Текст книги "Предчувствие любви"

– Ты что, я тебе их дарю! Будем считать, этот мой презент на восьмое марта.

– До восьмого марта еще далеко, но я не могу принять такой подарок ни при каких обстоятельствах.

– Это почему же, родители не позволят?

– Конечно! Тебя ведь, наверное, тоже учили не принимать от чужих людей подарки.

– Ну да, воспитаньице у нас одинаковое, спартанское, – усмехнулся Владимир. – Но упускать такие классные шузы – жалко. В субботу намечается вечеринка. Я хотел бы представить тебя своим друзьям, выглядеть надо соответственно.

– Выглядеть «сенсационно» – не в моем стиле. И вообще, мне кажется, что выделяться одеждой – пошло.

– Не скажи! Что гласит народная мудрость? «По одежке встречают…»

Всю дорогу до дома молодые люди обсуждали предстоящий вечер. Владимир не унимался:

– Мне кажется, на свете нет людей, которые не поступались бы своими принципами. Наверняка и твоему отцу приходилось соглашаться на какие-то компромиссы. Иначе в этом мире не проживешь.

– Не знаю… Возможно, ты в чем-то прав. Но знаешь, я до сих пор не могу забыть одну историю. Я была маленькой и сильно заболела. Доктор посоветовал накормить меня куриным бульоном. Кур в магазинах нигде не было, и мама попросила отца воспользоваться своим положением. Я слышала, как она его упрекала: «Рядовой милиционер, наш участковый, через черный ход достает такие продукты, а ты не можешь для дочери сделать малость». Отец побледнел и сказал, чтобы она больше не смела предлагать такое. «Честь коммуниста и офицера не продается».

– Так и не купил?

– Нет. Только на следующий день чуть свет уехал, и вернулся с курицей. Оказывается, папа специально ездил на электрички в какой-то совхоз…

– И что, привез одну курицу? – с неподдельным интересом спросил Володя.

– Нет, две. Одну отдал соседке, она тоже сильно болела.

– А что, вы живете с соседями? – озадаченно спросил Володя. – Твой отец же полковник, да еще в МВД!

– Родители не жалуются, и соседи у нас очень хорошие, из той же системы. Но скоро разъедемся, нам обещают отдельную квартиру.

– Ну, обещаниями у нас могут долго кормить, – хмыкнул Владимир.

– Квартира готова. Родители ее уже смотрели, говорят, хорошая, три комнаты.

– Ого, а почему вдруг такая щедрость? Вас же, насколько понимаю, трое?

– На самом деле в нашей семье четверо. У меня есть сестра.

– Вот как? Ты ничего о ней не говорила. Вы с ней похожи?

– Очень мало. Валентина у нас настоящая красавица: у нее светлые волосы и необыкновенные, аметистового цвета глаза – это от мамы. А я – папина дочка. Сестра старше меня на десять лет и уже давно живет с мужем в Ленинграде. Они оба художники и фанатично любят этот город.

Зато у нас прописаны родители отца. Папа очень хотел, чтобы они с нами жили. Но бабушка с дедом ни за что не захотели остаться в Москве. Говорят, тут дышать нечем. Папа не стал настаивать.

– Мудро, – серьезно произнес Владимир.

Некоторое время шли молча. Подойдя к подъезду, Ольга сняла перчатку, чтобы попрощаться и повернулась к Владимиру. В неярком свете фонарей его лицо казалось сосредоточенным и загадочным. Задержав ее руку в своей, он каким-то особенным голосом произнес:

– А что, если мы сейчас заявимся к тебе домой, познакомишь меня с родителями, и я попрошу разрешения подарить тебе туфли?

Сердце девушки дрогнуло, подумалось: «Вот и началось!»

Вместо возражений «Можно ли так сразу… Сначала надо бы позвонить…» – Ольга пожала плечами и молча вошла в подъезд.

Дверь открыл отец. Увидев незнакомого парня, он немного растерялся. Ольга вдруг так разволновалась, что представила Владимира прямо в коридоре.

На незнакомый голос вышли соседки и с любопытством принялись рассматривать гостя. Несмотря на чрезмерное волнение, Ольга отметила, как преобразились лица пожилых женщин: казалось, глаза их стали вдвое больше, ярким румянцем озарились лица. Ни дать ни взять – молодухи!

Как и предполагала Ольга, дорогой подарок был отвергнут. Выручила подоспевшая мама. Выяснив, что к чему, предложила купить туфли.

Владимир назвал цену вдвое меньше истиной. Неискушенные в таких вещах родители не почувствовали подвоха и, к всеобщему удовольствию, согласились приобрести обновку для дочери. Ольга проводила гостя вниз, до первого этажа.

– Ну и как прошло наше знакомство? Как думаешь, я понравился им? – деловито осведомился Владимир.

– Мне кажется да, понравился. Иначе сразу же завернули тебя вместе с туфлями.

– Надо бы поскорее познакомить тебя с моей маман. Уверен, ты ей тоже понравишься.

Ольге не терпелось узнать мнение мамы о Владимире. Отец сказал, что она у соседей.

– Зови ее домой, сейчас «Время» начнется. А что за парень этот Володя, чем занимается? – отец спрашивал небрежным тоном, глядя в экран телевизора.

Но Ольга чувствовала его настороженность. Понимая его состояние, а также значимость момента, подсела к нему на диван и рассказала все, что знала о Владимире.

– Так что, это у вас серьезно?

– Похоже, да, – неуверенно ответила Ольга. – Впрочем, мы не так давно знакомы. Наверное, надо узнать друг друга получше…

– Само собой. – Отец энергичным движением растер лицо руками. – Ну что ж, пригласи его как-нибудь на чай. Он в шахматы играет?

– Да, у него даже какой-то разряд есть.

– Вот и славно. Ну, иди, выручай маму, а то соседки ее до ночи с расспросами не оставят.

Вопреки опасениям отца, кухонные дебаты подходили к концу. Сегодняшнее событие, конечно, нерядовое, но не пропускать же из-за него программу «Время»…

Вердикт соседок, женщин одиноких, но многоопытных, был таков:

– Хорош парень, ничего не скажешь. Всем взял: и красотой, и статью, по всему видно, не жадный, воспитанный. Одно плохо, что в театре работает!

– На него, наверное, девицы гроздьями вешаются.

– Еще бы, артист, да еще такой красавец! Уж на что мы, вешалки старые, про мужиков и думать забыли, а увидели его – обомлели! Аж в жар бросило!

– Да, я заметила, – засмеялась Ольгина мама. – Вы обе даже помолодели и похорошели!

– А то как же! Наших-то соколиков война прибрала, а тут такой орел залетел! Посмотреть и то в радость.

– Сама смотри, Оленька, сможешь удержать такого дома? А то с таким, пожалуй, наплачешься! Ой, слышите, музыка заиграла! Пойдем скорее новости смотреть!

Ночью Ольга прокручивала в голове события прошедшего дня. Вспоминая горячие обсуждения на кухне, улыбнулась.

Предостережения соседок казались хоть и небезосновательными, но излишними, а их рассуждения о мужской красоте – забавными. Внешняя красота сама по себе ее мало привлекала, она видела человека в целом. Незаурядность, оригинальность личности – вот главное достоинство любого человека. А красота либо дополняет, либо маскирует эту ценность.

Она уже почти засыпала, когда вдруг четко и ясно всплыл образ Володи: Ольга впервые подумала, что он действительно необыкновенно красив: крупные, небесного цвета глаза, выразительный взгляд, бронзово-загорелая кожа подчеркивает чеканную четкость лица, чуть вьющиеся волосы, светлые у лица и золотисто-шоколадные на затылке, спадают волнами на высокую сильную шею. Высок, прекрасно сложен…

«Ни дать ни взять – античный герой. Почему я это никогда не замечала?» Тут же сама же себе ответила: «Потому что, прежде всего, он настоящий мужчина, спортсмен, а яркая внешность – лишь инструмент, помогающий в профессии». Сладко зевнув, Ольга свернулась калачиком и натянула одеяло. «И вообще, что они все так переполошились? Можно подумать, мы – жених и невеста»…

5

Вторая половина мая выдалась на редкость теплой. Дожди с грозами сменялись безоблачными ясными днями. Впереди – сессия и практика либо в крупнейших исторических архивах страны, либо выезд в поле, на археологические раскопки. Разумеется, последний вариант был предпочтительнее, но обстоятельства складывались против него. Во-первых, врачи запретили Наталье работать в полевых условиях. Травма ноги, первоначально выглядевшая пустяшной, дала неожиданные осложнения. А во-вторых, их с Владимиром отношения становились все более определенными. На днях, представляя на очередной вечеринке друзьям, Владимир назвал ее своей невестой.

– Ты же не против? – спросил он с улыбкой чуть позже, когда ненадолго оказались наедине.

Ольга молча покачала головой. Владимир умело и нежно поцеловал ее.

– Завтра приглашаю к нам домой, матушке не терпится с тобой познакомиться. Много времени это не займет, к тому же от моего дома до театра – рукой подать.

Небольшой, старой постройки дом расположился в уютном дворике недалеко от метро Белорусская. Грохот Садового кольца сюда почти не доносился: пара монолитных зданий в стиле сталинского ампира надежно прикрывали горстку домишек от шума бесконечного потока машин.

Главным украшением двора были два высоких тополя и раскидистый клен. Молодые листья радовали изумрудной зеленью и запахом весенней свежести. Трудно было поверить, что двор – в самом центре столицы, скорее можно было предположить, что он на окраине захолустного городка.

Патриархальный уклад жизни обитателей дома был под стать двору. На деревянных скамейках сидели тетушки в домашних платьях, дети гонялись друг за другом в сандалиях на босу ногу.

Поздоровавшись с женщинами и потрепав пробегавшего мимо мальчишку, Володя вдруг громко свистнул и прокричал:

– Семен, ты дома?

Тотчас же на втором этаже одернулась занавеска. Вопреки ожиданиям Ольги, убежденной, что таким образом можно обращаться только к сверстникам, в окне показался мужчина лет шестидесяти. Из-под распахнутой пижамы виднелась заляпанная красками майка, на голове всклоченные седые волосы, заспанное, поросшее щетиной лицо расплывалось в улыбке.

Махнув ему рукой, Володя так же громко спросил:

– Ну как, тебе еще нужен пиджак?

– Во как, позарез! – Мужчина стукнул себя ребром ладони по шее. – Денег-то на него у меня, увы, нет!

– Как же так, ты ведь только позавчера продал картину?

– Вот именно, «позавчера», – вступили в разговор женщины. – Соответственно, вчера уже с друзьями и отметили.

– Да, хорошо вчера в «Якоре» посидели. Жаль, тебя не было.

– А когда тебе на прием?

– Завтра вечером.

– Ну ладно, еще раз дам тебе свой. Только ты уж поаккуратней, не как в прошлый раз.

– Ну я же привел его в порядок в химчистке.

– Ладно, ладно…

– А ты, значит, домой с девочкой? Учти, мамаша дома.

– Так и было задумано.

– Ого! Решился, значит?! Хорошая девочка?

– Хорошая… девочка…

– О, по нашим временам уже хорошо! В добрый час!

Мужчины перемигнулись, тетки перестали таращиться на окно и переключили внимание на Ольгу.

Испытывая огромную неловкость, Ольга негромко произнесла «здрасте».

Владимир протянул Ольге руку:

– Ну, пойдем. Матушка, наверное, уже заждалась.

Ольга послушно взялась за руку и зашагала рядом с Владимиром. Ей казалось странной манера мужчин говорить при ней, будто она где-то в стороне. Она не понимала, почему они перемигиваются, ей было неприятно, что о ней говорят не как о самостоятельном человеке, а как о каком-то отвлеченном предмете, приложении к Володе. Впрочем, никаких видимых признаков неудовольствия Ольга не высказала.

Ольга была уверена, что мама артиста, пусть даже и малоизвестного, начинающего, будет важной дамой, обязательно очень красивой, с жеманными манерами. Но Ирина Петровна оказалась женщиной веселой, прямодушной и домовитой. К приходу гостьи был приготовлен праздничный обед. За столом Ирина Петровна без умолку говорила. Сначала расспросила Ольгу о семье, об институте, об увлечениях, даже о подругах. Потом плавно перешла к собственной семье.

О себе рассказала просто:

– Я москвичка в третьем поколении. Работаю уже четверть века на втором часовом заводе. В молодости хотела учиться, поступила в институт на вечерний факультет, на втором курсе выскочила замуж, потом Володька родился, на том мое учение закончилось. Но я не жалею: вон какого парня вырастила!

Чмокнув сына в щеку, Ирина Петровна продолжила свой бесхитростный рассказ.

– Голос и все эти артистические штучки – от отца. Красивым был мужиком, талантливым. Бабы его погубили. Пока жили вместе, гулял понемногу, по-тихому. Только надоело мне это дело, и подала я на развод. Сейчас жалею: потерпела бы еще немного, глядишь, утихомирился бы. А так… Женился он второй раз, думаю, больше со злости, стал гулять по-черному, потом и попивать начал. Умер в командировке. Говорят: сердечная недостаточность. Жалко, молодым ушел, не уберегла его жена.

Тяжело вздохнув, Ирина Петровна прямо взглянула на Ольгу.

– Потому и говорю Володьке: женись на хорошей девушке, доброй, порядочной. Баб может быть сколько угодно, а жена одна на все времена, чтоб, как говорится, и в горе, и в радости, в здоровье и болезни – опора, семья! Володь, а ты что молчишь?

– Я внимательно слушаю. К твоим словам ни добавить, ни убавить, – с рассеянной улыбкой ответил Владимир.

– Какой-то ты сегодня, Володенька, неудобный, будто шиворот-навыворот вывернутый! – не скрывая досады, произнесла Ирина Петровна.

Владимир и вправду вел себя за столом как-то странно: говорил мало, но громко, смеялся невпопад отрывистым деревянным смехом.

После обеда Ольга вызвалась помочь хозяйке. Она была признательна Ирине Петровне: за столом та говорила за двоих, ее стараниями обед прошел в непринужденной обстановке, а смотрины не превратились в мучительное мероприятие. Первое впечатление о хозяйке оказалось правильным. Очевидно, что мать Владимира – женщина добрая, с хорошим чувством юмора, а за внешней простотой скрывается практический и острый ум.

Перемывая посуду, Ирина Петровна не переставала говорить:

– Володя говорит, родители у тебя хорошие, интеллигентные. Мы с ними поладим. Вот получите квартиру, сразу обменяемся: вы с Володькой здесь, родителям – двушку, а мне – однокомнатная. Мне больше и не нужно. Главное, чтобы от метро недалеко было.

Механически перетирая тарелки, Ольга улыбалась, кивала, вежливо поддакивала. Собственные мысли ее были далеко, они были странными, ни на что не похожими. Она понимала, что смотрины прошли удачно, Володиной маме она понравилась, перспективы на ближайшее будущее определены. Удивительным было то, что, при всей важности момента, она не испытывала никакого волнения. Прислушиваясь к себе, Ольга с тревогой обнаружила, что все в ней будто насторожилось и замерло.

Речевой поток Ирины Петровны был прерван Владимиром.

– Ну что, поболтали? Забираю у тебя гостю, она еще мою комнату не видела, а через четверть часа нам выходить.

– Куда это, в театр?

В небольшой светлой комнате была стерильная чистота, ничего лишнего. Аккуратно расставленные на полках книги и нотные тетради, с солдатской четкостью заправленная узкая кровать, из предметов роскоши только импортная аппаратура и большое, по-видимому, старинное трюмо.

Стоя перед зеркалом, Володя начал расстегивать рубашку. Ольга отвернулась к книжным полкам. Ирина Петровна зашла в комнату, предварительно постучавшись.

– Что ты так замешкалась? – пробурчал Владимир.

– А Ольга-то где? – вместо ответа спросила Ирина Петровна.

– Я здесь, – показалась из-за шкафа Ольга.

– Ты чего там прячешься?

– Володя же переодевается, – убежденно, как само собой разумеющееся, произнесла Ольга.

– А… Ну да, правильно! – Ирина Петровна улыбнулась сыну и покинула комнату.

– Так мы идем? – обернулась Ольга, уверенная, что Владимир уже одет.

Он стоял в боксерской стойке перед зеркалом, внимательно изучая свое отображение. Рубашку он так и не надел. Сделав несколько коротких выпадов руками, обернулся к гостье.

– Ну как?

Безмерно удивленная Ольга сказала первое, что пришло на ум:

– Впечатляет!

– Тебе надо бы сходить в клуб, где я занимался боксом. Между прочим, перед тобой мастер спорта среди юниоров. Жалко, что пришлось забросить. Надо было выбирать что-то одно – сцену или ринг. Лицо артиста – его инструмент, сама понимаешь.

С этими словами Владимир с силой привлек к себе девушку и крепко поцеловал. Ольга привычно прикрыла глаза. Но этот поцелуй так затянулся, что стало трудно дышать. Ольга едва сдержалась, чтобы не высказать недовольство. Немного отстранившись, Владимир внимательно оглядел ее лицо и ухмыльнулся.

– Да, похоже, ты у меня девушка фригидная. Но знаешь, мне это даже нравится. Я и сам не сторонник излишеств в плотских утехах и не люблю экзальтированных дам. Хотя порой они бывают очень милыми, а их впечатлительность приносит ощутимые дивиденды.

Надев рубашку, Владимир снова повернулся к зеркалу. Внимательно осмотрев себя с головы до ног, улыбнулся отражению.

– Что ни говори, а внешность – не последнее дело в жизни. Помнится, в институте пошел сдавать античную литературу, ни фига не знал, подошел к нашей преподавательнице, она только взглянула на меня – и ахнула: «Аполлон! Давай зачетку», и поставила зачет автоматом, представляешь!

Ольга машинально отозвалась:

– Тебе здорово повезло!

Откровенное самолюбование Владимира ее почти не удивило и не расстроило. Все его слова и поступки сегодня были нарочитыми и гротесковыми, как в театральном фарсе.

Для кого разыгрывался этот спектакль, в чем причина его раздражения? – вот что действительно взволновало и огорчило Ольгу.

Сидя в театре, Ольга смотрела на сцену, но мыслями оставалась далеко.

Она понимала: с ней происходило что-то очень важное и пока не очень понятное. И не только с ней. С Владимиром тоже происходили перемены, они были столь же явными, как и внезапными. Беспорядочно перебирая события сегодняшнего дня, Ольга все больше убеждалась, что их отношения подошли к какому-то рубежу, и если их правильно не осмыслить, может произойти страшная ошибка. Мыслей было до головокружения много. Прислушиваясь к ним, Ольга пыталась вычленить главное.

Наконец почудилась, что среди многоголосного шума она различила самую важную на этот момент мысль: «Срочно, немедленно необходим совет близкого человека. Сразу же по возвращении из театра свяжусь с Натальей», – решила Ольга и немного успокоилась.

6

На следующий день Ольга встала пораньше. Говорить Наталье о своих затруднениях по телефону не стала, предложила прогуляться по Калининскому.

– Прикупим что-нибудь в «Мелодии» – говорят, там новые поступления классики, зайдем в «Сирень» – на этой неделе обещали завести «Клема»…

– Здорово, попрошу под это дело денежки, – обрадовалась Наталья. – Моя матушка обожает этот запах, мы всегда берем один большой флакон, нам на двоих надолго хватает.

Торопливо собираясь, Ольга радовалась: «Как все удачно складывается! Побродим по проспекту, не спеша все обсудим, съедим по пирожному, купим в Новоарбатском что-нибудь вкусненькое для дома…»

За пять минут до выхода из квартиры позвонила Наташа, извиняющимся тоном сообщила:

– К нам приехали родственники из деревни, придется развлекать их целый день. А мы с тобой махнем на Калининский завтра, после занятий.

Ольга решила не менять планов. День был прекрасный, на небе ни облачка, настроение тихое и радостное. Ей казалось, что сегодня должно случиться что-то необыкновенное. У входа в «Мелодию» она столкнулась с Яной. Та явно обрадовалась встрече. Оказалась, что у них много общего помимо интереса к живописи: обе – счастливые обладательницы богатой коллекции классической музыки. Яна предложила сходить в кафе-мороженое. Ольга охотно согласилась:

– Мы в «Метелице» уже не раз бывали с Володей. Там необыкновенно вкусные соки, да и мороженое превосходное.

Девушки уселись за столик у окна, заказали лакомства и не успели сказать друг другу и несколько слов, как к ним подлетела подруга Яны.

– Не возражаете, я присяду? – Не дождавшись ответа, махнула рукой официанту: – Мне то же, что им!

Девушки только переглянулись.

– Знакомьтесь, Ольга. Знаток живописи и будущий историк. – Ольга вежливо улыбнулась. – А это Лариса, моя бывшая одноклассница.

– Очень приятно, – скороговоркой проговорила Лариса. – Яна, у меня такая новость – закачаешься. Знаешь, кого вчера встретила? Ленку Плетневу. Представляешь, идет такая вся из себя под руку со своим новым мужем. Ну, мужик, я тебе скажу, класс. Высокий, широкоплечий, синеглазый, вдобавок форма военного летчика!

– Так они ведь живут в каком-то гарнизоне.

– Сергей получил новое назначение в Москву, наверное, пошел на повышение. Он что-то говорил про это, но я не помню. Да это и не важно! Плетнева в Москве… Представляешь, что теперь с Володькой будет!

– Ничего особенного не произойдет, – покосившись на подругу, буркнула Яна. – Это дела давно минувших дней.

– Да ты что! Такая любовь не ржавеет! Вспомни, что с Володькой творилось! А уж после их последней встречи, когда Ленка из Америки приезжала, у него крыша совсем съехала. Видно, знает Елена какие-то особые приемчики!

– А с чего взяла, что у них что-то было? Что, свечку держала?

– Свечку не держала, но случайно застукала их на Белорусской. Володька обещал мне билетики устроить на спектакль, я решила зайти к нему с утра пораньше, чтобы не улизнул, а то отлавливай его потом… Подхожу к дому и тут вижу – выходят наши голубки из подъезда. Елена шествует как обычно, со своим королевским величием, а у Володьки такое лицо… Я даже не посмела его окликнуть.

– Какое же у него лицо? – не удержалась от любопытства Яна.

– Перекосяченное, вот какое. Раньше я такое только в кино видела: счастье без меры и боль, и страх на лице, одним словом – страсть! Как у Вронского, когда он первый раз танцевал с Карениной на балу. Помнишь? Мне кажется, именно после этого Володька всю свою жизнь перекроил: спорт забросил, в консерваторию поступил. Разве такое забывается?

– Может, ему не стоит говорить о ее приезде?

– Опоздали! Елена мне сама сказала, что как только приехала в Москву, звонила ему, приглашала в гости. Обещался прийти. А тебе Ленка еще не звонила?

Яна молча покачала головой.

– Обязательно позвонит. Ленка всю нашу компанию хочет у себя собрать. Здорово, правда? Жутко интересно, как Володька поведет себя. Правда, я слышала, у него появилась невеста. Ну, это дело другое. Надо же как-то жизнь устраивать!

– Да что он, по-твоему, старик что ли?

– Старик не старик, а всем нам уже больше четверти века! Тебе, Януся, хорошо, ты у нас замуж сходила один раз, со вторым разом можно и обождать. А вот мне срочно надо что-то придумать. Если бы Володька не обзавелся невестой, взялась бы за него.

– Ты ж сама только что сказала, что никогда не забудет Елену, будет любить ее до гробовой доски.

– Вот именно! Это-то и ценно: может, и не будет пылать ко мне страстью, зато и на других смотреть не будет. Для артиста важно пребывать в состоянии любви, а земная она или какая-то там идеальная – не суть! А ты не знаешь, кто его невеста? Может, это так, проходной вариант, и у меня есть шанс?

– Смотри, тебе с того столика какой-то парень рукой машет, – поспешила перебить не в меру разговорившуюся приятельницу Яна.

Оглянувшись в указанную сторону, Лариса прошептала:

– Это Тенгиз, недавно познакомились в «Национале». Денег – куры не клюют. Говорят, сын какого-то большого начальника в Тбилиси. Держу его как запасной вариант. – Вынув из маленькой сумочки помаду, она быстро, одним движением подкрасила губы и встала из-за стола. – До скорой встречи, дарлинг!

– Надо же, куда не пойдешь – всюду Ларка. И когда она только успевает, – не глядя на Ольгу, с досадой проговорила Яна. – Но ты не думай, что все так и есть. Ларкины слова надо на десять делить. Была у Володьки юношеская любовь, как у всех нас…

– Насколько я поняла, вы все одноклассники? – глуховатым голосом спросила Ольга. Говорить было трудно. Казалось, голову стянуло тяжелым обручем, а язык прилип к небу.

Испытующе посмотрев на подругу, Яна незаметно вздохнула. Она прекрасно понимала, что творится в душе у Ольги. Кляла себя на чем свет стоит, что не сумела заставить замолчать сплетницу. Но разве Ларку остановишь…

– Все мы учились в одной школе, только в разных классах. Мы с Еленой годом старше Володьки, но компания у нас была одна. Знатная у нас была компашка, «для избранных». Вход в этот клуб был открыт только для особо одаренных. Ларка – теннисистка, дочь дипломата, выигрывала все олимпиады по английскому. Я, разумеется, – «великая художница», мне все пророчили небывалый успех и скорую славу… – Яна усмехнулась, взялась за сигарету, но курить не стала. – Володька вообще был школьной знаменитостью – боксер, чемпион страны среди юниоров, и к тому же красавец: рост, плечи, глаза… Еще там была парочка многообещающих ребятишек… Центром нашего мирка была Елена. Безусловно, девушка во всех отношениях нерядовая – отличница, потрясающая красавица, манеры утонченной барышни, при этом железная воля и характер, каких не у каждого мужика сыщешь. Ко всему прочему, дочь очень влиятельного человека. Все парни в школе были в нее влюблены, учителя обожали, а мы, девчонки, боготворили. В общем, по всем статьям Елена у нас была королевой. Никто не сомневался в ее блестящем будущем. Прости, может, тебе не очень интересно?

– Напротив. Володя никогда не рассказывал о школе, о своей… своем увлечении.

– Понимаю. Ну так вот, в блестящем будущем Елены никто не сомневался. Но вдруг у нее скоропостижно умирает отец. Мать никогда не работала, а запросы остались теми же. Перспектива окунуться в суровые будни обычных советских граждан ее никак не устраивала, и она решила устроить свою судьбу за счет дочери. В общем, недолго думая, сосватала она Елену сослуживцу мужа. То, что зять старше дочки на тридцать лет, ее по-видимому, не беспокоил. Зато – деньги, связи, возможность жить в Америке, и так далее. Елене доводы матери показались убедительными, она послушалась и благополучно выскочила замуж. Сразу же после свадьбы «молодые» уехали в Америку, мамаша – с ними. И вдруг – скандал в благородном семействе! Мужа вызвали по делам в Москву. Елена, как и положено супруге, приехала с ним. На каком-то там приеме Ленка познакомилась с парнем, военным летчиком, и сразу в него втюрилась. Они сбежали с этого званого вечера, и больше Елена к мужу не возвращалась. Представляешь?

– Ничего себе! – забыв на время свои переживания, охнула Ольга. – Я думала, такие истории случаются только в кино. И что же дальше, они с этим парнем сразу поженились?

– Как бы ни так! Муж попросил не оформлять развода до тех пор, пока не получит новую должность. Ленка дала слово подождать и честно ждала три года! Сама понимаешь: «Слово королевы – золотое слово!» За это время родила двоих мальчишек. Через что ей прошлось пройти, можно только догадаться: муж-то – военный! Как они жили в гарнизоне, как регистрировали детей – загадка.

– Удивительная история.

– Как говорится, «невероятно, но факт!» – развела руками Яна. – Ой, заболтались мы с тобой, а ведь у меня на носу выставка!

Ольга через силу улыбнулась:

– Что за выставка? Где, когда будет?

Яна с радостью подхватила новую тему:

– Ну, выставка – громко сказано. Так, показ для своих у себя на квартире. Есть несколько свежих работ. Надеюсь, вы с Володькой придете?

7

Ольга тихонько, чтоб не слышали соседи, открыла входную дверь. В комнате никого не было, на столе записка. «Не дождались тебя. Пошли с Сизовыми гулять в парке».

В любое другое время Ольга огорчилась бы, что не пошла в парк с родителями. Сизов – начальник отца по работе, давний друг семьи. Их дочь, годом младше ее, очень хорошая умная девушка. С ней всегда есть о чем поговорить.

Но сегодня Ольга была рада остаться одна. Ей надо подумать. Все последнее время ее томили смутные мысли, которые она боялась осознать. Сегодняшний разговор подвел под ними какую-то черту.

Ольга встала перед зеркалом, машинально расчесывая волосы. Всего несколько часов назад ей казалось, что знает о Владимире главное, понимает его, и вдруг…

Расческа задрожала в руке и упала на пол. Ольга не стала поднимать, а прильнув к зеркалу, внимательно вгляделась в свое лицо. Пыталась понять, что с ней происходит.

Перебирая в голове горькие мысли, вдруг подумала, что чувствует себя обманутой и испытывает к Володе почти враждебное чувство. Это открытие расстроило до такой степени, что она тут же, не отходя от зеркала, расплакалась. Никогда прежде ни к одному человеку на свете она не относилась плохо, в редких ссорах с подругами всегда винила только себя. И вдруг такое гадкое, унизительное для любого нормального человека чувство…

«Как с этим жить, как людям в глаза смотреть? – с ужасом подумала она и тотчас же решила: – Нет, не бывать этому! Отец не зря часто повторяет, что порядочный человек при любых обстоятельствах должен оставаться собой».

Вытерев слезы, Ольга прошла на кухню, поставила чайник, заглянула в холодильник. После чая мысли пошли ровней. До прихода родителей она успела вдоволь надуматься о своей жизни.

До встречи с Владимиром она мало думала о себе. Все было как у всех: детский сад, школа, друзья, увлечение историей, музыкой. Владимир подарил ей новую себя: она вдруг осознала себя не только любящей дочерью, верным другом, прилежной студенткой, но и самостоятельной личностью. Думалось, что Владимир оценил ее индивидуальность, почувствовал близость, родственность душ, потому и решил соединить свою жизнь с другом, соратником, в конце концов, с привлекательной девушкой.

Как оказалось, так думала она, не он. У него была своя жизнь: свои интересы, проблемы, о которых он не говорит, большая любовь. Оттого, что любовь эта безответна, ему стало холодно и пусто жить. И он решил заполнить эту пустоту новой привязанностью. «Хорошая девочка из приличной семьи. Надежная, чистая, честная…»

С горькой улыбкой вспомнила слова его матери: «Вы будете жить здесь, а вашу трехкомнатную – на две квартирки: твоим родителям – двушка, а мне и однушки хватит». До чего все просто! Она – лишь ширма, прикрывающая его постылое одиночество.

Но как быть с этим знанием, что теперь делать? Позвонить Наталье, вот что!

Подруга примчалась через полчаса с букетиком цветов и пирожными.

– Тюльпаны, конечно, хиловатые, зато смотри, какие яркие, разноцветные. Продавщица сказала, что в воде они отойдут, – извиняющимся тоном произнесла Наталья.

– Наташа, как ты угадала? Это именно то, что мне сейчас так не хватает! – осторожно вдохнув запах, Ольга улыбнулась: – Летом пахнут!

– Ну что, ставим чайник? – осторожно спросила Наталья.

– Нет, сначала я тебе все расскажу. Не хочу, чтобы сласти замаскировали истинную картину мира.

Ольга уселась в кресло и принялась рассказывать о событиях последних дней. Говорила спокойно, стараясь соблюсти хронологическую последовательность. Наталья слушала не перебивая, скользящие по лицу тени выдавали ее предельное внимание и тревогу.

Закончив повествование, Ольга поднялась с кресла и энергично потерла лицо ладонями.

– Итак, что мы имеем? Прежде всего нужно признать: я мало знаю жизнь, еще меньше знаю и понимаю мужчин.