Текст книги "Зверюшки. Фантастический роман"

X. Огонь и дым

1

Арыся, отойдя в сторонку, с трепетом смотрела, как солдаты битый час переворачивают стволами закоченевшие трупы бандитов, обыскивают землянки и ворошат вещи, облитые потемневшей на морозе кровью.

– Наркоты мертвы. Здесь ничего нет, все чисто! – сказал один из бойцов утробным голосом. – Разрешите снять маски?

– Снимайте, – милостиво разрешил майор. – Всем греться и отдыхать.

Бойцы с облегчением содрали вонючие намордники и тут же кинулись рубить ветки на костер. Лесной подошел к кошке, которая постоянно приплясывала, чтобы как-то согреться.

– Откуда вы узнали про лагерь Воркота? – спросил он.

– Крысы рассказали! Они тут вылезли случайно… – почти честно ответила Арыся. – Вот мы и решили…

– Эх, дурачье… Куда ж вы поперлись, необученные?! Каждый должен заниматься своим делом.

– Это понятно… – вздохнула Пухлява, шмыгнув носом. – Просто хотелось как-то помочь в борьбе с врагами. А почему эти коты стали предателями?

– Пришельцы одурманили их особым снадобьем. Попробовавший снадобья кот становится наркотом и не может дальше жить без него. Наркоты выполняют все, что им прикажут, чтобы получить еще такого снадобья. Если его нет, они просто сходят с ума и становятся опасными.

– Ужас какой… А их можно вылечить?

– Увы, нет… Даже лучшие персы-врачи опустили лапы. Наша медицина не в силах справиться с этой напастью. Остается только оружие.

– Как жалко…

– Нечего их жалеть! – зло сказал кот. – Банда только одного Воркота уничтожила больше десяти членов ООН!

– Особый отряд?..

– Отряд Особого Назначения. Есть кошки, на которых совершенно не действует гнусная отрава. Вот на меня, например. Нас вербуют для борьбы с чужаками. Я ведь тоже не солдат по призванию, я рыбак с северных берегов! У меня своя шхуна… «Пьяный Кальмар» называется… Всю жизнь ловил и торговал рыбой, а теперь стреляю в своих же сородичей… Сволочи пришельцы!!! Сами не могут никого собственнолапно убивать, поэтому и действуют таким хитрым способом.

– А почему не могут? – искренне удивилась кошка.

– Этого не знает никто! – вздохнул Рикса Муун.

– Значит, наш Полуух – тоже из таких… нечувствительных?

– Видимо, да, раз его взяли. Это большая редкость, и такие коты в стране на вес золота. Пришельцы боятся, что из-за них могут сорваться их планы, и всеми силами стараются устранить. Чужими лапами, естественно.

– И надо было из этого делать секрет? – надулась Арыся. – Пестра вон чуть с ума не сошла! Ну, взяли, и взяли в отряд. Зачем скрывать, если здесь нет ничего плохого?

– А кто поручится, что в вашей деревне не живет наркот-предатель?

– В нашей? Предатель?.. – Пухлява недоуменно посмотрела на лесного. – Ну и придет же вам в голову! Мы друг друга все с детства знаем, какие мы предатели?

– Да, действительно… Кстати, а из соседней деревни, Сметанино, к вам заходил кто-нибудь?

– Не, давненько никого не видали… Дорогу завалило по самый нос! А что?

– Прошу прощения, у меня начался сеанс связи! – вдруг пробормотал Муун, и быстро отошел в сторону.

Арыся увидела, как кот что-то тихо говорит в одну коробочку, и слушает из другой. Глаза вылезли у нее на лоб от удивления, а нижняя челюсть так и отвисла…

– Не бойтесь, это телеуши. Сейчас такие штуки почти у всех командиров. Там пауки сидят, в вате! – с улыбкой произнес один из солдат, подошедший к ней, – идемте к костру, сварку попьем. Вы и проголодались, наверное?

Кошка согласно кивнула и потопала за солдатом, постоянно оглядываясь на майора. Ну и дела! Может быть, попросить передать весточку Шаркану? Мол, все живы… и почти здоровы… кроме Рижика… Нет, лучше ничего не говорить… Интересно, что там стряслось, в Сметанино? Завелся предатель?

Ей налили здоровенную кружку парящего мятника и сунули в лапу холодный пирог с яйцами. Машинально откусывая, она вдруг вспомнила странные глаза и, главное, странный запах, исходящий от Шувалки. Не может быть… Кырин, с которым она за одной партой сидела! Надо сказать майору. Или не говорить?.. Его ведь заберут… или застрелят… А вдруг она ошиблась, тогда деревня не простит ее за глупый язык. Ой, что же делать-то?..

Подошел лесной. Выглядел он подавленным, хотя изо всех сил старался скрыть это:

– Ребята, быстро доедаем и уходим. Даю десять минут.

– А с этими как же? – один из бойцов кивнул на трупы.

– Да червь с ними! Надо ехать в город, части ООН тоже призываются на передовую. Вечером из Бережного Ката уходит состав. Вахгарды неожиданно прорвали оборону на северной заставе и захватили город Томпон…

– Научный город!?

– Он разграблен и почти полностью уничтожен. Все жители, которые не успели спрятаться в лесу, погибли.

– О, Небо… – Арыся закрыла лапами глаза. У нее там жила бабушка.

– Проклятые собаки сжигают все на своем пути оружием, полученным от пришельцев. Их от двух до четырех десятков тысяч, пока точно не установлено. Первоначально они хотели засесть в Томпоне и дожидаться своих, но, ободренные невиданно быстрым успехом, двинулись вдоль реки на Мурбург, грабя по дороге маленькие села… В стране объявлена тотальная мобилизация. Учитывая, что все годные в строй коты ранены при выполнении важного боевого задания, – майор повернулся к оторопевшей учительнице, – из вашей деревни пока никого брать не будем.

…Обратно к деревне Арыся шагала с тяжелым сердцем. Она рассеянно переставляла валенки, глядя на хвост идущего впереди бенгальца, и мучилась тревожными сомнениями. Предчувствия ее не обманули: еще издали кошка почувствовала сильный запах гари. Солдаты припустили бегом, насколько позволял снег…

– Винтовки – к бою! – закричал Рикса, на ходу вынимая из кобуры мяузер.

Впереди показались первые крыши домиков, а за ними сразу в нескольких местах валил черный едкий дым… На улице стояла толпа народу.

– Он там! – крикнул Шмур майору, – поджег дома и закрылся в доме Кусинды…

– Кто?

– Наш Кырин Шувалка… Он сошел с ума… И у него оружие!

– Наркот!!! Почему сразу не сказали?! – заорал Муун. – Окружить дом! Будем брать штурмом. А вы все отойдите, не мешайте солдатам, вы уже свое настреляли, бойцы хреновы!!!

– Подождите! – крикнула Mypмаха, которую мягко оттеснили прикладами за забор, – ой, мамочки, не надо штурма… Там же Пестра с детьми осталась!..

– Луна на наши головы… Этого еще не хватало.

Офицер остановился в нерешительности. Затем велел своим бойцам занять позиции, присел за сугроб и принялся что-то быстро шептать в одну из коробочек… А Пухлява в ужасе смотрела, как горит ее дом, но не могла сдвинуться с места. Подруга в смертельной опасности!

Морда обезумевшего Кырина то и дело мелькала в окошке, однако снайпер не успевал приноровиться и выстрелить. Наконец Рикса, видимо, о чем-то договорился. Он велел не стрелять без приказа и сказал, что помощь уже близко. «Какая помощь?» – удивленно подумала Пухлява. Она, будто завороженная, смотрела, как часть отряда побежала помогать жителям тушить пожары, а остальные окопались в снегу, держа на мушке домик Кусинды. Сам лесной несколько раз попытался вызвать наркота на разговор, но уже стало ясно, что художник невменяем. Арыся легла в снег и подползла к майору:

– Наверное, он хочет этого снадобья. Может быть, если ему дать, он успокоится?

– Его разум затемнен. Но можно попробовать отвлечь его! Пообещать что-нибудь…

– Вот и пообещайте это снадобье!

– А где же мы возьмем корень? На слово он не поверит!

– Надо порыться в санях, наши из леса много чего притащили. Вдруг там эти корни лежат, в виде настойки какой-нибудь? В мешках много всяких пузырьков, я сама видела.

Рикса велел двоим опытным бойцам надеть маски и пойти быстро обыскать сани. Приказано было забрать все, что по виду напоминает переработанный наркотик. Даже если это не он… А потом закричал:

– Эй, Кырин! Давай поговорим! У нас есть то, что тебе надо.

В окне вновь показалась настороженная, всклокоченная морда кота. Он мутным взглядом посмотрел во двор, но увидел бегущих солдат и тут же задернул занавеску.

– Если ты выйдешь, мы тебя не тронем! Обещаю! – продолжал орать майор, вытаскивая мяузер. – Отпусти хотя бы котят!

– Кыря, послушай! Мы тебе дадим наркотик, за ним уже пошли! – дрожащим голосом крикнула Арыся, встав во весь рост. Она подумала, что, может быть, услышав ее голос, душа Кырина проснется, вырвется из тьмы убитого разума… увы, этого не произошло.

Домик ответил гробовым молчанием, даже занавеска больше не колыхалась. Через некоторое время кошка увидела, как те же солдаты, пригибаясь, бегут назад. В лапах они держали две больших склянки, наполненные зеленоватой жидкостью. На вид это был обычный мятный свар. Бойцы аккуратно поставили склянки в снег перед окнами. Муун снова открыл было пасть, как вдруг в домике раздался выстрел. Потом еще, и еще один… Толпа за забором ахнула, а женщины в голос зарыдали. «Неужели… он убил Пестру… и Мьюки с Капушей…???! О-о-о, Великое Небо, не допусти же такой несправедливости!!!..»

Дверь домика неожиданно распахнулась, и оттуда осторожно высунулась чья-то рыжая морда. Снайпер тут же взял ее в прицел, но, увидев армейскую шапку, растерянно опустил винтовку. Солдаты нервно зашевелились в своих ледяных ложбинах, щелкая затворами…

Наконец рыжий кот, оглушительно чихнув, вылез весь, пряча на ходу в кобуру мяузер. Он был по уши измазан мокрой землей, однако улыбался во всю пасть. За ним осторожно, придерживая лапами детей, вышла Пестра Кусинда. Уши ее были плотно прижаты, глаза похожи на болотные пузыри, и сама она напоминала большую встревоженную неясыть, закрывающую крыльями своих совят… Дети вытирали зареванные носы, но уже совершенно пришли в себя и с криками «Тетя Арыся! А что у нас было!!!..» – бросились через двор к Пухляве, которая, как пугало, так и торчала у забора. Она во все глаза смотрела на Пестру – голова ее поседела, и из пестро-коричневой превратилась в грязно-серебристую. А одно ухо было разорвано.

За кошкой деловито вылезли две толстые крысы в шлемах с потушенными фонариками. Увидев майора, одна из них спросила:

– Вы Рикса Муун?

– Так точно! – ответил лесной кот и облегченно добавил: – Вовремя вы, однако…

– Как смогли… Слава Земле, строители не залили ошибочную шахту цементом! Но пришлось здорово поработать… Простите, а вы не могли бы… поставить нам табуретку?

– Я помогу! – быстро сказала Арыся, проходя мимо майора, который, конечно же, ничего не понял.

Пока Пухлява поила крыс, а солдаты разогревали моторы грузовиков, лесной велел разжечь костер и вылил туда обе склянки. Коты начали было тревожно нюхать воздух, но странный запах, к счастью, быстро улетучился. После этого майор, наказав жителям Беломохов быть бдительными, попрощался со всеми, и отряд особого назначения укатил на юг, забыв про череп пришельца…

Шувалку похоронили рядом с Рижиком. Копали посменно, но к вечеру вырыли две глубоких могилы, хотя долбить мерзлый грунт было очень, очень тяжело… Во время похорон все молчали. А что тут скажешь? После короткой панихиды решили завтра же идти в лес, закапывать остальных.

– Все они – жертвы проклятых чужаков! Негоже сородичей куницам оставлять… – сказал Криволап. И жители с ним согласились.

А Арыся переселилась к Кусинде, до весны, пока мужики новый дом не построят. Всю ночь подруги, уложив детей, трескали свар и рассказывали друг другу смешные истории из жизни. Грусть должна быть светлой – так учила ее бабушка, которая воспитывала маленькую Арысю после смерти матери.

«Вот, теперь и ты у нас с полным правом можешь называться Полууховой! Знаешь, в этом что-то есть… Муж обалдеет, когда увидит…»

«Точно! Красоту ничем не испортишь!»

2

– Почему нас не отправили по тоннелю хотя бы до Мурбурга? – прохрипел один филин другому, тщетно стараясь переорать шум ветра.

– А ты бы хотел плашмя трястись в этой сырой кишке? Лучше уж махать крыльями на свежем морозце!

– Ну, не скажи… Вообще-то у кошек в Томпон всегда ходил паровоз, если мне не изменяет память. Чем думал Верткий, черви его сожри?!

– Я слышал, в районе города Кажута кто-то разобрал рельсы! – крикнула одна из неясытей. – У них там полно сумасшедших кошек… Идущий с севера грузовой состав улетел под откос, полотно напрочь перекорежено. Теперь ихним войскам придется протопать две сотни верст пешком. Я думаю, это похуже, чем лететь!

– Эй, вы, заткнитесь, а то глотки простудите! – к бойцам подлетел сердитый звеньевой. – Берегите силы, у нас еще три часа лету. Садимся в Мурбургском дубовом лесу и ждем ночи.

– А разве мы не летим в Томпон?

– Поступил новый приказ, – сова-офицер постучала когтем по деревянной коробочке на груди.

– У крепости эскадрилья будет задолго до заката. Зачем так долго ждать? Мы все перемерзнем!

– А коньяк вам зачем выдавали?! Днем собаки всех посшибают из ружей и арбалетов, как ворон. А в темноте они ни червя не видят, так что готовьтесь к ночному налету. Надо постараться накрыть врага до того, как он подойдет к городу. Скорее всего, перед атакой псы встанут где-нибудь лагерем на отдых. И этим надо воспользоваться!

Триста летчиков, разбитых на звенья, в такт друг другу махая пестрыми крыльями, огромным полукругом летели на северо-восток. Совы шли низко, почти над самой кромкой бесконечных голых березовых и осиновых рощ Кошендрии. Путь был нелегким – фляжка с коньяком, мяузер и по две увесистые бомбы на каждую так и тянули бойцов к земле, однако десантники прошли хорошую подготовку в летной школе. Сколько намотано учебных верст и загажено полигонов! И вот наконец-то стало возможным проверить свое боевое мастерство на деле…

В нескольких верстах за «Отпетыми клювами» летела тыловая группа поддержки с перевязкой, припасами и горелками. Эти совы никогда не вступали в бой, но везде следовали за ударными частями, соблюдая определенную дистанцию. Они же выполняли и погребальные обряды. На Острове мало земли для захоронений, поэтому традиционно совы сжигали мертвых сородичей, обливая их чистым спиртом, а также вливая его в клюв. Считалось, что добропорядочная сова должна хорошенько наклюкаться перед последним полетом, потому что ТАМ наверняка не наливают…

Солнце уже начало сползать к западу, когда летучий отряд достиг почтенных дубовых зарослей в версте от Мурбурга. Дубы в роще стояли до двух размахов в обхвате, полные отличных дупел и гнилых трещин для обустройства. Бойцам было велено расквартироваться, отдыхать и ждать приказа.

Около семи часов вечера вернулись разведчики, посланные налегке обозреть местность. Они доложили, что противник, не таясь, довольно бесформенной кучей идет вдоль реки и находится уже в десяти верстах от крепости. Собаки разгромили фабрику по производству медицинских препаратов, и почти все пьяны. Кроме того, они наелись глюкотина и парамура. Многие из них отягощены награбленным по дороге добром… Поэтому, скорее всего, на Мурбург войско сегодня не пойдет и встанет лагерем у кромки елового леса.

Двое разведчиков похвастались палеными перьями на хвостах – наиболее бдительные псы обстреляли их, но, будучи в сильно нетрезвом уме, промахнулись. Теперь совы отогревали нервы коньячком, собравшись за походным столиком вместе со звеньевыми и командиром эскадрильи, молодым сычом по имени Мохног Верткий. Он был настолько мал по сравнению с могучими неясытями и филинами, что для него был по заказу сделан специальный минимяузер и особые бомбы.

– А что они едят? – спросил один из офицеров.

– Псы гонят перед собой большое стадо свиней. Слышен стон и плач хрюшек, которые уже догадались, что их ждет.

– Можно подумать, кошки сами не режут свиней!

– Нет, свиньи у них считаются верховыми животными.

– Понятно. Ох, скорей бы уж стемнело!

– Можно лететь прямо сейчас. Мне кажется, они даже не поняли, что мы – совы…

– Это хорошо. Но лучше дождаться полной темноты. И вообще, недурно бы пару часов поспать. Впереди нелегкая ночь! – вздохнул Мохног и поежился: в командирском дупле было довольно прохладно, хотя оно обогревалось газовой горелкой.

– А что слышно из крепости?

– Союзники вовсю готовятся к обороне. К ним уже спешит помощь – часть войск едет под землей с юга, и еще часть двигается на лыжах от железной дороги. Кошки не намерены сдавать Мурбург, считая, что толстые каменные стены выдержат напор огня. Кроме того, солдаты просто в ярости из-за уничтожения мирного Томпона, и будут драться так остервенело, как никогда не дрались! Пауки сожженного города забились в подвалы и уже выразили свои соболезнования по поводу многих тысяч погибших мирных жителей.

– Да, это просто кошмар… Так разрушительно последний раз собаки вламывались в Кошендрию несколько сотен лет назад, и с тех пор соседям всегда удавалось сдерживать их натиск.

– Картина резко поменялась! – сказал Верткий. – И это все из-за пришельцев. Мой отец сказал, что уже месяца два ждал чего-то подобного.

– А кто твой отец?

– Он уже в отставке… – туманно ответил командир. – Сосну-ка я часок, пожалуй. И вам советую.

Ночью первые пятнадцать звеньев с полной боевой выкладкой бесшумно вылетели в сторону лагеря псов. Совы шли, почти касаясь еловых верхушек, и поэтому их почти не было видно с земли, даже с полян. Ночь была совершенно темной от плотных облаков, нависших над Кошендрией. Зато стало не так холодно, и стих пронизывающий ветер, дувший с самого утра… Теперь можно было и поболтать, но совы летели молча, настраиваясь на бой.

Вскоре впереди показались яркие пятна сотен костров. Дым от них вяло поднимался вверх и лежал густым туманом над полем, затрудняя видимость. Однако для птиц это оказалось как нельзя более кстати – заметить сову в таком дыму с земли было непросто. Летчики расселись по елям вокруг поля, поджидая остальные группы. Запах жареной свинины плыл над лесом, щекоча ноздри его хищных обитателей, однако совы предпочитали другую пищу, и поэтому довольно равнодушно взирали на дикое пиршество вахгардов. В ночной тишине хорошо слышался визг убиваемых хрюшек, лязганье железа, голоса и смех собак, которые уже праздновали будущую победу. Часть солдат разбрасывала пиками стога для коней, часть готовила пищу, остальные толпами бродили по лагерю; то тут, то там возникали рычливые перепалки, но офицеры еще старались поддерживать порядок, приводя в чувство особо заборзевших ухватками мечей.

– Не могу слышать этот визг! – прошептала одна из сов. – Они их там что, заживо свежуют, что ли?

– С них станется! Говорят, бульдоги съели почти два десятка котов после разгрома заставы. А уж свиней они вообще ни во что не ставят.

– Поганые ублюдки! Скорей бы уж в бой…

– Главные ублюдки не они, а те, кто дал им в лапы такое оружие. Но проучить следует и тех, и других!

– Да, неплохо бы…

Из тьмы раздался короткий свист – сигнал к атаке. «Отпетые клювы» взлетели с елок и, развернувшись в несколько рядов, быстро пошли на собак.

3

Отряд Андора опоздал всего на один день. Увидев опустевший лагерь и брошенные палатки, офицеры в растерянности остановились. «Я так и знал! – молча корил себя овчар, – надо было двигаться быстрее… но как?!..»

– Посмотрите на снег! – крикнул один из воинов, слезая с коня. – Кажется, тут не обошлось без хорошей драки…

– Силы Небесные, что здесь стряслось!? – прорычал Плешивый, глядя на разбросанные повсюду кровавые пятна.

– Не могу знать. Давайте обыщем лагерь, может, найдем хоть кого-то, кто на это ответит!

Но шестнадцать убитых офицеров, полузанесенных снегом, не могли ни на что ответить… Трое из них были овчарами. Прогнав пикой росомаху, которая пришла полакомиться мертвечинкой, генерал понуро смотрел на оскаленные темно-серые морды. Он попытался узнать воинов поименно, но не смог.

– Здесь искать нечего. Скачем в Далмаган!

– Боюсь, что нам придется топать пешком. Посмотрите… Собаки, сами изнуренные и оголодавшие, молча смотрели, как их лошади, одна за другой, опускаются на колени и без сил валятся в снег.

– Тогда предлагаю хорошенько подкрепиться перед тем, как идти на заставу! – угрюмо сказал один из псов, вытаскивая меч из ножен.

Далмаган встретил генерала и его спутников разором и запустением. Из дальнего дома слышался слабый вой собратьев, который сначала приняли за мычание. Офицеры кинулись туда и долго пытались вышибить запертую снаружи на огромный замок дверь. Наконец, им это удалось. Плешивый первым вбежал внутрь, обнажив сталь. Но драться было не с кем – в ледяной комнате вповалку лежали только связанные, с ремнями на пастях, военачальники и тяжело раненые псы, которые не могли передвигаться. Некоторые их них были уже мертвы, однако большая часть еще шевелилась и стонала. Часть пришедших тут же кинулась разжигать печь, а Плешивый начал торопливо вытаскивать из мешка куски еще теплой конины, взятые с собой про запас.

– Генерал! Спаси вас Небо… Откуда вы взялись? Где обоз?! – простонал Парей, разминая затекшие лапы. – Я уж думал, еще день – и мы все отправимся на Луну…

– Обоза нет. И не будет… Что у вас произошло, червь задери? Похоже на бунт!

– Так оно и есть. Вам не надо было уезжать… Армия ушла громить кошаков.

– Я это понял. Но это же был единственный выход!

– Да уж! – оскалился один из раненых, с трудом жевавший мясо разодранной пастью. – Когда из Барбодоса нам подкинули новые ружья…

– Из Барбодоса?

– Так сказали чужаки!

– Здесь были чужестранцы? – вздыбил шерсть Андор. – Когда?!

– Три дня назад. Они нас обманули. Сказали, что привезли еду, разгрузились и тут же улетели на своей летающей лодке. В ящиках не оказалось ни крошки!!!..

– Сколько единиц оружия вы получили?

– Ровно тысячу, господин генерал. Сто ящиков по десять штук.

– Это те самые… из обоза, который остался по ту сторону Хребта! Обвалом завалило тоннель. Выходит, чужаки забрали ружья и перенесли их сюда по воздуху. Но зачем им это? – растерянно оглянулся Андор.

– Наверное, они очень хотели, чтобы мы напали на кошаков! – произнес один из офицеров, кормя с лапы раненого дратхаара. – Возможно, их целью было оставить армию без еды, но со смертельным оружием. И превратить ее в неуправляемую голодную лавину, чтобы не дать и шанса на перемирие с кошаками! А отсутствие командира и его ближайшего окружения сыграло бледномордым на лапу.

– Пришельцы так хотят кровавой войны в Зверинске?

– А разве не мы сами хотели этой войны? Вспомните разговор у Хребта. Но тогда мы шли на верную смерь, а теперь получили верную победу! Осталось только догнать свои части, и…

– …и получить пику в живот от бунтовщиков? – подсказал Матиф, глядя на собеседника в трубчатую кость, как в подзорную трубу. – Вы это хотели сказать?

– Мой помощник прав, – проворчал генерал. – Судя по всему, в войске царит анархия. Мне даже трудно представить, что сейчас творят мои псы в стане врага…

– Что же теперь будет? – испуганно спросил один из офицеров.

– Я знаю, что будет! – громко сказал Андор. – Чужеземцы подождут, когда мы расправимся с кошаками, а потом расправятся с нами.

– Почему бы им не сделать это прямо сейчас?

– Может, им просто нравится наблюдать, как звери убивают друг друга.

– Интересная мысль… А нет ли еще мяса? – облизнулся Матиф Парей. – Кажется, я пришел в себя.

– Мяса полно, но за ним надо возвращаться в лагерь, – ответил один из овчаров. Предлагаю сделать запас для раненых, отдохнуть и двинуть через Плутангу. Здесь собралось чуть ли не все командование армии! Генерал, четыре полковника… И нечего ждать! Поэтому, как бы то ни было, придется догонять своих и действовать по обстоятельствам. Если уж громить кошаков, то по правилам войны…

– У войны разве есть правила? – осклабился Плешивый. – В любом случае, у нас нет выбора. Идем на запад!

– Подождите! – раздался вдруг откуда-то из угла слабый тоненький голосок.

– Кто здесь? – в испуге зарычали псы, нервно крутя головами.

Скудный свет печи плохо освещал избушку, но два маленьких красноватых глаза увидели все. Из угла осторожно выполз крупный паук. Он остановился в нерешительности, готовый в каждую секунду метнуться обратно в щель, однако страшные собаки вели себя смирно.

– Уважаемые собаки… кгхмм… Прежде, чем вы отправитесь в свой кровавый поход, я должен вам кое-что рассказать, – настойчивый голосок прорезал тишину, будто тьму серебряная стрела. – Однако сначала неплохо бы… кхммм… убедиться в собственной безопасности…

Потерявшие от неожиданности дар речи, псы сняли лапы с мечей и с подозрительным вниманием уставились в пыльный угол…