Текст книги "Возвращение Дестри"

Глава 39

А где-то неподалеку в темноте ждала верная Фиддл. Издалека доносился голос Чарли Дэнджерфилд, которая торопила своих людей, чтобы те поскорее шли за бедным Вилли Торнтоном. Но пока что Гарри подстерегала опасность. Снаружи продолжали переговариваться мужчины.

– Хэнк не отвечает.

– Позови еще раз!

– Эй, Хэнк!

Но Кливс молчал. Больше он ничего не мог сказать и уже никогда не откликнется ни на чей зов. Губы его были холодны и неподвижны. Только в день Страшного суда, когда затрубят трубы, Хэнк Кливс ответит им. Он ушел, ушел далеко. Так далеко, что никто не сможет вернуть его назад. Дух его уже, наверное, покинул бренное тело. Только кровь медленными, похожими на едва слышные шаги, тяжелыми каплями все еще стекала вниз сквозь прохудившийся потолок убогой лачуги – единственное напоминание о том, что его тело еще совсем недавно было живым и горячим. Да, Хэнку Кливсу пришел конец. Никогда больше его длинные, гибкие пальцы не будут ловко орудовать топором и пилой. А все окрестные мальчишки не станут толпами сбегаться к его дверям, чтобы полюбоваться его сноровкой. И скоро перестанут мечтать о том, чтобы вырасти точь-в-точь такими же, как он. И ветерок не будет больше кружить золотистые стружки возле дверей его мастерской, и стропила перестанут петь под ударами его молотка.

Он ушел навсегда. Там, наверху, все еще лежало его тело, но тяжелая пуля сорокапятки уже сделала свое страшное дело, грудь его, скорее всего, разворочена выстрелом. А может, пуля попала не в грудь, а в голову, расколов ему череп? Как бы то ни было, Хэнк мертв, для него уже все позади.

А прямо под ним, все еще между жизнью и смертью, стоял Дестри, прижимая к груди беспомощное маленькое тельце.

Наконец он услышал, что с губ Вилли сорвался едва заметный вздох. Сердце Гарри подпрыгнуло, как у будущей матери, когда ребенок впервые чуть заметно шевелится в ее утробе. Он чувствовал себя и матерью, и отцом одновременно, ведь оба эти чувства порой странным образом уживаются в сердце мужчины. Он жаждет оставаться самим собой и в то же время производить на свет себе подобных. Его мысли, надежды, чаяния, сама его душа – все это ему хотелось бы воплотить. Но такое невозможно, и все это навек остается бесплотным, нереальным. Никогда ребенок не заполнит жизнь мужчины так, как это происходит с любой женщиной.

Смутные эти мысли кружились в голове Дестри, легкие и таинственные, будто ночные бабочки. Но предаваться им было не время.

Одно он помнил твердо – однажды этот мальчуган готов был спасти его ценой собственной жизни и сейчас, похоже, сделал это еще раз. И вдруг он увидел себя глазами ребенка – увидел мужчину, одно имя которого вызывает ужас и восторженное удивление. По крайней мере, подумал, у Вилли.

Осознав это, Гарри впервые почувствовал жгучее презрение к тому, что еще оставалось в нем от прежнего Дестри – лень, зубоскальство, циничное отношение к простым радостям и трудностям жизни. И ему нестерпимо захотелось стать таким, каким видел его этот мальчишка!

Ему показалось, что только сейчас, благодаря Вилли, он наконец понял значение слова «равный». Да, равный! Ибо все люди рождаются равными. Но не в том смысле, который он когда-то, полный презрения к осудившим его людям, вложил в это слово. Конечно, может быть, в чем-то они и не равны: в силе, которую Бог вкладывает в их руки, в талантах, которыми он наделяет их в своей щедрости. Но равны в том, что все они дышат, живут, обладают бессмертной душой, способны любить и… ненавидеть. Вот так, как сейчас его ненавидят оставшиеся в живых бывшие присяжные.

Раньше он презирал их, он объявил им войну и собирался выйти из нее победителем. Дестри был непоколебимо уверен, что эти люди сами навлекли на себя его месть – разве не они шесть лет назад осудили ни в чем не повинного человека? Но сейчас неожиданно почувствовал, что доля вины лежит и на нем самом. Разве не он всегда смотрел на этих людей сверху вниз? Разве не он всю жизнь считал себя неизмеримо выше их и только смеялся над ними?

Но почему?

Только лишь потому, что они не могли спускать курок с такой же быстротой!

Потому, что они не так уверенно держались на лошади!

Еще потому, что они были слабее и духом, и телом!

А еще потому, что имели привычку быстро сдаваться, стонать и звать на помощь, когда помощи ждать было неоткуда! Так ведь и он сам когда-то сломался и молил о помощи, разве не так? И Дестри с содроганием вспомнил годы, проведенные в тюрьме.

Между ними не было большой разницы. Та же плоть, тот же дух – все они похожи на него, эти «равные». Только мир, в котором он, Дестри, чувствовал себя свободным, для них почему-то был немного другим.

Эта простая истина потрясла его до такой степени, что Гарри бессильно прислонился к стене и с неожиданной страстью крепче прижал к себе обмякшее тело Вилли. Он тоже в каком-то смысле был еще ребенком, впрочем, как и те, другие, все, кого он знал: мужчины, женщины, все равно. Им так же порой была нужна защита, помощь, а иногда – милосердие, хотя бывали минуты, и часто, когда те же люди, движимые страстью, были способны на великие, славные дела. Подобное чувство как раз и привело к нему Вилли Торнтона. Этот ребенок своей слабой ручонкой вырвал его из суровых лап неумолимого закона, а другого человека, пока не подозревающего об этом, отправил на виселицу!

Затаив дыхание, Дестри стоял у дверей и молча ждал. Он был взволнован, как никогда в жизни. Будто что-то похожее на светлый луч любви вдруг прорезало мрак, в котором давно пребывала его душа. В его свете все люди показались ему лучше и чище, чем были на самом деле. Все, кроме Честера Бента! Он, словно гигантская черная тень, омрачал всю его прошлую жизнь. Но, как ни странно, при мысли об этом Гарри не ощутил ни ненависти, ни жажды мести, лишь одно бесконечное презрение!

А вместе с ним неожиданно подкатил страх. Ведь если Бент предал его, ему никогда не выйти живым из этой схватки! Дестри прекрасно знал, каким могуществом обладает Честер – с этой силой ему не сладить.

Затаив дыхание, он опять прислушался к голосам.

– Слушай, никто не отзывается.

– Да здесь он.

– Не мог же он промахнуться?

– Да что ты! Я сам заряжал его дробовик – одним его выстрелом можно разворотить всю эту лачугу!

– По-моему, я слышал, как кто-то из них попал в дерево. Помните, какой был грохот?!

– Да, конечно, он должен был попасть в Дестри!

– Мне показалось, я слышал, как он упал!

– Да, кстати, а что с мальчишкой?

– Должно быть, где-то валяется без памяти.

– Может, и вовсе копыта откинул?

– Да и черт с ним, подумаешь, большая потеря!

– Странно все-таки, почему Хэнк не отзывается?

– Ты что, не знаешь его, что ли? Вечный молчун!

– Иди первым, Бад.

– Нет уж, Фил, войти я войду, но только вместе с тобой!

– Хорошо, пошли все вместе!

– Точно, пошли все вместе! Не то Хэнк скажет, что мы струсили!

Четверо вооруженных мужчин сгрудились в дверях.

– Эй, Хэнк! – чуть слышно прошептал один из них.

Но Хэнк Кливс не мог им ответить.

– Эй, Хэнк, куда ты запропастился?!

Гурьбой они подошли к лестнице на чердак.

Дестри бесшумно отделился от стены и юркнул из лачуги, вдохнув полной грудью свежий, ароматный ночной воздух. Ни одна живая душа не видела Гарри, только равнодушные звезды смотрели на него с бархатной синевы неба. Никто не крикнул ему вслед.

А внутри, в лачуге, продолжали бормотать встревоженные голоса:

– Эй, Хэнк! Да где же ты?

И вдруг чей-то хриплый крик разорвал ночную тишину:

– Мертв! Он мертв, будь я проклят!

Дестри замер. Странная дрожь пробежала у него по спине. Он вспомнил Кливса, каким знал его еще в детстве: высокого, бледного, всегда задумчивого, ироничного и язвительного парня, который держался немного в стороне от остальных. Те, что были моложе его и не обладали особыми талантами, восхищенно называли его гением и с восторгом рассказывали, какие чудесные игрушки создают его руки!

А теперь Хэнк лежал мертвый на чердаке и его друзья молча толпились вокруг его тела. Гарри охватила непонятная грусть – ведь это он был его убийцей.

Ему почему-то вспомнились долгие жаркие дни, когда все они еще бегали в школу, прохладная вода в школьном бассейне и брызги от срывающихся в воду их загорелых тел. Был среди них и Кливс. Дестри вдруг с необыкновенной ясностью увидел, как он выскакивает из воды и двумя руками отбрасывает с лица мокрые волосы. Хэнк был тогда заводилой: сильный, уверенный в себе, непобедимый. Вплоть до того дня, когда они сошлись лицом к лицу, и неукротимый дух Дестри взял верх. Тогда Хэнк остался лежать в пыли. И если бы не этот случай, подумал Дестри, вполне возможно, сейчас он не истекал бы кровью на чердаке.

Гарри бесшумно пробирался к тому месту, где была привязана Фиддл. Взобравшись в седло, осторожно подхватил все еще бесчувственного Вилли Торнтона и поехал к дому Дэнджерфилда.

На полпути к дому он вдруг услышал, как за его спиной испуганно захрапели и зафыркали лошади. Потом долетел бешеный грохот подков, как будто лошади взяли в галоп прямо с места, и жалобный треск веток, когда они яростно продирались напрямик сквозь густые заросли. Он понял: четверо несутся во весь опор – четверо из двенадцати, которые по нелепой случайности стали его смертельными врагами. Возможно, они решили, что он бросится за ними по горячим следам, кипя жаждой мести, чтобы перестрелять одного за другим. И вот теперь, обезумев от страха, ломились напролом через кусты, а потом рассыпались в разные стороны. А у Дестри в душе не было ненависти – ничего, кроме грусти и сожаления.

Он ехал шагом к дому полковника и вскоре встретил Чарли с тремя мужчинами, спешившими ему навстречу. Они даже позаботились прихватить с собой что-то вроде носилок, чтобы нести Вилли.

Дестри опустил тело мальчика им на руки. Было темно, но он успел заметить, как Чарли Дэнджерфилд ласково погладила его холодное личико.

А на Дестри она обратила внимания не больше, чем если бы он был бесплотным духом. Подождав немного, Гарри вздохнул и повернул голову Фиддл в сторону Уома. Он скакал в темноте напрямик, не обращая внимания на изгороди и овраги, подобно птице, для которой не существует преград.

Глава 40

Дестри не нашел шерифа на веранде. Не было его и в спальне. Наконец Дестри отыскал его в крошечной комнатушке, примыкавшей к зданию суда, которая служила ему кабинетом. Склонившись над письменным столом, Слейтер почти утопал в ворохе каких-то документов, фотографий и бумаг. Какое-то время Гарри разглядывал его через окно, потом юркнул в тень, услышав громкие голоса и смех проходивших мимо шахтеров с рудника, которые, по своему обыкновению, шумно отмечали очередную выдачу жалованья.

Притаившись в тени, он немного поколебался, потом завернул за угол и вошел в здание суда. Судебный пристав распахнул перед ним дверь с угодливой улыбкой, которая мгновенно сменилась выражением панического ужаса, стоило ему лишь хорошенько разглядеть лицо посетителя. Подняв вверх дрожащие руки, он отскочил к стене и завопил:

– Я не с ними! Послушай, Гарри, я никогда и слова не сказал против тебя!

– Да знаю я, знаю, – успокоил его Дестри. – Не волнуйся ты так. А сейчас повернись спиной, Том.

Том мгновенно повиновался и решился оглянуться, только когда раздался щелчок захлопнувшейся двери. Но Дестри уже и след простыл!

В следующую минуту он, безоружный, уже стоял перед шерифом.

– Ты пришел отдать себя в руки закона? – тихо спросил Динг Слейтер.

– Ты же видишь – я без оружия! – ответил тот. – Я бы никогда не решился на это, Динг. По-моему, это о чем-то говорит.

– Конечно, – согласился Слейтер.

– Ты был бы рад вздернуть меня? – поинтересовался Гарри.

– За что?

– За Клифтона.

– Знаешь, я ведь в этой должности уже не первый год, – спокойно отреагировал шериф, – но, смею тебя уверить, мне никогда бы не доставило удовольствие вздернуть человека за преступление, которого он не совершал!

– Помилосердствуй, – запротестовал Дестри. – А как же мой нож, что нашли у него в горле?

– Ну так что? – фыркнул представитель закона. – Можно подумать, ты держал его в руке?! – Дестри в изумлении уставился на него, а Слейтер продолжил: – А кроме того, мне до сих пор не приходилось слышать, чтобы ты был настолько небрежен, что мог забыть свой нож в чьем-то теле!

– Тогда кто же это сделал?

– Кто-то, кому позарез нужно повесить на тебя это грязное дело!

– А это наводит на размышления, не так ли, старина?

– Вот именно, – кивнул шериф. – Это наводит на размышления. Так что тебя привело ко мне, сынок? Только говори честно!

– Я пришел попросить, чтобы ты отправился со мной, Динг, и был свидетелем, как я продырявлю одного джентльмена.

– Валяй, не стесняйся! Я всегда любил хорошую шутку.

– Я не шучу.

– Кто этот человек?

– Я собираюсь убить Честера Бента. Или самому пасть от его руки.

– Бента?! – поразился Слейтер. Он не верил своим ушам.

– Ага.

– Так, стало быть, тебе известно?

– Я все про него знаю.

– И о том ограблении тоже?

Дестри уже собирался задать следующий вопрос, но при этих словах он замер у него на губах. Гарри ошеломленно уставился на шерифа.

– Каком ограблении?

– Ограблении почтового экспресса! Того самого, шесть лет назад! – нетерпеливо объяснил Слейтер. – Того, который вроде бы ограбил ты! За что тебя и упрятали на шесть лет в тюрьму.

– Погоди, Динг! – перебил Дестри. – По-моему, твоя фантазия заводит тебя слишком далеко!

– Примерно в это время Бент как-то сразу разбогател. Начал вовсю скупать недвижимость, ввязываться в разные спекуляции. А с чего вдруг, спрашивается? Да просто у него появились деньги. Краденые деньги! А человек, в преданности которому он распинался на каждом углу, так что в нашем городе не осталось не единой женщины, которая не пролила бы слезу умиления по этому поводу, этот ни в чем не повинный человек оказался из-за него за решеткой. Не удивительно, что Бент был так добр к тебе, Гарри!

Дестри, как испуганный ребенок, вытянул вперед руку и принялся медленно, один за другим, загибать дрожащие пальцы.

– Получается, Чет украл эти деньги, потом сунул какую-то мелочь мне в карман… Дьявольщина! Ведь я прекрасно помню, как в тот самый день мы с ним болтали на улице, я еще удивлялся, что он ни с того ни с сего одолжил мне сотню? А ведь знал, что прямехонько посылает меня в тюрьму! И сидел в первом ряду, пока шел суд! А потом, когда я вышел, привез меня в свой дом… Но, выходит, только и думал, как бы половчее затянуть петлю на моей шее? На все шел, лишь бы заполучить Чарли Дэнджерфилд.

Правда во всей своей отвратительной наготе вдруг предстала перед ним. Дестри содрогнулся от гнева.

Шериф между тем стал рассказывать дальше:

– И наконец он убил Клифтона, чтобы закон сделал за него остальное. Слушай, Гарри, вообще-то у меня нет привычки подменять правосудие, но сейчас я готов пойти вместе с тобой в его дом, чтобы посмотреть, как ты арестуешь этого ублюдка. А если тебе не удастся это сделать, в чем очень сомневаюсь, я сам возьму его на мушку! Давай, парень, не стой на месте! Пошли прямо сейчас! Думаю, тебе прогулка не повредит, уж очень ты неважно выглядишь!

Они выскочили из здания суда и помчались вниз по улице. Судебный пристав с открытым от изумления ртом уставился им вслед. Рядом с шерифом Дестри и, надо же, при этом не в наручниках! У коновязи, где стояли их лошади, оба вскочили в седла.

– А вдруг он заподозрил неладное и успел улизнуть из города? – предположил Гарри.

– Вряд ли! Не забывай, он ведь мнит себя чуть ли не хозяином в нашем Уоме. А вон, взгляни, – в библиотеке свет!

Они привязали лошадей за углом и направились к воротам. По дороге к дому услышали какой-то старческий голос, тянувший одну из тех заунывных песен, какую в долгие, безлунные ночи напевают ковбои, подгоняя отбившихся от стада коров. В воздухе висела едкая пелена пыли, которую оставили за собой только что проехавшие верховые. С неба за ними наблюдали яркие, словно светлячки, звезды, и только они видели, как двое вооруженных людей тихонько приоткрыли ворота, бесшумно проскользнули внутрь. Пробравшись к освещенному окну, Дестри и шериф заглянули внутрь и увидели Бента. Все стало ясно.

На этот раз он не изображал из себя человека, увлеченного книгами. Вместо этого Бент был занят тем, что выкладывал на стол содержимое седельной сумки. Вывалилась солидная пачка долларов, туго перетянутая резинкой. Потом на свет появился замшевый мешочек. Развязав его, Бент высыпал на стол драгоценные камни и любовно разложил их перед собой. Бриллианты ослепительно засверкали при свете лампы. Вдоволь насладившись ими, Честер вновь убрал их в мешочек.

Можно было не сомневаться – он готовился удрать из города! Даже уже переоделся. Вместо обычного делового костюма на нем была одежда простого ковбоя. Талия перетянута широким кожаным ремнем с кобурой, из которой торчала рукоятка тяжелого кольта. Да, он готовился бежать, и при этом позаботился прихватить с собой достаточно, чтобы безбедно начать новую жизнь в другом месте.

Дестри и шериф отошли от окна. Динг Слейтер, покопавшись в кармане, вытащил оттуда полицейский значок.

– Закон заставил тебя попотеть, сынок, – сказал он Гарри. – Теперь пришло время получить кое-что за это! Прицепи эту штуку и иди в дом. Приведи его сюда, а я буду ждать здесь. Не хочу испортить тебе удовольствие.

Дестри пожал ему руку и, не говоря ни слова, взбежал по ступенькам. Дверь была не заперта, бесшумно отворилась, и он скользнул в темноту. Из-под одной из дверей справа по коридору пробивалась слабая полоска света.

Ощупью отыскав ручку, Гарри широко распахнул дверь и замер на пороге. Прямо в грудь ему смотрело черное дуло пистолета!

Он с улыбкой кивнул Бенту, закрыл за собой дверь, попутно отметив, что денег на столе уже не было. Скорее всего, успели перекочевать в седельную сумку, которая валялась на стуле.

– Ты? – воскликнул Бент.

Он не сделал даже шага навстречу другу, не протянул ему руки, лишь, не отрывая от него холодного взгляда, опустил пистолет. Скорее всего, в эту секунду хладнокровно прикидывал – а не лучше ли попросту избавиться от Дестри? Затем взгляд его скользнул к окну – видимо, решил, что выстрел наделает много шума.

– Я, – подтвердил Дестри. – Неужто напугал тебя, Чет? Не ждал?

– Я даже вздрогнул, – пробурчал Бент. И убрал пистолет, но как-то нерешительно. – Ездил на ранчо, – объяснил он, кивком указав на одежду. – Ну ладно, старина, скажи-ка лучше, как дела? Ты был у Чарли?

Дестри заранее подготовил ответ на этот вопрос, но что-то насторожило его. Он заметил, как Честер бросил странный взгляд на дверь. Похоже, ему было что-то известно, а вот что именно, оставалось только гадать. Поэтому Гарри, который вначале намеревался сказать, что даже не ездил к Дэнджерфилдам, внезапно передумал и кивнул.

– Да, и чуть было не попался! Был на волосок от смерти!

– Как это?

– Не знаю уж, как им это удалось, но только они выследили меня, Чет.

– Выследили?

– Когда я подошел к хижине, они уже поджидали меня и внутри, и снаружи.

– И что же произошло? – насторожился Бент. Голос его вдруг осип.

– Ты не поверишь – меня предупредил один мальчишка. Сказал, что у него есть кое-что для меня важное. Я только-только подошел к Чарли, когда он вдруг появился как из-под земли. Кстати, тот самый паренек, который спас мою задницу на перевале Камбер, помнишь? Больной, жаром так и пышет, даже бредил, по-моему, и вдруг врывается в хижину…

– И что же он сказал? – со злобной ухмылкой полюбопытствовал Бент.

– Черт его знает! Я так и не разобрал. Да и к тому же только он открыл рот, как кто-то пальнул в меня с чердака, причем из дробовика. Ты не поверишь – это был Кливс! Я узнал его! Слава Богу, успел всадить в него пулю прежде, чем он выстрелил еще раз. Но вот парню не повезло. Кливс изрешетил его!

В глазах Бента вспыхнула дьявольская радость.

– Так мальчишка убит? – уточнил он, шагнув к Дестри.

– Наповал, – ответил тот. – Бедный малыш! И тут остальные, те, что поджидали снаружи, бросились к дверям. Но парочка пуль живо охладила их пыл! И вот я здесь. Приехал прямо к тебе, Чет. Может, посоветуешь, как мне теперь быть? У нас с Чарли даже не было возможности поговорить.

– Возвращайся к ней, – посоветовал Бент. – Или нет, Гарри, лучше поехали вместе. Я провожу тебя.

Словно камень свалился с души Честера Бента. Закинув голову, он разразился нервным, истерическим смехом.

Глава 41

Скорее всего, он знал, что Вилли побывал у Пита и Джека, затем проезжал через Уом. Это-то и стало страшным ударом, грозившим разрушить все его планы. Он места себе не находил при мысли, что сопливый мальчишка может уничтожить все, чего он добился. Ему оставалось только исчезнуть из города, да побыстрее. Еще пара минут, и Дестри, скорее всего, его не застал бы.

Но теперь, когда выяснилось, что маленький паршивец мертв, ничто больше не угрожало жизни добропорядочного гражданина Честера Бента. А раз Вилли Торнтона нет в живых, стало быть, Дестри – убийца Клифтона!

Словно груз свалился с плеч Бента, взгляд его смягчился. Уже более приветливо он произнес:

– Тебе здорово повезло, Гарри, что ты вообще смог пробраться в Уом. Но зачем ты приехал? Все равно тебе нужно разыскать Чарли. Ладно, я сейчас отвезу тебя. Так говоришь, малыш погиб? Жалко!

– Почти погиб, – спокойно поправился Дестри.

– Почти?! – вырвалось у Бента.

Это был даже не крик, а, скорее, рев раненого зверя.

– Точнее, перепуган до смерти, – объяснил Дестри. – Но успел кое-что рассказать.

С лица Бента сбежала краска, и Дестри почувствовал, что его захлестнула волна дикой радости.

– Что он сказал?

– Да так, всякую чепуху. Парнишка бредил. Представляешь, он все твердил, что это ты убил Джимми Клифтона!

Бент рассмеялся. Он хохотал и хохотал, и только потом заметил, что смеется один. Дестри не отрывал от его лица ледяного взгляда. Честер резко оборвал смех.

– А что же ты, Гарри? Что ты об этом думаешь? – задал он вопрос.

Дестри небрежно махнул рукой.

– У парнишки голова забита всякой чепухой, – фыркнул он. – Что мне за дело до этого, старина? Да к тому же все это мелочи, особенно если вспомнить, что за дельце ты провернул шесть лет назад! Помнишь почтовый экспресс? Слейтер рассказал мне все!

Удар был нанесен так внезапно и так неожиданно для Бента, что тот помертвел. Покачнувшись, он ухватился за стену, чтобы не упасть. Однако быстро оправился.

– Честно говоря, я просто в восторге от того, как ловко все тебе удалось, Чет! – продолжал между тем Дестри. – Ну, ты ловкач! Сначала упрятал меня на шесть лет, а потом чуть не плакал от радости, когда я вернулся! А как трогательно ты заботился обо мне с тех пор, с ума сойти! Засада у меня в комнате, засада на ранчо, ложь и предательство на каждом шагу!

Голос его оставался все таким же спокойным. А Бент, прижавшись к стене, походил на боксера, только что получившего сокрушительный апперкот.

Наконец он с трудом выдавил из себя:

– Послушай, Гарри, что ты говоришь?! Ведь мальчишка болен, он просто бредил! А этот старый осел Слейтер! Неужели ты веришь им, а не мне?!

– Да, – коротко ответил Дестри.

– Гарри, да что происходит?! – воскликнул Бент. Лицо у него лоснилось от пота.

– Смотри! – сказал Дестри. Откинув полу куртки, он показал значок, который только несколько минут назад ему приколол сам шериф. – Давай решай сам, Честер. Тюрьма или пуля, выбор за тобой. Ты можешь пойти со мной и послушать, что о тебе скажут на суде, или попытать счастья прямо сейчас. Пусть это дело уладит судья Кольт, уж он промашки не даст!

Бент со свистом выдохнул воздух и выпрямился.

– Пусть так, – прохрипел он. – Дурак я был, что не разделался с тобой собственными руками! Уж мог бы догадаться, что ты окажешься не по зубам этой своре щенков. Ну да ладно, Гарри, считай – я твой!

– Будем драться?

– Я просто убью тебя! – объявил Бент. – И получу удовольствия больше, чем ты думаешь. У меня для этого есть причины.

– Полагаю, ты имеешь в виду Чарли?

Лицо Бента исказилось от ненависти.

– Я бы давно заполучил ее! – прорычал он. – И она станет моей! Немного времени, немного терпения, и она скоро забудет какого-то жалкого убийцу, тем более что его уже не будет в живых! Вот так-то, Дестри! Я женюсь на ней!

– Сомневаюсь, – отозвался тот. – А для чего было убивать Клифтона? Только чтобы повесить это на меня?

– Хотел, чтобы тебя вздернули, – признался Бент. – Я всю жизнь мечтал об этом – с того самого дня, когда мы подрались и ты победил. Помнишь, еще мальчишками? И потом, я задолжал Клифтону кучу денег, – это был удобный способ расплатиться по счетам!

– Так, выходит, ты был ему должен? Какого черта, старик, ты ведь деловой человек?!

– Смейся, пока есть возможность, – холодно процедил Бент. – Но на этот раз победа останется за мной. Есть еще на свете другие города, кроме Уома, и другие имена, кроме Бента, даже другие девушки, кроме Чарли Дэнджерфилд, по крайней мере, так мне кажется. Только лучше остаться живым Бентом, хоть и в бегах, чем мертвым Дестри под землей! Ты готов?

– Наконец ты научился говорить начистоту, Бент, – усмехнулся Дестри. – А я-то все ломал голову, когда ты решишься прикончить меня из-за угла?

– Между прочим, я и сейчас не собираюсь этого делать, – неожиданно заявил Бент. – Ты и так у меня в руках, и уж я тебя не выпущу!

– Да уж, тут тебе и карты в руки, Чет!

– А знаешь, когда я стал готовиться встретить тебя из тюрьмы? В тот самый день, когда ты туда попал! Мелочи на то и мелочи, чтобы с легкостью всплывать на поверхность. Вот почему я всегда знал, что в один прекрасный день мне придется встретить тебя с оружием в руках. Все эти шесть лет, пока ты сидел за решеткой, я не терял времени зря.

Тишину ночи за окном вдруг разорвал хриплый собачий лай, и вновь все стихло. А Бент все так же стоял, вцепившись побелевшими пальцами в край стола. Во всем его облике произошла заметная перемена – исчезла его обычная вкрадчивая манера говорить, все тело подобралось. Лицо стало твердым и решительным.

– Так что ты выбираешь, Дестри: пистолет, нож или обойдемся голыми руками? Мне все равно. Слово за тобой.

И вдруг страх закрался в душу Дестри. Он, который привык к тому, что одно его имя заставляет людей бледнеть и уступать ему дорогу, почему-то испугался. И это не был обычный страх смерти – нет, он боялся оказаться побежденным. Подобное чувство знакомо любому спортсмену. Он силен, пока непобедим. Но вот впервые сошелся на ринге с равным ему противником и, может быть, впервые принял на себя сокрушительный удар. И возник страх. Так случилось и с Дестри. Потрясенный, он уставился на Бента и увидел, как губы его врага изогнулись в жестокой, презрительной ухмылке. И тут неожиданно понял, почему эта ухмылка так ему знакома – именно так улыбался и он сам, встречаясь лицом к лицу с более слабым противником!

– Как только собака залает снова, – произнес Бент.

Они стали ждать. Бент и не пытался воспользоваться своим преимуществом. Пальцы его все так же лежали на крышке стола, на лице играла легкая усмешка, а в глазах горел холодный огонь.

Наконец пронзительно и резко залаяла собака. В то же самое мгновение правая рука каждого метнулась к кобуре, блеснули пистолеты, раздался грохот слившихся воедино выстрелов. Страшный удар выбил кольт из руки Дестри, и он во весь рост распростерся на полу.

Уже лежа, он увидел, как блеснула вспышка и из ствола вылетела та самая, предназначенная ему пуля. Гарри с ужасом понял, что встретил наконец достойного соперника, и теперь впервые побежден, честно и без обмана.

Все это молнией пронеслось в голове Дестри, когда вдруг со стороны открытого окна прогремели несколько выстрелов. Шериф! А он совсем забыл о нем!

Бент в это время выстрелил, целясь прямо в голову Гарри, но неожиданная поддержка заставила дрогнуть его руку, пуля пролетела мимо. Она вонзилась в пол возле самого лица Дестри, подняв облачко пыли. Щепки полетели в разные стороны.

Честер выругался и, подхватив со стула пухлую седельную сумку с сокровищами, рванулся к двери.

Словно огромная летучая мышь, он бесшумно пронесся по коридору, и ночная тьма поглотила его.

А Дестри с трудом встал на ноги. Ему все еще не верилось, что все это случилось с ним на самом деле. Он качался как пьяный, мысли его разбегались, и на душе было скверно. Побежденный, спасшийся просто чудом от верной смерти, да и то только благодаря вмешательству другого человека, он перестал быть тем человеком, которым был до сих пор! Он, вечный победитель, в одну минуту был побежден и повержен в прах! Гарри в отчаянии застонал и заколотил кулаками по лицу. Потом метнулся к выходу.

Огромный, чудесный мир, в котором он жил до сих пор, внезапно съежился, превратившись в одну-единственную мишень, в которой вместо яблока было лицо Честера Бента. Дестри знал: он не станет прежним до той минуты, пока они вновь не сойдутся лицом к лицу в смертельной схватке. Просто не сможет высоко держать голову, пока Честер жив!

Он выскочил из дому, кубарем скатился по лестнице и рухнул в объятия шерифа, который как раз торопился войти.

– Эй, Гарри. Ты не ранен?! Я попал в него?

– Прочь с дороги! – взревел Дестри, оттолкнув ошеломленного Слейтера, и помчался вдогонку.

Добежав до ворот, рванул калитку с такой яростью, что старые болты не выдержали, она слетела с петель. Не обращая внимания, Дестри оставил ее валяться под ногами и бросился к деревьям, где его дожидалась Фиддл.

Кобыла, будто понимая, что творится на душе хозяина, повернула к нему умную голову и тихо заржала. Перекинув поводья, Дестри птицей взлетел в седло и с места послал ее в галоп.

На ходу он прикинул, что тот, кого он преследовал, скорее всего, попытается свернуть за дом, чтобы оказаться в лесу. По всей вероятности, Бент рассчитывал таким образом значительно сократить дорогу через непроходимые заросли и высокогорье, которые ждали его впереди.

И вот Гарри верхом на Фиддл тоже оказался в этом лесу. Кроны деревьев сомкнулись у него над головой. На горизонте смутно чернели горы, высоко над ним кое-где сияли звезды, а впереди маячил неясный силуэт всадника.