Текст книги "Слишком большой соблазн"

Глава 12

Горло распухло, глотать было очень больно, да и температура у Юли поднялась высокая.

– Иди домой, лечись, – отправила ее Мила.

Лечиться Юлька ненавидела, как и болеть, тем более что она сейчас собирает материал для статьи про убийство Яценко. Честно говоря, ей было немного страшновато: она пока в «слепом» поиске, основанном на обычном любопытстве, а требовалось выявить круг лиц и сферу деятельности тех, чьи интересы мог затронуть генеральный директор «Орбитальной группировки». Без помощи Заурского ей не обойтись, а дальнейшее будет зависеть от тех фактов, которые окажутся у нее в руках, и других причин, что станут ей известны. Ее преимущества: встречи с людьми, интервью, благодаря которым она сможет рассмотреть человека как под микроскопом, его поведенческий репертуар. Это своего рода анкетирование, психодиагностика, контент, анализ. Она поймет, вычислит мнения, мотивы, тенденции поведения. Она подготовит сценарий интервью так, что даже спонтанные ответы отразят реальную действительность и подлинную мотивацию.

К вечеру Юле стало совсем плохо, казалось, что распух даже язык, потому что невозможно было не только им шевелить, но и разговаривать. Сипящим голосом она вызвала «Скорую». Через полчаса в ее квартиру постучался молодой человек в белом халате с чемоданчиком.

– На что жалуемся?

Отвечать Юля не могла и написала ответ на тетрадном листке: «Не могу говорить, все распухло в горле».

– А вы пастилку сосать не пробовали? – растерянно спросил парень в белом халате.

«А вы правда врач?» – нацарапала она.

– Нет, я фельдшер. Врачи на других вызовах. Что, совсем говорить не можете?

«Не могу». Ей даже смеяться было больно, таким нелепым и потерянным выглядел фельдшер.

– Я умею только острые боли снимать. Простудные заболевания не мой профиль. Но вы же сама, наверное, знаете, чем лечиться?

«Знаю, знаю, спасибо за то, что приехали и меня повеселили», – продолжала писать Юля.

– А может, мы куда-нибудь сходим вместе? – предложил вдруг парень.

«Вы это всем больным предлагаете?»

– Нет, только вам.

«Я, как видите, к свиданию не готова».

– Но вы наверняка скоро поправитесь, а я вам позвоню.

«Уж езжайте, фельдшер, спасать других. Я как-нибудь сама».

Утром Юле стало легче, она вспомнила паренька-фельдшера и засмеялась.

– Вот такие незадачливые доктора народ лечат. А еще в женихи набивался!

Нет, после Игоря у нее надолго пропало желание заводить романы с молодыми людьми. С Игорем она случайно познакомилась на спортивном кроссе, когда для бега собрались студенты с разных факультетов университета. Он сразу выбрал ее из сотни других.

– Девушка, я могу побежать вместе с вами или за вами? Меня Игорь зовут.

Они с подружкой Шурой смеялись, была великолепная весенняя погода, солнце резвилось на небе и брызгало теплыми лучами, и все участники кросса понимали, что кафедре физкультуры важен не результат, а сам процесс и зачет всем обеспечен.

– Мне он нравится, но он запал на тебя, – шепнула Шура.

– Посмотрим, Шурочка, посмотрим.

Игорь и еще несколько ребят пристроились на беговые дорожки девушкам в затылок и так пробежали все три километра. На последнем километре Игорь потерялся.

– Ухажер-то исчез!

– Да и ладно, Шура, нам до финиша добежать надо.

На финише уже стоял Игорь и протягивал холодную колу.

– Да здравствуют лучшие спортсменки журфака! Ура, товарищи!

Он увязался за девушками в общежитие и развлекал их до вечера, жарил картошку, пел под гитару и просто рассказывал про свой родной город Норильск, про холодные зимы, про то, что в конце лета тундра синеет от ягод голубики, которых там огромное количество, и можно собрать сразу десять ведер. На следующий день Игорь встретил Юлю в коридоре университета и решительно сказал:

– Сегодня у нас поход в кино!

– А ты меня спросил?

– Вот пришел спросить, а разве ты можешь отказать такому симпатичному физику?

Юлька поняла, что сопротивляться бессмысленно. После глупого американского фильма они долго гуляли по набережной и говорили, говорили, говорили. Он был полностью самостоятельным, этот молодой человек по имени Игорь, и решения принимал и за себя, и за Юльку. Ее сначала это забавляло, но потом девушка научилась ускользать от «норильского» напора, выстраивая логические и эмоциональные барьерчики. Когда он спохватывался, было уже поздно.

– Ты должна слушаться своего мужчину, он определяет, что нужно семье.

– Игорь, пока у нас нет семьи, можно я побуду вольной девицей?

Целый год их отношений пролетел так быстро и был полон позитива, эмоций, удерживающих любовь на плаву. Юля поняла, что что-то произошло, когда вернулась с зимних каникул. Внешне все оставалось по-прежнему, Игорь шутил и балагурил, но он не ездил на каникулы в свой Норильск, готовился к экзаменам. И что-то витало в атмосфере комнаты, что-то, что беспокоило Юлю. Вечером Шура сама завела разговор.

– Уж не знаю, Юлька, что ты скажешь, но мы с Игорем встречаемся.

– В смысле?

– Игорь ночевал здесь у нас в комнате, – она пожевала губы, – со мной. В клуб ходили, там крепко выпили, потом пришли в нашу комнату и две недели из постели не вылезали.

– Я не ослышалась, Шура? За эти две недели, что я уезжала на каникулы?

– Я давно его люблю и первая его увидела на кроссе. А ты его у меня увела. Он говорит, что ты его напрягаешь своей самостоятельностью.

Юлька собрала сумку с вещами.

– Ты куда?

– Все хорошо, Шура, все нормально, я пока у девчонок поживу, мне надо побыть одной, – и закрыла за собой дверь.

На телефонные звонки Игоря Юля не отвечала, и когда через несколько дней он разыскал ее в аудитории, она уже сумела взять себя в руки.

– Юлечка, прости меня, дурака, с каждым могло случиться.

– Со мной не могло.

– Да забудь ты про эту Шурку, она сама ко мне привязалась.

– Мне надо идти, лекция уже началась. – Она смотрела мимо него, потому что боялась увидеть его страдальческие глаза, боялась, что может простить.

– Тебе что, лекция важнее наших отношений?

– Игорь, у нас нет больше отношений. Были, теперь нет. Это мое окончательное решение.

– Мы же любим друг друга, никакая Шурка не может нас поссорить.

– Мне надо идти, извини. – Она вернулась в аудиторию.

Юля чувствовала, что она словно застыла, покрылась гипсом. Внутри организм как-то существует, но Юлька на самом деле умерла, умерла для Игоря, окостенела, завернулась в плотный кокон, и ей надо пережить предательство любимого, стиснуть зубы и не сломаться. Через три месяца состоится защита диплома, она уедет в свой город и забудет о физике Игоре, больно ранившем ее сердце. Уехать она уехала, только забыть не смогла.

Уже потом, на выпускном, в ресторане «У сопки», девчонки болтали, что Шура ждет ребенка, и жалостливо смотрели в ее сторону. Юля улыбалась, пила шампанское и танцевала весь вечер, но это опять была внешняя картинка, душа болела и разрывалась на части. Она словно изматывала себя, барахталась и тонула в морской пучине и никак не могла выбраться на берег и глотнуть воздуха. Юлька пошла из ресторана пешком и увидела Игоря, стоявшего у дверей общежития.

– Юля, прости меня, дурака. Ну прости! Давай уедем и забудем эту глупую историю. Не нужна мне никакая Шурка, мне никто не нужен, кроме тебя.

– Не получится, Игорь, ничего больше не получится. Извини.

– Черт возьми! Из-за того, что твоя подруга накинулась на меня, я остался виноват?

– Изнасиловали бедного мальчика, накинулись и изнасиловали. Расскажи это в другом месте, может, тебе поверят.

– Ну и пошла ты!

На улице цвела черемуха, и от цветочного дурмана кружилась голова, а из соседнего окна громко хрипел Лепс:

– Пламя к утру станет золой, всякой любви настает конец. Только звучит в пустоте ночной это танго разбитых сердец.

Но любовная история уже в прошлом, а начинать сбор материала для статьи нужно сейчас. Свои эмоции от первого журналистского метода, наблюдения, Юля пока никуда приспособить не может: слишком они противоречивые и не вяжутся с образом «сильной и яркой» фигуры Яценко. Сейчас она попробует описать свои созерцания как положено, словно фотографию: дата, время, место, предметное окружение. Жаль все-таки, что интервью не состоялось, быть может, она смогла бы почувствовать, ухватить ниточку, которая так бы пригодилась ей нынче.

Глава 13

Начальнику сборочного цеха Роману Шарулеву было некогда обсуждать убийство генерального директора и сочинять версии. Через месяц предстоял очередной пуск «Курьера-16», монтаж запаздывал, а значит, и график испытаний мог сорваться. Вчера вышла из строя секция на стапеле, поэтому сборка приостановлена, а секцию надо надежно укрепить. Домой он пришел уставший поздно вечером, и все, что говорила Таня, ему казалось глупым и неуместным.

– Все обсуждают, что Яценко убили из-за того, что отказался «откаты» давать вашему Космическому управлению.

– Таня! Где ты слышала эту ерунду? Сейчас люди будут говорить все что угодно. Ты не повторяй!

– Я, между прочим, молчала, когда наши дамочки про него судачили.

– Вот и молчи, за умную сойдешь.

– А ты сам-то что думаешь?

– Мне про это думать некогда, следствие на это есть, пусть там думают. У меня работы невпроворот, спутник на выходе, аврал, то одно сыпется, то другое.

Жена словно его не слышала.

– А еще одна версия, что из-за женщины его убили!

– Конечно, как без бабы. Даже если ее нет, вы ее обязательно придумаете. За что я спокоен, теперь тебе есть о чем со своими тетками поговорить. Кстати, сколько сегодня потрачено на продукты? Я не вижу чеков.

– Чеки в моей сумке, сейчас отдам, – разозлилась Таня. Что бы ни случилось, даже убийство большого начальника, а ему лишь бы проверить расходы семьи. Она привыкла лукавить, прятать дома купленные на папины деньги вещи, чтобы не раздражать домашнего скупого рыцаря.

Скоро у невестки день рождения, и предстоит убедить мужа купить Алене золотые сережки, сын у них единственный, и невестка должна ему соответствовать. Интересно, что может быть более весомым аргументом для Романа? Татьяна давно перестала ходить с ним по магазинам, потому что когда он спрашивал цену, то мог злобно заорать, не стесняясь ни жены, ни других покупателей:

– Вы что, все тут с ума посходили?! У вас кто-нибудь за что-нибудь отвечает!

Таня стояла рядом и краснела от стыда. А как Роман контролировал строительство коттеджа, меняя одну бригаду на другую, устраивая скандалы по любому поводу из-за дороговизны отделочных материалов, мебели! Интересно, сколько он на этом сэкономил и сколько тогда стоят ее потраченные нервы?

Утром Романа Шарулева вызвал Серегин:

– Роман Петрович, вы знаете, что после смерти Яценко должность генерального директора фирмы освободилась. Через неделю наше кадровое управление будет отсылать в Москву список резерва. Думаю, что вам стоит принять участие в конкурсе.

– Я не готов, Николай Николаевич.

– А кто, мой дорогой, был готов к тому, что Яценко убьют? К такому не подготовишься заранее. Но жизнь продолжается даже при таких печальных обстоятельствах.

– А вы сами?

– Я уже вышел в тираж погашения. Дождусь, кого назначат, и спокойно пойду на пенсию, или, если советником оставят, может, еще поработаю, буду советовать что-нибудь мудрое. Вот тебе сейчас советую. Шанс, что тебя назначат, – маленький, но он есть. Может, ставку на варяга сделают, на москвича. Хотя какой москвич поедет работать в Сибирь? Они дальше Садового кольца выезжать не любят.

Весь рабочий день Роман думал о разговоре с Серегиным. Он считал свою должность начальника цеха престижной и мечтать о таком карьерном взлете не мог в силу нереальности возможного события. Но если судьба дает ему шанс и намекает, что может выдать очередной счастливый лотерейный билет, почему бы не попробовать? Это ведь совсем другие возможности и другие деньги.

Дома Шарулев нарисовал схему референтных лиц, принимающих окончательное решение по назначению. Конкурс, это ведь для отмазки, для того чтобы народ поверил, что на руководящую должность можно выбирать достойного из достойных. В космической отрасли Роман Петрович привык хорошо зарабатывать, но если зарабатывать еще больше, то жизнь будет интересней. Любая государственная программа, проходившая через его цех, «худела» на несколько миллионов, как, например, вагон, шедший от одной станции до другой, из нагруженного становился полупустым. И все было по закону: акты выполненных работ, накладные и прочие необходимые документы имелись. Зачем ему деньги, много денег, он объяснить не мог, нужно, и все. Здесь сказывалось и голодное детство, и лишения, которые терпел маленький Ромка и о которых так хотел забыть, и как раз деньги были тем средством, которое помогало стирать память прошлого. Дома он поделился с женой:

– Таня, мне предложили участвовать в конкурсе на должность генерального директора предприятия.

– Ой, Роман. Кто предложил?

– Серегин. Ты же знаешь, я стоял в резерве.

– Роман, у нас много кто и на кого стоит в резерве. Только места можно никогда не дождаться, это я тебе как бывший кадровик говорю.

– Какие еще советы даст бывший кадровик?

– Хочешь, я с папой поговорю, у него связи в министерстве, которое сейчас управление, остались, может, какие людишки есть, чтобы слово замолвили. У тебя только ведь в Москве Нестор?

– Ну да, Несторов Павел Анатольевич. Правда, давно не виделись, не созванивались, но ради таких дел можно и материализоваться, напомнить, как в одной общаге на сессии все время хотели жрать. Жрать и спать, и больше ничего. Пашка удачно женился на москвичке, стал сам москвичом, устроился в Министерство обороны, а потом плавно перешел к изучению космоса. Но у него последние три года проблемы были, там пришли новые люди, старых всех от дел отстранили, может, он уже и не в «космосе».

– Роман, не звонить, а лететь надо, брать командировку и лететь. Не телефонные это разговоры. Паша – человек осторожный, был крупным чиновником, не станет он с тобой ничего по телефону обсуждать.

– Ты права, жена. Буду думать.

В постели они оба не могли долго заснуть. Таня представляла, какие возможности появятся у нее, если Роман выбьется в большие начальники. Сколько будет новых знакомых, как будут завидовать ей и обсуждать ее нынешние приятельницы. Только как ему сказать, что надо купить новый костюм и хватит, черт возьми, экономить. А ей обязательно надо похудеть, купить несколько красивых платьев.

Тане казалось, что уже с этим предложением, поучаствовать мужу в конкурсе, повеяло другой, сладкой жизнью, где будут приемы, выставки, вернисажи, тусовки по поводу и без повода, где ее наконец заметят, оценят по заслугам. Что она видела в своей жизни? Закомплексованного и скупого мужа, скрывавшего свою многодетную родню. Но ведь на то она и проработала всю жизнь в отделе кадров, что знает многое об этой бедной в прямом смысле слова семейке, не один запрос в его район делала. Бумаги писала, ответы читала и рвала, потому что выправила, вычистила анкету мужа и получалось действительно, что он сирота, и ее это устраивало, не приходится помогать и содержать ораву родственников. Мужу этого не надо, он от них отказался, а ей и подавно не хочется ничем заморачиваться.

Роман ворочался рядом, любимая подушка казалась ему тяжелым камнем.

«Может, и не ввязываться лучше. – Он все время сомневался. – Сейчас меня все устраивает: положение, зарплата. А если ты сломаешь шею, Ромочка?! Если такого корифея, как Яценко, грохнули, что говорить про такую «пузатую мелочь», как я? Вдруг и год не разрешат поработать? В космической отрасли такие деньги крутятся, это Яценко мог себе многое позволить и даже не делиться с управлением, подмять, как снегоуборочный комбайн, все под себя, а ты не сможешь, «кишка тонка» у тебя».

Он вспомнил один из разговоров с директором, когда тот, запаковывая при нем новые пачки долларов в большой портфель, приговаривал:

– Учись, Ромка, как тянут соки из предприятия некоторые «космические жучки». Пакую для них подарочек, пакую, но не значит, что отдам. Жалко мне с этими «навозниками» деньгами делиться.

Вдруг ему в голову пришла неприятная мысль – ему предстоит потратиться. Шарулеву соображение показалось кощунственным, его процесс накопления денег казался иногда таким медленным, временами пробуксовывал или откатывался назад на поводу у сиюминутных желаний супруги. С этим надо заканчивать! Схема заработал деньги – потратил деньги для него не годится. У него деньги копятся не ради денег и элементарной жадности, как считает Татьяна, он экономит, и это чувство доставляет ему огромное наслаждение, как обладание нереальной мечтой.

Роман провел бессонную ночь, а утром решил, что едет к Несторову за советом, а дальше посмотрит, как будут развиваться события, но свою голову в петлю без страховки он совать не будет. Кто-то ведь выстрелил и убил генерального. А Яценко считал, что он будет жить вечно.

Глава 14

Подготовка материала об убийстве генерального «Орбитальной группировки» для статьи в газету занимала все ее время. Вместе с главредом Егором Петровичем Заурским Юля составила план и начала день за днем, по маленьким крупицам, собирать информацию о Яценко. Все, что написано в Интернете и в книгах о космонавтике, никуда не годилось, потому что там не было главного: намека на тайну, на мотив убийства, а мотив необходимо найти. Юльке было теперь не до фейсбука, где она прежде часто «зависала» и общалась с друзьями, особенно обширной была переписка с Кевином.

Он написал ей на страничку фейсбука первый, глазастый американец Кевин, в синей кофте, с взъерошенным чубом.

«Джулия, как живет Россия сегодня?»

Она ответила основательно и обстоятельно. Юлька завела страничку в социальных сетях год назад. Странный и необъяснимый этот формат – социальные сети, невидимые тонкие нити опутывают всю планету, живут в компьютерах, телефонах и разных гаджетах, давая возможность людям общаться друг с другом без преград. Она обсуждала свою газету в Интернете, комментировала статьи – в общем, продвигала и привлекала внимание к своему любимому печатному детищу «Наш город». Переписывалась с бывшими одногруппниками, одноклассниками, читателями, горожанами, со знакомыми и незнакомыми людьми.

Американец Кевин Снатс, окончивший Калифорнийский институт технологий, писал чаще других, его интересовало буквально все: как русские относятся к американскому президенту, что думают про международную политику и экономику.

– Опять политинформацией занимаешься, – шутила Мила Сергеевна, когда Юлька сочиняла ответы американцу. – Слушай, у тебя почти готовый материал: письма к американскому другу.

– Вообще, классная идея! Пусть письма копятся, сейчас у меня на первом плане убийство, эпистолярный жанр пока отложим, но за идею спасибо.

– Пользуйтесь. – Мила Сергеевна была довольна.

Юля не решилась рассказать в редакции все до конца, потому что последние письма из Америки были о чувствах молодого человека к ней, и она даже хотела больше не отвечать ему. Зачем? Какой смысл? Но, подумав, все же написала:

«Кевин! Ты молодой и образованный парень, зачем ты ищешь любовь в Интернете? Ведь я могу оказаться, например, бабушкой на инвалидной коляске. Оглянись вокруг, наверняка ходят мимо тебя настоящие красивые девушки. Влюбись, ухаживай. Не трать на меня время, мы с тобой просто дружим, Кевин. Не придумывай ничего и не мешай мне работать, в конце концов!»

Но Кевин был упрям и не сдавался и писал по-русски, смешно коверкая предложения:

«Доброе утречко! Как вы делаете сегодня и как ваши выходные так далеко? Я надеюсь, что здорово. Джулия, чувство любви, что я держу в моем сердце для вас, глубже, чем любая океана или моря, я просто хочу, чтобы ты мог видеть, как много ты для меня. Если бы вы только могли удержать меня, то, возможно, вы чувствовали бы мою любовь к тебе, что горит пламя достаточно высокой, чтобы продлиться. Если вы хотите, чтобы я, как Ваша любовь столько, сколько я хочу, чтобы ты моей любви, то так тому и быть. Моя любовь и доверие все, что я должен дать вам, запечатанный с честностью во всем и, как проходит время, это может стать сильнее, чтобы выполнить желания вашего сердца. Хотя расстояние может сохранить, кроме нас, вы всегда будет встроен глубоко в моем сердце. Напиши мне свой телефон».

Юля терпеливо отвечала:

«Кевин! Я писала тебе про дружбу между народами и ничего больше. Тебе понравилась моя фотография? Но это только фото, не более, я живой человек со своими проблемами. Не ищи девушек в Интернете, любая из них может оказаться маньячкой, спамом, фейком. Не будь наивным, американский ковбой. Пока обойдемся без телефонного номера».

К своему удивлению, она привыкла к его письмам и даже стала ждать их. Омар Хайям, ничего не зная про социальные сети, не зря предупреждал: никогда не позволяйте вашим ушам верить в то, чего не видели ваши глаза. У Юли не существовало зависимости от социальных сетей, ей не требовался суррогат общения в виртуальном мире, но послания из Америки обладали какой-то особой энергетикой, магией, кружили голову и давали надежду на любовь. Надежду, которая жила глубоко в ее душе и, как оказалось, просто ждала своего часа. Юля гнала мысли о том, что ей приятны признания Кевина, впрочем, редкую девушку слова любви оставят равнодушной, даже если она никогда не видела того, кто пишет ей любовные тексты. Ее тревожили письма американца, но история с Игорем не забывалась.

«А вот Игорь знает номер моего сотового и не позвонил ни разу, – иногда вздыхала она. – Хотя о чем бы мы говорили?»

Юля не знала ответа, но и он не звонил, значит, надобности в ней не было.

Игорь, Игорь, Игореха. Она начала забывать его лицо, но стоило только подумать о нем, как на душе скребли кошки, становилось грустно и печально.

«Может, я зря не стала бороться за свою любовь? Может, напрасно отошла в сторону? Теперь вот читаю глупые письма «американского ковбоя», который живет у теплого океана и наверняка решил пошутить над русской девчонкой».

Но сама Игорю она звонить не будет, хотя у него через месяц день рождения и есть повод – позвонить, чтобы поздравить. То-то удивится его жена, а может, и не жена совсем, Юля до сих пор не знает, женился он на Шуре или нет. Наверное, женился, Шурка своего не упустит. А она… Она может вгрызаться, вцепляться в работу, а что касается личных дел, то тут Юля предпочитает отойти. Со временем станет легче, но оно так плохо лечит, вопреки поговорке.

Но как интересно пишет Кевин, словно чувствует ее болевые точки, ее желание любить, ее ожидание этого чувства. Юля погружалась в интернет-пространство, она знала, что многие с его помощью пытаются преодолеть проблемы и одиночество, но пока ее главной проблемой был поиск информации для журналистского расследования.

Личность и имидж Владимира Николаевича Яценко были сформированы множественными позитивными публикациями в прессе.

Юля внезапно вспомнила плачущую секретаршу Яценко, как она сжимала мокрый платок в своей руке и утверждала, что ее начальник не любил журналистов. Надо начать с нее, чего бы это ни стоило! Преданная секретарь, которую никто не замечает, знает о своем шефе гораздо больше, чем написано в любой энциклопедии. Вопросы Юля, конечно, сформулирует. Но не о проблемах же космонавтики ее спрашивать? И будет ли женщина с ней разговаривать? Нужно найти таких людей, которые убедят ее быть откровенной с журналистом Сорневой.

«Я даже не помню, как ее зовут! – сообразила вдруг Юля. – Помню только строгий костюм и туфли на высоких каблуках. Надо, во-первых, узнать ее имя, в этом поможет пресс-служба предприятия, а потом посоветоваться с Заурским».

Как выяснилось, хранительницу приемной генерального директора Яценко звали Тиной Григорьевной Вараксиной. Но как завязать с ней беседу, Юля придумать не могла, в голову ничего не приходило, кроме примитивных шаблонов при встрече.

– Здравствуйте, вам тоже на этот автобус?

Реакцию секретарши Юля предвидела, когда женщина ее узнает, то просто вызовет полицию.

Но этого удалось избежать, и даже совет главреда не потребовался. Вечером в универсаме Юля увидела давнишнюю бабушкину знакомую – тетю Аню, а с ней, она не поверила своим глазам, – Тину Григорьевну.

– Юлечка, как ты? Давно ты ко мне не заходила. – Тетя Аня обрадованно обняла девушку.

– Как вы, тетя Аня? Как ваше здоровье?

Строгая и деловая секретарша оказалась родственницей тети Ани.

– Это Жени Сорнева дочка, ученого, я тебе про него рассказывала и про Юлечку тоже. – Тетя Аня любила Юльку.

Тина Григорьевна ее, конечно же, узнала, но в полицию звонить теперь не собиралась.

– Никогда бы не подумала! Я и фамилию вашу не запомнила, такой был тяжелый день, – сказала она после продолжительной паузы. – Значит, это вы тете Ане продукты покупаете?

– Бывает, иногда покупаю, – согласилась Юлька и сразу же затараторила: – Я искала вас, Тина Григорьевна. У меня проблемы на работе после убийства вашего шефа. Вы же знаете, я ни одного вопроса задать не успела. Мне поговорить с вами нужно.

– Принес тебя тогда черт, – в сердцах сказала женщина. – Теперь проблемы у всех. Давай вместе тетю Аню до дома проводим и поговорим по дороге.

– Давайте, – с радостью согласилась Юля. – Пожалуйста, расскажите мне про Яценко. Каким начальником он был? Обычно секретари подмечают то, чего не увидят чужие глаза.

– Да я недавно в приемной, из канцелярии несколько месяцев назад перевелась. Каким был руководителем? Как ракета на старте. Шел по жизни с огромной скоростью, все, что не по его, просто отходило на второй план. Любил, когда о нем хорошо писали, если написанное не нравилось, ругался и просил внести издание в черный список.

– А много нашего народа в черном списке?

– Хватает, – успокоила Вараксина. – Женщины его любили, и я чувствовала, когда у него свидание, он в такие дни на вечер ничего не планировал и говорил, что уйдет пораньше.

– А жена?

– Жена у него есть и дочка Анна, живет в Англии. Одно другому не мешало. Только я подробностей не знаю, не спрашивай, да и знала бы, не сказала. Еще он был властный, резкий, мстительный, многие его боялись. Именно боялись, а не уважали.

– А вы? Вы тоже боялись?

– Первое время да, аж руки тряслись, когда кофе наливала, а потом привыкла.

– Все равно у вас глянцевый портрет получается.

– Какой есть. Он почему-то от всех словно какой-то подлости ждал и говорил, что каждый человек способен на низость и предательство. От этого становилось не очень уютно.

– Начальник, который всегда сомневается в подчиненных?

– А может, так и надо. Люди часто говорят одно, а делают другое. А еще, совсем недавно, он вдруг спросил меня – это хорошо, когда есть сын? У меня сын, – пояснила Тина Григорьевна, – и я даже просила Владимира Николаевича посодействовать в его трудоустройстве на предприятие.

– И что вы сказали?

– Ответила как есть, что сын – это очень хорошо, для каждого отца. Сын продолжатель рода.

– Но у него, вы сказали, дочь?

– В том-то и дело. А спрашивал он про сына. Я и удивилась.

– Спасибо, Тина Григорьевна, вы мне очень помогли. – Они уже почти дошли до дома тети Ани. – А Яценко взял вашего сына на работу?

– Нет, он отказал, ответил, что нет сейчас такой возможности. Владимир Николаевич не любил помогать даже тем, кто рядом с ним.

«Ну что же, еще одно интервью в общую копилку. Все ответы адекватные, затруднений не возникало, дополнительная информация получена», – мысленно подвела итог Юля.

Для нее не было неожиданностей: Яценко потреблял гораздо больше, чем отдавал, и был черствым человеком.