Текст книги "Алиса в Стране чудес. Алиса в Зазеркалье. Охота на Крысь. Перевод Юрия Лифшица"

Глава V. Пуловер и плавание

Она подхватила шаль и огляделась по сторонам в поисках владельца. Внезапно из лесу, расставив руки наподобие крыльев парящей в небе птицы, выпорхнула Белая Королева. Вид у нее был диковатый. Это Алису ничуть не испугало.

– Возьмите шаль, ваше величество, – сказала она подойдя. – Я рада, что мне удалось ее поймать.

И подала шаль Королеве.

Королева, испуганная внезапным появлением Алисы, беспомощно взглянула на нее и несколько раз подряд прошептала какое-то слово. «Пуловер, пуловер», – послышалось Алисе. Оценив состояние Белой Королевы, она решила взять инициативу разговора на себя.

– Разрешите обратиться, ваше величество… – робко произнесла она.

– Если ты желаешь обратиться в ваше величество, – перебила Королева, – начинать нужно не с этого.

Алисе вовсе не хотелось начинать беседу с препирательств.

– Если ваше величество подскажет, с чего мне следует начать, – улыбнулась она, – я постараюсь воспользоваться вашими советами.

– Сейчас мне не до тебя, – вздохнула Королева. – Лучше обрати внимание на мою шаль. Ты не можешь себе представить, как она со мной обращается! Битый час вожусь с ней!

«Чем тратить время на такую чепуху, – подумала Алиса, – лучше бы она обратила внимание на свой – пpямо-таки ужасный – внешний вид: все-то у нее схвачено на живую нитку».

– Может быть, я справлюсь с вашей шалью? – вслух предположила Алиса.

– Не понимаю, что с ней происходит! – с прискорбием отвечала Королева. – Она просто сошла с ума! И так я ее закалываю, и этак, а ей все нипочем!

– Иначе и быть не может, – мягко возразила Алиса и занялась шалью. – Вы же опять прикололи ее только с одной стороны. А в каком состоянии у вас прическа!

– В ней затерялся гребешок, – со вздохом пояснила Королева. – А расческа еще вчера куда-то запропастилась.

Алиса заколола шаль, с величайшей осторожность извлекла из королевской прически гребешок и принялась расчесывать Королеву.

– Теперь – просто загляденье, – покончив с прической, оценила свою работу Алиса. – Думаю, вам не мешало бы обзавестись служанкой.

– Я бы с радостью взяла в услужение тебя, – тут же заявила Королева. – Условия отменные: два пенса в неделю и желе за каждый отработанный день, то есть сегодня работаешь – завтра желе.

– Спасибо за предложение, – засмеялась Алиса. – Я не люблю желе.

– Такого желе ты никогда не ела и есть не будешь, – уговаривала Королева. – Смотри пожелеешь!

– Еще раз спасибо. Не до желе мне сегодня.

– Сегодня? – переспросила Королева. – Ты не поняла: желе ты получишь только завтра. А сегодня – до желе тебе или нет – будешь только работать.

– Но ведь сегодня – это вчерашнее завтра, – возразила Алиса.

– Ни в коем случае, – замотала головой Королева. – Сегодня никогда не бывает вчера, а завтра – сегодня! Сама подумай: вчера будущего завтра еще не было, а сегодня его уже нет.

– Ничего не понимаю, – сказала Алиса. – Вы меня совсем сбили с толку.

– Сразу видно, ты не привыкла жить наоборот, – снисходительно заявила Королева. – С непривычки, конечно, жутковато…

– Жить наоборот? – изумленно переспросила Алиса. – В первый раз слышу…

– …но постепенно осваиваешься, – закончила Королева. – А главное – помнишь не столько прошедшие события, сколько будущие.

– Я так не умею, – огорчилась Алиса. – Я вспоминаю только о прошлом.

– Значит твоя память вдвое короче моей, – презрительно сказала Королева. – Твоя действует только в одну сторону, моя – в обе.

– Какие события вы помните лучше всего? – поинтересовалась Алиса.

– Которые произойдут на будущей неделе, – невозмутимо ответила Королева и заклеила палец куском пластыря. – Например, королевский Посол сейчас сидит в тюрьме, несет заслуженную кару. А судебное разбирательство начнется только в будущую среду. Сперва Посла осудят, потом он непременно совершит какое-нибудь преступление. И то не вдруг.

– А если не совершит? – спросила Алиса.

– Разве это плохо? – вопросом на вопрос ответила Королева и забинтовала заклеенный пластырем палец.

– Конечно, неплохо, – вынуждена была согласиться Алиса. – Плохо то, что он сидит в тюрьме незаслуженно.

– Ход твоих рассуждений, по меньшей мере, не заслуживает никакой критики, – заявила Королева. – Можно подумать, тебя ни разу не наказывали.

– Только когда я этого заслуживала, – уточнила Алиса.

– Значит, наказание было уместно! – восторжествовала Королева.

– Заслуженное – уместно, – не сдавалась Алиса.

– Было бы куда уместней, – парировала Королева, – если бы ты не заслуживала никакого наказания вообще. Уместней, уместней, уместней! – внезапно раскричалась она.

– Все-таки здесь какая-то путаница… – начала было Алиса и осеклась.

Королева ни с того ни с сего завизжала и принялась изо всех сил размахивать рукой, словно хотела избавиться от нее.

– Ой-ой-ой! Мой бедный пальчик! Ой-ой-ой! – надрывалась она.

Нечеловеческий визг ее величества походил на паровозный гудок. Алиса зажала уши.

– Что с вами? – спросила она не раньше, чем наступило относительное затишье. – Укололи палец?

– Пока нет, – небрежно ответила Королева. – Не беспокойся, скоро непременно уколю. Ой-ой-ой!

– Когда именно? – с трудом удерживаясь от смеха, спросила Алиса.

– Да вот начну закалывать шаль и уколю, – всхлипнула несчастная Королева. – Смотри, сейчас расстегнется брошь. Ой-ой-ой!

К удивлению Алисы, брошь расстегнулась. Когда Королева подхватила ее с намерением водворить на место, Алиса испуганно крикнула:

– Осторожно! Вы взялись за застежку!

И попыталась выхватить брошь. Но опоздала: Королева уже укололась.

– Вот почему мне было больно, – мило улыбнулась Королева. – Теперь, надеюсь, тебе ясно, куда ты попала?

– Мне неясно, почему вы теперь не плачете, – сказала Алиса.

– Я уже и так наплакалась вволю, – ответила Королева. – Не могу же я плакать об одном и том же дважды!

В это время мрак рассеялся.

– Должно быть, вороны улетели, – догадалась Алиса. – Я так рада! А то стемнело, как ночью.

– Ах, если бы я могла радоваться! – пригорюнилась Королева. – Я даже не помню, как это бывает. Счастливая ты: живешь как попало, а радуешься сколько влезет!

– Зато я так одинока! – приуныла Алиса и расплакалась от жалости к себе.

– Перестань плакать! – ломая руки, взмолилась Королева. – Вспомни, сколько тебе лет. Вспомни, куда ты идешь. Вспомни, который теперь час. Вспомни наконец хоть что-нибудь, только не плачь!

Все еще всхлипывая, Алиса улыбнулась.

– А вы перестаете плакать, когда о чем-нибудь вспоминаете? – спросила она.

– Само собой, – кивнула Королева. – Никто не может делать два дела одновременно. Ты, например, можешь вспомнить, сколько тебе лет. Для первого раза этого вполне достаточно.

– Мне семь лет, – сказала Алиса, немного подумала и добавила: – Семь с половиной, если точно.

– К чему такая точность? – пожала плечами Королева. – Я тебе и так верю. А ты поверишь, что мне сто один год, пять месяцев и один день?

– Ни за что не поверю, – сказала Алиса.

– Ни за что? – сочувственно переспросила Королева. – Попробуй еще разок, только набери в грудь побольше воздуха и зажмурься.

Алисе стало смешно.

– У меня ничего не выйдет, – объяснила она. – Я не умею верить в небылицы.

– Надо учиться, – наставительно сказала Королева. – В твои годы я тратила на это не менее получаса в день. Порою я ухитрялась поверить в целых шесть небылиц! Причем до завтрака. О, как мне надоела эта шаль!

Едва она произнесла последние слова, как брошь снова расстегнулась. Налетевший ветер перебросил соскользнувшую шаль через ручеек. Королева снова расставила руки и погналась за нею. На этот раз ее величеству удалось изловить шаль собственноручно.

– Догнала! – возликовала Королева. – Похоже, мне скоро удастся приручить ее своими руками!

– Но будет ли это уместно? – учтиво спросила Алиса, имея в виду пораненный палец Королевы, и вслед за нею перепрыгнула через ручеек.

– Еще как уместно! – крикнула, чуть ли не взвизгнула Королева. – Очень уме-естно! Уме-е-естно! Умме-е-е…

Это было до жути похоже на козье блеяние. Алиса отпрянула.

Королева мгновенно покрылась козьим пухом. Да и все кругом внезапно переменилось. Алиса не верила своим глазам. Что же это такое? Откуда взялся магазин, в котором она очутилась? И почему за прилавком стоит… Коза, если это настоящий магазин? Алиса протерла глаза. Полутемное помещение не исчезло. Она облокотилась о прилавок и принялась разглядывать пожилую Козу. Та сидела в кресле, вязала пуловер и через огромное очки поглядывала на Алису.

– Ну-с, присмотрела себе что-нибудь? – перестав вязать, спросила наконец Коза.

– Не совсем, – как можно учтивей ответила Алиса. – Если позволите, я сначала немножко осмотрюсь.

– Дело хозяйское, – хмыкнула Коза. – Осматривайся. Только не осматривай себя слишком долго. Иначе ничего не выберешь.

Недоумевая, Алиса решила отложить всяческие осмотры до следующего раза и просто подошла к полкам.

На первый взгляд, магазин был завален разными разностями. Но едва Алиса подходила к какой-либо полке, товары с нее мгновенно перепархивали на другие и без того битком набитые.

После целого ряда попыток настичь нечто, весьма похожее не то на куклу, не то на школьный портфель, Алиса разочарованно вздохнула:

– Какое неуловимое!

Всякий раз, когда она останавливала на нем взор, оно оказывалось полкой выше и нахально поблескивало оттуда.

«Издевается оно надо мной, что ли? – расстроилась Алиса. – Загоню-ка я его на самую верхнюю полку. Не проломит же оно потолок!»

Она ошиблась. Нечто проткнуло потолок с такой легкостью, словно было создано именно для этой цели.

– Не пойму, девочка ты или волчок? – поинтересовалась Коза и достала еще пару спиц. – Перестань кружиться по комнате – у меня от тебя голова кругом идет.

Алиса посмотрела на нее и обомлела: Коза орудовала четырнадцатью спицами одновременно.

«Как она с ними управляется? – ломала голову Алиса. – Еще пара спиц, и она станет похожа на дикобраза».

– Грести умеешь? – неожиданно спросила Коза и протянула Алисе очередную пару спиц.

– Немножко… если только не на земле… и не спицами… – опешила Алиса.

Спицы тут же превратились в весла, а сама она вместе с Козой оказалась в лодочке, плывущей по течению неширокой реки. Алисе ничего не оставалось, как только взять у Козы весла.

– Шевели крыльями! – скомандовала Коза и прибавила еще пару спиц.

Это было сказано тоном приказа. Алиса безропотно заработала веслами. Грести было невероятно трудно: вода почему-то за них цеплялась.

– Шевели крыльями, говорю! Шевели крыльями! – покрикивала Коза. – Ну ты и гребешь! Курам на смех!

«Куры – это хорошо, – подумала Алиса. – Только при чем здесь куры?»

– Ты слышишь, что я говорю? – разгневалась Коза, доставая целую охапку спиц. – Шевели крыльями!

– Как же! – ответила Алиса. – Вы только это и говорите. Где же ваши куры?

– Были да сплыли! – не моргнув глазом, ответила Коза и принялась втыкать лишние спицы себе в прическу. – Да шевели же ты крыльями!

– При чем здесь крылья! – потеряла терпение Алиса. – Я вам не птица!

– А кто же? – удивилась Коза. – Нет, ты мокрая курица!

Алиса обиделась, но не рискнула возразить Козе и продолжала грести молча. Она старательно обходила деревья, низко склонившиеся над водой, и водоросли, в которых весла вязли еще сильнее, чем в воде. Крутые берега угрюмо возвышались над головами путешественников.

– Ой, кувшинки! – вдруг воскликнула Алиса. – Какие красивые! – радостно продолжала она. – Позвольте мне…

– Разве я могу тебе что-нибудь не позволить? – не отрываясь от пуловера, буркнула Коза. – Лично я не имею к кувшинкам никакого отношения.

– Я хотела сказать, – пояснила Алиса, – позвольте мне остановить лодку и нарвать кувшинок. Если вы ничего не имеете против.

– Как я могу быть против? – изумилась Коза. – Останавливайся на здоровье – гpебешь-то ведь ты!

Неуправляемая лодка плыла по течению, пока ее не отнесло прямо к водорослям. Алиса аккуратно подвернула рукава, свесилась над водой и принялась рвать цветы – разумеется, самые красивые. Увлекшись, она и не заметила, как ее волосы окунулись в воду. Глаза у Алисы заблестели от невиданного количества кувшинок. Она забыла обо всем на свете, в том числе и о Козе с ее пуловером.

«Только бы лодку не перевернуть, – думала Алиса. – Ой, какие красивые кувшинки! Вряд ли я до них дотянусь». Она даже немного обиделась на них («Они нарочно так далеко забрались!» – подумалось ей.) Алиса набрала целую охапку цветов, однако до самых красивых так и не удалось дотянуться.

– Все самое красивое, как всегда, недоступно, – вздохнула она, досадуя на упрямство цветов.

Раскрасневшаяся, вымокшая, она уселась на место и принялась хлопотать над своими сокровищами.

Хотя свежесоpванные кувшинки мгновенно утрачивали цвет, форму и запах, Алису это не волновало. Как известно, даже настоящие кувшинки неспособны долго сохранять красоту. А уж эти, Зазеpкальные, стали попросту таять, словно снег на солнце, едва были разложены на дне лодки. Алиса ничуть не расстроилась – вокруг было столько всяких диковин!

Она снова принялась грести. Внезапно одно весло застряло в воде, не желая (как потом выразилась Алиса) вылезать обратно. Кончилось тем, что оно зацепило Алису за подбородок и бросило ее – несмотря на громкое «Ой-ой-ой!» – прямо на груду еще не успевших растаять кувшинок.

Впрочем, это не причинило Алисе ни малейшего вреда. Она быстро оправилась. Коза продолжала колдовать над своим пуловером, словно ничего особенного не произошло.

– Мокрая курица! – буркнула она, когда Алиса снова уселась на место, радуясь, что хоть в воду-то не плюхнулась.

– Где? Покажите! – откликнулась Алиса и принялась напряженно всматриваться в темную воду. – Я бы с удовольствием поймала парочку Мокрых Куриц.

Продолжая работать спицами, Коза язвительно усмехнулась.

– И много здесь Мокрых Куриц? – не унималась Алиса.

– Навалом, – ответила Коза. – Всего остального – тоже. Есть из чего выбрать. Бери – не хочу. Ну-с, присмотрела себе что-нибудь?

– То есть как?! – полуиспуганно, полуудивленно вскрикнула Алиса.

В ту же секунду весла, лодка, речка исчезли, словно их и не было. Алиса с Козой снова очутились в полутемном магазине.

– Я бы, пожалуй, купила яйцо, – смущенно сказала Алиса. – Сколько вы за них просите?

– За одно – пять пенсов с фартингом, – осклабилась Коза. – За пару – два пенса.

– Два дешевле одного? Ну и ну! – удивилась Алиса и вынула кошелек.

– Учти, – сказала Коза. – Возьмешь два яйца – тут же съешь их на моих глазах.

– Тогда я лучше возьму одно, – решила Алиса и положила монету на прилавок.

«Вдруг они несвежие?» – подумала она.

Коза проворно спрятала монету и сказала:

– Я никогда не отдаю покупку прямо в руки. Это чревато… Возьми сама.

Коза нагнулась, достала из-под прилавка яйцо и поставила его на полку в самом дальнем углу магазина.

«Интересно, чем это чревато? – размышляла Алиса, с трудом находя дорогу в темноте между стульями и столами. – И почему яйцо удаляется – я же приближаюсь? Ой, на что это я наткнулась? А, на стул… Почему же он с ветками? Может быть, здесь и деревья растут? А вот и они! И ручеек появился. Интересный магазин, ничего не скажешь!»

Она продолжала идти и, чем дальше шла, тем больше удивлялась. Все, к чему она приближалась, мгновенно превращалось в дерево. Ей стало казаться, что и яйцо постигнет та же участь.

Глава VI. Хрупи-Скорлупи

Этого не произошло. Яйцо явно увеличивалось и мало-помалу приобретало человеческие черты. Уже можно было разглядеть глаза, нос и рот. Подойдя к яйцу почти вплотную, Алиса догадалась: перед нею был не кто иной, как Хpупи-Скоpлупи.

«У него словно на лбу написано, – мысленно произнесла она, – «Хpупи-Скоpлупи собственной персоной».

На его поистине гигантском лбу эта надпись уместилась бы не менее ста раз. Хpупи-Скоpлупи сидел по-туpецки на высоком и очень узком каменном заборе. Было непонятно, как ему удается сохранять равновесие. Он неподвижно смотрел в противоположную от Алисы сторону. По его виду нельзя было определить, заметил он ее или нет. Его вполне можно было принять за восковую фигуру.

– Вылитое яйцо, по-моему! – вслух сказала Алиса и подставила руки, чтобы поймать его, если оно ненароком свалится. А свалиться яйцо могло в любой момент.

– Несносные люди! – выдержав паузу, процедил Хpупи-Скоpлупи; на Алису он даже не посмотрел. – Всякий считает своим долгом обозвать тебя яйцом. Я этого не снесу!

– Я сказала: по-моему, а я могу и ошибиться. – начала оправдываться Алиса. – Да и ничего особенного я не сказала: и среди яиц попадаются пpесимпатичные, – прибавила она, думая этим угодить ему.

– Среди яиц? – переспросил Хpупи-Скоpлупи; он упорно не глядел на нее. – Среди людей тоже попадаются преумные – почти как младенцы!

Алиса промолчала – ведь почти невозможно беседовать с тем, кто не смотрит в вашу сторону. Последняя реплика Хpупи-Скоpлупи могла предназначаться даже деревьям. От нечего делать Алиса потихоньку прочла старинную считалку:

 
Хpупи-Скоpлупи
Сидел на заборе,
Хpупи-Скоpлупи
Обрушился вскоре.
Мчится отряд
Королевских солдат
И королевские
Конники мчат,
Целая армия
Бравых вояк
Хpупи-Скоpлупи
Не склеит никак.
 

– Нипочем не склеит, – чуть ли не во весь голос произнесла она, упустив из виду, что Хpупи-Скоpлупи это может не понравиться.

– О чем ты там бормочешь? – навострил он уши и соизволил наконец взглянуть на нее. – Нет, сначала скажи, как тебя зовут и что тебе здесь нужно?

– Меня зовут Алиса, я…

– Несуразное имечко! – перебил ее Хpупи-Скоpлупи. – Что оно означает?

– Разве имя должно что-либо означать? – полным сомнения голосом спросила Алиса.

– Обязано! – отрезал Хpупи-Скоpлупи. – Мое имя, к примеру, дает исчерпывающее представление о моей, в высшей степени утонченной особе. А с таким именем, как у тебя, твоя особа может выглядеть как ей заблагорассудится.

– Почему вы здесь сидите? – спросила Алиса, не имея никакой охоты с первых же слов ввязываться в спор.

– Потому что я здесь совершенно один! – торжествующе ответил Хpупи-Скоpлупи. – Очень простой вопрос. Меня таким не собьешь. Задавай следующий.

– Не будет ли вам удобней на земле? – не заставила себя упрашивать Алиса; нет, она вовсе не собиралась играть в вопpосы-ответы, а просто – по доброте душевной искренне переживала за это удивительное существо. – Забор невероятно узкий.

– До чего же примитивно ты рассуждаешь! – Хpупи-Скоpлупи поморщился. – Разумеется, на земле мне удобней не будет. А в случае моего падения – этого, конечно, не произойдет – но все-таки… – он поджал губы и придал лицу невероятно высокомерное и внушительное выражение (Алиса еле удержалась, чтобы не расхохотаться). – В случае моего падения его величество Король дал мне слово… Ну-с! Что же ты не падаешь в обморок? Я же тебя сразил, признайся? Ты ведь и не предполагала, что речь пойдет о такой высокой особе? Итак, Король дал мне слово… Разговор происходил с глазу на глаз… Он сказал, что мне на помощь примчится…

– Отряд королевских солдат и королевские конники? – перебила его Алиса, хотя ей не стоило поступать так опрометчиво.

– Неслыханная дерзость! – в исступлении вскричал Хpупи-Скоpлупи. – Ты нас подслушивала! Ты стояла за шторой! Ты пряталась за дверью! Об этом никто не знал, кроме нас двоих!

– Прошу прощения, – кротко сказала Алиса, – я об этом прочла в книге.

– Это меняет дело, – смягчился Хpупи-Скоpлупи. – Как я погляжу, нынче печатают весьма неплохие книги. Наш разговор с Королем следовало бы занести в «Британскую энциклопедию». Так и быть, можешь меня осмотреть. Небось интересно хоть одним глазком взглянуть на того, кто беседовал с самим Королем? Посчастливится ли тебе когда-нибудь еще встретить такого, как я? Если уж на то пошло, можешь пожать мне руку. Дозволяю. Чтобы ты не обвинила меня в высокомерии.

Хpупи-Скоpлупи расплылся в улыбке – буквально до ушей! – и подал руку Алисе. При этом он сделал движение вперед и едва не слетел с забора. Алиса пожала ему руку. «Улыбнись он пошире, – думала она, с беспокойством наблюдая за ним, – улыбка охватит кольцом чуть ли не всю голову. Что тогда произойдет, не представляю. Боюсь, он развалится пополам».

– Так-то вот! – разглагольствовал Хpупи-Скоpлупи. – Целая армия его величества склеит меня за пару минут. Они могут все! Однако мы зашли слишком далеко в своих предположениях. Поэтому предлагаю как следует разобраться с предпоследним умозаключением.

– Боюсь, я не смогу вспомнить, которое было предпоследним, – учтиво заметила Алиса.

– Тогда начнем разговор сызнова, – заявил Хpупи-Скоpлупи. – Теперь тему для него выберу я («Значит, мы все же играем в вопpосы-ответы», – подумала Алиса). – Что бы ты мне сказала, если бы я спросил, сколько тебе лет?

Алиса быстро сделала в уме подсчеты и отчеканила:

– Семь лет и шесть месяцев.

– Вздор! – возликовал Хpупи-Скоpлупи. – Разве я тебя об этом спрашивал?

– Я думала, вы просто хотите узнать, сколько мне лет, – объяснила Алиса.

– Если бы хотел, спросил бы, – изрек Хpупи-Скорлупи.

И на этот раз Алиса не стала с ним спорить.

– Семь лет и шесть месяцев, – глубокомысленно протянул Хpупи-Скоpлупи. – Глупый возраст. Если бы ты обратилась ко мне, я бы посоветовал тебе остановиться на семи. Теперь, увы, уже поздно.

– Следует мне расти или нет, – с негодованием ответила Алиса, – это мое личное дело. Здесь мне советчики не нужны.

– Гордость заела? – осведомился Хpупи-Скоpлупи.

Такое предположение еще сильнее возмутило Алису.

– Живое существо, – резко сказала она, – не может остановить своего роста. Вот что я имела в виду.

– Из твоих слов вытекает, – со вкусом начал Хpупи-Скоpлупи, – что неживое существо может себе это позволить – так, что ли? Напротив, именно живые – к числу которых ты принадлежишь, – и могли бы воспользоваться моими советами.

– Какой у вас чудесный пояс! – вроде бы невпопад заметила Алиса (на самом-то деле ей до смерти надоела болтовня о возрасте, и, если уж вышло так, что они поочередно предлагали тему для обсуждения, то теперь это следовало сделать именно ей). – Я хотела сказать, – поправилась она после некоторого раздумья, – прекрасный галстук… Нет, я оговорилась, конечно, пояс… Простите, пожалуйста… – окончательно сбилась она, догадавшись по глубоко оскорбленному виду Хpупи-Скоpлупи, что разговор о поясах и галстуках затевать не стоило.

«Если бы знать, – размышляла она, – что это у него: талия или шея?»

– Несносные люди! – хрипло выдавил он в конце концов. – Называть галстук поясом! Прямо тебе в лицо!

– Я плохо разбираюсь в галстуках, – покаянным тоном промолвила Алиса. – И в поясах тоже.

Хpупи-Скоpлупи несколько оттаял.

– Это галстук, девочка, и, как ты правильно заметила, чудесный галстук! Личный подарок их величеств: Белого Короля и Белой Королевы. Так-то вот.

– Не может быть! – поразилась Алиса.

Она была рада, что нашла подходящую тему.

– Я получил его в свой день неpождения, – благоговейно произнес Хpупи-Скоpлупи, положил ногу на ногу и уперся руками в колено.

– Простите, пожалуйста… – пришла в замешательство Алиса.

– Ладно уж, я на тебя зла не держу, – успокоил ее Хpупи-Скоpлупи.

– Нет, я хотела спросить, что такое день неpождения и почему в этот день дарят подарки?

– День, в который ты не родился, называется днем неpождения. В этот праздничный день очень приятно получать подарки.

Алиса призадумалась.

– По-моему, получать подарки в день рождения гораздо приятнее, – после непродолжительного молчания сказала она.

– Сперва подумай, потом говори! – замахал на нее руками Хpупи-Скоpлупи. – Сколько дней в году?

– Триста шестьдесят пять, – ответила Алиса.

– Если от трехсот шестидесяти пяти отнять один – сколько останется?

– Триста шестьдесят четыре, сколько ж еще!

Во взгляде Хpупи-Скоpлупи отразилось сомнение.

– Предоставь письменные доказательства, – потребовал он. – Так мне будет сподручнее.

Алиса улыбнулась, достала записную книжку и быстро написала:

365 – 1 = 364

Хpупи-Скоpлупи взял записную книжку и углубился в вычисления, выполненные Алисой.

– На первый взгляд, расчеты вроде верны… – начал он.

– Вы держите книжку вверх ногами, – остановила его Алиса.

– Вот оно что! – просиял Хpупи-Скоpлупи и перевернул книжку. – То-то я гляжу: есть тут какая-то неувязка. Не зря я сделал оговорку: «На первый взгляд, как будто!» И хотя у меня не было времени изучить вопрос досконально, с некоторой долей уверенности можно утверждать следующее: в году приблизительно триста шестьдесят четыре дня неpождения.

– Верно, – согласилась Алиса.

– И всего один день рождения! Это и есть слава!

– При чем здесь «слава»? – спросила Алиса.

– Где тебе понять! – пренебрежительно уронил Хpупи-Скоpлупи. – Я хотел сказать: «Это и есть прекрасный образец несокрушимой логики!»

– «Слава» не имеет никакого отношения к «прекрасному образцу несокрушимой логики»! – запротестовала Алиса.

– Когда я выбираю слово, – высокомерно произнес Хpупи-Скоpлупи, – я его использую так, как мне угодно – ни больше, ни меньше.

– Вопрос в том, – сказала Алиса, – подчинятся вам слова или нет.

– Вопрос в том, – внушительно изрек Хpупи-Скоpлупи, – кто кому господин: я словам или они мне!

Алиса была слишком удивлена, чтобы сказать хоть что-нибудь. Поэтому спустя минуту снова заговорил Хpупи-Скоpлупи:

– Между нами говоря, попадаются и неуправляемые слова. Например, глаголы. Прилагательные у меня как шелковые ходят, а вот глаголы порой показывают характер. Но так или иначе, я им спуску не даю. Недосягаемость! Вот тебе и весь сказ.

– И что это значит? – спросила Алиса.

– Наконец-то я услышал от тебя дельный вопрос! Умница! – похвалил ее Хpупи-Скоpлупи. – Словом «недосягаемость» я недвусмысленно дал тебе понять, что мы с тобой обсудили целый ряд вопросов разной степени важности и что было бы неплохо со всех точек зрения, если бы ты поведала мне о своих дальнейших планах, ибо – насколько я могу судить по твоему внешнему виду, – в твои намерения не входит оставаться здесь на всю жизнь.

– Ничего себе нагрузка для одного слова! – изумилась Алиса.

– Когда я загружаю слово таким количеством значений, – заявил Хpупи-Скоpлупи, – я ему за каждое из них плачу по отдельной ведомости.

– М-да! – только и смогла вымолвить вконец озадаченная Алиса.

– Видела бы ты, как они толпятся здесь по субботам! – покачав головой, веско сказал Хpупи-Скоpлупи. – По субботам я им выплачиваю жалованье.

(Алиса не рискнула спросить, как он расплачивается с ними, поэтому я не могу рассказать об этом вам.)

– Если вам так хорошо знакомы слова, – сказала Алиса, – может быть, вы возьмете на себя труд объяснить мне одно стихотворение?

– Весь внимание, – приготовился слушать Хpупи-Скоpлупи. – Я могу объяснить все уже сочиненное и добрую половину еще никем не сочиненного.

Это звучало многообещающе. Алиса начала читать:

 
СПОРДОДРАКИ
 
 
Супело. Швобpа и свеpблюд
Дубрагами нешлись.
Мяхpюкал кнуpлик у заблуд
Мыpчала злая кpысь…
 

– Для первого раза достаточно, – остановил ее Хpупи-Скоpлупи. – Интересные слова уже имеются. Итак, супело означает, что в то время суток темнело, а на плите кипел суп, то есть дело шло к ужину.

– Понятно, – сказала Алиса. – Что такое швобpа?

– Зверюшка, похожая на кобру и швабру одновременно. Видишь ли, это как школьный портфель: в одно слово вложено несколько значений, в данном случае – два.

– Ясно, – кивнула Алиса. – Как насчет свеpблюда?

– Свеpблюд – это нечто среднее между сверчком, верблюдом и сверлом.

– Очень интересное существо…

– Еще бы! – согласился Хpупи-Скоpлупи. – Свеpблюды водятся в дубравах и оврагах, а питаются сыром.

– А дубрагами – это, наверное, дубравами и оврагами? – выпалила Алиса, пораженная собственной находчивостью.

– Именно. Швобpа и свеpблюд нешлись и дубравами, и оврагами…

– И дубовыми рощами, – уверенно закончила Алиса. – Я только не знаю, что значит нешлись?

– Нешлись, значит, не шли, а неслись. То есть не столько шли, сколько неслись (вот тебе еще один портфель!). Мяхpюкал – это мяукал, хрюкал и где-то даже каркал.

– Так, а кнуpлик? – спросила Алиса. – Простите, я вам не слишком надоедаю?

– Отнюдь. Кнуpлик – это птичка, у которой вместо клюва пятачок, вместо перьев щетина. А вот относительно заблуд я в небольшом затруднении. Это что-то вроде запруд, где все заблуждаются и где заблудился твой кнуpлик.

– Мыpчала – тоже слово-портфель?

– Безусловно. Мыpчать – это, значит, мычать, ворчать, урчать и даже, если хочешь, молчать. Знаешь, в глухом лесу часто можно услышать мыpчание. Если тебе доведется – до конца дней не забудешь. Ну-с, все мы с тобой разобрали?

– Нет еще осталась злая кpысь.

– Ну, это просто. Злая – это злобно лая. Ну, а кpысь, ты могла бы уже и сама догадаться, – помесь крысы с рысью. Надеюсь, ты довольна? А где ты набралась этой зауми?

– Из книги, – сказала Алиса. – Хотя я слыхала стихи гораздо понятнее этих. Читал их… кажется, Тpам-пам-пам.

– К слову, о стихах, – промолвил Хpупи-Скоpлупи. – Если хочешь знать, я ославлюсь в народе как один из лучших декламаторов. И сейчас я, по твоей просьбе…

– Не надо! – попыталась остановить его Алиса. – Я же ни о чем вас не прошу!

– При создании опуса, который я намереваюсь прочесть по твоей просьбе, – продолжал он, словно не слыша ее возражений, – я руководствовался одним желанием – доставить тебе истинное наслаждение.

Алиса поняла, что она все-таки будет слушать опус Хpупи-Скоpлупи.

– Большое спасибо, – мрачно поблагодарила она его.

 
Зимой, когда идет снежок
Спою тебе я свой стишок.
 

Вообще-то я его не пою, а читаю, – прибавил в качестве пояснения Хpупи-Скоpлупи.

– Я вижу, – откликнулась Алиса.

– Если ты видишь, пою я или читаю, – строго сказал Хpупи-Скоpлупи, – тогда понятно, почему ты не расслышала, галстук на мне или пояс!

Алиса ничего не ответила.

 
Весной, когда поля в цвету
Его тебе я вновь прочту.
 

– Я вам за это буду очень признательна, – пообещала Алиса.

 
А летом, глядя на цветы
Мой стих поймешь, надеюсь, ты.
 
 
А осень ранняя придет
Его запишешь ты в блокнот.
 

– Это сколько угодно, – согласилась Алиса. – Если только до осени я его не забуду.

– Я не нуждаюсь в твоих дурацких замечаниях! – вспылил Хpупи-Скоpлупи. – Из-за тебя я не могу сосредоточиться.

 
Я рыбам написал в письме
Что, мол, себе я на уме.
 
 
И потрясенные мальки
Позаточили плавники
 
 
И написали мне в ответ
«О да, милорд, но не секрет…»
 

– Простите, – вмешалась Алиса, – я не совсем понимаю…

– Не торопись, сейчас поймешь, – заверил ее Хpупи-Скоpлупи.

 
Я вновь беру перо, тетрадь
Пишу: «Вам лучше помолчать!»
 
 
А рыбы отвечают так
«Милорд, какой же вы чудак!»
 
 
Я написал им раз, другой…
Они смеялись надо мной.
 
 
Тогда я взял большой котел
И на берег реки пошел.
 
 
Буквально из последних сил
В котел воды я нацедил.
 
 
Тут Некто начал мне пенять
«Малькам давно пора в кровать…»
 
 
А я сказал ему: «Ступай
И спать им нынче не давай.
 
 
Им спать сегодня ни к чему!» —
Я в ухо проорал ему.
 

На этих строках Хpупи-Скоpлупи так повысил голос, что Алиса мысленно посочувствовала этому Некто из стихотворения.