Текст книги "Танец на закате"

– Русалкой? Тогда почему не называешь меня так сейчас? Мне нравится. Русалка. Очень романтично. А то знаешь, как меня обычно называют?

– Нет.

– Селедкой.

Энди рассмеялся.

– В этом тоже есть что-то от моря.

– И знаешь, что я делаю, когда кто-то называет меня так?

– Нет, конечно.

– Я кусаюсь. Вот так. – Она схватила его за руку и приготовилась впиться в нее зубами.

Энди рефлекторно одернул руку и расхохотался.

– А зачем ты кусаешься? – спросил он.

– А затем, что я не селедка. Потому что селедки не кусаются, а я могу, если надо. Вот зачем.

Энди подавил смех, сел на край бассейна и усадил ее рядом.

– Нет, ты совсем не селедка. Ты – русалка, – сказал он и невольно провел рукой по ее волосам. – Красивая ты. А селедкой они зовут тебя, потому что завидуют. Но я с этого момента буду называть тебя русалкой. И хоть в Непале нет моря…

– Зато тут есть этот чудесный бассейн, – перебила она. – И я сейчас буду в нем купаться. Это ведь так глупо: сидеть у бассейна и не купаться в нем.

Она встала и одним движением расстегнула змейку своей легкой курточки.

– Подожди… – Энди стал озираться по сторонам. – Ты забыла, что за нами подсматривают? Наверняка балбесы с автоматами сидят где-то в глубине парка.

– А мне наплевать! Пусть смотрят, мне не жалко! – Она быстро сняла с себя курточку и принялась расстегивать джинсы. – А если тебе стыдно смотреть на меня, Куку, можешь отвернуться, потому что я собираюсь купаться голышом! – объявила она громко.

Энди смущенно пожал плечами, но все же отвести глаз от нее не смог. Она осталась в одних трусиках и кружевном лифчике и тут же принялась избавляться от них. Сначала завела руки за спину…

– Застежка… дурацкая… – пробормотала она.

Энди вдруг обнаружил, что у него трясутся руки. Только бы она не попросила его помочь…

– Ты не поможешь мне, Куку? Застежку заело…

В следующий миг она уже стояла к нему спиной и ждала.

– Не проблема, – ответил он, с трудом узнав собственный голос.

Черт! И с какой это стати он так разволновался? Подумаешь, женщина? Ну и что, что красивая? К тому же она еще не совсем голая. Хотя ему сейчас придется помочь ей раздеться. Эта мысль почему-то показалась Энди пыткой.

Он встал и не дыша прикоснулся пальцами к застежке. Так, будто это была не застежка, а часовая мина. Ему нужно было только слегка надавить на края, чтобы она расстегнулась, но почему-то у него не получилось. Может, в этом были виноваты светящиеся при свете фонарей кремовые гладкие плечи? Или запах ванили с миндалем, от которого в голове Энди все поплыло? Интересно, так пахнут все русалки или только эта?

– Ну что ты там возишься, Куку? Забыл, как расстегивать женское белье? – проворчала она нетерпеливо.

Руки Энди отчаянно дрогнули. И застежка открылась. Сама. И ничего от этого не взорвалось. Только Энди почему-то весь покрылся испариной.

– Готово! – самодовольно объявил он и тут же бессильно уселся на край бассейна.

Он видел, как на траву у бассейна упал кружевной лоскуток, вообразивший себя лифчиком, за ним последовали трусики, если можно было их так назвать. А потом за его спиной раздался всплеск воды. И только тогда Энди с облегчением вздохнул.

– Не хочешь ко мне присоединиться, Куку? – весело прокричала она из бассейна.

– Хочу!

Он вскочил и стал раздеваться. А чем он хуже нее? И пусть эти тупые милитаристы, которые прячутся по кустам, завидуют им! И пусть Пьер тоже катится ко всем чертям! Пусть появится сейчас и увидит, как они вдвоем голые плещутся в бассейне!

Но Пьер не появился ни во время их купания, ни после, когда они сидели на краю бассейна и хохотали над каждой глупостью, приходившей в голову. И они забыли о нем, и забыли о том, что они пленники, особенно после того, как, вырядившись в его рубашку, она сходила в ресторан и заказала им еще по бокалу вина. И хотела заказать еще…

– Хватит, Русалка, – остановил ее Энди. – Французское вино не создано для того, чтобы заливать им горе.

– Какое горе? – удивилась она. – У меня нет никакого горя… – Но все же посмурнела. – Горе. Тоже мне, нашел горе. Но пусть приедет. Пусть покажется, и я ему скажу. Все, что еще не успела сказать. Пусть только появится…

Она и без лишнего бокала вина была теперь смелее, чем надо.

– Но он уже не приедет сегодня, – продолжала она. – Сейчас на дорогах полно военного патруля. Он побоится засвечиваться. А ты, Куку, испортил мне настроение.

– Извини, не хотел.

– Верю. Но все равно… Я устала и не хочу больше думать об этих дурацких проблемах.

– Тогда можешь идти спать, а я пока схожу на разведку. Узнаю, чем занимается наша стража. Может, поищу лазейку в ограде или еще какой-нибудь тайный выход.

Она на минуту застыла в нерешительности.

– Нет, я с тобой. Это ведь из-за меня все так получилось. Если бы ты меня не подобрал на дороге, ты сейчас сидел бы где-нибудь в Покхаре – свободный, спокойный, делай, что хочешь…

– А мне и здесь неплохо, Русалка. Здесь, с тобой… И я не жалею, что подобрал тебя.

– Да, понимаю. Ты благородный, Куку. Ты бы никогда не оставил женщину одну на дороге. Вот и вляпался в историю из-за своего благородства.

– Может, это судьба.

Она просияла.

– Я тоже так сразу подумала. Не представляю, что бы со мной было, если бы мы не встретились.

– Но мы встретились, и я теперь с тобой. И мы выберемся из этой ловушки.

– И все будет хорошо?

– Конечно. А теперь будет лучше, если ты пойдешь спать. – Он погладил ее по плечу. – А я погуляю по парку, обследую его. При случае, пожелаю спокойной ночи нашим «церберам».

Из ресторана появился официант, собрал с травы бокалы и подал на подносе счет. Энди полез в карман джинсов за бумажником.

– Оставьте этот счет для мистера Пьера, пожалуйста, – быстро вмешалась она.

– Я могу заплатить за нас, Русалка. Не проблема. – Он вспомнил, что у нее нет денег.

Она лукаво покосилась на него и незаметно подмигнула.

– Не спеши, Куку. Ты сможешь сделать это и завтра…

И она спровадила официанта, ослепив его улыбкой.

– Итак, удачи, Куку. И будь осторожен, – сказала она и, забросив на плечо свои джинсы, направилась к отелю.

Глава 5

Энди вернулся в номер и застал ее на диване у телевизора. Она по-прежнему была в его рубашке, сидела, поджав ноги, и смотрела какой-то фильм по французскому каналу. Его появления, казалось, не заметила.

– Не спится? – спросил он, слегка обидевшись, что его игнорируют.

– Ой, Куку, тут показывают «Фантомаса». Не могу оторваться…

– Вижу. Что ж, похоже, «Фантомас» интереснее того, что хочу рассказать тебе я.

– Подожди, дай досмотреть этот эпизод…

Но Энди ждать не мог. Просто потому, что его трясло от злости. Она что, совсем отмороженная? Или просто издевается над ним? Он, видите ли, ползает по парку, прячется под кустами, по десять минут не дышит, а она тут «Фантомасом» увлеклась!

– Понимаю. Набираешься опыта? – спросил он язвительно.

– А что? Может, пригодится. Может, и нам не помешает натянуть на лица маски? Или чулки, когда будем сбегать отсюда? – видимо, желая отделаться от него, бросила она.

– Астрид! – громко окликнул ее он.

Она вздрогнула и повернула к нему голову.

– Ну чего тебе, Куку?

– Как чего? Ты забыла? Пьер… Наш побег отсюда…

Она тут же забыла о телевизоре и уставилась на него. На удивление ясными глазами.

– Когда?

– Утром. Часа в четыре, – напустив на себя важность, ответил он.

– Утром? – переспросила она и внезапно забеспокоилась. – И как ты все это себе представляешь? Что ты там выследил? Говори же, Куку!

Теперь он умышленно тянул.

– Шансов мало, но рискнуть стоит.

– Ну говори же, Куку. Я должна знать, что там происходит!

– А ничего. Все так, как мы и предполагали. Охрана не дремлет. Двое дежурят у байка, двое гуляют вдоль ограды. Кстати, ограда невысокая. Один сидит на лужайке под кустом и следит за входом. Остальные спят в джипе. Похоже, они каждые два-три часа меняют друг друга, потому что у байка теперь сидят другие. Те, что у байка, – без автоматов, те, что у ограды, – вооружены. Администратора в фойе нет и, похоже, не будет до утра. У него голова не болит, ему уже заплатили. В фойе только спит Пракаш и спит, как положено юноше его лет, мертвецки.

Она теперь с таким же вниманием выслушала его, как несколько минут назад смотрела «Фантомаса».

– И как же мы будем сбегать? – спросила она.

– Через ресторан выйдем в парк, доберемся до ограды. В одном месте возле нее растут два высоких, пышных куста. Надеюсь, с их помощью сможем перемахнуть через ограду незамеченными.

Она внезапно просияла.

– А ты молодчина, Куку! Истинный Чингачгук! Все выследил! И они тебя ни разу не заметили?! Вот болваны!

Энди важно откинулся на спинку дивана.

– Поверь, это было нелегко, – сказал он, напрашиваясь на более ощутимую похвалу. Но заработал лишь ее прочувствованное:

– Верю.

– Что ж, а теперь нам не мешало бы поспать перед операцией. Кстати, как назовем нашу операцию, Русалка? Есть предложения?

– «Фантомас». Операция «Фантомас», – ответила она, напустив на себя таинственности.

– Почему «Фантомас»?

– Ну… просто «Фантомас». Тебе не нравится?

– Нравится, – согласился он, потому что ничего другого предложить не мог. – Что ж, пора спать. Спальня твоя. А я устроюсь здесь на диване. Разбужу тебя в половине четвертого.

Она наконец согрела его улыбкой. А потом и вовсе растопила его сердце, потому что наклонилась и быстро поцеловала в щеку.

– Спокойной ночи, Куку, – прошептала она таинственно.

– Спокойной ночи, Русалка, – от неги едва шевеля губами, ответил он.

Как только она скрылась за дверью спальни, Энди стащил с себя джинсы, улегся и погасил свет. И тут же поймал себя на том, что не только продолжает улыбаться, но к тому же сна у него ни в одном глазу. И вместо того, чтобы попытаться заснуть, он пялится в темноту и вспоминает, что за сегодняшний день Русалка два раза поцеловала его: первый раз – при встрече, и второй – только что…

Но разве это повод для того, чтобы лежать теперь с идиотской улыбкой на лице? Разве это говорит о том, что он ей нравится? Совсем нет. Просто она француженка, и у них принято целоваться при встрече и на прощание даже с малознакомыми людьми. Всего лишь привычный для французов ритуал – и ничего больше.

А еще он два раза сегодня обнимал ее. И это было чертовски хорошо. Нет, это было больше, чем чертовски хорошо. Это было правильно. Почему? Он не знал. Просто держать эту девушку в руках было правильно. Вот и все. Казалось, будто в тот момент во всем мире все было на своих местах и в полном порядке…

Но с ее стороны наверняка это было не больше, чем дружеское доверие. Любая женщина на ее месте вела бы себя так же – искала бы защиты в мужчине. И он наверняка вел бы себя так же: пытался бы защитить и утешить…

И все же… Русалка не была любой женщиной и не была любой француженкой. Она была Русалкой, его Русалкой. И ее поцелуи не были для него обычными поцелуями женщины, а держать ее в руках было больше, чем просто утешать женщину. И все это вместе было больше, чем могло вместиться в его голове.

Но что толку лежать теперь, думать об этом и улыбаться? Глупее занятия он просто придумать бы не смог…

Он вздрогнул, когда услышал, как скрипнула дверь спальни. Вслед за скрипом в дверном проеме появился высокий силуэт, окутанный просачивающимся сквозь шторы светом фонарей.

– Куку… ты спишь? – послышался из темноты ее шепот.

– Нет, – ответил он и привстал. – Что, и тебе не спится?

– Не спится. – Она тихо прошла по комнате и села в кресло. – Но ты лежи… и свет не зажигай. Я вот что думаю: раз нам обоим не спится, может, попробуем осуществить операцию «Фантомас» сейчас?

Энди глянул на свои наручные часы с фосфоресцирующим циферблатом.

– Сейчас только три часа.

– Ну и что? Какая разница, три или четыре?

Он привстал и задумался.

– Нет, Русалка, в четыре лучше, потому что тогда, при успехе, нам будет легче поймать попутку и добраться до Покхары, – ответил он. – А сейчас, если они пустятся в погоню за нами… К тому же есть риск напороться на ночной военный патруль.

– Ну и что. Наврем им чего-нибудь. Скажем, что перепутали время, притворимся влюбленными… – оживленно сказала она.

Энди сначала очень понравилась ее идея притвориться влюбленными. Что-что, а это не составит ему никакого труда. И все же ситуация требовала более тщательного обдумывания.

В стране неспокойно, поэтому все дороги до половины пятого утра патрулируются, и ездить по ним не разрешается. А непальский военный патруль интеллигентностью не отличается. Но, может, она и права, может, удастся им чего-нибудь наврать и попросить о помощи. Все же они с Русалкой – гости страны, а у него даже есть разрешение на жительство и бизнес-виза. Он имеет полное право обращаться за помощью к местным властям.

– Ладно, давай попробуем, – наконец ответил он. – Одевайся, собирай вещи…

Она вскочила и исчезла в спальне. Через пару минут появилась с сумкой в руке и протянула ему его рубашку.

– Извини, что пригрелась к твоей рубашке, Куку. Она очень удобная. Спасибо.

– Если все пройдет удачно, я тебе ее подарю. На память об операции «Фантомас». – Он натянул согретую ее теплом рубашку и глянул на ее сумку. – А сумка тебе зачем? Там что, много ценностей?

– Да, – ответила она.

– Разве ты не понимаешь, что с сумкой будет труднее перелезать через ограду? Я вот, например, бросаю здесь свой мотоцикл. И ты могла бы оставить сумку за стойкой администратора и попросить его в записке сохранить ее.

– Нет, – упрямо заявила она. – Я ее оставить не могу.

– Почему, Русалка? Она ведь огромная, и будет нам мешать?

– Нет, я ее не оставлю.

Энди раздраженно вздохнул. Черт побери, он пытается помочь ей избежать крупных неприятностей, а она не может расстаться со своей сумкой, наверняка набитой каким-то женским барахлом. Она в своем уме?

– Русалка, послушай, если тебе так нужны те вещи, которые в твоей сумке, обещаю, что куплю тебе все это в лучших магазинах Катманду. Только сейчас будет лучше оставить ее здесь.

– Нет, – упрямилась она.

– Почему, Русалка? Ты что, не сможешь пережить день без своих любимых нарядов?

– Это совсем не наряды, Куку. Это деньги, – сказала она.

– Но ведь ты говорила, что у тебя нет денег? Помнишь?

– Помню. Я врала. А ты бы признался первому встречному, что у тебя с собой полмиллиона непальских рупий?

– Полмиллиона? – У Энди раскрылся рот.

– Да. Но это не мои деньги, – спокойно сказала она.

– А чьи они? Чьи эти… полмиллиона? – Энди произнес эту цифру с большим сомнением.

– Это деньги непальских крестьян.

– Каких крестьян, Русалка?

– Бедных.

Энди сел на диван и взялся за голову.

– Извини, но я ничего не понимаю.

Она подсела к нему и стала гладить по плечу.

– Ну не злись, Куку. Я потом тебе все объясню. Клянусь, расскажу тебе всю правду.

– Значит, все, что ты говорила до сих пор, было ложью?

– Нет. Просто я не все тебе рассказала.

Он резко повернулся к ней.

– Признайся, ты украла эти деньги? У Пьера?

Она опустила голову.

– Куку, сейчас не время говорить об этом. Потом…

– Нет. – Он взял ее за плечи. – Ты расскажешь мне все сейчас. Иначе – никакой операции «Фантомас».

Она обиженно тряхнула головой.

– Ты опять мне не веришь, Куку. И мы сейчас сидим здесь и теряем время.

– Потому что ты опять врешь! Говори правду! – потребовал он.

Она вздохнула.

– Ну ладно… Да, я украла эти деньги у Пьера, потому что решила ему помешать. Он собирался купить на них очередную партию наркотиков, чтобы переправить в Голландию. А я эти денежки у него сперла. Когда уходила, незаметно переложила их из его сумки в свою. Вот и все.

– Наверняка ты сделала это из-за ревности? Тебя достало то, что он подкатывал к той американке? – Энди сузил глаза.

– Что ты мелешь, Куку? Причем здесь та курица? Было бы к кому ревновать! – возмутилась она. – Я просто решила помешать его грязному бизнесу. Он ведь торгует наркотиками, эксплуатирует бедных, наживается на людских слабостях, развращает слабовольных. И его партнеры такие же негодяи: и в Непале, и на Таиланде, и в Индии… Они эксплуатируют бедных, платят им копейки, а сами наживаются… Я теперь все про них знаю…

– И поэтому ты решила наказать их и восстановить справедливость?

– А почему нет?

– Тогда почему не обратилась в полицию?

Она усмехнулась.

– Ты наивный или только притворяешься, Куку? Они ведь все заодно, все подкуплены, все на этом нагревают руки. Я им не верю.

– И что ты собираешься делать с этими деньгами, Русалка?

– Как что? – обиделась она. – Я ведь уже сказала: это деньги непальских крестьян. Я их раздаю бедным. Между прочим, уже половину раздала, а на себя не потратила ни копейки!

У Энди опять только рот раскрылся, но слов не нашлось. Теперь понятно, почему Пьер охотится за ней. История оказалась намного хуже, чем он думал.

– Ну вот, Куку, я все тебе рассказала. Итак, ты со мной или против меня? – спросила она дрогнувшим голосом.

Энди не знал. Ему нужно было подумать, чем он и занялся.

Итак, что же делать? Конечно, наказать подлого наркоторговца Пьера – дело благородное. Но можно ли ей верить? Может, она снова лжет, и в сумке не деньги, а…

– Покажи мне эти деньги, – сурово потребовал он.

Она усмехнулась.

– Ты не веришь мне, Куку? Ладно, покажу. Только не смей зариться на них. Ни ты, ни я не имеем права пользоваться этими деньгами. Они предназначены для бедных, иначе я бы никогда не смогла их стащить. Клянусь. Ты видел, как живут непальские крестьяне в отдаленных деревушках? В тех жалких закопченных лачугах, питаясь рисом, кукурузой и жиденькой чечевичной похлебкой, от которой еще больше хочется кушать? Ты видел их детей, которые с одиннадцати лет, вместо того, чтобы ходить в школу, вынуждены наниматься в богатые семьи слугами, чтобы заработать пару сотен рупий в месяц и помочь родителям растить маленьких братьев и сестер? Ты видел все это, Куку? – Она вскочила и, упершись кулачками в бока, уставилась на него.

Энди печально кивнул. Конечно, он все это видел. Он сам часто, путешествуя, часто останавливался не в гостинице, а в бедной семье, чтобы поддержать их материально. И всегда был щедр, с горечью осознавая, что ничем больше помочь им не может.

– А теперь смотри! – Она распахнула перед ним сумку, вышвырнула из нее какую-то одежду и, наконец, достала пачку купюр. – Вот они, эти деньги, которые Пьер за два-три месяца умножит в десять раз и потратит на свои прихоти! И на эти же деньги сотни бедных непальцев смогут чуть получше жить: хоть какое-то время нормально питаться, утеплить лачугу, отправить ребенка в школу, купить вещи… Много чего смогут. Я не права?

Энди глубоко вздохнул.

– Права. Только ведь они не помогут всем…

– А разве даже временная помощь не важна?

– Важна, – согласился он.

– Ну что? Что ты скажешь теперь, Куку? Я не права, что стащила эти деньги у мерзавца Пьера и раздаю бедным?

– Права, – снова согласился он. – А как ты их раздаешь?

– А очень просто: брожу по деревням, замечаю самые жалкие лачуги. Потом выбираю момент, чтобы незаметно подбросить в них пачку денег. А потом стараюсь как можно быстрее смыться, чтобы никто меня не засек. Пусть думают, что это им Бог послал. Между прочим, в каждой пачке по десять тысяч. Неплохо, правда?

Энди кивнул и уставился на нее. Вот тебе и Русалка… А может, и вправду через нее Бог посылает этим людям помощь? Может, то, что с точки зрения человеческого закона выглядит преступлением, совсем не преступление на другом уровне, там, где законы устанавливают сострадание и любовь?

Энди в очередной раз глубоко вздохнул.

– Ты добрая и благородная душа, Русалка, – сказал он, растрогавшись. – И наверно, то, что ты делаешь, правильно. И я, конечно, с тобой.

Она застегнула сумку и улыбнулась.

– Я знала, что ты меня не осудишь. Ну что, пошли?

Энди бегло глянул на часы. Поднял с полу свой рюкзак.

– Да, пора… Тогда позволь мне нести твою ношу?

– Прошу…

Он засунул в ее сумку свой рюкзак, а потом, продев руки в ручки сумки, взвалил ее как рюкзак на спину и направился к двери. У двери оба в нерешительности остановились.

– С богом… – прошептал он.

– С богом… – ответила она и вдруг прильнула к его груди. – Мне страшно, Куку.

– Не бойся, Русалка. Правда на нашей стороне.

И он снова погладил ее по голове, а потом поцеловал в лоб. И она подняла на него светящиеся благодарностью глаза.

Они вышли в тускло освещенный коридор, и Энди тихо закрыл дверь номера. Остановился, прислушался. В отеле было тихо, как в склепе. Ни звука, ни шороха. Он подал ей знак рукой, и, осторожно ступая, они направились к лестнице. Спустились в холл. Никого. И администратор, и мальчишка спали. В коридоре, ведущем в ресторан, тоже было темно и тихо. И, к счастью, дверь в ресторан оказалась незапертой.

– А что, если дверь в парк окажется закрытой? – шепотом спросила она, когда они оказались в пустом и темном ресторане.

– Не проблема. Пролезем через окно. Я специально открыл одну защелку, когда, вернувшись из разведки, пил здесь содовую.

Она кивнула и остановилась, ожидая его распоряжений.

– В любом случае, будет лучше, если мы выйдем через окно. А дальше придется идти, пригибаясь к земле, скрываясь за деревьями и кустами. Короткими перебежками. Я пойду первым и покажу тебе, как это делать.

Она снова кивнула. Он подошел к одному из окон и осторожно открыл его. Поманил ее к себе.

– Следуй за мной, Русалка. И – молчок. С этой минуты переговариваемся только жестами. Понятно?

– Понятно.

Через окно они выскользнули в парк и, пригибаясь, пересекли аллею. Потом, прячась за деревьями и кустами, быстро добрались до ограды и спрятались под роскошным кустом жасмина, растущим рядом. Ограда состояла из толстых железных прутьев и была примерно трехметровой высоты. За ней была густо поросшая травой поляна с редкими кустами, за которой виднелась роща. Сидя рядом на корточках, они смотрели друг другу в глаза.

– Осталось совсем немного, Русалка, и мы – на свободе, – убедительно прошептал он.

– Она очень высокая, эта чертова ограда. Я не смогу…

– Сможешь. Я перелезу первым, а потом через прутья подставлю тебе свое плечо, как ступеньку. Станешь на мое плечо, а потом я подхвачу тебя. Поняла?

– Поняла.

– Ну… я полез.

– Подожди, Куку… – Она потянула его за рукав рубахи. Он обернулся. – Я хочу тебе что-то сказать…

– Что? – удивился он. – Ты боишься? Не бойся, у нас получится. Я уверен.

– Нет. – Она покачала головой. – Просто я хочу тебе сказать, Куку, что ты очень хороший человек и настоящий друг, и я…

Он нежно провел пальцами по ее лицу.

– Ты тоже очень хорошая девушка, Русалка. Ты смелая и добрая. Но нам нужно сейчас выбраться отсюда, понимаешь?

Она кивнула. Потом поймала его руку, крепко сжала и быстро отпустила. И Энди почувствовал, что ради нее готов в эту минуту не только перемахнуть через ограду, но и взмахнуть на Эверест.

Подтянувшись, он в одну секунду оказался на верху ограды, ловко перелез через нее и спрыгнул на землю с другой стороны.

– Ну вот, теперь давай ты. – Он просунул между прутьями свое плечо. – Смелее…

Она задрала ногу и, вцепившись руками в прутья, встала на его плечо. Потом переставила ноги через колья и снова нащупала его плечо. А потом просто повалилась и оказалась в его крепких руках.

– Мы сделали это, Куку. Мы сбежали от них, – зашептала она радостно и обхватила руками его шею.

– Да, Русалка, мы на свободе. У нас получилось, – ответил он, взволнованно дыша.

Он снова держал ее в руках и был вынужден в очередной раз признаться себе, что это не только правильно. Он испытывал наслаждение – редкое, пронзительное, дурманящее. Особенно оттого, что они оба теперь были возбуждены от радости, и она прижималась к нему так, будто ближе и дороже для нее никого в целом мире не было.

Или ему это только кажется? А какая разница? Пусть только кажется. Это все равно не мешает ему потерять сейчас голову и хотеть невозможного. И еще хотеть сказать ей о том, что она красивая, признаться в том, что он никогда еще с таким трепетом не обнимал ни одну женщину…

В предрассветной синеве он видел, как голубые огоньки в ее глазах тают, и почувствовал, как она бессильно обмякла в его руках.

– Русалка…

– Что? – лениво спросили ее улыбающиеся губы.

– А можно… – Его губы тянулись к ее приоткрытому рту. – Можно мне…

– Что, Куку? Говори же…

Где-то неподалеку от них в кустах раздался треск, но они его не услышали. Энди теперь даже не помнил, о чем хотел попросить ее еще секунду назад. Он осознавал только, что его губы тянутся к ее губам и остановить их уже ничто не сможет.

Треск в кустах усилился, а за ним послышалась чужая, неприятная речь. Энди резко очнулся. У самых ее губ. И вдруг понял, что вокруг происходит что-то очень недоброе. Он огляделся и увидел, как из-за куста по ту сторону ограды вынырнула бритая голова. Предрассветный воздух раскроил истошный крик.

– Бежим, Русалка. Нас засекли! – бросил он.

Он успел увидеть ее испуганные круглые глаза: она не верила, не хотела верить. Но объяснять ей что-то было некогда. Ему пришлось просто схватить ее за руку, быстро подобрать с травы сумку и рвануть в сторону рощи.

Они добежали до рощи и не успели отдышаться, как позади послышался шум мотора. Джип остановился недалеко от них, и из него вывалила вооруженная команда.

Энди снова схватил ее за руку и потащил в глубь рощи.

– Остановитесь! Мы будем стрелять! – раздался сзади громкий приказ вожака.

– Сейчас… Делать нам больше нечего… – процедил сквозь зубы Энди. – Мы уйдем от них, Русалка, мы должны…

Она ничего не могла сказать, потому что едва дышала. Прогрохотал выстрел. За ним – другой. Рощу огласило недовольное карканье разбуженных ворон. А они продолжали бежать, пригибаясь, лавируя между деревьями. Уже был близок конец рощи, за которым виднелась река. Энди бросился туда, но увидел впереди мелькнувший между стволами деревьев джип.

– Проклятье! Окружают нас, мерзавцы! Но мы так просто им не сдадимся! – Он резко упал на землю и притянул ее за собой. – Давай отдохнем, Русалка, и подумаем, куда нам бежать.

– Я не могу больше… – еле выговорила она и уткнулась лбом в его плечо.

– Можешь. Мы ведь уже почти на свободе…

– Почти. Это из-за меня, все из-за меня. Опять я все испортила. Прилипла к тебе…

Он приложил ладонь к ее губам.

– Сейчас не время корить себя, Русалка. И это не ты все испортила. Это я к тебе прилип. И не жалею об этом…

Она покосилась на него и горько усмехнулась.

– Эх, Куку, и почему мы не встретились в мирное время?

Что она имела в виду под мирным временем, Энди представлял себе с трудом. Когда у нее с Пьером все было хорошо? Или когда Пьера вообще еще не было в ее жизни? Энди предпочитал вторую версию. И все же Пьер был, и мысль о нем вызывала у Энди чувство ненависти, смешанное с отвращением. А может, действительно было бы лучше встретиться с мерзавцем лицом к лицу и поговорить по-мужски? Он на миг представил себе, что было бы с его Русалкой, если бы они не встретились на дороге. Ужас. Она одна перед оравой безмозглых милитаристов… Каким подонком нужно быть, чтобы подвергнуть женщину, которая была с тобой близка, такому страху и унижению?

– Сволочь… – тихо процедил Энди сквозь сцепленные зубы.

– Что? Ты что-то сказал, Куку? – спросила она.

– Ничего, Русалка. Это личное.

Они лежали рядышком в траве и не знали, что делать. Казалось, погоня прекратилась. На какое-то время в роще воцарилась тишина, которую нарушали лишь благодушное карканье вороны или несмелая трель еще не совсем проснувшегося соловья.

– Может, попробуем все же выбраться из рощи? – тихо спросила она.

– Давай попробуем. Только теперь придется передвигаться ползком и очень осторожно. Мне кажется, они затаились и ждут, когда мы опять появимся на виду. Ну как? Ты готова?

Она кивнула.

– Ползем вон к тем камням, а дальше – к реке, – начал он. – У реки много валунов, за которыми можно спрятаться. А на другой стороне реки – дорога. Ну, с богом, Русалка…

– С богом…

Они на четвереньках стали продвигаться по траве. Метр за метром. Энди умудрялся еще волочить за собой ее сумку, набитую деньгами. Полмиллиона рупий, которые, если их сейчас не поймают, помогут сотням нищенствующих непальских семей.

Они доползли уже почти до конца рощи, оглядываясь по сторонам, прислушиваясь… Они снова были полны надежды на успех… Пока совсем недалеко от них не прорявкал голос вожака:

– Сдавайтесь! Вы окружены!

А потом, откуда ни возьмись, из-за деревьев повыпрыгивали оболтусы с автоматами. Окружили их, направили на них дула…

Энди встал на ноги первым и подал ей руку.

– Похоже, операция «Фантомас» сорвалась. Пойдем в отель, Русалка, – спокойно сказал он.

Она встала, отряхнула джинсы и подняла на него свои синие глаза. В них не было ни капельки страха. Мало того, они смеялись.

– А неплохая у нас вышла прогулочка, Куку. Как ты находишь? – сказала она, словно не замечая автоматов.

И вдруг залилась звонким смехом.