Текст книги "Белый лебедь на черной реке. Мифы финно-угорских народов"

Решил Калевипоэг купить нового коня, чтобы продолжить пахоту. Вещая кукушка сказала ему, что хороший конь пасется на поле Хийу. Отправился Калевипоэг в путь. По дороге он повстречал двух братьев. Дурные они были люди: ссорились друг с другом по пустякам, отлынивали от работы. Устав от вражды, они решили переселиться на новое место и обосновались на глухом Кикерпярском болоте. Сразу же стали они выяснять, кто из них здесь главный. Увидев Калевипоэг дерущихся братьев, усмехнулся. Те тут же узнали своего князя, прекратили драку и стали просить Калевипоэга быть судьей в их споре.

– А из-за чего вы не поладили? – спросил князь.

– А из-за болота, – ответил старший из братьев. – Мы вместе пришли к болоту, но я остановился на шаг ближе к нему, чем брат, а потому оно по праву принадлежит мне.

– Глупцы! – сказал Калевипоэг. – Раз уж решили вы обосноваться в этом непригодном для жизни месте, то и живите в мире, устраивайте свой домашний очаг. Дарю вам обоим эту землю в потомственное владение: старшему бóльшую часть, младшему – меньшую.

Но не устроило завистливых братьев это решение; стали они умолять Калевипоэга поровну разделить между ними болото, чтобы навсегда искоренить причину ссоры. Внял их просьбе князь, велел доброму Алеву веревкой провести границу и установить межевые камни, а сам пошел дальше.

Принялся за работу Алев вместе со своим другом, но не по нутру было это доброе дело жившему в болоте злобному водяному; решил он помешать проведению межи. Высунув уродливую голову из болота, он хитро прищурил горевший злобой глаз и с насмешкой спросил:

– Не слишком ли вы резво принялись за дело? А то вы похожи на птицеловов: те ставят мешок на птицу, а она еще в небе летает.

Алев в душе испугался угроз водяного, но твердо ответил, стараясь казаться спокойным:

– А что мы такого делаем? Мы все лишь строим пруд, рыбу ловить.

Теперь уже водяной перепугался, что строительство пруда разрушит его уютное пристанище, стал он просить Алева сладким голосом:

– Не перегораживай ты воду! Я уплачу тебе выкуп.

– А что дашь? – спросил Алев, сразу смекнувший, что дело оборачивается к его выгоде.

– Назначь сам цену. Все отдам, что ни попросишь, только оставь нас в покое, – голос водяного дрожал от волнения.

Снял Алев с головы шапку, протянул водяному.

– Если насыпешь в эту шапку доверху старых талеров, так и быть, не стану разрушать ваше болото.

– К утру деньги будут, – покорно ответил водяной.

– Ну нет, куй железо пока горячо, – возразил Алев. – Неси деньги сейчас же, не то я тут так все перекопаю, что не узнаешь своего болота.

Водяной поспешно нырнул в свой омут; Алев же вырыл на берегу глубокую яму, на которую положил шапку, из которой предварительно вырезал донце. Теперь сколько ни сыпь в нее золота, не наполнишь: все оно окажется в яме.

Утром приплелся водяной, согнувшийся под тяжестью мешка со старинными шведскими талерами. Все высыпал в шапку, но не покрыл даже дно. Шесть раз бегал водяной в болото, дочиста выгреб содержимое своих сундуков, золота же в шапке все не прибавлялось. Взмолился водяной:

– Дай рассрочку, добрый человек! Вот соберу урожай, тогда полностью с тобой рассчитаюсь, еще и добавлю.

– Как бы не так! – с нарочитой суровостью отрезал Алев, пряча в усах лукавую усмешку. – Неси все сейчас же, не то перегорожу реку, тогда узнаешь!

Ужас объял водяного. Придется, видно, просить родню подсобить деньгами. Решил он хитростью избавиться от тягостного долга.

– Пойдем со мной, добрый Алев, – елейным голосом обратился он к своему мучителю. – Остальное золото у меня дома, на дне омута. Там я с тобой сполна рассчитаюсь.

Понял Алев хитрость нечистого создания, позвал слугу и велел ему ему отправиться с водяным. Страшно было слуге опускаться в глубины, куда еще не ступала нога человека, где не видно солнечного цвета и хозяйничают силы жуткие, злые, но ослушаться приказа не посмел. Безвестными потаенными тропами водяной привел своего спутника к воротам, на столбах которых горели смоляные плошки. Встречать их на крыльцо вышли братья водяного. Гостя приняли с почетом, усадили за стол, на котором на серебряных блюдах и в золотых кубках его ждали разнообразные яства. Но от страха у слуги кусок не лез в горло. А когда водяные залопотали между собой на своем диком наречии, из него и вовсе чуть душа вон не вышла. Клянет несчастный слуга свою злосчастную судьбину и жадного Алева, который ради своей выгоды обрек его на такой страшный конец. Наговорившись вдоволь, водяные затеяли с гостем жестокую игру: взяв клюшки, они стали перебрасывать его от одного к другому, как мяч. Взмолился слуга о пощаде, стал просить позволения измерить размеры жилища водяных, чтобы потом похвастать перед друзьями, как высоко довелось ему летать в аду. Позволили ему это водяные. Достав шнур, слуга стал измерять стену за стеной; добравшись до дверных косяков, измерил и их, после чего проворно шмыгнул за порог и пустился наутек. Стражник у ворот царства водяного дал ему совет свернуть направо. Но на этом испытания слуги не закончились: вдруг он увидел, что навстречу ему летит сама мать болотных чертей – адская сука с целым выводком кровожадных щенков. Слугу спасло то, что он вспомнил совет сторожа и поспешил последовать ему. Вскоре он невредимым выбрался на поверхность.

Но на земле верного слугу ждал неприятный сюрприз: ни Алева, ни золота, что тот выманил у водяного, на месте не оказалось. Заметив свежий след, ведший в лес, парень пошел по нему. Увязавшийся за ним водяной стал подтрунивать над слугой, предлагая поединок. Молодой человек согласился. Нашли и подходящее место у подножия горы. Но едва они собрались начать схватку, как появились Калевипоэг с Алевом.

– Что это за черт рогатый, Алев? – спросил князь.

– Это мой должник неоплатный, – ответил тот. – Он так и не смог наполнить шапку золотом согласно нашему уговору.

– А мой противник, – добавил слуга. – Мы как раз собирались померяться силой.

– Подрасти сперва, – усмехнулся Калевипоэг, – накопи силу-то, тогда ей и меряйся. А с водяным я сам сражусь.

С этими словами богатырь схватил слугу своей огромной пятерней и засунул в карман, после чего занял его место напротив водяного. Состязание начали с метания камней. Болотный бес долго вставлял своими корявыми пальцами камень в пращу и, десять раз описав ей круг над головой, запустил его ввысь. Камень упал на берег Выртс-озера; и поныне там можно увидеть этот валун величиной с небольшую избу. Настала очередь Калевипоэга. Умело действуя всеми десятью пальцами, он быстро вставил камень в петлю пращи и без долгих приготовлений метнул его. Раздался долгий свист, точно кто-то разрезал небо. Далеко, к самому Чудскому озеру улетел камень Калевипоэга, с громоподобным ударом стукнулся о землю. Не захотел водяной признать свое поражение, просит продолжить состязание.

– Что ж, будь по-твоему, – согласился Калевипоэг. – Я и сам люблю размять мышцы в молодецких играх. Чем же еще нам позабавиться? Пожалуй, дубинкой.

Сели противники друг против друга на землю, уперлись ногами и с обоих концов вцепились в огромную дубину. Тужится водяной изо всех сил, чуть жилы не лопаются, а не может сдвинуть с места Калевипоэга даже на растояние ногтя. Калевипоэг же поднапрягся, сделал резкий рывок, и водяной подскочил в воздух, словно охапка соломы, закидываемая на стог. На семь верст улетел в небо нечистый дух и, вертясь в воздухе волчком, рухнул в заросли кустарника. Громко захохотал Калевипоэг, радуясь своей победе; засмеялся и Алев, и из кармана, где сидел юный слуга, тоже раздалось хихиканье. Желая еще больше позабавить своего хозяина, Алев рассказал ему о своей выдумке с шапкой, но, услышав о неоплаченном долге, Калевипоэг внезапно помрачнел: он вспомнил, что еще не расплатился с финном-кузнецом за меч. Он велел ему немедленно скакать к нему домой и, взяв деньги из княжеских подвалов, погрузить их на морские суда вместе с отборными конями, украшениями и едой на дорогу. Все это Калевипоэг приказал доставить в землю финнов, в дом кузнеца Железной Лапы и отдать в уплату за меч, добавив золота и серебра сверх условленного.

Когда Алев ушел исполнять приказание, Калевипоэг, утомленный единоборством с водяным, лег на траву отдохнуть и заодно обдумать грозные известия о надвигающейся на край опасности. В его голове тут же созрел замысел покрыть страну сетью сильных крепостей. Первую, самую сильную из всех, он построит на скале, что возвышается над отцовской могилой; это будет лучший памятник Калеву. В память же матери им будет воздвигнут другой город, в священной дубраве Таары на рекой Эмайыги. Следом за ними появятся и другие города, чтобы престарелые и сироты в его стране были под надежной защитой. Калевипоэга охватила жажда кипучей деятельности. Нет, сегодня, пожалуй, он никуда не пойдет: слишком устал. А вот завтра, с первыми лучами рассвета… Повернувшись набок, чтобы заснуть, Калевипоэг ощутил в кармане какую-то возню: это слуга, о котором князь, озабоченный важными делами, начисто забыл, беспомощно барахтался в складках его одежды, не будучи в состоянии выбраться на волю. Усмехнувшись, Калевипоэг достал парня и опустил его на землю.

– Да как же ты, малый как блоха, дерзнул состязаться с этим злым духом? – снисходительно пожурил он слугу. – Тебе сперва подрасти надо, силенок поднабраться.

– А как же Алев не побоялся? – бесстрашно ответил парень. – Так же и я бы его одолел: не силой, так хитростью!

– Все подрасти сначала, молодец, – повторил Калевипоэг. – А пока побудь здесь указателем дороги. Мне надо к Чудскому озеру; если прибудут гонцы из Виру, посылай их прямо туда. Я там задержусь надолго.

Поужинав и поговорив о том о сем, словно два приятеля, Калевипоэг и слуга растянулись под кустами. Погруженные в сон, они не видели, как светлая дева Ильманейтси, прекрасная дочь бога Кыэу, сизокрылой синичкой кружила в лесной чаще, с любопытством приглядываясь и прислушиваясь к таинственной ночной жизни: вот в ветвях зашуршала пошевелившаяся во сне птица, а вот в густой траве проскользнула змея. Заметив в лесу колодец, к которому вели протоптанные людьми и стадами тропинки, Ильманейтси присела на его сруб и, взяв маленькую серебристую бадью на позолоченной цепочке, стала черпать воду из колодца. Мимо пробегал леший; увидев его, испугалась дева света, взмахнула рукой, и слетел у нее с пальца перстень прямо в бездонную глубину колодца. Заплакала Ильманейтси, стала звать на помощь. Жалобная песня синички разбудила Калевипоэга; поняв ее смысл, он поспешил на выручку. С нежной благодарностью взглянула на появившегося из чащи героя прекрасная Ильманейтси. Прыгнул Калевипоэг в колодец, а подземные бесы столпились над ними, хохочут, радуются, что богатырь угодил в западню. Прикатили они жернов и, водрузив на сруб, столкнули его в колодец: сейчас он пробьет череп сыну Калева! Но вот из колодца появился Калевипоэг, а на его пальце, вместо кольца, красуется бесовский жернов. Разжал богатырь ладонь и протянул Ильманейтси ее перстень.

– Ох и пришлось же мне повозиться, пока я не нашел его в тине! – молвил он, смущенно улыбаясь.

По утренней росе, пробираясь сквозь пущи, перескакивая через долины, шел Калевипоэг к Чудскому озеру. Рассыпались, сравнивались с землей холмы, на которые опускалась его могучая стопа. Выйдя на берег озера, Калевипоэг остановился. Для того, чтобы переправиться на другую сторону, нужна лодка, а ее нигде не видно. Недолго думая Калевипоэг подобрал подол рубахи и зашел в воду. Так и переправился он вброд через глубокое озеро, только волны с шумом разбивались о его богатырскую грудь. У удивительной переправы был зритель: обитатель этих мест, злой колдун, слуга бога мира мертвых Маны, страшный, весь заросший волосами, точно дикий зверь щетиной, из зарослей кустарника видел, с какой легкостью могучий богатырь преодолевает бездонные водные глубины. Лютой злобой исказилась клыкастая морда старого ведуна; стал он заклинаниями вздымать волны, чтобы они опрокинули Калевипоэга, увлекли его на дно. Но все нипочем храброму великану, идет он себе дальше и только хохочет над бессильными потугами прислужника темных сил; не прошло и часу, как Калевипоэг вышел на противоположный берег, выжимая намокший подол рубахи. Вскоре он уже шел обратно, неся на плече из Пскова целую гору строевого леса. На эстонском берегу Калевипоэг сбросил тесины на землю и схватился за меч: он хотел рассчитаться с колдуном за его каверзы. Испугался старый пакостник, со всех ног припустил в лесную чащу. Усталый, Калевипоэг не стал его преследовать и занялся устройством ложа для ночлега. Насобирал он по берегу валунов, уложил их друг подле друга, засыпал их гравием, а поверх насыпал морского песку; получилось нечто вроде каменной постели. Подкрепив силы едой и питьем, Калевипоэг отцепил свой меч и поставил его по левую сторону от постели, чтобы в случае опасности был под рукой, после чего с наслаждением растянулся на своем ложе. Вскоре от раскатистого храпа сотряслась земля, заплескалась вода в чаше озера. Казалось, это боги Эйке и Пикне разбушевались в небе.

Услышав храп Калевипоэга, колдун выполз из своего убежища и тихонько подкрался к ложу героя. Ухватился чародей за рукоять меча, но, как ни силился, не мог даже сдвинуть его с места. Стал тогда ведун творить заклинания; ничего не помогает, меч стоит как вросший в землю. Обратился тогда ведун к самим богам подземного царства, самыми сильными заклятиями околдовал он богатырское оружие; поднялся меч в воздух и оказался у колдуна подмышкой. Сгибаясь под тяжестью меча, истекая пóтом, знахарь поволок его в свое убежище. Но когда он перебирался через речку Кяпу, выскользнула непосильная для него ноша и упала на дно реки. Снова воззвал колдун к помощи темных сил, просит их поднять меч, но все напрасно. До самого утра изрыгал он свои заклинания, а при первых проблесках зари трусливо втянул голову в плечи и пустился наутек к своей норе.

Пробудившись, Калевипоэг тут же потянулся за мечом и, не нащупав его, не сразу поверил в ужас произошедшего. Думая, что он еще видит сон, богатырь стал яростно тереть глаза, разгоняя последние остатки дремоты. Но замеченные им следы колдуна в болотном мху не оставляли сомнений в том, что меч был похищен. Сразу догадался князь, чьих рук это дело. Стал Калевипоэг звать своего верного стального друга: в жалобной песне воспевает он его несравненные боевые свойства, просит ответным зовом обозначить свое местонахождение, проклинает коварного похитителя и грозит ему заслуженной карой. Три раза пропел Калевипоэг эту песнь, но не откликнулся меч на страстный призыв своего хозяина. Богатырю не осталось ничего другого, как приняться за поиски. Все дальше и дальше уходил Калевипоэг, забирался в заросли, перепрыгивал через болота. Все тщетно. Наконец скитания привели князя на берег Кяпы, и Калевипоэг сразу увидел в прозрачной глубине дивный, ни на что не похожий блеск его чудесного меча. С радостным приветом обратился к товарищу исполин, и теперь меч ответил ему со дна реки тихим звоном. Рассказал он, как колдун заклинаниями заставил его сдвинуться с места и как ему удалось вырваться из рук похитителя, в результате чего он оказался на дне реки. Горько тосковал меч по богатырской руке своего хозяина, но оставил его Калевипоэг там, куда занесла его злая воля колдуна: ведь князь хорошо помнил предсказания, сулившие ему смерть от клинка собственного меча. Да и зачем такому богатырю меч? И без него Калевипоэг сильнее всех живущих на земле. Наказав напоследок мечу, чтобы в будущем он дался в руки лишь его, Калевипоэга, потомку, вещему песнопевцу или храброму, могучему мужу грядущих времен, богатырь вернулся на берег озера и, взвалив на спину доски, отправился к месту, где им будет построен город. Проходя через орешник, Калевипоэг почувствовал, что кто-то крепко схватил его за лодыжку. Опустил герой взгляд и видит: из-под куста, дрожа от страха, вылезает деревенский мужичок. Запинающимся голосом он сказал, что заблудился в лесу, и попросил Калевипоэга о помощи. Наклонился богатырь и, схватив мужичонку за шиворот, положил его в свою котомку. Оказавшись в безопасности, мужичок позабавил Калевипоэга рассказом о том, какого страху он натерпелся здесь, в в лесной избушке, от трех могучих братьев-лесорубов.

Но не по душе были мирные намерения Калевипоэга духам зла, обитавшим в лесу. Яростной толпой, ломая ветви, ринулись они навстречу шагавшему со своей тесовой кладью князю. Но ослепленные злобой бесы явно не рассчитали свои силы. Еще до встречи с ними вырвал Калевипоэг крепкую сосну и, обломав сучья, смастерил из нее дубину. Когда же его, словно свора собак, окружили сыновья колдуна, богатырь сперва попытался уладить дело миром. Ласковыми речами пробовал он унять их бессмысленную ярость, но лишь град крепких ударов обрушился на него со всех сторон. И это стерпел Калевипоэг. Лишь когда кремневый жернов рассек ему бровь, охватил богатыря справедливый гнев. Поднял Калевипоэг свою дубину и стал охаживать ей бесов, пока могучий ствол не разлетелся в щепки. Снял тогда князь со спины доску и с размаху обрушил ее на чей-то затылок. Одну за другой брал Калевипоэг доски из своей клади, скоро у него оставалась лишь половина купленных досок, но не слабел яростный напор бесов. Обхватив Калевипоэга со всех сторон, они потащили его в болото. Еще несколько мгновений, и сын Калева нашел бы в нем бесславный конец, но тут герой услышал чей-то тихий голос, раздававшийся из чащи, который посоветовал ему действовать ребром. Понял Калевипоэг совет, повернул доску ребром – после первых же ударов дети колдуна с воем отлетели от него и разбежались во разные стороны.

Поблагодарил Калевипоэг говорящий бурелом за помощь. Оказалось, это живший в нем еж пришел герою на выручку. Сперва пугливый зверек не захотел покинуть свое убежище и выйти к Калевипоэгу, сославшись на то, что боится простудиться, но затем, уступая его ласковой просьбе, все-таки показался из-за куста. В благодарность Калевипоэг смастерил ему кафтан из клочка своей колючей шубы взамен рваной рубашонки, в которую был одет еж. С тех пор щеголяет еж в этом иглистом наряде, который и согревает его и защищает от врагов.

Распростившись с ежом, стал Калевипоэг приготовил себе ложе из песка для ночлега и собрался закусить перед сном, но когда он полез в котомку, то обнаружил там мертвое тело спасенного им мужичка: не пережил он ударов, которые бесы наносили по Калевипоэгу. Пожалел герой о судьбе несчастного и похоронил его в вырытой им могиле.

Всю ночь Калевипоэгу не давали покоя тягостные видения событий истекшего дня: во сне он то снова бился с бесами, то клал в котомку мужичонку, то видел, как озерный колдун тащит его меч. Между тем злой знахарь не собирался оставлять Калевипоэга в покое; украдкой он следовал за ним всю дорогу и, дождавшись, когда герой уснет, снова приблизился к его ложу. Положил колдун в изголовье травы, наводящие долгий сон.

Встало солнце, прошел день, и снова наступила ночь, но Калевипоэг, скованный злым заклятием, по-прежнему спал беспробудным сном. Между тем к Чудскому озеру один за другим мчались посланные Алевом гонцы со спешными вестями, но, не найдя князя, вынуждены были возвращаться назад. Прошла неделя. Наступил веселый праздник. Чтобы отметить его, со всей Эстонии съехались люди в дубраву Таары на берегу Чудского озера. Но никто из них не нашел там следов своего князя. Миновал месяц, подошло к концу лето. По-прежнему спит Калевипоэг как мертвый, и снится ему, будто куют для него меч: не у финна Железной Лапы, а где-то в маленькой безвестной кузнице на одиноком холме посреди равнины. Это была кузница самого Ильмарине. Семь подмастерьев неустанно трудились день и ночь, а Ильмарине строго следил за их работой сидя в золотом кресле. Вдруг на пороге кузницы появился окровавленный призрак убитого Калевипоэгом кузнеца, просит он Ильмарине не делать меч для его убийцы. Хочет возразить ему Калевипоэг, напрягает все силы и, нечеловеческим усилием порвав путы колдовского сна, с криком вскакивает на своем ложе. Занимался рассвет. Понял Калевипоэг, что это было только сновидение, но невдомек ему, сколько времени он провел во сне, а с того вечера, когда он в последний раз смежил свои веки, прошло уже семь недель.

Позавтракав, Калевипоэг осмотрел оставшийся у него после драки с бесами тес. Много было обломков, целых досок сохранилось мало. Из этого город не построить. Калевипоэг решил возвратиться к озеру и купить еще тесу.

Выйдя на берег озера, он услышал вдалеке крик. Маленький пастушок плакал, видя, как волк вонзил зубы в одну из его овец. Поднял Калевипоэг камень и насмерть зашиб волка точным броском. А размерами этот камень был с две пары жерновов.

Между тем мальчик-пастушок, чью овцу спас от волка Калевипоэг, был сиротой и жил у злых, жестоких хозяев. Пася хозяйских овец, он горько оплакивал свою судьбу. Услышала его стенания лесная дева, дочь Халдьи, и поспешила помочь несчастному ребенку. Как-то вечером она пропела ему с ветвей дуба, предсказав, что утром, выгоняя стадо в поле, он найдет на дороге свое счастье. Найденное она велела спрятать и никому не говорить о нем. Назавтра повел пастушок своих овец в поле и нашел на тропинке яйцо полевого жаворонка. Вспомнил пастушок о песне, поднял яйцо и, бережно укутав тряпицей, спрятал за пазуху. Через какое-то время из яйца вылупился мышонок. И его мальчик заботливо укутал, чтобы рос он в тепле. Из мышонка вырос котенок, из котенка – щенок, а из щенка – ягненок, который превратился в прекрасную белоснежную овечку с тонкой шерстью. Весел и беззаботен стал теперь пастушок, забыл он прежние печали, не боится он больше злых хозяев: в любом горе утешит и успокоит его белая овечка.

Снова переходить Чудское озеро вброд Калевипоэгу не хотелось, и надумал он построить через него мост. Сказано – сделано: скоро до самого Пскова протянулись звенья моста. Но заволновалось озеро, и мост рухнул, не выдержав напора воды. Отказался Калевипоэг от своей затеи и, утолив голод испеченными на углях раками, отправился в Псков в обход озера.

Вернувшись из Пскова с новым тесом, Калевипоэг расположился на ночь на своем прежнем ложе, где был похищен его меч. На этот раз никакая злая сила не крутилась вокруг него, пока он спал. На заре Калевипоэг отправился домой, в Виру. Переночевав в лесу, он утром услышал песню сороки, которая рассказала ему, как долго длился его сон, и посоветовала как можно быстрее возвращаться домой. Последовав совету, Калевипоэг решил перейти вброд встретившееся у него на пути озеро Ильмъярв, но, почувствовав, что тонет, поспешил выбраться на берег и идти в обход, гневно обругав коварный водоем. Подстегиваемый тревогой, которую посеяли в его душе слова сороки, Калевипоэг быстро шагал с тяжелой ношей на плече, пока не встретился со старухой, родственницей водяного, промышлявшей знахарством. Услышав, как она поет свои заклинания, Калевипоэг присел под ивой отдохнуть и послушать. Запомнив тайные слова заклятий, князь продолжил свой путь. Следующий привал у него был в лесу, под кровом которого он отдыхал от зноя. Обходя озеро Эндла, Калевипоэг увидел за далеким холмом струйку дыма. Подойдя поближе, богатырь оказался у входа в пещеру, внутри которой горел огонь. Вокруг огня, над которым на четырех цепях висел огромный котел, сидели трое крепких парней с черными лицами; они внимательно следили за племенем и постоянно снимали пену с варева. Предвкушая ужин и ночлег, Калевипоэг радостно подошел к огню, но хозяева пещеры, увидев чужеземца, стали грубо насмехаться над его внешним видом и сказали, что варят волшебное зелье для своего отца, колдуна Рогатого. Когда Калевипоэг попросил сказать, как пройти к Рогатому, они указали ему путь в жерло пещеры. Под злобные насмешки парней богатырь углубился в неуклонно суживающийся проход, сначала согнувшись, а затем и ползя на четвереньках. Вдруг впереди из темноты блеснул огонек, тоннель стал шире, и Калевипоэг с облегчением выпрямил затекшую спину. Он оказался в большой пещере, к потолку которой была подвешена лампа, лившая вокруг красный свет. Приглядевшись, Калевипоэг заметил в стене пещеры дверь, по обе стороны от которой стояли два ведра, наполненные одно черной, другое белой жидкостью. Из-за двери доносился какой-то шум. Калевипоэг напряг слух и различил монотонное жужжание крутящейся прялки и веселый звон поющего девичьего голоса. Затаившись, Калевипоэг вслушался в слова песни и понял, что поющая девушка здесь в заточении и ждет избавления. Богатырь приналег плечом на дверь, но она не поддалась. Тогда Калевипоэг запел, давая девушке понять, что пришел освободить ее. Радостно защебетала в ответ юная пленница, рассказала, что хозяев нет, и велела Калевипоэгу окунуть руку в ведро с черной влагой: тогда преисполнится он такой могучей силы, что сокрушит неподатливую железную дверь. Если же обретенная мощь окажется чрезмерной, то для того, чтобы ее умерить, руку надо будет погрузить в ведро с белой жидкостью. Последовал Калевипоэг совету девушки и одним ударом сорвал дверь с петель. Испугалась девушка, отбежала в угол, просит Калевипоэга, прежде чем подойти к ней, окунуть руку в ведро с белой влагой. Только посмеялся богатырь над девичьими страхами: лишняя сила еще никому не повредила. Оглядев комнату, в которой он оказался, Калевипоэг увидел на стене добротный меч. На крюках рядом висели ветка ивы и поношенная шапка. Как завороженный глядел Калевипоэг на меч; он узнал в нем то оружие, которое в его недавнем сне ковалось для него в кузнице Ильмарине.

– Вот я и нашел замену своему утонувшему мечу, – с удовлетворением произнес он.

Взмолилась тут девушка, просит его не трогать меч Рогатого, а взять лучше волшебный прутик и шапку-невидимку.

– Не нужны мне волшебные ветки да шапки, – самонадеянно бросил Калевипоэг. – Я и сам смогу достичь всего, что пожелаю.

Не говоря в ответ ни слова, девушка сняла с крюка шапку и со смехом надела ее себе на голову, приговаривая слова заклинания. Стала она расти в размерах и скоро сравнялась ростом с великаном Калевипоэгом. Рассмеялся богатырь и, сорвав шапку с девушки, надел ее себе на голову, веля ей сделать себя ростом с девушку. Не желая оставаться в долгу, девушка, в свою очередь, выхватила шапку у Калевипоэга и возвратила себе свой природный рост. Так, словно дети, долго играли они, забыв о том, где находятся. Теперь Калевипоэг в полной мере оценил возможности волшебной шапки и ни за что не пожелал бы с ней расстаться. Девушка позвала двух своих сестр, и втроем они закрыли на засов кухню, лишив жену Рогатого возможности войти к ним и помешать веселью. Они уже чувствовали себя в безопасности, ведь Калевипоэг обещал вывести их наружу и даже выдать замуж за Сулева, Алева и своего оруженосца.

Так провели они всю ночь, а утром девушки пошли с гостем показать ему дом Рогатого. Сначала они привели его в большую горницу, где все было сделано из железа. Как рассказала старшая из девушек, эту комнату Рогатый построил для своих рабов. Затем они оказались в медной горнице, где ютились рабыни, потом в серебряной, где жил сам хозяин, и, наконец, в золотой, служившей Рогатому парадным залом. Пошли они дальше и оказались в последовательно в шелковой, бархатной и парчовой комнатах; здесь хранились наряды хозяйских дочерей. Потом молодые люди вышли во двор, вымощенный золотыми монетами. Там находились семь амбаров, где Рогатый хранил свои припасы. Стал Калевипоэг допытываться, кто такой Рогатый, чей он сын и откуда родом.

– Этого никто не знает, – ответила старшая девушка. – Только владения его широки, и он в них самовластный хозяин. Семь подземных миров, населенных духами умерших людей, находятся в его ведении по воле великого Таары. Лишь на один день в году, в ноябре, в праздник духов, подданые Рогатого могут покинуть его царство и провести этот день со своими близкими.

– Тяжкую жизнь ведут здесь души умерших, – добавила средняя сестра. – Как подневольные рабы, трудятся они день и ночь, а слабых и уставших Рогатый бьет палкой.

– Если Рогатый тебя увидит, ты пропал навеки, – предостерегла Калевипоэга младшая девушка. – Отсюда не возврата в мир живых. Так и мы, похищенные Рогатым, оказались здесь много лет назад. Но Таара даровал нам вечную молодость до тех пор, пока счастливый случай не поможет нам вернуться на землю.

– На что нам вечная молодость, – печально отозвалась старшая сестра, – если она обречена бесплодно прозябать в этом ужасном месте!

– Не грустите, я спасу вас! – воскликнул Калевипоэг.

– Тогда тебе не обойтись без волшебного прутика и шапки-невидимки, – сказала старшая девушка. – Никакой человеческой силе не совладать с Рогатым и его бесчисленными злыми помощниками.

Посмеялся Калевипоэг над страхами девушек. А те опечалились, что могут стать причиной гибели столь славного героя. Просят они Калевипоэга поспешить, пока не вернулся Рогатый. Под кроватью у хозяина подземного мира хранились волшебные зелья; старшая из трех сестер переставила склянки местами, чтобы не смог Рогатый воспользоваться их чародейной силой. Средняя сестра прихватила волшебный прутик.

Вдруг своды подземного жилища содрогнулись от страшного грохота. Девушки побелели от страха. Вернулся Рогатый; теперь их единственная надежда – богатырская сила Калевипоэга.

Распахнулась дверь, и на пороге появился страшный хозяин этого мрачного дома. Он метнул яростный взгляд на спокойно стоявшего у стены Калевипоэга.

– Что это за птенчик попался в мой силок? – насмешливо спросил Рогатый. – Ну, да кто бы он ни был, солнца ему больше не видать.

– Нечего слова попусту тратить, – сумрачно молвил Калевипоэг. – Пора за дело.

– Что ж, будь по-твоему, – с не меньшей решимостью ответил Рогатый.

Подойдя к кровати, хозяин достал склянку и выпил ее содержимое, думая, что это зелье силы. Калевипоэг же украдкой проверил, на месте ли шапка-невидимка, которую он предусмотрительно сунул за пазуху. Если ему придется туго, она пригодится. Противники вышли во двор. Рогатый велел старшей девушке принести двойную цепь, чтобы скрутить побежденного. Поле боя тщательно разметили и обозначили вехами границы.

Сошлись Калевипоэг и Рогатый, обхватили друг друга за пояс. Мир еще не видел такой яростной схватки. Качался под ногами противников пол, пошатнулись потолочные балки, накренив потолок. Улучив мгновение, Калевипоэг натянул шапку и велел своему телу вырасти. Стал герой огромнее дуба, железной силой набухли его мышцы. Вскинул Калевипоэг Рогатого вверх и с огромной высоты с силой швырнул оземь. По бедра погрузился подземный властелин в землю. Взял Калевипоэг цепь, готовится сковать ей Рогатого. Но тут Рогатый стал уменьшаться в размерах, пока не исчез вовсе, словно канув под землю. Лишь дымящаяся лужица осталась от него. Посмеялся Калевипоэг над трусливой изворотливостью врага, пообещав, что все равно однажды скрутит Рогатого крепкой двойной цепью.