Текст книги "Неженка"

Глава 7
Как воздух

Воспитанницы спешно покинули столовую, но Эльдера, кажется, их испуганный вид нисколько не волновал, как и испорченная столешница. Все его мысли сейчас занимало вызывающее поведение сестры.

– Что ты себе позволяешь? Сколько раз я тебе говорил: держи язык за зубами, жить будешь дольше.

– Это бесплатный совет? – мрачно спросила девушка.

– Если хочешь.

– Тогда я тоже дам тебе бесплатный совет: не смей связываться с этой малолеткой. Эти блондиночки тебя когда-нибудь погубят.

– Да, – кивнул мужчина покладисто, цедя слова сквозь стиснутые зубы, – и ты в их числе. Переночевать не приглашаю.

– Ты не посмеешь выгнать меня на ночь глядя! – обескураженная новостью, воскликнула Эльза.

Такой подставы от брата она никак не ожидала.

– Еще как посмею, – поднялся Эльдер из-за стола. – Езжай к себе, Эльза. Ты баламутишь умы моих воспитанниц. В прошлый раз ты устроила среди ночи вечеринку с коктейлями.

– Но им тоже нужно отдыхать! Ты тиран! – девушка даже не пыталась сдерживать свои эмоции.

Утратить контроль она все равно не могла. Слишком сильно отличалась от имситов, превосходя их по многим параметрам.

– И тиран, и деспот, но это мой дом и мои правила.

Разозлившись, Элааиза поднялась, специально опрокинув свой бокал. Кухню этого дома она покидала стремительно через ближайшую стеклянную дверь, но еще не знала, что ее уход из особняка Эльдер заранее спланировал.

Еще до того, как войти в холл, он связался с Фави по внутренней межматериковой связи. Через радиопередатчик связисту – отцу Малики и супругу главы племени – было передано письмо, перевод которого и получил племянник волчицы. Услышав невнятный возглас, полный изумления, имсит гаденько улыбнулся.

Фави все-таки поймал Эльзу.

Этот парень давно бегал за его сестрой. Эльдер точно знал, что девушка любила волка, но, как и многие, боялась своих чувств к тому, кто целиком и полностью отличался от людей и имситов. Боялась, а Фави становился все решительнее и настойчивее.

Что, несомненно, нравилось Эльзе, как бы она ни пыталась это скрыть. Его сестра вообще не умела скрывать эмоции, была открытой книгой в отличие от Эльдертариона. Вот он-то в этом деле, как оказалось, был почти мастером.

Ему невероятно трудно давалось нахождение здесь Веролики. Он едва ее выносил. Эльза была права: эта девушка походила на Каролину – глазами, цветом волос, чертами лица, но на ту Кару, которую он помнил со времен космической военной академии. Спустя шесть лет Каролина сильно повзрослела и стала другой.

Однако пахло от Веролики абсолютно по-другому. Этот ненавистный аромат корицы просочился, казалось, в каждый уголок этого дома. Эльдер натурально сходил с ума. Он не мог смотреть на эту девушку, но желал смотреть только на нее. Он не мог свободно дышать в ее присутствии, но жадно вдыхал аромат корицы. Он не мог находиться рядом с ней дольше мгновения, но все его естество стремилось именно к ней.

Доктор из поселения не нашел у мужчины никаких отклонений. Все показатели были в норме, если не считать слегка пошаливающих гормонов, но причиной этого врач считал долгое отсутствие отношений. Эльдеру хотелось получить четкое, правдивое и более реалистичное объяснение происходящему, но другого у специалиста не имелось.

А имсит знал другой вариант, и он ему совершенно не нравился.

Говорили, что у каждого модифицированного есть своя слабость – идеальная девушка, подходящая ему если не по всем, то по большинству параметров, но Эльдертарион в эти бредни не верил. Он ни за что не хотел, чтобы это было правдой. Только не с ним. Потому что он не собирался себя ограничивать браком. Ему вообще не нужен был никто: он привык быть один. Одиночество его не угнетало.

Эльдер пытался вырвать себя из этого сумасшествия. Чтобы развеяться, он решил вчера съездить в бар, прозванный на Малли таверной. Беседуя за дальним столиком у окна с милой официанткой, что давно была симпатична ему, мужчина вдруг остро ощутил аромат корицы. Он попал в помещение через распахнутые настежь створки, и никаких сомнений не оставалось: Веролика находилась не в особняке. Она была здесь – прямо на улице.

Увидев ее, имсит едва не вывалился в окно. Девушка убегала от Аты – главы племени двуликих, что патрулировала материк вместе со своим племянником. Окликнув женщину, модифицированный вышел на улицу. Ему не составило труда догнать беглянку: ее поймали раньше него.

Эльдер готов был разорвать Веролику на месте, но одновременно с этим невероятно желал девчонку в этот момент. Если бы она произнесла хоть одно неосторожное слово, он бы взял ее прямо там – на пыльной дороге. Себе-то он мог не врать: все благородство могло идти в задницу, когда дело касалось этой девушки.

И сейчас он тоже хотел ее.

Даже ее неосторожное касание ногой под столом стоило ему всего его самообладания. А еще и Эльза треплет нервы!

Нет, с этим срочно нужно было что-то делать, но эту девушку так просто, как сестру, он выпереть из особняка не мог. Потому что ей требовалась его помощь. Не меньше, а может быть, даже больше, чем остальным. А ему нужна была она.

К сожалению.

Глава 8
Бойся своих желаний

Я уснула, едва моя голова коснулась подушки, а проснулась от стойкого ощущения, что на меня пристально смотрят. Пока села, пока зажгла свечу, странное чувство пропало. Да и в комнате, кроме спящей Агнес, никого не оказалось. Подложив под щеку обе ладони, девушка смешно причмокивала губами.

Решив оставить свечу гореть, я снова легла под одеяло и закрыла глаза. Пять, десять, пятнадцать минут – я крутилась, вертелась и никак не могла найти для себя удобное положение. В конце концов, решив для себя, что уже выспалась, я нехотя поднялась и отправилась в душ. Судя по всему, спать я могла бы еще пару часов точно, но желания поваляться не возникало.

Меня обуревало другое желание. Как никогда раньше, мне хотелось выпить горячего шоколада с орехами. Я прямо-таки ощущала его аромат, чувствовала сладкий привкус на языке…

Переодевшись, я решила устроить маленький рейд по кухне. Прокравшись туда, тихо шуршала по шкафам в поисках шоколада. Нашла исключительно по запаху, потому что белые мешочки были не подписаны. В них лежала шоколадная стружка.

В другом шкафу мне удалось отыскать орехи. Взяв немного, я растолкла их и переложила в турку, где уже закипало молоко. Щедро насыпав шоколада, жадно вдыхала аромат, разлившийся по кухне. Это было единственное, что я умела готовить. Хотя и готовкой это было не назвать. Зато горячий шоколад у меня всегда получался.

Правда, оценить его вкус было некому. Никто дома не пил этот сладкий напиток, который я попробовала в одном из кафе на окраине второго уровня, а для меня отдельно его готовить запрещали. Тогда кухарка, сжалившись, меня и научила. Только делала я это исключительно по ночам, чтобы никому не мешать и чтобы меня хозяева особняка не видели.

Доварив шоколад, я взяла с собой турку и чашку, разместив их на деревянной подставке. Далеко уходить не собиралась. Открыв стеклянную дверь, ведущую из кухни в сад, села прямо на ступеньки. Вот так, в тишине ночи, любуясь прекрасным садом и ежась от утренней прохлады, я и наслаждалась самым невероятным напитком.

К сожалению, не в одиночестве.

Я не услышала шагов, не почувствовала чужого приближения. Только вздрогнула от жесткого:

– Встань.

И я встала, даже не подумав ослушаться. Сейчас за меня говорил проснувшийся инстинкт самосохранения. И еще немножко страх. Страх того, что мы с имситом снова остались наедине.

– Садись, – отдал он новый приказ.

Прежде чем сесть, я на всякий случай посмотрела вниз. Подо мной, к моему личному удивлению, обнаружилась подушка. И это было самое странное, что я могла увидеть в это ранее утро. Кроме модифицированного.

– Нельзя сидеть на холодном, – абсолютно безэмоционально произнес он за моей спиной. – Тебе еще детей рожать.

– Не рожать, – возразила я насмешливо. Смех этот был скорее нервным. – Отец хочет сделать из меня модифицированную.

На мои плечи неожиданно опустился плед. Точно плед, я его даже пощупала. Сказать, что я была шокирована, – это ничего не сказать, но виду старалась не подавать.

– А ты?

– А что я? – Я нахмурилась, почувствовав, как мужчина сел рядом со мной на ступеньки. Пришлось немного подвинуться, чтобы мы не касались локтями. – Простите за прямолинейность, но я не хочу становиться монстром.

На мою реплику имсит лишь коротко усмехнулся. Но ведь они действительно не были людьми. Были похожи внешне, но не более.

– Моя сестра, как ты уже, наверное, успела заметить, носитель гена нового поколения. И моя… – Секундная пауза показалась мне бесконечной. – Подруга. Каролина беременна сейчас. Но да. Слишком мало проведено исследований, чтобы говорить утвердительно, что каждый носитель способен зачать и выносить дитя. Но ведь дело не в этом?

Вопрос застал меня врасплох. Я была не готова к таким откровениям. Честно говоря, вообще не понимала, почему мы до сих пор сидим и разговариваем.

Тяжело вздохнув, я ответила предельно честно:

– Я не хочу меняться. Не хочу быть другой, понимаете? Я человек, и мне этого достаточно.

– Но от тебя ничего не зависит. – Это был неоспоримый факт, который я вполне готова была оспорить. Но не здесь и не с таким собеседником.

– К сожалению, – уныло признала я и внезапно вспомнила о кружке, к которой в последние минуты не прикасалась. – А хотите горячего шоколада?

– Признаться, я на него рассчитывал, когда шел на запах.

За неимением еще одной кружки, я залпом допила свое сокровище и вновь наполнила, протягивая сосуд имситу. Он отказываться не стал. Так, в уютной тишине, мы посидели еще какое-то время. Первым, как ни странно, заговорил директор:

– Я хочу, чтобы ты понимала. Ты здесь ровно на два месяца, и я ничего с этим не смогу поделать. Ты уедешь отсюда до своего дня рождения, но при этом и бежать тебе здесь некуда. Ты могла бы попросить защиты у племени, но слишком мало шансов, что тебе ее дадут. Да и у них другие законы. Свободы ты там не обретешь.

– Зачем вы мне все это рассказываете? – Я испытывала смятение.

Не смотрела на модифицированного, продолжая пялиться на сад. Где-то далеко на стыке темного неба и суши появилась первая узкая полоска. Она имела темно-фиолетовый цвет, насыщаясь ярко-розовым отливом с каждой секундой. Холод все еще касался щек, но скорее остужал их, нежели морозил. В остальном, завернутая в теплый плед, я чувствовала себя под надежной защитой.

Мне однозначно не хотелось уходить. И еще больше не хотелось начинать этот долгий день с зарядки. После вчерашнего тело ломило непередаваемо, но я старалась не замечать эту тянущую боль в мышцах. Однако вскоре не замечать ее просто не получится.

Тем временем имсит продолжал быть со мной предельно откровенным:

– Чтобы ты не питала иллюзий. Если ты и сможешь сбежать, то только по прибытии на Землю, но сама понимаешь, что твоему отцу ничего не стоит тебя найти. Тебе лучше смириться.

Последняя фраза стала тем самым ржавым гвоздем в крышку моего гроба. Я знала, что никогда не смирюсь, ни за что не смирюсь. Чего бы мне это ни стоило, я добьюсь своего. Любыми способами.

И почему бы не начать уже прямо сейчас?

Заметив шоколад на губах мужчины, я решила не откладывать с соблазнением. Мне выпала просто невероятная возможность испытать свои умения и выдержку модифицированного.

Пока мужчина смотрел на меня в ожидании хоть какой-нибудь реакции на его слова, я медленно притронулась подушечками пальцев к его губам, стирая шоколад. Мое запястье стиснули в то же мгновение, накрепко перехватывая руку и отстраняя.

– Никогда так больше не делай, – процедил Эльдертарион, отпуская мою руку.

Белая чашка треснула в его пальцах, но он этого даже не заметил. Тягучие капли коснулись ступенек, следом рассыпались черепки. Я не дышала, затаила дыхание, ожидая новой порции льда в свою сторону.

И она не заставила себя долго ждать:

– Убери за собой и иди на зарядку.

Поднявшись со ступенек, модифицированный скрылся в дверном проеме. Вскоре его спина исчезла за аркой, что вела в общий холл. Я же была собой просто невероятно довольна, даже несмотря на то, что мне придется убирать беспорядок. Потому что в тот самый миг, когда я коснулась губ мужчины, его глаза жарко сверкнули серебром, а значит, реакция есть.

Только не такая, какая мне была нужна. Вскоре я в этом убедилась.

Мы бежали уже шестой круг вокруг особняка. Силы мои иссякли еще на четвертом, а теперь я просто тихонечко выла, потому что мышцы сводило от боли, а голова кружилась от слабости. Пульс стучал в ушах, сердце налилось кровью. Казалось, что оно увеличилось в размерах и стремилось вырваться наружу.

Понимая, что вот-вот элементарно рухну без сил, я сделала вид, что подвернула ногу. Свалившись на землю, застонала громче, привлекая к себе всеобщее внимание. Слезы из глаз при этом почему-то брызнули натурально. Наверное, потому, что, падая, я ободрала коленку.

– Продолжаем бег! – скомандовал имсит остальным воспитанницам, спешно направляясь ко мне.

Присев рядом со мной на корточки, он прикоснулся холодными пальцами к моей лодыжке, вынуждая вздрогнуть от контраста. Через несколько минут таких обманчиво мягких поглаживаний я поняла, что что-то не так. Поведение директора повергало меня в замешательство.

Прежде чем Эльдертарион отреагировал, я успела окликнуть его уже дважды.

– С твоей ногой все нормально, – произнес он зло, порывисто поднимаясь.

– Но я не могу бежать, мне больно! – возмутилась я, откровенно собираясь реветь. – Даже подняться сама не могу!

– Из тебя плохая актриса, Веролика. Еще десять кругов. – Его хладнокровию можно было только позавидовать.

– Да вы с ума сошли!

– И ты просто не представляешь насколько, – припечатал мужчина, сверкнув серебром. – Двадцать.

Я поднималась со слезами на глазах. Они стеклами стояли в глазах, пока я преодолевала круг за кругом и себя. Девчонки уже давно закончили свой забег и отправились в душевые, а имсит все стоял, ожидая, когда мои издевательства наконец закончатся. Он еще и подгонять меня пытался, но я и без того ползла из последних сил, не чувствуя собственных ног. Ничего не видела, ничего не слышала и лишь мечтала, чтобы Эльдертарион отравился моим горячим шоколадом.

– Закончила! – прогрохотал голос модифицированного.

Разобрав одно-единственное слово, я обессиленно свалилась прямо на землю. Сдерживаться уже не было никаких сил. Соленые дорожки скользили по щекам, ничуть не охлаждая разгоряченные щеки.

Чужая тень загородила собой просыпающееся солнце.

– Вставай, – приказал имсит. – Я сказал: вставай.

– Ненавижу вас! – воскликнула я, размазывая слезы.

Схватив меня за футболку на спине, директор поднял меня за шкирку, словно котенка. В его страшном шепоте неприкрыто читалась угроза:

– А мне и не нужна твоя любовь. Живо привести себя в порядок!

В этот самый момент, бесстрашно и с ненавистью глядя в тлеющее серебро его глаз, я окончательно приняла решение, в котором этим утром еще сомневалась. Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы этот монстр влюбился в меня, чтобы дышать без меня не мог.

Я сделаю все. И тогда он поплатится за свои издевательства.

Вволю нарыдавшись в душе, я не пошла в вольеры ухаживать за животными. Более того, я даже столовую посещать не собиралась, решив в это утро питаться исключительно солнечными лучами, попадающими через окно на мою кровать. Лежала, бездумно глядя в потолок, и все ждала, когда за мной придут.

Потому что мне было что сказать этому модифицированному.

Но вместо него дружной злой гурьбой в спальню ввалились девушки.

– Из-за тебя мы лишились завтрака! – обвинила меня Пелана.

Она стояла ближе всех к моей кровати, сложив руки на груди, в то время как остальные толпились за ее спиной. Их осуждающие взгляды говорили о многом и даже трогали меня, вынуждая страдать угрызениями совести, но что я могла сделать? Эльдертарион должен был понять, что со мной так обращаться нельзя. Девушки пострадали именно из-за его дурного характера, так что все претензии лучше бы предъявляли по адресу.

– А я тут при чем? – развела я руки в стороны. – Я сказала, что подвернула ногу. Я не могу ходить.

Им на это возразить было нечего. Пристально осмотрев мое зареванное лицо, они так же дружно вышли из спальни. Понимала, что мне этого не простят и не забудут, но была готова к последствиям.

Только удовольствия никакого не испытывала. Директор мое отсутствие на завтраке просто проигнорировал.

Через минуту, когда я уже собиралась покинуть тепленькую кровать, в спальню вернулась Агнес. Было видно, что соседка хочет мне что-то сказать, но ничего произнести она так и не решилась. Молча взяла свои тетради и вышла, немного потоптавшись у двери.

Я тоже задерживаться не стала. Быстро одевшись, схватила тетради и…

Очень медленно поковыляла в класс, что располагался аккурат рядом с кабинетом имсита. Специально хромала на одну ногу, шла с трудом, и не заметить этого мужчина не мог. При моем появлении в холле он как раз выходил из своего кабинета. Лично я на него не смотрела, но краем глаза отметила, как он остановился и не продолжил свой путь до тех пор, пока я не скрылась в классной комнате.

И да, я хромала ему назло.

И да, я знала, к чему это приведет.

Мне нравились занятия в этом колледже. Строгая статная дама в сером костюме, представившаяся лично для меня госпожой Клаис, учила нас грамотно общаться, подбирать слова и выражения согласно случаю и компании. То, как мы могли вести себя с близкими людьми, абсолютно не походило на ту манеру общения, что предполагалась, например, при знакомстве с теми, кого бы мы только могли в будущем представить своими друзьями.

И это было понятно, даже естественно, но тем не менее все равно любопытно. Так я узнала, что воспитанная женщина в большинстве своем должна загадочно молчать, позволяя выговориться своим собеседникам. Лишь изредка необходимо вставлять сопутствующие реплики, чтобы собеседник был уверен, что вы его слушаете, а не игнорируете. Свои печали и секреты воспитанная женщина должна была переживать в одиночестве.

Честно говоря, все ее высказывания я ставила под сомнения. Если ей верить, то все женщины должны вести себя подобно моей мачехе. Вот она была просто идеалом, описанным госпожой Клаис, в связи с чем у меня возник закономерный вопрос:

– А можно узнать, где вы раньше преподавали? – задала я вопрос после позволения.

– Я веду индивидуальные занятия для невест уважаемых имситов, – важно ответила дама и тут же с подозрением прищурилась. – У вас возникли сомнения в моей компетенции?

– Что вы! – натянула я на губы улыбку. – Просто стало любопытно.

Девушки неодобрительно косились на меня все занятия. Их взгляды то и дело прикипали к моей ноге, которую я держала вытянутой. Таким образом она выглядывала из-под парты, а мне было проще сидеть. Первые два урока. Потом, когда нога затекла, мои мучения стали самыми натуральными.

Урок этикета продолжил тему хороших манер. Сначала под запись мы делали пометки, как хозяйка дома должна встречать гостей, а дальше разбирали сервировку стола для дружеских посиделок и официальной встречи. От всех этих видов вилок, ложек и ножей у меня кругом шла голова, но к ним неизменно добавлялись различные тарелки, бокалы, стаканы и чашки. Да зачем вообще кому-то столько посуды? Чтобы кухарка всегда была занята работой?

Записав два вида сервировки, преподавательница приступила к практической части. Точнее, к ней приступили девушки, которым предстояло все разложить по своим местам на столе. Я же бессовестно отлынивала, пожаловавшись на больную ногу. Мне скакать вокруг стола сегодня совсем не улыбалось.

Следующий урок должен был раскрыть для нас мир творчества. Я вообще не понимала, зачем люди тратят время на бесполезные штуки, которые потом будут пылиться в углу, пока их не выкинут. Лично мне картина из гипса и цветных пуговиц была совсем не нужна, но я послушно выполняла задание, творя что-то очень отдаленно похожее на букет цветов.

После небольшого перерыва длиною в одно занятие к нам снова вернулась госпожа Клаис. На этот раз женщина преподавала нам экономику в масштабах одного дома. Она учила нас расшифровывать платежные чеки, что приходили ежемесячно на почту. Потом мы искали на продуктах из кухни печати со сроком годности и отмечали, что и сколько хранится. Затем еще один урок был посвящен составлению меню на четыре персоны и списка продуктов, которые необходимо купить, чтобы эти блюда приготовить.

– Лишние продукты, купленные без причины, – это чаще всего лишние расходы, – наставительным тоном объясняла женщина. – Если для салата вам необходимо четыреста грамм копченого мяса, а вы купили пятьсот, то ваше меню на следующий день должно включать в себя нарезку из этого мяса, а иначе вы просто потратите деньги. Но кроме того, лишние продукты занимают лишнее место в холодильном шкафу и в других шкафах. Большое количество лишних продуктов ведет к тому, что вы забываете, что именно у вас есть, а сами продукты портятся и выкидываются. Чтобы этого не произошло, следуйте простым правилам. Покупать нужно только то, что вам необходимо: первый вариант – на день-два, второй вариант – на неделю, но с учетом того, что меню у вас уже составлено.

Закончив с записями, я устало привалилась к спинке стула. За прошедшее время нога у меня не просто начала болеть – ее сводило от напряжения и неудобной позы. Собрав тетради в стопку, я повернулась и попыталась встать. С первого раза у меня это сделать не получилось, а со второго помогли исключительно крепкие словечки и изрядная доля упрямства.

Что примечательно, больше я на себе не ловила злых взглядов. Взоры девушек наполнились искренней жалостью к обманщице, что еще больше распаляло мою и без того беспокойную совесть.

Мне моя идея уже перестала нравиться.

Но приходилось доигрывать до конца.

Выбравшись в общий холл, изрядно прихрамывая, я пошла вслед за остальными. Сейчас у нас по расписанию значилась уборка особняка, что совсем не радовало. Убираться и хромать было проблематично, а не убираться я не могла: да меня бы совесть окончательно ногами запинала.

– Веролика, задержись, – окликнул меня директор.

Именно в этот момент я почему-то отчаянно не хотела на него смотреть, но обернуться пришлось. Жестом предложив мне занять ближайшее кресло, мужчина опустился передо мной на одно колено. За тем, как Эльдертарион снимает с моей “больной” ноги ботинок, я наблюдала с огромным изумлением. Даже ойкнула не сразу, а с опозданием, чему имсит тотчас нахмурился.

– Веролика, объясни мне, зачем ты продолжаешь лгать? – его голос был требовательным, на грани злости.

И я, как ни странно, ответила ему тем же:

– Может быть, потому, что я хотела еще раз побыть с вами наедине?

Все следующие дни я не раз задавалась вопросом, что было бы, ответь я мужчине по-другому. Как бы он тогда отреагировал? Потеплели бы его чувства ко мне? Возможно, мне даже стоило заплакать, ведь мужчины абсолютно беспомощны перед женскими слезами, но…

Я произнесла то, что произнесла, и получила четкий и твердый ответ, лишенный каких-либо эмоций:

– Пошла вон.

Все следующие дни, что текли словно песчинки в часах – так же скоротечно, – имсит отыгрывался на нас, а в частности на мне за каждое необдуманно произнесенное мною слово. Отдыхать нам с девчонками удавалось только на занятиях, где мы учились шить, жить и выживать. Еще иногда готовить, но не всегда успешно.

В остальное же время мы были завалены работой в саду и физическими нагрузками, которые от одного моего открытого взгляда, от пристального внимания к мужчине становились все больше. Зато бегала я теперь неплохо, а еще неплохо страдала от одиночества, потому что, кроме Агнес, со мной больше никто не разговаривал. Когда на уборке выяснилось, что я притворялась больной, жалостливые взгляды стали почти ненавидящими.

Что же касалось Агнес, она просто не умела молчать. Нет, конечно, она очень пыталась, но по вечерам, когда у нас появлялось свободное время, делать ей это было затруднительно.

Правда, сохранять молчание я девушке помогла. Не специально, не с этой целью я каждый вечер покидала нашу спальню, но теперь мы общались значительно меньше. Я же вечерние часы проводила в компании книжек, заняв собой небольшой диванчик в холле. Это стратегически выгодное место было выбрано мною не просто так. Я читала аккурат рядом с кабинетом директора, каждый раз надеясь на то, что он заметит меня, когда пойдет в свою спальню, и опять отнесет меня в мою кровать.

И он замечал. Просто не мог не замечать меня все эти дни, потому что я была очень настойчива.

Невероятно настойчива.

Когда была моя очередь готовить, я рисовала едой и соусами сердечки на тарелках мужчины. Каждый раз старалась остаться с ним наедине, первая раньше всех прибегала на зарядку, непременно преследовала его на территории особняка. С глупыми, даже тупыми вопросами я прибегала к имситу по два раза на дню и с ошалевшей от радости улыбкой слушала его нервные ответы, произнесенные чаще всего сквозь стиснутые зубы.

Но это было еще не все. Моя настырность распространялась и еще на кое-что. По вечерам, отправляясь на кухню, я неизменно заваривала чай или готовила горячий шоколад, после чего порцию молча приносила в кабинет модифицированного.

Первые такие акты воспринимались им с откровенным удивлением, но в дальнейшем мое ежевечернее появление начало заметно напрягать директора. Вчера мы даже пустились в диалог.

– Зачем ты это делаешь? – спросил он прямо, делая глоток обжигающе горячего травяного чая. – Тебе абсолютно ничего не светит, как и всем остальным.

– Вы о чем? – насупилась я, отчаянно делая вид, что ничего не понимаю. – Я просто приготовила себе чай и решила поделиться с вами. Мне для вас чая не жалко.

– Веролика, ты прекрасно понимаешь, о чем я. – Его глаза предупреждающе сверкнули серебром. – Ты играешь в опасную игру.

– Простите, но нет. Я не понимаю вас. Если вы не против, я пойду читать. День сегодня был тяжелый.

Отрицательно качнув головой, я развернулась, чтобы уйти, но была настигнута уже в дверях. Хорошо, что только словами, эдаким очередным предупреждением:

– Остановись, пока не поздно.

Поздно.

Естественно, я ничего не ответила, но мстительно улыбнулась, уже предвкушая тот вечер, когда Эльдертарион наконец-то сорвется. Для нас обоих пути назад уже не было: я видела, как он смотрит на меня, как зависает, стоит мне задержать на нем свой очаровывающий взгляд. Я чувствовала себя соблазнительницей, искусительницей и думала о том, что победа уже за мной.

Но, как и всегда, страшно ошибалась.

Именно сегодня я решилась сама поцеловать директора, потому что мое время ускользало сквозь пальцы. Он был не стар, далеко не стар. Не противен, даже симпатичен, несмотря на присущую модифицированным странную красоту. Его вид очаровывал и пугал одновременно, но за прошедшее время я окончательно перестала бояться имсита.

И да, я готова была поцеловать его, но ничем не выдала свои намерения. Как обычно, сварив горячий шоколад, я на подносе отнесла чашку в кабинет мужчины. Его холодный взгляд обжигал. Казалось, что он все понимает, видит меня буквально насквозь, отмечает все, что я делаю для того, чтобы соблазнить его.

Короткие спальные шорты, тонкий обтягивающий топ – эта одежда подчеркивала все изгибы тела, открывала то, что я хотела открыть, чтобы заинтриговать модифицированного, заставить его желать большего.

Ставя поднос на массивный рабочий стол, я неизменно слегка склонялась, чтобы оказаться как можно ближе к Эльдертариону, чтобы он заметил неплотно сомкнутые губы, трепет ресниц, тяжелое дыхание. Никогда не представляла, что вообще умею так, но с каждым пройденным днем умело обманывала и… обманывалась.

Потому что имсит действительно начинал мне нравиться. Больше того, он мне нравился, но… Я не была уверена в том, что мои чувства правда.

Я уже сама ничего не понимала, но невозможно остановить летное авто, слетевшее с магнитного поля. Оно уже летит в пропасть, и до взрыва остаются считаные мгновения.

Закрыв за собой дверь, я вновь устроилась на излюбленном диванчике. Подложив под голову руку, под светом напольного канделябра читала приключенческий роман, время от времени прислушиваясь к тому, что происходило в кабинете. Спать на самом деле хотелось просто жутко, но я стоически боролась с собой, а вскоре уже могла сделать вид, что снова заснула прямо с книжкой в руках.

Дверь кабинета открылась с тихим скрипом. Я не могла услышать шагов мужчины, настолько бесшумно он ходил, но его тяжелый вздох уловить получилось. Как и во все прежние ночи, он стоял рядом с диваном и рассматривал спящую меня.

Только кое-что сегодня изменилось.

Горячие пальцы вдруг коснулись моего виска. Подушечки прокатились по щеке, останавливаясь на подбородке, чуть сжимая его. Мне так сильно хотелось судорожно вдохнуть воздух, но я не могла себе этого позволить. Я должна была дышать ровно, размеренно, что и делала, мысленно уговаривая себя не шевелиться.

Ровно до того момента, как его пальцы переместились мне на шею.

Моя кожа в единый миг покрылась мурашками, но меня при этом бросило в жар. Как не распахнула веки, ума не приложу, но стоило мне это просто невероятных усилий. Особенно когда подушечки чужих пальцев вдруг прокатились по краю топа, очерчивая вырез.

– Знаешь, а я ведь чувствую, прекрасно слышу, как ускоряется твое сердце, – вкрадчивый шепот коснулся моего уха. – Зачем ты это делаешь со мной, Неженка?

Я продолжала лежать максимально расслабленно. Стоило только имситу напомнить мне о своем нечеловеческом слухе, как мой пульс ускорился в разы. Потому что все это время, все эти дни он точно знал, что я не сплю, а лишь притворяюсь. Знал, но все равно играл в эту игру.

Последняя мысль придала мне больше уверенности.

Когда мужчина уже привычно взял меня на руки, а раскрытая книжка слетела на диван, я сонно приоткрыла глаза и обняла Эльдертариона за шею, тесно прижимаясь. А он будто окаменел весь, остановился, замер, имитируя статую. Дышал тяжело и рвано, порывисто, вторя моему сбившемуся дыханию.

Окончательно осмелев, я коснулась ладонью щеки модифицированного, погладила его, чуть приоткрывая глаза. А он все так же стоял, изображая камень. Не шевелился, ничего не говорил, не возразил…

И тогда я прижалась к его губам. Поцеловала неловко, чуть стыдливо, отчаянно и тут же спрятала раскрасневшееся лицо, уткнувшись в его шею. Я горела вся, все еще ощущая на губах привкус горячего шоколада. Я пылала вся, но нашла в себе силы прошептать робкое:

– Простите.

Несколько секунд, что показались мне вечностью, абсолютно ничего не происходило. Я терялась в себе, все больше путаясь в своих чувствах к этому мужчине, а он внезапно сжал меня в своих объятиях так сильно, что я тихо вскрикнула.