Текст книги "Иностранные войска, созданные Советским Союзом для борьбы с нацизмом. Политика. Дипломатия. Военное строительство. 1941—1945"

Строительство новой венгерской армии началось после 20 января 1945 г. В этот день Временное национальное правительство подписало соглашение о перемирии со странами антигитлеровской коалиции, в ст. 1 которого указывалось, что «правительство Венгрии обязуется содержать и предоставлять такие сухопутные, морские и воздушные силы, которые могут быть определены для службы под общим руководством Союзного (советского) Главнокомандования. При этом Венгрия выставит не менее 8 пехотных дивизий со средствами усиления»[2044]2044
  Освободительная миссия Советских Вооруженных Сил… С. 242–243.


[Закрыть].

Через десять дней после подписания Соглашения о перемирии, 30 января 1945 г. венгерское правительство опубликовало обращение с призывом к венгерскому народу вступать в новую армию. Возраст для мужчин, добровольно вступавших в армию, устанавливался от 18 до 42 лет; возраст женщин, вербовавшихся на оборонные работы, – от 20 до 40 лет. Добровольцы должны были явиться в сельские управы или к городским бургомистрам до 8 февраля 1945 г.[2045]2045
  Михайлик А.Г. Указ. соч. С. 378.


[Закрыть] Местным органам власти предписывалось до 18 февраля направить в министерство обороны списки добровольцев. После получения списков была начата их обработка, которая велась с соблюдением всех бюрократических норм и правил, что затягивало развертывание соединений новой армии[2046]2046
  Шинкарев И.И. Указ. соч. С. 211.


[Закрыть].

4 марта 1945 г. состоялось совещание заместителя председателя Союзной Контрольной Комиссии (СКК) в Венгрии генерал-лейтенанта М.М. Стахурского с премьер-министром Временного правительства, министром обороны и другими членами венгерского правительства. На совещании в том числе обсуждался вопрос о ходе формирования венгерских войск. В связи с экономическими и мобилизационными трудностями в стране было решено в первую очередь сформировать две пехотные дивизии. Дивизии имели одинаковую структуру: три пехотных и один артиллерийский полк, разведывательный и саперный батальоны, батальон связи и зенитно-артиллерийский дивизион. Боевой и численный состав каждой дивизии был следующим: 10 500 человек, 3899 винтовок, 5610 пистолетов-пулеметов, 286 ручных пулеметов, 142 станковых пулемета, 44 миномета, 122 орудия[2047]2047
  Там же. С. 212–213.


[Закрыть].

Для оснащения дивизий венгерскому командованию было передано следующее трофейное вооружение: 24 109 винтовок и карабинов, 1010 пулеметов, 23 50-мм миномета, 103 81-мм миномета, 1 120-мм миномет, 43 75-мм противотанковых орудия Pak 40, 19 105-мм гаубиц leFH 18[2048]2048
  Документальная коллекция НИИВИ ВАГШ ВС РФ. Ф. 203. Оп. 245. Д. 2. Л. 19.


[Закрыть].

На укомплектование дивизий был направлен личный состав упоминавшейся выше 1-й добровольческой венгерской пехотной дивизии, формирование которой не было завершено. На 10 марта 1945 г. в распоряжение министерства обороны венгерского Временного национального правительства поступило 10 476 добровольцев, а всего из лагерей военнопленных ему было передано 21 756 человек[2049]2049
  Венгерские военнопленные в СССР. С. 11, 276.


[Закрыть]. Помимо бывших военнопленных, в дивизии зачислялись добровольцы из числа местного населения, которые обращались в развернутые на освобожденной венгерской территории мобилизационные пункты. Например, только в Эгерский пункт обратилось около 10 тыс. человек[2050]2050
  Шинкарев И.И. Указ. соч. С. 211.


[Закрыть].

В конце апреля 1945 г. 1-я и 6-я пехотные дивизии были направлены на фронт в оперативное подчинение 3-го Украинского фронта, действовавшего в Австрии. 1-я пехотная дивизия вошла в состав 26-й армии и сосредоточилась в 20 км западнее г. Винер-Нойштадт[2051]2051
  Освободительная миссия Советских Вооруженных Сил… С. 254.


[Закрыть]. 6-я пехотная дивизия поступила в распоряжение 27-й армии и развернулась в районе австрийских городов Эдлиц и Хармиш западнее и юго-западнее г. Сомбатхей[2052]2052
  ЦАМО РФ. Ф. 381. Оп. 8378. Д. 573. Л. 84.


[Закрыть]. Первыми из состава 6-й дивизии на фронт прибыли 16-й пехотный полк, 11-й артиллерийский полк и саперный батальон, без боеприпасов и продовольствия, а 50 % личного состава были обмундированы в гражданскую одежду[2053]2053
  Там же. Д. 516. Л. 90–91.


[Закрыть]. Командованию дивизий потребовалось некоторое время на сосредоточение и развертывание дивизий, а также организацию материально-технического обеспечения.

Дивизиям не пришлось участвовать в боевых действиях против немецких войск. После капитуляции нацистской Германии венгерские соединения были привлечены к ликвидации отдельных немецких и нилашистских отрядов, отказавшихся сложить оружие, и во второй половине мая 1945 г. обе дивизии возвратились в Венгрию[2054]2054
  Шинкарев И.И. Указ. соч. С. 215.


[Закрыть]. В боях против вермахта за освобождение своей родины погибли свыше 300 венгерских солдат и офицеров[2055]2055
  Михайлик А.Г. Указ. соч. С. 476.


[Закрыть].

В начале апреля 1945 г. на базе венгерской 24-й пехотной дивизии, перешедшей на сторону Красной армии, началось формирование 5-й пехотной дивизии, завершившееся уже после окончания войны.

Три пехотные дивизии, созданные при помощи Красной армии, стали основой армии новой Венгрии, которая в послевоенные годы была союзником СССР по Организации Варшавского договора.

Поражения германских и венгерских войск на фронтах Великой Отечественной войны привели к снижению боеспособности, разложению венгерской армии и росту численности военнопленных. Работе с венгерскими военнопленными уделяли важное внимание как политуправление УПВИ НКВД СССР, так и венгерские коммунисты-эмигранты, которые стремились сформировать среди пленных массовое антифашистское движение. Согласно планам деятелей Компартии Венгрии, такое движение должно было привести к созданию Венгерского национального комитета и формированию из пленных воинской части. Однако оба проекта не увенчались успехом из-за того, что большинство венгерских военнопленных – особенно старшие и высшие офицеры – сохраняли верность режиму М. Хорти.

Изменению отношения пленных к идее создания добровольческого воинского формирования способствовало ухудшению внутри– и внешнеполитического положения Венгрии. Германская оккупация страны, свержение осенью 1944 г.

М. Хорти и установление фашистского режима Ф. Салаши способствовали росту антигерманских настроений как среди военнослужащих венгерской армии, так и среди военнопленных. Еще одним фактором, способствовавшим развитию добровольческого движения среди пленных, стало освобождение Красной армией значительной части территории Венгрии, что привело к возникновению органов власти, альтернативных салашистским, – в декабре 1944 г. было сформировано Временное национальное правительство.

Все эти факторы способствовали возникновению венгерского добровольческого движения, которое было поддержано советским военно-политическим руководством, инициировавшим в декабре 1944 г. создание 1-й добровольческой венгерской пехотной дивизии.

После подписания 20 января 1945 г. Временным национальным правительством Венгрии перемирия со странами антигитлеровской коалиции задача создания армии для войны с Германией была возложена на венгерское министерство обороны. В его распоряжение были переданы все добровольцы из числа венгерских военнопленных. Советское командование оказывало необходимую организационную и материальную поддержку. В марте 1945 г. было начато формирование двух пехотных дивизий, в состав которых зачислялись не только бывшие пленные, но и добровольцы из числа мирного населения освобожденных венгерских территорий. В отличие от других иностранных вооруженных формирований Красной армии, эти соединения были оснащены трофейным германским вооружением и военной техникой. Завершив развертывание в последние дни войны, они не приняли участия в боевых действиях, но послужили основой для строительства новой, послевоенной венгерской армии.

Вместо заключения
Феномен иностранных войск на территории СССР в годы Великой Отечественной войны

Созданные в СССР в годы Великой Отечественной войны иностранные формирования представляли зарубежные государства в лице признанных Советским Союзом правительств в изгнании или общественно-политических структур. Они формировались не по единому плану, а являлись в значительной мере продуктом конкретно-исторических обстоятельств военно-стратегической обстановки на театрах Второй мировой войны и были непосредственным образом вовлечены и вплетены в международную политику. При этом в каждом случае речь шла о политической и военной импровизации. Подготовка к формированию польских, чехословацких, французских частей началась с первых недель войны, для чего были достигнуты соглашения с национальными правительствами в изгнании, поддерживавшими курс на сопротивление нацизму. Наиболее твердая официальная основа была создана в годы войны для польских и чехословацких воинских частей. Как союзные, изначально формировались и югославские части, правда, эмигрантское правительство Югославии отказалось поддержать это начинание. Однако отсутствие договоренностей с правительством в изгнании было компенсировано признанием воинской части под командованием М. Месича подразделением Народно-освободительной армии Югославии.

Перечисленные выше иностранные формирования имели все атрибуты союзных войск. Их военнослужащие присягали своим правительствам и по окончании войны возвращались на родину. На службе они говорили на родном языке, носили национальную форму военной одежды, подчинялись национальным уставам в отношении внутреннего устройства, быта, несения службы и дисциплины. Эти аспекты учитывались в соответствующих межгосударственных соглашениях, поскольку они выражали и подчеркивали суверенность создававшихся в СССР иностранных войск и соответствующих правительств или политических организаций. Таким образом, всеми средствами подчеркивался союзный и равноправный характер взаимоотношений между Красной армией и иностранными войсками. Польские, чехословацкие, югославские, французские части, сформированные в СССР, не включались в состав Красной армии.

В отношении румынских, болгарских и венгерских частей ситуация была принципиально иной, так как речь шла о странах, находившихся в «нацистском лагере». В этом случае СССР действовал по праву победителя, больше принуждая их к военному сотрудничеству, чем ища взаимовыгодных договоренностей. Все формирования этой категории пришлись на последний период войны – 1944–1945 гг. Румынские войска формировались из числа добровольцев-военнопленных еще в то время, когда Румыния воевала против Советского Союза. После ее выхода из войны против СССР вся румынская армия была немедленно развернута против нацистской Германии и продолжавшей поддерживать Гитлера Венгрии. Просоветские венгерские части появились после создания правительства Б. Миклоша, противостоявшего фашистскому режиму Ф. Салаши. Ожесточенные бои в этот период велись уже на территории самой Венгрии. Наконец, болгарские войска представляли собой фактически «старую» национальную армию, переформированную по требованию советского командования после просоветского государственного переворота в Болгарии и объявления ею войны Германии в сентябре 1944 г.

Организационное строительство иностранных войск в СССР существенно отличалось от аналогичного процесса в Красной армии. В него были вовлечены, как минимум, три ведомства – Наркомат обороны, Наркомат внутренних дел и Наркомат иностранных дел, а также эмигрантские правительства (в том числе в лице посольств и военных миссий), иные национальные общественно-политические структуры (Польский комитет национального освобождения, Национальный комитет освобождения Югославии) и, наконец, представительные организации (комитеты) военнопленных, создававшиеся в лагерях УПВИ (ГУПВИ) НКВД под патронатом советских органов госбезопасности.

Непосредственной организационно-распорядительной работой занимался Генеральный штаб Красной армии. Однако межведомственная координация потребовала создания особого органа, который замыкался непосредственно на Верховного главнокомандующего И.В. Сталина. Таким органом стал Уполномоченный по иностранным формированиям в СССР. Его полномочия распространялись прежде всего на польские, чехословацкие и югославские войска, создававшиеся на территории СССР, хотя могли касаться и формирований других стран. В 1944–1945 гг., переступив государственную границу СССР, Красная армия оказалась в новом политико-правовом поле. Перенос районов комплектования иностранных формирований с территории Советского Союза в сопредельные страны подразумевал плотное взаимодействие с местными властями – причем в каждой стране складывалась уникальная политическая конфигурация. Это потребовало изменений в организации строительства иностранных формирований. К концу войны оно оказалось предельно децентрализованным и частично перешло в руки фронтовых управлений. Должность уполномоченного была упразднена в начале 1945 г.

Наличие множества интересантов неминуемо создало сложную подчиненность иностранных войск, пересечение юрисдикций разных участников, что становилось причиной противоречий и коллизий, а также усиливавшейся по мере приближения окончания войны борьбы политических сил, представлявших восточно– и южноевропейские государства. Ситуацию сглаживала достаточно взвешенная позиция СССР, который, преследуя собственные интересы, стремился сгладить политические проблемы и противоречия, возникавшие вокруг и внутри иностранных формирований.

Важную роль в создании иностранных воинских формирований на территории СССР в годы Великой Отечественной войны сыграли Исполком Коминтерна (ИККИ) и Всеславянский антифашистский комитет (ВСАК). Их деятельность включала подготовительную пропагандистскую работу, направленную на мотивацию к переходу военнослужащих вражеских армий на советскую сторону и к вступлению военнопленных в ряды иностранных воинских частей, созданных в СССР. Эти организации также принимали непосредственное участие в создании воинских частей, подборе для них кадров коммунистов и их дальнейшем политико-пропагандистском обслуживании. Работа ИККИ и ВСАК осуществлялась на единой идеологической платформе, соответствовавшей установкам советской внешней политики. Роспуск Коминтерна в 1943 г. в этом отношении ничего не изменил – его работу в части идеологического обслуживания иностранных формирований продолжили выполнять зарубежные бюро соответствующих компартий и Отдел международной информации ЦК ВКП(б), принявший на себя основные функции Коминтерна.

Сферы деятельности Исполкома Коминтерна и Всеславянского комитета имели некоторые различия: охват работы первого затрагивал представителей всех национальностей, тогда как работа второго была направлена только на поляков, чехов, словаков, народы Югославии и другие славянские этносы (в пропаганде, направленной на них, активно продвигался общеславянский нарратив, не свойственный традиционной большевистской риторике). ИККИ был намного глубже вовлечен в работу с военнопленными.

ИККИ и ВСАК активно продвигали среди своих целевых групп идеи национального возрождения и освобождения из-под гнета германского нацизма. В отношении военнослужащих румынских, венгерских и французских формирований использовался также мотив свержения коллаборационистских правительств. Во всех случаях патриотические лозунги, безусловно, превалировали как во внутренней воспитательной работе, так и во внешнем позиционировании иностранных войск. Более того, идя навстречу национальным и воинским традициям восточноевропейских стран, советские власти допускали религиозное окормление иностранных войск. Просоветское политическое воздействие на иностранные формирования происходило в основном опосредованно, через деятельность заграничных бюро соответствующих компартий, которые стали «политическим мостом» между СССР и иностранными войсками. Прямолинейной коммунистической пропаганды, подобно тому, как это было в войсках Красной армии, в иностранных войсках не вели, поскольку она не находила твердой почвы среди военнослужащих.

Не будет преувеличением сказать, что политические мотивы в строительстве и боевом применении иностранных войск нередко перевешивали собственно военные. Отсюда исходило обоюдное стремление и советской, и иностранной стороны «поберечь» воинские части до вступления на территорию родного государства. Мотив «демонстрации флага» присутствовал всегда и был одинаково важен как для советской стороны, так и для политических сил, вступивших с Советским Союзом в военно-политическое сотрудничество. Совместная вооруженная борьба с нацизмом как ничто лучше легитимировала политические силы, находившиеся в уязвимой позиции изгнанников. Это делало их крайне заинтересованными в сотрудничестве с Советским Союзом и создании «своих» воинских частей под патронатом могущественной державы. И чем ближе и очевиднее было окончание войны, тем больше было их желание стать на сторону победителя, хотя бы символически поучаствовать в общей победе. Например, в марте 1944 г. норвежская сторона сама предложила СССР отправить на советско-германский фронт хотя бы один батальон своих войск, причем не возражала против того, чтобы он использовался на любом участке фронта.

При этом было бы грубой ошибкой воспринимать союзные СССР левые силы и опекаемые ими воинские части безответными реципиентами «непреклонной воли» советского руководства. Они выступали в роли просителей, однако очень быстро советская сторона оказалась вовлеченной в их внутренние политические столкновения, споры и дрязги. Вполне осознавая свою нужность для формирования советского внешнеполитического курса, восточноевропейские политики и военные без особого труда добивались выделения любых материальных ресурсов для своих войск.

Для Советского Союза миссия иностранных войск была важна не менее, чем для эмигрантских правительств. Прямая военная помощь восточноевропейским союзникам давала возможность в дальнейшем участвовать в их послевоенном устройстве и международном позиционировании. Ввиду скорого победного окончания войны советское руководство видело в иностранных войсках мощный военно-политический инструмент для послевоенного переустройства Восточной Европы. Он должен был способствовать образованию дружественных Советскому Союзу политических режимов, формированию позитивного образа Красной армии и советской власти в глазах местного населения, а также легитимации зарубежного похода Красной армии и придания ему освободительного характера. Иностранные войска вступали на территорию своих стран в числе первых и далее участвовали в освобождении их от немецко-фашистских войск плечом к плечу с войсками Красной армии. Это несло местному населению мощный политический посыл: оно воочию получало доказательства дружеского расположения СССР и Красной армии – тем более что опасения по поводу «красной» угрозы в некоторых странах Восточной Европы были не меньше, чем в отношении угрозы «коричневой».

Создание иностранных войск на территории Советского Союза было туго вплетено в большую международную политику ведущих держав антигитлеровской коалиции. Это касалось и непосредственных соседей Советского Союза, и стран, с которыми он не имел общих границ: возможность ведения совместной вооруженной борьбы против нацизма несла важнейший политический посыл. Например, истребительный авиационный полк «Нормандия» представлял «Сражающуюся Францию» лучше любых дипломатов.

Советский Союз старался выстраивать двусторонние отношения с представителями оккупированных стран по поводу воинских фомирований. Вмешательство партнеров по антигитлеровской коалиции – США и Великобритании (особенно последней) – неизбежно осложняло процесс строительства иностранных войск в СССР и даже способствовало его краху, как это было с польскими войсками В. Андерса в 1942 г. Великобритания, исторически сама охотно пользовавшася услугами всевозможных «экспедиционных корпусов», весьма ревниво относилась к аналогичным попыткам Советского Союза. Кроме истории с армией Андерса следует упомянуть о том, что Великобритания прямо воспрепятствовала появлению на советско-германском фронте сухопутных сил «Сражающейся Франции» генерала Ш. де Голля.

В процессе создания иностранных войск представлял сложность «идеологический момент» – фактически на территории СССР формировались войска «буржуазных» государств, многие из которых до войны были весьма недружественно настроены по отношению к Советскому Союзу. На успешность формирований, безусловно, оказывал влияние и исторический контекст взаимоотношений между СССР и новыми союзниками. Как часто бывает, наиболее сложно отношения складываются с ближайшим соседом, с которым нередки территориальные споры. Не случайно тяжелее всего шло строительство польских войск.

Что касается воинских частей из представителей стран – участниц германской агрессии против Советского Союза, то и здесь присутствовал учет «политических моментов». Например, выбор румынских пленных для создания воинских формирований при наличии множества других попавших в советский плен военнослужащих вражеских армий (например, итальянских и венгерских) был обусловлен острым антагонизмом между румынами и немцами, который и был умело использован властями СССР в военно-политических целях. Впрочем, идеологическую заряженность военнопленных не стоит переоценивать: большинство из них стремилось любой ценой избавиться от тягот плена, реализуя, таким образом, индивидуальные стратегии выживания. Однако и вовсе сбрасывать со счетов идеолого-политическую мотивацию нельзя. Очевидно, что серьезных попыток рекрутировать пленных немцев в антифашистские воинские части не предпринималось именно из-за их крайне низкой восприимчивости к советской пропаганде, убежденности в нацистских воззрениях, что сделало бы такие части ненадежными на фронте.

В любом случае в процессе формирования всех иностранных войск присутствовали взаимные опасения и недоверие. В связи с этим власти СССР делали ставку на политически лояльных командиров – желательно коммунистов или членов национальных партий социалистического толка, – а также проводили тщательный негласный отбор и фильтрацию (по анкетным и агентурным данным) кандидатов на командно-начальствующие должности. Интернационально-коммунистический контент в пропаганде хотя и не педалировался, но продвигался при всякой возможности.

При высокой политической ценности иностранных формирований и, казалось бы, единстве взглядов советской стороны и их иностранных партнеров широкому строительству – в частности, чехословацких и югославских воинских частей – объективно препятствовало незначительное число лиц необходимых национальностей и гражданства на территории СССР. Приток военнопленных в первые полтора года войны был мизерным, а иных источников не имелось. Исключение составляли поляки, депортированные в Советский Союз накануне войны, однако и их контингент существенно сократился с уходом к осени 1942 г. с территории СССР армии В. Андерса. Поэтому укомплектование частей растягивалось на долгие месяцы (например, первый чехословацкий батальон комплектовался до штата почти весь 1942 г.). Создание новых, более высоких по рангу частей (соединений) было подчинено изысканию новых мобилизационных контингентов; рост формирований – например, чехословацких – происходил рывками. Такая ситуация сохранялась до начала 1944 г., когда сложились два благоприятных фактора: с одной стороны, резко возрос поток военнопленных вермахта и стран-сателлитов, а с другой – освобождение западных регионов СССР облегчило задачу подбора лиц нужных национальностей.

Сдерживающим фактором для организационного развития иностранных воинских формирований, как правило, служили не предметы снабжения, а люди нужной национальности или гражданства. Из-за проблем с комплектованием происходило смягчение требований к политическо-гражданским и этноязыковым характеристикам новобранцев иностранных частей. Хотя в них предпочтительно направлялись иностранные граждане, часто – в связи с нехваткой пригодного для военной службы контингента иностранных граждан – личный состав «разбавлялся», и порой весьма обильно, советскими гражданами, имевшими ту или иную связь с соответствующей страной (например, польские части – советскими поляками, западными украинцами и белорусами; чехословацкие – волынскими чехами). Ряды военных специалистов (танкистов, авиаторов, разведчиков, саперов, связистов и т. п.), а также командного и политического состава усиливались советскими военнослужащими, главным образом из числа представителей восточнославянских и иных советских этносов. Это происходило как в связи с нехваткой таковых среди иностранцев, так и из соображений политического контроля. Соотношение между перечисленными группами личного состава в иностранных формированиях зависело от конкретных обстоятельств создания той или иной части, но в целом ни одно из них не являлось в полном смысле слова «иностранным».

Нередко из состава Красной армии иностранным войскам (польским, югославским и др.) передавались готовые воинские части и даже целые соединения (бригады, дивизии, корпуса). Это относилось к технически сложным родам войск. Авиационная дивизия, танковая бригада или иная воинская часть Красной армии перенумеровывалась и вместе со всем личным составом и материальной частью поступала в распоряжение иностранного командования. При этом советские военнослужащие не принимали иностранного гражданства, не давали присяги другой стране и оставались в кадре Красной армии. Затем советский личный состав постепенно заменялся соответствующими иностранными военнослужащими по мере подготовки специалистов иностранных армий. Эта подготовка также велась за счет Советского Союза.

Возникнув в первые месяцы войны, иностранные формирования достигли пика своего развития в ее заключительный период – 1944–1945 гг., сопровождая Красную армию в ее победном марше по Восточной Европе. К концу войны строительство иностранных войск, территория комплектования которых постепенно перемещалась в восточноевропейские страны, достигло наибольшего размаха. Дело комплектования постепенно передавалось в руки национальных властей и национального командования, которые, организуя с помощью советских военных властей органы местного военного управления, развертывали мобилизационные призывы на освобожденных территориях.

Если подвести количественные итоги строительства иностранных формирований на территории Советского Союза, то к концу войны их численность и списочный состав достигли солидных значений, составив в общей сложности 33 пехотные и горно-стрелковые, 4 кавалерийские, 2 зенитно-артиллерийские и 1 артиллерийскую дивизию, 17 бригад, 26 отдельных полков, а также 14 авиационных дивизий и 4 авиационных полка различных типов[2056]2056
  Боевой и численный состав иностранных военных формирований… С. 15–16.


[Закрыть].

Списочная численность иностранных формирований по состоянию на 1 мая 1945 г. составила 561 348 человек. Штатная численность наиболее многочисленных из иностранных войск, созданных при поддержке СССР – польских, – достигла огромного значения – 446,2 тыс. человек, а списочная – 304 тыс. человек[2057]2057
  ЦАМО РФ. Ф. 15а. Оп. 1917. Д. 7. Л. 1—95.


[Закрыть]. Для сравнения: списочная численность Красной армии к этому времени приближалась к 12 млн человек, из которых менее половины состояли в действующей армии.

Материальное обеспечение иностранных войск до конца войны полностью оставалось за советской стороной. К концу войны на их вооружении состояло 8129 орудий, 279 танков и 200 самоходных артиллерийских установок, 1118 боевых самолетов[2058]2058
  Боевой и численный состав иностранных военных формирований… С. 17.


[Закрыть]. Всего же по линии центральных довольствующих органов НКО СССР в иностранные войска было передано: орудий и минометов всех калибров – 16 502, танков и САУ – 1124, самолетов – 2346, автомобилей всех типов – 13 444[2059]2059
  Шинкарев И.И. Указ. соч. С. 249.


[Закрыть]. Следует отметить, что в большинстве случаев иностранным войскам передавались новейшие советские вооружения и техника, а также техника (прежде всего автотранспорт), поставляемые по ленд-лизу западными союзниками. Для иностранных войск из числа бывших противников (румын, венгров, болгар) практиковалась передача трофейного оружия. На содержание войск Польши, Югославии, Чехословакии, Румынии, Болгарии и Венгрии за годы войны было израсходовано около 3 млрд руб.[2060]2060
  Там же.


[Закрыть]

Главным потребителем материальных ресурсов Советского Союза стала польская армия, далеко обошедшая в этом отношении все остальные иностранные формирования, вместе взятые. Войску польскому за все годы войны было передано 700 тыс. винтовок из 959,9 тыс. переданных всем иностранным формированиям; 3543 орудия из 5155; 1200 самолетов из 2346; 1000 танков и САУ из 1124 и т. д.[2061]2061
  Там же. С. 284–286.


[Закрыть] В денежном выражении стоимость материального довольствия всех видов (вооружение, техника, вещевое имущество, продовольствие и фураж и т. д.) для Польши составила 1894,4 млн руб., в то время как все остальные иностранные формирования получили имущества на сумму 932,1 млн руб.[2062]2062
  Там же. С. 289–290.


[Закрыть]

На втором месте по размаху снабжения (410 млн руб.[2063]2063
  РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1374. Л. 35.


[Закрыть]) находилась Югославия. Несмотря на удаленность ее территории от границ СССР, помощь Югославии была настолько масштабной, что ее размеры даже приходилось скрывать. В ноябре 1944 г. В.М. Молотов выразил обеспокоенность, что публикации о советской помощи югославам «вызывают большие требования о помощи… другим сочувствующим нам странам – Чехословакии, Франции, Болгарии и создают недовольство в этих странах», тогда как «у нас нет столько продовольствия, авиации и другого вооружения, чтобы оказывать такую же помощь Чехословакии, Болгарии, Франции, какую мы оказываем Югославии»[2064]2064
  РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1372. Л. 145.


[Закрыть]. Все эти расходы были возмещены странами Восточной и Южной Европы в послевоенное время лишь в незначительной степени.

Стоимость довольствия, отпущенного войскам иностранных государств по состоянию на 1 мая 1945 г., в млн руб.[2065]2065
  Шинкарев И.И. Указ. соч. С. 289–290.


[Закрыть]

Для Советского Союза выделение весьма значительных материальных и кадровых ресурсов на строительство и содержание иностранных формирований имело не только очевидные политические резоны, о которых сказано выше. Нельзя недооценивать и чисто военный аспект усилий иностранных формирований, значение которых к концу войны только росло. Если принять во внимание то обстоятельство, что в конце войны ресурсы советских граждан военнообязанных возрастов были в значительной степени исчерпаны и стрелковые дивизии Красной армии хронически содержались в большом некомплекте (чаще всего – менее 50 % от штатной численности), то использование свежих иностранных формирований (а большинство из них впервые вводились в бой в 1944–1945 гг.) стало важным подспорьем для Красной армии на завершающем этапе войны. И если со странами-союзницами (Польшей, Чехословакией, Югославией) обходились деликатно, используя их главным образом по назначению (для освобождения территории соответствующих стран), то армии сдающихся на милость победителю недавних противников (Румыния, Болгария, Венгрия) понуждали немедленно повернуть оружие против гитлеровской Германии.

На заключительном этапе войны иностранные войска многократно усилили свое участие в боевых действиях, чем деятельно помогли Красной армии. Они придавались советским фронтам или занимали самостоятельные участки фронта, участвуя в таких важных операциях, как Киевская, Ясско-Кишиневская, Дебреценская, Белградская, Висло-Одерская, Будапештская, Берлинская, Пражская и др.