Текст книги "Преступления США. Americrimes. Геноцид, экоцид, психоцид как принципы доминирования"

В конце данной главы я решил поместить несколько отрывков из книги Брекка, не снабжая их своими комментариями, вернее, дам лишь одно необходимое пояснение.

В тексте книги вьетнамских партизан называют «Чарли», не удивляйтесь, дело в том, что американцы называли вьетнамских патриотов вьетконговцами, то есть вьетнамскими коммунистами, независимо от того, являлся ли на самом деле тот или иной человек коммунистом или нет. В английском варианте «Вьетконг» сокращенно выглядит как VC. В американском же военном фонетическом алфавите за каждой буквой закреплено определенное слово для удобства радиопередачи, соответственно VC выглядело как «Виктор Чарли» (Victor Charlie). В результате американские и южновьетнамские солдаты повсеместно стали называть партизан «Чарли», помимо обычных определений VC и «вьетконговцы».

Итак, вот отрывки из воспоминаний американского солдата (Брекк Б. Вьетнамский кошмар. М.: Эксмо, 2008).

«В первую неделю января в штабную роту был назначен новый сержант 1-го класса – Луис Хайд. Сержант Хайд, 43-х лет, явился к нам, как дурной сон, из 173-й воздушно-десантной бригады и имел три «Знака пехотинца за участие в боевых действиях»: за Вторую мировую войну, за Корею и за Вьетнам.

По слухам, Хайда перевели в ЮСАРВ, потому что он был истощен участием в боевых действиях и был близок к нервному срыву.

Армия не знала, что с ним делать.

Он презирал гарнизонную службу и с утра, подняв задницу – только чтобы начать день, – был предоставлен самому себе. Его не волновало, что творится в роте, а поскольку ЮСАРВ состоял из войск третьего эшелона, то, на его взгляд, эта рота не являлась даже частью армии. Он жаждал только вернуться на передовую и командовать своими солдатами.

На столе под стеклом он хранил фотографии, которые придавали ему бодрости и напоминали добрые старые дни в Бьен Хоа. На одной из них он держал головы двух убитых им партизан Вьет Конга. Остальные восемь снимков он выложил так, что сразу можно было понять, что это его любимые вещи, его лучшие воспоминания о Вьетнаме.

Вот лежит вьетконговец со своей отрубленной головой на животе. Вот шесть голов с открытыми глазами выложены в ряд, и во рту у каждой по зажженной сигарете. Голова с гениталиями во рту насажена на врытый в землю бамбуковый кол. Солдат Вьет Конга, разрезанный пополам пулеметной очередью. Вот на далеком, затерянном в Дельте блокпосту какой-то охотник из прежней роты Хайда держит в одной руке сердце врага, а в другой – его печень: изображает из себя Господа Бога среди дикарей и собирается скормить эти мрачные трофеи голодной дворняге. Голый вьетконговец висит на ветке вниз головой, а другой убийца из той же роты сдирает с него кожу, как с оленя. Вьетнамская женщина с отстреленной каким-то стрелком-шутником промежностью: такие фотографии – «этой мамасан больше не перепихнуться» – были обычным делом на передовой.

Вечерами лицо Хайда становилось темным и зловещим, с едва заметной сумасшедшей ухмылкой – более ужасной, чем сама печаль войны, которая и без того холодна и безрадостна, как застывший взгляд каменного сфинкса.

Таким его сотворили джунгли. Дни его службы подходили к концу, он это знал. Три войны сломили его, и он никогда больше не сможет действовать, бороться и дышать, как нормальный человек.

Хайд. Чертов Хайд.

Сливки десанта, настоящий слуга Смерти. Выжатый и брошенный командир, отдавший войне все, что у него было. Жить дальше с такой скверной кармой было невозможно. <…>

Армия вывернула нас наизнанку, порвала пополам – и научила быть хладнокровными убийцами…

– Убей вьетконговца! Вьет Конг – это Чарли. А Чарли – это вонючий азиат, – долбил на занятиях строевой сержант. – Это мерзость, отбросы, грязный засранец. Вьет Конг – это женщины и малые дети, начиненные взрывчаткой. Ты не достанешь его – он достанет тебя!

Беда только в том, что Дядя Сэм не перепрограммировал нас перед возвращением на родину, и мы вернулись с мозгами убийцы в черепной коробке и гарью боев под ногтями.

Тягостным было возвращение домой. Это значит, что мы вернулись неудачниками, что армия джеков армстронгов превратилась в армию разъяренных квазимодо. Мы возвращались один за другим, часто ночью, сломленные и разочарованные: «Боинг-707» меньше чем за 48 часов перемещал нас из боевых порядков в очереди для безработных. Никакого времени на декомпрессию. И очень многих из нас эмоционально поразила «кессонная болезнь». <..>

Вернувшись к мирной жизни, мы поняли, что наша роль – добывание хлеба насущного – монотонна и прозаична. Нас не возбуждали женщины, которых мы брали в жены, и угнетала скука наших рабочих мест.

Я поехал к Мэрилу и второпях женился – таково было завершение долгой и нудной переписки, которая скрашивала одиночество казармы, но при этом создавала ложное чувство близкого знакомства и совместимости. <…>

Почти весь срок службы я переписывался с нею. Такое общение скрашивало казарменное одиночество и наполняло душевную пустоту хоть каким-то содержанием.

Пока я был за морем, мы делились сокровенным. Это было легко, потому что нас разделяли 10 тысяч миль Тихого океана.

Я делился своими армейскими трудностями и приключениями на передовой, но никогда ни словом не обмолвился о сексуальных выходках в Сайгоне и Бангкоке. <…>

Солдаты, воевавшие на этой войне, рядом, хоть в нынешнем обществе и не высовываются: они носят костюмы-тройки, фирменную форму или бездомными бродягами шаркают по улицам в выцветших полевых френчах и старых боевых ботинках, вспоминая минувшие дни.

Но знаешь, мы сражались не за свободу. Мы даже сражались не за вьетнамцев. Мы шли воевать за политиков и генералов, бросивших нас на эту войну.

Линдон Джонсон, восстаньте из мертвых. Уильям Вестморленд, встаньте. Химики, сыпавшие на нас «эйджент орандж», «Доу Кемикал» и «Монсанто», склоните головы. Корпорации, поставлявшие боеприпасы для нашего оружия. Поднимите руку, «Бетлехем Стил». И люди, помогавшие финансировать эту прекрасную маленькую войну. Я вижу вас, «Ассоциация американских банкиров».

Война обернулась мошенничеством, и жертвы оказались напрасны! <…>

Жестокость шла не от солдат, нацепивших на шеи бусы из вьетконговских языков и ушей. Жестокость шла от американского правительства и от американского народа, пославшего нас на эту войну.

Мы верили в Америку Прекрасную, покидая наши дома. Беда в том, что Америка Прекрасная не верила в нас. Поэтому вот уже многие годы я чувствую горечь от предательства моей страны, пославшей меня туда.

Все войны аморальны, как сказал бы сержант Дуган. Но некоторые из них аморальнее других. <…>

Призрак Вьетнама жив. Кошмар, парализовавший целое поколение, не исчез, и уроки Вьетнама не усвоены. После Войны в Заливе в 1991-м году американцы попытались выбросить этот ужас из головы. Не получилось. Он вернулся как фальшивая монета. Он вернулся, потому что как нация мы не разобрались в нем, не выяснили причин, не поняли, какое влияние оказал он на поколение.

Напротив, Война в Заливе явилась полной противоположностью Вьетнаму. Это была даже не война. Это скорее напоминало линчевание и изгнание Вьетнама через принесение в жертву двухсот тысяч иракских солдат. Потому что, имея превосходство в воздухе, коалиционные силы неделями трамбовали иракские позиции и цели. Это была первая американская война, широко освещаемая по телевидению, но она не дала такого драматичного до боли в сердце видеоматериала, с каким вернулись журналисты с Вьетнамской войны. Скорее она была похожа на скучную видеоигру.

Президент Буш заявил, что Война в Заливе поможет нам справиться с Вьетнамским синдромом. Полно, Джордж, не надувай щеки. Это тебе кажется. Вьетнамский синдром, после того как пройдут марши-демонстрации со знаменами и утихнут истеричные проявления патриотизма, только усилится, потому что сокровенные проблемы Вьетнама по-прежнему не решены, потому что, осваивая роль полицейских для самых могучих громил мира, мы так и не удосужились вытвердить уроки об иностранной интервенции, которые пытался преподать нам Вьетнам.

Сегодня мы обладаем более совершенными военными технологиями, более мощным оружием массового поражения, но мы все так же не можем решить это уравнение по-человечески, все так же не можем справиться с проблемами мира, как не могли в 60-х и, если на то пошло, как не могли справиться и 200 лет назад, когда посылали кавалерийские отряды во главе с такими офицерами, как генерал Джордж Кастер, на запад – уничтожать индейцев и расчищать американские границы для белых поселенцев.

Если Вьетнам чему-то и научил нас, так это торговать войной: занижать потери и подтасовывать боевые цифры.

Правда по-прежнему является первой жертвой войны, но операция «Буря в пустыне» вписала новую главу в жуткую повесть о войне внутри войны: о цензуре и дозировании фактов, о манипулировании общественным мнением и глобальной битве за информацию.

То, что мы слышали по телевидению, вышло за рамки строго отмеренной пропаганды, вышло за разумные пределы сдерживания информации во имя защиты жизни и обеспечения безопасности.

Наши недобрые лидеры – весьма незамысловато – врали нам. Лгали! В который раз!

Есть два рода лжи: ложь черная и ложь белая. Черная ложь заключается в положениях, о которых мы заранее знаем, что они ложны. Белая ложь заключается в утверждениях, которые сами по себе не ложны, но скрывают значительную часть правды и призваны, таким образом, исказить всю картину, как это делает черная ложь. Следовательно, белая ложь, поступающая из Белого дома, Пентагона и командного поста Норманна Шварцкопфа на ежедневно устраиваемые для прессы брифинги, в каждой своей малейшей части была так же разрушительна для американского общества, как и черная ложь.

Плохой парень президент Саддам Хусейн потчевал свой народ черной ложью.

Хороший парень – Джордж Буш, выслушивая генералов, которые, жужжа военную риторику, кружили вокруг него подобно макбетовским ведьмам, слегка привирал и искажал реальность, пичкая нас белой ложью.

Но правительство, которое утаивает значительную часть информации от своего народа, не демократичнее того, которое несет откровенную чушь.

Война в Заливе огорчила меня, потому что я считал ее бесполезной; в конце концов, хватило бы обычных санкций. Но больше всего меня огорчило, что в то время, когда у страны столько внутренних насущных проблем – углубляющийся кризис, безработица, разорение банков, миллионы бездомных, предоставляющая услуги богатым и игнорирующая бедных система здравоохранения, неэффективная судебная система, значительные экологические проблемы, беспрецедентное число людей, страдающих от наркотической и алкогольной зависимости – в то время, когда сама ткань семейной системы американского общества разрывается надвое… Мы отвращаем свои взоры в сторону и вливаем миллиарды долларов в еще одну ненужную войну и убиваем арабов на другом конце планеты вместо того, чтобы в первую очередь помогать нуждающимся здесь, дома. А так как мы не можем заниматься мирными вопросами, это лишний раз доказывает, что мы превратились в поджигателей войны.

Мне кажется, мы потеряли свой путь, растеряли свои ценности. Наша страна полыхает, в ней стало меньше личной свободы, чем в былые времена, большой бизнес, алчность убивают нас, а мы словно не видим, что творится. Как будто мы все впали в транс <…>

В 1982 году в печати всей страны появились заголовки и статьи о многих тысячах ветеранов, страдающих от последствий распыления дефолианта «эйджент орандж». Этот дефолиант использовался во Вьетнаме для уничтожения растительности, чтобы лишить врага защиты леса; в нем есть токсическая составляющая – диоксин – он-то, по мнению многих, и явился причиной целого букета расстройств у ветеранов: злокачественных опухолей, сексуальных дисфункций, нервных и кожных заболеваний, болезней почек, выкидышей у их жен, деформаций плода и родовых дефектов у их детей.

В мае 1984-го семь химических компаний согласились выплатить 180 миллионов долларов ветеранам Вьетнама, попавшим под смертельный гербицид. Ответчиками в суде выступили «Доу Кемикл», «Дайамонд Шэмрок», «Монсанто», «Геркулес», «Юниройал», «Томпсон Кемикл» и «Ти-Эйч Эгрикалчер энд Натришн».

В результате полюбовного соглашения образовался гигантский фонд, из которого были выделены специальные суммы по каждому заболеванию, пусть на дворе еще стоял 1986 год и ветераны еще не начали получать денег.

Эти химические компании категорически отвергли утверждение, что их продукция явилась причиной вышеперечисленных расстройств, и по условиям существующих договоров они не признали за собой никакой ответственности. Тем не менее во время разбирательств они заявили, что дефолиант изготавливался в соответствии с государственными стандартами и что какие-либо расстройства могли возникнуть только из-за неправильного применения продукции военными.

Вследствие обнародованных судебных решений соглашение оставило щелку для семей пострадавших ветеранов – но не самим ветеранам – для предъявления судебных претензий правительству.

Это разбирательство было инициировано организацией «Вьетнэм Ветеранз Эйджент Орандж Инкорпорейтид» со штаб-квартирой в городе Стэмфорде, штат Коннектикут, – неподалеку от того местечка, где жил Билли Бауэрс, – потому что управление по делам ветеранов отказывалось предоставлять медицинскую помощь больным людям до тех пор, пока они не докажут, что их заболевания возникли вследствие воздействия «эйджент орандж», а это была почти непосильная задача.

Дело было начато в 1978 году бывшим пилотом-вертолетчиком Полом Рейтершеном, который в тот же год скончался от рака. Окончательные детали дела включали в себя предписание образовать ряд комитетов в нескольких регионах страны для определения суммы, которую мог бы получить каждый ветеран, обратившийся с обоснованной претензией.

«Эйджент орандж» – это кодовое название дефолианта, содержавшего в себе один из самых страшных ядов, известных человеку. Он был одобрен к применению президентом Джоном Ф. Кеннеди, и около 12 миллионов галлонов его было распылено в Южном Вьетнаме на территории по площади, равной штату Массачусетс. Распылением занимались американские ВВС, эта операция называлась операцией «Рэнч Хэнд», и длилась она с 1965 по 1971 год с периодами наибольшей активности в 1968-м и 1969-м.

Американские войска и мирные вьетнамцы оказались подопытными кроликами и стали жертвами полевых складов, выпустивших токсичный элемент в воду и отравивших пищевые цепочки.

Это соглашение, я думаю, несет какую-никакую надежду пострадавшим от дефолианта американцам, а равно австралийцам, новозеландцам и канадцам, воевавшим во Вьетнаме добровольцами на стороне американской армии.

За первые четыре года нашего брака у Мэрилу было три выкидыша. Во время третьего выкидыша врачи сказали, что у четырехмесячного плода деформировано тельце и две головы. Они просили ее согласия на передачу плода в медицинское училище в Чикаго.

Мэрилу сказала «да». Для нее это было потрясением. Она хотела вытравить саму память о недоразвитом уродце. Из больницы она вернулась подавленной. Называла ребенка чудовищем, дурным предзнаменованием и посланием Сатаны.

Обладая теперь полными знаниями, я оглядываюсь назад и думаю, что, наверное, так оно и было. Помните фильм, что вышел на экраны примерно в то же время, – «Дитя Розмари»?

Страшно.

В 1981 году я начал мочиться кровью. Тогда я почти не придал этому значения. В последний год алкоголизма у меня часто случались кровотечения из желудка и прямой кишки. К счастью, это произошло за два дня до начала ежегодного медосмотра. Я рассказал обо всем врачу, доктору Максу Фогелю, и он направил меня к урологу. Четыре месяца спустя из мочевого пузыря мне вырезали злокачественную опухоль размером с мячик для гольфа.

Я написал Мэрилу, что у меня рак мочевого пузыря и что заболевание связано, скорее всего, с агентом «оранжевый», потому что в конце 70-х – начале 80-х почти все недуги ветеранов были связаны с ним. Я хотел, чтобы Мэрилу знала об этом не затем, чтобы сильно за меня переживать, а потому, что от меня что-то могло передаться мальчикам. И я хотел, чтобы она и доктор наших детей знали об этом.

Вместо этого она использовала новость, чтобы избавиться от меня».

Глава 14
«Афганская ловушка» для СССР и бойкот Олимпиады-80

Чудовищность американских зверств во Вьетнаме ударила по американской системе с двух сторон: с внешней и с внутренней. Обескураживающий масштаб бессмысленного зла, вновь причиненного вашингтонским режимом очередной жертве, заставил многих людей в разных странах трезво взглянуть на США, но и внутри самой звездно-полосатой «демократии» тоже возникло отторжение и неприязнь к той политике, основанной на бесконечной лжи и подлости, что прикрывалась словами о свободе и борьбе за права человека, а также фальшивым пугалом «кровавой Москвы», все более и более попирала самые элементарные человеческие права.

Моральный престиж Вашингтона продолжал рушиться на глазах, обманывать людей внутри и вовне страны, ему было все сложней, но вместо того, чтоб сесть и задуматься: «А все ли мы делаем правильно, идя избранным путем бесконечного вмешательства в чужие дела, раскручивая маховик мировой конфронтации, наращивая обороты машины лживой пропаганды и возгонки военных средств уничтожения человеческих жизней?» – вместо этого американское руководство с редкостной преемственностью агрессивных традиций планировало лишь умножение своих провокационных усилий. Во властных кабинетах США думали, что коль одна подлость не принесла результатов, то нужно спланировать другую, на этот раз помноженную на два или возведенную в кубическую степень, и уж она-то точно даст плоды!

И вот стоило американцам капитулировать во Вьетнаме, уйдя с позором и потеряв лицо, они тут же принялись выдумывать такую схему провокаций, которая должна была «устроить Советам свой Вьетнам». В Вашингтоне тяготились статусом негодяя дня (а о преступной сущности вьетнамской войны говорили тогда все порядочные люди, в том числе и в Америке), и вашингтонские стратеги буквально жаждали сделать что-то экстренное, чтоб вымазать Советский Союз в некой непотребной грязи, которая будет идентична преступлению американцев во Вьетнаме, а вид этой грязи заслонит собой скотскую подлость США.

Именно в это время родился план по разжиганию «афганского котла», в который намеревались заманить Советский Союз.

Забегая вперед, скажу, что, даже несмотря на то что брежневское руководство совершило ошибку и ввело в Афганистан военные силы (хотя реагировать-то, так или иначе, было нужно, и, возможно, военными же средствами, но не открыто, а иначе, то есть отвечать на подобное подобным, ведь американцы-то провоцировали эту войну тайно), но тем не менее ни о каком сравнении Вьетнама и Афганистана речи не идет ни по количеству жертв, ни по характеру военных преступлений, ни по иным параметрам! Если сравнивать объективно и отбросить-таки навязанные нам в девяностых передержки, то кампания советского вторжения в Афганистан действительно выглядела как миротворческая операция, как помощь народу Афганистана (а мы ведь еще и построили афганцам немало образовательных, медицинских и прочих объектов, обучали, помогали им стать на ноги). Сейчас русских вспоминают в Афганистане едва ли не с теплотой, насмотревшись на «демократичность» американского вторжения. Былое советское присутствие воспринимается уже совсем в ином свете.

Русские в Афганистане не собирались творить геноцида, не собирались уничтожать природную среду, не устраивали массовых расправ, зверских карательных операций и всего прочего, чем прославились американцы, короче говоря, даже сотой доли военных преступлений американской армии нельзя найти в действиях советской армии, оказавшейся в горах Афганистана по воле судьбы и злобных подковерных провокаций вашингтонского режима.

Сейчас ни для кого не является секретом и давно уже стало фактом то обстоятельство, что афганские моджахеды подготавливались, обучались, вооружались и финансировались американскими спецслужбами и прежде всего – ЦРУ, привлекавшим к «работе» мощную сеть дополнительных структур, к примеру, пакистанскую «межведомственную» разведку ISI, спецслужбы Саудовской Аравии и прочие секретные ведомства мусульманского мира, согласные заманить русских в афганский котел и вести «священную войну» против «советских оккупантов» с тем, чтоб перебросить потом эту войну из Афганистана в советскую Среднюю Азию, распространяя «свет ислама», приближая создание «мирового халифата».

Но мало того, что историками и публицистами подробно описаны все эти нюансы, сами вашингтонские деятели, по крайней мере некоторая часть из них, открыто похваляется тем, что в 1979 году имело место заманивание Москвы в ловушку, что накал ситуации в Афганистане произошел не сам собой. Об этом пишет, к примеру, бывший директор ЦРУ Роберт Гейтс, а уж небезызвестный Збигнев Бжезинский, ставший в 1976 году советником президента Картера по нацбезопасности (сразу после того, как Картер был избран), весьма открыто и цинично говорит о средствах создания афганской провокации. В 1998 году в интервью французскому журналу «Le Nouvel Observateur» Бжезинский признал, что вооружение антисоветских войск бен Ладена предшествовало вторжению русских и имело целью спровоцировать их реакцию, он подтвердил слова Гейтса, написавшего в своих мемуарах, что американские спецслужбы начали «помогать» афганским моджахедам за шесть месяцев до советского вмешательства. Бжезинский же, являвшийся то время советником президента, играл ключевую роль в этом деле. И нынче он не видит смысла отрицать очевидное: «Согласно официальной версии истории помощь ЦРУ моджахедам началась в течение 1980 года, то есть после того, как советская армия вторглась в Афганистан 24 декабря 1979 года, – сказал Бжезинский в интервью французскому изданию, – но реальность, державшаяся в секрете, является иной: на самом деле президент Картер подписал первую директиву о тайной помощи противникам просоветского режима в Кабуле 3 июля 1979 года, – добавил Бжезинский».

Интервьюер заметил: «Когда Советы оправдывали свои действия, говоря, что они намереваются бороться против тайного вмешательства США в дела Афганистана, им никто не верил. Однако в их словах была правда… Вы сегодня ни о чем не сожалеете?»

Бжезинский: «Жалеть о чем? Эта секретная операция была отличной идеей. Ее целью было заманить русских в афганскую ловушку, и вы хотите, чтобы я жалел об этом? В тот день, когда Советы официально перешли границу, я написал президенту Картеру, вкратце: “У нас теперь есть возможность дать СССР свою вьетнамскую войну”».

Француз-интервьюер все допытывался, будто не желая верить в крайнюю степень агрессивного цинизма, владеющего разумом Бжезинского: «Так вы не жалеете о том, что содействовали исламскому фундаментализму, что снабжали оружием и консультировали будущих террористов?» Бжезинский же отвечал следующее: «Что важнее с точки зрения истории мира? Талибаны или падение советской империи? Несколько взбудораженных исламистов и конец “холодной войны”?» [338]338
  Le Nouvel Observateur (Франция), 15.01.1998, с. 76.


[Закрыть]

Вы удивлены, что официальная риторика Белого дома отличается от этих откровений Бжезинского? А удивляться-то нечему, ведь, с одной стороны, имеет место двойная лживая мораль, с другой – ощущение полной безнаказанности. Американцы хотят крутить-вертеть исламской темой, использовать ее как заблагорассудится, и американцы делают это! Бжезинский – один из тех, кто любит похваляться своими «успехами» (любую беду, происходящую в России, он воспринимает как личный успех и очень радуется любым проблемам, возникающим в нашей стране, да и во многих других тоже), а еще он уверен, что за вредительство и стравливание, за разжигание войн, за людское горе и слезы ни ему, ни его подельникам никогда не придется ответить.

А исламистов-то и до начала политической деятельности Бжезинского деятели «свободы и демократии» рассматривали и рассматривают лишь как средство, как материал для манипуляций Евразией, считая, что принимать всерьез самостоятельность исламских радикалов не стоит, что это дети по сравнению с интеллектуальной силой и политическим влиянием Америки, которая всегда может использовать исламских радикалов именно так, как сама захочет, а они будут поставлять своих «взбудораженных» юнцов в качестве «пушечного мяса», вернее, в качестве зомби, слепых исполнителей терактов и провокаций, направленных на подавление России или любой другой державы, будь она хоть светская, хоть христианская, хоть мусульманская, не важно. На наших глазах уничтожали Ливию, а ведь она была мусульманской страной. Аль-Каида – удобное пугало, удобный жупел.

И рассматривать всю нынешнюю «войну с терроризмом» стоит лишь исходя из этого, лишь глядя в корень, нужно оценивать как происхождение фактора системного террора нового типа, созданного после возникновения «Гладио» в Европе, моджахедов и прочих агрессивных сил в Азии. Ислам-то и вправду – очень неоднородное явление, но разыграть исламскую карту американцам удалось весьма умело.

После того как Советский Союз оказался втянутым в войну в Афганистане, США разработали список санкций и других мероприятий, преследующих цель заставить СССР заплатить большую цену за инспирированную американцами авантюру [339]339
  Сидорук А. Великая шахматная доска Збигнева Бжезинского. Зеркало недели. Украина. 22.03.2008.


[Закрыть].

Бжезинский лично побывал в Пакистане, чтобы координировать совместные с этой мусульманской страной усилия и втянуть в антисоветскую ось саудовцев, египтян, англичан. Моджахедов, по его свидетельству, снабжали оружием из разных источников [340]340
  Там же.


[Закрыть].

Операция по вооружению моджахедов получила кодовое название «Циклон» и явилась одной из самых долгих и самых дорогостоящих секретных операций ЦРУ, финансирование программы началось с 20–30 млн долларов в год и к 1987 году достигло уровня 630 млн ежегодно.

Летом и осенью 1985 года в Конгрессе США состоялись слушания под названием «Исламский фундаментализм и исламский радикализм», на которых была разработана детальная стратегия дальнейшего использования фундаменталистских группировок для подрыва позиций СССР. По некоторым данным, если в начале 1980-х годов в Афганистане сражалось около 3500 арабов, то в середине 1980-х их было уже около 18 000 у одного только Хекматиара. При этом США закрывали глаза на торговлю героином, уже тогда превращавшуюся в экономическую основу моджахедизма. Но, конечно, главным источником финансовых поступлений для лидеров афганской оппозиции оставались США, Пакистан и Саудовская Аравия – о чем, как пишет в своей книге «Спрятанная война» Артем Боровик, знал едва ли не каждый духанщик в Кабуле («У Ахмад-Шаха много доллара из Пакистана, от Америка… »). Знал описанный Боровиком духанщик и другое: «…что русские солдаты уходят на север, к себе домой. А потом они уйдут еще дальше на север, оставив свои мусульманские республики» [341]341
  Мяло К.Г. Россия и последние войны ХХ века. М., Вече, 2002.


[Закрыть].

К сожалению, Боровик написал об этом только 10 лет спустя, в год же вывода 40-й армии из Афганистана из уст его звучали общеперестроечные штампы. А ведь уже в 1985 году Кейси посоветовал моджахедам начать попытки перенесения военных действий на территорию СССР [342]342
  Там же.


[Закрыть].

Генерал Денисов, занимавшийся в Главпуре вопросами спецпропаганды, в одном из интервью заявил: «Наши службы располагали сведениями, что Гарвардский университет, Иллинойский и другие исследовательские центры США ведут активную разработку проблемы информационных войн. Докладывали об этом в ЦК КПСС [343]343
  Там же.


[Закрыть], но, к сожалению, ответственные лица не отреагировали должным образом.

П. Швейцер цитирует заявление одного из достаточно высоких чинов КГБ о том, что «у нас никто не верил, будто «Солидарность» финансируется американцами», – заявление весьма странное на фоне ставших теперь общеизвестными фактов и собственных заявлений Бжезинского об успешной реализации его доктрины одновременной поддержки «Солидарности» и афганских моджахедов. В очень откровенном интервью «Независимой газете» (2 сентября 1993 года) он, сообщив, что «сосуществования» никогда и не было, рассказал далее: в 1960-е годы «я сформулировал идею мирного сотрудничества с коммунистическими странами и стратегию подрыва их изнутри». А в 1970–1980-е годы была отработана тактика глобального противостояния Запада и Востока по теме прав человека с целью «заставить коммунизм перейти к обороне при одновременной поддержке любых движений сопротивления коммунизму, например «Солидарности» в Польше или моджахедов в Афганистане. И вновь мне удалось воплотить это в жизнь, работая непосредственно в правительстве и в Белом доме» [344]344
  Там же.


[Закрыть].

В нынешний момент мы имеем возможность видеть своими глазами плоды усилий Картера, Бжезинского и прочих, а также развитие их стратегии, ведь чеченская провокация против России была осуществлена в точном соответствии с шаблоном афганской подрывной акции, порой привлекая тех же боевиков, которые хотя и пообтрепались за прошедшие годы, но ничем иным кроме террора заниматься не могут – профессия! Хотя, разумеется, старая гвардия была лишь учителями, инструкторами, в бандподразделения вербовали и вербуют полным-полно молодых мусульман, тем более что «расход человеческого материала» на современной войне очень велик (американцы воспринимают этих людей именно так, то есть как расходный материал). В главе, посвященной Югославии, мне снова придется упомянуть некоторых из этих боевых персонажей, выпестованных Америкой.

Говорить об этом процессе нужно как можно чаще, чтоб все наконец прозрели и увидали безжалостную простоту жестокой действительности американских действий, в которой не было места правде, справедливости и чести, наличествовали лишь ложь и подлый расчет, который далеко не всегда мог оправдаться, ибо был слишком абсурден и спорил со здравым смыслом.

Бжезинский-то не единственный человек, который рассуждает со столь обескураживающей циничностью, ведь от американских и от английских политиков нередко можно услышать подобные вещи. Этих политиков спрашивают: «Зачем же вы провоцируете резню в таком-то регионе, страдания людей, пытки и муки, зачем нужно столько бесцельных жертв, ведь данный регион так далеко от ваших границ, вам никто и ничто не угрожает?», на что политики отвечают: «А это в наших национальных интересах».

Еще и еще раз приходит на ум параллель с испорченным садистом-подростком, который не может осознать низости своих поступков, того подростка, которому ничто не угрожает, кроме его собственной агрессивности: жил бы да развивался, набирался ума, но духовная ущербность не дает ему повзрослеть.

Однако, как мы знаем, американцы, создав «коалицию», ввели военные силы в Афганистан в 2001 году. Это новая война против России, на этот раз «опиумная война», о ней я расскажу в последней главе, хотя и у данной афганской кампании есть несколько разных целей (и ни одна из них, разумеется, не совпадает с официальной задачей). Но афганский вопрос сейчас снова очень актуален и в качестве идеологического орудия, направленного против России. Вы удивлены? Да, тут есть чему удивляться! Афганистан снова у всех на устах, причем американскими специалистами психологической войны производятся весьма любопытные фокусы!