Текст книги "Белый лебедь на черной реке. Мифы финно-угорских народов"

Когда наступило утро, перед Калевипоэгом засинел вдали скалистый, неуютный берег Финляндии. Ухватившись за выступ скалы, герой выбрался на берег и наконец дал отдых своим изнуренным мышцам. Прохладный утренний ветер с моря ласково обвевал разгоряченное тело Калевипоэга. Так глубок был сон юного богатыря, что не слышал он ни шума бури, которую поднял налетевший с севера Эйке, ни стона жертвы лесного разбойника.

Тем временем Туслар также благополучно завершил свое плавание. Вытащив лодку на отмель, он приковал ее к утесу железной цепью.

Проспав до утра следующего дня, Калевипоэг встал и огляделся. Вокруг было дико и пустынно: ни следа людей, ни дыма жилья. Труден был путь Калевипоэга по чужой земле; пробираясь через ее горы, болота и лесные дебри, юноша непрерывно озирался по сторонам, пытаясь найти хоть какой-то след своей матери. Все было напрасно. Наконец Калевипоэг добрался до логова Туслара. В высокой траве, которой порос двор, спал с дороги сам жестокий хозяин. Вырвал Калевипоэг с корнем дуб из ближайшего леса и, обломав сучья, превратил его в булаву с шипами. Побежал герой снова к дому Туслара; земля тряслась под его ногами. Проснулся от этой тряски Туслар, спросонья подумал, что началась гроза, а когда увидел в воротах Калевипоэга, спасаться бегством было уже поздно. Торопливо вынимает Туслар из-за пазухи пригоршню перьев и пускает на ветер, шепча им вслед заклинания. Превратились перья в войско; во весь опор помчалось оно на Калевипоэга, со всех сторон обступило оно юного героя. Машет дубиной Калевипоэг, как горох молотит, словно шишки с дерева сбивает, да еще насмешливо подтрунивает над врагами. Валится нечистое войско, груда тел громоздится вокруг богатыря, по пояс в потоках крови сражается Каливепоэг. Наконец вражья сила иссякла. Все воины, созданные колдовством Туслара, нашли смерть от руки храброго эста; мало кому из них удалось спастись бегством.

Видя гибель своего воинства, Туслар стал молить о пощаде. Рассказал он Калевипоэгу все подробности своего преступления; лишь о том, что стало с Линдой, не может поведать злой колдун, ибо это и для него загадка. Едва сдерживая рвавшуюся наружу ярость, слушал Калевипоэг побежденного врага; когда Туслар умолк, сурово ответил ему сын Калева, что напрасно пытался он умилостивить его своей речью; не будет ему пощады за его злодеяние. Размахнулся Калевипоэг и ударил Туслара дубиной между глаз; не издав ни звука, замертво рухнул злодей на землю.

Сам не свой от волнения, ринулся Калевипоэг в жилище Туслара; каждый угол, каждый закуток облазил он, ища хоть что-то, что помогло бы ему прояснить судьбу Линды. Поднятый им шум и грохот переполошили все живое на десять верст кругом. Все бесполезно. Заплакал Калевипоэг от отчаяния и бессилия, раскаялся в поспешном убийстве Туслара: он думает, что мог бы выпытать у колдуна тайну ее исчезновения. Как безумный мечется Калевипоэг по дому; лишь наступившая ночь заставила его прекратить бесплодные поиски. Обессилевший от усталости и переживаний, Калевипоэг заснул. Во сне он увидел свою мать: радостная, озаренная солнечным светом, юная Линда качалась на качелях, весело распевая; рядом была ее приемная мать. Пробудившись, Калевипоэг долго размышлял о смысле прекрасного ночного видения. Наконец он понял, что поиски его бесполезны; никогда больше не увидеть ему свою мать.

Два дня Калевипоэг провел в оцепенении, в которое его ввергла открывшаяся ему трагическая правда. На третий день он вернулся на берег моря, чтобы отправиться на родину. Освежающее дыхание морского ветра успокоило его и прояснило его мысли. Калевипоэг вспомнил, что в земле финнов живет искусный кузнец. Хорошо бы ему, прежде чем отправиться домой, обзавестись добрым мечом.

Калевипоэг спустился по долине и углубился в непроходимый древний бор. Заблудившись в дремучем лесу, он три дня безуспешно блуждал, не находя дороги. Обессилев, Калевипоэг повалился на траву и печально сказал:

– Что ж, вот я и один в этом мире, а этот угрюмый лес – мой единственный приют.

Но не в характере героя было упасть духом и сидеть сложа руки. Отдохнув, Калевипоэг снова отправился в путь. На второй день птицы своим пением подсказали ему повернуть на запад. Следуя их совету, Калевипоэг наконец вышел из леса в горную долину. Поднимаясь в гору, он повстречался с хромоногой старухой, опиравшейся на костыль. Та спросила его, куда он держит путь. Рассказал ей Калевипоэг, что ищет кузнеца, и попросил указать дорогу. Старуха объяснила ему, как найти оружейника.

Следуя указаниям старухи, Калевипоэг вышел через лес к речному берегу, затем три дня шел, пока на его пути не оказалась гора; обогнув ее, он свернул направо и вдоль берега шел до трех водопадов. Здесь его глазам открылась долина, где под навесом скалы располагалась кузница, дорогу к которой Калевипоэгу указал далеко разносившийся стук кузнечных молотов.

Старый кузнец с лицом, закопченным дымом, вместе с тремя сыновьями стоял у наковальни, на которой, краснея, словно его уже обагрила не пролитая им пока кровь, лежал меч; мастера беспрестанно обрушивали на него тяжелые удары своих молотов.

Ответив на вежливое приветствие Калевипоэга, мастер устремил на него пристальный, испытующий взгляд; оценив могучую стать гостя, он сразу догадался, что перед ним сын Калева. Узнав, зачем пожаловал пришелец, кузнец велел младшему сыну принести из подвала связку мечей. Калевипоэг придирчиво испытал каждый из них: проверил закал, согнул лезвие, метнул в воздухе, ударил со всей силы по скале. Мастер с удивлением смотрел, как разлетаются на обломки лезвия от могучих ударов. Раздосадованный тем, с какой легкостью Калевипоэг переломал плоды его труда, кузнец велел принести мечи покрепче. Первый же меч из этой связки, которым Калевипоэг ударил по наковальне, остался цел, лишь лезвие немного затупилось. Еще больше удивился мастер, принес он самый лучший, самый заветный свой клинок, бережно хранимый в потайном укрытии, но предупредил, что и цену за него придется заплатить немалую. Еще Калев велел исковать его для себя, но умер прежде, чем работа была закончена. Семь лет трудился над ним мастер с тремя сыновьями, из семи священных водоемов брал для работы воду, семь крепчайших сталей сплавил для клинка, драгоценными камнями украсил рукоятку. Взмахнул Калевипоэг мечом – точно зашумел могучий ветер. Обрушил клинок на наковальню – пополам рассек он ее до основания; на мече же не осталось даже царапины.

Радость наполнила сердце Калевипоэга.

– Вот это меч для воина! – удовлетворенно произнес он, с восхищением разглядывая творение мастера. – За такой я уплачу не торгуясь. Все получишь сполна, когда приедешь в мою землю.

– Должник тот же вор, – отвечал кузнец. – Пусть твои суда привезут золото, серебро, коней в уплату за меч, тогда и получишь оружие.

Семь дней Калевипоэг пировал с хозяином, его сыновьями и подмастерьями, отмечая покупку меча; не успевали пустеть чаши с хмельным напитком. Затуманило пиво разум пирующих. Во хмелю Калевипоэгу вздумалось похвастать победой, одержанной им над девушкой, жившей на далеком пустынном острове. Не успел он закончить свой рассказ, как старший сын кузнеца вскочил из-за стола и гневно бросил Калевипоэгу:

– Болтай себе, что на ум взбредет, а невинных девушек порочить своей ложью не смей!

Рассердился Калевипоэг, крикнул так, что дом зашатался:

– За свои слова я сам и ответчик! Нет в моих речах лжи, сорвал я цветок девичий, да, сорвал, так вот!

Сцепились хмельные юноши в драке. Калевипоэг выхватил меч, и голова молодого кузнеца покатилась по полу, хлестнув по глазам братьев струей горячей крови.

Закричали от горя кузнец и его жена, проклинает мастер Железная Лапа убийцу сына:

– Негодяй! Ты навечно опозорил этот меч невинной кровью! Сыночки мои, хватайте молоты, клещи! Пусть убийца заплатит за свое преступление!

Сыновья кузнеца бросились на Калевипоэга, а тот, вращая над головой мечом, крикнул им леденящим душу голосом:

– Вам что, жизнь надоела, черти черномазые?! Да на целом свете нет того, кто мог бы меня побороть. Не терпится в могилу? Тогда сюда, ко мне!

– Оставьте его, – простонал сокрушенный горем кузнец. – Настанет время, боги сами покарают злодея. Знай, убийца: семья богов, солнечное племя Таары сполна потребует с тебя уплаты этого долга! Ты сам погибнешь от меча, который ты осквернил злодейским убийством! Творение рук моих, заклинаю тебя: исполни мою волю, отомсти убийце сына!

Взбешенный Калевипоэг, шатаясь, тяжело выбежал из дома. Одурманенный пьяным угаром, он не слышал ни проклятий, ни криков горя, несшихся ему вслед. С трудом разбирая дорогу, он тяжело пробирался обратно к морю. Вскоре его сморила усталость. Разлегшись на отлогом холме, он погрузился в глубокий сон. От храпа Калевипоэга гнулись колосья, содрогались скалы, в ужасе замирали птицы и звери. Люди, заслышав страшные раскаты его голоса, спрашивали друг друга, не война ли идет на их землю?

Между тем дуб, дар моря, посаженный родителями погибшей девушки, разросся так, что закрыл все небо вместе с его светилами и погрузил землю в темноту. Много земель исходил отец несчастной островитянки, чтобы найти лесорубов, способных срубить исполинское древо. Но никто не взялся за небывалую, непосильную работу. Печальный, возвратился старик домой, посетовал вышедшей встречать его жене на свою неудачу. Вместо ответа старуха ввела его в дом и показала сидевшего на цепи орла, под крылом которого был привязан на веревке человечек ростом с палец. Рассказала жена старику, как нашла их в сене.

– Золотой ты мой! – со вспыхнувшей вновь надеждой обратился старик к человечку. – Можешь ли ты срубить наш дуб?

– Развяжи меня, тогда сговоримся, – отвечал малютка.

Старик развязал веревки, и после недолгих переговоров они сошлись на миске золота как плате за работу. Когда человечек подошел к дубу, он стал вдруг быстро расти и превратился в великана. Три дня рубил он огромный дуб. Наконец дуб накренился и рухнул, накрыв комлем весь остров и утопив верхушку в море. Из комля гигантского дерева сделали мост через море, соединивший эстонский Виру с Финляндией; из ствола построили много кораблей, из ветвей – лодок, а сердцевина пошла на строительство городов; хватило и на кров для сирых и убогих и на светлый терем, где вдохновение плетет волшебный узор песен.

Когда Калевипоэг проснулся, он ничего не помнил о трагических событиях минувшего дня, и ясность его духа не омрачалась раскаянием в совершенном убийстве. Юный воин не мог даже понять, где он находится. Продолжив свой путь, Калевипоэг через трое суток вышел к морю. Здесь он нашел привязанную к скале лодку Туслара, ставшую его законной военной добычей. Сев в лодку, Калевипоэг взял курс к родному берегу. Попутный ветер быстро нес суденышко по волнам. Работая веслами, Калевипоэг весело напевал. Свежий морской ветер выгнал из головы героя последние остатки хмеля, и Калевипоэг впервые заметил, что его меч перепачкан кровью, да и на одежде видны бурые пятна. Но откуда они там взялись, вспомнить он не мог.

Наступила ночь, и в лунном свете Калевипоэг увидел остров, где жила и погибла обесчещенная им девушка, невольная жертва его необузданной страсти. Память Калевипоэга ясно, до малейших подробностей воскресила все пережитое им на этом острове, все испытанные им удовольствия и трагедию, которую они повлекли за собой. Горько стало на душе у молодого воина. Он стал грести осторожнее, стараясь незамеченным миновать остров и не бередить в сердцах осиротевших родителей свежую еще рану. Вдруг до слуха Калевипоэга донесся поющий девичий голос, доносившийся, казалось, из глубины моря. Богатырь сложил весла и прислушался. Перед его глазами над поверхностью моря поднялась тень, и Калевипоэг узнал несчастную девушку, свою мимолетную подругу. Не только горький упрек погубившему ее герою звучал в ее песне, о другом совершенном им злодеянии и грядущем возмездии за него поведала ему юная певунья, ставшая теперь морской девой. Острая печаль и жалость пронзили душу Калевипоэга; внезапно он вспомнил все: и кузницу под скалой, и выбор меча, и пир, и обезглавленное тело убитого им молодого кузнеца…

Первый луч рассвета блеснул на горизонте, и растаял образ морской девы, словно его никогда и не было. Вот только содеянное им навсегда, до самого конца его короткой жизни останется с Калевипоэгом, и ни отмахнуться от него, ни изменить его он не сможет.

Очнувшись от тягостного оцепенения, в которое ввергло его чудесное видение, Калевипоэг снова взялся за весла. Еще усерднее стал он грести, торопясь к родному дому. Снова запел Калевипоэг, но теперь это была совсем другая песня: горькая печаль о судьбе матери, чья смерть так и осталась для него окутанной тайной, и тоскливая жалоба на собственное сиротство звучали в ней.

Уже совсем рассвело, когда Калевипоэг завидел знакомую бухту, изрезавшую родной берег. Причалив, он поспешил домой, горя желанием поскорее увидеться с братьями. Когда Калевипоэг поднялся на вершину Иру, ему показалось, что в звенящем шуме ветра он слышит человеческий голос; внятно донеслись до него слова песни о вылетевшем из гнезда орленке, в которых была заключена вся повесть о его жизни, совершенных им злодеяниях и предостережение о грядущей расплате. В заключение воззвавшая к сыну из могилы Линда намекнула, какая судьба постигла ее саму. Понял Калевипоэг, чей голос только что разговаривал с ним.

Увидев Калевипоэга живым, да еще раздобывшим где-то прекрасный меч, братья не поверили собственным глазам. Вечером сыновья Калева собрались, чтобы рассказать друг другу, как они искали мать. Старший брат исходил много стран: побывал у балтийского племени куршей, в польских, русских, немецких и турийских землях, повстречал на пути поочередно нескольких девушек: оловянную, медную, серебряную, золотую и живую, из плоти и крови, но ни одна не смогла поведать ему, что произошло с Линдой. Средний брат побывал у стариков, живших в одинокой избушке за лесом, расспрашивал волка, медведя, кукушку и девушку, но никто из них не знал о его матери. Рассказал о своих похождениях и Калевипоэг, умолчав лишь о девушке-островитянке и о голосе Линды.

– Что ж, одному Тааре известно, где закончила свой земной путь наша мать, – вздохнул старший брат. – Ясно лишь, что одни мы теперь на свете. Пора исполнить отцовское веление, кинуть жребий, кому из нас быть князем.

Братья согласились; втайне каждый из них питал надежду, что именно его изберет Таара.

В тот же вечер Калевипоэг незаметно вышел из дома и отправился на могилу отца.

– Кто нарушает мой покой? Кто сыплет песок и сотрясает камень над моей головой? – молвил из земли потревоженный Калев.

– Это я, отец, твой младший сын, которого ты никогда не видел, – отвечал Калевипоэг. – Встань, родимый, приласкай меня, скажи мне хоть слово! Сейчас мне так нужна твоя поддержка.

– Не могу я, сын мой любимый, – печально произнес Калев. – Истлели мои кости, васильки цветут в глазницах, травы сквозь меня прорастают. Ветер тебя приголубит, солнце приласкает.

– Мимолетна ласка ветра, да и солнце любит лишь до заката. Таара любит до конца жизни, лишь отцовская любовь вечна! – ответил с тоской Калевипоэг.

– Не печалься, сынок, – ласково отозвался Калев. – Я и из могилы слежу за твоим жизненным путем. Постарайся искупить то зло, что ты совершил, а в остальном положись на волю богов.

Ранним утром сыновья Калева отправились в путь искать место, где кинуть жребий. Солнце уже клонилось к закату, когда они подошли к домику у дороги, окруженному развесистыми липами. Вышли им навстречу хозяева и, приветствуя их как сватов, пригласили в дом. Старший из братьев поспешил объяснить им их ошибку.

– Эх вы, обманщики! – в сердцах бросил хозяин, раздосадованный своей ошибкой. – Что же вы тогда пришли сюда, вырядившись в шелковые рубахи?

Успокоив как могли обиженных хозяев, братья пошли дальше. Два дня они шли, а на третий оказались у красивого озера Пейпси22
  Чудское озеро.


[Закрыть], покоившегося в чаше высоких берегов. Лебеди, утки и гуси беззаботно резвились в его синих водах, а по берегам возвышалась древняя дубрава, посвященная Тааре. В озеро впадала река Эма, непрерывно питая его водой, как мать молоком младенца.

– Вот здесь мы и будем метать жребий, – сказал старший брат. – Сам Таара будет наблюдать за нами из глубины этой рощи.

Каждый из братьев выбрал себе по камню, после чего они спустились по крутом обрыву к озеру и встали у самой кромки воды.

– Я первым из нас пришел на этот свет, мне первому и бросать, – сказал старший брат.

Далеко отведя руку с зажатым в нее камнем, он резко развернулся, и камень взмыл высоко в небо. Почти долетев до противоположного берега, он вдруг стал резко падать и с громким плеском, подняв искристое облако брызг, рухнул в воду совсем недалеко от песчаной отмели.

После него настала очередь среднего брата. Еще ближе к берегу лег его камень, был он наполовину виден из воды.

Обратился Калевипоэг к матери, попросил ее о помощи и могучим рывком отправил свой камень в поднебесье. Со свистом, как вырвавшаяся на волю птица, устремился в полет камень Калевипоэга, едва не задевая тучи, и с гулким стуком ударился о землю на противоположном берегу.

Пошли сыновья Калева искать свои камни. Не стали они обходить озеро по берегу, шагнули прямо в воду, которая и на середине озера едва доходила им до пояса. Нашли молодые люди все три камня и стало ясно, что Калевипоэгу быть князем эстов. Омыли братья избранника богов прозрачной водой озера Пейпси, чтобы очистить его дух и помыслы, обрядили в княжеское облачение и, пожелав ему счастья, отправились, согласно воле отца, искать удачи на чужбине.

Оставшись один на берегу озера, Калевипоэг совсем не чувствовал радости. С грустью вспоминал он о своем детстве, согретом материнской лаской и заботой. Где теперь все это?.. Но довольно грусти! Отныне он князь, теперь от него одного зависит, сумеет ли он проложить себе и своему народу дорогу к счастью.

Воспряв духом, Калевипоэг бросил в озеро серебро, благодаря водного духа за помощь, и возвратился в родительский дом, где отныне он был единственным хозяином.

Став князем, Калевипоэг первым делом взялся за плуг: что может быть важнее, чем обеспечить народ хлебом. Даже во время пахоты Каливепоэг не расставался со своим мечом, чтобы никакой нежданный враг не мог нарушить ход его мирного труда. Целина, по которой проходил плуг Калевипоэга, превращалась в плодородное поле. С утра до поздней ночи без устали работал новый правитель эстов. Наконец, сморенный жарким солнцем, он выпряг коня из плуга и, стреножив его, лег на землю отдохнуть. Шея его вдавилась в вершину холма, а ноги спускались в долину. От пота Калевипоэга, стекавшего на землю, забили подземные родники, обладавшие живительной силой.

Проснулся Калевипоэг с ощущением надвигающейся беды. Его конь, пытаясь спастись от жары и донимавших его комаров и оводов, ушел на опушку леса, в тень деревьев. Там на него напали волки. Яростно отбивался от хищников богатырский конь, многие сотни волков затоптал он своими мощными копытами, но огромная, все прибывавшая стая в конце концов одолела спутанного по ногам любимца Калевипоэга. В зубах серых разбойников закончил свою жизнь верный друг и помощник молодого князя. Следы жестокой схватки, раскинувшиеся на семь верст, ясно поведали Каливепоэгу о его судьбе.

Оплакав любимого коня, Калевипоэг преисполнился гневом и жаждой мщения. В порыве мрачного вдохновения он сложил заклинание против волков, обрекавшее их на страшную смерть. Взял Калевипоэг свой меч и отправился в лес на поиски убийц коня. Прорубая просеки в непроходимой чаще, он повсюду искал волчьи логова. Кровавыми холмами громоздились трупы лесных хищников, листья и трава стали красными от их крови. Воя от ужаса, убегали уцелевшие волки дальше в глубь леса, где их ждала гибель в непролазных трясинах.

Кровавую охоту прервал опустившийся на землю вечер. Найдя место для ночлега, усталый Калевипоэг растянулся на волчьей шкуре. Но не успел он погрузиться в сон, как к нему прискакал посланный старейшинами гонец со страшной вестью: у берегов Виру появились чужеземные ладьи с воинами, явно готовящиеся напасть на землю Калевипоэга. Враг высадился уже во многих местах. Народ в страхе бежит.

– Как смеешь ты повторять эти бабьи сплетни? – гневно сказал гонцу Калевипоэг. – Или в нашей земле не осталось героев? Возьмите мечи, топоры и бейте, гоните врага! Если же ваших сил не хватит, я сам приду к вам на помощь. А пока подкрепись хлебом и брагой да ложись спать с дороги. Завтра же чуть свет тайно, чтобы тебя не видели, скачи к княжескому дому и вели старейшинам выводить войско на битву. Сам держись в середине, поближе к знаменосцу; там безопаснее.

Отдав эти распоряжения, Калевипоэг повернулся на другой бок и собрался заснуть, но только сон коснулся его своим крылом, как прибежал новый гонец.

– Видно, конца этому не будет, – сердито проворчал Калевипоэг, поднимая голову. – Знал бы, что такова княжья доля, лучше уплыл бы в море красноперой щукой. Ну, что там еще?

– Послушай меня, Калевипоэг, – серьезно и доброжелательно молвил седой гонец, не обращая внимания на раздражение молодого князя. – Я знал тебя еще ребенком, был гостем на свадьбе твоих родителей. Я оберегаю твой род с тех самых пор, как ковали звезды и ставили избу месяцу. И теперь я пришел, чтобы помочь тебе в твоих трудах. Знай, Калевипоэг: пока ты княжишь в этой земле, будут в ней царить мир и процветание и никакому врагу ее не одолеть. Но это счастливое время будет недолгим. Только кровью искупается пролитая кровь, и по заклятию финна-кузнеца слабый восторжествует над сильным, отчего великое горе настанет всему народу. Берегись, чтобы из меча не вырос на тебя мститель.

С этими словами таинственный гость растаял в вечернем сумраке, прежде чем онемевший от удивления князь успел произнести хотя бы слово. Пожав плечами, он снова погрузился в сон. Яркие, радостные сны, далекие от зловещих предсказаний чудесного старца, снились ему всю ночь, перепутав сон и явь, и утром Калевипоэгу уже казалось, что эта удивительная встреча лишь привиделась ему в забытьи. Разбудив гонца, он велел ему немедленно скакать к старейшинам с распоряжениями относительно защиты родной земли. Гонец отправился в путь, но дурные предчувствия всю дорогу страхом сжимали ему сердце; в конце концов он решил утаить от старейшин приказы Калевипоэга, которые могли разжечь пламя большой войны.