Текст книги "Неженка"

Они разговаривали на своем особом языке, но при этом сумели наладить контакт с переселенцами. Малика очень многое сделала для них и многому их научила.

За продукты и прочие товары племя щедро расплачивалось жемчугом и уникальными алмазами, стоимость которых на Земле оценивалась в запредельных цифрах. Именно поэтому товаров всегда привозили много, особенно семян, но без излишеств, потому что портить и эту планету никому не хотелось.

Да, имсит оттягивал момент, когда ему снова придется встретиться с Вероликой лицом к лицу, но этот момент все же пришел. Только его отчего-то посетило двоякое чувство. Он словно стремился к этой девушке всей душой и одновременно с этим, как от огня, хотел оказаться от нее как можно дальше.

Может быть, это первый за долгое время полет так повлиял на него?

Вернув себе решимость, он почти что не ощущал колебаний эмоций. Даже нашел в себе силы посмеяться над воспитанницей, немного подняв себе настроение за счет ее растерянности. Ему однозначно стоило признаться в том, кем он является, раньше, потому что выражение ее лица было непередаваемым. Только за это мгновение мужчина готов был простить Веролике ее выходки. Он был с лихвой отомщен.

Ему трудно было находиться рядом с ней. Новая воспитанница всем своим видом показывала характер, но опыт подсказывал Эльдеру, что это всего лишь маска.

Элааиза была такой же – колючка снаружи и нежная внутри. Только брату она позволяла видеть свои слезы. Для остального мира она являлась бездушной стервой, и это положение ее более чем устраивало.

Впрочем, делать выводы касаемо Веролики еще было рано.

Эльдертарион принципиально не взял ее чемодан. Терпеливо ждал, что девушка попросит его о помощи, но нет. Слишком гордая, слишком самостоятельная. Он даже молчал в ее присутствии специально – оценивал, надолго ли ее хватит.

Ненадолго.

И его терпения хватило ненадолго.

Имсит мог бы обвинить ее в той ситуации, в какой они оба оказались. Дорога на Малли была не предназначена для того, чтобы вышагивать по ней в туфлях. В любых туфлях: песок, камни, земля и грязь даже его ботинкам поддавались с трудом. Но девушка не додумалась переобуться, а может быть, даже не захватила с собой удобную обувь. В любом случае она предпочитала спотыкаться всю дорогу, а не разуться, так что ее вина в произошедшем была, но косвенная: ей не хватило разума достойно подготовиться.

Но и себя модифицированный стороной не обошел. Он тоже был виноват, и тоже косвенно – не рассчитал силу, не додумался схватить ее не за платье, а, например, за плечо. Как итог – платья не стало, а перед ним коленями в грязи сидела Веролика, облаченная лишь в нижнее белье.

Эльдер застыл. Желание схватить пронзило его. Всего миг, но ему понадобился весь контроль, весь опыт, чтобы удержать себя на месте. Понадобилось все имеющееся когда-либо самообладание, чтобы снять с себя китель и протянуть ей.

Кажется, он даже что-то говорил ей, а она отвечала, но не запомнил мужчина ни слова. Лишь отметил, что джунгли, в которые она поперлась, для нее действительно небезопасны.

Каждый ее шаг сочетался с его пульсом. Едва девушка скрылась за высокими кустами, имсит ладонями растер свое лицо. Ему даже пришлось ударить себя по щеке, но не помогало. Ничего не помогало вытравить удушающий аромат корицы, вырвать из памяти образ сидящей на земле Веролики.

Он тяжело дышал, его бросало в жар и, кажется, лихорадило. Нужно было срочно показаться врачу в поселении. Да, он работал лишь с людьми, но что, если Эльдер поймал какой-нибудь местный вирус? Некоторые насекомые являлись разносчиками болезней, которые местным были не страшны, а переселенцам очень даже передавались.

Мог бы призвать мот из гаража и быстро добраться до дома, но мужчина всегда вел девушек от пусковой арены до фермы пешком. Обычно ему хватало этого времени, чтобы составить о новых воспитанницах свое собственное мнение, чаще всего отличающееся от мнения их родителей. Ведь все мы становимся собой, когда на нас не давят “особые” обстоятельства.

Пронзительный девичий крик разнесся по джунглям со скоростью света, перепугав и птиц, и животных. Эльдер настиг Веролику настолько стремительно, что даже не запомнил, как пролетел через кусты, и тем более не заметил, как в его руках оказалась раскрытая ресталка. Пелена с его глаз спала лишь тогда, когда он увидел девушку целой и относительно невредимой.

И сразу понял, что она пыталась сбежать. Идиотка! Бежать ей тут было совершенно некуда, учитывая, что она ничего не знает об этой планете и ее обитателях. Да тут вокруг на ближайшие сто метров таилось столько опасностей, что на тысячу человек хватило бы.

На одну из них, относительно безобидную, она и напоролась. Наступила на фсербо-фрукт – твердый фиолетовый шарик с иголками. Его яд повсеместно на Малли использовали как снотворное. В джунглях же наколоться на него в одиночестве было опасно. Эффект приходил уже через несколько минут, что позволяло всем ближайшим хищникам полакомиться свежениной.

Теперь эта Неженка проспит до самого вечера.

– Сделаем вид, что я поверил, – произнес мужчина размеренно, склоняясь над жертвой яда. – Только место для побега ты выбрала неудачно. Тебе отсюда не сбежать, Веролика.

– Что происходит? – заплетающимся языком спросила она, теряя контроль над собственным телом.

На этот раз он успел поймать ее. И поймал удачно, обнимая, придерживая левой рукой ее спину. Пальцами правой коснулся светлой пряди волос, заправляя ее за ухо.

– Тебе не сбежать, – повторил имсит, ловя ее дыхание губами.

Он сам не понял, почему поцеловал ее. Как это произошло? Что на него нашло? Отстранившись на расстояние ладони, всматривался в бледное лицо и не верил в происходящее. Похолодел, помрачнел, напрягся.

Эльдертарион никогда не позволял себе переступать через эту черту, даже если воспитанницы вызывали у него симпатию. Никогда! Он был для них наставником, учителем, директором, пропуском в другую жизнь, но никем больше.

А теперь его принципы летели в черную дыру. Против его воли.

Эльдер все-таки вызвал мот, он сам приехал по заданным с ифона координатам. На Малли не имелось силовых линий для транспорта, а потому его пришлось переделывать, чтобы он ездил по тому, что тут называли дорогами.

Закрепив оба чемодана, мужчина усадил Веролику вперед. И весь путь сходил с ума, пытаясь не дышать, не вдыхать этот сумасшедший аромат. Хорошо еще, что на моте дорога заняла гораздо меньше времени, а иначе он не знал, не мог предположить, как завершилась бы эта поездка.

Открыв ворота с ифона, мужчина остановил транспорт и в первую очередь занес в особняк воспитанницу. Другие девушки сейчас должны были находиться в саду, так что странную картину никто не видел. А она действительно была странной, непривычной, сюрреалистичной для него и для его жизни.

Настолько неправильной, что до свободной кровати Эльдер донес Веролику в считаные мгновения. И снова едва не поцеловал, в последний момент поймав связь с реальностью. Мотнув головой, имсит так же спешно покинул комнату.

Ему срочно требовался доктор. Ему и этой сумасшедшей.

Глава 4
Женский колледж

Девичий смех ворвался в мой сон, сплетаясь с ним воедино. Мне снилась моя мечта: я стояла за штурвалом космолета. Не такого большого, как корабли первого класса, но и не такого маленького, как артиллерийские корабли.

Передо мной открывался бескрайний космос – пространство, где не было ни низа, ни верха. В нем, среди немигающих звезд и десятка планет, я ощущала себя свободной. Дышала свободой – она пронизывала меня, мою душу, наполняя умиротворением.

И в этом умиротворении женские голоса были абсолютно лишними.

Распахнув веки, я не сразу сообразила, где нахожусь. Белый потолок в сгущающихся сумерках выглядел совершенно обычным, но чужим. В моей спальне в особняке он имел три оттенка серого, а потому находилась я…

С кровати я слетела мгновенно, но тут же ойкнула от небольшого дискомфорта в стопе. Вспомнив свой очередной неудачный побег, я окончательно сложила всю мозаику. Это модифицированный доставил меня в свой колледж и уложил на одну из шести кроватей, что заполняли эту комнату. Возможно, он же и оказал первую помощь, перевязав ногу пропитанным в каком-то лекарстве бинтом.

Нога под бинтом немного саднила.

У меня было время осмотреться. Комната пустовала – женские голоса слышались где-то за дверью, а потому я могла спокойно подготовиться к первой встрече с обитателями этого колледжа. Что примечательно, в этой комнате занята была только одна кровать – она была не только по-особому заправлена темно-синим покрывалом, но и обложена личными вещами.

Поверх самой кровати лежала книга в зеленой обложке с закладкой где-то посередине. На подоконнике рядом с кроватью стояло настольное зеркало в круглой серебряной оправе. На прикроватной тумбе вразнобой лежала косметика, выглядывая из раскрытой ярко-зеленой косметички, а из чуть приоткрытого шкафа, что стоял по другую сторону кровати, торчали вешалки с одеждой.

Такие тумбы и шкафы из темного дерева имелись рядом со всеми кроватями.

По левую сторону от моей кровати, у светлой стены стоял массивный камин из красной кирпичной кладки. Рядом с ним левее находилась одинарная межкомнатная дверь. Вторая такая же дублировалась у противоположной пустой стены.

Мой чемодан, покрытый засохшей грязью, нашелся под кроватью.

Понимала: медлить нельзя. У меня был только один шанс произвести правильное первое впечатление на мужскую половину колледжа. Выбрав более-менее симпатичное платье с широкой юбкой и босоножки на тонком низком каблуке, я отправилась в душ приводить себя в порядок. Как я и предполагала, ванная комната находилась за второй дверью.

Но ванной комнатой ее трудно было назвать ввиду отсутствия самой ванны. Здесь стояли две душевые кабины, два унитаза, огороженные стенами, и две раковины. Стопки разного размера полотенец заполняли узкий вытянутый стеллаж. Ни зеркала, ни каких-либо украшений для создания уюта, ни… светильников.

Я вообще не нашла ни одного выключателя и ни единой розетки. Но и на этом сюрпризы не заканчивались. Когда я вышла из душа, то поняла, что волосы высушить мне здесь совершенно нечем. Переносной мини-файн я с собой не брала, а стационарного нигде не нашла. Как не нашла и элементарного – стимов, чтобы постирать, высушить и погладить грязную одежду.

Пришлось вытираться полотенцем, насколько это было возможно. Волосы еще оставались влажными, когда я переодевалась. За окном все больше темнело. Так и не найдя источников света, я взяла с каминной полки длинные спички. Зажигать их умела: в особняке Мерль имелись камины, а потому одинокую свечку, занимающую подсвечник в форме рыбки, я зажгла.

Только светлее почти не стало.

Постояв в нерешительности у двери, я вдохнула, выдохнула, улыбнулась и вышла из спальни. Голоса мигом стихли. Шесть пар любопытных глаз смотрели на меня в некотором недоумении, а я в таком же недоумении рассматривала подобие гостиной, где на двух угловых диванах сидели девушки в абсолютно одинаковой одежде.

Большой кирпичный камин в этой комнате, обитой деревянными панелями, горел. Дерево тихо потрескивало, но в этой тишине этот звук казался оглушительно громким.

Сделав вывод, что это женское крыло колледжа, я повторно натянула на губы улыбку. Еще пять таких же дверей, как и та, из которой я вышла, видимо, вели в другие спальни. Остальное место было заставлено полупустыми шкафами с книгами и… черным роялем, что занимал место у стеклянной стены, за которой просматривались зеленые растения.

– Привет, – поздоровалась я, закрывая за собой дверь.

Свечку, что я держала в руке за подставку, пришлось погасить. В этой полутемной комнате она нисколько не прибавляла света. Весь свет давал камин.

– Привет, ты новенькая? – произнесла симпатичная рыжая девушка.

Ее лицо усеивали веснушки, а копна вьющихся волос торчала во все стороны. С улыбкой меня встретила только она, остальные же оставались словно настороже. Я тоже ощущала себя не в своей тарелке.

– Новенькая. – Я кивнула, поставив подсвечник на полку ближайшего книжного шкафа.

– Садись к нам, скоро ужин, – предложила другая – жгучая брюнетка с карими глазами. – Я Маиша. Это Васита, Пелана, Курта, Зана и Габриэлла.

Присев на край одного из диванов, я кивнула каждой девушке. Габриэллой оказалась рыженькая, которая не переставала радостно улыбаться.

– А ты? – спросила блондинка с тонкими розовыми прядями в волосах. Маиша представила ее Васитой.

– А я Веролика, – назвалась и я, совсем позабыв о том, что не представилась.

Так и хотелось стукнуть себя по голове. Честно говоря, увидев девушек, я растерялась. С новыми людьми мне всегда было сложно знакомиться.

Повисло неловкое молчание.

– Я хотела высушить волосы, но не нашла чем. И как включить свет, тоже не нашла, – произнесла я, ни к кому конкретно не обращаясь.

– И не найдешь, – усмехнулась Пелана, перекинув за спину свою роскошную пепельную косу.

– Здесь нет света. И другой техники тоже нет, – заметила Васита, не скрывая негодования. – Даже ифон зарядить невозможно.

– А как же вы тогда тут живете? – Сказать, что я была в шоке, – это ничего не сказать.

– Так и живем, – пожала плечами Васита. – Без электричества.

– Но ты не переживай, – решила подбодрить меня Габриэлла. – Это только первую неделю сложно, а потом привыкаешь. Хорошо еще, что горячая вода есть.

Нет, ну если в таком ракурсе рассматривать…

– А парни в другом крыле живут, да? – задала я тот самый вопрос, который интересовал меня значительно больше удобств.

– Парни? – Зана громко и заливисто рассмеялась, глядя на меня своими синими глазищами как на умалишенную. – Здесь нет парней.

– Это женский колледж, Веролика, – добавила Пелана. – Ты не знала?

Я похолодела. Да что там похолодела? Наверняка побледнела. Паника и неверие настигли меня в тот же миг, едва я осознала всю степень подставы. Ни в одном буклете, принесенном мачехой, не было указано, что это женский колледж. Ни в одном!

Да если бы я знала, то никогда бы не взошла на борт корабля. Устроила бы истерику, побег прямо из летного авто. Да все что угодно – тысячи вариантов возможного развития событий проносились в моей голове, но я не сделала ничего. Потому что не слишком старалась сбежать. Потому что знала: у меня есть план на крайний случай. Я была готова им воспользоваться, была готова выйти замуж за кого угодно, чтобы отец потерял надо мной власть, но…

Я не учла, что возможности реализовать план мне просто не предоставят.

– А преподаватели? Мужчины-преподаватели здесь есть? – спросила я с надеждой.

В моем положении уже было не до выбора. Да я бы и за старика замуж вышла, сумев бы с ним договориться!

– Единственный здесь мужчина – это наш директор, – ответила Васита. – Но тебе ничего не светит, как и нам всем. Наша Курта пытается охмурить его вот уже полгода.

– Безрезультатно, – пожала плечами шатенка с пронзительными серыми глазами. От всех девушек, она, пожалуй, сильно отличалась. Отличалась непревзойденной, слепящей красотой.

– Да я и не собиралась… – произнесла я заторможенно, едва слышно, теряя последнюю надежду. Но! – А с территории колледжа вы выходите?

– В основном мы изолированы от остального острова. Один раз в неделю кто-то из нас вместе с имситом Эльдертарионом выходит за продуктами, но на этом все.

Я даже не поняла, кто именно мне ответил. Сжав зубы до боли, пыталась не взвыть вслух, тогда как очень хотелось. Хотелось взяться за голову и от души пореветь, потому что положение, в котором я оказалась, было просто безвыходным.

Почти безвыходным.

Вариант оставался только один – имсит, но он мне совершенно не подходил. Зачем я вообще тогда пыталась сбежать, если на место одного модифицированного придет другой? Он не даст мне свободы, не даст жизни. Я окажусь в еще одной тюрьме.

Громкий противный звук неприятно резанул по ушам.

– Это что? – спросила я у девушек, переговаривающихся между собой.

Ответила мне поднимающаяся с дивана Маиша:

– Пора собираться на вечернее построение.

Дугообразная арка из общей гостиной вела сразу в просторный холл, где девушки выстроились в единую линию. На их фоне в другой одежде я ощущала себя не в своей тарелке. Впрочем, дело было, скорее всего, вообще не в одежде. Просто я не вписывалась в это место от слова совсем и находиться здесь в принципе не желала.

На больших окнах висели тяжелые бордовые портьеры. Кроме уже привычных взгляду подсвечников и двух каминов, на стенах имелись странные кованые фонари. В них огонь горел будто на свече, но самих свеч видно не было. Лично я таких ни разу в жизни не видела.

Позади нас стояли круглые деревянные столики в окружении небольших диванчиков и кресел. За ними по углам вились массивные растения в горшках, с распустившимися на концах белыми и розовыми цветами. Несколько картин, каминные полки со статуэтками и шкатулками для спичек – вот и все убранство почти пустой комнаты. Гораздо больше места занимали арки и двери.

– Все собрались? – раздался холодный голос имсита.

Он вышел из боковой двери, оглядывая нас невозмутимым взором. Взгляд его совсем не зацепился за меня. Скорее наоборот, прошел сквозь меня, будто я не являлась значительным элементом этой композиции.

Впрочем, на фоне имсита мы все выглядели незначительными.

В брюках цвета хаки, в темно-зеленой футболке и массивных ботинках он выглядел как-то по-военному. Не строго, нет, скорее так, будто собирался на охоту. Мой отец примерно так и одевался на подобные мероприятия, которые увеселительными я нисколько не считала.

– Итак, сегодня вас стало на одну больше. Думаю, вы уже успели познакомиться с Вероликой. В ближайшие дни вы должны приучить ее к нашему распорядку и рассказать обо всех нюансах проживания в колледже, – подошел мужчина ко мне, не глядя протянув белый лист.

Взяв его, я пробежалась глазами по предоставленному расписанию.

– Просыпаться в пять утра? Вы шутите? – возмутилась я, застопорившись уже на первой строчке.

– Нисколько, – невозмутимо ответит имсит, сверкнув серебром. – Мы поднимаемся так ежедневно.

– Работа в саду, уход за животными, – читала я вслух, вырывая строчки из распорядка. – Это колледж или тюрьма?

– А это уже решать вам.

– Я хочу уйти! – смяла я лист в кулаке, решительно глядя модифицированному в глаза.

Девушки негромко рассмеялись на мою реплику, но я осталась непоколебима, нисколько не смутившись. Ждала ответа, и мне его предоставили:

– Отсюда вы, Веролика, сможете выйти только в трех случаях. Первый: я посчитаю, что вы готовы покинуть это место. Второй: вам исполняется двадцать один и вы принимаете решение покинуть мой гостеприимный дом. Третий: вас забирают родители. И не пытайтесь сбежать. Этим вы только навредите себе. А теперь ужин. Надеюсь, что Агнес сегодня ничего не сожгла.

Девушки неспешно последовали за имситом. Я тоже поплелась, но все как есть оставлять не собиралась. Пройдя через другую арку, мы оказались в просторной столовой. Миловидная пышнотелая блондинка в белом фартуке как раз заканчивала сервировку стола. Количество приборов, тарелок и бокалов поражало воображение. Тут будто готовились к званому ужину: белоснежная скатерть, темно-синие салфетки, цветы в вазе и серебро. Много-много серебра.

– Агнес, все готово? – поинтересовался модифицированный.

– Да, директор Тарль. Я почти закончила, – улыбнулась девушка, упорхнув обратно на кухню.

Для этого ей пришлось сделать всего несколько шагов, потому что кухня и столовая были единым помещением, разделенным при помощи длинного кухонного острова.

– Каждый день в обязанности одной из воспитанниц входит готовка на всех, а после мытье посуды, – методично добивал меня мужчина, усаживаясь во главе стола.

– А учеба? – спросила я, потому что на колледж это заведение походило меньше всего.

– Все есть в расписании, которое вы так лихо смяли.

Усевшись за стол, я развернула измятый лист. На ужин давалось всего двадцать минут, а потому было ясно, почему все ели быстро и в тишине. Я тоже последовала примеру девушек, но вскоре жевать стало затруднительно. Ощутив на себе чужой въедливый взгляд, я даже отвлекаться не стала – и так знала, кому он принадлежит.

Тому, кто поел быстрее всех.

Когда время закончилось, девушки поднялись и унесли свою посуду на кухню, складывая ее в корзинку. Эта корзина стояла в одной из двух больших раковин, что были вмонтированы в столешницу. Сам кухонный гарнитур оказался массивным и длинным, но привычной техники я не увидела. Пыталась отыскать взглядом духовой шкаф или варочную панель, но не нашла ни того, ни другого. Даже холодильного шкафа не нашла.

Всю остальную посуду из столовой забирала Агнес. Девушка мило улыбнулась мне, когда я выходила из столовой обратно в холл.

– Веролика, – окликнул меня директор, стоило только пройти мимо него.

Я в этот момент отчаянно надеялась, что поджидает он совсем не меня. Зря надеялась.

– Вы что-то хотели?

– Завтра твоя очередь дежурить на кухне. Тебе предстоит приготовить завтрак, обед, полдник и ужин…

Мужчина явно хотел добавить что-то еще, но я его нагло и бессовестно перебила. Мне даже стыдно не было:

– Послушайте, ну зачем я вам здесь нужна, а? Отпустите меня.

– Все просто. Мне за тебя платят.

– Так пусть и дальше платят, но меня здесь не будет. Об этом никто не узнает. А потом вы просто скажете, что я сбежала и мои поиски не увенчались успехом. Тут же живут эти – люди-животные. Скажете, что меня сожрали.

– Веролика, они не едят людей, – ответили мне насмешливо. – Но даже если бы ели, ты все равно останешься здесь, как и все другие. Тебе придется с этим смириться. А теперь иди спать. Завтра рано вставать. Впрочем, как и во все последующие дни.

Мне казалось, что модифицированный получает особое изощренное удовольствие, видя мои смятение, злость и беспомощность. А я злилась. И беспомощной ощущала себя тоже, потому что абсолютно не знала, как отсюда сбежать, можно ли вообще отсюда сбежать и, самое главное, где потом скрываться.

Но бежать совершенно точно было необходимо.

Смерив мужчину негодующим взглядом, я отправилась в спальню. Даже спрашивать не стала про ту странную шипастую колючку и свое ранение. Было понятно, что именно имсит притащил меня в дом и оказал помощь, а лишний раз разговаривать с ним не хотелось. Потому что неприятно. Неприятно, когда на тебя смотрят снисходительно, как на маленькую глупую девочку.

В комнату я возвращалась не торопясь. Попутно осматривала, где есть выходы из дома на улицу. Ближайшие от спальни стеклянные двери находились в общей гостиной и закрывались и открывались только изнутри. Даже не на замок, а на простую вертикальную щеколду.

Когда я вернулась, моей соседки по несчастью в спальне еще не было. Учитывая, что остальные девушки зашли в другую комнату, я могла сделать вывод, что со мной проживает Агнес – не самая худшая компания. Некоторые девушки показались мне не слишком приятными.

До отбоя я занимала себя как могла. Перебирала вещи, доставая их из чемодана и развешивая и раскладывая в шкафу. При свете трех одиноких свечей делать это было не очень удобно, но лучше так, чем бесцельно лежать и смотреть в потолок. В момент, когда на кровати остался только мешочек с документами и комплектом удобной одежды да несколько платьев, на пороге комнаты появился неожиданный визитер.

– Форма, – сухо произнес имсит, кидая стопку одежды мне на кровать. – Признаться, поражен, что ты разобрала чемодан. Я думал, что ты сегодня же попытаешься сбежать.

– Вы слишком много думаете обо мне, – вырвалось у меня против воли в жгучем желании хоть как-то укусить мужчину.

Это было дерзко и неоправданно. В тот же миг я осознала, что и кому сказала, но забирать свои слова назад уже было поздно. Язык мой – враг мой.

Имсит помрачнел. Не разорвал меня на части голыми руками, не припер к стене, пытаясь задушить. Вообще не дернулся, ничего не сказал. Молча вышел из спальни, и только серебро его глаз выдавало всплеск эмоций.

Мне в очередной раз повезло, но станет ли это уроком? К огромному сожалению, я, кажется, на собственных ошибках совсем не учусь. Я ведь видела его в ярости – в кабинете на космолете – и все равно не промолчала. И скорее всего, и дальше молчать не смогу, а потому оставаться здесь для меня просто небезопасно.

Оставив рядом с кроватью мешочек с вещами, я разбирала стопку принесенных мне вещей. На каждой футболке, каждой куртке имелась золотая эмблема “Трудового колледжа” – перекрещенные между собой лопата и грабли. Это было даже не смешно.

Зато в комплекте к вещам шли удобные кроссовки. Их я с удовольствием примерила и с сожалением отправила в шкаф.

Самое ужасное в моем положении – это отсутствие денег и знаний. На то, чтобы разобраться с этими проблемами, требовалось время, которого мне вечно не хватало. Среди ночи я точно не обзаведусь жильем и работой, но завтра собиралась найти и то и другое. Что же касается пропитания – в джунглях наверняка можно отыскать что-нибудь съестное. В конце концов, здесь должна водиться какая-то рыба. Уж рыбу палкой на мелководье я смогу поймать.

Именно с этими мыслями я и отправилась в кровать. Агнес вернулась через несколько минут и предложила мне книжку почитать. Это оказалось единственное развлечение, которое было доступно девушкам перед сном. Выбрать себе увесистый томик на вечер можно было в библиотеке или в общей гостиной, куда девушки складывали понравившиеся им книги. Для меня Агнес выбрала любовный роман.

– Спасибо, – улыбнулась я несколько неловко.

Читать точно не собиралась, но почему бы и нет? Бежать можно было только тогда, когда все уснут, а это время придет еще не скоро.

Однако почитать у меня так и не получилось. Агнес оказалась той еще болтушкой, но при этом вполне позитивным человеком.

– А ты откуда? – спросила она, удивив меня вопросом.

Сходив в душ – не представляю, как она делала это в темноте, – девушка переоделась в форменную пижаму и забралась под легкий плед.

– С Земли.

– Да нет же, – рассмеялась она. – Мы тут все с Земли. Я имею в виду, с какого уровня? Вот я со среднего. Мои родители держат кондитерские лавки. Они небольшие, но в Верграйзе их несколько, а за пределами столицы больше десяти.

– Я… – говорить о том, что я с верхнего уровня, не хотелось, потому что это вызвало бы новые вопросы, а потому я солгала: – Тоже со среднего. Мои родители работают на семью имсита. Отец водитель, а мать горничная. Они так и познакомились.

– Повезло, – совершенно серьезно заметила девушка.

– Это чем же?

– Ты наверняка бывала в их доме. Я всегда хотела посмотреть хоть одним глазком на эту роскошь. Говорят, их дома очень большие.

– Наверное, – пожала я плечами, не желая вдаваться в подробности.

– Так ты не видела? – разочаровалась Агнес. – Жаль. Знаешь, я хотела бы лет через десять купить особняк на третьем уровне. Представляешь, просыпаешься, выходишь на балкон с чашечкой чая, а вокруг тебя зелень и цветы. Никакой грязи, никакой серости, никакого шума…

– И летные авто имситов носятся за высоким забором, – пробурчала я.

– Тебе не нравятся имситы?

– А что в них хорошего? Они фактически поработили планету и людей. Они как пиявки, высасывающие все ресурсы.

– Ну не все же, – обиделась девушка. – Все девчонки влюблены в нашего директора. Он вообще не похож на имситов. Совсем не высокомерный и не страшный. Правда, никому до сих пор не удалось его увлечь.

– И не удастся. Проще заставить камень влюбиться, чем имсита. Все они бесчувственные монстры.

Вспомнив отца и то, что ждет меня после колледжа, я снова разозлилась. Понимала, действительно понимала, что не все модифицированные такие говнюки, как он, но большинство совершенно точно были сделаны из одного теста. Каким являлся директор этого колледжа, я выяснять не собиралась.

Мы с Агнес немного помолчали. Я пыталась разглядеть хоть строчку под светом свечи, а девушка просто смотрела в никуда, думая о чем-то своем. Наконец вернувшись в реальность, она задала новый вопрос:

– А почему тебя сюда отправили?

– Убегала из дома, – пожала я плечами. Почти что и не соврала. – А тебя?

– Чтобы похудела. Это ведь трудовой колледж. Родители считают, что тяжелый труд пойдет мне на пользу. – Было видно, что девушке не очень приятно говорить на эту тему.

– Ну и как результат?

– Отлично, – широко улыбнулась Агнес. – Я не похудела, но перестала комплексовать по этому поводу. Неважно, кто и что думает обо мне. Главное, что я себе нравлюсь.

– И это правильно. Скажу тебе откровенно, ты совсем не выглядишь… – тщательно подбирала я слова.

– Толстой? – усмехнулась она. – Я знаю. Просто у меня объемные формы. Но когда тебе каждый день говорят, что ты толстая, хочешь не хочешь, а поверишь. Но теперь все действительно нормально.

Мы поболтали еще какое-то время. Агнес рассказывала о распорядке, который заведен в колледже, но я ее почти не слушала. Вскоре девушка и вовсе заснула, но я дождалась, пока ее сон станет крепким.

Переодевалась почти в темноте. Брюки, футболка, куртка и ботинки – все вещи были моими и очень удобными. Единственную свечу погасила уже перед уходом. Сам мешочек с собой брать не стала, только переложила во внутренний карман куртки документы. К тому моменту, когда я была полностью собрана и готова, в доме воцарилась полная тишина, так что в общую гостиную я выбиралась с осторожностью.

Ни одного скрипа, ни одного звука – я не могла позволить себе ни единой ошибки, потому что слух у имситов был гораздо лучше человеческого.

Медленно приподняв щеколду, я потянула в сторону стеклянную дверь, открывая ее ровно настолько, чтобы просочиться наружу. В этом доме в принципе было много окон и дверей для естественного света, но этот факт я просто отметила мельком, потому что гораздо больше меня интересовало то, что творилось снаружи.

Выбравшись на воздух, я на мгновение замерла, осматривая открывшиеся виды. Кажется, передо мной предстал просто безграничный сад. Он тянулся в обе стороны необъятной зеленью, но кое-где имелись небольшие постройки. Что радовало, так это полное отсутствие освещения.

Ступив на дорожку, сложенную из брусчатки, дальше передвигалась уже перебежками, стараясь совсем не выходить из-под крон деревьев. По дороге мне даже удалось нарвать себе фруктов, но много унести не получилось. В два кармана залезло только по яблоку.

Было страшно идти вот так. Даже не столько страшно, сколько жутко. В высоких кронах деревьев прятались певчие птицы, то по сторонам, то прямо у меня за спиной слышался треск, а то и вовсе неясный скрежет. Очень боялась, что здесь есть собаки, и, как назло, вдалеке кто-то завыл.

Я ускорилась. Высокий забор был все ближе с каждой минутой, но через ворота я выходить все равно не собиралась. Ушла несколько левее – туда, где близко стояло мощное дерево, ветки которого свешивались наружу. Вот по нему-то я и начала карабкаться, что было проблематично. Но я упертая – ни ободранная ладонь, ни дыра на штанах меня не остановили.