Текст книги "Радость и грусть бытия"

Внутренний диалог

 
Талант обязывает к мужеству и правде
И требует: не смей предать, терпи!
Но где же сил мне взять, о, Боже правый,
Чтоб вынести невзгоды все пути?
 
 
Там караулят рок, болезни, бедность,
И увяданья дух и тела тлен,
И будущих моих падений бездна,
И смерти страх и дрожь пред ней колен.
 
 
Где взять мне мудрости и где терпенья
Когда смотрю я на закат страны,
Где не в честѝ ни честность, ни смиренье,
Где праведники нищие странны?
 
 
Где столько западней, для душ ловушек, –
Приманок чьих не избежишь и ты,
Где столько тел толпится у кормушек,
Но поредел поклонник Красоты?..
 
 
Где нет плеча, в которое уткнуться,
Где жизнь нас обокрáла, словно тать,
Где столько поводов предать себя, споткнуться,
И нет руки надёжной, чтобы встать.
 
 
– Упала – плачь, но подымайся снова.
Неси свой крест и царством слов владей.
Тебе дал Бог любовь и веру в Слово,
Чтоб словом уловлять сердца людей.
 

17-18 ноября 2007 г.

Соло Сократа

 
Кухня солнцем залитá.
Греет чайник мне плита.
Не пою я в общем хоре.
Пью не кофе, а цикорий.
Мои часики спешат.
Попишу с утра стишат.
На дворе – крутые гонки[148]148
  Стихотворение написано накануне очередных выборов в парламент.


[Закрыть].
Олигарх лежит на шконке[149]149
  Имеется в виду бывший олигарх, владелец «ЮКОСа» В. Ходорковский, находящийся ныне в тюрьме.


[Закрыть].
А другой пока на воле, –
Всё радеет о футболе[150]150
  Речь идёт об олигархе Р.Абрамовиче, купившем английский футбольный клуб «Челси».


[Закрыть].
И куда ни ткни, – всё тать[151]151
  Отечественный парламент несколько лет не может утвердить Закон о коррупции, которая приняла в стране немыслимые масштабы.


[Закрыть].
Где нам честность поискать?
Вот кричат: судью на мыло!
Так уже когда-то было…
Жил Сократ[152]152
  Сократ (ок.470-399 гг. до н.э.) – древнегреческий философ, один из родоначальников диалектики.


[Закрыть], он был философ,
На него смотрели косо:
Он не пашет и не жнёт, –
Головой своей живёт.
Не хочу, мол, петь я в хоре,
Победю вас в умном споре[153]153
  Сократ – автор метода отыскания истины путём постановки наводящих вопросов (майевтика).


[Закрыть].
Мне не надобно хорóм, –
Наши дýши ждёт Харон[154]154
  Харон – в греч. мифологии сын Эреба и Ночи, перевозивший души умерших через Стикс и Ахерон.


[Закрыть].
Фиг ли тратить ум на тлен
И сдаваться тлену в плен?..
Он, Сократ, «в народ ходил».
А однажды учудил:
Взял фонарь и с ним – на рынок,
Видит морды, видит рыла, –
Их не видеть бы вовек! –
Нужен, мол, мне Че–ло–век!
По базару с фонарём
Днём искал его с огнём.
Жаль, не знаю результата…
Прошлым Греция богата:
Олигархи, богатеи,
Олимпийцы, жёны-феи, –
Имена их спят в пыли
Грустной матушки-земли.
А Сократ? – Всё дело в том,
Ученик там был – Платон[155]155
  Платон (428 -347 гг. до н.э.) – др-греч. философ, ученик Сократа.


[Закрыть].
Записал он «Диалоги».
Что имеем в эпилоге? –
Не зарос Сократ полынью:
Ум его живёт поныне.
Я об этом, слышь, к чему:
Надо жить нам «по уму» –
По духовным лишь «по средствам», –
Труд ума – векам наследство.
 

21 ноября 2007 г.

Кошка в ноябре

 
Белая кошка – роскошная шубка,
Взгляд – будто утро июля,
Белая кошка, как светлая шутка,
Встретила нас в вестибюле.
 
 
Так в уголочке пристроилась скромно
Кошечка с грацией лени.
Взгляд проникал её в душу огромных
Глаз, словно в чащу олени.
 
 
Мы говорили о сýетном, тленном –
О красоте и рецептах.
Не прерывая расслабленной лени,
Зверик пускал в меня цепкий
 
 
Взгляд волоокий. Поймав мой ответный,
Вновь прикрывал свои глазки,
Белый на белом, почти незаметный –
Дух Тишины и Дух Ласки.
 
 
Так мы болтали, а кошка сидела,
Сонно, в такт вдохам качаясь,
Время от времени молча глядела. –
Взгляд её не был печален.
 
 
Что-то в нём тихое было такое,
Несовместимое с речью.
И так мне её захотелось покоя,
Неловко за всю человечью
 
 
Сýетность жизни и поисков счастья
В вихре надежд, аффектаций.
Счастье – вот так белой кошкой качаться
В мире мур-мур-медитаций…
 

22 ноября 2007 г.

Осадки снов

 
Тревожными снами, осадком предчувствий,
Окрашено утро, как будто зарёй.
Разгадывать сны бесполезно искусство, –
К утру их послания станут золой.
 
 
Они рассыпаются – сны, словно тени,
Охоту за смыслом абсурдом гоня.
Со смутой в душе начинаю свой день я.
Подпольные тени бегут света дня…
 

14 февраля 2008 г.

Голос души

 
Такая простая, как тот лабиринт,
Нить жизни ведёт Ариадной[156]156
  Ариадна – в греч. мифологии дочь Пасифаи и критского царя Миноса, которая помогла греческому герою Тесею выйти из лабиринта (с помощью нити).


[Закрыть].
Судьбу на ладошке дают, так бери,
Не будь же оплошкой досадной
Ты замыслов вышних. Живи, чтобы жить,
Чтоб разуму чувств только верить,
Лишь воздухом жизни стремись дорожить,
Открой ему окна и двери
Своей невротичной пугливой души:
Люби, ненавидь, восхищайся!
Морочили долго тебя торгаши:
 
 
политики, философы, историки, психологи,
культурологи, футурологи, социологи,
экстрасенсы, рекламодатели, менеджеры,
ньюсмейкеры, а также республик-баши, –
 
 
Ты с дымом иллюзий прощайся.
Не надо тебе должностей и призов
За голос души, что удýшен.
Настала пора постиженья азов:
Услышь, наконец, свою душу!
 

15 ноября 2007 г.

Птичка на фарфоре

 
Птичка на белом фарфоре
С грудкой, как у снегиря,
Из городка, что у моря.
Дождик в конце ноября.
 
 
Птичка на вазе-фарфоре
Ягоды с ветки клюёт.
Где-то у синего моря
Птичка такая живёт.
 
 
Грустно смотреть мне из óкон:
Лёд. Арфы треплет Эóл[157]157
  Эол – в греч. мифологии повелитель ветров. Эолова арфа – в Зап. Европе 2-й пол. 17-19 вв. – струнный музыкальный инструмент типа цитры, звучащий благодаря колеблющему стрýны ветру. Помещался на крышах и фронтонах зданий, в беседках и т.п..


[Закрыть].
Спит лучезарное око,
Спрятан зрачок-карнеóл[158]158
  Карнеол – сердолик, минерал, розовая или красная разновидность халцедона.


[Закрыть].
 
 
Каплет на льдинку водичка.
Дождь, ветер, лужи и лёд.
Радость, пугливая птичка,
Осенью здесь не живёт.
 
 
Птичка на старом фарфоре
Розова, словно мечта.
Радость моя там, где море, –
В обетовáнных местах.
 
 
Завтра здесь время метелей,
Бремя его белых гирь.
Вот прилетят свиристели,
Розою вспыхнет снегирь.
 
 
Радости нет только – птички,
Райских кровей снегиря.
Льётся и льётся водичка
На серый лёд ноября…
 

26-27 ноября 2007 г.

Серое утро в провинции

 
Тоска. Ни взвыть, ни убежать.
Куда ни глянь – зима.
Жизнь делит белая межа
На сумрак дня и сна.
 
 
Тосклива серость. Солнца нет.
И перспективы тож.
И этот серо-белый свет
На саван так похож.
 
 
Застыла жизнь. Белеют льды,
Сокрыв подводный мир.
Сковало речки и пруды.
Умолк вчерашний пир.
 
 
Не слышно, правда, и «попсы». –
Хоть маленький, но плюс.
В обрыве лают злые псы.
Растёт сугроб, как флюс.
 
 
Повсюду – белая печаль.
И беспредметна грусть.
Так остро мне чего-то жаль.
Чего? – Назвать боюсь.
 
 
Прошедшей молодости? – Нет,
В ней – чувств угасших дым.
Иль промелькнувших птицей лет? –
То зависть к молодым?
 
 
К здоровью тех, кто полон сил?
Кто счастья знал секрет?
К тем, кто судьбу свою простил
За всю бесплодность лет?..
 
 
Не знаю, точно не скажу.
Настрой понятен мой:
Я каждым утром дорожу,
Но – летом, не зимой.
 
 
Жить в полуяви, в полусне,
И видеть каждый день
Пустынный вид в своём окне, –
Равнó, что видеть пень,
 
 
В котором жизнь уж отцвела,
Хоть корни рвутся жить,
Но их надежда так мала,
Их ждут пилы ножи.
 
 
Как долог день, как сладок сон,
Когда – зима. И пусть
И снег и ветер в унисон
Поют со мной про грусть.
 

29 ноября 2007 г.

Предновогодние призраки

 
Сыплет Зима свой пуховый снежок, –
В шапочках пуха рябинки, –
Лепит сугроб – снеговой пирожок
С хрупкой начинкой из льдинки.
 
 
Пахнет декабрь чуть морозной сосной,
Свежей смолистой иголкой,
И волшебством незатейливых снов,
И мандарином под ёлкой.
 
 
В окнах витрин и домов – светлячки
Радуг-гирлянд новогодних,
Детской наивной мечты маячки,
Радости звёзд путеводных.
 
 
Сквозь целлофаны фольгою блестят
Детского счастья облатки.
И свиристели на ветках свистят
Что-то про рай этот сладкий.
 
 
Ёлка в свой мáнит загадочный мир,
В блеске шаров и игрушек,
С музыкой сфер, хороводами игр,
С мишкой под нею из плюша.
 
 
Снежные бабы на улице ждут,
Глаз – уголёк, нос – морковка.
Праздником пахнет домашний уют
И пирогами – духóвка.
 
 
Искорки брызжут бенгальских огней,
Синее небо – в алмазах.
И серпантин вьётся сказочных дней:
Счастье так пóлно и сразу.
 
 
Катятся саночки детства с горы –
Памяти снежной причуды.
Жаль, не вернуть никогда той поры, –
Дней, когда верилось в Чудо…
 

30 ноября 2007 г.

Телец декабрьской ночью

 
То ль фонарь, то ли снег и луна
Льют мне в окна серебряный свет.
Безмятежная спит страна,
В сонмы снов получив билет.
 
 
Лунный свет позовёт бродить
Дýшу-призрак в ночной тиши.
Не хочу в эту ночь бередить
Старых ран отболевшей души.
 
 
Канул в прошлое сон-кошмар, –
Не люблю с тех пор ноября.
Пусть мне память, ночной комар,
Не зудит: всё на свете зря.
 
 
Вот ушли твой отец, и мать,
Вечным сном спит несчастный брат.
Перестали о них вспоминать
Те, кто был им когда-то рад.
 
 
Всё проходит, уходит в сны, –
Дни, и люди, и жизнь сама.
Так зачем тогда ждать весны,
Ведь она – разновидность сна.
 
 
В мае просто цветастей сны,
В них чуть больше надежд-химер.
Но с упорством Тельца весны
Жду, как манны небесных сфер.
 
 
Этот свет луны-фонаря
Бередит мою боль и грусть.
Пусть Оттуда всё кажется зря, –
Жизнь напрасна Оттуда, – пусть.
 
 
Что о ней мне сейчас тужить? –
Посмотри, как луна нежна!
Жизнь дана, чтоб её прожить.
Дал Господь, знать, Ему – нужна.
 

В ночь на 3 декабря 2007 г.

Родина после перестройки

 
Наш дом в огне. Сгорели все надстройки[159]159
  Надстройка и базис – категории исторического материализма. Под надстройкой понимались идеи, теории, духовные образования, культура.


[Закрыть].
Полез бурьян из дырок и щелей.
И без хозяина летела в бездну тройка
По бездорожью гибнущих полей.
 
 
Глушил сорняк культурные растенья.
Сады и нивы приносили горький плод.
Повсюду воровство и запустенье,
И мутен был, как самогон, народ.
 
 
И радовался недруг на границах,
И расплодилось жуткое зверьё.
И разъезжает до сих пор по Ниццам
Всеядное и хитрое ворьё.
 
 
Остыл огонь, пожар давно потушен.
Над пеплом всходит слабая заря.
А преданный народ, судьбе послушен,
Ждёт снова справедливого царя.
 

6 декабря 2007 г.

О цвете жизни – зимой

 
Моя любовь – она теперь другая.
Я каждой птичке рада, как гонцу
Грядущего неведомого края, –
Ведь жизнь моя, увы, идёт к концу.
 
 
Я травке каждой в мае благодарна
За то, что мрак преодолеть смогла,
Что одарила нас зелёным даром,
Что жизни цвет не победила мгла.
 
 
В чём жизни звук, – всё дóрого и мило,
В чём цвет её, – в том мне и красота.
Когда-то сложность смыслов я любила, –
Теперь меня пленяет простота.
 
 
Шмель загудит, засвищет песню птица,
Ползёт «коровка божья» по цветку, –
Во мне уж радость бытия гнездится,
И паучки мне сети счастья ткут.
 
 
Раскроет утром свой бутон кувшинка,
Присядет мотылёк попить нектар,
В ладошку с неба спустится пушинка, –
Приму я неба невесомый дар.
 
 
Как хрупок мир, как ненадёжны стены.
Как от природы ни отгородись,
Она войдёт и всю заполнит сцену,
Когда – финал и угасает жизнь.
 
 
Пусть нить её не оборвётся в мае,
Пусть будет зеленá последняя постель.
Пусть я уйду, – меня там встретит, знаю,
Спасённый мной когда-то свиристель…
 

11 декабря 2007 г.

В парке перед Новым годом

 
В зимнем парке заснеженном тихо.
С неба сыплет лебяжий пушок..
Чутко спит тишина-олениха:
Не звучит ли охоты рожок?
 
 
Светом парк серебристым подсвечен.
Словно лýны – шары-фонари.
Три столетние ели, как свечи,
Стерегут тишину до зари.
 
 
На ажурном балконе сугробы
Расчищает лопаткой малыш.
А у кухни, у тёплой утробы,
Кот объедки ждёт, будто бы мышь.
 
 
Там, где были цветочные клумбы,
Горки снега теперь до весны.
Можжевельник, как сторож, у клуба.
У теплицы под сенью сосны
 
 
Дед Мороз поджидает прохожих,
Словом-ртом склонных «выпустить пар».
Спит под белой холодной рогожей
Всё, что было земли цвет и дар.
 
 
Ветки тёмных деревьев на белом –
Как древнейших племён письмена,
Обведённые снегом, что мелом, –
Их загадки и их имена.
 
 
В окнах клуба, в его вестибюле,
Ветви светятся «северных пальм»
И цветы белых райских июлей,
И сверкает ледок, словно сталь.
 
 
Завтра здесь поразвесят гирлянды,
В сказку парк превратят огоньки…
Над цифирью, двуликой, как Янус[160]160
  Янус – в рим. мифологии божество дверей, входа и выхода, затем – всякого начала. Изображался с двумя лицами: одно обращено в прошлое, а другое – в будущее.


[Закрыть],
Снежных смыслов летят мотыльки.
 

15 декабря 2007 г.

Тень счастья и мечты

 
Разве можно, ну, разве так можно
Землю с морем чужие любить?!
Ах, как сложно, почти невозможно
В сей юдóли счастливою быть.
 
 
Вижу в окна застывшую реку, –
Только грезится берег иной.
Трудно жить без мечты человеку
В глухомани провинций зимой.
 
 
Ах, мечта, ты, мечта зоревая,
До чего ты меня довела:
Мне не мил вид родимого края,
Где всю радость метель замела.
 
 
Всё, что летом мне душу латало,
Отцвело, облетело, ушло;
Где по тропкам ходила-летала,
Там сугробов теперь намело…
 
 
Мне зимой цвет иных снится радуг,
Стран сигналят иных маяки,
Где я камешку каждому рада,
Где и беды, мне мнится, легки.
 
 
Там зимою цветут маргаритки.
Там желтó в январе от мимоз.
Там живут в виноградах улитки.
И над морем парит альбатрос.
 
 
Там в порту стаи чаек пасутся,
Облепив параллели перил.
Там, отринув земное паскудство,
Каждый чайкой бы в небе парил.
 
 
Там весёлую песенку пели
Волны мне на морском берегу;
Здесь унылые воют метели, –
Я ту песню забыть не могу.
 
 
Там другие отрáды. И гóре,
Мнится мне, не такое, как здесь.
Потому что там дочка и море, –
В общем, всё там для счастия есть.
 
 
Там кустарник в цвету. И ракушки.
Черепиц рыжих крыш чешуя.
Люди счастливы там и зверушки.
И как счáстлива там была я!..
 
 
Мне чуть-чуть бы везенья и денег, –
Улетела б в обитель мечты.
Ах, вы тени, волшебные тени
Счастья прошлого и красоты…
 

16 декабря 2007 г.

Мелкие радости жизни

 
Щебечет ли ласточка утренней ранней порою,
Воркует ли горлица в синей вечерней тиши,
Садится ли солнце за млечной воздушной горою,
Всё – радость для сирой усталой души.
 
 
Звенит колокольчиком зимним хрустальная льдинка,
Хрустит под ногой аппетитно алмазный снежок,
Иль в памяти снежной всплывает с грибами корзинка
Иль весь в одуванчиках жёлтых весенний лужок, –
 
 
Всё мило так сердцу, всё трогает сирую душу,
И в ней поднимается тёплой волною любовь.
Как в бурю корабль, наконец-то завидевши сушу,
Бежит по волнáм радость жить вновь и вновь.
 

20 декабря 2007 г.

Тоска по раю

 
Другая жизнь. Другие берега.
Экзотика и рай земли французской.
Мне Франция мечтой лишь дорогá, –
Нам рай не рай с тоскою нашей русской.
 
 
Откуда в нас звериная тоска, –
Ни объяснить, ни выплакать слезами.
В каких морях мне душу полоскать?
В каком её озолотить Сезаме?[161]161
  Сезам – сказочная гора с драгоценными сокровищами внутри.


[Закрыть]
 
 
Тоска моя от северных равнин
И от снегов, расстеленных коврами:
Бесстрастною холóдностью они
Напомнят об изгнании из рая.
 
 
И теплится едва огонь мечты:
Ведь на земле не существует крáя
Гармонии, душевной чистоты.–
Мы ищем, но не обретаем рая…
 

23 декабря 2007 г.

Светает

 
В трубе вытяжнóй – голос ветра.
Рассвет, серый сумрак, тягуч.
Цвет неба – остывшего пепла, –
Уныл и тяжёл из-за туч.
 
 
Неясно декабрьское утро.
Белеет заснеженный путь.
С кустов осыпается пудра.
Вдали – мрачноватая муть.
 
 
Живу, обделённая цветом.
Часов равнодушный тик-так.
Читаю японских поэтов.
Фамилий не вспомню никак.
 
 
Все эти Котáро, Харýки,[162]162
  Такамуро Котаро, Симадзаки Тосон (Симадзаки Харуки) – японские поэты Серебряного века.


[Закрыть]
Без имени и без лицá,
Они для меня – просто звуки,
А образы просят резца.
 
 
Но я их читаю и вижу
Миры, что сокрыты от глаз.
И речь тех японцев мне ближе,
Чем та, что привычна для нас.
 
 
В ней чистая глубь созерцанья,
И грусть в ней, но, нет, не надрыв…
Рассвета светлее мерцанье.
Из тьмы проступает обрыв.
 
 
И вот уж полоской багряной
Зажёгся вдали небосвод.
Мгновенье – и солнце проглянет
Над льдами-оковами вод.
 

23 декабря 2007 г.

На острове мимоз в январе

 
После бед, катастроф, после гроз
Как приятно с душой истощённой
Оказаться на острове грёз,
Злой судьбою на время прощённой.
 
 
Этот остров надежд – Олерóн
Тридевятого славного царства,
Весь в мимозах, как в золоте, он,
Как награда за жизни мытáрства.
 
 
Я иду, жажды жизни взалкáв,
Веря в счастье своё и не веря.
Нет на свете милей уголка,
Будто в рай приоткрылись мне двери.
 
 
Я вхожу так, как входят лишь в рай, –
Не почуяв земли под ногами.
Здравствуй, радость – мимозовый край,
Тихий свет в моей жизненной драме.
 
 
На листке календарном январь,
И на родине снег с гололёдом.
Жарь, мороз, не боюсь тебя, жарь! –
Я на острове грёз с его мёдом…
 

8 марта 2008 г.

На пороге

 
То же чувство обмана и боль.
Та же изгнанность Евы из рая.
Сценаристом предписана роль, –
Как могу, эту роль я играю.
 
 
Сколько ярких, нетленных ролей
До меня было сыграно в мире:
Принцев, нищих, принцесс, королей,
Сколько песен звучало на лире.
 
 
Сколько жанров, комедий и драм,
Здесь игралось от века до века.
И ролей – от изысканных дам
До подобья, пардон, человека.
 
 
Этот конкурс на лучшую роль
Разве кто-то выигрывал прежде? –
Ведь финал – это мýка и боль,
А призы – лишь фантомы надежды.
 
 
Роль почти я сыграла свою:
Вам осталось всплакнуть в эпилоге.
Не спешите на выход: пока я стою
У подмостков судьбы – на пороге…
 

27 декабря 2007 г.

Позднее утро 2 января 2008 г.

 
Жизнь своё продолжает теченье,
Хоть замёрзли все реки-пруды.
Воробьи долбят с писком печенье.
Пёс ест снег вместо талой воды.
 
 
И растерянно грач водит клювом,
Как в сутане, контрастен в снегу,
Изменивший инстинкту и югу,
Крошке рад теперь, как пирогу.
 
 
Серо-синие длинные тени
От деревьев на белом бегут.
День сияет, как будто весенний,
Только в шапках и шубах идут
 
 
Вдоль реки замороженной люди.
Новогодние стихли шумы.
В Новый год всё по-новому будет, –
Как всегда, обольщаемся мы.
 
 
Все, как следует, «наотмечались»,
Фейерверк громыхал до зари.
Пусть уходят все беды-печали, –
Поздравляя, друзьям говорим.
 
 
И благие щедры пожеланья, –
Мы, как золото, их раздаём, –
И звучат они, как заклинанья,
И, как дети, вновь чуда мы ждём…
 

Утро 2 января 2008 г.

Вечер после праздника

 
Как тянутся долго, томительно сутки.
Какая протяжная нота – зима.
Как дуют ветра в заунывные дудки.
Как рано средь туч выплывает луна.
 
 
Какие гигантские длинные тени
Бегут от деревьев, когда фонари
Зажжёт синий вечер. Какое смятенье
В душе, когда утром не видно зари.
 
 
Какие тоскливые серые будни,
А праздник испортит нетрезвый сосед.
И мнится, что жизнь уж другою не будет,
И даже надежды на счастие нет.
 
 
Засохли в горшочке отростки лимона, –
Погибла ещё одна радость-мечта.
Молчит с миром связь – аппарат телефона.
В душе немота, темнота, пустота…
 

Вечер 2 января 2008 г.

На родине после «перестройки»

 
Какая грусть, какой раздрай в сердцах!
Как горько жить в отечестве нам стало!
Как иглы жгут тернового венца!
Как много грязи к родине пристало.
 
 
Какое, друг мой, кладбище надежд!
Как дýши наши рáзом обмельчали!
Диктует прах фасон идей, одежд.
И множатся здесь беды и печали…
 
 
Здесь «жить красиво», значит – воровать.
Обман и тать здесь стали нормой жизни.
А вóрон с вóроном не станет воевать[163]163
  «Ворон ворону глаз не выклюет» – русская поговорка.


[Закрыть].
Кто имя честное вернёт моей отчизне?..
 
 
Растут здесь супермаркеты, дворцы.
Не прирастают, жаль, ни доброта, ни совесть.
Здесь правят бал лжецы и подлецы,
А нищий Нестор[164]164
  Нестор – др.-рус. писатель, летописец 11-12вв., монах Киево-Печерского монастыря, автор житий Бориса, Глеба, Феодосия Печерского. Традиционно считается одним из крупных историков средневековья, автором 1-й ред. «Повести временных лет».


[Закрыть] только «правит повесть».
 
 
Здесь пьют на свадьбах, на похоронáх,
И в будний день, и в выходной, и в праздник.
И терпит брань мирянин и монах
От тех, чей дух «не просыхает» праздный.
 
 
Здесь молодёжь, не видя перспектив,
Не «дым отечества» вдыхает – «дым иллюзий»[165]165
  Образованность, начитанность, общая культура в стране заметно снизились, а наркомания молодёжи принимает катастрофические масштабы.


[Закрыть],
Смакует массово «порнуху», детектив, –
А к Свету путь зарос, тернист и узок.
 
 
Здесь у покойников с могил крадут цветы.
Не терпят света красоты вандалы.
Здесь горбятся и гробятся мечты,
И никуда уж не зовут вокзалы.
 
 
Здесь радость – день прожить без стрессов-смут,
Не слышать лжи, что жизнь счастливей стала.
Не счастья здесь – покоя больше ждут,
Ведь и покой для нас теперь – уже немало.
 
 
И некуда податься, убежать:
И денег нет, и старость на пороге.
И остаётся нам терпеть и ждать,
Когда, очнувшись, вспомнит Русь о Боге.
 

4 января 2008 г.

Рождество Христово

 
Хорошо проснуться утром,
Когда в доме – тишина,
И припомнить образ смутный
Из рождественского сна.
 
 
И, открыв глаза, увидеть,
Как играют свет и тень.
Нам в небесном рае-МИДе[166]166
  МИД – министерство иностранных дел.


[Закрыть]
Дан карт-бланш[167]167
  Дать карт-бланш – в переносном смысле – дать неограниченные полномочия, предоставить полную свободу действий.


[Закрыть] на дивный день.
 
 
Солнце шторы пронизало
И сквозь щели в зеркала
Зайчиков пускает в залу.
И звонит в колокола
 
 
Светлый-светлый праздник Божий –
Пресвятое Рождество,
И январский день погожий
Так похож на волшебство.
 
 
Шторы сдвинув, я увижу,
Прислонившись к стёклам лбом, –
Жемчуга-алмазы нижет
Белый иней в голубом.
 
 
День сверкает, весь украшен,
Так сияет Рождество:
Это Бог родился – наше
Жизни вечной торжество.
 
 
Если путь пройдём мы крестный,
Там – начало райским снам.
Агнец Божий шанс воскреснуть
В этот день даёт и нам.
 

7 января 2008 г.

Отзвуки

«В окне, осенённая тусклым мерцаньем,

брезжит печаль бытия…»

Насиваки Дзюндзабуро

 
«Брезжит печаль бытия…».
Тихая радость струится.
Землю покину и я.
Дух мой поднимется птицей,
 
 
И полетит-поплывёт
Цаплей в другую обитель,
В ту, где забвенье живёт,
Где обрываются нити…
 
 
Дух мой, Психея-душа,
Песни оставив земные,
Чистой душой малыша
Вселится в сонмы иные.
 
 
Времени хрупкая вязь
Жизни оставит ли плёнку?..
Не оборвётся ли связь
С близким до боли ребёнком?..
 
 
Сможет ли вспомнить душа
Песни дождя, ветра, снега?..
«Курочек»[168]168
  «Водяная курочка» – местное народное название чирка, мелкой речной водоплавающей птицы семейства утиных.


[Закрыть] писк в камышах,
Солнца июльского негу?..
 
 
Иней на веточках лип,
Запах персидской сирени,
Речку, тепло летних плит[169]169
  Бетонными плитами выложен берег реки Цны в районе плотины. Летом на них так комфортно лежать согреваться после купания в прохладной реке.


[Закрыть],
Вкус земляничных варений?..
 
 
Скрип наклонённой сосны,
Дятла лихой молоточек,
И пробужденье весны,
Тополя клейкий листочек?..
 
 
Летнюю песню сверчка,
Зимний бутон чайной розы,
Запах душистый пучка
Ландышей?.. Ливни и грозы?..
 
 
Яблонь цветенье, и цвет
Снежных январских метелей,
Золото óсени лет,
Звон серебра свиристелей?..
 
 
Взгляд и мурчанье кота –
Тихо угасшего Пашки[170]170
  Так звали кота, чрезвычайно преданного автору. Он начинал мурчать даже во сне, чувствуя моё приближение.


[Закрыть]?
Рэкса[171]171
  Рэкс – собака соседей сверху (помесь овчарки и колли), с которой у нас сложились очень тёплые дружеские отношения.


[Закрыть] вилянье хвоста?
И обещанья ромашки?..
 
 
Брезжит земная печаль.
Тихая радость струится.
Будет ли Землю мне жаль
В миг, что душа станет птицей?..
 

В ночь на 8 января 2008 г.

Зима после праздников

 
Отсуетилась. Можно почитать.
В блажь воспарений окунуться.
Лежать, притихнув, и молчать.
И с облаков в свой быт вернуться.
 
 
Огонь горит. Плита печёт.
Постираны и сохнут тряпки.
Из унитаза не течёт.
Мышь не скребёт, играет в прятки.
 
 
На кухне стало чуть тесней, –
Там втиснут старый холодильник.
Жизнь тем беднее, чем честней.
Так-так, так-так, – бубнит будильник.
 
 
Зима. Белёсый вид вдали.
Весна придёт, увы, не скоро.
Уныл и скучен вид земли.
Не слышен шум со снежных горок, –
 
 
Каникул вольность позади,
Игра в снежки, гирлянды, ёлки…
Покинут джинном Аладдин.
Игрушки спрятаны на пóлки.
 
 
Остался мыслей лишь узор
Поэтов, чьих не помню отчеств.
И жалкой бедности позор,
И страх нечаянных пророчеств.
 

16 января 2008 г.

О звёздных мирах юности

 
Я звёздные свои миры
Давно покинула, забыла,
Приняв условия игры
Необходимой, но постылой.
 
 
И звёзд на небе хоровод
Уже не мáнит в бездну высей,
И утекло уж столько вод
С тех пор, как бездной дух томился.
 
 
И тыква для меня теперь
Не станет никогда каретой:
Закрыта плотно в сказку дверь,
А быль – как стёртая монета.
 
 
Рисунок дней поблёк и тускл,
Так слабы искры озарений.
Утерян выигрышный туз.
И поздних гóрек вкус прозрений.
 
 
И быт заел, и принц храпит,
И платья странствий обветшали.
Дух воспарений смирно спит,
Укутавшись худою шалью.
 
 
Лишь изредка, в рассветный час,
К чужому миру прикоснувшись,
Я различу, незримых, вас,
Едва от груза лет очнувшись.
 
 
И мир вернёт свой прежний блеск, –
Тот мир, что был во мне когда-то.
Не так уж тёмен мнится лес,
Проступят имена и даты.
 
 
И ляжет снова прежний свет
На чувства, лица и предметы,
И невозможных целей нет,
И счастья видимы приметы.
 
 
И хоть в седѝнах, – рядом Принц:
Как смéла я забыть об этом?!
И звёздный снег – алмазный приз
Кладёт зима в ладонь поэта…
 

18 января 2008 г.