Текст книги "Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2"

В глазах хищника стоимость жертвы в фазе охоты равна рыночной стоимости (рассчитанной выше), скорректированной с учетом политической выгоды и фактических затрат на присвоение, и рассчитывается по формуле:

V_h = V_m + P – C

где V_h – это стоимость жертвы в фазе охоты, V_m – ее прессинговая стоимость, P – политическая выгода (которая может равняться нулю, если хищничество осуществляется исключительно ради экономической выгоды), а C – фактическая стоимость присвоения. Под последним мы понимаем реальную стоимость апроприации, которая складывается из перечисленных выше реализованных действий как потенциальных источников затрат.

Фаза охоты может завершиться двумя способами. Во-первых, безрезультатно, если компания не переходит во владение связанного с хищником круга людей (обычно из-за того, что расчеты хищника в фазе преследования оказались неверны и C > C_p). Во-вторых, она может закончиться успехом, когда компания переходит во владение связанного с хищником круга лиц (обычно, когда C ≤ C_p). В случае успешной охоты эта фаза завершается конфискацией активов, по мнению Маркуса, как правило, в размере 10–20 % от действительной стоимости активов, а также закреплением активов за кем-либо, чтобы сделать полученные права собственности не подлежащими пересмотру[360]360
  Markus S. Property, Predation, and Protection. P. 60–61.


[Закрыть]. Благодаря этому собственность благополучно входит в сферу владения приемной политической семьи, а хищничество вступает в фазу потребления. Без дополнительных затрат на присвоение имущества или получения политической выгоды стоимость актива в условиях рынка будет равна его стоимости в глазах хищника. Кроме того, это означает, что актив, который ранее был вне владения связанного с хищником круга лиц, теперь входит в него. На Схеме 5.12 мы использовали зонтичное понятие «конкурентная рыночная стоимость» для обозначения стоимости в условиях рынка, когда актив находится за пределами владения связанного с хищником круга лиц, то есть допрессинговой и прессинговой стоимости. В свою очередь, стоимость в условиях рынка, когда актив принадлежит связанному с хищником кругу лиц, является его реляционной рыночной стоимостью. Это предложение можно перефразировать следующим образом: реляционная рыночная стоимость актива равна его трофейной стоимости. Она рассчитывается по следующей формуле:

V_r = V_b = V_u,t + S_sp

где V_r – это реляционная рыночная стоимость актива, V_b – трофейная стоимость, V_u,t – допрессинговая стоимость в фазе потребления, а S_sp – деятельность государства по предоставлению защиты. Что касается последнего, то предоставление защиты – это не что иное, как реализованная часть S_sp или фактическое повышение репутации компании, а также реализация ее рыночного, рентоориентированного и клептократического потенциала. Как правило, если хищник является субпатроном или верховным патроном, то S_sp повышает прибыль (и стоимость) компании намного эффективнее, чем когда она находится за пределами владения приемной политической семьи. В зависимости от того, какой потенциал имеет приобретенная компания, можно выделить четыре идеальных типа использования трофейных активов, любые комбинации которых возможны в реальной жизни:

1. Функционирование на конкурентном рынке после разового стимулирования. Такой сценарий выполняется, когда у компании, как правило, нет значительного рентоориентированного или клептократического потенциала, но есть рыночный, а значит, однократный бюджетный трансфер, или изменение нормативной базы может дать компании импульс, позволяющий получать более крупную, чем раньше, прибыль, как допрессинговым участникам рынка. Средства стимулирования включают в себя однократное вливание капитала, разрешение на строительство с лучшими условиями, а также льготные (государственные) ссуды для более рентабельного накопления капитала. После стимулирования возможны два варианта развития событий:

a. компанией с этого момента управляет член приемной политической семьи, возможно, через подставное лицо (но без дальнейшей постоянной государственной поддержки);

b. компанию продают постороннему лицу по цене, превышающей первоначальную рыночную стоимость до хищничества (допрессинговая стоимость).

2. Сбор ренты при соответствующем дискреционном регуляционном вмешательстве. Встречается чаще всего тогда, когда компания обладает значительным рентоориентированным и/или клептократическим потенциалом. В этом случае ее не продают, а передают в управление члену приемной политической семьи (возможно, высокопоставленному подставному лицу), предоставляя ему точку доступа к ренте под дискреционной защитой государства. В соответствии с видами дискреционного регуляционного вмешательства, описанными выше [♦ 5.4.2.2], существуют различные сценарии развития для соответствующих трофейных компаний:

a. получение конкурентного преимущества за счет введения государством штрафных санкций для конкурентов (секторальные или дискреционные налоги, регуляционное вмешательство и т. д.);

b. получение конкурентного преимущества через благоприятное дискреционное обращение со стороны государства (законы по индивидуальному заказу, отсутствие регуляционного вмешательства и т. д.);

c. получение поддержки от государства по продвижению на рынке за счет регулирования искусственного спроса на продукцию компании, например (i) через стимулирование спроса государственных компаний или ведомств на продукцию приобретенной компании и обязательное условие вести с ней бизнес (например, использование оборудования, которое продает компания, и т. д.) или (ii) через стимулирование спроса обычных людей на продукцию компании (принуждение работодателей выплачивать определенный процент от заработной платы в виде ваучеров, которые можно использовать преимущественно в трофейной компании и т. д.);

d. получение госконтрактов через дискреционное (и незаконное) объявление компании победителем в тендерах;

e. получение от государства прямого монопольного гранта на осуществление определенной деятельности.

3. Построение или укрепление патрональных сетей при помощи компании. Такой сценарий выполняется, как правило, когда у компании потенциально есть значительные политические выгоды, например когда компания может быть использована в политических процессах (особенно в СМИ). Однако мы также включаем в эту группу случаи, когда компания применяется для расширения патронально-клиентарной сети в направлении более низких уровней частного сектора через субподрядчиков и поставщиков.

4. Перераспределение внутри приемной политической семьи. Этот пункт подразумевает возможную ситуацию, при которой, если олигарх, получивший трофей, оказывается в немилости, добычей становятся его собственные компании. Так происходит, если дело касается олигархов-ренегатов, или если внутри приемной политической семьи ведутся мафиозные войны [♦ 3.4.1.4]. В отличие от хищничества ради добычи за пределами собственности приемной политической семьи, этот вариант предполагает ее перераспределение в рядах политической семьи от нелояльных акторов к лояльным. В качестве особого случая перераспределения можно также упомянуть то, что можно назвать «стрижкой»: то есть ситуацию, в которой активы покорившегося олигарха или олигарха-попутчика периодически подвергаются хищничеству, но таким образом, что в процессе не уничтожают его (финансово). Наоборот, пока этот актор подвергается циклам кормления и стрижки, он даже может время от времени получать дискреционные выгоды от государства[361]361
  Ср. описание «хищничества без уничтожения»: Vahabi M. The Political Economy of Predation. P. 69–76.


[Закрыть]. Эта тактика помогает верховному патрону держать олигархов в узде и не допускать их развития до той степени, которая может угрожать его неограниченной власти [♦ 4.4.3.2].

Стороннему специалисту по экономическому анализу трудно оценить стоимость компаний в фазе выслеживания и охоты, поскольку для этого необходимо учесть субъективные факторы, которые не имеют денежного выражения. Однако он может отследить динамику допрессинговой, прессинговой и реляционной стоимости преследуемой компании в ходе трех фаз хищничества (и с помощью этих данных вычислить значения V_u, S_ib и S_sp). Как правило, тот, кто извне анализирует процесс хищничества, должен увидеть диаграмму, подобную той, что изображена на Схеме 5.12. В фазе выслеживания, при прочих равных, рыночная стоимость компании не меняется; в фазе охоты рыночная стоимость компании начинает падать; а в трофейной стадии стоимость компании начинает расти в результате предоставления ей защиты. Наконец, фаза перераспределения, при прочих равных, потенциально проявляется в снижении рыночной стоимости. Другими словами, динамика, которую может увидеть экономический аналитик, отражает то положение дел, при котором успех экономических акторов зависит не от невидимой руки свободного рынка, а от грабящей руки верховного патрона [♦ 2.6].

Централизованное корпоративное рейдерство показывает, почему при рассмотрении патрональных автократий необходимо говорить о «полигархах», а не о «политиках». В демократических режимах или даже в клептократическом государстве и при капитализме для корешей [♦ 5.6.3] политик может быть подкуплен и задействован в разного рода коррупционных сделках. Инициаторами таких сделок выступают, как правило, частные акторы, такие как (главные) предприниматели [♦ 5.3.2.2], по принципу «снизу вверх», и в результате предприниматель получает необходимые услуги от государства, а политик получает взятку и использует ее в собственных целях или, возможно, для укрепления своего положения в публичной сфере. Но так предприниматель не становится политиком, а политик – предпринимателем. Они просто участвуют в коррупции. Однако при централизованном рейдерстве элемент взятки исчезает. Именно политический актор решает, что конкретно должно быть присвоено (выслеживание); он угрожает, преследует и/или атакует компанию (охота); а также назначает одного из своих высокопоставленных подставных лиц руководить ею, при этом фактически осуществляя в ее отношении соответствующие права собственности (потребление). Другими словами, выгода политического актора в процессе хищничества – это сама компания, которая становится его фактической собственностью в экономической сфере, где его представителем является подставное лицо. Он получает деньги не в качестве взятки, а в качестве дивидендов, узаконенной ренты, получаемой незаконным путем [♦ 4.3.4.3]. Само наличие подставных лиц свидетельствует о смешении сфер социального действия, а политический актор, который реорганизует структуру собственности в пользу лояльных подставных лиц и олигархов, по определению является полигархом. Он не получает дипломат с деньгами в обмен на вмешательство в экономику для чьей-то выгоды, но вмешивается в нее ради собственной выгоды, распоряжаясь как экономической, так и политической сферами.

Хищничество в патрональных автократиях – это не что иное, как частный случай посткоммунистического перераспределения собственности. Чтобы понять, когда применяется этот метод и как с течением времени меняется динамика реляционной экономики в посткоммунистическом регионе, следует различать два этапа:

• этап структурного обогащения, то есть накопление богатства и капитала неформальной патрональной сети за счет перехода к другому типу собственности;

• этап циркулярного обогащения, то есть накопление богатства и капитала неформальной патрональной сети путем изъятия имущества у уже существующих (частных) собственников.

Эти категории соотносятся с социологическими понятиями структурной и циркулярной мобильности. Структурная мобильность обозначает ситуацию, при которой новые рабочие места появляются в определенной профессии посредством увеличения их количества, то есть уже занятые в этой профессии люди могут сохранить свою работу, а число ее выбирающих растет. В свою очередь, циркулярная (или циркуляционная) мобильность означает, что новые рабочие места в определенной профессии возникают за счет замены, то есть новички получают работу уже занятых в профессии, а число выбирающих ее не меняется[362]362
  См.: Hertel F. Social Mobility in the 20th Century: Class Mobility and Occupational Change in the United States and Germany. Wiesbaden: Springer, 2016. P. 39–41.


[Закрыть]. Аналогичным образом под структурным накоплением мы имеем в виду, что основой обогащения является приватизация государственных активов, которые долгое время находились в государственной собственности. В результате этого частный сектор экономики (количество частных собственников) расширяется, и соотношение государственной и частной собственности меняется на национальном уровне. Степень приватизации (прихватизации) частично ограничивает потенциальный круг новых собственников, после чего, если государственная власть слаба или терпит крах, начинается насильственное перераспределение собственности по принципу снизу вверх. Однако если приватизация достигла своих возможных пределов, сфера централизованно распределяемой собственности, которая могла бы быть приватизирована, уменьшается. Следовательно, если приемная политическая семья желает вознаградить кого-либо собственностью, некоторые существующие экономические акторы должны быть лишены своего имущества, чтобы увеличить объем той собственности, которую можно перераспределить. Вот почему возникает потребность в циркулярном накоплении имущества, которое реализуется при помощи описанного выше хищничества. Оно не влечет за собой изменений в соотношении государственной и частной собственности на национальном уровне, а только передачу частной собственности от независимых акторов патрональным (то есть приводит к изменениям внутри власти-собственности).

Структурное и циркулярное накопление не всегда следуют одно за другим, но могут выполняться одновременно. Однако для дальнейшего анализа поведения приемной политической семьи на этих двух этапах нам необходимо ввести такие измерения, как (1) патрональная конкуренция и монополия и (2) экономическая сила и слабость приемной политической семьи. Что касается первого измерения, то под патрональной конкуренцией мы понимаем наличие конкурирующих патрональных сетей, которые могут вести борьбу с приемной политической семьей, а под патрональной монополией – уже состоявшуюся однопирамидальную патрональную сеть. Хищничество в этих случаях выполняется приемной политической семьей следующим образом:

• в случае патрональной конкуренции она стремится к монополии, то есть ее хищнические практики на этапе циркулярного накопления направлены в первую очередь на конкурирующие патрональные сети (которые либо уничтожаются, либо встраиваются в иерархию формирующейся единой пирамиды);

• в случае патрональной монополии она стремится сохранить ее, то есть ее хищнические практики на этапе циркулярного накопления направлены в первую очередь на автономных или опальных олигархов и главных предпринимателей (потому что они являются либо потенциальными конкурентами, либо единственными оставшимися богатыми бизнесменами в государстве, у которых можно изъять значительный объем имущества).

В свою очередь, измерение экономической силы и слабости касается того, имеют ли члены неформальной патрональной сети стабильную финансовую базу, то есть уже накопили, возможно, путем структурного накопления, имущество, сравнимое по своим масштабам с имуществом главных предпринимателей страны, или нет и, следовательно, являются финансово слабыми. Хищничество в этих двух случаях выполняется приемной политической семьей следующим образом:

• в случае экономической слабости она вынуждена опираться на государственное принуждение и ресурсы (такие как государственные займы, субсидии или транзитную национализацию), поскольку она не способна накапливать имущество путем рыночных приобретений, то есть путем простой скупки конкретных фирм;

• в случае экономической силы ей не требуется опираться на государственные ресурсы, а только на принуждение, поскольку она уже способна приобретать компании в обмен на «справедливую» компенсацию.

Мы заключаем слово «справедливая» в кавычки не только потому, что ссылаемся на вышеупомянутую Пятую поправку к Конституции США, хотя обычно именно правящая политическая элита устанавливает цену, по которой владелец вынужден продать свое имущество. Например, в Венгрии бизнесмены, опрошенные в ходе исследования, утверждали, что люди, связанные с Орбаном, захватывают компании с помощью «мафиозных методов», таких как шантаж и экзистенциальные угрозы[363]363
  Sallai D., Schnyder G. The transformation of post-socialist capitalism – from developmental state to clan state? Greenwich Papers in Political Economy. University of Greenwich: Greenwich Political Economy Research Centre, 2018.


[Закрыть], а журналисты, занимающиеся расследовательской деятельностью, обнаружили, что хищническое государство учредило неформальные «агентства», которые проверяют каждую фирму с оборотом выше 1 млрд форинтов (около 3 млн евро), и выносят решение о том, следует ли ее поглощать[364]364
  Szabó B. Tisztességtelen Játék – Így Születnek a Sokmilliárdos NER-Vagyonok [Нечестная игра: так рождается миллиардное состояние NER] // 168 Óra. 10.11.2019. URL: http://168ora.hu/itthon/tisztessegtelen-jatek-igy-szuletnek-a-sokmilliardos-ner-vagyonok-162885.


[Закрыть]. Однако – и это вторая причина, по которой мы вводим кавычки – такие практики создают для экономических акторов особые стимулы, а сами цены, хотя и кажутся рыночными, на самом деле испытывают на себе эффекты хищничества. Если использовать метафору из естественных наук, то экономические последствия хищничества сродни гравитации небесного тела: хотя другие тела не связаны с ним напрямую, на их движение влияет искривление пространства-времени, которое это тело вызывает. В условиях хищничества даже те компании, которые не подлежат непосредственному присвоению, ведут себя иначе, так что среди прочего они с большей легкостью готовы принимать предложения олигархов или подставных лиц, какими бы несправедливыми они ни были. Как сказал один бизнесмен в процитированном выше исследовании: «Вы принимаете решения, которые не приняли бы в стабильной обстановке. Я даю работу этому человеку, ‹…› деньги – тому человеку ‹…› Лишь бы вы оставили меня в покое! ‹…› Людям повсеместно угрожают или шантажируют их. Посмотрите новости; сколько раз людей выводили в наручниках? В новостях никогда не скажут [sic], виновны эти люди или нет. Так руководителей компаний держат в страхе»[365]365
  Sallai D., Schnyder G. The transformation of post-socialist capitalism. P. 16.


[Закрыть].

В предыдущих абзацах речь шла о микроуровневых изменениях в предпринимательском поведении. С этой точки зрения, в реляционной экономике хищнического государства важно не то, какая часть собственности подвергается атакам, а то, что собственность любого человека является потенциальной жертвой. Хищническое государство может выбрать любую компанию, если ее ценность в фазе выслеживания больше нуля, и предпринимателям в условиях реляционной экономики необходимо признать, что это влияет на их поведение. Хищническая деятельность, несомненно, является признаком того, что в реляционной экономике имеются порочные стимулы, которые приводят к деформациям предпринимательского поведения, а также к расходам на социальные нужды населения. То, что Хеллман и его соавторы пишут о последствиях захвата государства, безусловно, актуально для рассматриваемой нами темы: «[в то время как] отдельные фирмы получают значительные индивидуальные выгоды, остальная экономика испытывает на себе влияние отрицательных факторов»[366]366
  Hellman J., Jones G., Kaufmann D. Seize the State, Seize the Day. P. 753.


[Закрыть].

Среди причин, которые ведут к предпринимательским деформациям, можно выделить несколько идеальных типов[367]367
  Пример анализа деформаций в российской экономике см.: Krylova Y. Corruption and the Russian Economy: How Administrative Corruption Undermines Entrepreneurship and Economic Opportunities. London; New York: Routledge, 2018.


[Закрыть]:

• Несоответствие формальных и неформальных правил. Здесь речь идет о том периоде, когда предприниматели еще не осознали, что государство является хищником, а экономический успех зависит от неформальных патрональных связей. Получается, что экономические акторы расходуют свои ресурсы нерационально, например когда выделяют средства на участие в государственных тендерах или конкурируют за получение ренты, в то время как оба этих рынка на деле зарезервированы (неформально и дискреционно) за членами приемной политической семьи[368]368
  Действительно, в большинстве тендеров, которые выигрывают компании приемной политической семьи, предприятия, предлагающие более выгодные условия, исключаются административным путем или вообще не принимают участие. Это результат процесса социализации, в ходе которого частные предприятия усваивают, что нет смысла подавать заявки на тендеры, требующие значительного материального и интеллектуального вклада, если у них нет никакой надежды на победу.


[Закрыть].

• Неопределенность. В дальнейшем, когда акторы осознают, что государство занимается хищничеством, ими движет страх за свою собственность. Например, в России опросы показали, что управляющие недвижимыми активами считали, что их права собственности больше защищены, когда партия Путина «Единая Россия» показала низкие результаты на выборах, что свидетельствует об их осведомленности относительно хищнической природы государства[369]369
  Frye T. Property Rights and Property Wrongs. P. 98–99.


[Закрыть]. В таких обстоятельствах экономические акторы и особенно высокомобильный иностранный капитал могут посчитать рынок слишком рискованным и перевести активы в другое государство с более предсказуемым рынком, что приводит к замедлению экономического роста и оттоку оборотного капитала.

• Бумажная волокита. Специфическая проблема (сторонних) малых и средних предприятий заключается в том, что, поскольку для стимулирования конкретных компаний хищническое государство создает правовые нормы по индивидуальному заказу, нормативная база становится чрезвычайно сложной и громоздкой. Эту «внешнюю цену хищничества» платят сторонние компании, которые вынуждены тратить средства на улаживание бюрократических вопросов (пытаясь, законно или незаконно, обойти существующие правила).

• Сокрытие. Со временем, предприниматели осознают, что главный секрет функционирования в условиях реляционной экономики заключается не в том, чтобы оставаться конкурентоспособным в условиях справедливого рынка, а в том, чтобы не стать частью пищевой цепочки хищнического государства. Таким образом, они получают стимул вкладывать свои ресурсы не в максимизацию производства, а в минимизацию стоимости в фазе выслеживания. Для этого они используют различные приемы двойной бухгалтерии и финансовые схемы [♦ 5.6.1.4], а крупные компании могут также практиковать «раздвоение личности» или дробиться на небольшие или средние экономические единицы, чтобы слиться с ландшафтом малых и средних предприятий, и тем самым скрыться от выслеживающих глаз хищника.

Используя триаду Хиршмана «голос – выход – верность»[370]370
  Хиршман A. O. Выход, голос и верность. Также см. Yakovlev A. The Evolution of Business.


[Закрыть], можно сказать, что сокрытие – это особый тип выхода. Однако выход можно выполнить и более простым способом: покинуть страну, юридически и/или физически, а также либо уехать самому, либо перевести активы (a) в зарубежное государство или (b) в нелегальную теневую экономику [♦ 5.5.6.3]. Выбирая «верность», «фирма, – как пишет Маркус, – умиротворяет агрессора; она может предлагать государству денежные выплаты или долю в капитале фирмы, например в надежде сохранить большую часть своих прав собственности и продолжать вести бизнес»[371]371
  Markus S. Property, Predation, and Protection. P. 36–37.


[Закрыть]. В условиях мафиозного государства верность означает либо описанную ранее посредническую автономию, либо стремление быть принятым в приемную политическую семью. В случае последнего экономический актор частично отказывается от своей свободы (например, в плане имущественных прав) в пользу верховного патрона в обмен на снижение риска стать жертвой. Наконец, подавляющая часть вариантов «голоса», практикуемых в либеральных демократиях, в патрональных автократиях деактивированы не только из-за преобладающей сферы коммуникации [♦ 4.3.1.2], но, что более важно, из-за отсутствия независимой и эффективной судебной власти, к которой могут обратиться частные акторы в случае несправедливых атак [♦ 4.3.5]. Однако, по утверждению Маркуса, даже при таких обстоятельствах «фирмы могут противостоять ‹…› угрозам о лишении имущественных прав через альянсы с заинтересованными лицами, которые могут переложить ‹…› финансовые или политические издержки на потенциальных агрессоров. Соответственно, защита фирмы может сделать пиар самой угрозы или ее последствий более затратными, а значит, менее выгодными для агрессора. Например, иностранные инвесторы в качестве союзников преследуемого предприятия могут вынуждать чиновников нести издержки путем отзыва выгодных для них инвестиционных проектов. Политические издержки, в свою очередь, уменьшают влияние агрессора ‹…›; этот процесс может включать в себя предвыборное давление, общественные протесты или закулисное лоббирование со стороны союзников фирмы»[372]372
  Markus S. Property, Predation, and Protection. P. 37–38.


[Закрыть]. Кроме того, зарубежные связи компании исторически играли важную роль в ее способности отражать даже полномасштабные атаки, например, когда венгерское хищническое государство потерпело неудачу в охоте на телеканал RTL Klub (благодаря его связям с Германией)[373]373
  Vásárhelyi M. The Workings of the Media. P. 517–519.


[Закрыть].

Еще одна особая разновидность деформации, проистекающая из того, что приемная политическая семья является доминирующим координирующим актором в экономике [♦ 5.6.1.1], – это образование различных пузырей. В экономической литературе под «пузырем», как правило, понимают нестабильную ситуацию, которая возникает из-за чрезмерных инвестиций в актив и/или его быстрого расширения, выходящего за рамки возможностей бизнеса[374]374
  Для обзора примеров см.: Brunnermeier M. K., Oehmke M. Bubbles, Financial Crises, and Systemic Risk // Handbook of the Economics of Finance. North Holland: Elsevier, 2013. Vol. 2. P. 221–288.


[Закрыть]. Пузыри можно дифференцировать по различным критериям и располагать их на шкалах следующего вида:

• от общего – это значит, что пузырь присутствует на каждом рынке, а его сокращение влияет на всю экономику (глобальный экономический кризис), до частного, то есть последующий кризис затрагивает только одного инвестора, актив или сектор;

• от возникновения в результате безличных рыночных сил, таких как инфляция или несогласованные действия отдельных инвесторов с завышенными ожиданиями (кризис перепроизводства)[375]375
  Sornette D., Woodard R. Financial Bubbles, Real Estate Bubbles, Derivative Bubbles, and the Financial and Economic Crisis // Econophysics Approaches to Large-Scale Business Data and Financial Crisis. Springer Japan, 2010. P. 101–148.


[Закрыть], до возникновения в результате личного осознанного решения вместе с ожиданием субсидий;

• от государственной корректировки – после сжатия пузыря государство использует различные средства экономической политики для сглаживания последствий кризиса, до отсутствия государственной корректировки – в таком случае последствия кризиса не смягчаются каким бы то ни было государственным вмешательством.

В условиях рыночной экономики государство подчиняется принципу общественных интересов [♦ 2.3] и может соответствующим образом корректировать пузыри, если они терпят провал[376]376
  Akerlof G. et al. What Have We Learned? Macroeconomic Policy after the Crisis. London: The MIT Press, 2014.


[Закрыть]. Решая проблемы, связанные с пузырями конкурентного рынка, государство может использовать нормативное вмешательство, например контрциклическую фискальную политику, или дискреционное вмешательство, например предоставление финансовой помощи конкретной компании. Но, как правило, в таких случаях даже «фаворитизм»[377]377
  Mitchell M. The Pathology of Privilege.


[Закрыть] имеет под собой основания не допустить критическую ситуацию в экономике, которая может возникнуть, если позволить компании, такой как банк или крупный работодатель, разориться[378]378
  Akerlof G. et al. What Have We Learned? P. 129–142.


[Закрыть]. Конечно, в большинстве случаев государство позволяет рыночной экономике функционировать по принципу прибылей и убытков и может освободить человека от последствий принятия индивидуальных рискованных решений только в случае серьезных внешних эффектов банкротства. Кроме того, вопрос об участии правящей политической элиты в капитале таких компаний не может даже возникнуть, поскольку сферы социального действия отделены друг от друга [♦ 3.2]. Лоббистские группы могут обращаться к лицам, отвечающим за принятие решений, а некоторые из их политических решений могут быть поставлены под сомнение, но политики не оказывают финансовую поддержку сами себе, своим экономическим подставным лицам или членам своей патрональной сети.

Напротив, государство в условиях реляционной экономики патрональных автократий подчиняется принципу интересов элит, а значит, вмешивается в кризисные ситуации только в том случае, если это отвечает целям приемной политической семьи, то есть концентрации власти и личному обогащению. Такого рода пузыри, которые связаны также с деятельностью хищнических государств, можно назвать пузырями реляционного рынка. Первый тип таких пузырей называется пузырь коррупционных ожиданий. Он возникает, когда экономические акторы, не входящие в состав приемной политической семьи, пытаются получить долю от сверхприбылей принадлежащих ей компаний за счет инвестиций (через покупку акций на фондовой бирже). Логично, что это принесет максимальную прибыль, если инвестировать до начала фазы потребления, когда цены еще низкие. Если множество инвесторов знает об этом и вкладывает средства в компанию, ожидающую финансовых вливаний, то цена на ее акции взлетает до небес[379]379
  См.: Simon Z. What’ s Boosting the World’ s Best-Performing Stock? // Bloomberg. 17.12.2017. URL: https://www.bloomberg.com/news/articles/2017-07-25/what-s-boosting-the-world-s-best-performing-stock.


[Закрыть]. Другими словами, ожидания инвесторов основываются не на том, каких рыночных показателей можно ожидать от этой компании, а на том, какую дискреционную помощь она может получить на этапе потребления. Однако (1) поведение хищнического государства зависит от верховного патрона и не поддается точному прогнозированию, поэтому ожидания могут не оправдаться, и (2) чрезмерное количество инвесторов, желающих получить прибыль, влечет за собой чрезмерные инвестиции. Так возникают пузыри. Если приемная политическая семья вообще не вкладывает средства в компанию, представляющую интерес для инвесторов, сокращение пузыря коррупционных ожиданий приводит к обесцениванию уже сделанных инвестиций. Получается, что пузыри коррупционных ожиданий похожи на пузыри конкурентного рынка, вызванные завышенными рыночными ожиданиями и чрезмерными инвестициями, поскольку оба типа возникают как результат воздействия рыночных сил, обусловленных индивидуальными рациональными решениями. Однако у акторов, участвующих в пузырях коррупционных ожиданий, эти завышенные ожидания имеют коррупционную природу: они стремятся получить прибыль, которая возникает не от избытка рынка, а в результате применения внерыночных средств и из-за коррупционной природы реляционной экономики[380]380
  Третий тип пузырей ожиданий, типичный для командной экономики и административных рынков, мы рассматриваем ниже [♦ 5.6.2.2].


[Закрыть].

Кроме того, пузыри коррупционных ожиданий могут быть частью пирамидальной структуры приемной политической семьи. В таких случаях правящая элита намеренно позволяет ожиданиям расти, но в итоге не реализует их. К тому же такие пузыри могут функционировать как способ сбора ренты, поскольку приемная политическая семья накапливает или реинвестирует деньги, полученные во время первоначального быстрого роста инвестиций [♦ 5.3.4.4][381]381
  Gyenis Á. Családi Munkakör [Семейная работа] // HVG. 12.09.2019.


[Закрыть]. Это приводит нас к другому типу пузырей, которые свойственны реляционным экономикам, – трофейным пузырям. Этот тип представляет собой частный пузырь, связанный с одним из акторов приемной политической семьи, который создает его в результате индивидуального осознанного решения. В качестве иллюстрации этого можно привести пример Лёринца Месароша, слесаря-газовщика из родного села верховного патрона Венгрии Виктора Орбана, который стремительно взлетел на самый верх социальной лестницы. «Этот житель поселка Фелчут, считающийся доверенным лицом Виктора Орбана, за четыре года пробился в число богатейших венгров благодаря заказам на строительство канализации и дорог и победам в государственных тендерах на аренду земли и табачных киосков»[382]382
  Szakonyi P., ed. A 100 Leggazdagabb 2014. Budapest: Napi Gazdaság Kiadó, 2014. P. 101.


[Закрыть]. К тому моменту, как Орбан победил на выборах в 2010 году, Месарош почти десять лет владел единственной компанией и накопил скромное состояние около 30 млн форинтов (около 90 тыс. евро)[383]383
  Húszmilliót tart Mészáros Lőrinc a párnacihájában [Месарош хранит под матрасом 20 млн. наличными] // Origo.hu. 19.06.2014. URL: https://www.origo.hu/itthon/20140619-nyilvanossagra-hoztak-meszaros-lorinc-vagyonnyilatkozatait.html.


[Закрыть]. Однако за годы правления Орбана оно выросло почти в сто раз[384]384
  Csurgó D., Szémann T. Ő a Valódi Gazdasági Csoda [Он – настоящее экономическое чудо] // Index.hu. 20.02.2017. URL: http://index.hu/gazdasag/2017/02/20/meszaros_lorinc_vagyona/.


[Закрыть] и на 2013 год составляло примерно в 6,9 млрд форинтов (около 21 млн евро), благодаря чему он занял 88-ю строчку в списке богатейших венгров, а уже в 2018 году стал самым богатым человеком Венгрии с состоянием в 381 млрд форинтов (около 1 млн евро)[385]385
  Magyarország 50 leggazdagabb embere – már nem Csányi az első [50 богатейших людей Венгрии – Чаньи больше не занимает первую строчку] // Forbes Magyarország. 28.12.2018. URL: https://forbes.hu/a-magazin/magyarorszag-50-leggazdagabb-embere-mar-nem-csanyi-az-elso/.


[Закрыть]. Как сообщает Forbes Hungary, с 2018 по 2019 год благосостояние семьи Месароша выросло в пять раз, и это самый быстрый рост за всю историю журнала. На текущий момент они являются «неизбежными экономическими акторами» в строительстве, туризме, тяжелой промышленности, энергетике и сельском хозяйстве[386]386
  Családi lista 2019 – Forbes [Список богатейших семейных кланов 2019 – Forbes] // Forbes Magyarország. 09.2019. URL: https://forbes.hu/extra/csaladi-lista-2019/. На конец 2019 года состояние Месароша достигало 407,7 млрд форинтов (около 1,23 млрд евро). Az 50 Leggazdagabb Magyar [50 богатейших венгров] // Forbes. 01.2020.


[Закрыть]. По словам Месароша, в успехе, которого он добился, сыграли роль «милость Бога, удача и Виктор Орбан»[387]387
  A jóisten, a szerencse és Orbán Viktor személye – így vagyonosodott Mészáros Lőrinc [God, luck, and Viktor Orbán – this is how Lőrinc Mészáros got rich] // atlatszo.hu. 03.06.2014. URL: https://atlatszo.hu/2014/06/03/a-joisten-a-szerencse-es-orban-viktor-szemelye-igy-vagyonosodott-meszaros-lorinc/.


[Закрыть]. Этот человек, несомненно, является чистейшим продуктом реляционной экономики, а также, по мнению более двух третей венгров, экономическим подставным лицом Орбана[388]388
  Magyar B. From Free Market Corruption Risk to the Certainty of a State-Run Criminal Organization (Using Hungary as an Example) // Stubborn Structures. P. 477–485.


[Закрыть].