Текст книги "Белый лебедь на черной реке. Мифы финно-угорских народов"

Светлый сын Солнца оседлал сто коней и, сверкая золотой дугой да медными сбруями, поехал свататься к дочери Туони. Не отдал ему так просто прекрасную деву мрачный Туони, заставил сперва пройти через ряд испытаний. Для начала потребовал он, чтобы сын Солнца пробежал версту по лезвиям ножей, по кончикам иголок, по остриям шил, по клинкам косарей. Выполнил жених это условие, снова приехал свататься в царство Маналы. Но и теперь не отдает ему злой Туони девушку, велит сперва построить крепость из ивы. Справился умелый сын Солнца и с этой работой, снова спешит он в Туонелу со сватовством. Теперь нашел ему Мана дело потруднее: построить за одну ночь мост через море. Но и оно оказалось по плечу сыну Солнца. Лишь тогда согласился Туони выдать за него дочь.

Похоронили враги Марию в глубокой яме, забросали могилу большими камнями. Раскалило солнце камни своим жаром, искрошились они на мелкие кусочки. Мария разгребла их и выбралась на поверхность.

Отправилась Мария к кузнецу Хийси, а тот ковал цепь, чтобы надеть ей на шею, но не знал, какого она размера.

– Да такая же, как и у тебя, – говорит ему сметливая девушка.

Надел Хийси цепь себе на шею, а Мария произнесла заговор и замкнула цепь. Бранится Хийси, грозит, вырывается, но крепко держит его железное кольцо.

– Посиди-ка ты на цепи, авось впредь остережешься ковать ее для другого, – сказала Мария Хийси и пошла домой.

Вепсские мифы

Сотворение мира

Решил бог (которого вепсы называли Юмоу) сотворить землю и населить ее живыми существами. Создал он круглый остров, окруженный со всех сторон водой, а над ним поставил стеклянный колпак – небо. Чтобы украсить небо, выковал бог золотые гвозди и рассыпал их по всему небосводу; так появились звезды. Позавидовал дьявол Лембой богу, что не дана и ему такая же сила творить, и отчаянно старался помешать процессу создания мира. Терпел-терпел создатель его проделки и наконец, не выдержав, схватил дьявола и что было силы швырнул его на землю. Угодил Лембой в болото, пробив поверхность земли. На этом месте образовалась дыра, из которой полезла на землю всякая нечисть, разные злые духи, отравляющие человеку жизнь. Некоторые из них забрались в реки и болота и стали называться водяными, другие укрылись в лесных дебрях и прозвались лешими; так и распространилось зло по всему свету.

Как возник Млечный путь

Задумал Юмоу выкопать реку через все небо и поручил это дело птицам. Рьяно взялись пернатые за работу; так появился Млечный путь, который в финно-угорских языках называется Птичьим путем. Лишь надменный ястреб оставил веление бога без внимания. За это наложил создатель наказание на него и все его потомство. В течение Спасова поста, который длится от праздника Преображения Господня до третьего Спаса, ястребу запрещено пить из реки. В это время жалобно пищит он, страдая от жажды, но не смеет нарушить суровый запрет.

Эстонские мифы

Калевипоэг

Далеко-далеко на севере, на опушке рощи, посвященной праотцу живущих Тааре, в высоком доме на утесах жил древний род, который вел свое происхождение от великанов незапамятной старины. Три сына было у хозяев. Старший сын уехал на Русь и стал богатым купцом. Средний сын подался в страну Турьямаа; из него вышел храбрый воин, верный слуга своего князя. А младший сын, по имени Калев, на крыльях бури, на спине морского орла пустился в далекий и опасный путь.

Долго летел герой: с ночи на юг, потом к востоку. Миновав земли финнов и Балтийское море, с шумом пронесся над морем Виру; наконец, по счастливому знаку богов, орел опустился на скалистый берег этого моря. Новую державу основал Калев на этой пустынной земле: расчистил под пахоту землю, построил красивый дом, стал мудрым властителем и могучим защитником края. Лишь в народных сказаниях живут теперь славные деяния Калева: стерло с лица земли их следы неумолимое быстротекущее время. Но нельзя истребить память народа, запечатленную в слове.

В стране Ляне жила одна старая вдова. Как-то утром погнала она скотину на выгон и нашла на дороге рябую курочку, яйцо тетерки и живого вороненка. Отнесла она находки в амбар. Яйцо женщина положила в корзину с шерстью, высиживать его посадила рябую курочку и, накрыв сверху полотном, поставила корзину у ларя с пшеницей. Вороненка же она швырнула в угол, к кошкам. Шло время. На четвертом месяце после этого события зашла хозяйка в амбар и застыла от удивления: курочка и яйцо превратились в двух прекрасных, нежных девушек – Сальме и Линду. Вороненок же стал бедной невзрачной сироткой, служанкой, с утра до вечера гнувшей спину за тяжелой работой.

Вскоре Сальме не знала отбоя от женихов. Самые знатные из них потянулись в дом бедной вдовы, даже Месяц, Солнце и Звезда просили руки красавицы. На пятидесяти конях, окруженный шестьюдесятью слугами, явился к Сальме бледный светлоокий Месяц.

– Нет, не стану я женой Месяца: у него служба беспокойная, непостоянная. То он рано вечером на стражу выходит, то до рассвета светит, а когда и в полдень выходит. Не нужен мне такой муж.

Побледнел Месяц еще больше, выслушав этот ответ, и, печально опустив голову, уехал ни с чем.

Статный, румяный юноша Солнце не уступал Месяцу богатством своего выезда, но и его отвергла своенравная Сальме.

– Слишком уж у Солнца нрав переменчивый: то оно палит жаром, а то грозу нагоняет, дождем моросит.

Гневно фыркнуло Солнце и, грозно сверкнув очами, развернуло своих коней.

Звезда, старший сын Полярной Звезды, был прекраснее всех остальных женихов. Как только Сальме узнала о его приезде, сразу велела встречать дорогого гостя, сажать его за стол, позаботиться о его конях. С радостью согласилась Сальме стать женой пригожего юноши с сияющими глазами, чья мысль была беспредельна, как звездное небо, а нрав настолько добр и кроток, что никто никогда не видел от него ни малейшего вреда: ни полей он не портил, ни поздней жатве не мешал. Вдова охотно благословила жениха и невесту.

Звезда вежливо отказался от угощения и пожелал, чтобы к нему немедленно привели Сальме.

– Подожди, мой ненаглядный, дай мне время вырасти да надеть свадебный наряд, – ласково отозвалась из своего амбара девушка и велела Линде сбегать в горницу за ее приданым.

Снова позвала приемная мать жениха за стол, и снова Звезда отказался приступить к пиру прежде, чем увидит невесту. Тогда вдова предложила ему отдохнуть с дороги, но опять получила прежний ответ: не устают звезды, не нуждаются они во сне; желает он лишь поскорее увидеть Сальме.

Пришлось приемной матери позвать девушку. Вдова не узнала свою Сальме в той статной, ослепительно красивой девушке, которая предстала перед ней облаченная в свадебный наряд. Скорее за солнце, месяц или дочь румяной зари можно было принять ее, чем за дочь обычной крестьянки.

Как дуб и ольха крепко сплетаются ветвями, так с первого взгляда полюбили друг друга Звезда и Сальме. Весело танцевали танец ристи на их свадьбе многочисленные гости. Привлеченный шумом свадебного пира, в дом вдовы снова пожаловал Месяц: теперь он сватал младшую дочь хозяйки, Линду. Но и вторая девушка не прельстилась бледным, неверным блеском ночного светила, в тех же словах, что и Сальме, отказала она Месяцу; еще более угрюмым покидал во второй раз негостеприимный дом дважды отвергнутый жених. Вслед за Месяцем и Солнце не смогло преодолеть искушения снова попытать счастья в Ляне, но и ему пришлось уйти несолоно хлебавши.

Третьему жениху разгорячило кровь шумное веселье свадьбы: Водяной Поток стремительно примчался на покрытом пеной коне, но не захотела нежная Линда отдаться на волю кипучих волн, страшных в своей безудержной ярости. С горестным ревом отхлынул Поток.

Тем временем свадьба продолжалась, танец ристи сменил харья, его – ляне, за ним настала очередь тарту. На крылатом коне прибыл четвертый жених – вольный ветер. И ему отказала Линда, устрашенная свирепостью его нрава. Потом судьбу предыдущих женихов разделил славный королевич Кунгла на золоторыжем коне: на этот раз Линда опасалась, что невзлюбит родня жениха невесту-неровню. Наконец приехал свататься и Калев. Недовольна была вдова таким женихом, но Линде храбрый воин сразу пришелся по нраву. Усадили Калева за точеный стол, в угол, завешанный коврами, поставили перед ним серебряный ковш и золотой кубок со хмельным медом. Но отказался Калев от яств, хотел он немедленно видеть Линду.

– Бедной сиротке наряжаться недолго, – отвечала ему Линда и велела служанке-вороненку принести ее самую красивую одежду из ее заветного сундука.

И эту девушку преобразил праздничный костюм невесты, с трудом узнала ее приемная мать. Новую свадьбу стали готовить в доме вдовы.

Между тем Звезда с молодой женой засобрались домой, ласково простились со вдовой, гостями и свояком. Не удержалась Сальме от слез, покидая дом, где она выросла. Но на смену грусти расставания быстро пришла радость нового свадебного торжества. Наконец и Калеву с Линдой настала пора усеться в сани и отправиться в дом молодого мужа. Но для Линды, в отличие от Сальме, прощание с родным домом не было печальным: с радостью покидала она родительский дом вместе со своим любимым, с нетерпением спешила навстречу новой жизни.

Много сыновей и дочерей родила Калеву Линда. Все их сыновья силой и отвагой были достойны отца. Когда Калев состарился, лишь двое из его детей оставались жить в родительском доме; остальные разлетелись искать лучшей доли в краях более благодатных, чем скупая, скудная почва Эстонии. Перед смертью Калев заклинал детей не делить на части землю эстов, лишь одному из них оставил он ее в наследство. Все сыновья старого правителя и статью и силой пошли в отца, но только один из них унаследовал его могучий разум – самый младший, появившийся на свет уже после смерти Калева. Сóкни назвали последнего сына легендарного правителя, в народной же памяти он остался просто как Кáлевипоэг – «сын Калева». В свой последний вечер Калев открыл жене светлую тайну: скоро родится у них сын, которого он уже не увидит, но который своими разумом и силой будет прославлен в веках, ибо принесет он счастье своему народу. Пусть он, когда подрастет, перед ликом бога Таары кинет с братьями жребий, кому из них взойти на отцовский престол. Как решит Таара, так тому и быть. Остальные должны будут искать удачи в чужих краях.

Умер старый Калев. Семь дней и ночей горько причитала над телом мужа безутешная Линда. Над могилой Калева она поставила огромные каменные глыбы, что обозначить для потомков место, где почиет их первый правитель; ныне это гора Тоомпеа в Таллине. Линда сама, своими руками носила тяжелые камни на могилу, а ведь она должна была скоро родить. Однажды она споткнулась на полдороги к вершине кургана, и камень, порвав веревки, скатился к его подножию. Никак не могла Линда снова сдвинуть его с места. Села она на камень и горько заплакала. Так обильно, так долго текли ее слезы, что превратились в озеро. Сейчас его называют Юлемисте. Проплакав целый день, Линда почувствовала, что подходит время родов. Поспешила она домой, велела истопить баню, молит богов Уку и Рыугутая облегчить ей разрешение от бремени. Услышали боги ее молитвы, сошли к Линде в баню, уложили ее в мягкую постель, накрыли одеялом. Благополучно родила вдова сына.

Рождение Калевипоэга стало для Линды утешением в ее несчастье. Последний сын великого Калева рос окруженный любовью и заботой. На втором месяце жизни Калевипоэг разорвал свои пеленки, сломал колыбель и пополз по комнате на четвереньках. На третьем – стал ходить. Три года кормила его Линда грудью. Могучим юношей стал Калевипоэг. Далеко летели брошенные им во время игр бабки и камни из его пращи. С корнем вырывал он росшие во дворе ели. Окончательно возмужав, Калевипоэг уже ни в чем не уступал отцу – ни красотой, ни силой, ни твердостью духа, ни разумом.

Между тем после смерти Калева Линду неустанно донимали сватовством. Всем им отказывала вдова, верная памяти любимого мужа. Позже других женихов явился из финских земель дальний родственник Калева, колдун Туслар. И ему не удалось склонить к себе сердце Линды. Пригрозил Туслар, что жестоко отомстит ей за унижение. Линда только рассмеялась: ей ли бояться какого-то знахаря, когда у нее в гнезде подрастают три могучих орла!

С годами поток сватов в дом Линды иссяк. Тот, кто ни с чем вернулся от вдовы Калева, отговаривал других следовать его примеру, советовал лучше искать невест среди финок.

Жарким летним днем Калевипоэг сидел на берегу, любуясь игрой, которую неутомимые волны вели с посвежевшим ветром. Вдруг наползла темная туча, закрывшая полнеба, дохнуло холодом, волны с тяжелым грохотом высоко вздыбили свои гребни, и бог грома Эйке оглушительно загремел своей медной телегой по железному небесному мосту, на скаку метая огонь и сыпя искрами. За ним следом явился и бог молнии Пикне; словно воин, идущий в атаку, копье, бросил он на землю свое пугающее оружие. С страхе перед грозными Эйке и Пикне разбежались духи зла, кубарем скатились с обрыва в бушующее море, посылая бессильные проклятия богам. Повинуясь охотничьему инстинкту, Калевипоэг прыгнул следом за ними и, набив доверху свою сумку этими нечистыми созданиями, выплыл на берег, преодолевая беспорядочное буйство волн взмахами своих богатырских рук. Вытряс он духов на прибрежные камни, и в благородной ярости искрошил их бог Пикне своим железным прутом.

Как-то все трое сыновей Калева отправились на охоту. Мать же готовила для них обед. Посчастливилось в лесу охотникам: их собаки затравили медведя. Вскинул Калевипоэг медведя на плечи, и, веселые, отправились братья домой. На опушке леса им навстречу вышел лось. И этого зверя взяли собаки, прибавилось у Калевипоэга ноши. В ельнике к добыче охотников прибавился еще и зубр. Вдруг из чащи им навстречу выбежала стая волков. Храбро бросились на многочисленного противника верные псы сыновей Калева, пяти дюжинам серых разбойников перегрызли они глотки. Снял Калевипоэг с волков шкуры и прибавил их к своей богатой добыче, а когда братья подошли к дому, за его спиной болтались еще и дюжины лисьих и заячьих шкурок.

Между тем угрозы Туслара Линде не были пустыми словами. День и ночь злой колдун сидел в засаде возле дома вдовы и сыновей Калева, выжидая удобный момент, чтобы отомстить за свою обиду. Увидев отправляющихся на охоту братьев, он понял, что такой момент настал. Направил Туслар свой челн к берегу, прямо к дому Калева. Спрятав лодку в камышах, около могилы правителя, он, ползя, как змея, в высокой траве, прячась за камнями, как готовящийся напасть хищник, незамеченным прокрался прямо к дому. Дерзко ворвался в дом Туслар и без труда связал растерявшуюся от неожиданности вдову. Несмотря на отчаянное сопротивление Линды, колдун дотащил ее до своего челна; никто из людей не услышал ее жалобные, молящие о помощи крики. Но ничто не скроется от взора богов: великий Таара послал на помощь Линде Эйке и Пикне. У самого берега преградили боги путь похитителю своим небесным огнем; пораженный молнией, оглушенный ударом грома, Туслар свалился в глубоком обмороке. Линда же стала каменной скалой на берегу: только таким способом можно было спасти ее от могучего колдуна, владевшего мрачными тайнами сильных заклинаний. Вскоре очнулся Туслар, в недоумении озирается по сторонам, не может понять, куда подевалась его добыча. А превращенную в камень Линду и сегодня можно видеть на горе, на склоне Иру. По старинному обычаю, кланяется ей каждый, кто по идущей мимо нее дороге в первый раз приезжает в Таллин. А если кто-то ненароком или по злому умыслу столкнет ее с горы вниз, на следующее утро опять увидит стоящей на прежнем месте.

Продолжали охотники путь, и перед ними оказались четыре леса – златохвойный ельник, княжеский заповедник, столетний дубняк, вещий лес Таары, ласковый березняк, в котором любят прогуливаться девушки, и ольховник, прибежище скорбящих. Из них старшему брату Калевипоэга больше всего по душе пришелся ельник. Сел он под высокой елью, как в княжеских палатах, и запел. От силы его песни грубая хвоя превратилась в мягкие, как шелк, зеленые листья, дуб покрылся желудями, а береза – сережками; все вокруг расцвело, засверкало на солнце и заблагоухало. Лес в сладком забытьи качался в такт его песне, а ее отзвук стлался по долинам, достигая далекой Кунглы, где дочери князя, сидя у окошка, слушали ее и грустили, томясь жаждой любви.

Средний брат выбрал березовый лес. Своей песней он заставил повсюду расцвести цветы, распуститься почки, взойти хлеб на полях, созреть плоды на ветвях деревьев и кустарников. Златокудрые русалки пролили не одну слезинку, внимая звукам его песни.

Калевипоэг же выбрал дубняк, священный лес Таары. На зов его могучей песни слетелись птицы, наполнив своими голосами леса, поля и прибрежные заросли; она заставила волноваться море, гулко отражаясь от скал, разрывая тучи и с шумом проносясь по лесу. Русалки, дочери Халдьи, слушали эту песню и вздыхали, что не их братом является чудесный певец.

Но всему на свете приходит конец; наступил он и у этого дня, полного удачи и веселья. Вперед был вечер… Каливепоэг легко нес на своих плечах обильную добычу. Бодро шагая по направлению к дому, братья искали глазами дымок от огня, который раньше при их возвращении всегда вился над деревьями, указывая им путь. Что-то сегодня они никак не могли его заметить в небе. При подходе к дому сыновей Калева сразу насторожило, что ворота и двери распахнуты настежь, а увидев потухший очаг, они поняли, что стряслась беда. Трижды братья звали мать своими могучими голосами, но ни звука не раздалось им в ответ. Выйдя во двор, они стали искать следы. Старший брат пошел на выгон, но ничего не обнаружил. Средний обследовал землю вокруг загона для скота, тоже безрезультатно. Калевипоэг же пошел на берег моря. Там он сразу увидел на песке следы, которые ясно рассказали ему о том, что произошло.

Между тем Туслар, свершив свое черное дело, еще не покинул страну Калева. Спрятавшись за утесом, он ожидал затишья на море. Братья заметили его и сразу заподозрили, что именно он виновник произошедшего. Два старших брата, подкрепив силы едой, легли спать в надежде, что во сне бог Уку поведает им, где их мать. Калевипоэг рассудил иначе. Неразумно терять бесценное время, по свежим следам надо распутывать клубок страшной тайны. Чувствуя, что его душевных сил может не хватить для того, чтобы вынести обрушившееся на него испытание, Калевипоэг пошел к могиле отца, тихо сел на вершину кургана, словно прося у усопшего совета и поддержки.

– Кто тревожит мой сон? Кто ворошит песок над гробом, запорашивая мне глаза? – молвил из могилы Калев.

– Это я, твой младший сын, – печально отозвался Каливепоэг. – Тяжкое горе свалилось на нас. Встань, отец, укажи своим детям дорогу к нашей матушке!

Тяжким стоном прозвучал из глубины ответ Калева.

– Не могу я встать, сынок. Тяжело придавил мое тело камень. Васильки цветут в моих глазницах, прорастают цветы сквозь брови и щеки. Не буди ты меня, не тревожь моего покоя. Ветер тебе поведает правду, звезды укажут путь.

Калевипоэг вернулся на берег моря. Пытливо оглядел с высокой горы окрестности. Лодка исчезла, кругом пусто и тихо. Только сонный говор волн разносится по побережью, но они не расскажут, куда исчезла Линда. И звезды: все они видят, все знают, но молчаливы и безответны; одинаково ласково взирают они на добро и зло, творящиеся в мире.

Не снес Калевипоэг тягостной неизвестности, с прибрежной кручи ринулся он в морские волны. К финским скалам, к берегам Турьи направил он свой путь. Жажда рассчитаться со злым колдуном обуревала его. Рассекает богатырь могучей рукой морские волны. Большая Медведица и сын Полярной Звезды указывают ему дорогу. День и ночь сменили друг друг, а Калевипоэг греб не переставая. Завидев скалистый островок, выбрался на него, чтобы немного отдохнуть. Прежде чем Калевипоэг успел погрузиться в сон, его слуха коснулись переливы красивой мелодии, выводимые нежным девичьим голосом. О тоске по находящемуся далеко любимому, о великой силе любви рассказывала эта песня. Калевипоэг поднял голову и напряг зрение, пытаясь разглядеть невидимую певунью, и заметил вдалеке маленький одинокий огонек. Там, под сенью дуба, перед костром сидела кудрявая девушка в рубашке из тонкого полотна, под которой отчетливо проступала ее высокая грудь. Вокруг нее были разостланы куски белоснежного холста.

В ответ на песню девушки Калевипоэг запел свою песню. Что ты тоскуешь о том, кто далеко, шутливо спрашивал он девушку, когда рядом с тобой жених хоть куда? Услышала юная островитянка его песню, захотелось его украдкой взглянуть на певца. Скоро Калевипоэг и девушка уже болтали друг с другом как старые знакомые, перебрасываясь песнями и шутками. Вдруг девушка громко вскрикнула: Калевипоэг сжал ее в объятиях с такой силой, что захрустели кости.

Крик девушки разбудил ее родителей. Сначала они подумали, что им снится дурной сон. Но когда крик повторился, отец вскочил с постели и, схватив дубину, побежал на голос дочери. Когда старик увидел могучего мужа, то побледнел от страха; дубина выпала у него из рук. Смущенная девушка, опустив лицо, робко стояла в стороне; ее щеки жарко пылали. Калевипоэг как ни в чем не бывало спросил островитянина, не проплывал ли здесь знахарь ветра Туслар. Старик ответил, что давно уже не видел Туслара, и, в свою очередь, поинтересовался, кто таков могучий чужеземец и из каких он краев. Калевипоэг ответил уклончиво, но намекнул, что он сын Калева и Линды. При этих словах девушка побледнела и метнулась к обрыву. Поскользнувшись, она упала в море и навеки скрылась в волнах. Прыгнул следом за ней Калевипоэг, но не отдало ему море своей добычи.

– Одна у нас с тобой судьба, – сказал Калевипоэг пораженному горем отцу. – У тебя она отняла дочь, у меня – мать. Прощай, брат по несчастью!

Калевипоэг продолжил свой путь, а осиротевшие родители долго звали на берегу свою погибшую дочь. Наконец девушка ответила им со дна моря:

– Не зовите меня, не ждите. Теперь мой дом на дне морском. Хотела я взять золотой меч, блестящее копье и медный лук, но тут вышел медный старец и говорит: «У меча владелец – Калев, у копья владыка – Олев, а хозяин лука – Сулев». Сватался за меня медный старец, меч, копье и лук предлагал как свадебный подарок, но отказала я ему. Теперь Калевы и Олевы меня баюкают, а Сулевы поют колыбельные.

Потеряв надежду найти погибшую дочь, старики выкопали в лесу дуб и ель и посадили у себя во дворе, сделав столбами качелей, на которых любило качаться их дитя. После этого мать положила нагреваться на солнце яйцо орлицы, хранившееся в железном шлеме; ночью же она сама высиживала его, как наседка. А старик выпустил в море рыбу, которая жила у него в серебряной лохани. Выросли дуб и ель высотой до неба. Из яйца вылупился орленок и улетел прочь, а некоторое время спустя старуха, сгребая сено, нашла в нем ручного орла – птенца, которого она высидела из яйца. Под крылом у орла был человечек ростом в две пяди; под мышкой он держал острый топор.