Текст книги "Рябиновая невеста"

Глава 22.

Ярл ушёл, а Олинн осталась одна в расстроенных чувствах.

Вот это она попала из огня, да в полымя! Думала, что сестра укроет её и поможет, а оказалась прямо посреди смертельного болота. Куда ни ступишь, повсюду трясина, и утянет тебя в одно мгновенье.

И она впервые пожалела о том, что сбежала из Олруда. А ведь из всех бед, которые на неё обрушились, рябиновый венок, который предлагал ей Игвар, был наименьшим злом. Уж он хотя бы, и правда, мог её защитить. А теперь?

А если всё рассказать королю? И выйти за него замуж? Стать королевой. Так она хотя бы спасёт свою жизнь.

И мысль о том, чтобы выйти замуж за короля, может, и не казалась бы ей такой ужасной, не будь другой причины. Игвара. Не будь его здесь, в этом замке, рядом с королём, не будь всего того, что произошло в Олруде, она бы и не сомневалась. Если бы он уехал навсегда и исчез, она, может, и могла бы… Но вот так…

За что ей это наказание?!

Вот только у Игвара есть жена. Или невеста. Эх… Малодушная она всё-таки. Нет в ней смелости ярла Олруда. Будто и не кровь Белого волка в её жилах. Вот сидит и думает, что надо было ехать с Игваром, под его защитой…

А может, ей всё рассказать Игвару?

Но она вспоминала взгляд, которым он смотрел на неё сегодня, и не могла найти в себе сил решиться на такой разговор. И, если бы было куда сбежать, она бы и сбежала. Прямо этой ночью. Несмотря на дождь. На ветер и мрак. Чтобы не пришлось выбирать.

Ясно было только одно: как бы всё ни обернулось, ей не жить. Украдёт она перстень – её убьют. Не люди короля, так люди Хельда, чтобы не разболтала. Не украдёт – умрёт от проклятья, или опять же, убьют люди Хельда, чтобы не разболтала. Эта тайна, которую ей сегодня доверил ярл Бодвар, оказалась для неё будто смертный приговор.

Но зверь, загнанный в угол, самый опасный зверь…

В комнату вернулась Фэда и принялась щебетать, и слушать сестру сейчас было для Олинн сущей пыткой, ведь обмануть её сложнее, чем ярла. Сестра прекрасно её знает и поймёт, что она лжёт. Поэтому пришлось сослаться на усталость, неожиданность и вино, попросить шаль и спрятаться в глубине огромного кресла.

А всё, что стоило знать Фэде, как Олинн рада, что нашёлся способ снять с неё проклятье. Сестра порхала вокруг, позвала служанок и велела принести платья, свои и сестёр ярла Бодвара. Надо что-то подобрать для Олинн на завтрашний пир…

– Хельд сказал, что завтра будет турнир. Не просто какая-то там драка перепивших эля хирдманов, а настоящий турнир рыцарей! И мы будем сидеть на балконе, как настоящие дамы, и вокруг будут штандарты и шёлковые ленты! А не то, как в Олруде, стоять во дворе и смотреть, как они бьют друг другу морды в луже грязи и навоза.

Олинн слышала, как, говоря о короле и южных обычаях, Фэда восхищается ими, и Олинн решила сыграть на тщеславии сестры.

− Эх, − вздохнула она, глядя на разложенные на кровати платья, − ну какая из меня королева! Я всего этого не умею. А вот из тебя бы вышла настоящая королева. Ты бы сама проводила турниры и принимала бы гостей в большом замке. И танцы… Я ведь танцую плохо. И не умею играть на тальхарпе…

− Да тебе всего-то и надо, что несколько дней побыть рядом с королём, − фыркнула Фэда и явно осталась довольна лестью, − что уж там трудного-то? А потом, как всё закончится, я и стану королевой Севера. И уж в Бодваре сделаю всё, как захочу. И турниры, и танцы…

− Королевой Севера? – переспросила Олинн, но виду не подала, что удивилась.

− Ну да. Так мой муж договорился с Хейвудом.

− Хейвуд – это тот коротышка? – спросила Олинн, будто невзначай, и принялась рассматривать ткань на платье. –  А кто он вообще такой?

− Вообще-то, он законный наследник трона, который у него отнял Гидеон, – важно заявила Фэда.

Видимо, муж забыл предупредить Фэду о том, что не стоит распространяться о личности будущего короля при Олинн. Или же тщеславие Фэды сыграло с ней злую шутку, ведь тайна, которую тебе доверили и которую нельзя рассказывать, как ничто другое тянет поведать её миру.

− Наследник? Хм, а с виду и не скажешь… Какой-то он… ну, не похож на будущего короля. И вообще, на Гидеона, кто он ему?

− У Гидеона был старший брат – Тибрайд, а Хейвуд – это его сын. Когда Тибрайд умер, трон должен был достаться Хейвуду, как прямому наследнику. Но Гидеон отнял его, так что он всего лишь хочет вернуть своё законное, − со знанием дела ответила Фэда, раскладывая ленты возле платья. −  А Север он отдаст Бодварам в награду, мы станем здесь королями, если поможем ему избавиться от Гидеона. Так что, не переживай, я ещё буду королевой. А ты станешь у меня экономкой, в Бодваре большое хозяйство, а будет ещё больше! Тебе какое платье больше нравится? На турнир, я думаю, вот это зелёное, а на пир – брусничное.

Значит, это Хейвуд хочет убить собственного дядю и стать королём…

Коротышка, которому она заехала между ног коленом. Вот же напасть!

И она вдруг вспомнила слова Брендана Нье'Ригана, которые он сказал Игвару, когда она подслушивала под дверью.

«…Хейвуд не прочь рассмотреть дочку ярла поближе…Видимо, хочет править севером».

А что будет, когда король Гидеон умрёт, а она попадёт прямиком в лапы к этому коротышке? Ох, Луноликая! Только не это!

Сегодня ей нужно решить, чью сторону она примет. Встанет ли она на сторону захватчиков, которые присвоили себе Олруд, оклеветали её, выставив предательницей, и теперь хотят воспользоваться ею без её согласия. Или же встать на сторону семьи, которая отвернулась от неё, предала и прокляла, и которая тоже хочет воспользоваться ею. Или есть ещё какой-то путь?

− А в замке Бодвар есть сад эрля? – спросила Олинн у Фэды, не ответив на вопрос о платьях. – Я хотела бы помолиться богам, попросить помочь в нашем замысле.

− Сад эрля есть. Там мы поженились с Хельдом, − ответила Фэда с готовностью. – Я дам тебе двух служанок, они проводят.

− Я пойду сейчас, − Олинн встала. – А ты выбери мне платье сама, я не знаю, какое лучше. Ты всегда знаешь, что с чем надеть и как лучше.

− Шаль возьми. Не надо, чтобы ты простудилась, − заботливо произнесла Фэда.

Надо же…

Олинн хотелось быстрее уйти, и, попрощавшись с сестрой, она направилась вслед за служанками. Попросила их взять свечей и прихватить кое-какие травы из кухни. Здесь, конечно, нет всего, что ей нужно, но хоть что-то. Она очень надеялась, что Великая Эль услышит её и даст ответы.

Служанкам она велела остаться поодаль, за стеной. Дуб в саду эрля в Бодваре был не таким большим, как в Олруде, и вместо чаши здесь стоял просто высокий камень, в котором выдолбили углубление.

Олинн положила в его середину щепочки и кору, подожгла и посмотрела на тёмное небо. Дождь прекратился, влажный ночной воздух дышал осенью, и стало совсем холодно, так что тёплая шаль очень даже пригодилась. С ветвей дуба срывались и падали редкие капли. Олинн окутали темнота и тишина священного места, и голова стала как никогда ясной.

То, что сказала Фэда в порыве откровенности, а может, просто по глупости, расставило перед Олинн всё на свои места.  И, наверное, это была просто догадка, но слишком уж ладно всё сложилось. Видимо, не просто так Хельд Бодвар сдал свой замок королю. Не стал защищаться и ждать осады и сразу после гибели отца и брата принял истинного бога и распахнул ворота южанам.

Белый Волк и старый ярл Бодвар были друзьями, но и соперниками тоже. Они вместе ходили в военные походы, но делили земли, на которые совершали набеги. Объединялись, когда нужно, но каждый мечтал о единоличной власти. И оба они мечтали занять место риг-ярла и править Севером. Даже не раз замышляли поход на Эгельстайн и большую битву, чтобы вышвырнуть стареющего Освальда из его чертога. Но так и не пошли. Не смогли договориться, кто же займёт его место. А вот младший из Бодваров, видимо, решил осуществить мечту отца. Только без битвы. Хельд Бодвар вообще старался избегать сражений, как оказалось. Но он далеко не глуп и решил получить всё то же самое, только другим путём.

Его отец мёртв, его друг и соперник Белый Волк в изгнании и без своих воинов, и вот он Север – бери. И если устранить Гидеона и поделить земли с коротышкой Хейвудом, то новый ярл Бодвар, и правда, станет королём на севере. А Фэда королевой.

Хорошо ли это? Может, и хорошо для Севера. Может, и хорошо, что не станет красноволосой колдуньи и закончится война. Может быть, для всех это и хорошо…

Но вот только не для Олинн.

Она растёрла сухие травы в ладонях и стала бросать щепотками в огонь, раскачиваясь и шепча гальдр, тихо, так, чтобы не услышали служанки по ту сторону невысокой стены.

Саму лааа…  Алу… Саар… Аму…Саар… Лау… Нильлаайя…

Великие Боги севера! Рогатый Бог-Олень и Луноликая Моор-Бар! Великая Эль, хозяйка туманов…

Она перечисляла всех богов, надеясь, что хоть кто-то услышит её мольбу.

Что мне делать? Как поступить? Дайте знак и укажите путь…

Огонь сначала взметнулся вверх, зашипел, пожирая угощение, а потом стал чистым и прозрачным, напитавшись от трав яркими красками: оранжевым, зелёным, жёлтым, и Олинн увидела что-то мелькнувшее в ярком пламени. Она наклонилась ближе и поднесла к огню ладони, ощущая приятное тепло. И не сразу поняла, что тепло идёт вовсе не от огня…

Она взглянула на ладонь и увидела, как ярко проступает на ней звезда, словно большая светящаяся снежинка. И там, где в её центре находился кусок зелёного янтаря, сейчас никакого камня не было. Вместо него показался бутон прозрачного диковинного цветка и стал распускаться медленно, лепесток за лепестком, и расти. И вскоре стал таким большим, что занял весь алтарный камень. Сотканные из света лепестки мерцали, освещая всё вокруг. А Олинн замерла от восторга, глядя на это необыкновенное чудо.

В самом сердце цветка стало светло, как днём, и она увидела лес до горизонта…

Большие деревья, что смыкаются кронами, и воздух, пронизанный золотыми лучами солнца. Кряжистые дубы и могучие сосны, такие высокие, каких не бывает на севере. Прозрачные ручьи стиснуты рукотворными каменными руслами, сбегают вниз вдоль троп…  Это левады, и ей знакомо это слово… Огромный серебряный дуб и мельница у ручья, а рядом дом под красной черепичной крышей… Замок у подножья скалы, но не такой, как Олруд или Бодвар. Не мрачная северная крепость…  Изящные арки и башни со шпилями в окружении высоких голубых елей и пихт, украшенных гроздьями красных шишек. Таких не встретишь на севере…  Мост через бурную реку…

И острое, до боли щемящее чувство разлилось в груди.

Она уже видела это! Она была там! Это место ей знакомо! И эта река, и голубые ели! Она видела этот замок, кажется… во сне? Или… В той забытой части её детства, что была до Олруда.

Что это за место?! О боги! Как называется это место?!

Слушай своё сердце… Выбирай сердцем…

Этот шёпот словно принесло дуновением ветра, хотя никакого ветра не было.

Но дальше слов она не расслышала, шёпот оборвался на полуслове, потому что со стороны болот раздался жуткий утробный вой. Сначала одинокий, но потом его подхватил второй голос, потом третий…

Она узнала этот вой – призрачные гончие вышли на охоту. И сегодня они выли как-то особенно жутко. Даже не жутко – яростно. Вой смешивался с рычанием, как будто твари были очень злы. Олинн вздрогнула и сжала ладонь в кулак. И, словно повинуясь этому жесту, звезда тут же погасла и в миг исчезла с ладони. И вместе с ней исчезло и видение. Только остаток маленького костра догорал в углублении в камне. Пламя уже опало, и лишь угли светились в темноте.

Олинн подхватила платье и поспешила обратно, а жуткий вой ещё долго разносился в ночном воздухе и, казалось, преследовал её. Служанки молчаливо озирались, и на вопрос Олинн о гончих лишь испуганно переглянулись и ответили, что ничего не знают.

И когда они ушли, а Олинн легла в постель, то сон никак не шёл, даже когда голоса тварей затихли. Она долго не могла уснуть. Всё крутилось в голове то видение с замком и лесом, и этот голос, который пришёл из ниоткуда. Олинн понимала, что увиденное – это место где-то на юге. Именно о таких местах и рассказывала Ульре, что там деревья до неба. Может, это то самое место, откуда ярл Бодвар привёз браслет и серьги, которые носит Фэда? А её отец привёз оттуда Звезду Севера…

И, если она помнит это место, так может, она сама родом как раз оттуда? Кого бы ей об этом расспросить? Может, всё-таки короля? Может, когда они поедут на юг, она сможет туда попасть?

Слушай своё сердце…

Но если слушать своё сердце, то выходить замуж за того, кто послал этих гончих убить Тильду, ей нельзя! Даже если это сделал не сам король, а его сестра. Ведь он-то знает, чем она занята! И Игвар знает…

А может, вернуться к Торвальду? Но… если она не принесёт отцу камень, то однажды и Торвальд погибнет от проклятья, которое наложил на неё отец.

Она пыталась слушать своё сердце, пыталась найти правильный путь, но так и не нашла его. Что бы они ни сделала, всё будет плохо. Но, с другой стороны, она видела короля всего-то один вечер. Может, завтра на турнире, глядя на него при свете дня, ей проще будет найти правильный ответ? С этой мыслью она и заснула, а наутро её разбудил рог глашатая.

Глава 23.

Рог протрубил призывно трижды, а потом глашатай зачитал указ короля о том, что сегодня в честь победы над Севером будет проведён турнир, в котором всякий сможет показать свою доблесть. И победитель всех состязаний получит главный приз – королевскую милость. И не только. А ещё победители получат по пятьдесят эртугов серебра, вороного скакуна, три кольчуги…

Дальше шло перечисление всяких благ от лошадей до оружия и доспехов, которые король пожалует отличившимся. И даже пленники-северяне могут принять участие, и тот из них, кто будет биться лучше всех и останется в живых, получит свободу.

Олинн отстранённо прослушала речь глашатая, думая о том, что сегодня ей придётся присутствовать на этом турнире, хотя и очень не хочется. Она представила, как все будут смотреть на неё, как вчера на пиру, и где-то под рёбрами начало сворачиваться в клубок тревожное предчувствие.

Она встала и подошла к окну, выходившему на внутренний двор. Там уже шли приготовления к  турниру и празднествам: стучали топоры, бегали слуги, доспехи начищались до блеска, и запах мяса, которое жарилось на углях, долетал даже до верхних этажей замка.

Раздались шаги, в дверь кто-то постучал, и она тут же отворилась, впуская служанку с завтраком на большом деревянном подносе.

А следом появились ещё две девушки с платьями в руках − Фэда прислала их помочь Олинн облачиться в праздничный наряд. Платье, которое ей подобрала сестра, за ночь перешили и подогнали, как надо по фигуре. Цвет она тоже выбрала подходящий, какой-то травяной, с тонкой жёлтой ноткой. И от этого оттенка глаза у Олинн теперь казались совсем зелёными. Она посмотрела на себя в маленькое круглое зеркальце, которое служанки принесли вместе со шкатулкой – подарком короля. Там, на подушке из тёмного бархата, лежали украшения: золотая фибула, янтарное ожерелье, браслет и кольцо. И зеркальце, чтобы полюбоваться.

Олинн смотрела в него долго, разглядывая свои глаза. Странно это. Никогда она не видела и не слышала от других, чтобы у человека глаза вот так меняли цвет. Что это значит? Она вспомнила вдруг, что у неё теперь глаза такие же, как у Игвара. Ну, не совсем ещё такие, но с каждым днём её собственные глаза становятся всё зеленее и светлее.

Она провела рукой по волосам, расплетая пряди, и, глядя на своё платье, подумала, что в этом наряде она совсем не похожа на северянку.

Служанки причесали её и уложили волосы не так, как принято на севере, в переплетение сложных косичек, а распустили по плечам, забрав только вверху и украсив ниткой янтарных бус, будто короной. И Фэда даже расщедрилась на коротенькую накидку из меха рыси, которой можно было прикрыть плечи, потому что после дождя на улице было холодно.

Олинн не возражала. Она вообще этим утром соглашалась со всем, что ей велели. А всё потому, что ночь прошла, но не принесла ей ответа на главный вопрос: что делать дальше? И от этого её лицо в зеркале казалось совсем бледным. В итоге она решила, что дальше будет видно, она посмотрит, как будет вести себя король, о чём будет спрашивать. Если будет…

Главное сейчас – не возражать ярлу и Фэде, чтобы они не догадались раньше времени о том, что она собирается поступить по-своему.

Вот только как поступить? Она смотрела на подарок короля и понимала, что он означает. Не стал бы король дарить шкатулку с янтарём и золотом экономке. А вот будущей невесте вполне бы и мог. И то, что она надела эти украшения, всё равно, что дала согласие. Но, может, пусть пока так и будет?

«…Тебе бы янтарь подошёл и оникс… Странно, что такой красавице никто не дарит настоящих украшений. О чём только думают бестолковые северяне…»

Эти слова, произнесённые Игваром тогда у реки, всплыли в голове сами собой, и Олинн даже покраснела, снова вспомнив, как он стоял и смотрел, а у неё поджилки тряслись. А потом поцеловал…

И если бы всё повторилось сейчас…

От этих мыслей в ладони снова стало тепло, и Олинн поспешила спрятать зеркальце в шкатулку, чтобы не смотреть в глаза самой себе, ведь можно лгать кому угодно, но это тепло в ладони не лжёт…

А ей сейчас ни к чему думать об Иваре, потому что впереди у неё трудный день, и чем он закончится − неизвестно.

Когда за ней пришли, она мысленно взмолилась Луноликой, прося её о том, чтобы богиня послала ей знак. А затем заколола накидку фибулой, чтобы она не соскальзывала с плеч, и пошла за служанкой, придерживая край платья. Она думала, что сейчас её отведут к гостям, на турнир. Но служанка не стал спускаться во двор, они прошли по главной галерее мимо Медового зала и остановились у резных дверей, по обе стороны которых стояли два стражника в полном боевом облачении. Служанка осторожно постучала и, услышав приглашение, впустила Олинн внутрь.

В комнате было светло – большие стрельчатые окна выходили на сад эрля. В камине горел огонь, и поодаль стояли два больших кресла со скамеечками для ног. Вдоль стен расположились деревянные стеллажи со свитками и какими-то толстыми фолиантами, а у окна – массивный стол. За ним Олинн увидела короля Гидеона, который что-то сосредоточенно писал, а рядом стоял Игвар, прислонившись плечом к стене, на которой висела карта, искусно нанесённая на оленью кожу. Он обернулся, и, шагнув внутрь, Олинн почувствовала, как колени наливаются противной слабостью.

Их взгляды встретились, и Олинн остановилась прямо посреди комнаты, спрятав руки за спину, потому что звезда в ладони ожила, налилась жаром, и он потёк по венам, заставляя вмиг опьянеть. Сердце сладко замерло и забилось мучительно. Олинн опустила глаза, чтобы не смотреть на Игвара, и лицо снова залила краска смущения, так, что даже уши начали пылать.

Кажется, с того момента, когда они с Игваром разговаривали на галерее замка Олруд, прошла целая вечность. Сегодня он больше не был похож на того угрюмого медведя, которого она нашла на болотах и лечила в избушке Тильды. И даже шрам на лице от его раны стал почти невидим. Без кольчуги и оружия, с остриженной бородой и не такой лохматый, он теперь невольно притягивал взгляд. Игвар скрестил руки на груди, и белая льняная рубаха красиво обрисовала мышцы на плечах.

Но не только Олинн успела рассмотреть Игвара, и по его взгляду было понятно, что он тоже заметил, как она изменилась. И нетрудно было догадаться, что он с трудом узнаёт в ней ту самую пичужку с болот, что лечила его раны.

– Доброе утро, Олинн! – произнёс король, откладывая перо, и тоже взглянул на неё. – Подойди поближе.

– Доброе утро, Ваше Величество и… командор, – пробормотала она, осторожно подходя и коротко поклонившись.

Каждый шаг дался ей мучительно, будто на ноги надели кандалы.

Зачем здесь Игвар?! Ох, Луноликая! Помоги мне!

Король встал, обогнул стол и остановился в двух шагах, рассматривая Олинн.

– Итак, надеюсь, Бодвары хорошо о тебе позаботились, – произнёс он с лёгкой улыбкой.

Видно, что осмотром он остался доволен. И особенно его взгляд задержался на ожерелье на её шее – его подарок. Королю явно понравилось, что она его надела. А может, просто потому, что ей так к лицу был этот янтарь.

– Да, Ваше Величество.

Вчера, в полумраке Медового зала, она не могла рассмотреть лицо короля как следует, а вот сейчас он стоял прямо напротив неё. Света из окна было достаточно, и Олинн заметила то, что ещё в прошлый раз показалось ей странным. Усталость и темноту в глазах короля, а под глазами – глубокие тени.  Он ведь ещё молод, но было в его лице что-то такое, будто вся тяжесть мира лежала у него на плечах. И тут же вспомнился ответ  Игвара, когда она спросила о короле, правда ли, того снедает чахлая хворь.

«…Не-е-т, не чахлая хворь… Его  снедает кое-что другое…»

– Тебе понравился мой подарок? – спросил король и дотронулся до её ожерелья пальцами.

Просто коснулся, будто проверяя, там ли оно, и едва не обжёг кожу. Его пальцы были странно горячими, а кольцо с красным камнем блеснуло так ярко, что Олинн едва удержалась, чтобы не вздрогнуть. И почти почувствовала на себе холодный взгляд Игвара.

– Да, Ваше Величество, – произнесла она чуть слышно.

– Тебе очень подходит. Я рад. Но мы не закончили наш вчерашний разговор. Скажи мне, Олинн из Олруда, так ты и в самом деле дочь Белого Волка? – король отошёл к столу, взял в руки свиток и, помахав им в воздухе, добавил: – В этих бумагах написана правда?

– Да, Ваше Величество.

– И это тебя ярл Римонд прочил мне в невесты? Всё так?

– Да, всё так, Ваше Величество.

– Так почему же ты тогда сбежала из Олруда? – он смотрел на неё внимательно, медленно сворачивая свиток.

И вот он − тот самый момент. Сейчас она должна сказать то, что велел ей ярл Бодвар. Она сбежала из-за Игвара. Ей нужно заронить в душу короля зерно сомнения в верности его командора. Стоило бы попросить разговора наедине…

Но ведь это было правдой. Она и в самом деле сбежала из-за Игвара, из-за всего, что произошло. Вот только не может же она рассказать всё это королю! Про монаха, избушку, ворона…  Про поцелуй на берегу реки и звезду… Про то, что теперь её ненавидит весь Север, и про то, что весь Олруд думает, будто она и Игвар…

О нет, нет! Такое королю говорить нельзя!

А главное, она не может и соврать, и просто оклеветать Игвара. Просто… не может.

И звезда в руке откликнулась теплом на эти мысли, вихрем закрутившиеся в голове. Олинн ощущала, как прожигает её тяжёлый взгляд Игвара, как он ждёт её ответа, даже сильнее, чем король, и в комнате повисла напряжённая тишина. Но Олинн молчала. Лишь стояла, глядя на каменные плиты пола, и не могла заставить себя произнести правду. Или ложь.

– Ну? Так почему же, Олинн? – король бросил бумаги на стол и подошёл к ней.

А потом вдруг дотронулся пальцами до подбородка, приподнимая её лицо, и спросил тише и мягче:

– Не бойся, скажи мне.

– Видимо, из-за меня,  – внезапно раздался хриплый голос Игвара. – Из-за того, что я перед всеми не признал в ней законную дочь ярла. Но я говорил уже − стоило всё проверить… Не каждый день бастардам отдают в приданое половину Севера.

Король обернулся, и Олинн тоже взглянула на Игвара, но он на неё не смотрел. Он обращался напрямую к королю, и его лицо было мрачным.

− Я дал ей свою защиту, на время, пока ты не решишь, что делать. Отцовскую защиту, сам понимаешь… Я и подумать не мог, что эйде Олинн так не терпится увидеть жениха. Да и, ты сам знаешь, не стоило поручать это мне. Захватить замок или осадить крепость – другое дело. Но подбор невест уж точно вышел бы лучше у кого-то другого.

В голосе Игвара послышалась горечь, прикрытая насмешкой, и Олинн от этих слов стало почти больно.

– Ты, прав, мой друг, так и думал, что с таким простым делом ты не справишься. Это тебе не замок захватить, – произнёс король с ответной усмешкой. – Так это правда? Ты сбежала, потому что мой командор выставил тебя перед всеми «рябиновой невестой»? – король снова посмотрел на Олинн. − Ты так жаждешь быть королевой?

– Нет, Ваше Величество, – ответила она, судорожно сглотнув. – Я вовсе не жажду ею быть. Ярл Римонд Олруд написал эти бумаги прямо перед смотринами, потому что думал – вы посчитаете оскорблением то, что он не сдержал своё обещание, и у него не оказалось обещанной дочери. Только дурнушка Селия, да и та мала ещё. И что вы в гневе казните его сына. Вот меня и заставили занять это место. Я хоть и дочь Белого Волка, да только незаконнорожденная. Хотя, по бумагам теперь, вроде как, и законная.

– Так ты не жаждешь стать королевой? – хмыкнул король. – Так чего же побежала сюда, да в самую бурю?

Вот и настал момент истины, Олинн посмотрела королю в глаза и ответила твёрдо:

– Из-за Хейвуда, Ваше Величество. Он… покушался на мою честь.

– Хейвуд?! – удивился король.

– Да, тот коротышка в красной рубахе, ой, простите! Я не знала, кто он, и я… ударила его, там, в Олруде.

– Ударила? – раздался голос Игвара. – И чем же?

– Ну… Коленом… между ног. И он… В общем, мне пришлось убежать. Я думала, он захочет мне отомстить.

Король расхохотался так, что эхо откликнулось ему из-под высокого потолка комнаты. А Олинн потупила взгляд, понимая, что сказала она совершенно не то, что велел ей ярл Бодвар. И теперь, всё либо пропало, либо… ей повезло.

– Это правда? – спросил Игвар сурово.

– Правда, − пробормотала Олинн. − Он хотел, чтобы я называла его милордом, и говорил всякие гнусности. Ну и хотел…  Но я убежала, спряталась в саду эрля, а потом… сбежала, в общем. Наверное, это глупо было, но я… испугалась, − она развела руками.

– Это очень в духе моего недалёкого племянника, – король дотронулся до локтя Олинн и, чуть склонившись, произнёс: – Не бойся, он тебя больше не побеспокоит. Что же ты не попросила помощи у командора?

Вопрос был с подвохом. Скажи она, что командор уехал на болота искать звезду, так её ещё будут допрашивать. Уж лучше побыть лягушкой глупой, пусть так и подумают.

– Ваш командор уж больно страшный, − пробормотала она, сделав вид, что смущена.

Король снова рассмеялся и, обратившись к Игвару, произнёс:

–Да, Грир! Мне, и правда, стоило послать за невестой кого-то другого!

А Олинн подумала, что вот и хорошо, пусть они считают её напуганной дурочкой, может, так быстрее получится отделаться от такого пристального королевского внимания.

− Но вот я хочу узнать, − король повернулся к Олинн, − так ты не жаждала стать королевской невестой? Почему?

Что ей ответить на это?

− Я никогда о таком не думала, Ваше Величество. Я незаконнорожденная и всего лишь экономка из Олруда, с чего бы мне жаждать того, чтобы стать королевской невестой? Не моё это место. Меня к этому не готовили, да и не умею я всего этого. Как говорится: всяк сверчок знай свой шесток, и я свой знаю, − ответила Олинн, разглядывая край узорного пояса, который теребила пальцами.

У неё была надежда на то, что король  согласится с этими словами. Теперь, когда она ответила на самый сложный вопрос, осталось только убедить короля, что жениться на экономке нет никакой нужды. Земли он и так уже забрал. Но король внезапно взял Олинн за руку, поднёс к губам и поцеловал, заставив поднять голову и посмотреть прямо в лицо.

Сейчас его глаза показались Олинн совсем светлыми, орехово-карими, хотя ещё совсем недавно они были темны, как ночь. А поцелуй был горячим, и, отстранившись, король  так и не выпустил руки Олинн, а наоборот, накрыл её другой рукой и произнёс:

− Мне понравился твой ответ. И я вознагражу твою скромность. Я предлагаю тебе стать моей женой. И пусть здесь нет ярла Римонда…

Олинн ощутила, как звезда в руке превратилась в тысячу игл, вонзившихся в вены, и едва удержалась от того, чтобы не вскрикнуть. Эти слова короля оглушили её, и показалось даже, что в ушах что-то звенит. Олинн боялась пошевелиться, потому что знала: Игвар сейчас стоит и смотрит на неё.

− …а впрочем, − усмехнулся король, видимо, приняв её молчание за радостное удивление и согласие, − здесь же твой «рябиновый отец». Так что, как и полагается, я попрошу у него согласия на брак.

Он обернулся к Игвару и, не выпуская руки Олинн, спросил с улыбкой:

− Ну что, друг, отдашь за меня Олинн из Олруда, дочь ярла Римонда Белого Волка?

Олинн показалось, что тишину, повисшую после этих слов, можно было потрогать руками. Она, словно кусок прозрачного льда, и они втроём замерли в нём на какое-то очень длинное и тягучее мгновенье. И тяжёлый взгляд Игвара чувствовался почти кожей. Олинн даже дышать стало трудно, столько всего было в этом взгляде.

Будто она его предала. Обидела. Сделала больно.

Одно лишь мгновенье он смотрел на Олинн, но и этого было достаточно, так сильно сдавило сердце, а звезда в ладони превратилась в холодный камень.

− Я сильно удивлён, − наконец произнес Игвар, переводя взгляд на Гидеона. − Не для того я скрыл, что она дочь ярла, чтобы ты тут же бросился в омут непонятного брака с незаконнорожденной.  Зачем?

− Зачем? Не ты ли советовал мне взять в жёны северянку, чтобы закрепить это право в крови? – спросил король, чуть приподняв бровь.

− Я, − ничуть не смутившись, ответил Игвар. – Но, когда я советовал этот брак, Олруд ещё казался неприступной крепостью. А потом я принёс тебе его без месяцев осады, потеряв только одного воина. Теперь эти земли твои. Нет смысла связывать себя сомнительным браком, раз уж тут нет законной дочери Белого Волка, о которой наслышан весь Север. Стоило бы сейчас подумать о другом. Неужели ты забыл, что под твои знамёна пришли найты с запада Балейры со своими воинами в надежде, что после пяти лет вдовства ты наконец выберешь какую-то из их дочерей. Они хотят с тобой породниться и ждут этого. И, выбрав никому не известную экономку-северянку, в которой теперь нет особой нужды, ты их оскорбишь. К тому же, невесту должен одобрить Янтарный совет, а ты его не созывал. Не хочешь же ты оскорбить разом их всех: и старейшин, и найтов, заключив тайно этот брак и даже не попросив их одобрения? Пусть ты в нём и не нуждаешься, но оказать уважение найтам, которые пришли под твои знамёна, нужно, иначе ты рискуешь потерять все западные кланы, и клан Ивы в первую очередь. Или ты забыл, сколько воинов клана Ивы пало боях за Перешеек? Едва ли не половина, и поверь мне – они этого точно не забудут, − Игвар говорил медленно и спокойно, обходя большой стол с бумагами, и, подойдя к королю на расстояние двух шагов, добавил уже тише: − Мы сейчас на чужой земле. Если западные найты обидятся и соберут свои знамёна, чтобы уйти  – это заставит северян воспрянуть духом. А может, и ярла Римонда с сыном возглавить новое сопротивление. И тут уж никакая невеста не поможет. Да и с чего такая поспешность? Собери Янтарный совет, обсуди всё. А Олинн останется пока твоей гостьей. И уж точно, второй раз она никуда не убежит. Если хочешь, я лично за этим прослежу.