Текст книги "Счастье Рейли"

Глава 9

Неожиданно Вэл проснулся, перейдя от глубокого сна к настороженному вниманию. Некоторое время, ничего не соображая, с удивлением смотрел на крышу хижины. Где он? Потом постепенно выстроилась цепочка. Гибель Уилла… хижина в горах… Тенслип…

Он сел на кровати. Тенслип наблюдал за ним.

– Не знаю, кто ты, дружище, но, похоже, появился вовремя. Меня ведь тяжело ранило?

– Да.

– Думаешь, я вытяну?

– Я не врач, но Уилл говорил, что видел людей, у которых кишки вылезали из живота, и они выкарабкивались, хотя по всем правилам должны были умереть. Он считал, что на две трети выздоровление зависит не от раны, а от человека.

– Уилл? А! Теперь я узнал тебя! Ты мальчишка Уилла, мы встречались лет десять назад. Я слыхал, что ты все еще ездишь с ним. И как он?

– Уилла убили.

Тенслип молча лежал, уставясь в потолок.

– Я бы поставил свою жизнь, что у них это не получится, даже у троих!

– Он выходил из ресторана. Они стреляли в упор, без предупреждения. Из ружей.

Вэл оделся и разжег огонь в очаге. Как помочь раненому, не знал, и поэтому опять приготовил бульон. Есть какие-то травы, и Уилл немного рассказывал ему о них, но он не помнил ни одной целебной травы, которая росла бы поблизости. А надеяться придется только на себя и постепенно восстанавливать силы Тенслипа.

– Что с вами случилось?

– Все они, Хэнк и те двое. Хотели, чтобы я поехал с ними. Но у меня свои принципы. Против Уилла я не пошел бы никогда. Во-первых, мне не надо проверять: он стрелял быстрее и лучше меня. Но отказался потому, что давно ему симпатизирую и всегда мечтал стать таким, как он. Я себе цену знаю – всего лишь дикий ковбой, у которого даже не хватило здравого смысла подчиниться закону…

Его голос оборвался, и через минуту Вэл увидел, что раненый заснул.

Пока закипала вода, он вышел во двор, вывел лошадей из корраля и привязал на траве. Лошадь Тенслипа, очевидно, забрали, как и его оружие. Вэл не нашел поблизости ни того, ни другого. Собирая валежник, юноша обдумывал ситуацию. Чтобы захватить их тепленькими, пока Симпсон или Зонненберг ничего не подозревают, ему нужно выезжать немедленно. Но как быть с Тенслипом? Если останется в доме один – не выживет. Вэл его единственный шанс из десяти, а если он уедет, не станет и его.

Хижина стояла на пологом склоне, за ней росла густая осиновая роща, деревья поднимались вверх по горе одной сплошной массой. Выше кучками стояли ели. Ниже и к востоку склоны покрывали желтые сосновые леса. Здесь, под осинами, буйно вымахивал водосбор с красивыми лиловыми, пурпурными и иногда белыми цветами, в густой траве мелькали крошечные желтые цветочки, названия которых Вэл не знал. Совсем рядом с хижиной журчал ручей, обеспечивая чистейшей ледяной водой всех обитателей ранчо.

Вечером Тенслипа стало лихорадить, иногда он срывался на бред.

– Спаси меня, малыш! – выкрикивал он. – Ради Бога, спаси меня! Я сам расквитаюсь с Хэнком! Берегись его! Подлый… Подлый! Ядовитая змея! Он ненавидел Рейли, потому что боялся! Я ему так и сказал. Стрелять ночью, из ружей, в упор! Мерзавец! Берегись, малыш! Он ненавидит и тебя… – Вскоре он затих и тяжело дышал, потом продолжил уже более спокойным голосом: – Он скверно обошелся и со мной, малыш, – потихоньку вытащил револьвер и выстрелил прямо в живот… сказал, что забирает мою лошадь, снаряжение и оставил умирать.

– Вы поправитесь, – ободрил его Вэл. – Я дам вам лошадь и снаряжение Уилла. Я их прихватил с собой.

Примерно час Тенслип спал, а когда проснулся, попросил пить.

– Знаешь, Вэл. – Слабая улыбка появилась на его потрескавшихся синих губах. – Я, кажется, опять обманул курносую. Обычно раненные в живот расстаются с жизнью меньше чем за полчаса. Некоторые из них умирают чуть позже, но если они живут так долго, как я, у них появляется шанс. По-моему, пуля прошла насквозь, ничего не задев. Такое случается. Но сегодня ночью мне, скорее всего, еще будет худо. Ниже по склону растет одна травка. Пару раз я замечал ее слева от ручья. У нее красные цветы. Называется пятилистник. Нарви ее и завари. Она снимает жар, малыш. Дай Бог, поможет.

Вэл встал.

– Тогда лучше поторопиться. Скоро стемнеет.

– Посмотри слева от ручья, рядом с большим серым валуном, который весь оброс мхом. Там еще стоит разбитое молнией дерево. Чуть выше растет сумах.

Прихватив с собой винтовку, Вэл быстро побежал вдоль ручья. Солнце село, но было еще светло. Он мысленно отметил ориентиры, которые понадобятся, когда день погаснет совсем, ведь в темноте все меняется. Он нашел траву там, где указал Тенслип, и нарвал целую шляпу.

Тенслип спал беспокойно. Его лицо раскраснелось от жара. Голова судорожно моталась по подушке. Он что-то бессвязно бормотал.

Заварив часть травы, Вэл приподнял Тенслипа за плечи и заставил выпить приготовленный настой. Он поил его снова и снова, хотя и не представлял последствий. Если пуля все же повредила Тенслипу внутренности, он поступает неправильно, но в этом случае бандит все равно умрет. До ближайшего врача по меньшей мере шестьдесят миль, к тому же Тенслипа в Дюранго могли арестовать.

Положившись на провидение, Вэл заснул, а когда наступило утро, увидел, что его пациент спокойно спит.

Вэл покормил лошадей, наколол дров и сложил их в поленницу; поупражнялся в выхватывании револьвера; почистил оружие и постирал носовые платки, которые прикладывал к ранам.

Тенслип не просыпался.

Постоянные тренировки с шестизарядником стали приносить плоды. Теперь Вэл выхватывал его из кобуры, пожалуй, также быстро, как и Уилл, который всегда говорил, что к стрельбе у него талант. Меткий, ловкий Вэл никогда не испытывал желания убивать, но если найдет Зонненберга и его подельников, то не пощадит никого. Против них нет улик, чтобы обвинить в убийстве Рейли перед законом. Он отомстит сам. Если, конечно, не получится по-другому.

Вернувшись в хижину, Вэл увидел, что Тенслип проснулся и наблюдал за ним сквозь открытую дверь.

– Ты хорошо управляешься с этой штукой, малыш? Упражняйся, она тебе скоро понадобится.

– Я не хочу жить на Западе. После того, как разделаюсь с Зонненбергом, поеду на Восток и, пожалуй, останусь там.

– Может быть. Но эта земля притягивает человека. Смотришь на горы, на открытые просторы равнин, и они не отпускают тебя. Я всегда жил на Западе. Маленьким мальчиком больше всего хотел стать траппером, но когда подрос, моими кумирами сделались ковбои. Я был неплохим ковбоем и лучше всех объезжал лошадей. А потом как-то вечером, когда мы с ребятами сидели на мели и хотели поразвлечься в городе, собрали десяток коров и продали. Об этом пронюхал шериф, и нас стали разыскивать за скотокрадство. – Тенслип чувствовал себя лучше, и ему хотелось поговорить. Вэл слушал. – Я и представить себе не мог, что стану преступником. Знал многих из них. Ничего завидного в их судьбах нет – все время в бегах, никаких перспектив, впереди тюрьма либо веревка. Но так уже получилось – один бездумный поступок, и я покатился. Правда, наемным ганфайтером не стал. Первый, кого убил, был гнусный тип. Он нанимал людей для черной работы: спалить дома переселенцев или убрать неугодного ему ранчеро. Он и мне предложил такую «работенку». Я возмутился и выложил ему все, что о нем думаю, а он схватился за револьвер. Но я оказался быстрее, хотя в то время еще не знал за собой такой прыти. Конечно, носил шестизарядник, – а кто тогда его не носил? На пастбищах иногда им приходилось пользоваться.

– Вы убили его?

– Всадил две пули, прежде чем он успел вскинуть свою железяку, и оказался преступником. – Тенслип устало откинулся на подушку, закурив самокрутку, которую для него» свернул Вэл, вздохнув, добавил: – Давай, малыш, сматывайся из этих мест, на Востоке лучше.

Все последующие дни Вэла мучило беспокойство: Зонненберг с Симпсоном встретятся и расстанутся, как их потом найти? Но не уезжал. А Тенслип с каждым днем набирался сил.

Однажды Вэл присутствовал при беседе Уилла с армейским врачом. Теперь ему вспомнились его слова: «Люди, живущие на Западе, сделаны из сыромятной кожи и железа, их так легко не убьешь. Это заслуга мяса с бобами, тяжелой работы и свежего воздуха».

Когда Тенслип начал подниматься, Вэл сказал ему, что уезжает.

– Хорошо, приятель, – согласился Тенслип. – Теперь я выдюжу.

– Как и обещал, оставляю лошадь и седло Уилла, его револьвер и свою винтовку. Сам возьму винтовку Уилла.

Тенслип вдруг отвернулся, по тяжелой, натруженной руке его пробежала дрожь.

– Малыш, ты славный парнишка, – с трудом выговорил он. – Ели у тебя когда-нибудь будут неприятности, рассчитывай на меня.

С языка Вэла готов был сорваться один вопрос, но он все время в нерешительности колебался – задать его или нет, ведь дверь в прошлое для него давно закрылась.

– Тенслип, вы знали мою мать? Вы знали Майру Корд? – наконец спросил юноша.

Тенслип обернулся и внимательно посмотрел на него.

– Это прочитанная книга. Забудь о ней.

– Какая она была?

– А ты забыл? – резко произнес Тенслип. – Никчемная женщина, подлая и бессердечная. Она выкинула тебя, хотела оставить умирать на морозе.

– Где она сейчас?

Тенслип сел и свернул еще одну самокрутку.

– Послушай, малыш, о ней никто ничего не знает. Я и, может, Хэнк еще помним ее. Живи себе на здоровье и ничего не бери в голову. Рейли родился на темной стороне и стал джентльменом, Майра родилась на светлой и стала… э-э… женщиной сомнительной репутации и воровкой. Да, к тому же ее подозревают в одном или даже двух убийствах.

– А с моим отцом вы знакомы?

– Лучше, чем Уилл Рейли. Одно время мы вместе работали в горах неподалеку отсюда. Он считался состоятельным человеком. Потому-то ты и родился.

– Как это?

– Майра решила его подцепить, но ждала своего часа. Приклеилась к Дарранту, а когда поняла, что беременна, пыталась уговорить его составить завещание в ее пользу.

Даррант был не дурак и не верил, что она оставит ребенка. Он знал женщин куда лучше многих других. Майре заявил, что она ничего не получит. Та разозлилась и стала ему угрожать, ну, а он рассмеялся ей в лицо.

Тогда она расплакалась, начала каяться и уверять, что ничего плохого не имела в виду. Я невольно стал свидетелем некоторых сцен, которые она ему устраивала, и переживал за Дарранта. Он мне очень нравился. Поэтому, когда Майра купила крысиный яд, я все ему выложил. Он лишь посмотрел на меня и сказал: «В этом старом отеле есть крысы. Я их слышал».

Как же! Крысы-то завелись в нем лет десять назад, и никто ничего с ними не делал. Так с какой стати ей покупать столько яда, что им можно переморить половину зверья во всем штате Колорадо?

На следующий день он уехал. Просто взял и уехал. На Майру стоило посмотреть! На нее можно было надевать смирительную рубашку. Она ведь знала, что Даррант парень богатый, и ей страшно не хотелось терять его.

– Вы потом его видели?

– Нет. По-моему, он уехал обратно на Восток или в Канаду.

– А Майра?

Тенслип лишь пожал плечами.

– Держись от нее подальше, малыш. Забудь ее.

– А что случилось с Вэном?

– Он с ней, если только она от него не устала и не выкинула… или отравила.

На следующее утро Вэл спустился с гор. За Зонненбергом он проследовал в Хейс и там его потерял. Тогда направился на юг, в Техас.

Золото в потайных поясах тяжело давило ему на бедра, но он тратил деньги экономно.

Однажды ночью Вэл разбил лагерь в овраге, среди зарослей мескита. Он чувствовал себя страшно одиноко, скучал по Уиллу, по разговорам, которые они вели о людях, книгах и картах. Ему смертельно надоело скитаться, хотелось бросить все и уехать куда-нибудь… Например, на Восток.

Неожиданно его внимание привлекло приближающееся бренчание пристяжных цепей и скрип тяжелого фургона. Из темноты прозвучал голос:

– Эй, у костра!

Вэл отступил подальше от огня и крикнул:

– Если друг – подъезжай, если враг – стреляй!

Из темноты донесся смех.

– Вот это приветствие! Давай, Бетси, трогай. Кажется, мы дома!

Глава 10

Фургон подкатил к границе освещенного пространства, с козел соскочил высокий старик и, посмотрев в сторону костра, произнес:

– Все в порядке, путник! У нас добрые намерения. Похоже, мы с Бетси заблудились.

Он вошел в круг света, неся в правой руке винтовку, обращенную дулом к земле.

Вэл внимательно осмотрел его. Старик показался ему обычным искателем свободной земли. Вэл перевел взгляд на фургон. Кем бы ни была Бетси, ее он не увидел, а вот дула четырех винтовок приметил сразу.

Продолжая прятаться в глубокой ночной тени, он твердо знал, что его не видно, но стрелять не мог: первый выстрел раскроет его позицию, и в следующую секунду его сметут винтовочным огнем.

– Если у вас добрые намерения, к чему винтовки? – Вэл старался говорить спокойно и вежливо. – И не слишком на них рассчитывайте. Меня, конечно, можно прикончить, но прежде я продырявлю вашу шкуру.

– Похоже на мексиканскую ничью, сынок, не так ли?

Старик подошел к костру. Одет он был в старье, но по крайней мере в чистое старье.

– Ты один, сынок? – спросил он.

– Нет, не один. Со мной шестизарядник и винчестер, – сказал Вэл. – Других спутников не ищу.

Старик рассмеялся:

– Видите? Я же говорил, что он наш человек. Вылезай, Бетси.

Брезент фургона раздвинулся, и на землю легко спрыгнула очаровательная темноволосая девушка. Когда она повернулась лицом к огню, Вэла поразили ее огромные, сияющие черные глаза и нежная белизна кожи.

– Меня зовут Бетси, – просто представилась гостья.

– Почему бы остальным тоже не спуститься? – Вэл еще выжидал. – Я буду чувствовать себя лучше, если увижу всех.

С фургона спрыгнули два юноши, едва ли старше его, и он вышел к костру и протянул руку.

– Я – Вэл Даррант, – произнес он. – Ищу место, где можно обосноваться.

– Мы тоже, – улыбнулся юноша повыше. – Меня зовут Тарди Баклин. Он – Коди, а это знакомый тебе Папаша. – Затем он повернулся к девушке: – Вестерн Баклин, наша сестра. Мы зовем ее Бетси.

– У меня есть кофе, – предложил Вэл, – но вряд ли хватит еды на всех.

– Ничего, – успокоил Коди, – мы принесем свою.

Старик повернулся к фургону и позвал:

– Ладно, Дьюб, выходи.

С фургона спрыгнул еще один высокий парень и, усмехаясь, зашагал к ним.

Вэл испытал раздражение. Его одурачили в простой игре. Подъехавшие действовали умно, придерживая козырного туза, пока не убедились, что перед ними не бандит.

– Это все, – спросил он, – или где-то прячется еще один?

Глаза старика заискрились смехом.

– Между прочим, Бостон проверяет твои следы на тот случай, если ты приехал не один.

Вэл увидел крупного жесткошерстного пса, наполовину эрдельтерьера, наполовину мастифа или, может быть, дога. Он не был настроен враждебно, но внимательно наблюдал за Вэлом.

Вслед за ним в круг света вошла Бостон, тоже очень хорошенькая девушка, моложе Бетси.

– Будь осторожен, молодой человек, – весело предупредил Папаша Баклин. – Эти девицы не видели ни одного симпатичного парня с тех пор, как выехали из дома. Тебе повезет, если удастся удрать и одна из них в тебя не вцепится.

– Па! – возмутилась Бетси. – Что о нас подумают?

– Я просто его предупреждаю, ему стоит кое-что знать, верно, ребята?

– Нашим сестрицам нравится кружить парням головы, – сухо доложил Коди. – Но не подумай о них что-нибудь плохое. Они хорошие девушки.

Один из братьев взял винтовку и исчез в темноте. Девушки занялись приготовлением ужина.

– Садись, сынок, – пригласил Баклин. – Мои красотки здорово готовят и, сколько бы ты ни съел, предложат тебе добавку. – Во время еды старик объяснил: – Мы, как и все, сынок, хотим начать жизнь сначала на западных землях. У нас нет ничего, кроме еды, нескольких хороших лошадей, коровы да рук, привыкших к работе. Но мы надеемся преуспеть.

Впервые за много дней Вэл расслабился. Его окружали простые приятные люди, с которыми было легко общаться. Они приехали на Запад с Виргинских холмов, их вело желание попробовать свои силы в скотоводстве. Папаша Баклин торговал лошадьми и иногда перегонял скот на север. Коди и Дьюб уже побывали на Западе – охотились на бизонов и тоже перегоняли скот.

– Говорят, в Колорадо хорошая земля, – рассуждал Папаша Баклин. – Мы с ребятами хотим застолбить чуток, пока есть возможность.

– Землю труднее удержать, чем получить, – заметил Вэл.

– Если получим, то удержим, – улыбнулся Тарди. – Об этом не беспокойся. Мы соберем себе скот и лошадей. Хотим для начала приручить диких. Коди говорит, что это реально.

– Штука в том, – развил мысль старик, – что мы уже застолбили участок. Коди с Дьюбом разведали землю, когда охотились на бизонов, и нашли хороший, быстрый ручей. Мы туда и едем.

– Не возражаете, если я поеду с вами? – спросил Вэл. – Могу помочь, если повстречаемся с индейцами.

– Добро пожаловать! – хлопнул его по плечу Папаша Баклин.

С этого все и началось.

Три долгих дня они ехали по безлюдным местам – три чудесных дня. Баклины оказались добродушными и трудолюбивыми людьми. Вэл выполнял свою часть работы и старался делать немного больше.

– Ручей протекает там постоянно? – спросил он как-то.

– Это земля команчей, – сообщил Дьюб, – немногие отважатся туда сунуться, но мы построили себе глиняную хибару и оставили присматривать за хозяйством дядю Джо.

В вечерних сумерках четвертого дня они выехали к ручью. В короткой траве крутились пыльные смерчи, ветер будоражил кроны тополей и ив, которые образовывали маленькую, но густую рощицу по берегам ручья. Коди и Дьюб отправились на разведку, Вэл увязался с ними.

– Дядя Джо должен ждать нас, – сказал Коди.

Ни дым костра, ни стук топора не выдавали присутствия человека. Вынув винтовки из чехлов, парни разъехались и немного погодя нашли тело – темное пятно на склоне холма, вдалеке от деревьев.

Коди свернул, объехал тело и приблизился к нему с другой стороны. Вернулся быстро, его лицо побледнело от гнева.

– Это дядя Джо. Его ранили, проволокли на лошади и оставили умирать.

Втроем окружили низкую, но достаточно прочную глинобитную лачугу. Рядом с ней находился корраль, огороженный жердями. Подъехав поближе, они увидели надпись на двери:

«Это земля ранчо „Даймонд бар“. Держитесь подальше!!!»

– Ну, – Дьюб сплюнул, – эти мерзавцы могли с нами поговорить, но теперь за все ответят.

– Может, ваш дядя начал стрелять первым? – мягко возразил Вэл.

– Дядя Джо? Ни за что в жизни. Он почти не видел. Мог стрелять, если цель находилась на расстоянии вытянутой руки. И вообще он стрелял только обороняясь.

– Его винтовка пропала, – обратил внимание Коди.

– Винтовку мы узнаем. Рано или поздно она отыщется, – заметил Дьюб.

Нападавшие обчистили хибару, разбросав припасы по полу на съедение грызунам и муравьям.

– Мы с Вэлом останемся здесь, а ты, Дьюб, скачи к папе. – Коди покачал головой: – Папа расстроится. Дядя Джо был единственным родственником моей матери, они с папой ладили. Придется нам отыскать убийц.

– Их может быть больше, чем вас.

Коди холодно посмотрел на Вэла.

– Их может быть больше, чем нас, но ни один Баклин еще не отступал.

Подъехал фургон, и девушки начали прибираться в доме. Ночь они провели под крышей, а мужчины – на свежем воздухе.

На следующий день все семейство взялось расширять и перестраивать дом. На всякий случай на вершинах окружающих холмов выкопали окопы для обороны и установили круглосуточное дежурство. Днем в дозоре стояли люди, ночью – собака, веселая, игривая, как щенок, со своими, но готовая яростным, густым лаем оповестить о приближении постороннего.

В первый же день старик Баклин озадачил сыновей: надо собрать табун и пополнить припасы мясом.

– Лучше заняться скотоводством, – попробовал вмешаться Вэл. – Лошадей здесь некому продавать – только армии. К тому же их сразу украдут индейцы.

– Каждый занимается тем, чем может, – хмуро возразил Баклин. – У нас нет ничего, кроме молочной коровы.

Вэл набросил на коня седло, затянул подпругу и остановился, глядя на перекатывающиеся вдали холмы.

Его новые друзья были хорошими людьми, бедные, но целеустремленные. Они привыкли к тяжелой работе и не боялись ее. Возможно, он сделает глупость, но Уилл всегда учил его, что лошадей и собак надо оценивать по характеру, а мужчин (Вэл добавлял к этому списку еще и женщин) – по поступкам.

– Мистер Баклин, – обратился он к отцу семейства, – хочу поговорить с вами о деле.

Папаша и Коди посмотрели на него, удивленные неожиданным изменением настроения.

– Все в сборе? – спросил Вэл. – Давайте сядем, побеседуем. – Они вошли в дом – высокие спокойные молодые люди, Дьюб, Коди и Тарди, и две девушки. – Вы знаете меня так же плохо, как и я вас, – начал Вэл, – но мне нравится, как вы относитесь друг к другу и работаете сообща. Я чувствую, что вы честные люди, и думаю, что ранчо будет прибыльным. – Он помолчал, потом решительно продолжил: – Я хочу купить долю в вашем деле, хочу, чтобы мы стали партнерами. Меня здесь долго не будет: мне надо съездить на Восточное побережье и кое-кого отыскать. Вообще-то, мне надо найти трех человек… Поэтому я не смогу работать с вами наравне.

– Что ты решил?

– Вам нужен скот. Я дам деньги на покупку шестисот голов, если они не окажутся дороже десяти долларов за голову.

– В Техасе можно купить коров по четыре-пять долларов, – обрадовался Коди. – У тебя есть такие деньги?

– Да, – сказал Вэл. – Я получил их в наследство от дяди. Могу достать и больше.

Баклины переглянулись, и Вэл видел, что они сомневаются. Он расстегнул рубашку и снял потайной пояс. Открыв его кармашки, вынул две тысячи долларов в золотых монетах и ассигнациях.

– Вот. Теперь мы можем поехать на юг и закупить скот. – Коди глубоко вздохнул. – Ну, папа, это превосходит все наши надежды. Предлагаю взять его в партнеры.

Баклин почесал подбородок.

– Ты хочешь половину прибылей?

– Одну треть. Вы работаете, я выкладываю деньги на скот. Берите их, покупайте, что удастся. Позже привезу еще.

– Лучшего шанса нам все равно не представится, – решил Баклин. – Мы согласны, сынок.

После этого прошло несколько дней, в течение которых они, разбившись на пары для безопасности, разведывали пастбища во всех направлениях от хижины. Один из мужчин всегда оставался дома.

Трава была сочной, густой, и хотя «Даймонд бар» объявило предупреждение, за все время поисков новопоселенцам не попалось ни одной коровы, ни одного бычка с таким клеймом.

Они встретили небольшое стадо бизонов, около шестидесяти голов. Одного, пасшегося в стороне, застрелили, а однажды вдалеке заметили и волка.

Не хватало воды. Ручей с сильным течением, возле которого семейство обосновалось, оказался единственным источником на многие мили. Его ценность была очевидной. Тот, кто контролировал ручей, контролировал и около сорока квадратных миль пастбищ. Лонгхорнский бык может в поисках воды идти трое суток, но без легкого доступа к воде скот не откормится и не разжиреет.

Примерно в ста ярдах от дома они вырыли мелкий пруд, выложив три стороны его камнями, и прорыли канаву к нему от ручья.

– Па, – как-то раз поднял вопрос Коди, – мне не нравится, что произошло с дядей Джо. Он был хорошим человеком. Его подло убили…

– Может, стоит рассчитаться? – предложил Дьюб.

– Нет, – остановил парней Папаша Баклин, – подождем. Мы здесь поселились и рассчитываем остаться, поэтому затевать драку нам ни к чему. Они ее начали и рано или поздно приедут сами. А пока подумайте о скоте, о племенном скоте. – Он поглядел на Вэла. – Ты что-нибудь знаешь о мясном скоте, сынок?

– Немного. Одно время работал на ранчо и слышал, как часами торгуются покупатели, между собой обсуждая скот. Иногда мы с Уиллом подрабатывали ковбоями. Как-то нанялись к одному хитрющему скотоводу, который рассказывал нам о недостатках того или иного животного. Так что, мои познания невелики.

– А вот мы и вовсе ничего не соображаем. Не больше любого переселенца. Сынок, давай вместе с Коди съездим в город.

– А как же мы? – спросила Бостон. – Нам с Вестерн тоже хочется посмотреть на огни города.

– Там, куда мы собираемся, – заметил Коди, – огней почти нет. Да вы и сами видели этот городишко с одной улочкой и десятком побитых непогодой хибар, в основном салунов.

– Оставайтесь дома, – приказал Папаша. – Кто знает, что нас там ждет. Вдруг – неприятности. Здесь тоже опасно, но вы вдвоем управитесь с винтовками не хуже любого мужчины.

Рассвет следующего утра еще не наступил, а они уже скакали по прерии к городу, распугивая по дороге кроликов, которые отбегали в сторону и садились с поднятыми ушами. Поскрипывали в кожаных чехлах винчестеры, позванивали шпоры.

Въехав в Кросс-Тимберс, сразу увидели фургон с ранчо «Даймонд бар». Две лошадки с тем же клеймом топтались у коновязи напротив салуна «Кэп-Рок». По сторонам улицы стояли восемь домов. В четырех из них размещались салуны, в двух – магазины, потом шли кузница, столовая и корраль.

Они привязали лошадей и вошли в салун, за ними закачались створки двойных дверей. Папаша с Коди направились к бару, а Вэл сделал то, чему учил его Уилл – остался у входа и стал вглядываться в самый темный угол, чтобы глаза после яркого солнечного света привыкли к полутьме. Он не употреблял спиртного, поэтому устроился за свободным столиком у двери.

В салуне сидели четыре ковбоя и кучер фургона, двое мужчин в суконных костюмах стояли у стойки. С ними беседовал человек, который по внешнему виду напоминал кузнеца.

Папаша заказал выпивку и обратился к присутствующим:

– Прошу прощения, джентльмены, вы, случайно, не знаете, где тут можно купить скот?

Долгое время все молчали, глядя на него. Затем заговорил один из ковбоев за столиком:

– Ты выбрал не то место, приятель. Здесь на много миль вокруг нет свободных пастбищ. Вся земля принадлежит ранчо «Даймонд бар».

– Слишком уж много для одной команды, – мягко возразил Папаша. – Во всяком случае, мы поселились около ручья к западу отсюда. Нам там нравится.

– Этот ручей застолбили парни из «Даймонд бар».

– Заметил, – спокойно подтвердил Коди. – А заодно убили почти слепого старика, чтобы отметить заявку.

На секунду воцарилась мертвая тишина, потом ковбой сказал:

– Тот старик был вооружен.

– Тот старик не был вооружен, – отрезал Коди. – Это старший брат моей матери. Он не мог бы увидеть человека у другой стены этого салуна.

Лицо ковбоя напряглось.

– Ты хочешь сказать, что я вру?

– Если ты был там и стрелял в старика, я утверждаю, что ты врешь, – холодно произнес Коди. – А если слышал от кого-то эту сказку, то я говорю, что врет тот, кто тебе ее рассказал. Он лжец и убийца.

– Полегче, парень, – вмешался другой ковбой. – Нам рассказал об этом Чип Хардести.

– Коди, – остановил его Вэл, – извини, что прервал тебя, но Чип Хардести – мой.

Все, как по команде, обернулись к нему, а кучер фыркнул:

– Заткнись, сопляк. Хардести – крутой мужик и самый быстрый в округе.

– Можешь передать ему, что он – злобный ублюдок. Он убил беззащитного слепого старика. И в компании с двумя такими же подонками еще одного человека. Они подстерегли его ночью, из темноты стреляли из ружей, не дав ему возможности защищаться. – Вэл сидел лицом к ковбоям за столиком, не сводя взгляда с кучера, – А вы, мистер, в следующий раз хорошенько подумайте, прежде чем советовать мне заткнуться.

– Как ты со мной разговариваешь? – Кучер трясся от гнева. – У тебя еще молоко на губах не обсохло!

– У него обсохло. – Вэл похлопал по кобуре. – И он разговаривает простым языком. Только попробуй потянуться к своей пушке, и я пулями распишусь на твоем животе.

Кучера словно окатило холодной волной. Парень хоть и молодой, но револьвер у него настоящий, а расстояние между ними не превышало пятнадцати футов. В любом случае, это не его драка. Пусть парня убьет Хардести. Он за то деньги получает.

– Разбирайся с Хардести, – отступил кучер. – Ты же говорил, что он твой. А я ему передам, уж будь покоен, все передам, как есть. Он найдет тебя еще до захода солнца.

Вэл вызывающе посмотрел на него.

– Мистер, встаньте и сейчас же отправляйтесь к своему Хардести, где бы он ни был. Передайте, пусть приходит. Я жду его… здесь жду.

Кучер с большой осторожностью поднялся.

– И вы поезжайте с ним, – приказал Вэл ковбоям, – а то Хардести ему не поверит. И скажите боссу «Даймонд бар», что он может спокойно жить в этих краях до тех пор, пока не вмешается в наши дела. Нам не нужны неприятности, но мы за себя постоим.

– Пусть выдадут тех, кто убил дядю Джо, – веско потребовал Папаша Баклин. – Передайте боссу: даем ему срок повесить убийц до наступления вечера или сами их повесим.

– Вы сумасшедшие! – воскликнул кучер. – Просто сумасшедшие!

– Так ему и скажи. – Баклин повернулся к Коди. – Давайте перекусим, ребятки. Они вернутся не раньше чем через час, а то и позже.