Текст книги "Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2"

В конце предыдущей части мы отметили, что наблюдатель – пусть это будет политолог – который привык к западным демократиям, не может отличить полигарха от политика, поскольку их формальные статусы совпадают. Так же и экономист, привыкший к западным рыночным экономикам, не может отличить предпринимателя от олигарха по тем же причинам. Если рассматривать сферы социального действия так, как если бы они были отделены друг от друга, а совпадение формального и фактического статусов принимать за данность, невозможно понять феномен полигархов и олигархов.

То же верно и в отношении доминирующего типа собственности. В традиционном экономическом мышлении преобладает дихотомия частной и государственной собственности, и на основании доминирования частной либо государственной собственности и сравниваются экономические системы. В сущности, цель приватизации при смене режима заключалась именно в нормативной трансформации типа собственности, то есть в смене преобладающей государственной собственности на частную, и последующее за этим установление капитализма. Однако если речь идет о посткоммунистических странах и смешанных сферах социального действия, которые порождают описанное выше распределение имущественных прав, дихотомия частного и государственного не соответствует действительности. Следовательно, для обозначения собственности в условиях отсутствия разделения сфер необходимо специальное понятие – власть-собственность:

♦ Власть-собственность – это тип собственности, управление и защита которой осуществляются через неформальные политические связи ее владельца. Политические связи означают, что владелец является либо клиентом, если он владеет собственностью как подставное лицо своего патрона, либо патроном, если он владеет своей собственностью как олигарх или полигарх, а также осуществляет имущественные права на формальную / законную собственность своих подставных лиц.

Понятие «власть-собственность» широко используется в русскоязычной литературе[331]331
  Ryabov A. The Institution of Power&Ownership in the Former U. S. S. R. Рябов дает более широкое определение власти-собственности, под которое подпадают всевозможные формы слияний и смешений экономической и политической сфер, включая феодализм и коммунистические диктатуры. При таком понимании государственная собственность является формальным и безличным типом власти-собственности, тогда как то, что мы обозначаем этим термином, является ее неформальным и личным типом. Однако, хотя этимологически такое расширение оправдано (так как в каждом случае «власть» действительно связана с «собственностью»), для нашего исследования мы сужаем это определение до неформальных отношений.


[Закрыть]. Кроме того, установлено, что преобладание власти-собственности свидетельствует о наличии новой экономической системы, ведь именно доминирующий тип собственности определяет принципиальную основу этой системы. В условиях командной экономики преобладает государственная собственность, тогда как рыночной экономике свойственно преобладание частной собственности. Экономику, где доминирующей формой собственности является власть-собственность, можно назвать реляционной.

В Части 5.6 мы проводим сравнительный анализ трех вышеупомянутых типов экономики. Здесь же достаточно процитировать работу Игоря Бережного и Вячеслава Вольчика, которые анализируют развитый режим, основанный на власти-собственности. По их мнению, такой режим заключается в выполнении следующих условий: (1) наделение правами собственности на те или иные объекты возможно при деятельном участии государства как основного агента распределения (перераспределения); (2) собственность может быть отобрана в любое время, если власть (любого уровня) заинтересована в перераспределении этой собственности; (3) государство или иные представители власти получают ренту (в явной или неявной форме) от объектов, включенных в отношения власти-собственности»[332]332
  Бережной И., Вольчик В. Исследование экономической эволюции института власти-собственности. С. 116.


[Закрыть]. Таким образом, первое условие (1) характеризует любую реляционную экономику, третье (3) – клептократические государства, где текущие доходы присваиваются незаконно, а второе (2) – хищнические государства, где незаконно присваивается капитал или источники доходов. Хищнические государства могут заниматься незаконным присвоением капитала как в политических, так и в экономических целях, между которыми в рамках системы власти-собственности трудно провести различие.

По утверждению экономиста Гарольда Демсеца, в любой экономике «[при] совершении сделки ‹…›, происходит обмен двумя совокупностями имущественных прав. Эти права часто прикреплены к реальному товару или услуге, но именно стоимость прав определяет стоимость того, что подлежит обмену»[333]333
  Demsetz H. Toward a Theory of Property Rights. P. 163.


[Закрыть]. Взяв за основу такой подход, можно сказать, что различные акты обмена между участниками рынка – это не что иное, как передача имущественных прав. Этот обмен может быть добровольным / принудительным или формальным / неформальным и представляет собой передачу из рук в руки совокупности прав.

В рыночной экономике либеральных демократий динамика передачи прав собственности определяется преимущественно двусторонними, добровольными решениями покупателей и продавцов. Регуляционное вмешательство ограничивает предложение товаров и услуг, допуская производство только тех из них, которые соответствуют нормативным требованиям государства, а бюджетное вмешательство перераспределяет средства от одних групп к другим. Однако ни одно из них не определяет структуру собственности. Скорее они задают для акторов рамки или исходное положение в плане богатства и возможностей, и эти акторы могут беспрепятственно изменять эти «изначально» распределенные блага через добровольный обмен. Перераспределенная собственность не предполагает каких-либо дополнительных государственных льгот или полной защиты от механизма прибылей и убытков регулируемого рынка. Следовательно, структура собственности формируется в основном за счет добровольных рыночных сделок[334]334
  Poirot P. L. Ownership as a Social Function // Toward Liberty: Essays in Honor of Ludwig von Mises on the Occasion of His 90th Birthday. Menlo Park, California: Institute for Humane Studies, 1971. Vol. 2. P. 293–298.


[Закрыть].

Однако по мере того, как характер передачи собственности меняется с добровольной на принудительную, покупатели становятся хищниками, а продавцы – их жертвами[335]335
  Для простоты мы используем термин «жертва» как для компании-жертвы, так и для ее владельца.


[Закрыть]. Когда акторы играют эти общественные роли, динамику передачи имущественных прав определяют в основном односторонние принудительные решения хищников. В патрональных режимах хищниками могут быть либо (a) автономные олигархи (если система не является однопирамидальной), (b) верховные патроны приемных политических семей, либо (c) субпатроны, которым предоставил право на хищничество их верховный патрон. Если жертвой является экономическая единица (компании и т. д.), то такое хищничество называется рейдерством, а если для его осуществления используются бескровные инструменты государственной власти, то это либо серое рейдерство, преобладающий метод хищничества (а) – автономных олигархов, либо белое рейдерство, преобладающий метод хищничества (b) – верховных патронов, либо комбинация белого и серого, преобладающий метод хищничества (c) – субпатронов.

Поскольку хищнические действия определяются целями хищников, описательную модель[336]336
  Мы предлагаем менее описательную, более теоретическую модель в рамках экономической литературы о хищническом государстве в статье: Madlovics B., Magyar B. Post-Communist Predation: Modelling Reiderstvo Practices in Contemporary Predatory States // Public Choice. 2021. № 187. P. 247–273.


[Закрыть] лучше всего строить, глядя на эти действия их глазами, то есть уделяя внимание тем же факторам, которые важны для них. Именно такой подход предлагает экономист Мердад Вахаби, который проанализировал политическую экономию хищничества в нескольких своих работах[337]337
  Vahabi M. The Political Economy of Predation. Определение Вахаби шире, чем наше, но подходит для каждого рассматриваемого нами случая. Ср.: Ibid. P. 41–45.


[Закрыть]. В статье под названием «Позитивная теория хищнического государства» Вахаби различает экономическую стоимость актива, то есть его привлекательность на рынке или цену, по которой актив может быть продан в рамках добровольной сделки, и трофейную стоимость актива, то есть его привлекательность в глазах хищника или ту часть актива, которую можно передать посредством принудительного поглощения[338]338
  Vahabi M. A Positive Theory of the Predatory State.


[Закрыть]. По его мнению, трофейная стоимость «зависит от возможности выхода [из актива]. На эту стоимость влияют два фактора: (1) степень сложности присвоения актива; (2) способность актива избежать присвоения. С точки зрения противостояния хищничеству, чем более мобилен и невидим актив (то есть если он обладает некоей скрытой ценностью или его легко спрятать или замаскировать), тем он более устойчив к конфискационной (присваивающей) политике»[339]339
  Vahabi M. A Positive Theory of the Predatory State. P. 157.


[Закрыть].

Хотя понятие трофейной стоимости чрезвычайно полезно для того, чтобы достоверно описывать динамику хищничества в посткоммунистическом регионе, для него требуется дальнейшая разработка. Хотя мы разделяем мнение Вахаби о том, что активы – в наших понятиях, объекты собственности – необходимо рассматривать так, как это делает правящая политическая элита, с аналитической точки зрения имеет смысл различать стоимость активов в зависимости от того, на какой стадии хищничества они находятся. Соответственно, мы выделяем в этом процессе три последовательные фазы:

• фаза выслеживания, когда хищническое государство находится в поиске жертвы (на этой стадии подлежащий присвоению актив имеет стоимость в фазе выслеживания);

• фаза охоты, которая начинается, когда жертва выбрана, и предполагает «преследование» жертвы при помощи средств государственного принуждения (на этой стадии подлежащий присвоению актив имеет стоимость в фазе охоты);

• фаза потребления, которая начинается, когда фаза охоты успешно завершена и жертва оказывается в руках людей, принадлежащих к кругу приемной политической семьи (на этой стадии подлежащий присвоению актив имеет трофейную стоимость)[340]340
  Необходимо отметить, что в работе Вахаби понятие «трофейная стоимость» обозначает то, что мы называем стоимость в фазе выслеживания, то есть стоимость в момент, предшествующий хищничеству. Мы используем другую формулировку, которая лучше подходит для трехфазного процесса хищничества.


[Закрыть].

Рассматривая различные типы национализации, а также серое и белое рейдерство [♦ 5.5.3], мы пришли к выводу, что хищник может выбирать из множества жертв, и в каждом типе присутствуют одни и те же три фазы. Тем не менее различные случаи хищничества отличаются деталями. Ниже мы анализируем, вероятно, наиболее типичный его пример – централизованное корпоративное рейдерство. Этот пример типичен не только в эмпирическом смысле, но, что более важно для нашего вокабуляра, в теоретическом. Хищники доиндустриальной эпохи, например разного рода бандиты[341]341
  Кочующие и оседлые бандиты, по терминологии Олсона [♦ 7.4.7.2]. Ср.: Vahabi M. The Political Economy of Predation. P. 41–89.


[Закрыть], экспроприировали собственность для личной выгоды, но она интересовала их как добыча: ценные предметы, потенциальные товары, еда, которые можно потреблять или продавать, золото, которое можно использовать как деньги и т. д.[342]342
  Vahabi M. A Positive Theory of the Predatory State. P. 160–162.


[Закрыть]

Однако в процессе посткоммунистического хищничества приемная политическая семья захватывает компании не с целью продажи или потребления их (реальных) активов. Собственность интересует хищника не как добыча, а как капитал: он использует ее, чтобы выйти на рынок и вести там свою деятельность, получая различные дискреционные услуги от государственного вмешательства на этапе фазы потребления. Руководствуясь этим, можно понять посткоммунистическое хищничество, или, точнее, этот мотив хищнических действий можно смоделировать в рамках трех последовательных фаз.

Далее мы описываем три фазы хищничества, всегда различая стоимость компании (1) на рынке и (2) в глазах хищника (Схема 5.12). В течение фазы выслеживания хищническое государство только готовится к активным действиям, поэтому потенциальная жертва все еще функционирует в обычном режиме. Цена, по которой эту компанию можно продать в ходе добровольной сделки, отражает ее привлекательность на рынке (рыночная стоимость компании) и равняется ее стоимости в отсутствие дискреционного государственного вмешательства. Поскольку компания руководствуется только нормативными требованиями публичной политики, и не подвергается дискреционному вмешательству, ее стоимость мы называем допрессинговой и обозначаем как V_u.

Схема 5.12: Динамика конкурентной и реляционной рыночной стоимости идеального типа

Однако что является важным с точки зрения хищнического государства, так это стоит ли эта компания того, чтобы заниматься ее захватом. Таким образом, для хищника значение имеет не та цена, которую он готов заплатить в результате добровольной сделки, а (1) затраты на принудительное поглощение и (2) выгоды, которые он потенциально получит после успешного поглощения. Иначе говоря, то, что хищник считает стоимостью компании в фазе выслеживания, показывает, достаточно ли привлекательна потенциальная цель, чтобы стать его реальной жертвой.

Стоимость компании в фазе выслеживания состоит из двух частей. Во-первых, она включает в себя прогнозируемую цену компании, то есть выгоды, которых ожидает добиться хищник, если захватит компанию и сможет использовать ее в качестве капитала. Прогнозируемая цена складывается из (1) рыночной стоимости компании и (2) потенциальной защиты со стороны государства[343]343
  По мнению исследователей, в России «рейдерство практикуется по очевидным экономическим причинам – коррумпированный чиновник или бизнесмен видит прибыльную компанию и просто решает ее забрать» (Lanskoy M., Myles-Primakoff D. Power and Plunder in Putin’ s Russia). Также см.: Higgins A. Russia Wants Innovation, but It’ s Arresting Its Innovators // The New York Times. 22.12.2017. URL: https://www.nytimes.com/2017/08/09/world/europe/vladimir-putin-russia-siberia.html.


[Закрыть]. Защита в этом контексте обозначает, что хищник после присвоения компании станет ее защитником[344]344
  Ср.: Vahabi M. The Political Economy of Predation. P. 69–76.


[Закрыть] и сможет использовать различные средства приемной политической семьи для увеличения стоимости актива. То есть актив можно поддерживать (1) прямыми методами, что означает использование дискреционного государственного вмешательства в пользу компании; и – если хищник является патроном или субпатроном – (2) опосредованными методами, например, когда государственные и патрональные СМИ повышают репутацию компании и делают ее более привлекательной для заключения сделок частными акторами. Тем не менее частные акторы в результате применения опосредованных методов редко рассматривают более разрекламированную компанию как более продаваемую: скорее это сигнал для частного рынка, что теперь компания находится под защитой приемной политической семьи, а значит, достигнет высоких прибылей, поскольку является объектом дискреционного государственного вмешательства.

Однако не любая экономическая единица одинаково хорошо подходит для извлечения выгоды путем дискреционного вмешательства государства. Исходя из этого, мы выделяем три разновидности потенциала компании, которые учитывает хищник: (a) рыночный потенциал, который подразумевает, что однократный бюджетный трансфер или изменение нормативной базы могут так простимулировать ее рост, что она сможет действовать на рынке, получая более высокие прибыли, чем раньше, даже без дополнительной государственной поддержки (единовременное вливание капитала, разрешение на строительство на более приятных условиях, чем до этого и т. д.); (b) потенциал извлечения ренты, означающий, что рынок, на котором действует компания, можно регулировать таким образом, чтобы ее владелец мог получать (более высокую) ренту (создавая искусственный спрос на свою продукцию и используя свои технологические возможности в производственной цепочке, которая может создавать ренту и т. д.); и (c) клептократический потенциал, что означает, что определенная компания подходит для незаконного извлечения ренты (она может получать госзаказы по завышенной стоимости[345]345
  Что касается госзакупок (госзаказов) хищнического государства, их может получить любая подставная компания, созданная верховным патроном. Однако внешние фонды (например, ЕС), как правило, выдвигают квалификационные требования (юридические, технические или связанные с опытом), которые новые компании не могут выполнить.


[Закрыть], действовать как часть схемы по отмыванию денег в целях превращения государственных денег в частные и т. д.). При подсчете этих потенциалов хищник также должен учитывать вероятность того, что он сможет их использовать, которая зависит от амплитуды произвола [♦ 2.4.6]. Следовательно, если хищничество носит олигархический характер, вероятность использования потенциала мала или умеренна, потому что олигарх может частично контролировать государственное вмешательство только в условиях плененного государства. В ситуации, когда хищничество совершает субпатрон, вероятность увеличивается, если он может рассчитывать на дискреционное вмешательство верховного патрона в пользу компании, которой владеет приемная политическая семья. Наконец, если хищничество совершает верховный патрон, эта вероятность гарантирована, поскольку он обладает неограниченной властью и может распоряжаться законодательными органами в целом и государственным вмешательством в частности (максимальная амплитуда произвола).

Прогнозируемую стоимость можно рассчитать по следующей алгебраической формуле:

V_f = V_u,t-2 + S_spp

где V_f – это прогнозируемая стоимость компании, V_u,t-2 – это допрессинговая стоимость во время фазы выслеживания (то есть ее рыночная стоимость за две фазы до фазы потребления, которую мы принимаем за базисный период), а S_spp – потенциальная защита со стороны государства.

Прогнозируемая стоимость становится стоимостью в фазе выслеживания, когда присутствуют еще три фактора:

1. Во-первых, как отмечает Вахаби, стоимость присвоения снижает ценность актива в глазах хищника. В фазе выслеживания, до начала охоты хищническое государство может рассчитать только потенциальную стоимость присвоения, определяемую ожидаемым уровнем сопротивления, которое хищническое государство может встретить, если войдет в фазу охоты. Другими словами, потенциальные затраты включают (1) ресурсы, которые хищнику потребуется потратить для захвата жертвы, и (2) сопутствующий ущерб, который может нанести охота на жертву. Что касается детерминант (1) и (2), то первая, с одной стороны, включает в себя цену, которую хищник должен заплатить владельцу. С другой – она растет параллельно с мобильностью добычи и невозможностью ее присвоить. По мнению Вахаби, мобильность означает способность владельцев избежать хищничества, переместив свою собственность в места, недоступные хищническому государству (пряча ее или меняя ее географическое положение)[346]346
  Soós K. A. Tributes Paid through Special Taxes: Populism and the Displacement of «Aliens» // Twenty-Five Sides of a Post-Communist Mafia State. Budapest; New York: CEU Press, 2017. P. 259–278.


[Закрыть]. В свою очередь, невозможность присвоения обусловлена (a) спецификой активов, что в случае компании означает, что «продолжение инвестирования требует определенных предпринимательских способностей, которых может не быть у хищника, включая маркетинг, финансирование, мониторинг, координацию и умение создавать сети, и (b) тем, насколько сильна крыша, защищающая жертву. У некоррумпированного предпринимателя может и вовсе не быть крыши (то есть незаконной политической защиты), но даже члены приемной политической семьи могут столкнуться с ослаблением крыши, если так решит верховный патрон (например, в качестве наказания или тактики по возобновлению конкуренции субпатронов [♦ 2.2.2.2]). Что касается (2), то хищник принимает в расчет сопутствующий ущерб только в том случае, если (a) он ощутим на национальном уровне (то есть хищник действует не на местном уровне), если (b) он наделен властью, то есть верховный патрон сети является также и главой исполнительной власти, и если (c) ущерб ставит под угрозу политические позиции и стабильность патрональной сети. Можно выделить три типа ущерба. Первый – это экономический ущерб, то есть макроэкономические проблемы, которые может вызвать принудительное присвоение для национальной экономики (то есть электората). Возможность экономического ущерба существует в случае компаний, которые «слишком большие, чтобы обанкротиться», то есть экономических единиц (как правило, финансовых институтов), которые настолько велики и взаимосвязаны с остальной экономикой, что проблемы в их функционировании могут распространиться и на большую часть национальной экономики[347]347
  Stern G. H., Feldman R. J. Too Big to Fail: The Hazards of Bank Bailouts. Washington, DC: Brookings Institution Press, 2004.


[Закрыть]. Второй тип – это исключительно политический ущерб, предполагающий либо внутренние проблемы, если присвоение как таковое встречает активный общественный протест, либо международные проблемы, если присвоение вызывает дипломатическую напряженность, поскольку ему оказывают противодействие заинтересованные зарубежные страны и/или международные организации. Третий тип – это общественный ущерб, когда присвоение и ненадлежащее функционирование бизнеса приводит к таким проблемам в предоставлении услуг населению, что правящая политическая элита теряет свою популярность.

2. Второй фактор, который необходимо учитывать хищнику, это потенциальная угроза нарушения целостности государства. Как мы отмечали ранее, «нарушение целостности» обозначает использование принуждения, с тем чтобы заставить текущего владельца передать свой актив (с компенсацией или без нее) [♦ 3.6.3.2]. Если бы мы говорили о черном рейдерстве, нам, вероятно, нужно было бы рассматривать этот эффект как отрицательный, потому что прямое применение насилия в таких случаях рейдерства может потенциально повредить трофей, который после этого можно будет присвоить только в амортизированном состоянии[348]348
  Часто ущерб наносится не компании-жертве, а ее владельцу (физическое насилие).


[Закрыть]. Однако в случае серого и белого рейдерства нарушение целостности осуществляется бескровными средствами власти, которые в действительности представляют собой тот же арсенал государства, что описан выше, только используемый в карательных целях, и которые создают удушающую среду только тогда, когда объект по-прежнему остается жертвой. Таким образом, в нашем случае нарушение целостности имеет не отрицательные, а, скорее, положительные последствия, поскольку оно снижает цену, которую хищник должен заплатить за компанию-жертву ее владельцу. Степень нарушения целостности или снижение цены, которых может добиться хищник зависит исключительно от амплитуды уязвимости [♦ 5.4.1.2].

3. Наконец, поскольку последствия нарушения целостности, а также предоставление защиты повышают экономическую ценность объекта, он также может иметь политическую ценность, если цель хищничества не (исключительно) экономическая, а политическая. Следовательно, хищничество сулит потенциальные политические выгоды, как правило, когда верховный патрон ищет объект для присвоения с целью: (a) ослабить олигарха-конкурента или (зарождающуюся) патрональную сеть, (b) вернуть собственность опального (нелояльного и т. д.) члена приемной политической семьи, (c) использовать актив для политической деятельности (особенно в СМИ), или (d) использовать актив в качестве разменной монеты для укрепления позиций хищника в дальнейших политических или экономических переговорах[349]349
  Примеры см.: Мадьяр Б. Анатомия посткоммунистического мафиозного государства. С. 243–244.


[Закрыть].

Стоимость в фазе выслеживания, то есть ценность или привлекательность потенциальной жертвы, можно рассчитать по следующей алгебраической формуле:

V_s = V_f + S_ibp + P – C_p

где V_s – это стоимость компании в фазе выслеживания, V_f – это прогнозируемая стоимость компании, S_ibp – потенциальная угроза нарушения целостности государства, P – политические цели, а C_p – потенциальная стоимость присвоения. Стороннему наблюдателю трудно количественно оценить политический элемент C_p, а также P, поскольку сами по себе они не имеют денежного выражения и полностью зависят от субъективной оценки верховного патрона (то есть от того, какую цену он готов заплатить, чтобы ослабить олигарха-конкурента и т. д.). Однако когда дело доходит до захвата в ответ на нелояльность, можно утверждать, что для верховного патрона имеет смысл заплатить практически любую цену, чтобы осуществить хищничество (P стремится к бесконечности). Это можно объяснить тем, что если верховный патрон покажет, что не наказывает за нелояльность, его клиенты не будут лояльны, и в итоге он превратится в «хромую утку»[350]350
  Hale H. Patronal Politics.


[Закрыть]. Тем не менее, как мы упоминали в предыдущей главе, это понимание можно расширить с помощью теории игр. В частности, чтобы положить конец нелояльности, для верховного патрона представляется целесообразным принять так называемую стратегию приверженности, то есть показать, что он готов бороться с нелояльностью «не на жизнь, а на смерть», чтобы отвратить от нее своих клиентов [♦ 4.4.3.2].

Уравнение стоимости в фазе выслеживания – это простой анализ затрат и выгод: C_p обозначает потенциальные затраты, а все остальные элементы складываются в потенциальную выгоду. Если говорить о технической стороне анализа, то для подсчета потенциальных последствий государственного вмешательства необходимы инсайдерские сведения. Как утверждает Маркус, «для подготовительного этапа рейдерства решающее значение имеет следующая информация о компании: структура собственности, подробное описание финансового положения, включая непогашенные долги, список правовых нарушений компании, сведения о трудовых отношениях в компании, личные данные о руководстве и т. п.»[351]351
  Markus S. Property, Predation, and Protection. P. 58.


[Закрыть]. Многие из этих сведений либо доступны государственным органам, либо они могут запрашивать их во время обычных проверок бизнеса[352]352
  Ibid.


[Закрыть]. На основании этих данных можно рассчитать потенциальные затраты и выгоды. Если в результате расчетов V_s компании больше ноля, хищническое государство идеального типа выбирает ее в качестве жертвы. Если хищничество используется ради экономической выгоды, выбор падает, как правило, на крупные компании, а большинство мелких и средних предприятий избегают этой участи, поскольку стоимость их присвоения оказывается выше, чем потенциальная выгода от них[353]353
  Такая ситуация имела место в Скандинавии в период феодализма. Сельское хозяйство там почти не облагалось налогом, потому что из-за погодных условий средняя урожайность была настолько низкой, что стоимость содержания бюрократического аппарата по сбору налогов была выше, чем сам налог. Используя марксистский язык, профессор Золтан Балог в 1970-х годах называл это «безнадежной прибавочной стоимостью», прежде всего благодаря которой в Скандинавии смогло развиться независимое крестьянство.


[Закрыть].

Когда выбор жертвы сделан, хищничество вступает в фазу охоты, которая начинается с неотклоняемого предложения [♦ 3.6.3.2]. Это предложение – первая цена, которую хищник устанавливает в одностороннем порядке и предлагает за компанию-жертву ее владельцу. Если, несмотря на безусловную возможность хищника использовать принуждение, владелец все же отказывается, то первый запускает процесс нарушения целостности, на разных этапах которого делает новые предложения (по все более низкой цене). Как мы уже упоминали, нарушение целостности выполняется с помощью того же арсенала государственных средств, который может быть использован для увеличения прибыли компании, только теперь он применяется в целях наказания. Следовательно, для реализации хищничества приемная политическая семья может использовать государственное вмешательство (прямые методы), а также государственные и патрональные СМИ (опосредованные методы).

Применение прямых методов может включать:

• обременительное и бессистемное нормативное вмешательство, например внезапное введение новых правовых норм (регуляционное вмешательство), секторальные или дискреционные налоги (бюджетное вмешательство), ренационализация (вмешательство с отъемом собственности) или увеличение бумажной волокиты [♦ 4.3.5.3] (надзорное вмешательство);

• дискреционное вмешательство, такое как неформальное дискреционное обращение (регуляционное вмешательство), прекращение оказания поддержки компании путем отказа размещать государственную рекламу или ее отстранение – неформальное и/или дискреционное – от участия в госзакупках (бюджетное вмешательство), а также экстремально высокие штрафы и постоянное преследование со стороны судебной системы, полиции и налоговых органов (надзорное вмешательство).

Список конкретных методов представлен в прейскуранте, процитированном нами в предыдущей части [♦ 5.5.3.1], для которого Маркус опросил 516 российских и украинских фирм (с 2007 года) и который показывает, какие именно из методов воспринимались как наиболее неизбежные. В среднем наиболее серьезной опасностью со стороны государства оказалось «вымогательство со стороны налоговых органов», за которым следовали «незаконные проверки», «незаконные административные барьеры при получении лицензий» и «незаконные административные барьеры при покупке или продаже земли, недвижимости, активов и т. д.»[354]354
  Markus S. Property, Predation, and Protection. P. 76.


[Закрыть].

По утверждению Маркуса, в ходе фазы охоты серого или белого рейдерства хищники часто пытаются снизить мобильность жертвы. Для этого вначале они выполняют фиксацию активов. «Если рейдеры охотятся на конкретные активы предприятия, такие как здания, земля или техника, – пишет Маркус, – они стремятся помешать жертве передавать или изменять эти активы после того, как атаки на нее станут очевидны. Часто суды играют здесь основную роль ‹…›, выдавая временные ордеры на арест имущества (обеспечительные меры) до завершения текущих уголовных дел против предприятия или его владельцев»[355]355
  Ibid. P. 58.


[Закрыть]. Во-вторых, хищники стремятся нейтрализовать основных собственников, то есть «ограничить полномочия владельцев активов по принятию решений, предвосхищая их попытки защитить себя. На этом этапе местные государственные инспекции имеют решающее значение: санитарная служба, управление пожарной безопасности и несколько десятков других регулирующих органов могут на законных основаниях закрыть фирму по причине нарушения норм и правил»[356]356
  Markus S. Property, Predation, and Protection. P. 59.


[Закрыть]. Кроме того, хищники способны «организовать против жертвы череду судебных исков, чтобы дезориентировать владельцев и отвлечь их от основной атаки на их активы»[357]357
  Ibid. P. 60.


[Закрыть].

Если говорить об опосредованных методах или применении государственных и патрональных СМИ, можно использовать термин «подрыв репутации», который означает действия, наносящие ущерб репутации определенного актора. Цель подрыва репутации противоположна отмыванию репутации и заключается в том, чтобы компании, на которую она направлена, было труднее заключать добровольные сделки с потребителями на частном рынке[358]358
  MacLeod W. B. Reputations, Relationships, and Contract Enforcement // Journal of Economic Literature. 2007. Vol. 45. № 3. P. 595–628.


[Закрыть]. Таким образом, когда статус владельца в качестве жертвы становится очевидным, это немедленно наносит ущерб его положению на рынке, так как другие акторы, не желающие, чтобы на них охотились, будут пытаться избегать контактов с жертвой.

Каждый метод, используемый в процессе нарушения целостности, от угрозы и преследований до атаки, можно расположить на шкале от сильного к более слабому [♦ 3.6.3.2]. При угрозах реальные действия пока не предпринимаются, а владелец подлежащих захвату активов получает информацию о том, что это произойдет, если он будет продолжать сопротивляться (шантаж через неофициальные каналы). Преследования подразумевают применение методов нарушения целостности, но лишь эпизодическое (несистематические проверки, некоторые попытки подрыва репутации в прессе и т. д.), то есть представляют собой скорее «предупредительные выстрелы», нежели «огонь на поражение». Атака предполагает, что методы нарушения целостности применяется постоянно и таким образом, что прибыльная деятельность преследуемой компании становится невозможна.

Угрозы, преследования и атаки могут быть направлены либо на (a) компанию, либо на (b) личность владельца, который может подвергаться шантажу по причинам, абсолютно не связанным с компанией, но касающимся его прошлого или его личной жизни (компромат [♦ 4.3.5.2]). Таким образом, чем больше возможностей имеется для шантажа собственника, тем ниже стоимость присвоения, потому что собственник с большей вероятностью откажется от своей компании при первом же неотклоняемом предложении, и, таким образом, хищническому государству не придется прибегать к более дорогостоящим преследованиям или атакам. (Кроме того, если владелец сталкивается с непреодолимым принуждением, как происходит в хищническом государстве под руководством верховного патрона, для него является целесообразным принять самое первое предложение, потому что (1) все последующие будут менее выгодны, (2) если он согласится сотрудничать, то хищник с меньшей вероятностью будет относиться к нему враждебно и не будет рассматривать в качестве жертвы другие, принадлежащие ему активы, и (3) его личная свобода пострадает с меньшей вероятностью. «В обмен» на компанию хищник может обещать лишь не посадить в тюрьму ее владельца, который ради этого может даже отдать ее в качестве «подарка».)

В условиях рынка стоимость жертвы начинает падать с началом фазы охоты. В этом случае рыночная стоимость компании изменяется с допрессинговой на прессинговую стоимость, которую можно рассчитать по формуле:

V_m = V_u,t-1 – S_ib

где V_m – это прессинговая стоимость, V_u,t-1 – допрессинговая стоимость (то есть стоимость компании, если бы она не подвергалась дискреционной деятельности государства) в фазе охоты (предшествующей фазе потребления, которую мы принимаем за базисный период), а S_ib – абсолютная стоимость последствий нарушения целостности[359]359
  Как вариант можно было бы рассчитать фактические последствия нарушения целостности, а затем добавить это (отрицательное) значение к допрессинговому значению. Мы решили рассчитать их именно таким образом – и поставили в уравнение знак минус вместо знака плюс – чтобы смысл уравнения был более понятным.


[Закрыть]. Получается, что на этапе охоты жертва оказывается в ловушке, поскольку она лишена возможности продать свои активы по допрессинговой рыночной цене. Кроме того, пока компания имеет прессинговую рыночную стоимость, вполне вероятно, что если другие участники рынка поймут, что жертва находится в стадии охоты, они откажутся покупать компанию даже по ее текущей цене. Таким образом, хищник остается единственным возможным «покупателем» жертвы.