Текст книги "Алиса в Стране чудес. Алиса в Зазеркалье. Охота на Крысь. Перевод Юрия Лифшица"

Глава III. Круготня и хвостория

Выбравшаяся на берег компания производила жуткое впечатление: на птиц со встрепанными перьями и зверей со слипшимся мехом нельзя было смотреть без трепета. Все промокли до костей, дрожали от холода и чувствовали себя неважно. Первым делом устроили совещание. На повестке дня стоял только один вопрос: о необходимости скорейшего высыхания. Алиса тоже приняла живейшее участие в дискуссии и через несколько минут чувствовала себя в этом разношерстном обществе, как в кругу самых близких друзей. Она даже вступила в прения с Попугаем Чиком, который все ее доводы парировал одной фразой: «Я старше тебя, и вообще». Когда задетая за живое Алиса попыталась выяснить, сколько ему, собственно говоря, лет, Попугай Чик отказался продолжать беседу и почему-то нахохлился.

Наконец Мышь, которая тут, судя по всему, имела вес, громко крикнула:

– Внимание! Начинаем сушиться! Садитесь по местам и слушайте!

Все тут же расселись вокруг нее. «Если я прямо сейчас не высохну, – думала Алиса, с тревогой посматривая на Мышь, – насморка мне не миновать».

– Ну-с, – важно произнесла Мышь, – можно начинать? Я вам сейчас такое расскажу – жарко станет! Только не перебивать! Итак, приступим. «Доблестный принц по имени Джон, завладев престолом Англии при явном попустительстве определенной части дворянства, судил и правил со своего дубового трона, не ведая правил, коими должен руководствоваться благочестивый монарх, не зная закона, соблюдением духа и буквы которого только и можно заслужить славу добродетельного судьи. Первой жертвой монаршего произвола стал близкий сосед принца архиепископ Кентерберийский…».

– М-да-а! – протянул Попугай Чик и передернулся.

– Прошу прощения, – нарочито вежливо промолвила Мышь, – вы хотите что-нибудь добавить или мне послышалось?

– Вам послышалось! – встрепенулся Попугай Чик.

– Я так и подумала, – снисходительно кивнула Мышь. – С вашего разрешения я продолжу. «Первой жертвой монаршего произвола стал близкий сосед принца архиепископ Кентерберийский, который благодаря своей неслыханной щедрости прослыл в народе первым богачом. Вследствие чего завистливый и корыстолюбивый принц велел архиепископу явиться в Лондон на суд и расправу. Призывая достопочтенного отца, принц Джон преследовал двоякую цель…».

– Что он преследовал? – перебил Индюк.

– Цель, – раздраженно ответила Мышь. – Если же вам не известно, что такое «цель»…

– Конечно, известно, – парировал Индюк. – Если хотите знать, целью моих преследований, как правило, бывают черви. Но какую цель, да еще двоякую, преследовал принц – вот в чем вопрос.

Мышь оставила вопрос Индюка без ответа и вернулась к своей истории.

– «…двоякую цель: во-первых, принц вознамерился избавиться от влиятельной политической фигуры, а во-вторых…». Ну-с, мы, надеюсь, начинаем сохнуть? – внезапно обратилась Мышь к Алисе.

– Нет, продолжаем мокнуть! – печально сказала Алиса. – Так мне нипочем не высохнуть.

– Прошу слова! – самым серьезным образом заявил Дронт. – Позвольте мне предложить следующее: во-первых, прекратить прения по интересующему всех нас вопросу; во-вторых, изыскать более эффективный способ…

– Я попрошу вас не выражаться, – прервал его Орленок. – Среди нас дети. И потом, нельзя говорить на языке, которого никто из присутствующих не понимает, в том числе и вы сами.

Орленок, пряча улыбку, отвернулся. Птицы захихикали.

– Я хотел сказать, – обиделся Дронт, – что лучший способ просохнуть – это круготня.

И умолк в ожидании вопроса.

Присутствующие с вопросами не спешили. Алиса решила прервать затянувшуюся паузу, хотя ее нисколько не заинтересовало предложение Дронта.

– Что такое «круготня»? – спросила она.

– Этого словами не передашь, – оживился Дронт. – Делайте, как я, и все.

(Для желающих поиграть в эту игру в один из зимних дней я подробно опишу действия Дронта.)

Во-первых, Дронт начертил на земле нечто, напоминающее окружность. («Точность фигуры, в нашем случае, не важна», – объяснил он); во-вторых, велел всем рассчитаться не по порядку номеров и расположиться по окружности точно не по росту; а в-третьих, он не дал команды «На старт! Внимание! Марш!», после чего все, как по команде, разом бросились бежать куда кому вздумается. Спортсмены останавливались и продолжали бег по собственному усмотрению, и никого из них, похоже, не интересовало, когда состязание окончится. Спустя полчаса после начала гонок, когда все как следует обсохли, Дронт внезапно крикнул:

– Финиш! Соревнование завершено!

Запыхавшиеся спортсмены обступили его и потребовали назвать победителя.

Дронт задумался. И даже приставил палец ко лбу (именно в таком виде обычно изображают великих людей вообще и Шекспира в частности). Все остальные терпеливо ждали и молчали. Наконец его осенило.

– В этой игре проигравших не бывает. Победили все, и все победители будут награждены, – сказал он.

– А кто нас будет награждать? – дружно спросили победители.

– Как это – кто? – удивился Дронт и ткнул крылом в сторону Алисы. – Естественно, она.

Все тут же окружили ее и загалдели:

– Награждай! Награждай!

Этого Алиса никак не ожидала. В смущении она сунула руку в кармашек платья и нашарила там коробочку с леденцами. (К счастью, слезы внутрь не просочились.) Алиса открыла коробку и принялась оделять леденцами участников состязания. Каждому досталось по одному. Сама же она осталась без награды.

– А как быть с нею? – спросила Мышь. – Ведь она тоже победитель.

– Разумеется, – серьезно сказал Дронт и обратился к Алисе: – У тебя еще что-нибудь есть?

– Только наперсток, – огорчилась Алиса.

– Пойдет! Дай-ка мне его! – потребовал Дронт, подождал, пока угомонится публика, обступившая Алису, и важно изрек: – Позвольте мне в своем лице от лица всего общества вручить ей этот отличный наперсток.

По окончании этой непродолжительной и вместе с тем весьма содержательной речи Дронту была устроена самая настоящая овация.

Алиса чуть было не расхохоталась, но видя, с какой серьезностью все воспринимают процедуру награждения, удержалась от смеха и приняла заслуженную награду. Выступить с ответным словом она из-за волнения не смогла и ограничилась церемонным поклоном.

Тем временем победители занялись леденцами, причем поедание конфет сопровождалось диким шумом и невообразимой суматохой. Крупные звери и птицы, проглотив свою долю, не успели почувствовать никакого вкуса и громко выражали недовольство, а самых маленьких пришлось даже похлопать по спинке, чтобы они не подавились. Когда, наконец, от леденцов не осталось и следа, все успокоились и попросили Мышь рассказать еще что-нибудь. Алиса подождала, пока общество рассядется вокруг Мыши, и спросила:

– Помните, вы хотели поведать одну историю? О том, почему вы ненавидите К и С, – прибавила она уже вполголоса, так как боялась снова обидеть Мышь.

– Да, я собиралась рассказать одну очень грустную историю, – со вздохом ответила Мышь и посмотрела на Алису. – А сколько я знала подобных историй! Увы, с течением времени они выветрились из моей памяти, и я, как ни стараюсь, не могу их восст… – она неожиданно всхлипнула и закончила: – …становить!

«Да, – подумала Алиса и с жалостью посмотрела на ее хвост, – если она теперь и хвост становить не может, это, действительно, очень грустная история». И в голове у нее все время, пока Мышь говорила, вертелись какие-то странные мысли о хвосте. Вот почему эта очень грустная история, а точнее, хвостория представилась Алисе примерно в таком виде:

 
Кот и Пес как-то раз
помирились на час,
чтоб спастись сообща
от мышиной возни.
И когда Кот и Пес
обсудили вопрос,
то подпольную Мышь
осудили они.
Мышка в крик: «Что творят!
Пусть придет адвокат!
Правосудье вершить
можно только при нем!».
«Адвокат? Пусть придет!
Но сперва, – молвил Кот, —
в исполнение мы
приговор приведем!».
 

– Тебе что, не интересно? – ни с того ни с сего набросилась Мышь на Алису. – Почему ты меня совсем не слушаешь?

– Прошу прощения, – робко возразила Алиса, – я слушаю вас вместе со всеми. По моим подсчетам, вы переходили с пятого извива на шестой.

– С пятого извива?.. Извини, но ты спятила! – взорвалась Мышь. – Нет, с такою, как ты, видно, каши не сваришь!

– Почему? – искренне удивилась сбитая с толку Алиса и тут же с готовностью предложила свои услуги: – Если хотите, мы можем попробовать.

– Не хочу! – окончательно вышла из себя Мышь! – Не хочу слышать этот бред! Я к тебе всей душой, а ты надо мной насмехаешься!

– И не думала! – оправдывалась Алиса. – Это вы все время обижаетесь по пустякам.

Мышь пробормотала что-то нечленораздельное и пустилась бежать.

– Вернитесь, пожалуйста! – попыталась остановить ее Алиса. – Мы же не дослушали вашу грустную историю!

– Пожалуйста, вернитесь! – дружно подхватили все эту просьбу.

Мышь с раздражением качнула головой и прибавила ходу.

– Досадно, что все так вышло, – заметил Попугай Чик после того, как Мышь покинула общество.

Какая-то Жаба-мама пожилых лет тут же воспользовалась случаем преподать урок своей молоденькой дочери.

– Вот что получается, дорогая, когда не умеют управлять своими страстями.

– Ах, мама! – с неудовольствием ответила Жаба-дочь. – Кто бы говорил! Вы, с вашим характером, и улитку из себя выведете!

– Эх, если бы здесь была моя Дина! – вслух пожалела Алиса. – Уж она-то заставила бы Мышь вернуться.

– Осмелюсь спросить, – ввернул Попугай Чик, – кто такая, эта ваша Дина?

– Это моя кошка! – ответила Алиса с воодушевлением (когда речь заходила о ее любимице, она не могла оставаться равнодушной). – Знаете, как здорово она ловит мышей! А как охотится на птиц! Это надо видеть! Только заметит – сразу ам! – и нет птички!

Это краткое сообщение произвело на слушателей неизгладимое впечатление.

Некоторые птицы тут же, не простясь, улетели. Одна старая Сорока, зябко кутаясь в шаль, сказала:

– Засиделась я с вами. А ведь ночная прохлада не сулит ничего хорошего моему горлу.

И тоже улетела.

Канарейка принялась дрожащим голоском созывать птенцов:

– Дети, дети, домой! Пора спать!

Короче говоря, все – под тем или иным предлогом – удалились. Алиса осталась совершенно одна.

– Нечего было высовываться со своей Диной! – расстроилась она. – Кажется, ее здесь недолюбливают, мою Диночку. С чего бы это? Ведь она – лучшая кошка в мире! Ах, доведется ли нам еще свидеться?

От горя и одиночества Алиса снова залилась слезами и плакала до тех пор, пока не раздались чьи-то быстрые и легкие шажки. Она обернулась на звук с тайной надеждой, что вернулась Мышь. Алиса очень хотела, чтобы Мышь позабыла обиду и досказала свою очень грустную историю.

Глава IV. На побегушках у Кролика, или Злоключения Билля

Но это был Белый Кролик. Он бежал трусцой и беспокойно оглядывался. Он явно что-то искал и еле слышно бубнил:

– Герцогиня шутить не любит! Того и гляди – усы повыдергает да ноги переломает, а то и семь шкур спустит! Или, чего доброго, велит убить как собаку! Куда я их задевал, ума не приложу!

«Наверное, он ищет перчатки и веер», – без труда догадалась Алиса – ведь именно с ними возилась она до погружения в слезно-соленое озеро. Чувствуя за собой вину, Алиса – по натуре очень добрая девочка – тоже принялась искать вещи Кролика. Они точно в воду канули. Да и как они могли найтись, если в окружающей обстановке произошли необъяснимые перемены: дверца в чудесный сад, стеклянный столик да и самый зал куда-то пропали.

Занятую поисками Алису заметил Белый Кролик и сурово обратился к ней:

– Эй ты, как тебя… Мэри! Что ты здесь путаешься под ногами? А ну, марш домой! Найдешь перчатки и веер – и бегом назад! Одна нога здесь, другая – там! Живо!

С перепугу Алиса – неожиданно для себя самой – послушалась его и опрометью бросилась бежать.

– Что же это ты! – упрекнула она себя на бегу. – Почему не поправила Кролика: он же, наверное, спутал тебя со служанкой. То-то он удивится, когда я принесу перчатки и веер – ведь я же все-таки не она! И куда они подевались?

Наконец Алиса подбежала к симпатичному домику и остановилась возле крыльца. На двери дома имелась надпись «БЕЛ. КРОЛ.», вытравленная на медной – до блеска начищенной – табличке. Чтобы не привлекать внимания подлинной Мэри, которая могла находиться в доме и, конечно, не позволила бы постороннему взять вещи хозяина, Алиса вошла без стука и быстро поднялась наверх.

– Почему я подчиняюсь какому-то Кролику? – продолжала недоумевать Алиса. – Если так дальше пойдет, Дина тоже станет мне приказывать! Например, позовут меня на прогулку, – принялась фантазировать она, – а я отвечу: Дина, мол, уходя, запретила мне отлучаться от мышиной норки. Хотя, если кошка начнет давать поручения человеку, ее вряд ли станут держать в доме.

С этими словами Алиса вошла в очень уютную комнату и ничуть не удивилась, обнаружив на тумбочке возле зеркала веер и несколько пар белых лайковых перчаток. Оставалось только взять их и отнести Кролику. Как вдруг на глаза ей попался стоящий на подоконнике пузырек с жидкостью. Хотя надписи «ВЫПЕЙ МЕНЯ!». на нем не было, Алису так и потянуло попробовать его содержимое.

Она призадумалась.

«Всякий раз, когда мне попадается что-либо из еды или питья, происходят всяческие чудеса. Так должно быть и на этот раз. Ладно, посмотрим. Теперь мне хотелось бы подрасти. Все время быть маленькой – это так утомительно».

Алиса решительно откупорила пузырек и приложилась к нему. Не осушив его и наполовину, она начала расти, да так быстро (гораздо быстрей, чем ей хотелось бы), что если бы не пригнулась, наверняка разбила бы голову о потолок. Ей сразу же расхотелось допивать остальное.

– Эй, достаточно! – воскликнула она. – Хватит! Иначе я не смогу выбраться отсюда! Угораздило же меня столько выпить!

Увы! сделанного не воротишь. Она все росла и росла и, немного погодя, была вынуждена встать на четвереньки. Долго в таком положении продержаться не удалось: минуту спустя ей пришлось лечь на пол, локтем одной руки упереться в дверь, а другой рукой обхватить голову, – иначе в комнатке было не разместиться. Это тоже не помогло. Алиса сделала последнюю попытку: руку высунула в окошко, ногу протолкнула в дымоход.

– Дальше так продолжаться не может! – волновалась она. – Что-то будет?

К счастью, волшебный напиток перестал действовать. Особой радости это не доставило: в более безвыходное положение Алиса еще не попадала. Надо ли удивляться тому, что она совершенно пала духом?

«Что мне не сиделось дома? – думала бедная Алиса. – Там я никогда не менялась. Ни одна мышь, ни один кролик не смели мне перечить. Зачем я только сунулась в кроличью нору? С другой стороны… как ни странно, такая жизнь мне по душе! Одного не пойму: почему чудеса происходят именно со мной? Можно подумать, я попала в сказку, а разве можно им верить? Да и сказки такой я еще не читала. Вот бы написать обо всем этом книгу! Когда вырасту, обязательно напишу…».

– Хотя я и так уже выросла, – уныло протянула она. – Здесь, во всяком случае, расти мне больше некуда.

– Тогда я, выходит, – добавила она, помолчав, – вечно буду школьницей. Не стать бабушкой, конечно, приятно, но всю жизнь учить уроки? Все что угодно, только не это!

– Глупенькая! – отвечала она себе. – При чем здесь уроки? Ты и сама-то с трудом разместилась в этой комнатенке, а для учебников тут и вовсе нет места!

Беседовать с самою собой, становясь то на одну, то на другую точку зрения, было очень приятно. Возможно, эта беседа не имела бы конца, если бы… если бы не раздался чей-то громкий голос. Алиса оборвала себя на полуслове и прислушалась.

– Мэри! Мэри! – надрывался голос. – Долго я еще буду ждать?

По лестнице застучали чьи-то легкие шажки. Алиса узнала походку Кролику и перепугалась. И совершенно напрасно. Ведь она была чуть ли не в тысячу раз больше него, и никакой опасности для нее этот маленький зверек не представлял. Только вот большой девочкой Алиса себя не ощущала и задрожала так, что дом заходил ходуном и едва не рухнул.

Кролик подошел к двери и толкнул ее. Дверь была крепко прижата рукою Алисы, и войти ему не удалось. Затаив дыхание, она слышала, как он проворчал:

– Придется обойти кругом и влезть в окно.

«Только попробуй!» – подумала Алиса и, улучив момент, когда Кролик, по ее расчетам, должен был подойти к окну, попыталась его схватить. И хотя это ей не удалось, кое-что все-таки произошло: кто-то коротко взвизгнул, а спустя мгновение звук падения какого-то тела слился со звоном вдребезги разбитого стекла. Судя по всему, пострадали парники с огурцами или что-то вроде того.

Затем послышались гневные вопли Кролика.

– Пат! Ко мне! Пат! Сюда! Сколько можно ждать? Где ты там копаешься?

– Дак это, яблоки копаю, милорд, – отозвался незнакомый Алисе голос. – Где же мне быть-то?

(Только он сказал не «милорд», а «мылорд». )

– Яблоки копаю! – злобно передразнил Кролик. – Лучше бы помог мне выбраться отсюда…

Опять хрустнуло стекло.

– Эй, Пат, что там торчит в окне?

– Дак это, кажись, ручишша, мылорд.

(Вместо «ручища» он так и сказал «ручишша». )

– Какая же это «ручишша», болван? Таких больших рук не бывает! Она же в окне не помещается!

– Дак я и говорю ручишша, коли не помещается!

– Хорошо! Не век же ей торчать! Выброси ее оттуда!

Наступило продолжительное молчание. Затем раздался невнятный шепот:

– Дак это, мылорд, может, не надо, а? Не стоит, может? А, мылорд?

– Ах ты трус! Иди, кому говорят!

Алиса, потеряв терпение, снова шевельнула рукой и снова не без успеха, потому что взвизгнули уже двое и стекол было разбито в два раза больше.

«У них, наверное, много парников, – сделала вывод Алиса. – Интересно, что они затевают. Рука в окне торчит! Мне и самой надоело здесь торчать. Лучше бы помогли выйти. Я бы им только спасибо сказала».

Довольно долго стояла томительная тишина. Потом донеслось что-то вроде колесного скрипа, перемежаемого громкими восклицаниями. Сквозь этот галдеж пробивались только отдельные фразы.

– Где еще одна лестница?

– Не могу знать! Должно, Билль тащит!

– Билль! Пошевеливайся!

– Приставляй к стенке!

– Погодь! Прежде свяжи, не то мала будет.

– В самый раз! Не лезь не в свое дело!

– Билль, цепляй веревку!

– Как бы крыша не того…

– Смотри, Билль, там черепица еле держится!

– Так и есть! Сорвалась!

(Что-то громко хрупнуло.)

– Билль, это ты там справился?

– Знамо дело, он!

– Кто полезет в трубу?

– Кому надо, тот пусть и лезет!

– А мне это зачем?

– Билль, ты и так уже на крыше, полезай!

– Слышь, Билль, что хозяин говорит? Лезь!

«Бедный Билль, – пожалела неведомое существо Алиса. – Они, кажется, помыкают им, как хотят. Я бы на его месте нипочем не полезла. Что ж, придется его встретить! Хоть и мало места в камине, для хорошего пинка, полагаю, хватит!».

Алиса устроилась поудобнее и притихла. И как только в трубе зашуршал и завозился какой-то маленький зверек (какой именно, было неясно), она со словами «А вот и Билль!», как могла, пнула его и принялась напряженно прислушиваться.

Первым делом раздался дружный вопль:

– Смотрите! Билль взлетел!

Потом крик Белого Кролика:

– Эй, вы, у забора, ловите его!

Наконец, после непродолжительной паузы, последовали беспорядочные возгласы:

– Приподыми ему голову!

– Дай воды!

– С тобой все в порядке, старик?

– Кто тебя так?

– Говори, здесь все свои!

Кто-то жалобно запищал («Это, наверное, и есть Билль», – подумала Алиса).

– И не спрашивайте… Спасибо, достаточно… Мне уже лучше… Только вот в себя никак не приду… Значит, лезу я себе, а это самое снизу меня вдруг ка-ак долбанет – я так и вылетел из трубы, прямо как… как из пушки!

– Верно, старик, полет был на славу, – сочувственно согласились все.

– Может быть, сжечь дом? – внес предложение Кролик.

Алиса испугалась и крикнула:

– Только попробуйте – я Дину позову!

Стало тихо, как в склепе.

«Что они предпримут на этот раз? – волновалась Алиса. – Крышу-то не снимут, ума не хватит».

Через пару минут снаружи опять засуетились.

– Одной тачки, по-моему, достаточно, – послышался голос Кролика.

«Тачки чего?» – недоумевала Алиса.

Долго теряться в догадках не пришлось: в окно посыпались мелкие камушки. Часть из них попала ей в лицо, и это было очень больно.

– Всякому терпению бывает конец! – рассердилась Алиса и крикнула с угрозой в голосе: – Прекратите немедленно! А то я сейчас как выйду!

Ответом ей была гробовая тишина.

Внезапно Алиса сделала удивительное открытие: камушки, едва коснувшись пола, превращались в булочки. Блестящая идея молнией сверкнула у нее в мозгу.

– Съем-ка я одну булочку! – радостно сказала она. – К переменам мне не привыкать. Расти я уже не могу: дом лопнет, значит… значит, стоит рискнуть!

Алиса проглотила одну булочку, убедилась в правильности собственных расчетов и с удовольствием принялась наблюдать за быстрым уменьшением своего роста. Когда наконец высота дверного проема его превысила, Алиса выбежала из комнаты, спустилась по лестнице и выскочила из дома. И едва не наткнулась на ватагу птиц и зверьков, хлопотавших около тритона. («Выходит, Билль – это тритон», – подумалось ей.) Две морские свинки отпаивали бедолагу Билля водой. Все сразу же позабыли о Билле и погнались за нею. Алиса сломя голову помчалась в сторону леса и только в густой чаще остановилась передохнуть.

– Во-первых, – принялась она рассуждать, – надо покончить со всякими изменениями; во-вторых, найти чудесный сад; в-третьих, лучшего плана, чем этот, мне все равно не придумать!

План был, без сомнения, не хуже всякого другого, но как осуществить его Алиса не знала, и это было хуже некуда. Когда беспокойство ее достигло предела, а тропинку между деревьев нипочем не удавалось найти, раздался громкий лай.

Она резко оглянулась и увидела огромного щенка. Щенок, в свою очередь, внимательно разглядывал ее своими глазищами и делал неуверенные попытки дотронуться до нее лапой.

– Ах ты мой щеночек! – попыталась приласкать его насмерть перепуганная Алиса и даже попробовала свистнуть, хотя прекрасно понимала: если щенок голоден, ничто и никто не помешает ему пообедать ею.

Не помня себя от страха, она подобрала с земли щепочку и бросила ее щенку. Щенок оттолкнулся от земли всеми четырьмя лапами и с радостным визгом вцепился в щепку зубами. Пока он увлеченно ее грыз, Алиса, не желая попасть ему под лапы, спряталась за большим кустом чертополоха. Постояв, она обошла куст и только-только собралась потихоньку удалиться, как щенок бросился на щепку, промахнулся и кубарем покатился по земле. Алиса снова забежала за куст и правильно сделала: забавы щенка с лошадь величиной добром бы не кончились. А щенок не переставал бросаться на щепку; при этом он разбегался, резко выпрыгивал вперед и непрерывно лаял.

Когда щенок напрыгался, охрип и улегся неподалеку, тяжело дыша и закрыв глаза от усталости, Алисе наконец представился удобный случай спастись бегством. Она незамедлительно им воспользовалась и не останавливалась до тех пор, пока совершенно не выбилась из сил и не перестала различать лай щенка, обиженного ее исчезновением.

Она удобно устроилась под сенью лютика и сказала:

– А песик премиленький! Я бы его живо приручила, если… если была бы хоть чуточку больше него. Ну и ну! Как же я могла позабыть о первом пункте плана? Позвольте, как же мне вырасти? Наверное, опять нужно что-нибудь съесть или выпить. Но что именно – вот вопрос!

В самом деле – что? Вопрос был не из легких. В траве и среди цветов трудно было найти что-либо удобоваримое. Неподалеку рос гриб, высотой с Алису или чуть выше. Она подошла к нему, тщательно осмотрела и даже обошла вокруг. Определить, съедобен он или нет, ей не удалось, и она решила взглянуть на шляпку гриба – не лежит ли что-нибудь на ней?

Алиса встала на цыпочки и увидела наверху какое-то крупное насекомое синего цвета. Оно сидело, облокотившись на шляпку гриба, курило сигару, смотрело Алисе прямо в глаза и не проявляло к ней – как, впрочем, и ко всему остальному, – никакого интереса.