Текст книги "Алиса в Стране чудес. Алиса в Зазеркалье. Охота на Крысь. Перевод Юрия Лифшица"

Глава VII. Чай по-дурацки

Перед домом стоял накрытый стол, за столом сидели Мартовский Заяц, Сурок и Шляпник. Сурок спал без задних ног. Мартовский Заяц и Шляпник облокачивались на него, используя в качестве подушки, пили чай и переговаривались через голову спящего зверька.

«Как они с ним обращаются! – пожалела Сурка Алиса. – Впрочем, он спит и, наверное, ничего не чувствует».

Троица почему-то теснилась на одной стороне стола, хотя места было сколько угодно.

Не успела Алиса подойти поближе, как они замахали руками:

– Занято! Занято!

– Кем занято, позвольте спросить? – возразила Алиса и смело уселась в большое кресло рядом с Мартовским Зайцем.

– Сока не желаете? – жизнерадостно осведомился Заяц.

Алиса внимательно осмотрела стол, уставленный чайной посудой, и сказала:

– У вас же нет никакого сока.

– Конечно, нет, – согласился Заяц.

– Нельзя предлагать гостям то, чего нет, – наставительно сказала Алиса. – Это невежливо.

– А ходить в гости без приглашения можно? – парировал Заяц. – И тем более – садиться за стол? По-твоему, это вежливо?

– Предупреждать надо, – смутилась Алиса. – Я думала, вы ждете гостей, если поставили на стол столько приборов.

– Стричься надо чаще! – подал наконец голос и Шляпник, все это время внимательно разглядывавший Алису.

– Воспитанные люди не делают замечаний другим! – вспыхнула Алиса.

У Шляпника прямо глаза полезли на лоб от удивления. Он ничего не ответил на замечание Алисы, а только спросил:

– Что общего между вороном и письменным столом?

«С этого и надо было начинать! – подумала Алиса. – Загадки я люблю».

А вслух сказала:

– Думаю, что я смогу найти отгадку.

– То есть ты можешь найти ответ на поставленный вопрос? – уточнил Мартовский Заяц. – Ты и впрямь так думаешь?

– Да, я думаю именно так, – подтвердила Алиса.

– В таком случае, почему ты не говоришь того, что думаешь? – упрекнул ее Мартовский Заяц.

– Как это не говорю? – растерялась Алиса. – Уж я-то, во всяком случае, всегда говорю то, что думаю… то есть нет: я думаю то, что говорю. Впрочем, это одно и то же.

– Вовсе нет! – воскликнул Шляпник. – Ты еще скажи: «я вижу то, что ем» и «я ем то, что вижу» – одно и тоже.

– Ты еще скажи, – поддержал его Заяц, – «я понимаю то, что читаю» и «я читаю то, что понимаю» – одно и тоже.

– Ты еще скажи, – не открывая глаз, неожиданно включился в разговор Сурок, – «я делаю то, что хочу» и «я хочу то, что делаю» – одно и то же.

– Ну, ты мог бы это сказать о себе запросто, засоня! – поддел его Шляпник, после чего наступило тягостное молчание.

Между тем Алиса тщетно пыталась свести воедино все свои – довольно скудные – сведения о воронах и письменных столах.

Паузу прервал Шляпник.

– Какое сегодня число? – спросил он.

– Кажется, четвертое, – подумав, ответила Алиса.

Шляпник вынул из кармана часы, недоверчиво на них взглянул, встряхнул, приложил к уху, снова встряхнул, снова приложил к уху и, наконец, с раздражением обратился к Зайцу:

– Так я и думал. Отстают на два дня. А все твое масло!

– Масло было хорошее… – залепетал Заяц.

– Хорошее! – передразнил его Шляпник. – Ты же смазывал часы хлебным ножом! Вот в них и попали крошки.

Мартовский Заяц с виноватым видом взял из рук Шляпника часы, тщательно осмотрел, ополоснул в чашке, подверг вторичному осмотру, и это, по всей видимости, окончательно сбило его с толку.

– Честное слово, хорошее масло было … – пробормотал он.

Алиса с нескрываемым интересом следила за ним и за его манипуляциями с часами. До чего же это были странные часы!

– Почему ваши часы показывают не часы, а дни? – спросила она.

– Почему бы и нет? – буркнул Шляпник. – По-твоему, часы должны показывать годы, что ли?

– Зачем же, – торопливо принялась объяснять Алиса, – все и так знают, какой нынче год, он же такой длинный!

– Все, кроме меня, – тоскливо сказал Шляпник

Алиса смешалась: Шляпник вроде бы говорил самыми простыми словами, но понять его она была не в силах.

– Нельзя ли узнать, что вы имели в виду? – как можно учтивее спросила она.

– Да вот Сурок нынче что-то разоспался, – объяснил Шляпник и опрокинул Сурку на голову чашку чая.

Тот недовольно поежился и пробормотал сквозь сон:

– Ну да, ну да, я совершенно с вами согласен…

Он и не думал просыпаться.

– Итак, что общего между вороном и письменным столом? – спросил Шляпник.

– Не знаю, – вздохнула Алиса. – И что же?

– Этого не знает никто, – таинственно шепнул Шляпник.

– Даже я, – подтвердил Заяц.

Алиса в недоумении покачала головой.

– По-моему, – устало произнесла она, – задавать вопросы, на которые нет ответа, значит, понапрасну терять время. А ведь его можно употребить с большей пользой.

– Сразу видно, что ты не знаешь Времени, – изрек Шляпник. – Его невозможно потерять, а тем более – употребить с пользой. С Ним вообще шутки плохи.

– Опять я вас не понимаю, – с досадой сказала Алиса.

– Это и понятно, – презрительно улыбнулся Шляпник. – Ты же о Нем понятия не имеешь.

– Нет, имею, – озадаченно сказала Алиса. – Мне чуть ли не каждый день приходится выкраивать время, чтобы поиграть.

– Так я и предполагал! – победоносно оглядел ее Шляпник. – Времени не по вкусу, когда Его кроят. Если бы ты относилась к Нему с уважением, ты могла бы из Него веревки вить. Скажем, не хочется тебе рано вставать, ты Ему только мигни – и стрелки мгновенно перескочат на полвторого! И ты идешь обедать, а не в школу.

( – Красота, – прошептал Мартовский Заяц.)

– Как же я буду есть, не проголодавшись? – сказала Алиса.

– Не хочешь есть – не ешь, – пожал плечами Шляпник. – Впрочем, ты могла бы попросить Время и постоять, пока у тебя не появится аппетит.

– А вас Время слушается? – спросила Алиса.

Шляпник вздохнул.

– Видишь ли, – уныло сказал он, – мы Его чем-то обидели. В марте я был приглашен к Королеве петь в концерте. Только я вышел на сцену, только завел:

 
Ты ныряй, сова ночная!
«Где ты?» – я к тебе взываю.
 

Помнишь эту песню?

– Кажется, да, – не стала спорить Алиса. – И что было дальше?

– А дальше, – продолжал Шляпник, – было вот что:

 
Ты ныряешь под водой,
Как башмак в траве лесной!
 
 
Ты ныряй…
 

Сурок вздрогнул и заверещал во сне:

– Ты ныряй, ныряй, ныряй! Ты ныряй, ныряй, ныряй…

И если бы Шляпник с Зайцем не толкнули его, он бы, наверное, нескоро унялся.

– Не успел я закончить куплет, – снова заговорил Шляпник, – слышу, Королева кричит: «Как он смеет убивать наше Время! Отрубить ему голову!».

– За что! – вскрикнула Алиса. – Какая жестокость!

– С того дня, – совершенно убитым тоном продолжал Шляпник, – Время не обращает на нас ни малейшего внимания, а на часах у нас всегда пять… А вот он, – Шляпник указал чайной ложечкой на Мартовского Зайца, – этого перенести не смог: ополоумел.

– Поэтому вы все время пьете чай? – догадалась Алиса.

– Увы, – понурился Шляпник, – это месть Времени. Мы поминутно пьем чай и у нас нет ни минуты на мытье всей этой посуды.

– А если вам нужна чистая чашка, вы пересаживаетесь? – снова догадалась Алиса.

– Разумеется, – кивнул Шляпник. – Так вот и кружимся.

– А когда вы опишете полный круг… – допытывалась Алиса.

– Довольно, – перебил ее Заяц. – Я не могу этого слышать. Пусть лучше юная леди расскажет нам какую-нибудь историю.

– Я не знаю никаких историй, – смутилась Алиса.

– Пусть тогда Сурок расскажет! – в один голос крикнули Шляпник и Заяц и снова пихнули засоню локтями.

– Хватит спать! Вставай! – теребили они его.

Сурок медленно разлепил веки.

– И вовсе я не спал, – сонно просипел он. – Я все слышал, друзья мои.

– Расскажи нам что-нибудь, – потребовал Заяц.

– Да, пожалуйста, – попросила Алиса.

– Поживей, – торопил Сурка Шляпник. – И смотри не засни на полуслове, как всегда.

– Жили-были три сестры, – начал наконец Сурок. – Звали их Элизабет, Элиза и Бетси. Жили они в колодце.

– А чем они там жили? – полюбопытствовала Алиса. – То есть чем они там питались? – уточнила она; ее чрезвычайно интересовало все, связанное с потреблением пищи.

Сурок помолчал минуту (или даже две) и сказал:

– Они питались соком.

– Если бы они сидели на одном соке, – осторожно заметила Алиса, – худо бы им пришлось.

– Так оно и вышло, – подтвердил ее догадку Сурок. – Им было очень худо. От сока она стали совсем худосочные.

Алиса попыталась представить себя на месте трех сестер, но вообразить их сочную жизнь не сумела и задала Сурку еще один вопрос:

– Почему они жили в колодце?

– Ты еще будешь пить чай? – серьезно спросил у нее Заяц.

Алиса обиделась.

– Я вообще не пила чаю, а вы спрашиваете, буду ли я пить еще!

– Если ты вообще не пила чаю, – вклинился в разговор Шляпник, – то одно из двух: либо ты еще будешь пить, либо уже нет.

– А вас никто не спрашивал! – вспылила Алиса.

– Ну-с, кто из нас делает замечание другим? – Шляпник торжествующе улыбнулся.

Ответить на это было нечего. Алиса налила себе чаю, сделала бутерброд с маслом и снова обратилась к Сурку с тем же вопросом:

– Так почему они жили в колодце?

И опять Сурок думал целую минуту (или даже две).

– Потому что, – сказал он в конце концов, – в колодце был сок.

– Так не бывает! – рассердилась Алиса и повторила: – Колодцев с соком не бывает!

Заяц и Шляпник с упреком посмотрели на нее.

– И сама не рассказываешь, – угрюмо буркнул Сурок, – и другим не даешь.

– Продолжайте, пожалуйста, – умоляюще сказала Алиса. – Больше я вас перебивать не буду. Может, и есть такой колодец – чего не бывает на свете!

– Опять не бывает! – возмутился Сурок, хотя рассказывать не прекратил. – В общем, три сестры, Элизабет, Элиза и Бетси жили в колодце. И была у них тяга к творчеству. И они творили.

– Где они творили? – От удивления Алиса тут же позабыла о своем обещании не перебивать рассказчика.

На этот раз Сурок ответил незамедлительно:

– В колодце, конечно.

– Мне нужна чистая чашка, – заявил Шляпник. – Давайте пересядем.

С этими словами он перебрался на свободное место; Сурок сел в его кресло, Заяц – в кресло Сурка, Алиса – без особого желания – заняла место Зайца. Больше всех повезло Шляпнику: ему досталась чистая чашка; меньше всех Алисе: она была вынуждена любоваться лужицей молока, пролитого Зайцем на своем месте.

Из боязни снова обидеть Сурка Алиса осторожно спросила:

– Простите, мне неясно, что они могли творить в колодце?

– Как тебе сказать, – замялся Сурок. – Например, они плавали, плескались, порой даже купались в соку. Словом, творили что хотели.

– Ты, конечно, хочешь сказать, – снова вмешался Шляпник, – что плавать, плескаться и купаться можно только в воде? Если да, то ты глупа, как… как… я не знаю кто!

– Почему они творили что хотели именно в соку? – не отставала от Сурка Алиса (она решила не замечать последнего замечания Шляпника).

– Да потому что они были в самом соку, – терпеливо объяснял Сурок, – можно сказать, в собственном соку – ведь колодец с соком был их собственный!

Этим доводом Сурок совершенно сразил бедную Алису. Она замолчала, благодаря чему он получил возможность говорить без помех. Однако он не сумел ею как следует воспользоваться: начал растягивать слова, зевать, тереть глаза, словом, явно вознамерился заснуть.

– Итак, – из последних сил заключил Сурок, – они жили в колодце, творили что хотели и даже рисовали, причем только то, что начинается на букву М.

– Почему только на М? – поразилась Алиса.

– Потому что они были Мал Мала Меньше, – удовлетворил ее любопытство Сурок.

Алиса молчала.

Рассказчик закрыл глаза и погрузился в дремотное состояние, из которого был выведен локтем Шляпника. Взвизгнув от неожиданности, Сурок снова заговорил:

– Да, только то, что начинается на М: мышеловки, месяц, медовый месяц, мудрые мысли, мокрое место и мелочи: знаешь, из выражения «мелочи жизни»… А ты сумела бы нарисовать мелочи жизни?

– Мелочь, то есть мелкие монеты, я бы, пожалуй, сумела нарисовать, – нерешительно сказала Алиса, – а вот мелочи жизни, – не думаю…

– Сперва подумай, потом говори, – оборвал ее Шляпник.

Алиса ничего не ответила на грубость, хотя ее возмущению не было предела. Она встала из-за стола и пошла к лесу. Но хозяева не спохватились, не стали просить ее остаться (как она втайне надеялась). Им не было до нее никакого дела: Сурок спал, а полоумная пара пыталась нахлобучить ему на голову чайную чашку.

«Ноги моей больше здесь не будет! – думала Алиса, петляя между деревьями. – На редкость дурацкое чаепитие!».

Тут она наткнулась на дерево со вделанной в него дверцей.

– Вот здорово! – обрадовалась Алиса. – Стало быть, чудеса продолжаются! Почему бы мне тогда не войти? – добавила она, отворила дверцу и вошла внутрь дерева.

И очутилась в зале со множеством дверей, и увидела стеклянный столик на трех ножках, а на столике – о радость! – золотой ключик.

«Теперь-то я ученая!» – подумала Алиса, взяла со стола ключик и только после этого принялась за гриб, кусочки которого лежали в кармашках. Когда ее рост уменьшился до фута с небольшим, Алиса вошла в узкий лаз, вроде крысиного, и… второй пункт плана осуществился: она очутилась в чудесном саду и любовалась прекрасными цветами и необыкновенными фонтанами с прохладной водой.

Глава VIII. Крокет по-королевски

У садовых ворот трое садовников в пикейных колпаках торопливо перекрашивали в красный цвет большие белые розы. Алиса решила понаблюдать за этим весьма, надо сказать, пикантным занятием, подошла к работающим поближе и услышала, как они пикировались между собой.

– Осторожней, Шестерка! – сказал один из них другому. – Перестань брызгаться краской!

– При чем тут я? – огрызнулся Шестерка. – Семерка толкается, а я отвечай.

– Молодец, Шестерка! – съязвил Семерка. – Вали на других, чего там!

– Попридержи язык! – отрезал Шестерка. – Ничего, скоро тебе его укоротят: не сегодня-завтра Королева велит тебя казнить – сам слыхал!

– Давно пора, – поддержал идею Королевы обрызганный краской садовник.

– Занимайся своим делом, Двойка, – осадил его Семерка. – А это не твое.

– Как – не мое? – возмутился Двойка. – Кто вчера принес повару головку сахара вместо головки сыра? Ты. А распекали меня!

– Ну, знаешь… – начал было Семерка и от возмущения бросил на землю кисть.

Заметив Алису, он осекся и склонился перед нею в низком поклоне. Шестерка и Двойка оглянулись и сделали то же самое.

Чтобы скрыть смущение, Алиса спросила:

– Будьте любезны, скажите, зачем вы красите розы?

Шестерка и Двойка молча уставились на Семерку.

– Видите ли, мисс, – принялся объяснять Семерка вполголоса, – ошибочка вышла: мы, грешным делом, вместо красных роз посадили белые. Сегодня Королева изволит посетить сад, и если увидит – не сносить нам головы. Вот мы и пытаемся, так сказать, исправить положение…

Пока они говорили, Шестерка беспокойно озирался по сторонам. Вдруг он испуганно крикнул:

– Королева!

Садовники мгновенно пали ниц. Алиса оглянулась на звук шагов и стала напряженно всматриваться, ища глазами Королеву.

Процессию возглавлял отряд охраны из десяти солдат. Солдаты выглядели точь-в-точь как садовники (только без пикейных колпаков): такие же плоские и четырехугольные, с руками и ногами по углам. На бравых вояках имелись перевязи крест-накрест, на груди поблескивали кресты за беспорочную службу, в руках сверкали большие крестообразные мечи. За охраной попарно вышагивали десять Шутов; они позвякивали нашитыми на одежду бубенцами, дружно колотили в большие бубны и что-то бубнили себе под нос. За Шутами, взявшись за руки, весело бежали дети Короля и Королевы; на шее малышей висели цепочки червонного золота, костюмчики были расшиты червлеными гербами в виде сердечек. Далее следовали придворные Валеты и Дамы. Среди них затесался и Белый Кролик; он нервно посмеивался и в чем-то еле слышно убеждал самого себя. Поравнявшись с Алисой, Кролик взглянул на нее и не узнал (или не пожелал узнать). За придворными, держа в руках пурпурную подушечку с королевской короной, шествовал Червонный Валет. Замыкали это величественный кортеж (или картеж?) ЧЕРВОННЫЕ КОРОЛЬ и ДАМА (она же Королева).

Алиса не была уверена, правильно ли сделает, если возьмет пример с садовников и тоже падет ниц; ей вообще не приходилось попадать в подобные ситуации. «В этих процессиях не будет никакого смысла, – думала она, – если все уткнутся лицом в землю и никто не будет на них смотреть».

И она решила наблюдать стоя.

Почему-то весь кортеж (или все-таки картеж?) остановился возле нее. Королева обнаружила непорядок, подошла к Алисе, смерила ее взглядом и спросила у Червонного Валета:

– Кто это?

Валет смущенно улыбнулся, поклонился, и ничего не ответил.

– Дурак! – рявкнула Королева, передернулась от гнева и повернулась к Алисе. – Как тебя зовут, милая?

– Алисой, если будет угодно вашему величеству, – предельно учтиво ответила Алиса. «Тоже мне ваше величество, – подумала она. – Королева карточной колоды! Ну, нисколечко не страшная!».

– А это кто? Что они тут разлеглись? – Королева кивнула головой в сторону садовников.

Те лежали ниц, а по рубашке – одинаковой для всей колоды – нельзя было определить, придворные это, солдаты или собственные дети ее величества.

– Кто их знает! – на удивление смело ответила Алиса. – Меня это не касается!

Такой ответ взбесил Королеву: она побагровела, глаза у нее засверкали, как у дикой кошки. Вне себя от ярости она заверещала:

– Отрубить ей голову! Немедленно отрубить…

– Какой вздор! – оборвала ее Алиса, да так решительно, что Королева умолкла на полуслове и застыла с открытым ртом.

Король коснулся ее руки и с опаской проговорил:

– Не сердись, дорогая. Ребенок есть ребенок!

Королева с неудовольствием повернулась к нему спиной и приказала Валету:

– Переверни-ка этих!

Валет повиновался и очень осторожно, носком сапога перевернул садовников лицом вверх.

– Встать! – крикнула Королева нечеловеческим голосом.

Несчастные вскочили и принялись, как марионетки, униженно кланяться Королю, Королеве, их детям и вообще всем подряд.

– Отставить кланяться! – проорала Королева. – В глазах рябит. – Она вгляделась в розовый куст и прибавила: – Чем вы тут занимались, а?

– Не велите казнить, ваше величество! – не помня себя от страха, залепетал Двойка и рухнул на колени. – Видите ли…

– Вижу! – крикнула Королева. – Отрубить им головы!

И подала знак продолжать шествие. Несчастные садовники при виде вооруженной охраны бросились к Алисе, умоляя заступиться за них.

– Ничего они вам не сделают, – заверила она садовников и сунула их в огромную вазу с цветами.

Солдаты, удивленные внезапным исчезновением своих жертв, потоптались минуту-другую на месте и ни с чем вернулись в строй.

– Как там наши головы? – весело крикнула им Королева. – Удалены?

– Так точно, ваше величество! – дружно гаркнули солдаты. – Так удалены – дальше некуда!

– Молодцы! – рявкнула Королева. – В крокет сыгранем?

Солдаты молча уставились на Алису и тем самым дали ей понять, к кому обратилась Королева.

– Сыгранем! – неожиданно для самой себя крикнула Алиса.

– Тогда за мной! – возопила Королева.

Алиса, немало озадаченная развитием событий, пошла вместе со всеми.

– Сегодня… сегодня отличная погода, не правда ли? – услышала она за спиной.

Алиса обернулась на голос и увидела Белого Кролика, с беспокойством глядевшего на нее.

– Погода в самом деле отличная, – согласилась Алиса. – А как здоровье Герцогини?

– Тсс! Тсс! – испуганно приложил лапу к губам Белый Кролик и заозирался по сторонам; потом вытянул шею, наклонился к самому уху Алисы и прошептал: – Ее приговорили к смертной казни.

– Как же так? – поразилась Алиса.

– Вы сказали: «Как жалко»? – тревожно переспросил Кролик.

– Очень мне надо жалеть ее, – возразила Алиса. – Я сказала: «Как же так?».

– Очень просто, – прошептал Кролик. – Герцогиня отхлестала Королеву по щекам…

Алиса расхохоталась.

– Тсс! Королева услышит! – Белый Кролик замахал на Алису лапами и побледнел от страха. – Герцогиня, изволите ли видеть, задержалась, а Королева как закричит…

– По местам! – зычно скомандовала Королева.

Все ее подданные стали бегать туда-сюда, натыкаться друг на друга и падать навзничь. Алиса никогда в жизни не играла в крокет по таким необычным правилам. Крокетное поле было сплошь в кочках и выбоинах, игроки вместо молотков держали в руках живых фламинго и загоняли с их помощью шары – в данном случае живых ежей – в необычные ворота. Роль ворот выполняли живые солдаты, которые для этого попарно согнулись пополам и положили руки на плечи друг другу. Алиса никак не могла справиться со своим фламинго. Взять-то она его взяла, и довольно удобно: туловище птицы сунула под мышку, ноги – отвела назад. Но как только она распрямляла ему шею и пыталась нанести удар по ежу, фламинго отворачивался от игрового поля и смотрел на нее такими наивными глазами, что у нее руки опускались от смеха. Если Алиса все же заставляла фламинго повиноваться, уползал предназначенный для удара еж; если она кое-как наносила удар по ежу, тот натыкался на кочки или застревал в рытвинах. Кроме того, солдаты, чтобы размяться, переходили с места на место, – как правило, в самый неподходящий момент. Словом, игра оказалась на редкость трудной.

Участники состязания вели себя соответственно. К одному ежу, ругаясь и толкаясь, подскакивали сразу по несколько игроков; порой между ними вспыхивала драка. Королева немедленно пришла в неописуемую ярость, то есть принялась носиться по всей площадке, топать ногами и непрерывно орать:

– Отрубить ему голову! Отрубить ей голову!

Алисе стало не по себе. Она еще не сказала Королеве ни одного слова поперек, но та могла придраться к кому угодно в любую минуту.

«Мне тогда не поздоровится, – думала Алиса. – Королеву хлебом не корми – дай только отрубить голову человеку. В таких условиях выжить просто невозможно – а они живут. Удивительно!».

Она стала соображать о том, не следует ли ей незаметно убраться подобру-поздорову, как вдруг прямо перед нею в воздухе появилось нечто поразительное. Прошло несколько минут, прежде чем Алиса узнала улыбку Чеширского Кота.

«Наконец-то, – сказала Алиса про себя. – Будет хоть с кем поговорить».

– Как игра? – осведомился Кот не раньше, чем его рот полностью обозначился.

Алиса дождалась появления кошачьих глаз, кивнула и ничего не ответила. «Пока у него нет ушей, – подумала она, – он все равно ничего не услышит».

Когда голова Кота проступила окончательно, и он, кажется, решил этим ограничиться (ведь разговаривать было уже можно), – Алиса поставила своего фламинго на землю и с радостью принялась делиться с Котом впечатлениями.

– Какая-то дурацкая игра получается, – сказала она. – Игроки то и дело спорят и так ужасно орут – оглохнуть можно. И играют не по правилам, если, конечно, у этой игры вообще есть правила. И потом, не стоило бы играть живыми существами. Вот, смотрите, хотела я загнать ежа в те ворота, а они взяли да ушли в сторону. Едва я собралась крокировать ежа Королевы, как он развернулся и удрал.

– А Королева тебе понравилась? – негромко спросил Кот.

– Ничуть, – поморщилась Алиса. – Она чрезвычайно… – но, заметив, что Королева подкралась сзади и подслушивает, не растерялась: – чрезвычайно… сильно играет в крокет. Поэтому с ней лучше не связываться…

Королева расплылась в улыбке и удалилась.

– С кем ты беседуешь? – С таким вопросом подошел к Алисе Король; его очень заинтересовала висящая в воздухе кошачья голова.

– Разрешите представить, – сказал Алиса. – Это Чеширский Кот, мой добрый друг.

– Чего-то в нем не хватает, – заявил Король, – только вот не пойму чего. Но поцеловать мне руку он может.

– Могу, – улыбнулся Кот, – но не хочу.

– Как ты смеешь! – обиделся Король. – Перестань на меня смотреть, тем более – так непочтительно, – добавил он и спрятался за спину Алисы.

– Все, в том числе и коты, могут смотреть на королей, – сказала Алиса. – Кажется, это пословица, только не помню, где я ее слышала.

– И все-таки от него надо отделаться, – настойчиво произнес Король и крикнул Королеве, оказавшейся неподалеку: – Дорогая, помоги мне отделаться от этой головы.

У Королевы имелось только одно средство от головы на все случаи жизни.

– Отрубить ее – и дело с концом! – бросила она, даже не взглянув, кого именно следует подвергнуть этой экзекуции.

– Чудненько! – обрадовался Король. – Побегу-ка я за Палачом!

Он исчез.

В эту минуту Алиса услышала дикие вопли взбешенной Королевы, захотела узнать, что произошло, подошла ближе и стала свидетельницей того, как ее величество осудила на смерть сразу трех игроков: они, видите ли, не знали, кто за кем должен вступить в игру. Алисе это не понравилось: сумбур на поле не позволял разобраться в том, когда ей самой следует вступить в игру. Кроме того, нужно было сначала отыскать своего ежика.

Она нашла его, когда он энергично обменивался тумаками с другим ежом. Алиса собралась было воспользоваться случаем и крокировать своим ежиком его противника. К несчастью, под рукой не оказалось фламинго, и обнаружила она его на другом конце сада, где он делал неуверенные попытки взлететь на дерево.

Алиса изловила фламинго, вернулась к ежам, но те, похоже, закончили потасовку, потому что их нигде не было видно.

«Сбежали – ну и ладно, – подумала Алиса. – Да и ворота разбрелись по всему саду».

Она крепко зажала под мышкой фламинго, который по-прежнему порывался улизнуть, и только тут вспомнила о незаконченном разговоре с Чеширским Котом.

Возвратившись к Коту, Алиса была поражена тем, какой интерес у всего общества вызвала висящая в воздухе голова ее друга. Собравшиеся напряженно следили за ходом спора между Палачом, Королем и Королевой, молчали и явно были чем-то расстроены. А спорящие, как водится, не столько спорили, сколько пытались переорать друг друга.

Палач, Король и Королева бросились к Алисе с требованием рассудить их по справедливости. Все трое, доказывая свою правоту, говорили одновременно, так что Алиса с большим трудом разобралась в доводах каждого.

Довод Палача: если вы велите отделить голову от тела, то извольте предоставить голову вместе с телом, а работать без тела, с одной головой, он не обучен и переучиваться на старости лет не собирается.

Довод Короля: если ты специалист своего дела, то при наличии головы – неважно, с телом она или без – ты всегда можешь ее отрубить, и не надо валить с больной головы на здоровую.

Довод Королевы: если сию секунду или чуть раньше Палач не начнет работать по специальности, то за такое головотяпство она велит оттяпать голову всем подряд, в том числе и специалисту своего дела.

(Именно эта угроза обеспокоила верноподданных ее величества.)

– Это Кот Герцогини, – только и смогла сказать Алиса. – Без нее нельзя решать его судьбу.

– А Герцогиня в тюрьме! – обрадовалась Королева и приказала Палачу: – Немедленно приведи ее сюда!

Палач не заставил себя просить дважды.

Едва он исчез, голова Кота начала понемногу тускнеть и, не дожидаясь возвращения Палача, испарилась. Доставив Герцогиню, Палач вместе с Королем начал носиться по всему саду в поисках Кота. Остальные возобновили игру.