Текст книги "Белый лебедь на черной реке. Мифы финно-угорских народов"

Не собирался Ахти прощать жителям Похъёлы причиненное ему зло; душа беспокойного островитянина страстно жаждала мести. Но клятва не воевать десять лет, данная Лемминкяйненом матери перед поездкой, связывала ему руки точно путы. После недолгих колебаний Ахти все-таки решил выступить в поход. Понимая, что в одиночку ему не справиться с многочисленной армией Похъёлы, Лемминкяйнен стал искать союзников. Вспомнил Ахти о своем друге Тиэре. Отговаривали родные недавно женившегося и с головой ушедшего в хозяйство Тиэру от участия в авантюрах его непутевого друга, но воспоминания о прежних совместных подвигах снова зажгли в сердце Тиэры боевой дух: потряс он от избытка чувств копьем и далеко бросил его, показывая, что не утратил прежней силы и воинской сноровки.

Как змея между колосьев, скользила по морским волнам лодка Ахти и Тиэры, неумолимо влекла друзей навстречу превратностям войны. Благодаря ведовству хозяйка Похъёлы заранее знала о намерениях Лемминкяйнена. Заклинала она мороз сковать море льдом, до смерти застудить калевальца по дороге. Схватил Лемминкяйнен мороз руками, грозит бросить его в огонь, велит оставить себя в покое. Испугался мороз, запросил пощады. Оставив лодку во льду, Лемминкяйнен с Тиэрой по поверхности замерзшего моря пешком добрались до Голодного мыса, где стояла бедная деревушка. Нечем было ее жителям накормить уставших путников. Проклял Лемминкяйнен деревню, голодные пошли они с Тиэрой дальше. Заблудились калевальцы в незнакомой местности на лютом морозе, уже потеряли они надежду на спасение. Не осталось Лемминкяйнену с Тиэрой ничего иного, как повернуть обратно.

Жили три брата, которых судьба раскидала по свету. Один оказался в России и стал торговцем, другой, по имени Калерво, попал к карелам, третий – его звали Унтамо – остался дома, в Калевале. Не по-братски поступил Унтамо с Калерво: поставил он свои сети в затонах, принадлежавших Калерво. Взял Калерво всю рыбу из сетей себе; лютой злобой преисполнился на него за это Унтамо. Сошлись два брата в жестокой сече: бьются день, бьются другой, ни один не может одолеть противника. После нее уже Калерво нанес обиду брату: посеял овес на поле Унтамо, а его собака съела овцу Унтамо, которая полакомилась всходами. Собрав большую рать, снова пошел Унтамо войной на Калерво, перебил весь его род, сровнял с землей жилище. Лишь одна беременная женщина осталась в живых из всей многочисленной семьи Калерво; захватчики сделали ее своей служанкой. Вскоре у нее родился сын, названный Куллерво. «Мститель родился», – со злобой произнес Унтамо. На третий день мальчик самостоятельно выполз из люльки, разломал ее надвое и разорвал свои пеленки. По всему выходило, что растет у служанки будущий могучий воин. Когда Куллерво подрос, им завладела мысль отомстить Унтамо за убийство своей семьи. Понял Унтамо, чтó на уме у отрока, и решил избавиться от Куллерво. Посадили мальчика в бочку и бросили в море. Но мальчик выбрался из бочки и, усевшись на нее верхом, стал ловить удочкой рыбу. Снова стал ломать голову Унтамо: как избавиться от опасного мальчишки? Велел он развести костер и бросить в него ребенка. Когда костер догорел, все в изумлении увидели, что Куллерво, живой и невредимый, сидит в золе и даже разгребает угли кочергой, увеличивая затухающее пламя. Не на шутку рассердился Унтамо, повесил ребенка на дубе. На третий день послал он слугу посмотреть на тело Куллерво, а тот ему докладывает: «Жив Куллерво, как ни в чем не бывало вырезает на коре рисунки, воинов с мечами». Поняв, что мальчик неуязвим для него, отказался Унтамо от попыток убить Куллерво, решил воспитывать его как своего раба. Поручил он ему нянчить младенца, но Куллерво замучил ребенка и сжег его колыбель. Тогда отправил его Унтамо в лес рубить деревья. Одним ударом валил Куллерво крепкие стволы, но наложил заклятие: никогда ничего не вырастет больше там, где он прошелся своим топором. Видит Унтамо, что и в качестве дровосека Куллерво принесет ему немного пользы, поручил ему сплести плетень. Из огромных деревьев сделал Куллерво плетень, но он был сплошной, без ворот. После этого Куллерво молотил рожь: в пыль превратил он зерна, в труху истрепал солому. Потерял Унтамо терпение и продал Куллерво Ильмаринену за пару старых котлов да несколько негодных крюков, кос и мотыг.

У нового хозяина Куллерво тоже пришлось несладко. Невзлюбила его жена Ильмаринена – недаром ведь была она дочерью злобной старухи Лоухи – и неустанно старалась ему досадить. Испекла хозяйка хлеб, внутрь которого положила камень, и дала его Куллерво, отправлявшемуся пасти стада Ильмаринена. Стал Куллерво резать хлеб и сломал нож. Огорчился юноша: ведь этот нож был для него единственной памятью об отце. Жгучая ненависть к хозяйке запылала в его душе. Отдал Куллерво стадо на съедение волкам и медведям, а лесных хищников вместо коров погнал домой. Вышла жена Ильмаринена для вечерней дойки, и разорвали ее дикие звери.

Отомстив хозяйке за злую насмешку, спешит Куллерво покинуть дом, пока не вернулся Ильмаринен. Весело напевая, бодро шагает Куллерво по новой пашне, земля под ногами гулко откликается на его злорадное веселье. Но с наступлением ночи радости у него заметно поубавилось. Сел Куллерво на землю и тяжело задумался: горестные мысли о своем сиротстве лезут ему в голову. Почему Укко судил ему такую злую долю? А ведь тот, кто виновен в его несчастье, убийца его родных жив и благоденствует! Мысль о мести Унтамо полностью завладела юношей.

Продолжив наутро свой путь, Куллерво повстречал старуху, одетую в синее платье. Она обратилась к нему по имени и спросила, куда он идет. Юноша поделился со старой женщиной своими замыслами.

– Нет, Куллерво, – покачала головой старуха, – родители твои живы. В лапландской земле живут они, там, где пруды богаты рыбой.

Бешено заколотилось у Куллерво сердце. Как он хотел бы, чтобы эти слова оказались правдой! Но все еще не может поверить своему счастью бедный сирота, привыкший получать от судьбы одни удары.

– Как же пройти туда, бабушка? – спросил он с ноткой недоверия в голосе.

– Дорогу туда найти нетрудно. Иди сначала лесом, затем вдоль берега реки, на третий день поверни на север. Обогни гору, которая встретится тебе на пути, и выйдешь к реке. Идя вдоль ее русла, окажешься на мысе у трех речных порогов. Там стоит рыбачья хижина; в ней и живут твои отец и мать с двумя твоими сестрами.

Поблагодарил Куллерво старую женщину и отправился указанной ею дорогой. Когда он вошел в хижину, ее обитатели, не догадываясь о том, кто он, принялись расспрашивать, откуда он и куда держит путь. Назвал себя Куллерво. Обняла его мать, ласкает, не может наглядеться, но, несмотря на радость, затаенная печаль видна в ее глазах.

– Двоих детей я потеряла, двоих старших: сына и дочку, – проговорила мать. – Вот теперь сыночек возвратился, а от дочери по-прежнему никаких вестей.

– Что же случилось с сестрой? – спросил Куллерво.

Мать рассказала, что ее дочь пропала, когда пошла в лес по ягоды. Целую неделю искала ее мать, громко звала с вершины высокого холма. Но ответили ей горы и дубравы: «Не зови свою дочь, никогда не вернется она в родительский дом».

Куллерво стал жить с родными. Изо всех сил он старался облегчить их нелегкое существование, но толку от него было немного: ведь никто раньше не занимался его воспитанием, не позаботился о том, чтобы обучить юношу какому-нибудь ремеслу. Стал он ставить невод для ловли рыбы, да не знает, с какой силой надо его тянуть. Приналег Куллерво всей своей молодецкой мощью и сломал лодку. Начал гнать рыбу в невод и так энергично заколотил по воде, что рыба превратилась в кашу, а невод в паклю. Видит отец, что от работы Куллерво одни убытки, и послал его заплатить подать. На обратном пути повстречалась Куллерво прекрасная златокудрая девушка. Остановил Куллерво сани, приглашает ее ехать вместе с ним. Трижды девушка грубо оказала ему. Наконец, рассердившись, Куллерво схватил ее и силой швырнул в свои сани. Вырывается девушка, сыплет угрозами. Тогда Куллерво стал действовать лаской: одной рукой он сует ей золотые и серебряные монеты, красивую одежду, а другой обнимает девушку, гладит ее упругую грудь. К утру капризная красавица, сменив гнев на милость, уже нежно ворковала с Куллерво. Вдруг у юноши потемнело в глазах и он, шатаясь, вышел из саней, оглушенный и раздавленный черным, непоправимым несчастьем, внезапно рухнувшим на него в тот самый миг, когда он чувствовал себя на верху блаженства: из рассказа девушки о себе Куллерво понял, что она его пропавшая сестра. Вне себя от горя, мчится юноша к матери, в исступлении корит ее за то, что она не убила его сразу же после рождения. Не находит всепрощающее материнское сердце упрека и осуждения для сына, так сильно настрадавшегося в жизни, советует мать ему скрыться, найти спокойное убежище, в котором Куллерво мог бы залечить свои душевные раны.

– Лучше погибнуть на поле боя как храбрец, чем всю жизнь скрываться, – твердо молвил Куллерво. – Жив еще проклятый Унтамо, истинный виновник всех наших бед! Теперь-то он заплатит за все!

Не вняв уговорам матери, пытавшейся его остановить, Куллерво нежно простился с родными и отправился прямо к дому Унтамо. По пути до него доходили печальные вести о том, что все родственники умерли один за другим после его ухода, но ничто не могло поколебать решимость юного мстителя и заставить его повернуть назад. Призвав на помощь бога Укко, Куллерво храбро вступил в бой и в одиночку истребил весь род ненавистного Унтамо, оставив после себя лишь пепел и остовы печей на месте их жилищ да рябину у забора.

Утолив жажду мести, Куллерво вернулся в опустевшую хижину у реки. Горько заплакал юноша, что остался он один на свете и не знает, как жить ему дальше; зовет Куллерво умершую мать, просит у нее совета и утешения. Ответила мать сыну из могилы и велела ему взять их черного пса и идти просить подаяния у дочерей лесного царя.

Отправился Куллерво в путь. Вдруг он почувствовал, как цепенеют его ноги, отказываясь идти дальше, а глаза застилает туман: юноша узнал место, где он недавно, сам того не ведая, обесчестил родную сестру. Нестерпимая боль пронзила сердце Куллерво, немил стал ему белый свет и сама жизнь; не в силах он совладать со своим горем. Медленно достал Куллерво меч, повертел его в руках.

– Ну что, хочешь отведать крови грешника? – спросил он с горькой насмешкой.

– Отчего же не отведать для разнообразия? – цинично ответил меч. – Я ведь все больше кровью невинных питаюсь.

Глубоко вдохнул Куллерво и, обхватив рукоять меча обеими руками, вонзил острие себе в грудь.

Узнав о трагической смерти Куллерво, предостерег Вяйнямёйнен народ от того, чтобы позволять глупым людям воспитывать детей.

Когда Ильмаринен увидел растерзанное тело жены, сердце его стало чернее угля. Не стучит больше в кузнице его молот, дни и ночи напролет льет слезы великий мастер. Несколько месяцев не мог Ильмаринен справиться со своим горем. Наконец у него созрел замысел дерзкий и небывалый, который могло породить только глубочайшее горе. Добыл Ильмаринен в море золота и серебра, пережег на уголь целую гору дров и свез все это в свою кузницу. Велел он рабам посильнее раздувать мехи и неистово принялся за работу. Забыв о сне и еде, стучит Ильмаринен молотом по наковальне, но гримаса неудовольствия искажает его лицо всякий раз, когда он склоняет его над горнилом. Вот из горнила выбежала овечка с золотой, серебряной и медной шерстью, от которой не могут отвести глаз стоящие у мехов рабы; вот жеребец с золотой гривой и серебряной головой подбежал к мехам, грациозно бьет в земляной пол копытом. Недоволен Ильмаринен: всё не то, и этого обратно в огонь! Наконец из огня показалась неземной красоты дева с золотыми волосами, серебряной головой и чудесным стройным станом. Так похожа была она на живую женщину, что всем стало жутко. Не смутился лишь сам Ильмаринен. Стал он бить молотом по изваянию: выковал ей ноги, руки, уши, рот, глаза, но безжизненно неподвижен металлический истукан. Отнес Ильмаринен статую в свою спальне, положил на кровать, а сам выкупался в бане и лег рядом. Но лишь холодом веет на него от бездушного болвана. «На что мне такая? – думает Ильмаринен. – Подарю-ка я ее лучше Вяйнямёйнену. Будет у него подруга». Повез кузнец статую к вещему певцу.

– Это что еще за чудище? – удивленно спросил Вяйнямёйнен, увидев необычный подарок. – Зачем ты ее привез?

– Жену вот тебе сделал, – смущенно пояснил Ильмаринен, который уже стал сожалеть о своей затее.

– Сделай лучше из нее что-нибудь полезное или отвези к немцам или венецианцам: они охочи до всяких диковинок, – посоветовал ему Вяйнямёйнен. – А мы люди простые, не в наших обычаях брать себе золотых жен.

Дал Вяйнямёйнен завет народу, чтобы никогда он не склонялся перед истуканами, сделанными из золота, не позволял ослепить себя его холодным, мертвенным блеском.

Убедившись в том, что единственная возможность иметь семью – это жениться на настоящей, живой женщине, Ильмаринен снова засобирался в дорогу, во второй раз задумал он попытать счастья в сватовстве к дочери старой Лоухи. Но теперь прием, который оказала ему хозяйка Похъёлы, был далеко не таким любезным, как прежде. Горько укоряла Ильмаринена Лоухи за смерть дочери, наотрез отказалась выдать за него еще и младшую; скорее она бросит ее в водопад на съедение рыбам. Опустил Ильмаринен голову под грузом справедливых обвинений, но надежды не потерял; попытался поговорить с самой девушкой. Еще больший град брани обрушился на него. Рассердился Ильмаринен, схватил девушку в охапку и бросился с ней к саням. Так же, как когда-то сестра Куллерво, умоляет девушка отпустить ее, грозит разбить похитителю сани, обернуться рыбой, превратиться в жаворонка.

– Ничего, – хладнокровно отвечает Ильмаринен, которого не проймешь женскими слезами. – Сани у меня из железа, и я сам могу обернуться хоть щукой, хоть орлом, так что от меня не уйдешь.

– Лучше бы мне жить с зайцем, лисом, волком – все равно с кем, лишь бы не с тобой, ненавистный! – сквозь слезы говорит девушка.

На ночлег Ильмаринен и похищенная им невеста остановились в попавшейся им по пути деревне. Усталый с дороги и от борьбы с девушкой Ильмаринен сразу уснул мертвецким сном, а его непокорная добыча в отместку всю ночь развлекалась с другим, зло потешаясь вместе с ним над постылым женихом. Утром она бесстыдно рассказала обо всем Ильмаринену. Гнев охватил кузнеца, и он заклинанием превратил свою несостоявшуюся жену в чайку.

Печальный Ильмаринен продолжил свой путь в одиночестве. Вот показались родные места. По пути ему повстречался Вяйнямёйнен.

– Что невеселый? – спросил он Ильмаринена. – Ты в Похъёле был? Ну, как там?

– А что же им не жить! – с озлоблением отозвался Ильмаринен. – Сампо им мелет день и ночь, вот они и живут припеваючи.

– А почему ты один? Невеста-то твоя где?

Ильмаринен рассказал ему о своем неудачном сватовстве. Но Вяйнямёйнен слушал его рассеянно, явно думая о другом.

– Надо бы нам заполучить Сампо себе, – сказал он наконец. – Оно по праву наше: ты же его сделал. Пойдем, друг Ильмаринен, добывать Сампо!

– И-и, какое там! – махнул рукой Ильмаринен. – Они держат его в медном утесе, за девятью замками; на девять сажен вглубь пустило корни Сампо, и один из них уходит в землю, другой тянется до берега моря, а третий упирается в гору, на которой стоит дом Лоухи. Разве возможно его добыть!

– А мы его все-таки добудем! – с улыбкой, в которой светилась безграничная уверенность, молвил Вяйнямёйнен. – Вот только прежде надо построить большой корабль.

– Лучше ехать по суше, – возразил Ильмаринен. – Незачем полагаться на превратности морской стихии.

– Так-то оно так, да не совсем, – ответил Вяйнямёйнен. – По суше добираться и вправду безопасней, но не легче. Дорога извилистая, путь долгий. А корабль сам, гонимый ветром, летит по волнам, как птица по небу. Так что пойдем морем. Да, еще: выкуй мне меч покрепче, ведь нам предстоит биться с сильным противником.

Исполнил Ильмаринен просьбу вещего старца, изготовил ему прекрасный меч с золотой рукоятью. Острие клинка украсил Ильмаринен изображением месяца, в середину поместил солнце, а по всей рукояти щедро рассыпал звезды; а еще выковал кузнец на мече жеребца, котенка и собаку: казалось, они вот-вот сорвутся с места и убегут прочь. Крепкий железный утес легко мог разрубить этот богатырский меч. Себе же Ильмаринен изготовил железную броню.

Наступил час отъезда. Всем необходимым заблаговременно запаслись искатели Сампо, вот только желтогривая лошадь, как назло, в последний момент сорвалась с привязи и убежала в лес. Делать нечего, Вяйнямёйнен и Ильмаринен пошли на ее поиски. Обнаружив беглянку в дубраве, они возвращались вдоль берега к своему кораблю, как вдруг услышали с пристани отчаянные крики. Вяйнямёйнен сразу решил, что плачет девушка. Но когда они подъехали поближе, то с изумлением обнаружили, что это стонет их корабль, изнемогающий от желания поскорее пуститься в путь. Утешил его Вяйнямёйнен, пообещав, что уже недолго ему осталось ждать; в ответ челнок заверил его, что прекрасно справится со всеми возложенными на него обязанностями.

Начал петь Вяйнямёйнен, и вдоль одного борта лодки сели в ряд могучие воины, а вдоль другого – прекрасные девушки в оловянных и медных украшениях; в центре степенно расселись умудренные жизнью старцы. Сам Вяйнямёйнен расположился на березовой корме и стал править. Но ни юноши, ни старцы, сколько ни гребли, так и не смогли сдвинуть корабль с места. Лишь когда на весла сел Ильмаринен, отошел корабль от пристани и отправился в далекий и опасный путь. Прощай, Калевала! Теперь либо победа либо смерть ожидает твоих героев.

Путь отважных путешественников лежал мимо острова, на котором жил Ахти Лемминкяйнен. После возвращения дела его пришли в упадок: не стало в окрестных водах рыбы, не родился хлеб; голодал Ахти. Своими зоркими глазами Лемминкяйнен издалека заприметил приближающийся незнакомый корабль.

– Эй, кто там плывет?! – крикнул он, приложив сложенные трубкой руки к губам.

– Разве ты не узнал Вяйнямёйнена? – ответили ему с борта.

Пригляделся Лемминкяйнен повнимательнее, видит: правда, вот Вяйнямёйнен сидит на корме и держит правило, зорко вглядываясь в морскую даль, а вот и Ильмаринен, ловко же он орудует веслами. Узнав о цели их плавания, Лемминкяйнен тут же изъявил желание присоединиться к экспедиции. С собой он принес брусья на случай, если понадобится чинить лодку, разбитую бурей. Но Вяйнямёйнен ответил, что лодка обита железом, а потому бури ей не страшны.

Полные радости от предвкушения победы, продолжили путь калевальцы. Скоро Лемминкяйнен получил прекрасную возможность доказать, что он совсем не лишний в этом содружестве героев: своими заклинаниями лихой островитянин сумел укротить бурные водовороты на речных порогах, через которые лежал путь мореплавателей. Но, благополучно миновав пороги, лодка вдруг застряла на открытом течении. Изо всех сил Ильмаринен и Лемминкяйнен пытаются оттолкнуться веслами, но корабль ни с места. Наконец Вяйнямёйнен велел Лемминкяйнену нагнуться и посмотреть, в чем дело. Свесил Ахти голову через борт и увидел, что корабль стоит на плече огромной щуки. По приказу Вяйнямёйнена Лемминкяйнен ударил мечом, чтобы разрубить щуку, да упал в воду; едва успел подхватить его за волосы Ильмаринен, не то тут бы и нашел бесславный конец неугомонный Ахти. Теперь уже Ильмаринен бьет по щуке мечом, но клинок разлетается на куски, не причинив щуке никакого вреда.

– Да что вы за герои! Разума у вас ни на грош, – недовольно ворчит Вяйнямёйнен и, в свою очередь, сам рассекает мечом водную гладь. Прямо в спину щуки входит меч, но не может достать его Вяйнямёйнен, намертво застрял клинок в исполинском теле. Вместе со щукой поднял из воды свой меч Вяйнямёйнен, и развалилась на части удивительная рыба. Теперь корабль мог продолжить путь, а калевальцы были обеспечены хорошей ухой на завтрак.

Поглядел Вяйнямёйнен на кости огромной рыбы и спрашивает Ильмаринена, что полезного можно было бы из них сделать. Не придумал искусный кузнец применения для необычной добычи. Тогда Вяйнямёйнен решил сделать из костей кантеле, струнный музыкальный инструмент, на радость людям. Из челюстей щуки он изготовил короб кантеле, зубами, точно гвоздями, скрепил его половинки, волосы коня Хийси пошли на струны. Собрались все вокруг Вяйнямёйнена, и каждому желающему он позволил испробовать себя в игре на кантеле, дотронуться до его струн. У кого-то ломались пальцы, у кого-то вместо музыки раздавалось лишь противное дребезжание – словом, каждый, кто прикоснулся к кантеле, отошел посрамленный, никто из них не владел тайной извлекать из струн инструмента чарующие душу звуки.

Взял тогда кантеле Вяйнямёйнен, пригласил всех послушать. Плавно вскинул палец вещий старец, и вскоре не осталось живого существа, которое не оставило бы свои дела и не замерло в восторге, внимая музыке Вяйнямёйнена. Перестала прыгать с ветки на ветку белка, сели на изгородь горностаи, радостно запрыгали в своих лесных убежищах лоси и рыси, даже волки и медведи чутко вскинули свои морды и побежали на звук кантеле. Девы воздуха ликовали, сидя одна на радуге, другая на облаке; дочери Луны и Солнца выронили берда своих прялок, едва заслышав пение его струн; водный царь Ахто на морском цветке выплыл на поверхность, дивясь звукам, подобные которым он никогда не слышал. Весь мир со смехом радости и слезами умиления внимал игре Вяйнямёйнена. Плакал и сам певец; его слезы, стекая из очей, превращались в жемчужины, которые падали в глубь вод, на морское дно. Попросил Вяйнямёйнен кого-нибудь из юношей достать эти жемчужины из моря, но не нашлось охотников на это трудное и опасное дело. Посулил тогда Вяйнямёйнен смельчаку шубу. Вызвался ворон, но не смог он достать слезы Вяйнямёйнена. Наконец синяя утка нырнула на дно и, тщательно собрав жемчужины одну за другой, принесла Вяйнямёйнену целую россыпь сверкающих волшебным голубым блеском драгоценностей.