Текст книги "Борьба экономических идей: Великие споры и эксперименты последнего столетия"

Глава 4
«Новый курс» и институционализм

В октябре 1934 года Рексфорд Г. Тагвелл сидел в отделанной мрамором приемной в Риме в ожидании встречи с премьер-министром Италии, лидером фашистской партии Бенито Муссолини. Этот экономист из Колумбийского университета, ставший одним из главных советников президента Франклина Рузвельта и архитектором «нового курса», с большим интересом следил за экспериментами итальянцев в области экономической политики. За два дня до аудиенции он записал в своем дневнике: режим Муссолини «делает многое из того, что мне кажется необходимым», и вообще он – «самый ясный, четкий и эффективно работающий социальный механизм из всех, что я видел. Он вызывает у меня зависть»[238]238
  Записи от 20 и 22 октября 1934 года: Tugwell R.G. The Diary of Rexford G. Tugwell: The New Deal, 1932–1935 / Ed. by M.V. Namorato. New York: Greenwood Press, 1992. P. 138–139.


[Закрыть]. Тагвелл был не единственным, кто стремился рационализировать социальную и экономическую систему США. До 1935 года многие прогрессисты вполне могли восхищаться и действительно восхищались некоторыми аспектами фашистской экономической системы, хотя им и претило подавление гражданских свобод в Италии. После того как в 1935 году Муссолини напал на Абиссинию, американцы стали все реже выражать симпатии к его экономической политике, а когда он годом позже заключил союз с Гитлером, все эти восторги и вовсе сошли на нет.

Франклин Рузвельт и модель командной экономики

Франклин Делано Рузвельт вступил в должность президента США дождливым мартовским днем 1933 года, в разгар Великой депрессии. В своей первой инаугурационной речи он заявил, что федеральное правительство должно действовать во время депрессии «так, как мы действуем в чрезвычайных военных условиях». И он не имел в виду нечто абстрактное. Рузвельт предлагал вернуться к мерам командного управления экономикой, применявшимся администрацией Вильсона в годы Первой мировой войны[239]239
  Вольфганг Шивельбуш в книге «Три „новых курса“» приводит другие заявления милитаристского характера из речи Рузвельта и отмечает: «Когда архитекторы „нового курса“ говорили об опыте войны, они имели в виду Первую мировую войну» (Schivelbusch W. Three New Deals: Reflections on Roosevelt’s America, Mussolini’s Italy, and Hitler’s Germany, 1933–1939. New York: Picador, 2006. P. 40–41).


[Закрыть]. В рамках политики Вильсона в 1917–1918 годах федеральное правительство применяло по отношению к промышленности нерыночные методы командного управления и контроля. Группа новых федеральных ведомств (Военно-промышленный совет, Продовольственная администрация США, Топливная администрация США и ряд подчиненных им органов) привлекала бизнес и профсоюзы к деятельности по ограничению конкуренции и планированию производства через посредство промышленных картелей. Тагвелл советовал Рузвельту восстановить эту деятельность в новых формах.

Попытки реализовать аналогичные идеи предпринимались и в других странах мира. В Италии, которую с 1922 по 1943 год возглавлял Муссолини, система картелирования и планирования в виде «корпораций» – советов с участием государства, бизнеса и профсоюзов при руководящей роли государства – получила название корпоративизма, или фашизма[240]240
  Параллели между экономической политикой Муссолини и Рузвельта проводятся в таких современных работах как: Schivelbusch W. Op. cit.; Goldberg J. Liberal Fascism. New York: Doubleday, 2007 [Голдберг Дж. Либеральный фашизм. М.: РидГрупп, 2012].


[Закрыть]. Позднее слово «фашизм» приобрело сильную эмоциональную окраску и стало ассоциироваться не столько с экономической политикой, сколько с безудержным милитаризмом и подавлением гражданских свобод. Ф.А. Хайек в «Дороге к рабству» (см. главу 6) утверждал, что между этими двумя аспектами существует взаимосвязь: любое государство, пытающееся внедрить централизованное планирование, неизбежно будет скатываться и к политическим репрессиям.

Фашизм как экономическая система представляет собой националистическую форму социализма при сохранении видимости частной собственности. В гитлеровской Германии правящая партия, проводившая фашистскую экономическую политику, называлась Национал-социалистической рабочей партией Германии, или кратко – нацистской партией. При фашизме частная собственность на предприятия номинально сохраняется, но основные инвестиционные и производственные решения принимаются под жестким контролем государства. Партии Муссолини и Гитлера апеллировали к другим слоям населения, нежели марксистские социалистические партии, но все они выступали за контроль государства над экономикой. В 1933 году Хайек подметил сходство гитлеровской версии социализма с другими его вариантами: «Коллективистский и антииндивидуалистический характер германского национал-социализма отнюдь не умеряется тем, что это социализм не пролетариата, а среднего класса, и потому склонен отдавать предпочтение мелким ремесленникам и лавочникам, а предел, до которого он признает частную собственность, несколько выше, чем в случае коммунизма»[241]241
  Hayek F.A. Nazi-Socialism // Idem. The Road to Serfdom: Text and Documents, the Definitive Edition. Chicago: University of Chicago Press, 2007. P. 247. О том, как Муссолини из социалиста-марксиста превратился в социалиста-националиста, см. в книге: Muravchik J. Heaven on Earth: The Rise and Fall of Socialism. San Francisco: Encounter Books, 2002. Ch. 6.


[Закрыть].

Франклин Рузвельт и NRA

Начало «новому курсу» Рузвельта положили два закона, принятые в 1933 году, – Закон о восстановлении национальной промышленности (NIRA – National Industrial Recovery Act) и Закон о регулировании сельского хозяйства (AAA – Agricultural Adjustment Act). Целью этих мер было восстановление экономического роста и проведение реформ, а средством – усиление контроля федерального правительства над экономикой. В основе новых законов лежала теория, согласно которой защита американских компаний от разрушительной конкуренции поможет им вновь стать прибыльными, в результате чего экономика вернется к процветанию. Управление национального восстановления (NRA – National Recovery Administration), учрежденное в соответствии с NIRA, занималось объединением различных отраслей экономики в действующие под надзором федеральных властей «кодексные ассоциации» (Code Authorities) – поддерживаемые государством картели, обеспечивавшие сговор фирм-участниц. Эти организации принимали решения, касающиеся установления цен, распределения производственных квот, условий занятости, методов сбыта, а также обеспечивали выполнение этих решений.

Джон Т. Флинн – один из главных тогдашних критиков NRA – охарактеризовал эту систему следующим образом:

NRA обеспечивала, чтобы каждая отрасль в Америке была объединена в отраслевую ассоциацию под руководством федеральных властей. Эти объединения не назывались корпорациями [как в Италии при Муссолини]. Они назывались «кодексными ассоциациями». Но по сути дела это было то же самое. Эти «кодексные ассоциации» могли регулировать производство, количество и качество производимой продукции, цены, методы сбыта и т. д. – и все это под руководством NRA. Это был фашизм. Подобные организации были запрещены антитрестовскими законами. Рузвельт в свое время осуждал Гувера за недостаточно строгое применение этих законов. А теперь он их приостановил и принуждал людей к сговору[242]242
  Flynn J.T. The Roosevelt Myth. New York: Devin-Adair, 1948. P. 43.


[Закрыть].

Флинн употребляет здесь термин «фашизм», имея в виду экономическую политику, а не милитаризм и репрессии. Вот как он сам сформулировал это различие: «В те времена фашизм не ассоциировался с антисемитизмом. Этим понятием обозначалась политическая система режима Муссолини»[243]243
  Ibid. P. 78–79.


[Закрыть]. Судя по процитированному отрывку, Флинн, по крайней мере поначалу, был прогрессистом и поддерживал антитрестовские законы. Он также поддерживал кандидатуру Ф.Д. Рузвельта на выборах 1932 года.

Под эгидой NRA «кодексные ассоциации» разработали около 550 отраслевых кодексов, охватывавших до 80 % промышленности. Они поставили под запрет более 1000 методов «нечестной» конкуренции. Как отмечалось в одном из тогдашних исследований Института Брукингса, деятельность NRA по планированию нельзя назвать всеобъемлющей, поскольку эта программа была призвана «действовать в рамках экономики, основанной на прибыли». Поскольку кодексы разрабатывались разными отраслевыми «кодексными ассоциациями», они не обеспечивали «скоординированной корректировки относительных цен»[244]244
  Charles L., Dearing Ch.L., Homan P.T., Lorwin L.L., Lyon L.S. The ABC of the NRA. Washington, DC: Brookings Institution, 1934. P. 38.


[Закрыть].

Теоретическая база NRA

Впервые Рексфорд Тагвелл предложил создать нечто вроде NRA в своей книге «Промышленная дисциплина и искусство государственного управления», опубликованной в 1932 году, незадолго до того, как он начал работать в администрации Рузвельта[245]245
  Tugwell R.G. The Industrial Discipline and the Governmental Arts. New York: Columbia University Press, 1932.


[Закрыть]. После ее выхода один британский рецензент подытожил рекомендации автора следующим образом:

Он предлагает объединить все концерны каждой отрасли в «ассоциацию». Эти картелированные отрасли должны быть в основном самоуправляемыми, но при этом контролироваться неким общенациональным агентством, Советом, обладающим широкими полномочиями. Наряду с государственными чиновниками в осуществлении контроля должны участвовать представители самих отраслей и работников, занятых в них. Эта демократическая диктатура будет заниматься аллокацией капитала, надзирать за условиями труда и при необходимости устанавливать цены и ставки заработной платы. То, что план доктора Тагвелла практически совпадет с политикой президента Рузвельта, становится очевидным при изучении закона о регулировании промышленности (о восстановлении национальной промышленности), принятого в США 16 июня 1933 года. Но лишь время покажет, соответствует ли неосоциализм доктора Тагвелла глубинной философии нынешней американской администрации[246]246
  Hopkins W.S. Review of The Industrial Discipline and the Governmental Arts by Rexford G. Tugwell // The Economic Journal. 1933. September. Vol. 43. P. 501–502. Схематическое описание проекта центрального планового органа – Совета США по интеграции промышленности – и подчиненных ему ассоциаций по интеграции отраслей см. в работе: Tugwell R.G. The Industrial Discipline and the Governmental Arts. P. 212–216.


[Закрыть].

Биограф Тагвелла сообщает, что в качестве участника «мозгового треста», консультировавшего кандидата в президенты Рузвельта, ему

было поручено заниматься восстановлением сельского хозяйства и промышленной кооперацией. По второму вопросу он в качестве решения проблем американской промышленности предложил свои идеи из последней главы «Промышленной дисциплины»… После официального выдвижения кандидатуры Рузвельта Тагвелл… представил меморандум, в котором рекомендовалось создать Национальный экономический совет.

После инаугурации Рузвельта он «активно участвовал в разработке и принятии Закона о регулировании сельского хозяйства и Закона о восстановлении национальной промышленности»[247]247
  Idem. The Diary of Rexford G. Tugwell: The New Deal, 1932–1935. P. 5–6. «Промышленная кооперация» в этом случае означает картелирование и корпоративизм.


[Закрыть].

Тагвелл считал, что Великая депрессия была вызвана перепроизводством в промышленности, ставшим результатом близорукой погони за прибылью, и произошедшим вследствие этого затовариванием рынка, чему способствовало отсутствие надзора за экономикой «сверху» для предотвращения подобных проблем. В своем дневнике Тагвелл рассказывает, как он объяснял причины депрессии другим участникам «мозгового треста»:

Я сказал, что наши трудности созданы бизнесменами, и исправить дело можно, только дисциплинировав бизнес. Бизнесмены смогли воспользоваться необычной ситуацией, связанной с повышением производительности во время войны. Издержки снизились, а цены – нет. И ставки заработной платы тоже не выросли. Поэтому имеющиеся у потребителей средства на покупку товаров перестали соответствовать объему производства последних. Часть товаров стало невозможно реализовать. Это вызвало безработицу. А безработные, естественно, уменьшили свои покупки до минимума. Так была запущена спираль спада[248]248
  Ibid. P. 290–291.


[Закрыть].

А вот как Тагвелл задним числом, в 1948 году, кратко сформулировал тот же вывод о причинах краха 1929 года в научной статье:

Одно из непременных условий успешного продолжения крупномасштабного производства состоит в том, что покупательная способность потребителей должна быть достаточной для приобретения всего объема выпускаемой продукции. Для поддержания покупательной способности на этом уровне доходы потребителей и сумма цен предлагаемых к продаже товаров и услуг должны быть примерно равными. Но они могут быть равны только в том случае, когда со снижением издержек происходит снижение цен – иначе дополнительная прибыль уходит на создание новых предприятий и увеличение производства. Через какое-то время склады заполняются товарами, на которые нет спроса. Это – весьма сжатое и в силу сжатости неточное описание главных причин того, что случилось в 1929 году. За его рамками, к примеру, остается воздействие огромного объема сбережений, остававшихся «бесплодными» или уходивших на безудержную спекуляцию после 1927 года. Однако в нем подчеркивается тот факт, что к 1929 году производственные возможности намного превысили покупательную способность. Сначала ценовое давление вытеснило с рынка фермеров, затем пришел черед других потребителей, и все это время производство наращивалось гигантскими темпами[249]249
  Tugwell R.G. The New Deal in Retrospect // Western Political Quarterly. 1948. December. Vol. 1. P. 376.


[Закрыть].

Здесь Тагвелл имеет в виду, что конкуренция между фирмами, которая обычно обеспечивает снижение цен в соответствии со снижением издержек и повышение заработной платы в соответствии с повышением производительности труда, по существу, отсутствовала. Сформулированная им доктрина перепроизводства (или «недопотребления»), включая и обвинения в адрес бизнесменов, нашла отражение в одном примечательном пассаже из первой инаугурационной речи Рузвельта:

Изобилие у самого нашего порога, но мы не можем воспользоваться его щедрыми дарами в силу их недоступности. Происходит это главным образом потому, что те, кто отвечал за обмен плодами рук человеческих, потерпели провал из-за собственного упрямства и собственной некомпетентности, признали свое поражение и вышли из игры. Деятельность бесчестных менял осуждается судом общественного мнения, люди не приемлют ее ни умом, ни сердцем[250]250
  Roosevelt F.D. First Inaugural Address // Idem. Great Speeches / Ed. by J. Grafton. Mineola, NY: Dover, 1999. P. 30 [Инаугурационные речи президентов США от Джорджа Вашингтона до Джорджа Буша, 1789–2001. М.: Стратегия, 2001. С. 364–365]. Эту речь для Рузвельта готовил коллега Тагвелла по «мозговому тресту» Рэймонд Моули, см.: Houck D.W., Nocasian M. FDR’s First Inaugural Address: Text, Context, and Reception // Rhetoric and Public Affairs. 2002. Winter. Vol. 5. P. 649–678.


[Закрыть].

Рецепт Тагвелла и Рузвельта был таков: отобрать принятие решений у бизнесменов и передать его поддерживаемым государством картелям, которые под руководством NRA и AAA будут планировать сокращение производства.

Недопотребление и Дж. А. Гобсон

В своем переработанном дневнике Тагвелл отмечал, что своей теорией недопотребления как причины депрессий он обязан отнюдь не Джону Мейнарду Кейнсу: «Больше всех на меня повлиял Дж. А. Гобсон»[251]251
  Ibid. P. 291. Влияние теории Гобсона на Тагвелла отмечал Малкольм Резерфорд (Rutheford M. American Institutionalism and Its British Connections // European Journal of the History of Economic Thought. 2007. June. Vol. 14. P. 291–323). Резерфорд также указывает, что Торстейн Веблен первоначально «в своем анализе экономических депрессий неоднократно ссылался на идеи Гобсона, касающиеся недопотребления».


[Закрыть]. Гобсон – британский социалист, испытавший влияние марксизма и идей экономиста-институционалиста Торстейна Веблена, – изложил свою теорию депрессий в книгах «Физиология промышленности» (в соавторстве с А.Ф. Маммери, 1889), «Проблема безработных» (1896), своем самом известном труде «Империализм» (1902) и в «Индустриальной системе» (1909)[252]252
  Анализ идей Гобсона в формате целой книги см.: Allett J. New Liberalism: The Political Economy of J.A. Hobson. Toronto: University of Toronto Press, 1981. Для собственной автобиографии Гобсон выбрал название «Исповедь экономиста-еретика» (Hobson J.A. Confessions of an Economic Heretic. London: George Allen and Unwin, 1938).


[Закрыть]. Из марксизма Гобсон позаимствовал концепцию прибавочной ценности – согласно которой работодатель платит работнику меньше, чем ценность произведенного им продукта, и присваивает остаток себе, – которую он применил для разработки теории экономического цикла.

В 1844 году аналогичную идею кратко изложил в одной из своих статей Фридрих Энгельс: модернизация и концентрация производства ведет к повышению производительности труда и росту прибыли, но при этом и к снижению ставок заработной платы. Рабочие, которым недоплачивают, не имеют средств, чтобы скупить постоянно возрастающий объем товаров. Подразумевается также, что капиталисты также не тратят из своих прибылей достаточно много, чтобы компенсировать эту недостачу. Перепроизводство вызывает депрессию: как образно выразился Энгельс, «люди станут умирать с голоду – и именно от избытка»[253]253
  Muravchik J. Op. cit. P. 70 [Энгельс Ф. Наброски к критике политической экономии // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения / 2-е изд. М.: Госполитиздат, 1955. Т. 1. C. 563].


[Закрыть]. Отметим, что при этом цены на товары почему-то не изменяются и не уравновешивают спрос и предложение.

Дэвид Гамильтон кратко сформулировал теорию Гобсона следующим образом:

Незаработанные излишки приводят к неправильному распределению доходов. Неправильное распределение доходов порождает избыток сбережений. Избыток сбережений оборачивается переинвестированием. Переинвестирование, продукт избытка сбережений, означает недостаточную покупательную способность [потребителей]. Это ведет к экономическим кризисам[254]254
  Hamilton D. Hobson with a Keynesian Twist // American Journal of Economics and Sociology. 1954. April. Vol. 13. № 3. P. 274. Далее Гамильтон сравнивает и противопоставляет друг другу теории депрессии Гобсона и Кейнса.


[Закрыть].

Империализм Гобсон понимал как метод, с помощью которого капиталистическая экономика экспортирует избыточные сбережения и сбывает лишние товары, по крайней мере в течение некоторого времени[255]255
  Ленин в предисловии к книге «Империализм как высшая стадия капитализма» признавал влияние Гобсона на его собственную критику империализма. См.: Lenin V.I. Imperialism: The Highest Stage of Capitalism. New York: International, 1939 [Ленин В.И. Полное собрание сочинений / 5-е изд. М.: Политиздат, 1969. Т. 27].


[Закрыть]. В 1933 году, заново формулируя свою теорию, Гобсон делает те же выводы в отношении экономической политики, что и Тагвелл:

Сознательно планируемая экономическая система… не будет проявлять естественной или нормальной тенденции к циклическим колебаниям, приводящей к столь масштабной растрате ресурсов, поскольку большое количество капитала и труда простаивает без дела[256]256
  Hobson J.A. Underconsumption: An Exposition // Economica (old series). 1933. November. Vol. 42. P. 409 (там же «Ответ» Э.Ф.М. Дурбина).


[Закрыть].

Кейнс, разрабатывая собственную, более широко известную, вариацию на тему недопотребления, ставил Гобсону в заслугу способность «пусть смутно и неполно, видеть истину»[257]257
  Keynes J.M. The General Theory of Employment, Interest, and Money. London: Macmillan, 1936. P. 367 [Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. Избранное. М.: Эксмо, 2007. С. 332].


[Закрыть]. Теорию недопотребления Кейнса и предшествующие ей теории мы рассмотрим в следующей главе.

О теории депрессий Гобсона Тагвелл узнал от Уэсли Клэра Митчелла, его коллеги по Колумбийскому университету и специалиста по экономическим циклам. О положительном отношении самого Митчелла к этой теории можно судить по тому, как он сформулировал «главную экономическую проблему, стоящую сегодня перед человечеством»: «Это проблема создания такой экономической организации, чтобы граждане современного государства могли покупать друг у друга то, что они имеют возможность производить с помощью современных промышленных методов»[258]258
  Цит. по: Tugwell R.G. The Diary of Rexford G. Tugwell: The New Deal, 1932–1935. P. 342.


[Закрыть].

В собственном диагнозе Великой депрессии Тагвелл сочетал теорию Гобсона с дополняющими ее идеями, касающимися «научного управления» и проблем сельского хозяйства[259]259
  Ibid. P. 291.


[Закрыть]. Попытки преодолеть депрессию через уменьшение того, что Гобсон называл «неправильным распределением доходов» (maldistribution of income), можно усмотреть в стремлении «кодексных ассоциаций» NRA повысить заработную плату за счет прибыли в надежде увеличить таким образом совокупный спрос на товары (другой задачей было увеличение «доли пирога», достающейся работникам)[260]260
  Об усилиях NRA по повышению заработной платы см. замечания Джорджа Терборга в работе: Hutchins R.M. et al. NRA Examined // American Economic Review (Supplement, Papers and Proceedings). 1935. March. Vol. 25. P. 2.


[Закрыть]. Тагвелла беспокоило то, что научное управление, или тейлоризм, – о нем мы подробнее поговорим ниже в этой главе – позволяет резко увеличивать объемы выпуска продукции, а значит, и опасность перепроизводства. В 1924 году, рассуждая о проблемах американского сельского хозяйства, он писал:

Мы больше не убеждены в необходимости какой-либо зависимости от неповоротливых механизмов формирования нерегулируемых цен для сокращения или подстегивания потребления при изменении объемов производства, особенно когда их воздействие на производительные силы столь разрушительно, как мы можем со всей очевидностью наблюдать в сельском хозяйстве[261]261
  Tugwell R.G. The Problem of Agriculture // Political Science Quarterly. 1924. December. Vol. 39. P. 555. Обвинительный вердикт Тагвелла в отношении laissez-faire в сельском хозяйстве см. также в статье: Tugwell R.G. Farm Relief and a Permanent Agriculture // Annals of the American Academy of Political and Social Science. 1929. March. Vol. 142. P. 271–282.


[Закрыть].

В сельском хозяйстве как отдельно взятой отрасли может случиться перепроизводство в том смысле, что урожай окажется настолько велик, что цены на продукцию упадут до уровня, при котором фермеры в этом конкретном году понесут убытки. Тагвелл считал, что эта проблема характерна для бизнеса в целом.

Экономические и правовые проблемы, связанные с NRA и AAA

В качестве средства преодоления депрессии закон о NRA страдал серьезными логическими изъянами. Считалось, что он позволит восстановить прибыльность каждой отрасли за счет ограничения объема продукции, которое привело бы к повышению цен и увеличению доли прибыли в цене, как это происходит в случае фирмы-монополиста. Действительно, в одной отрасли – если объем производства в других отраслях остается неизменным – такое ограничение может привести к увеличению прибыли. Но поскольку условием этого увеличения является ограничение производства, оно не может стимулировать возобновление инвестиций и побуждать к найму дополнительных работников. Ограничение производства означает, что загрузка предприятий и оборудования, как и занятость в отрасли, сокращается, а не увеличивается.

Столь же фатальным дефектом была ошибка агрегирования (неправомерное перенесение свойств части на целое) – представление о том, что эффект роста прибыли в одной отрасли может реализоваться одновременно во всех отраслях. На деле искусственно завышенные цены в одной отрасли (например, сталелитейной) приведут к росту издержек и, соответственно, к сокращению прибыли в тех отраслях, где ее продукция используется в качестве производственного ресурса (например, в автомобилестроении). Если каждая отрасль снижает объемы производства, то логически неизбежным результатом становится уменьшение совокупного объема выпуска, что приводит к обеднению всей экономики, сдерживает рост инвестиций и занятости, а также препятствует экономическому оживлению. Иными словами, монополистическое ограничение производства в одной отрасли может привести к увеличению ее доли в национальном доходе, но не к росту национального дохода в целом. Ограничение же производства во всех отраслях попросту контрпродуктивно. Относительные доли всех отраслей остаются прежними, а весь «пирог» равномерно уменьшается. В 1934 году Джон Мейнард Кейнс точно подметил общий изъян подобной политики: «Каков бы ни был наилучший рецепт от бедности среди изобилия, нам следует отвергнуть любые предложения, требующие, по сути дела, избавиться от изобилия»[262]262
  Keynes J.M. Poverty in Plenty: Is the Economic System Self-Adjusting? // Idem. The Collected Writings of John Maynard Keynes / Ed. by E. Johnson, D. Moggridge. London: Macmillan, 1973. Vol. 13. P. 485–492; цит. по: The Elgar Dictionary of Economic Quotations / Ed. by Ch.R. McCann, Jr. Cheltenham, UK: Edward Elgar, 2003. P. 89.


[Закрыть]. Джордж Терборг из Института Брукингса особо заметил в 1935 году по поводу действий NRA: «Резкое повышение уровня издержек и цен было несвоевременным. Оно привело к нехватке, а не к изобилию»[263]263
  Комментарий Терборга: Hutchins R.M. et al. Op. cit. P. 2.


[Закрыть].

Аналогичный план в аграрном секторе был реализован с помощью Закона о регулировании сельского хозяйства, который тоже нес на себе отпечаток идей Тагвелла. Он предусматривал масштабное сокращение предложения продуктов питания в целях повышения цен на них и (как надеялись его авторы) доходов фермеров. Федеральное правительство скупало урожай, но не выставляло его на рынок, тем самым стремясь поддерживать уровень цен. В 1933 году оно распорядилось забить 6 миллионов молодых свиней, чтобы предложение свинины сократилось и цены на нее выросли. Журнал Time сообщал: «Из-за массового забоя в соответствии с AAA и сильнейшей засухи 1934 года поголовье свиней в США сильно сократилось. В 1933 году, когда поросята впервые удостоились внимания в рамках планового сельского хозяйства Франклина Рузвельта, поголовье мясных свиней исчислялось гигантской цифрой в 84 200 000. В 1935 году оно сократилось до 55 086 000, и цены на свинину сильно выросли»[264]264
  Livestock: Rising Birthrate // Time. 1939. July 10.


[Закрыть]. Фермерам платили деньги за изъятие земель из сельскохозяйственного оборота. Подобная политика могла повысить прибыль фермерских хозяйств, но для экономики в целом результат был обратным. Уменьшение количества еды не может увеличить процветание.

Как и следовало ожидать, NRA и AAA препятствовали оживлению экономики. Обобщив статистические данные, Скотт Самнер пришел к следующему выводу:

В первой половине 1933 года промышленное производство росло одновременно с уровнем цен. Однако после принятия кодексов в соответствии с NIRA оно резко сократилось, а цены продолжали повышаться[265]265
  Sumner S. Price-Level Stability, Price Flexibility, and Fisher’s Business Cycle Model // Cato Journal. 1990. Winter. Vol. 9. P. 723.


[Закрыть].

Индекс промышленного производства, рассчитываемый Федеральной резервной системой, за первые семь месяцев 1933 года, до принятия 15 июля кодексов NIRA, увеличился почти на 50 %, а за последние пять месяцев года снизился на 18,4 %.

В 1935 году Верховный суд США единогласно признал NIRA противоречащим Конституции. Это решение было принято, по словам Флинна, «ко всеобщему облегчению». Исследователь экономической истории Эллис У. Хоули приходит к похожему, но более осторожно сформулированному выводу: к моменту принятия решения Верховным судом «NRA по большей части уже утратила популярность и поддержку». Даже Рексфорд Тагвелл позднее признавал, что деятельность NRA с экономической точки зрения не была успешной[266]266
  Flynn J.T. Op. cit. P. 46; Hawley E.W. The New Deal and the Problem of Monopoly. New York: Fordham University Press, 1995. P. 130; Tugwell R.G. The New Deal in Retrospect. P. 381–382.


[Закрыть]. Верховный суд отменил NIRA на том основании, что он передавал законодательные полномочия Конгресса исполнительной власти. В решении суда говорилось: «Подобное делегирование полномочий неизвестно нашей правовой системе и абсолютно несовместимо с конституционными прерогативами и обязанностями Конгресса». При принятии решения Верховный суд не учитывал экономической порочности этой программы, к тому времени уже признававшейся очень многими. Но, по свидетельствам, после того как решение было зачитано, судья Брандейс сказал одному из юристов, работавших на Рузвельта: «Это конец затеи с централизацией, и я бы хотел, чтобы вы пошли и сказали президенту, что мы не позволим его правительству все централизовать»[267]267
  Цит. по: Shlaes A. The Forgotten Man: A New History of the Great Depression. New York: HarperCollins, 2007. P. 243.


[Закрыть]. В 1936 году Верховный суд принял аналогичное решение о неконституционности AAA, но в 1938 году эта программа была возрождена в виде законодательства о «сохранении плодородия почв», содержащего еще более энергичные меры, направленные на ограничение посевов и поддержание уровня доходов. По сей день она остается основой аграрной политики США.