Текст книги "Самая настоящая"

– Я тоже участвую в вечеринке? – Оливия решила уточнить, так как была скорее на правах сотрудницы, а не гостьи.

– Боже правый, разумеется! – Мак-Элпайн искренне удивился. – Вы, конечно, девушка в общении холодноватая и высокомерная. По крайней мере, со мной. Но уверен, вы способны смягчить тон, как того потребуют обстоятельства. Помимо прочего, с вашим образованием вы сможете поддержать разговор на должном уровне и рассказать немало интересного.

– Благодарю за комплимент, – сухо и по-деловому откликнулась Оливия. Опять этот его сарказм! – Еще вопрос по поводу вашей жены, то есть бывшей жены. Вряд ли мое присутствие доставит ей удовольствие.

– Это еще почему? – Мужчина нахмурил темные брови. Взяв Оливию за руку, он повел ее в дом через массивные деревянные двери с коваными петлями. – Вы будете моим менеджером по связям с общественностью. Не лошадей же вам объезжать и не коров пасти, в конце концов. Вы Оливия Бэлфор из знаменитой семьи Бэлфор. Мы состоим в дальнем родстве, а ваш отец к тому же – главный акционер корпорации Мак-Элпайнов. Вы здесь изучаете бизнес и помогаете по мере возможностей. Как вам эта версия?

– Не знаю. Думаете, поверит?

– Придется. – Он рассмеялся. – Уж не боитесь ли вы мою бывшую жену, мисс Бэлфор?

– Отнюдь, – надменно возвестила Оливия. – Вы ведь не интересуете меня как мужчина.

Мак-Элпайн пристально посмотрел на нее с высоты своего огромного роста:

– Ах, не зарекайтесь, Оливия. Вы ведь еще не уезжаете.

Оливия резко повернулась к нему, щеки ее пылали.

– Я глубоко убеждена, что этого никогда не случится.

– Никогда не говори «никогда», – продолжал дразнить Клинт, не сводя глаз с ее прекрасного лица. – А теперь – добро пожаловать в Кала-Кури. И пусть вам удастся здесь почувствовать ту свободу, в которой вы так нуждаетесь.

«Он даже не подозревает, насколько прав! Мне до смерти надоело быть сдержанной и разумной!»

В течение последующих дней Оливия трудилась изо всех сил. Ей всегда нравилось работать, решать трудные задачи. Не в физическом плане, разумеется. Всю грязную работу выполняли помощники и помощницы Кэт – все уроженцы фермы, собиравшиеся и дальше жить и работать здесь. Оливия могла их понять – это был совершенно другой, удивительный мир. Один только волшебный солнечный свет чего стоил! Девушке все время казалось, будто солнце ведет с ней разговор. Главное было не забывать про защитный крем.

– Бог мой, какая красавица! – воскликнула Кэт, когда Клинт представил женщин друг другу. Слышать это было очень приятно, хотя сам Мак-Элпайн в тот момент скептически усмехнулся.

Вообще дружеский прием, который Оливия до сих пор встречала здесь в Австралии, согревал душу. Все, кроме Мак-Элпайна, были настолько радушны, открыты – и Бесси, и Хизер, и Кэт. И похоже было, что все с первого же взгляда проникались к ней симпатией, а это было для Оливии непривычно. На родине ее воспринимали иначе. Однажды Белла заявила, что Оливия постепенно превращается в злобную дракониху. Несмотря на всю любовь, которую сестры питали друг к другу, они были совершенно не похожи по темпераменту. Белла вся лучилась светом. Оливия же лишь здесь, в Австралии, стала чувствовать, будто внутри ее разгорается дремавшая до сих пор небольшая, слабенькая, неуверенная, но все же искорка. Она начала расслабляться и заметила, что перестала стискивать зубы, как это частенько бывало на родине и дома, и во время официальных мероприятий, отчего к вечеру челюсти сводило от напряжения. Здесь все были дружелюбны, и от Оливии требовалось лишь быть милой в ответ. Как метко выразился однажды Мак-Элпайн, не было необходимости блюсти марку и «взирать на всех с высоты своего пьедестала».

С Кэт они быстро нашли общий язык и очень хорошо ладили. Домоправительница не проявляла совершенно никакой ревности и не воспринимала появление Оливии как вражеское вторжение на вверенные ей территории. Хотя, по мнению девушки, Кэт не нуждалась в советах со стороны, она была открыта для обмена опытом. И с неподдельным интересом слушала рассказы Оливии о курсах знаменитой кулинарной академии, которые та посещала в Лондоне и Париже. Они от души смеялись над забавными историями о промашках, которые допускала поначалу англичанка, внедряя полученные знания на практике.

– Вижу, ты привыкла ко всему самому лучшему, – заметила Кэт.

Они наслаждались утренним кофе, сидя на просторной светлой кухне.

– Что бы нам такое приготовить в субботу? Чтобы всех удивить, даже Мэригол. Она, правда, больше листика салата редко съедает. Продукты можем организовать, какие только захочешь. Ну и своих запасов море – что кладовки, что холодильник, все битком. Так здорово, что мы с тобой вместе занимаемся этой вечеринкой. Прислуживать поставим самых лучших наших девчонок, они у меня хорошо обучены. И как я рада, что ты берешь на себя сервировку. По виду ты натура с тонким художественным вкусом. – Кэт широко улыбнулась.

– Надеюсь, что не очень тебя разочарую, Кэт, – засмеялась в ответ Оливия.

– Совсем не разочаруешь, душа моя. – Женщина наклонилась через стол и дружески похлопала гостью по руке. – И давай винами тоже ты займешься, ладно?

– Конечно. А ты знаешь тех, кто приедет в субботу? Мне не помешало бы получить хоть какое-то представление о том, кого мы ждем.

– Хочешь, кратенько обрисую тебе всех?

– Давай, будет здорово, – улыбнулась Оливия.

– Ну, значит, так. Во-первых, ты с Клинтом…

– Я не с Клинтом, я отдельно, Кэт. Мы не вместе. – Оливия поспешила прояснить ситуацию.

– Зря. Поверь мне, Клинт – отличная партия. Или у тебя кто-то есть дома? Да наверняка – у такой-то красавицы.

Оливия никак не могла привыкнуть к тому, что ее здесь все считают красивой.

– Нет, Кэт, никого у меня нет.

– Да ты не волнуйся, обязательно появится, – с материнским участием пообещала Кэт. – Так о чем это мы? Да, будут бывшая миссис Элпайн – Мэригол. И ее нынешний бойфренд – Лукас Как-то там его, парень не из бедных. Потом молодожены Джеймсоны – Нейл и Селин, они тебе понравятся. Еще Пит и Барбара Корбетт и Брендан Фрейзер. Он будет со своей теперешней пассией Хлоей Сандерсон. Брендан такой веселый парень. Закоренелый холостяк, на которого дамочки ведут охоту. Он был свидетелем на свадьбе Клинта. В общем, компания хорошая, вечер мог бы быть славным, если бы не Мэригол… – В голосе Кэт послышалась досада. – Ей доставляет удовольствие трепать нервы Клинту. Прости, что приходится сплетничать, но думаю, тебе надо знать. Не хотелось бы, чтобы ты попала на линию огня. И конечно же друзья Клинта ее недолюбливают, да у нее ни с кем из них отношения не сложились. Брендан вообще называет ее дьяволом в юбке. Понимаешь, Мэригол безумно ревнует Клинта ко всем, с кем он близок. Она всегда хотела, чтобы он принадлежал ей единолично, не хотела ни с кем его делить.

– Но ведь он, наверное, любил ее, Кэт? – Оливия никак не могла представить себе, что за брак это был. Конечно, она знала, что иногда чувства остывают так же внезапно, как и вспыхивают. Но неужели же Мэригол настолько плоха? Сначала Хизер, теперь вот Кэт тоже критикуют ее и предупреждают Оливию о ее дурном нраве.

– Ну да, какое-то время, – признала Кэт. – Только это была не любовь, а скорее влюбленность, даже одержимость. Мэригол умеет завлекать мужчин. Она полная твоя противоположность: ты будто добрая фея, а она – злая волшебница. Вся поджарая, как породистая лошадь. Бледная. И постоянно наряды меняет. Я ни разу не видела, чтобы она надела одно и то же дважды. Для нее будто дело всей жизни – выглядеть привлекательно. С беременностью, конечно, стало труднее ей в этом плане. Она так была недовольна тогда. И ко мне у нее такое отношение… – Кэт закатила глаза. – Для нее персонал – пустое место. А с тех пор как они развелись, она со мной и словом не обмолвилась. Можно подумать, я виновата, что они разошлись. Джорджи жалко так, ей больше всех досталось.

– Могу себе представить, – живо откликнулась Оливия. – Дети всегда очень переживают, когда родители расстаются, это так удручает. А особенно в ее возрасте…

– Это, конечно, так, – согласилась Кэт, – но дело не только в разводе. Она всегда чувствовала себя нежеланным ребенком для матери, и на то были все основания. Мэригол особенно не скрывала, что хотела сына. Для нее прямо вопрос чести был произвести на свет наследника Мак-Элпайнов.

Оливия была поражена. Какое счастье, что их отец при всех своих недостатках никогда не рассуждал подобным образом! Для любой нормальной матери главное, чтобы ребенок был здоров, а уж девочка там или мальчик – не столь важно. Бедняжка Джорджина!

– А нас в семье восемь детей, и все девочки, – сообщила она.

Кэт, как раз подносившая в этот момент ко рту кружечку с кофе, чуть не поперхнулась:

– Восемь? Ваша мать просто героиня, она, наверное, не вылезала из одежды для беременных!

– У отца сейчас уже третья жена, – вздохнула Оливия. – Мама была первой. Она умерла при родах, когда наша сестра Зои появилась на свет. А у меня есть сестра-близнец Белла, я старше ее ровно на две минуты.

– Ах ты, боже мой! Наверное, непросто вам пришлось.

– Я как-нибудь тебе расскажу, – пообещала девушка.

– Как только захочешь выговориться, помни всегда, что я здесь рядом, – кивнула Кэт. – Мы не хотим, чтобы тебе было одиноко, когда ты так далеко от дома.

Оливия подумала, что, возможно, как-нибудь и воспользуется этим дружеским предложением.

Глава 4

– Привет, ну, как успехи? – Мак-Элпайн стремительно вошел в дом.

Грациозный, сильный, он напоминал льва и нес в себе такой заряд бодрости и мужской мощи, что дух захватывало. Глаза, густые волосы, смуглая кожа – весь он так и лучился здоровьем. Оливия подумала, что из всех мужчин, которых ей доводилось встречать, этот был в самой лучшей форме. Похоже, Господь не поскупился, наделяя Клинта при рождении. Вот с ростом, может, чуть перестарался.

Оливия как раз проходила в холл через арку, декорированную шикарными портьерами. Вся в своих мыслях, она шла, склонив голову и разглядывая прелестную камчатную скатерть с кружевной оторочкой, которую выбрала из огромного количества удивительных скатертей из запасов Кэт. Появление Мак-Элпайна заставило затрепетать каждую клеточку ее тела.

– Все почти готово, – сухо и деловито ответила она, стараясь скрыть, в какую растерянность приводит ее присутствие австралийца.

– Да-да, слышал. – Глаза его внимательно скользили по ее лицу. Клинта удивил ее официально-деловой тон. Похоже, она так и не скинула пока свой панцирь. Однако она наконец сменила образ на неформальный, облачившись в обтягивающие голубые джинсы и простой белый топ на бретелях. Она выглядела чрезвычайно привлекательно: высокая, очень стройная, ноги длинные, упругие ягодицы, плоский живот. При этом без нездоровой худобы, в отличие от Мэригол, которая до того блюла фигуру, что в итоге была вся просто кожа да кости. – Кэт не нарадуется, что вы с нами, – добавил Клинт. – Похоже, вы задействовали какие-то доселе скрытые дипломатические способности?

– Ничего подобного, – возразила Оливия. – А что это вы такой довольный и радостный?

– От вас ничего не утаишь, – улыбнулся Клинт и подошел к ней.

Девушка нервно сглотнула, его присутствие ее буквально парализовало. Никогда прежде не сталкивалась она со столь совершенным и ярким проявлением мужской натуры. Оливия судорожно прижала к себе скатерть, которую держала в руках, будто та способна была защитить ее от обаяния Мак-Элпайна. Ах, эти искорки в его глазах, он определенно наслаждается ситуацией. Наверняка про себя смеется над ней, черт бы его побрал!

– Я завершил сделку по продаже одной из ферм в Квинсленде.

– Цена вас устроила?

– Вполне, – бодро заверил миллиардер. – И папаша ваш тоже будет доволен.

– Как это ни странно, он очень хорошо к вам относится, – как можно более сдержанно произнесла Оливия.

– Вы уже говорили, моя дорогая леди, – заметил Клинт, указывая на нее пальцем. – Но приятно услышать еще раз. А что это у вас тут? – Взгляд его скользнул на ее руки.

– Скатерть для субботнего ужина, – сухо ответила девушка, изо всех сил пытаясь не поддаваться его магнетизму. – И салфетки есть в тон.

– О, обойдемся без подробностей, я вам полностью в этих вопросах доверяю, Оливия.

Когда он улыбался, на щеках появлялись ямочки, которые придавали ему еще более сексуальный вид. Оливия опустила глаза и сдержанно ответила:

– Я рада.

– Я пришел по совершенно другому поводу, – деловито сообщил австралиец, подстраиваясь под ее тон. – Вы так погрузились в дела, что я подумал: может, захотите развеяться и проехаться по нашим угодьям? Усадьбу вы всю уже видели, а живописные окрестности еще нет.

Не в силах ничего с собой поделать, при этих его словах англичанка ощутила настоящий восторг.

– А вы не натравите на меня особо злобного крокодила?

Ухмылка искривила прекрасные губы.

– Сегодня нет, может, в следующий раз. А вы с оружием знакомы?

– Стрелять я умею, если вы об этом, – поморщилась Оливия. – Умею, но не люблю. Отец иногда берет меня на охоту на фазанов, но это не мое. И вообще оружие – это опасно.

– Какое тонкое наблюдение! Но здесь без ружья не обойтись. А я смотрю, у нас много общего: нас учили одному и тому же – теннис, танцы, верховая езда, стрельба… – иронично произнес Мак-Элпайн.

– Да, а еще я неплохо играю в шахматы, – добавила Оливия. Ей показалось, или в его удивительных глазах мелькнула искра восхищения?

– Не сомневаюсь. Наверняка и в покер тоже. Так, значит, с ружьем вы обращаться сумеете, если потребуется?

– Да, если потребуется, то не поздоровится скорее крокодилу, а не мне, – кивнула Оливия. – Но еще раз: я не охотник, это меня не привлекает.

– Про охоту забудем. Не хочу портить отношения, а то вы иногда так болезненно реагируете, будто родом из эпохи королевы Виктории, честное слово. Так вы со мной или нет? Завтра я улетаю в Мельбурн и вернусь только в субботу утром.

– А когда приедут ваши гости? – «Только без паники».

– Мне показалось, или вы волнуетесь? – Клинт ощущал отчетливое желание снять с девушки желтый ободок, который поддерживал золотые волны волос, спадающие до самых плеч. Видеть ее с распущенными волосами было непривычно, к вечеру она всегда забирала их в тугой узел на затылке.

– Разве похоже, чтобы я волновалась? – сдержанно осведомилась Оливия.

– По правде говоря, похоже. Я, мисс Бэлфор, неплохо умею различать, что скрывается за масками, принятыми в высшем обществе.

– Вы не очень-то учтивы. – Девушку задели слова миллиардера. – Не понимаю, о каких таких особых масках высшего общества вы говорите.

– Ну конечно, понимаете. В вашем распоряжении целый арсенал личин на каждый случай. Некоторые не лишены привлекательности, должен признать. Но вернемся к делу. Все соберутся где-то к полудню в субботу, к тому времени я уже должен быть дома.

– Не могли бы вы записать мне приблизительное время, – с достоинством уточнила девушка.

– Оливия, Оливия – красивое имя, кстати. Зачем это вам? Моего слова недостаточно? – Мак-Элпайн рассмеялся.

– Я бы предпочла, чтобы вы гарантированно были здесь, когда прибудут ваша бывшая жена с дочерью. – Оливия не стала признаваться в своей уверенности, что Мэригол возненавидит ее с первого взгляда. Не исключала она и возможности того, что и Джорджина, будучи в трудном возрасте, может ее невзлюбить. Кстати говоря, отец, отправляя англичанку в Австралию, ни словом не обмолвился о той деликатной ситуации, в которую она может попасть. Если все обернется склокой, вряд ли Оливия сможет так легко его простить.

Внезапно Клинт подхватил ее под руку, от чего у нее сбилось дыхание.

– Хоть я и уверен, что вы сумеете найти подход к любому из наших гостей, обязуюсь быть дома к тому времени, как они станут подтягиваться.

Оливия взглянула на него исподлобья и по какой-то причине задержала взгляд. Так они и смотрели друг на друга, никто не отводил глаз. Вдруг Клинт притянул ее к себе и, прежде чем та успела что-либо возразить, быстрым движением стянул ободок с ее головы, позволив волосам свободно рассыпаться по плечам. Оливия вскрикнула от неожиданности и возмущения, а хозяин поместья отступил на шаг, с видом явного удовлетворения рассматривая результат своей выходки.

– Раскройте мне секрет: почему вам все время хочется убирать волосы назад, прятать их? – Он заметил, как румянец заливает ее щеки, делая ее еще привлекательнее. Только, похоже, она сама не осознает всей силы собственной красоты. – У вас шикарные волосы! Всего лишь распустить их, и вот вы практически роковая женщина!

Он конечно же просто смеется. Оливия решительным движением откинула волосы за плечи.

– Перестаньте! – холодно произнесла она. – Не забывайте, это мои волосы. И потом, я люблю выглядеть опрятно. А теперь, будьте добры, мой обруч.

– Не сегодня. – Мак-Элпайн спрятал руку с ободком за спину. – Я понимаю, манеры, высокий стиль и все такое, но все хорошо в меру, а вы явно перебираете. Мы попробуем явить миру более раскрепощенную и естественную мисс Бэлфор, а то ведь так вы замуж не выйдете. Все, встречаемся у ворот через пять минут. И не забудьте шляпу и солнцезащитные очки.

Оливия, уже собравшаяся уходить, резко развернулась и гневно сверкнула голубыми глазами:

– Будьте столь любезны, позвольте уж мне самой решать, как одеваться, мистер Мак-Элпайн!

– С превеликим удовольствием, мисс Бэлфор. Помнится, у вас там есть из чего выбирать, – парировал бизнесмен.

День выдался удивительный, абсолютно безоблачный. Было так чудесно, что Оливии даже стало казаться, она вполне может полюбить это местечко. Правда, в новостях постоянно сообщали о циклонах, лесных пожарах и наводнениях, однако местные жители относились ко всем природным катаклизмам с философским спокойствием: что же поделать, силы природы в действии, с этим можно только мириться. Абсолютно не волновало никого и то, что жить приходилось буквально бок о бок с жуткими монстрами – крокодилами, которые делали недоступными красивейшие, поросшие лилиями озера и лагуны. Всюду были расставлены предупреждающие знаки на нескольких языках. Чтобы не заметить их, надо было быть либо совсем дурным, либо обкуренным.

Всю дорогу Мак-Элпайн рассказывал Оливии про места, которые они проезжали, и замечания его были занимательными и забавными. Общение шло в спокойном тоне, так как молодые люди договорились, по выражению австралийца, «сложить оружие», и Оливия по-настоящему наслаждалась прогулкой. Она была во многих уголках земного шара, но здесь все для нее было в новинку, все поражало и восхищало. Не последнюю роль в этом играло, конечно, и столь близкое присутствие Клинта.

– Места вокруг – естественная среда обитания крокодилов, это мы здесь пришлые, – рассказывал он. – Иногда, конечно, приходится идти на отстрел, когда они становятся слишком агрессивными. Но в целом мы наших крокодильчиков даже любим.

– И как представишь, что, возможно, вот эти же самые зверюги ползали тут, когда вокруг еще были доисторические джунгли. Прямо парк юрского периода получается. Ведь тогда именно рептилии были основными жителями Земли, а птицы только-только начали появляться.

Клинт кивнул:

– Да, эти земли знамениты и своими птицами. Если получится, свожу вас на нашу ферму в Ченнел-Кантри на юго-западе Квинсленда. Там небо желто-зеленое от мириад волнистых попугайчиков, их там просто не счесть! А насчет доисторических рептилий, они все вымерли, ну кроме наших любимцев – крокодилов, конечно. Но мы до сих пор можем наблюдать их, ведь ящерки – те же динозавры, только в миниатюре. Японские туристы просто без ума от них. Да и мне, признаюсь, нравятся некоторые особо шипастые. – Он со значением взглянул на спутницу и продолжил: – У нас кого здесь только нет: и бородатая агама, и плащеносные ящерицы, и рогатый дьявол, а еще гекконы, вараны, сцинки. Этот регион смело можно называть Землей ящериц. Вараны имеют иногда очень воинственный вид: когда злятся, встают на задние лапы. У нас водятся перенти, они же гигантские вараны, вторые по величине после самого большого варана на Земле – комодского. Перенти могут вырастать до двух с половиной метров в длину. Ну и змеи, конечно, попадаются.

Они ехали по поросшей самшитовым кустарником саванне. В небе проносились сотни ярких разноцветных птиц, наполняя воздух звонким гомоном. От красоты и масштабности открывающихся взору просторов у Оливии мурашки бежали по коже.

– В чем-то напоминает Африку, – поделилась она. – Особенно это бесконечное море желтой травы: когда дует ветер, она раскачивается, и получается, будто по поверхности бегут волны.

– Да, в таких «волнах» очень любят прятаться львы. Их грива сливается с этой травой, едва разглядишь. Мне доводилось видеть их в Южной Африке. Удивительные величественные животные, но все же хорошо, что у нас они не водятся. И без них проблем хватает! Австралия – страна крупного рогатого скота. Овец, например, здесь нет.

– Но ведь у вас на фермах есть и овцы тоже, если не ошибаюсь?

Когда австралиец был настроен миролюбиво, Оливия чувствовала себя вполне расслабленно и свободно, но никак не могла избавиться от мысли, что на самом деле его раздражает ее обычная манеpa общения. Ну Оливию-то он сам тоже раздражает. Или уже нет?…

– Я смотрю, вы потрудились навести о нас справки?

– Разумеется.

Опять этот его насмешливый тон. Оливия отвернулась и уставилась в окно.

– Тогда вы, должно быть, уже знаете, что всего у нас четырнадцать пастбищ, все они расположены в трех малонаселенных районах. Я планирую работу так, чтобы регулярно посещать все четырнадцать.

Оливия обратила внимание на то, что на особенно ухабистых участках дороги Клинт снижает скорость и ведет машину более осторожно. Несомненно, делалось это исключительно ради нее – чтобы не испугалась и не поранилась. Ну надо же, значит, он имеет представление о хороших манерах.

– Американцы, кажется, называют такие фермы ранчо? – Она повернулась к нему. Повернулась, так как ситуация просто это предполагала. Не потому ведь, чтобы лишний раз взглянуть на харизматичного красавца миллиардера! И вовсе он ее не интересует. Правда, все равно интересно, каков он в роли любовника. Все-таки Оливия – женщина, ей чисто по-женски любопытно.

Мак-Элпайн обернулся к пассажирке как раз в тот момент, когда она оценивающе разглядывала его.

– Здесь слово «ранчо» не в ходу. Первопоселенцы-англичане, среди которых были и Мак-Элпайны, ввели в обиход понятие «станция» в смысле «животноводческое хозяйство». Станция, то есть нечто стабильное, стационарное. Для пастбищ поменьше, тех, размер которых исчисляется не в миллионах акров, мы используем термин «ферма». По сути, Кала-Кури – станция. Это понятие вошло в обиход в самом начале девятнадцатого века и теперь очень широко употребимо, а «ранчо» мы не говорим.

– Ясно, даже под дулом пистолета не произнесу больше слово «ранчо». Я живу на станции Кала-Кури.

– Вот-вот. И как, вы уже свыклись с этой мыслью или все еще временами в дрожь бросает?

– Меня? В дрожь? О чем вы? – Все-таки, как Оливия ни старалась, от него не укрылись ее волнения.

– Да расслабьтесь. Со мной вам нечего опасаться.

Она пристально и со значением посмотрела на собеседника:

– Вы даже не представляете, как сильно я на это надеюсь.

– Тогда нечего подпрыгивать каждый раз, когда я к вам прикасаюсь.

– Я вовсе не подпрыгиваю! – возмутилась Оливия, негодуя, что и это не удалось скрыть от внимательных глаз.

– Еще как подпрыгиваете! И смущаетесь, как девица на выданье.

– Должна заметить, что не люблю, когда мужчины вторгаются в мое личное пространство, – с видом оскорбленного достоинства выдала англичанка.

– Успокойтесь, Оливия, – рассмеялся Клинт. – Что, если нам сделать небольшую передышку?

– Почему бы нет, – сухо согласилась девушка. На открытом воздухе она сможет наконец вздохнуть свободнее. Этот австралиец постоянно ее дразнит и, что еще ужаснее, явно получает от этого удовольствие.

Они проехали уже два часа и до сих пор оставались на землях, принадлежащих Мак-Элпайну. На многие мили вокруг раскинулись гигантские пустоши, по которым пестрыми цепочками тянулись на водопой стада. От своего провожатого Оливия узнала, что это порода называется «брахман» и является более выносливой, лучше переносит тропический климат, чем разновидности крупного рогатого скота, распространенные в Европе. Брахманов легко можно узнать по характерному горбу и большим ушам. За все время путники увидели лишь пару пастухов, управляющихся с таким огромным количеством скота. Оливии страшно было даже представить себе, что будет, если что-нибудь напугает коров и они впадут в панику.

– Брахманы очень умные и покладистые, но порой чересчур впечатлительные, – поведал хозяин угодий. – Эта порода – результат долгой селекционной работы, нацеленной на увеличение мясистости особей. Но сейчас потребителю нужно более дешевое мясо. Это одна из причин, по которой я продал станцию в центральной части Квинсленда и собираюсь приобрести другую – в Кимберли. Когда выпас происходит на больших площадях, часть стада, оказавшаяся на окраинах, становится весьма капризной. Им достаточно малейшего резкого движения или звука, чтобы взбрыкнуть и умчаться прятаться за холмами. Управляться с неклейменым скотом – задачка не из простых. Не переживайте, от вас этого не потребуется.

– Какая жалость! А вдруг мне как раз хотелось попробовать себя на этом прекрасном поприще? Кажется, вы меня недооцениваете, мистер Мак-Элпайн.

– Вовсе нет, всегда ценил вас по достоинству, – резко ответил мужчина, бросив на спутницу горящий взгляд, что заставило ту на время замолчать.

Саванна уступила место бесконечным равнинам, словно засеянным ярко-зеленым газоном. Из травы выглядывали многочисленные крошечные цветы. Оливия не удержалась и опустила стекло, чтобы проверить, как пахнут эти маленькие красавцы.

– Какой чудесный запах! – воскликнула она, вдыхая свежий цветочный аромат.

– Это естественная растительность. При всем желании невозможно воспроизвести ту красоту, которой покрывается Ченнел– Кантри после паводка. А сейчас мы едем в местность, с которой связана одна легенда. По преданиям, в стародавние времена жил один очень заносчивый молодой воин, по имени Вапанга, и увлекся он прекрасной девушкой Нулой из соседнего племени. У Нулы уже был жених, и она отвергла Вапангу. Отказ жутко оскорбил воина и привел в такую ярость, что он поджег кустарник, окружавший жилище Нулы и ее сестер. Пламя распространялось с такой быстротой, что спастись успели только Нула и еще две сестры. Но огонь не отступал, и тогда Нула воззвала к верховным духам с мольбами о помощи. И те превратили девушек в три озера, а воина-в черного ворона. Это место так и называется – озера Нулы, там живет множество попугайчиков.

– И мы сейчас туда? – Обычно сосредоточенное и серьезное, лицо девушки будто озарилось.

Клинт взглянул на спутницу и понял, что ему доставляет настоящее удовольствие видеть, как та понемногу оттаивает. Будто прекрасный цветок начал наконец распускать свои лепестки. Судя по всему, англичанка понимала и ценила красоту природы, на которую всегда было наплевать Мэригол.

– И как это ни странно, когда бы вы ни взглянули, над озерами всегда парит одинокий черный ворон.

Мужчина слегка улыбнулся своей пассажирке, и, к его огромному удивлению, та улыбнулась в ответ. Руки, держащие руль, непроизвольно сжались: ну надо же, оказывается, ледышка мисс Бэл фор может быть весьма сексуальной. Правда, похоже, сама даже не подозревает об этом. Или подозревает и именно поэтому выбрала образ скрытной, замкнутой недотроги. Ведь к ней, как к старшей дочери, отец всегда предъявлял повышенные, а порой, наверное, даже завышенные требования.

– Озера Нулы – хранилище пресной воды, – сообщил Мак-Элпайн. – И у них репутация вполне безопасных водоемов, так как здесь водятся только пресноводные крокодилы, а они считаются неопасными, если только их не дразнить, конечно. Пресноводные вдвое меньше по размерам, чем живущие в морской воде. Но все равно купаться сейчас не рекомендую, мы просто осмотримся.

– И в голову не пришло бы купаться… – Оливия непроизвольно поежилась. – Не имею привычки к столь опрометчивым поступкам.

– В самом деле, мисс Бэлфор?

Девушка покраснела:

– И как вам нравится меня дразнить! Намекаете на ту мою оплошность?

– Говорите, оплошность? Да неужели же все и впрямь столь серьезно? По моему сугубо личному мнению, Оскар чересчур погорячился в отношении всех вас.

– Возможно. Но все же я повела себя не лучшим образом, – тихо промолвила Оливия. – Мы с Беллой просто вышли из себя в тот раз.

– Все мы порой выходим из себя, Оливия. Даже я. Так что перестаньте корить себя. Похоже, что больше всего проблем навлек на вас именно Оскар. Он отреагировал слишком жестко. Ведь вы с Беллой хотели как лучше.

– Только Белла оказалась более жалостливой. – Оливия вздохнула. – Расставались мы в слезах. Со стороны можно было подумать, что нас разлучают на веки вечные, а не на несколько месяцев. Я очень люблю свою сестру и терпеть не могу, когда мы ссоримся… – Девушка горестно покачала головой.

– Не переживайте вы так. Насколько я могу судить, ничто не способно разрушить ту связь, что существует между вами. Оскар говорил, вы просто образцовая дочь и любящая сестра.

– Было бы неплохо хоть раз услышать это от него самого. – Оливия была в шоке от слов Клинта и не смогла сдержаться. – Простите, я не должна критиковать собственного отца. Он очень добр ко всем нам.

– Да, порой мужчины забывают сказать о главном.

Какое-то время оба молчали, шагая по извилистой тропинке. Несколько минут спустя Оливия произнесла:

– Эти земли сохранились в существующем виде с самых незапамятных времен, есть в них что-то священное, согласны?

Клинт внезапно осознал, что ему очень импонирует чувствительность англичанки.

– Да, и неудивительно, если вспомнить, что Австралия – очень древний континент. Для аборигенов местная земля – святыня. Некоторые районы считаются настолько священными, что для коренного населения ступать на них – грех. – Он внимательно посмотрел на собеседницу. Румяная, глаза сияют. В голове всплыл образ спящей красавицы, просыпающейся от долгого сна.

– Вы имеете в виду здесь, в пределах ваших пастбищ? – Оливия удивленно распахнула глаза.

– Не забывайте, мы говорим об участке земли площадью почти четыре миллиона акров. Так что и местным святыням уголок найдется. Это первобытные верования, они намного старше христианства. Насколько известно, племена аборигенов населяют этот континент уже более шести тысячелетий. Они чувствуют силу земли и принимают как должное, что силы стихии не всегда добры к нам. По их верованиям, есть духи добрые, созидающие и злые – разрушающие. Душа человека, смерть и загробная жизнь занимают особое место в системе ценностей аборигенов. Смерть у них сопровождается ритуалом более длительным и глубинным по значению, чем наши похороны и поминки. Когда мой отец умер, старейшины племен, живущих на территории станции, несколько дней напролет пели особые священные гимны. Для аборигенов Кала-Кури мой отец взошел в небесный мир по лучам заходящего солнца. – Клинт тяжело вздохнул.