Текст книги "Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2"

Если обобщить сказанное, то разницу между государством идеального типа и криминальным государством можно представить как разницу между стремлением создать правила игры и стремлением построить патронально-клиентарную сеть. В криминальном государстве патрональные отношения обусловливают государственное вмешательство, которое, в свою очередь, приводит к колоссальным выгодам и благосостоянию одних и суровым взысканиям и обнищанию других. Вместо рыночной экономики конкурирующих автономных акторов, насаждается реляционная экономика зависимых [♦ 5.6].

Описав характер государственного вмешательства, мы можем обратиться теперь к инструментам его применения. Для этого нам следует ответить на вопрос: что в реальности делают политические акторы, когда они нормативно или дискреционно вмешиваются в частную экономику? Ответ на него будет разным для государств с различным правовым статусом, что можно проиллюстрировать с помощью графика, аналогичного графику на Схеме 2.2 (Схема 5.11). Принципиальным отличием, однако, здесь является то, что на схеме из Главы 2 по мере движения к криминальному государству характер государственной деятельности (вмешательства) меняется, то есть в разных типах государства отличается и качественно, и количественно. Но, как мы отмечали ранее, инструменты государственного вмешательства не сменяют, но дополняют друг друга в разных типах государства. Иначе говоря, чем более высоких уровней достигает коррупция, тем больше инструментов становится доступно политическим акторам, при том что инструменты, применяемые при коррупции более низкого уровня, сохраняются, в соответствии с общим характером государственного вмешательства, описанным выше. Точнее, в коррумпированном государстве государственные акторы применяют нормативные инструменты, а коррумпированные административные служащие влияют на это применение, но первые все еще имеют решающее значение, поскольку последние не принимают новые законы, а лишь налагают незаконное право вето на применение существующих норм. В плененном государстве политические акторы, принадлежащие к элитам, используют вмешательство дискреционно, а не коррумпированные – нормативно, тогда как некоторые случаи применения дискреционных инструментов, которые в коррумпированном государстве использовались независимыми административными служащими, здесь входят в компетенцию посредников из коррупционных правительственных сетей. Наконец, в криминальном государстве все административные служащие встроены в однопирамидальную патрональную сеть и по указанию верховного патрона дискреционно оказывают влияние на применение инструментов вмешательства, при том что нормативные случаи вмешательства сосуществуют с дискреционными и приспособлены для удовлетворения потребностей приемной политической семьи.

Схема 5.11: Корреляция между инструментами государственного вмешательства, уровнем коррупционного сговора и бездействием органов контроля

Условные обозначения: N: нормативное вмешательство: бюджетное / регуляционное / с отъемом собственности; D₁: дискреционное применение вмешательства; D₂: дискреционное вмешательство субрежимного уровня: бюджетное / регуляционное / с отъемом собственности; D₃: дискреционное вмешательство высокого уровня: бюджетное / регуляционное / с отъемом собственности (Примечание: пунктирные линии добавлены для ясности. Надзорное вмешательство включено в каждый из четырех пунктов.)

Что касается содержания законов, то, хотя для различных капиталистических экономик ученые разработали различные типологии государственной деятельности[148]148
  Пример типологии в парадигме «разновидностей капитализма» см.: Levy J. D. The State after Statism: From Market Direction to Market Support // The State After Statism: New State Activities in the Age of Liberalization. Cambridge: Harvard University Press, 2006.


[Закрыть], в рамках нашего исследования мы предлагаем ту, которая приведена ниже. По нашему мнению, государственное вмешательство делится на четыре основные группы:

• регуляционное вмешательство, включающее в себя государственное регулирование, например надзор, запреты или ограничение доступа к рынку через субсидирование монополий;

• бюджетное вмешательство, включающее в себя любое вмешательство, которое является частью процесса перераспределения доходов, например взимание налогов и последующие государственные расходы;

• вмешательство с отъемом собственности, то есть государственное отчуждение (национализация) неденежного имущества, такого как земля или компании частных акторов;

• надзорное вмешательство, включающее в себя работу различных контролирующих инстанций государства, таких как полиция и налоговая служба.

Надзор, как правило, не считается одной из форм государственного вмешательства, поскольку в неоклассической макроэкономике государство прибегает к вмешательству для реализации общественного блага, а наличие надзорных органов – это лишь техническая сторона дела, предоставляющая средства или механизмы контроля, которые делают возможными три других типа (нормативного) вмешательства. Однако эти инстанции в ходе обязательных проверок используют государственное принуждение, что делает их агентами государственного вмешательства даже в либеральных демократиях[149]149
  Ср.: Holcombe R. Political Capitalism, 2018. P. 135–137.


[Закрыть]. По мере движения от конституционного государства в сторону криминального, эти инстанции все меньше выполняют свою контрольную функцию и все больше становятся инструментами политически выборочного правоприменения [♦ 4.3.5]. В экономике такие надзорные органы могут применяться для дискреционного формирования определенной среды для деятельности экономического актора: например он может проходить постоянные (налоговые или иные) проверки или никогда им не подвергаться, на него могут налагаться или не налагаться штрафы и т. д. Короче говоря, надзорное вмешательство становится не гарантией нормативности, а инструментом дискреционности [♦ 4.3.5, 5.5.4].

Из этого следует, что, по мере движения от низких форм коррупции к высоким, надзорное вмешательство становится все более коррумпированным. Таким образом, тогда как бездействие контрольных механизмов является одним из ключевых условий для успешных коррупционных сделок, коррупция в более широком смысле подразумевает, что контролирующие органы вынуждены принимать сторону коррумпированных акторов, закрывая глаза на коррупцию с их стороны (крыша) и чрезмерно вмешиваясь в деятельность тех, на кого нацелено государственное вмешательство.

В нашей точке отсчета, которую мы обозначили как «государство», контролирующие органы работают должным образом, а государство применяет все четыре типа вмешательства нормативным образом. В коррумпированном государстве коррупция на свободном рынке может стать эндемичной только в том случае, если механизмы контроля отключены на местном уровне, то есть акторы, ответственные за предотвращение коррупции в пораженной ею сфере государственного управления, игнорируют преобладание в ней коррупционных связей. Следовательно, становится возможен дискреционный запрет на применение нормативного государственного вмешательства, как правило, в обмен на взятку (откат).

В условиях коррумпированного государства коррумпированные контролирующие органы нечасто применяются для поражения определенной цели, поскольку административные служащие участвуют в коррупционных сделках лишь изредка, и происходят они по инициативе частного сектора. Конечно, некоторые акторы могут попытаться использовать контролирующие органы для снижения конкуренции со стороны других коррумпированных акторов, но поскольку каждый такой актор связан только с несколькими контролирующими органами, и ни один из них не контролирует всю инстанцию целиком, такое проявление враждебности может привести к потере коррупционного бизнеса для обеих сторон. Иначе обстоят дела в плененном государстве, где дискреционные решения о применении государственного вмешательства принимаются на субрежимном уровне, то есть в сфере, находящейся в ведении одного подразделения государственного аппарата (государственная организация, министерство, муниципалитет и т. д.), которую они могут локально монополизировать для проведения в ней коррупционных сделок. По мере развития более устойчивых коррупционных схем коррумпированные акторы могут монополизировать местный рынок или просто заключать сделки, которые не могли бы быть заключены без угрозы выборочного правоприменения, чему содействуют брокеры-коррупционеры в рамках государственной иерархии. Наконец, в криминальном государстве все виды вмешательства могут быть дискреционными, при том что механизмы контроля выведены из строя на уровне режима. Формально контролирующие институты становятся неформальным оружием в руках верховного патрона, который может инициировать как надзорное вмешательство, так и централизованное хищничество, используя бескровные средства государственного принуждения.

Наряду с амплитудой произвола, которая расширяется по мере того, как государственное вмешательство становится все более и более дискреционным, мы также можем обнаружить непрерывное увеличение амплитуды уязвимости. С точки зрения негативного государственного вмешательства, то есть такого, которое направлено на ущемление прав или причинение ущерба определенным экономическим акторам, уязвимость означает коррумпированность контрольных механизмов и способность акторов, подверженных атаке, защитить себя через привлечение формальных институтов. Чем ближе государство к криминальному типу, тем больше возможностей у коррумпированных акторов для использования надзорного вмешательства в собственных интересах, и, следовательно, тем к меньшему количеству автономных правовых институтов могут обращаться подвергающиеся атакам акторы в надежде, что у тех есть возможность и желание их защищать (через применение эффективных механизмов контроля)[150]150
  Ср.: Easter G. Revenue Imperatives: State over Market in Postcommunist Russia // The Political Economy of Russia. Lanham: Rowman & Littlefield Publishers, 2012. P. 60–61.


[Закрыть]. С точки зрения позитивного вмешательства, то есть такого, которое направлено на улучшение положения определенных экономических акторов, уязвимость означает зависимость приоритетных акторов от государства как единственного источника их благосостояния. В условиях рыночной экономики, свободной от дискреционного вмешательства, потребители выбирают покупать или воздерживаться от покупки, поэтому именно они решают, какой бизнес выживет и будет успешно развиваться, а какой будет вынужден прекратить существование. Суть дискреционного вмешательства заключается именно в том, чтобы изъять эту власть из рук потребителей и передать ее политическому актору, который с ее помощью сможет вознаграждать экономических акторов. Однако чем в большей степени успех экономического актора является результатом дискреционного вмешательства, а не конкурентоспособности и рыночной эффективности, тем меньше этот актор может сохранять и преувеличивать свое состояние автономно и тем больше он становится зависимым от правящей политической элиты и ее дискреционных одолжений. Возможно, некоторые клиенты обладают предпринимательскими навыками, при помощи которых в условиях свободного рынка они могли бы получать прибыль, особенно если они вступают в коррупционные отношения под принуждением, а не выбирают их добровольно, предпочитая их существующему рынку [♦ 5.3.2.3]. Тем не менее роль клиента в патрональной сети, как правило, предполагает более высокую прибыль и требует меньше (инновационных) усилий, чем роль предпринимателя в конкурентной борьбе [♦ 5.5.4.3], что означает, что те же акторы не смогли бы скопить такое же состояние без дискреционной поддержки. Кроме того, как справедливо указывает Тамаш Галлаи, конкурентоспособные бизнесмены, как правило, обладают упрямым, независимым характером, что также подразумевает слабую переносимость зависимого положения, чего нельзя сказать о клиентах в патрональной сети[151]151
  Gallai T. Mennyire veszélyes Oroszország a Nyugat szabadságára? [Насколько Россия угрожает свободе Запада?] // Neokohn. 30.11.2019. URL: https://neokohn.hu/2019/11/30/mennyire-veszelyes-oroszorszag-a-nyugat-szabadsagara/.


[Закрыть]. Общий смысл заключается в том, что чем обширнее дискреционное вмешательство, тем шире амплитуда уязвимости. Разница между коррумпированным и криминальным типами государства – это разница между единичными, отдельными коррупционными сделками и вассальной, патрональной зависимостью.

В последующих частях мы подробно останавливаемся на двух из четырех типов государственного вмешательства: регуляционном и бюджетном. Что касается надзорного вмешательства, то, во-первых, мы уже анализировали политически избирательное правоприменение в предыдущей главе [♦ 4.3.5], а во-вторых, несколько предыдущих абзацев были посвящены видам и влиянию надзорного вмешательства. Мы не выделили для надзорного вмешательства отдельную часть, поскольку оно имеет более общий характер, чем три других типа, и фактически заключает их в себе. Что касается вмешательства с отъемом собственности, мы решили описать его в контексте понятия собственности в следующей части, где мы предлагаем более широкую аналитическую основу для осмысления национализации и прав собственности [♦ 5.5].

Регуляционное вмешательство в широком смысле означает использование государственного принуждения для предотвращения свободного обмена между людьми. Например, государство, опираясь на свою монополию на легитимное применение насилия, может запретить продажу определенного товара или установить ограничения на их цену[152]152
  Rothbard M. Man, Economy, and State with Power and Market: The Scholar’ s Edition. Auburn: Ludwig von Mises Institute, 2011. P. 1075.


[Закрыть]. Типичным примером контроля цен является закон о минимальном размере оплаты труда, который устанавливает минимальный уровень оплаты, ниже которого трудовой найм запрещен. Что касается ограничений на продажу товаров, то в них входит (a) полный запрет, когда никто не может продать или купить товар, и (b) частичный запрет, когда товар могут купить или продать только те, у кого есть на это разрешение. Подобные разрешения могут принимать различные формы, от лицензий на право ведения профессиональной деятельности и соблюдения законодательства об охране труда и защите прав потребителей до прямого субсидирования определенных производителей, которые были выбраны для ведения монополизированной государственной деятельности[153]153
  Пример метаанализа см.: Dal Bó E. Regulatory Capture: A Review.


[Закрыть]. Таким образом, как частичный запрет, так и контроль цен означают запрет, поскольку в таких условиях некоторые виды экономической деятельности оказываются запрещены, в частности деятельность тех, кто не получил на нее «добро» от государства. На регулируемом рынке бизнесом могут заниматься только те, кто отвечает требованиям государства; всем остальным в принудительном порядке запрещается продавать и/или покупать (делать предложения). Несанкционированный обмен на регулируемом рынке подлежит уголовному преследованию со стороны государства[154]154
  Stigler G. The Theory of Economic Regulation // The Bell Journal of Economics and Management Science. 1971. Vol. 2. № 1. P. 13.


[Закрыть].

В результате частичного запрета появляются барьеры для входа на определенный рынок, уже существующие участники которого в большей или меньшей степени защищены от потенциальных конкурентов, которым, в свою очередь, приходится оплачивать фиксированные издержки, прежде чем они смогут начать конкурировать. С точки зрения тех, кто хочет войти на рынок, регуляционное вмешательство – это частный случай закрытия открытого рынка. Вебер различает открытые и закрытые социальные отношения. По его мнению, отношение «называется открытым вовне, если и поскольку участие в социальном действии, которое его конституирует, согласно смыслу этого действия и регулирующему его порядку не запрещено никому, кто к этому способен и склонен. ‹…› Закрытым вовне оно является, если и поскольку ‹…› регулирующие его порядки исключают или ограничивают участие, или связывают его с определенными условиями»[155]155
  Вебер М. Хозяйство и общество. Т. 1. С. 100–101.


[Закрыть]. Основываясь на этом различии, мы предлагаем следующие определения для закрытого и открытого рынков:

♦ Открытый рынок – это тип рынка, вход на который для новых участников не зависит от решений государства или уже существующих участников.

♦ Закрытый рынок – это тип рынка, вход на который для новых участников зависит от решений государства или уже существующих участников.

С экономической точки зрения, определение открытого рынка ближе всего к определению совершенной конкуренции, с той лишь разницей, что в последней нет никаких барьеров для входа[156]156
  Вэриан Х. Микроэкономика. Промежуточный уровень. Современный подход. М.: ЮНИТИ, 1997. С. 424–426.


[Закрыть], тогда как на открытом рынке такие барьеры могут быть, но они создаются не государством или существующими участниками (например, расходы на обучение или покупка оборудования для бизнеса). В свою очередь, определение закрытого рынка ближе всего к определению монополии, с той лишь разницей, что монополия подразумевает единственного продавца, тогда как на закрытом рынке может быть много продавцов, если привилегированное право входа на рынок предоставляется большому числу акторов. Таким образом, «закрытость» представляет собой не единственный набор условий, а целый ряд: чем труднее преодолеть барьеры, создаваемые государством или участниками рынка, тем рынок более закрытый.

Хотя наше определение учитывает возможность того, что рынок могут закрыть частные акторы[157]157
  Наиболее наглядно это проявляется в случае, когда возможность войти на рынок зависит от наличия прав собственности на тот тип актива, который не может получить никто, кроме участников рынка, например запатентованные технологические инновации или принадлежащий частному лицу природный ресурс, который не имеет приемлемых аналогов. Szelényi I., Mihályi P. Rent-Seekers, Profits, Wages and Inequality. P. 64.


[Закрыть], в данный момент нам важно обратиться к государственному вмешательству и тем случаям, когда закрытые рынки создаются при помощи законодательства. Регуляционное вмешательство приносит выгоды должностным лицам, которые, в частности, могут сократить производство и повысить цены, одним словом, при прочих равных условиях могут добиться более высоких прибылей благодаря (частичной) защите от потенциальной конкуренции[158]158
  Вэриан Х. Микроэкономика. Промежуточный уровень. С. 452–456.


[Закрыть]. Взяв за основу идеи Селеньи и Михайи, мы называем разницу между прибылью, полученной на открытом и закрытом рынках, рентой[159]159
  Szelényi I., Mihályi P. Rent-Seekers, Profits, Wages and Inequality. P. 57–58. Хотя наши определения открытого и закрытого рынков похожи на те, что предлагают Селеньи и Михайи, все же они не идентичны им. Тем не менее рынок, который мы определяем как закрытый, также подпадает под их определение закрытого рынка.


[Закрыть].

♦ Рента – это прибыль, возникающая в условиях отсутствия конкуренции. Другими словами, рента – это разница между (1) доходом, который мог бы быть получен на открытом рынке, и (2) фактическим доходом, полученным в условиях закрытого для определенных участников рынка.

В этом смысле рента отражает «размер стоимости упущенных возможностей. Это означает, что как доход, так и себестоимость следует рассматривать с точки зрения упущенных возможностей. [Таким образом], доход от продажи какого-либо ресурса – это не фактический доход от его продажи, а потенциальный доход в случае, если бы ресурс был продан по рыночной цене. Другими словами, это то, что можно было бы получить, если бы ресурсы использовались эффективно. Кто-то может возразить нам, сказав, что разница между тем, что потенциально можно заработать на продаже определенного количества ресурса, и фактическим доходом, полученным от этой продажи, это упущенный доход и, следовательно, ее не следует анализировать как часть общей ренты. Однако мы настаиваем, что эта „упущенная“ сумма является одной из важнейших составляющих ренты, и само ее наличие свидетельствует о решениях, принимаемых при использовании благ» (выделено нами. – Б. М., Б. М.)[160]160
  Gaddy C., Ickes B. Russia’ s Dependence on Resources // The Oxford Handbook of the Russian Economy. Oxford; New York: Oxford University Press, 2013. P. 311.


[Закрыть].

В литературе есть несколько определений ренты, которые шире по смыслу, чем наше, и ближе к понятию, которое ввел Адам Смит, а именно к ситуации, когда можно «пожать, не посеяв», то есть получить материальные ценности без их создания[161]161
  Пример метаанализа см.: Szelényi I., Mihályi P. Rent-Seekers, Profits, Wages and Inequality. P. 25–51.


[Закрыть]. Однако большинство возможностей для этого проистекают из того, что правительства закрывают открытые рынки, и специализирующиеся на ренте экономисты действительно изучают преимущественно такие случаи[162]162
  Congleton R. D., Hillman A. L. Companion to the Political Economy of Rent Seeking. Northampton: Edward Elgar Pub, 2015.


[Закрыть]. Таким образом, использование нашего определения ренты не подразумевает отказа от того, которое принято в существующей литературе. Скорее, для нашего исследования мы находим его более подходящим, поскольку в нем уделяется особое внимание режимам и тому, как структура политической власти влияет на экономические механизмы.

На регулируемом рынке, то есть на рынке, который был закрыт государством через регуляционное вмешательство, менно государство решает, кто получит возможность участвовать в конкуренции. Если в основе решений государства лежат нормативные критерии, то такой рынок является нормативно-закрытым. Нормативные критерии заранее определены в формальных законах, и, хотя они и создают барьеры для входа на рынок, любой, кто им отвечает, автоматически допускается к участию в конкуренции. Типичным примером нормативных критериев являются различные лицензии, такие как лицензия на право ведения профессиональной деятельности или разрешение на импорт. Их владельцы получают ренту, которая образуется вследствие того, что интенсивность конкуренции искусственно занижается[163]163
  Стиглер Дж. Теория экономического регулирования // Стиглер Дж. Гражданин и государство. Эссе о регулировании. М.: Изд-во Ин-та Гайдара, 2017. С. 197–249.


[Закрыть].

В конституционном государстве, где отсутствует коррупция, к участию в конкуренции должны быть допущены все, кто отвечает формальным критериям. Если публичный актор может дискриминировать некоторых участников, то есть (a) допустить актора, который не соответствует необходимым критериям (дискреционное вознаграждение), и (b) не допустить того, кто им соответствует (дискреционное наказание), то такой рынок называется дискреционно-закрытым. Чтобы стать участником рынка в коррумпированном государстве, требуется дать взятку административному служащему, а если кто-то отказывается платить, то за этим следует недопуск, независимо от того, были ли соблюдены формальные критерии. Таким образом, вместо нормативного сбора ренты, который осуществляется в условиях не коррумпированного аппарата управления, здесь возможности для ее сбора становятся персонализированными[164]164
  Kaufmann D. Corruption: The Facts // Foreign Policy. 1997. № 107. P. 114–131.


[Закрыть]. Однако в коррумпированном государстве амплитуда произвола относительно невелика, что означает, что размер запрашиваемой взятки ограничен, равно как и возможности административных служащих менять условия сделки и дискреционно отказывать кому-либо в доступе к рынку, несмотря на то, что он выплатил условленный откат. С политической точки зрения, это можно объяснить тем, что (1) ни один коррумпированный актор не способен отключить все механизмы контроля или использовать органы государственного принуждения в качестве посредника в коррупционной сети, и (2) каждому административному служащему предоставляется автономия, то есть он не получает приказы сверху о том, кому конкретно нужно предоставить преимущества, а кому причинить вред, и может «свободно» участвовать в коррупционных сделках. Из этого вытекает экономическое обоснование ограниченного размера взяток и относительной надежности коррупционных соглашений, а именно конкурентная природа коррупции на свободном рынке. В целом, поскольку административных служащих с аналогичными полномочиями существует очень много, поставщики коррупции не являются монополистами и могут быть многочисленны. Как пишет Холкомб, «если ‹…› разрешения на ввоз могут предоставлять десятки таможенных пунктов в нескольких портах въезда, то в случае отказа в первом из них, получатели ренты могут обратиться во второй (или третий) пункт. Между несколькими таможенными пунктами возникает конкуренция в предоставлении ренты ‹…›, что сокращает размер отката, который они могут потребовать»[165]165
  Holcombe R. Political Capitalism, 2018. P. 115.


[Закрыть]. При таком положении вещей высокий уровень конкуренции и низкий уровень дискреционности, который могут допустить политические акторы на закрытых рынках, могут даже обуздать коррупцию, так что она станет хотя и неформальным, но все же фиксированным барьером для входа на рынок. Этот барьер предприниматели могут расценивать как «специальный таможенный сбор», почти как если бы он был закреплен законодательно[166]166
  Вебер также пишет, что коррупция становится затруднительной, прежде всего когда взятки «крайне непостоянны», а коррупционные сделки «представляют собой результат вырождения нерегламентированного права взимания платежей» (Вебер М. Хозяйство и общество. Т. 1. С. 278).


[Закрыть]. Тем не менее тот факт, что процессом принятия решений все еще руководит коррумпированный административный служащий, содержит в себе потенциальный риск наличия дискреционности, что означает, что рынок все еще следует считать дискреционным, хотя он довольно близок к нормативно-закрытому типу[167]167
  Ср.: Holcombe R. Political Capitalism, 2018. P. 135–137.


[Закрыть].

В плененном или криминальном государстве дискреционно-закрытый рынок, где коррумпированные акторы имеют возможность осуществлять дискреционное регуляционное вмешательство (на уровне режима или субрежимном уровне), совершенно иной. В отличие от нормативного вмешательства, такого как выдача лицензий, дискреционное вмешательство нацелено на конкретных акторов и либо предоставляет им вознаграждение, либо наказывает. Существует четыре идеальных типа дискреционного регуляционного вмешательства с использованием как неформальных, так и формальных инструментов (на практике эти типы могут совмещаться):

1. Формально-дискреционный подход. Государство может принимать дискреционные законы, такие как законы по индивидуальному заказу [♦ 4.3.4.2], при помощи которых оно предоставляет определенной фирме конкурентное преимущество, например освобождает ее от ранее существовавшего или вновь введенного нормативного требования, которое другие (уже существующие и потенциальные конкуренты) должны выполнять. Или, наоборот, ставит ее в невыгодное положение тем, что принуждает к исполнению требований, не обязательных для других.

2. Неформальный дискреционный подход. Конкурентное преимущество (или невыгодные условия) может быть предоставлено и через применение неформальных инструментов, например комбинацию требований и выборочного правоприменения (надзорное вмешательство). В теории все фирмы должны соблюдать законы, но на практике механизмы контроля либо отключены (дискреционное вознаграждение), либо более активно применяются в отношении конкурентов олигарха или подставных лиц (дискреционное наказание).

3. Монополизация рынка. Преференциальные требования проще всего сделать дискреционными, если допустить к участию на существующем рынке только тех, кто находится в привилегированном положении. После того как при помощи регуляционного вмешательства рынок был «зачищен», олигарху или подставному лицу предоставляется монопольное право на поставку определенного товара, подкрепляемое государственным принуждением.

4. Создание рынка. Наконец, государство может создать рынок, вовлекая частных лиц в ранее несуществующую экономическую деятельность. После этого в ходе формально нормативной конкуренции за право производить определенные товары (и извлекать ренту), которая сдерживается неформальными средствами, олигарху или подставному лицу предоставляется монопольное право на осуществление этой деятельности.

Как мы отмечали в предыдущей главе, непосредственное применение дискреционных законов, хотя и встречается[168]168
  Например, в России в 2007 году «был фундаментальным образом пересмотрен закон о государственных корпорациях, предоставляющий конгломератам [олигарха] налоговые льготы, широкие послабления в плане соответствия требованиям и независимость от местных государственных органов с точки зрения ведения бизнеса» (Markus S. The Atlas That Has Not Shrugged. P. 111).


[Закрыть], но все же менее распространено, чем опосредованное применение дискреционного права, то есть создание законов по индивидуальному заказу. В целом эта практика и формальный дискреционный подход, как правило, требуют деактивации на уровне режима таких механизмов контроля, как конституционный суд, который может аннулировать требования, нарушающие принцип конкурентного нейтралитета. Следовательно, такой подход практикуется чаще всего в криминальном государстве, но не в плененном. Так или иначе целью дискреционного регуляционного вмешательства являются дискреционно-закрытые рынки, деятельность на которых разрешается только избранным, а все остальные либо исключаются из этого процесса, либо вынуждены выполнять такие правила и требования, от которых клиенты освобождены.

До этого момента мы сравнивали нормативно– и дискреционно-закрытый типы рынков, взяв за основу разновидности государственного вмешательства. Второй критерий, по которому их можно сравнить, это выгода для инкумбентов. При нормативных требованиях выгоды и убытки нормативны и не подлежат исключению. Чтобы проиллюстрировать это, обратимся к такому феномену, как тариф, который является классическим примером создания ренты в либеральных демократиях и на деле представляет собой не что иное, как регуляционное требование оплатить взнос (налог) за вход на внутренний рынок[169]169
  Tullock G. The Welfare Costs of Tariffs, Monopolies, and Theft // Economic Inquiry. 1967. Vol. 5. № 3. P. 224–232.


[Закрыть]. Тариф можно трактовать как барьер для доступа к какому-либо товару, который негативно влияет на всех, кто этот товар производит (нормативность), и дает преимущества всем национальным производителям, действующим теперь в условиях более слабой конкуренции (неисключаемость). С другой стороны, в случае четырех типов дискреционного регуляционного вмешательства, которые мы выделяем, а также дискреционного подхода, возникающего в коррумпированном государстве в результате эпизодических коррупционных сделок, круг получающих выгоды сужается до запрашивателей коррупционных услуг. Дискреционное обращение предоставляется только тем, кто платит за преференциальное к себе отношение, либо тем, кого в этом качестве утвердит патрон, тогда как другие участники рынка несут убытки (нормативно) по сравнению с коррумпированными акторами, получившими конкурентное преимущество. Таким образом, можно сказать, что в условиях дискреционно-закрытого рынка выгоды являются дискреционными и могут быть исключены.

Третий критерий, который мы используем для сравнения нормативно-закрытых рынков с дискреционно-закрытыми, это назначение платежей, получаемых публичными акторами от частных за различные услуги, связанные с извлекаемой рентой. По нашему мнению, существует три разновидности оплаты государственных услуг: (1) плата за вход на закрытый рынок, (2) плата за создание ренты и (3) плата за сохранение ренты, то есть за то, чтобы выгодный (нормативно или дискреционно) статус-кво не менялся[170]170
  В литературе требование этого третьего типа платежа называется извлечение ренты. См.: McChesney F. Money for Nothing: Politicians, Rent Extraction, and Political Extortion. Cambridge: Harvard University Press, 1997.


[Закрыть]. На нормативно-закрытом рынке первый тип представляет собой нормативный сбор, взимаемый органами государственного управления за такие услуги, как предоставление права заниматься определенной профессиональной деятельностью (выдача лицензий или сертификатов и т. д.)[171]171
  Бывает так, что государства не требуют оплаты подобных административных услуг. В этих случаях можно сказать, что запрашиваемый платеж нормативно равен нулю.


[Закрыть]. Что касается (2) и (3) типов, то политики могут требовать взятку или каких-то незначительных личных выгод, но прежде всего они используют эти реляции для укрепления своего политического положения [♦ 5.3]. Политические выгоды включают в себя, как правило, финансирование избирательных кампаний группами интересов, которые предоставляют таким образом конкурентное преимущество политику или политической партии[172]172
  Пример выдающейся работы на эту тему см.: Grossman, G., Helpman E. Protection For Sale // Working Paper. National Bureau of Economic Research, 1992. URL: http://www.nber.org/papers/w4149.


[Закрыть]. На дискреционно-закрытом рынке коррумпированного государства в качестве взятки коррумпированным административным служащим выступает только первый тип. Однако в случаях захвата государства сверху вниз или криминального государства, где формируются неформальные патрональные сети, взятки, а также финансирование избирательных кампаний не наблюдаются вовсе. Как отмечает Григорий Явлинский, «использование ресурсов частного бизнеса для получения выборных должностей [в патрональных автократиях] довольно проблематично, поскольку авторитарная „вертикаль власти“ контролирует выборы, а также и в первую очередь потому, что очень немногие выборные должности предоставляют какую-либо реальную власть и свободу действий»[173]173
  Yavlinsky G. The Putin System: An Opposing View. P. 103–104.


[Закрыть] [♦ 4.3.3, 4.3.4.4]. Таким образом, здесь можно выделить три других типа платежей, которые могут запрашивать патроны:

1. Личные выгоды в форме платы за крышу;

2. Экономические выгоды в форме неформального приобретения частичных прав собственности на имущество пользующегося привилегиями экономического актора (то есть этот актор становится подставным лицом патрона [♦ 5.5.3.5], который теперь неформально обладает, по крайней мере, частью его собственности);