капитан,

Нас семьдесят вооруженных,

Твоей деснице подчиненных,

Сюда стеклись мы в вольный стан

Делить с тобой твои досуги.

Ватага наша так растет,

Что скоро войско превзойдет.

И нет разбойника в округе

Иль потерявшего права,

Кто службы у тебя не просит.

И славу о тебе разносит

Все шире дружная молва.

Дон Фернандо. Когда б разбойники с полмира

Сюда стеклись и стал бы я

Их капитаном, рать моя

Войска превысила бы Кира.

Я скоро поведу вас в бой.

Так слушай же меня, ватага!

Надежней хитрость, чем отвага,

Важнее силы ратный строй.

И если правда, как упрямо

В окрестных селах говорят,

Что много видели солдат

На перевалах Гуадаррамы

И что король сумел собрать

Здесь строй полков своих надежных,

Боюсь, нам будет невозможно

В бою открытом устоять.

Вот план – я в легкие отряды,

Квадрильи, вас хочу свести,

Пять по пяти, шесть по шести,

Чтобы, занявши все преграды,

Вы стерегли их день и ночь,

Могли в горах перекликаться,

На тревожный клич собираться,

Друг другу в случае помочь.

Пусть в каждой стычке, в каждом деле

Не больше будет человек,

Чем с нас потребует набег

Иль завершенье нашей цели.

Еще одно. Мы каждый путь,

Тропу, и скалы, и природу

Должны учесть, чтоб пешеходу

Не дать возможность проскользнуть.

Так наша хитрость всех обманет

И всех, конечно, проведет.

Власть нашу силу не учтет

И нас преследовать не станет.

Камачо. Вот это план!

Дон Фернандо. Нам от врага

Средь этих скал на выси вьюжной

Себе найти опору нужно,

Где не была еще нога.

Стеной от ветра и от снега

Мы это место оградим,

Мы лагерь здесь соорудим

И стан для общего ночлега.

Там будут женщины варить

Нам пищу и чинить нам платье,

Нас принимать в свои объятья,

И там мы сможем говорить

О том, как дело нам направить.

Камачо. Постой! Кто это? Пешеход.

Дон Фернандо. Камачо, взяв двоих, вперед,

За ним! Ко мне его доставить!

Камачо. Ну, наша троица пошла.

Уходят Камачо, Корнехо и Харамильо.

Дон Фернандо. Вы ж дальше от людского взора

В горах укройтесь.

Разбойники уходят.

Сцена II

Дон Фернандо, Теодора.

Дон Фернандо. Теодора,

Как ты разбойницей мила.

Привыкла ты к другой добыче —

Куда ценней, – не хмурь же бровь:

К твоим ногам несут любовь

Сердца – таков ее обычай.

Теодора. В тебя я верю, и мне жаль,

Что ты прибегнул к этой лести.

О милый мой, когда мы вместе,

Бессильна надо мной печаль.

Сцена III

Камачо, Корнехо и Харамильо. Все трое в масках. Они ведут альгуасила[40]40
  Альгуасилы (полицейские) имели при себе вару (жезл) как знак власти. Тот, к кому они прикасались этим жезлом, считался арестованным.


[Закрыть]. Те же.

Альгуасил. О, если человечны вы,

Возьмите все, но пощадите

Мне жизнь! Подумайте, жестокость

Позорит мужество…

Камачо. Иди!

И рта не открывай.

Дон Фернандо. А кто ты?

Альгуасил. Я – альгуасил, себе на горе.

Камачо. Скажи верней, на горе мне:

Меня твои схватили руки,

Но Богом я клянусь, не так

С тобой покончим мы сегодня.

Дон Фернандо. Скажи, что нового в Сеговье?

Альгуасил. Там с уст у всех не сходит имя

Ткача Педро Алонсо.

Дон Фернандо. А!

Что ж говорят о нем?

Альгуасил. Всего

Не перескажешь. Сотни разных

Правдивых вымыслов. Молва

Потом сама их утверждает.

Дон Фернандо. Да, он большой преступник.

Альгуасил. Правда.

Ни древность, ни века другие

Еще не видели в Кастилье

Такого негодяя.

Камачо (в сторону). Сам

Он языком своим костер

Себе готовит.

Дон Фернандо. А скажи,

Его пытаются схватить?

Власть принимает меры?

Альгуасил. Как же!

Две тысячи дукатов тот

Получит, кто его живого

Доставит в город.

Дон Фернандо. Тщетный труд!

Я слышал, – от кого, не помню, —

Укрылся он в Андалусии,

От мавров ищет он защиты.

И если срочных мер не примут,

Так будет он неуловим.

Альгуасил. Сейчас внушают больше страха

Знамена нехристей, – они

Уже в Толедо показались,

Войной Кастилье угрожая.

Дон Фернандо. Теперь ответь, куда ты шел?

С какою целью?

Альгуасил. Шел в Мадрид.

Граф дон Хуан меня направил

Разведать тайно, не укрылся ль

Там некий Гарсеран Молина.

Дон Фернандо. С тобою много денег?

Альгуасил. Мало.

Дон Фернандо. Так за последнее ты время

Совсем не грабил?

Альгуасил. Стало трудным

И бездоходным альгуасильство.

В столице жить – одна беда.

Теперь идут на преступленье

Лишь бедняки, кто ж побогаче —

Те не грешат совсем. Людей

Не добродетель исправляет,

А скупость… В ссору не вступает

Тот, кто обижен, из боязни

Рискнуть своей мошною. Тяжбу

Истец кончает миром. Страстный

Любовник забывает страсть,

А если, на его беду,

Кого мы и захватим с дамой,

Чтобы избегнуть штрафа, он

Готов пойти на смерть скорее,

Чем впасть вторично в грех. Забыто

Совсем взиманье десятины[41]41
  Взимание десятины – алькабалы, налога на товары, которые продавались или обменивались. Он уплачивался продавцом, а при обмене – обеими сторонами, участвовавшими в сделке, поровну.


[Закрыть],

А если кто и соберется

Ее взыскать, так тут же сам

Он предлагает мировую

И суд третейский. Словом, друг,

Так стала маленькая пташка

Умудрена, что хищной птице

Нет от нее житья.

Дон Фернандо. Хочу

У Бога заслужить прощенье,

Все отобрав, что взял ты сам.

Все, до последнего реала,

Отдать ты должен, если ж скроешь,—

Заплатишь жизнью.

Альгуасил. В кошельке

Вот этом маленьком найдете

Вы цепь и перстенек. Вот все,

Что я имею.

Корнехо. А вдобавок

Отдашь ты епанчу и платье.

Альгуасил. Я все отдам тебе охотно.

Камачо. Ну, а теперь отдай и жизнь. (Хочет ударить

его кинжалом.)

Дон Фернандо. Не убивай его.

Камачо. Да разве

Не он – виновник всех несчастий?

Он задержал меня!

Дон Фернандо. Пусть так,

Но если действовал он только

Как представитель власти, он

Не оскорбил тебя арестом, —

И у тебя причины нет

Его карать.

Камачо. А разве мало,

Что сам он альгуасил?

Дон Фернандо. Да, мало!

И знай, что мне несносны люди

Те, что готовы ненавидеть

Всех представителей закона

За то лишь, что они должны

Блюсти закон. Скажи, ужели

Власть не нужна совсем? А если

Нужна, кому же, как не людям,

Осуществлять ее? Ответь!

Иль хочешь ты, чтоб аресту

Там, где преступников так много,

Не подвергался уж никто?

Хотя профессию свою

Успели сделать альгуасилы

Всем ненавистной, все ж они

Жизнь сохранить себе сумели

Средь множества своих врагов,

И, стало быть, в них польза есть.

А кто же больше альгуасила

Врагов имеет в этом мире

При их продажном ремесле?

Малейший их проступок сотни

Находит злейших хроникеров.

Иди же, друг…

Камачо. Сеньор, дозволь

Хоть ухо мне ему отрезать!

Дон Фернандо. О нет, ни волоса не дам

Снять с головы его! На подвиг

Высокий призван тот, кто входит

В мою дружину.

Камачо. Мне довольно

Твою услышать было волю.

Альгуасил. Живи, как феникс, сотни лет,

Но раз ты так великодушен,

Так благороден был со мной,

Дай денег мне, чтоб мог добраться

Я до Мадрида с ними.

Камачо. Жизнь

Ему мы пощадили. Пусть

Прочь убирается отсюда —

И без излишних просьб! Верну

Жезл добродетели ему,

Покроет он его расходы.

Мы зверю когти оставляем, —

Он пищу сам себе найдет. (Вручает альгуасилу его жезл.)

Альгуасил уходит.

Сцена IV

Крестьянин, дон Фернандо, Теодора, Камачо, Корнехо, Xарамильо.

Крестьянин (поет за сценой).

Так худа такая рожа,

Так толкает всех локтями,

Что ни дать ни взять похожа

На бильярдный кий с шарами. (Входит.)

Камачо. Постой, приятель, брось игру.

Крестьянин. Я постою, хоть мало стою.

Камачо. Садись, дружок, вот здесь со мною.

Откуда?

Крестьянин. Навещал сестру,

Невесту… нашего сословья

Жених из Гуадаррамы. Жар

Свалил, спешу…

Камачо. Куда?

Крестьянин. В Вильяр —

Село такое близ Сеговьи,

В двух милях, у подножья гор…

Дон Фернандо. А кто в селе у вас богаче

Других?

Крестьянин. Я вижу, не иначе

Как об осле меня, сеньор,

Спросить ты хочешь. На примете

Есть ослик, точно, чудо он…

Владеет им Блас Чапаррон.

Дон Фернандо. Нет, к черту всех ослов на свете!

Кто всех богаче?

Крестьянин. Ваша честь

И вправду надо мной смеется, —

В селе богач вдруг заведется!

А впрочем, стой… И, точно, есть.

Уж так красива, так нарядна,

Что не один по ней пастух

Зачах с тоски, и ходит слух,

Что у нее запас изрядный

Вещиц отменных…

Камачо. А супруг

Есть у нее?

Крестьянин. А кто их знает:

Себя девицей называет.

Камачо. Как звать?

Крестьянин. Кларьяной.

Дон Фернандо. Сколько слуг

При ней?

Крестьянин. Как требует обычай,

Одна служанка состоит.

Камачо (в сторону). Мой разыгрался аппетит

Перед заманчивой добычей. (В сторону дона Фернандо.)

Эй, капитан, вот мой совет:

Похитить эту даму надо.

Дон Фернандо. Зачем?

Камачо. Пусть будет мне наградой.

Без женщин нам веселья нет.

Дон Фернандо. Ты прав.

Камачо. Пойдем за этой птицей,

Нам путь укажет сей мужлан.

Дон Фернандо. Пока во влажный океан

Бог дня златую колесницу

Не погрузил, идем туда,

Поможет нам безмолвье ночи.

Так в путь, друзья, покуда очи

На небе не зажгла звезда.

Kамачо. Идем.

Дон Фернандо. Веди – и без отказу.

Крестьянин (в сторону). Боюсь, Кларьяна, свой секрет,

Кто ты, девица или нет,

Ты нам теперь откроешь сразу.

В доме Графа в Сеговии

Сцена V

Граф, Финео.

Граф. Финео, тем ослаблю яд, —

Вот средство овладеть мне милой.

Финео. О, мой сеньор, с какою силой

Тебя желания томят!

Граф. Я осушил фиал волшебный,

Я раз взглянул – и сам не свой.

В плену у страсти роковой,

Где обрету покой целебный?

Увы, враждебных чувств игру

Смущенным сердцем принимаю,

Другого выхода не знаю —

Иль овладею, иль умру.

Финео. Тебе повиноваться станем.

Граф. Поди, Чичона кликни в дом.

Тоску беседой развлечем,

Надежду вымыслом обманем.

Финео уходит.

Сцена VI

Чичон, граф.

Чичон. Я быть слугой твоим горжусь,

Теперь Чичон – персона, шишка!

О, только лопнуть от излишка

Своей я гордости боюсь!

Граф. Благодарю. Занятней книги

Мне твой веселый разговор.

Откуда родом ты?

Чичон. Сеньор,

Из Брюха, из села Барриги.

Граф. Все села вдоль и поперек

Я знаю, – есть село такое?

Чичон. Да, есть, сеньор, и пребольшое,

А мне, признаться, невдомек —

Ужель до слуха твоего

Весть не дошла о нем? Ей-ей,

Отчизна первая людей

Баррига, то есть наше брюхо!

Этимологьям нет числа, —

Моя ж других, пожалуй, шире:

Менсия (да почиет в мире!)

Девицей скромною была,

Да, видно, как-то промахнулась,

Попала и она впросак.

И хоть упала на тюфяк,

На шип, бедняжечка, наткнулась.

Вот пухнуть стал ее ушиб,

Чуть кто с допросом, молвит: «шишка».

А тут родился я, мальчишка,

Ну, и, родившись, тотчас влип.

Ее увидя снова здравой,

Соседи злились и родня

И пальцем тыкали в меня,

Грозя мне быстрою расправой.

А после говорили: «Вон

Пошли у нас дела какие,

Родилась Шишка у Менсии».

Отсюда Шишка я, Чичон.

Граф. Ты весельчак.

Чичон. Им стал теперь я,

Печальной жизни не влача.

Не то бывало у ткача,

Где я служил как подмастерье.

Доход и точно не велик.

Сеньор мой, посудите сами:

Весь день руками и ногами

Сучить обязан ученик.

Граф. Слуги обязанности знаешь?

Чичон. Нести бесплатные труды,

Не есть до утренней звезды,

Не плакать, если потеряешь,

Быть кротким, точным месяц-два,

А там, узнав места больные,

Костить тебя, как остальные.

Вот долг слуги… и все права.

Граф. Слуга любимый не поносит

Ни службы, ни своих господ.

Чичон. Ну, а скажи, какой доход

Такая должность нам приносит?

Граф. Тебе я близость обещаю.

Чичон (в сторону). Как близость в столь короткий срок?

Сеньоры – с головы до ног —

Меня за сводню принимают!

А Теодоры сгинул след?

Граф. Об этой страсти мимолетной

Я вспоминаю неохотно.

Былой заботы в сердце нет.

Тебе найдется повод скоро

Твои таланты проявить.

Чичон. Вели.

Граф. Ты должен захватить

Ткача, а с ним и Теодору.

Чичон. Легко сказать!

Граф. Сокрыт в горах

Их стан, отныне знаменитый.

Стеклись к ним воры и бандиты,

На всю страну наводят страх.

Чичон. И я…

Граф. А если об условьях

Ты хочешь знать, скажу, изволь.

Жезл альгуасила даст король,

Две тыщи золотых – Сеговья.

Чичон, ты это совершишь,

И этим короля обяжешь,

Услугу всей земле окажешь

И мне отменно угодишь.

Чичон. Клянуся Богом!.. Видно, ложно

Тебя уверила молва,

Что я храбрец. Ах, лгут слова!

Я малый очень осторожный.

И в чем доспехи драчуна?

Есть сердце, мускулы, трахеи,

Есть глотка – вот и все трофеи.

Все из такого волокна,

Что от малейшего изъяна

Готовы лопнуть, и, спеша

Из тела бренного, душа

Тогда шмыгнет в любую рану.

От слов одних бросает в пот!

Да разве кожа панцирь крепкий?

О, мой сеньор, не камнем, – репкой

Ее и мальчик прошибет.

Граф. Не силу примени – искусство.

Помочь не может нам никто,

Лишь ты, Чичон. Тебя за то

И выбрал я. Попробуй чувство

В ткаче словами вновь согреть.

Признав в тебе слугу былого,

Тебе доверится он снова —

И ты его заманишь в сеть.

Чичон. Люблю уловки я такие,

Доверься мне! Вот роль так роль!