Текст книги "Виток клубка"

20

Шанта занимался каждый день. Теперь он сам составлял себе расписание занятий, их виды, режим… Без гуру было и легко и тяжело одновременно. Вначале легко, потому что создавалась иллюзия свободы и бесконтрольности, а потом – тяжело, потому что Шанта стал лениться, с каждым днем упрощая режим…

В глазах жителей деревни Шанта был полноправным наследником Муни, и отношение к молодому йогу было соответствующим. Люди были уверены, что как горшечник передает свое искусство сыну, так и искусство йоги полностью перешло от Муни к Шанте. Деревенские жители стали частенько появляться в ашраме. Шанта не внушал такого священного страха, как Муни, поэтому миряне без зазрения совести приходили к Шанте со своими проблемами, приносили подарки и пожертвования. Вначале Шанте это нравилось, потому что многочисленные визиты отвлекали его от постоянных тоскливых мыслей о гуру.

Первое время Шанта ходил к свинарю пару раз в неделю, а потом стал приходить каждый день, наблюдая как лучшая свиноматка все толстеет.

От внимания жителей деревни не ускользнула странная дружба молодого йога и низкорожденного. Слухи, один интереснее другого, ходили из дома в дом, пока один из брахманов не решился спросить у Шанты прямо.

Шанта ответил практически честно. Что Муни завещал ему провести жертвоприношение.

Такой ответ удовлетворил всех, кроме брахманов деревни. Они еще долго собирались вместе, качали головами и пытались вспомнить, что это за жертвоприношение, в котором используется столь нечистое животное…

Поток людей к ашраму Шанты все увеличивался. Прослышав о благосклонности нового мудреца, люди стали приезжать и из соседних деревень.

Шанта все чаще ловил себя на мысли, что все это уже когда-то с ним было, и теперь не мог дождаться рождения своего гуру.

Шанта не думал о том, что ему предстоит сделать. Никогда в жизни Шанта не причинил боли ни одному живому существу, и он просто боялся осознать, что ему придется убить маленького поросенка. Причем не просто поросенка, а собственного гуру в теле поросенка! У Шанты начинала кружиться голова, как только он пытался думать на эту тему! Поэтому он не думал, рассчитывая, что когда наступит время, все произойдет как-то само собой, без его, Шанты, участия. Ведь уже было так, что руки Шанты становились отдельным существом… Иначе, как они могли зажечь костер, на котором сидело тело его гуру?..

Свинарь сказал, что матка опоросится со дня на день, и Шанта переселился на ферму. Ночь он проводил в лесу, каждую минуту ожидая долгожданной вести. А день проводил рядом со свинарником, боясь пропустить момент. Ведь гуру четко завещал обезглавить его сразу же после рождения.

Вечером Шанта уходил в лес и делал алтарь, неумело орудуя топором. Муни не мог родиться вечером, в неблагоприятное время, и Шанта использовал сумеречное время суток для последних приготовлений. Он загодя сходил в деревню, попросив у брахманов большой серебряный нож для жертвоприношений, уточнил детали… Никто не знал, как правильно приносить в жертву свинью, поэтому Шанта выслушал подробности жертвоприношения козла, как наиболее близкого к свинье животного. Придя в полное отчаяние от многочисленных советов и тонкостей, Шанта решил просто выполнить указание гуру, больше ничем не озадачиваясь. Он подготовил неподалеку от фермы простой алтарь из широкой ровной деревянной чурки, припрятал серебряный нож и на этом закончил приготовления к странному жертвоприношению.

Теперь оставалось только ждать. И Шанта даже ночи стал проводить на ферме, рядом со свинарником. Счастливая роженица уже давно не ходила по двору, а лежала в специально выделенном для нее углу на чистой соломе. Она была неимоверно толстая и довольная. Шанте казалось, что свинья просто непрерывно улыбается!

– Завтра, наверное, – сказал свинарь Шанте, глядя на тяжело дышащую «лучшую свиноматку». – Или даже сегодня ночью…

Шанта уже привык к таким предсказаниям, поэтому только вздохнул и приготовился к еще одной бессонной ночи.

Но на этот раз предсказание сбылось!

Как только солнце появилось на горизонте, в свинарнике послышалось хрюканье, а потом разноголосый визг. Из дома выбежал заспанный свинарь. Очнувшись от полусна, Шанта почувствовал, как у него холодеет внутри…

– Ну?! – крикнул он из-за двери свинарника, не в силах сделать и шага.

– Есть! – раздался счастливый голос свинаря. – Одиннадцать!

Шанта ворвался в свинарник и пробежал взглядом по кучке пищащих комочков.

– Выбирайте, молодой господин! – непонятно чем гордясь, сказал свинарь и улыбнулся от уха до уха.

Шанта был слишком взволнован, чтобы разглядывать каждого поросенка, поэтому он просто сказал:

– Дай мне всех, у кого черное пятно на голове!

– Черное пятно? – удивился свинарь. – У моих свиней не бывает черных… Ой!..

– Есть поросята с черным пятном? – переспросил Шанта, не слыша собственного голоса.

– Только один, – свинарь показал Шанте маленького поросенка. Свинарь вытер его чистой тряпкой, положил в заранее приготовленный шелковый платок и протянул сверток Шанте.

– Все благословения твоему роду! – выкрикнул Шанта, выбегая с фермы. Он торопился к алтарю. Благо было совсем недалеко.

– Гуру сказал, чтобы сразу. Чтобы как можно скорее! – бормотал про себя Шанта. Вот и украшенная деревянная чурка.

Шанта, не переводя дыхания после бега, сбрызнул место жертвоприношения приготовленной водой из Ганги, достал из укромного места серебряный нож, положил сверток с поросенком на алтарь и осторожно развернул материю.

На шелковом платке лежал очаровательный белый поросенок с большим черным пятном на голове.

Шанта сжал в правой руке рукоять большого ритуального ножа. Осталось только размахнуться и опустить руку. И завершится еще один виток бесконечного клубка кармы…

– Мы скоро встретимся, учитель!.. – сказал Шанта и занес серебряный нож…

1999—2004