Текст книги "Самая настоящая"

– А я вот думаю иначе. – Он обнимал ее с видимым удовольствием.

Глаза мужчины вызывающе поблескивали. Неужели Оливия сможет противостоять этим глазам? Да она скорее отречется от своих устаревших моральных устоев.

– Какая самонадеянность!

– На самом деле я хороший парень, Оливия. И мне тоже в жизни досталось. Так же как и вам.

Внезапно ее душу затопила волна нежности. Она всегда близко к сердцу принимала чужие беды и страдания, даже если речь шла о Мак-Элпайне. Слова о том, что ему в жизни тоже досталось, стали последней соломинкой. Оборона ее рухнула. Ведь за маской всемогущественного дельца оказался мужчина, которому тоже иногда не хватает человеческого тепла и участия.

То, что ощутила Оливия, нельзя было назвать просто теплом. Это был жар, восторг. Прочь сомнения. Может, она и пожалеет о своей слабости, но все это будет уже потом. А сейчас она жадно вдыхала аромат мужчины, словно стремясь допьяна надышаться его дурманящим и притягательным, как приворотное зелье, запахом. Под действием его чар мир вокруг перестал существовать. Желание бежать без оглядки, вся робость и скованность куда-то испарились, осталось только наслаждение, которое волнами омывало тело Оливии. Клинт действовал очень медленно, словно растягивая удовольствие и смакуя ее губы, как какое-то изысканное лакомство. Овладевшее Оливией чувство свободы и легкости ошеломляло. Снежная королева наконец-то встретила мужчину, способного растопить сковавший ее лед. Мак-Элпайну не пришлось прилагать усилия и раздвигать ее губы языком: они сами распахнулись навстречу ему.

Постепенно характер поцелуя изменился. Клинт стал более настойчивым, и из груди Оливии вырвался легкий стон.

– У тебя кожа как шелк, такая гладкая и прохладная… – Губы австралийца теперь мягко касались ее скул, затем переместились к щекам и шее.

В его действиях было столько искушения и возбуждающего призыва, что Оливии пришлось закусить губу, дабы легкий стон удовольствия не перешел в крик нетерпения. Шум в ушах усилился и теперь напоминал грохот прибоя у скалистого берега.

– Клинт? – позвала Оливия дрожащим голосом. Надо остановить его, иначе она запросто даст себя соблазнить.

Клинт еще раз прижался губами к ее рту и лишь затем откликнулся:

– Хочешь, чтобы я остановился? Или наоборот – по-настоящему занялся с тобой любовью?

Ко второму он явно был уже готов – Оливия отчетливо ощущала характерное напряжение в области его паха. Похоже, и у него не очень-то получается держать себя в руках. Она схватила неожиданного партнера за запястье.

– Что мы творим? Ведь вы меня не любите. И мы едва знакомы.

– Тогда почему у нас так блистательно получается? – с вызовом посмотрел на нее Мак-Элпайн. – Оливия, я уже не в том возрасте, когда обжимаются с девчонкой ради спортивного интереса. Меня к вам тянет, и это очевидно. Вас тоже тянет ко мне, даже не пытайтесь отрицать. Но вы правы, не будем соблазнять друг друга. А я уже думал, что охладел к женщинам, можете себе представить!

– Страстные мужчины никогда к женщинам не охладевают, – прямо заявила Оливия, вспоминая отца.

Сердце ее билось с такой силой, что казалось, сейчас вырвется из груди. Практически без мал ейшего усилия он довел ее до такого состояния блаженства, что даже страшно было вообразить, что бы было, окажись они сейчас в одной постели.

Мак-Элпайн разжал объятия и поднял руки вверх, словно сдаваясь.

– Ну что ж, урок по поцелуям вы усвоили неплохо и в рекордный срок! Я помню, конечно, что вы здесь у нас по делам. Но все же, думаю, следует закрепить полученные навыки. Только теперь уж покажите все, на что способны.

Пламя страсти смешалось с пламенем возмущения, и Оливия решила, что выполнит просьбу наглеца.

На этот раз поцелуй вызвал ассоциации с проснувшимся вулканом, извергающим мириады ярчайших искр, которые озарили собой все вокруг. Оливии казалось, что тело ее стало невесомым. Только грудь будто налилась и стала тяжелее. Между ногами ощущалась пульсация. Она попыталась напрячь мышцы, чтобы угомонить ее, но ощущения лишь усилились. И все это – от одного только поцелуя. А что будет, если он начнет ее раздевать и целовать более чувствительные части ее тела? Оливии казалось, что она бабочка, вырвавшаяся на волю из тесного кокона. Только вот что ждет ее там, за границами привычного мирка?

«Ведь ты всю жизнь этого ждала! Только сможешь ли ты защитить свое сердце? Помнишь, как говорил Хаусман: «Отдайте гинеи и фунты, но не отдавайте сердца»[1]1
  Строка из стихотворения А. Хаусмана «Двадцать один мне было» в переводе Б. Слуцкого. (Здесь и далее примеч. пер.)


[Закрыть].

Внезапно все кончилось. Наступившая свобода потрясла Оливию еще сильнее, чем поцелуй до этого. Она покачнулась, и Мак-Элпайн положил руку ей на плечо. «Какое милосердие!» – недовольно подумала англичанка.

– На сегодня достаточно. – Клинт усмехнулся. – Урок окончен, вы способная ученица, теперь многое умеете.

– Вам виднее, мистер Мак-Элпайн. – Дыхание до сих пор не выровнялось, ноги подгибались.

– А вот имя Клинт, я смотрю, вам не по зубам.

– Так проще держать дистанцию.

– Но при гостях вам все равно придется называть меня по имени. – Миллиардер с интересом изучал ее: глаза сверкают, аристократические черты лица будто смягчились и стали более женственными. – Что ж, пора возвращаться?

Да, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля. Оливия последовала за австралийцем и официальным тоном поблагодарила:

– Спасибо, что показали мне это удивительное место.

– Можете теперь и сами сюда наведываться. Возьмете лошадь на конюшне. Вы ведь, кажется, умеете ездить верхом?

– Может, и это мое умение хотите проверить?

– Позже. – Мужчина подал спутнице руку, помогая подняться к дороге. – Я сам подберу для вас седло и стремена. И пока вы как следует не изучите территорию, будете ездить в шлеме. И далеко не заезжать.

– Слушаю и повинуюсь! – Оливия подумала, что австралиец давно уже мог бы отпустить ее руку, но по какой-то причине все еще держал ее. – Как считаете, я вашей дочери понравлюсь?

– А вы хотите?

– Разумеется. – Они уже поднялись к машине, и девушка высвободила руку. – Но не думаю, что придусь по вкусу вашей бывшей жене. Поэтому, возможно, все же лучше при ней называть вас по фамилии.

– Оливия, здесь эти формальности не в ходу. Клинт – нормальное обращение. У моей жены новый друг, и, если все сложится благополучно, они, дай бог, поженятся. Как говорится, совет им да любовь.

– Да что такое любовь?

Лицо австралийца посерьезнело.

– Что бы это ни было, Оливия, нынче оно явно в дефиците.

В субботу утром Оливия вскочила ни свет ни заря. Она откровенно нервничала, хотя всю неделю ей с большим энтузиазмом помогали и словом и делом работники усадьбы. Она чувствовала, что до сих пор жила будто отгородившись от всего света. Здесь же она словно не ощущала необходимости прятаться. Обитатели поместья приняли ее очень тепло. А британский акцент здорово веселил горничных.

Время от времени наведывалась Бесси. К ней относились с большим уважением, как и подобает дочери вождя одного из местных племен. Она только что вернулась из пустыни, куда отправлялась за вдохновением, и презентовала Оливии свое творение – уникальное смешение исконно местного и западного стилей. На небольшом холсте на фоне грозовых облаков красовались очень детально прорисованные полевые цветы. На переднем плане в ритуальном танце воздел к небу магический жезл полуобнаженный шаман, призывающий дождь.

– Бесси, это просто чудо какое-то! – Оливия была тронута до слез великолепным подарком.

– Эти ребята и правда творят чудеса. Я видела, как они вызывают дождь, после которого пустыня расцветает. Все цветы я нарисовала точь-в-точь как в жизни, хоть по справочникам сверяй.

– Не сомневаюсь. Огромное спасибо, Бесси. Прекрасная картина, я заберу ее, когда поеду домой.

– Ну, это если мы тебя отпустим, от нас так просто не убежишь. – Бесси широко улыбнулась, обнажая идеальные зубы. – Твое сердце раскрылось, Ливви. Возможно, тебе и вовсе не придется уезжать.

Когда Бесси произносила свое пророчество, Оливия почувствовала, будто приобщается к чему-то таинственному и прекрасному.

Оливии уже неоднократно случалось демонстрировать свое мастерство приема гостей на мероприятиях, которые устраивал отец. Также ей довелось представлять отца на самых разнообразных официальных и неформальных приемах и вечеринках: Бэлфоров многие хотели видеть в числе своих гостей. Ей не составляло никакого труда организовать и провести обед на сорок персон. И всегда и всё, включая списки приглашенных, Оливия продумывала до мелочей, чтобы угодить требовательным вкусам отца.

Кэт священнодействовала на кухне. Она приготовила свой фирменный мусс с горьким шоколадом, который Оливия оценила на пять с плюсом. Также планировалось подать проверенный временем апельсиновый марокканский пирог – для тех, кому не захочется шоколада, если такое вообще возможно. На закуску предлагались омары в шампанском с карам елизированным зеленым луком. А те, кто не любит омаров, могли полакомиться артишоками с фуагра. Продолжая тему Марокко, основным блюдом Оливия и Кэт решили сделать цыпленка, тушенного в лимонном конфитюре. В качестве гарнира к цыпленку шел обжигающий рис и крошечные побеги водяного кресса. Отдельной темой был выбор вин: Оливия с наслаждением изучала богатейшие запасы напитков как местного, так и импортного производства. Все в хозяйстве Кэт было высочайшего качества.

И Кэт, и Оливия с головой ушли в приготовления. Все были взволнованы предстоящим событием и старались вовсю. Бесси тоже вносила свою лепту, давая громкие меткие комментарии происходящему.

Дом наполнили самые прекрасные свежие цветы. Орхидеи, доставленные из Таиланда, обошлись в маленькое состояние. Но Мак-Элпайн перед отъездом дал Оливии карт-бланш на все расходы.

– Да-а, Ливви, ты настоящий мастер своего дела! – Бесси с удовлетворением осматривала подготовленную к приему гостей столовую. – Никогда еще не видала так шикарно накрытого стола! Вообще мама Клинта и его тетя Баффи – признанные специалистки в этом деле, но, скажу тебе по секрету, ты им ничуть не уступаешь.

– Да, Бесси, кое-что я умею. – Оливия раскраснелась от похвал, на которые не скупились все домочадцы. Интересно, угодит ли она бывшей миссис Мак-Элпайн. – Но далеко не все, мне еще учиться и учиться, – скромно добавила она, поправляя на столе и без того безупречно разложенные приборы.

– Да ну, брось ты! – возмутилась Бесси. – Все, чему тебе нужно учиться, – это быть самой собой. – Женщина потерла ладони жестом колдуньи, собирающейся творить заклинание. – Так, а что планируешь надеть? – полюбопытствовала она, с интересом оглядывая невозможно худую фигуру девушки. Сегодня та выбрала шелковую блузку и льняные брюки. А волосы забрала в греческий узел.

– Представления не имею. Думаю, мне нужна помощь! – воскликнула Оливия.

– Ты, главное, волосы назад не забирай, – посоветовала пророчица. – Не то чтобы это было некрасиво, но не для вечера. Мне так нравятся твои локоны. Когда они распущены, ты похожа на прекрасную принцессу из сказки.

– Скорее, просто на принцессу. Нет во мне ничего особенно прекрасного.

– Да ты просто все время шифруешься, – заявила Бесси. – Только невозможно постоянно прятать свою истинную сущность. У меня было видение про тебя! – Влажные глаза предсказательницы таинственно блеснули. – Так хочется, чтобы видения эти сбылись.

Глава 6

Клинт вернулся в десять тридцать утра в субботу, как и обещал. Зайдя в дом, он сразу же столкнулся со ставшей уже более близкой, но в то же время все еще столь загадочной мисс Бэлфор. Верная своему утонченному аристократическому вкусу, она составляла композицию из массы самых разнообразных цветов, сделавших бы честь лучшим дворцам Востока. Клинт разглядел восточные лилии, несколько разновидностей орхидей, напоминающих ярких экзотических бабочек, включая дендробиум – символ Квинсленда. Заметил он и розы, папоротник, лотос, ветки зелени – чего здесь только не было. В качестве вазы Оливия решила использовать старинный китайский аквариум. Как отметил про себя миллиардер, такая идея не приходила в голову даже его матери.

– Интересно, и на сколько же этот букетик облегчил мой кошелек? – Клинт с трудом поборол в себе желание привлечь ее к себе и поцеловать. Ведь тогда, у озер, у них неплохо получилось. И что в тот день заставило его пойти на такой шаг? Он прекрасно понимал, что играет с огнем. И поведение это совсем не вязалось с утверждением, что он с женщинами завязал. Но Оливия разбередила его душу и все эти пять дней не шла из головы. Если уж напрямоту, то мисс Бэлфор перевернула его такой упорядоченный мир с ног на голову. Она просто заколдовала его!

Оливия не спеша и с достоинством повернулась к вошедшему, изо всех сил притворяясь спокойной и невозмутимой, хотя от одного только звука его голоса ее бросило в дрожь, а сердце пустилось вскачь.

– Я так и думала, что вам понравится, – вежливо ответила она спокойным голосом: долгие тренировки не прошли даром. – Не хотите ли осмотреть гостиную и столовую? Мой отец всегда инспектировал комнаты перед приходом гостей.

– С удовольствием последую примеру Оскара, – согласился хозяин дома, присоединяясь к девушке и удивляясь, почему она до сих пор не в его объятиях. Мужчина заметил, что англичанка явно нервничает: она начала вдруг поправлять свою безукоризненную прическу. – Он высоко ценит ваши способности хозяйки дома. Хотя, на мой взгляд, пусть и бессознательно, Оскар требует с вас как с жены, а не дочери: и за детьми присматривай, и поместьем управляй, и приемы устраивай, и на вечерах присутствуй, и благотворительностью занимайся и так далее.

Оливия подумала, что Мак-Элпайн обладает удивительной способностью наступать на любимые мозоли и резать правду-матку в глаза. Ее и саму не раз посещали подобные мысли.

– Всю жизнь я старалась быть той, кем хотел видеть меня отец, – призналась она. – Он, конечно, постоянно твердил, что любит нас просто так, но мыто все понимали, что любовь его надо заслужить.

Австралиец невесело усмехнулся:

– И вот теперь вы начинаете подозревать, что всю жизнь наступали на горло своему настоящему «я»?

– Но ведь вы сами хотели, чтобы я прозрела!

– Да, Оливия, скрывать тут нечего – хотел.

– Между прочим, роль хозяйки в поместье Бэлфоров считается очень престижной.

– Уверяю вас, в жизни есть занятия поинтересней, – саркастически заметил Клинт.

На какое-то время повисла напряженная тишина, и наконец Оливия осведомилась:

– Как прошла ваша поездка? – И почему при нем она всегда чувствует себя так глупо…

– Неплохо, мисс Бэлфор. Спасибо, что спросили, – насмешливо улыбнулся миллиардер. Даже от такой улыбки черты его прекрасного лица стали еще более привлекательными.

Оливия перевела дыхание и почувствовала, как трепещет все внутри. Все время, пока его не было, она провела в смелых фантазиях на тему того, каково бы было заняться с ним любовью. Она не узнавала саму себя: никогда в жизни с ней такого еще не случалось. Внутренний голос упорно твердил, что подобный ход мыслей – большая ошибка, и прислушаться к нему стоило, так как все его советы были логичны и разумны. Да только тело было с разумом категорически не согласно. Оливия не переставала раздумывать над тем, что Мак-Элпайн, скорее всего, очень умелый любовник с целым арсеналом различных позиций, способных доставить небывалое удовольствие обоим. Тогда как сама она в вопросах плотских утех ни разу не заходила дальше классики. Она тряхнула головой, отгоняя навязчивые неуместные мысли.

– Дела идут успешно, – продолжал тем временем Клинт, – я, так сказать, открываю новые горизонты, чего и вам желаю. Всегда нужно пробовать новое, не топтаться на месте. Даже в управлении огромной международной корпорацией.

– Отец очень высокого мнения о ваших, как он говорит, экстраординарных управленческих способностях, – с прежней отстраненной вежливостью произнесла Оливия.

Клинт прищурился, в глазах играла усмешка.

– Я смотрю, вас нельзя оставлять одну надолго.

– Прошу прощения?

– Ну как же, Оливия, вы опять за старое – снова этот холодный тон и высокомерие. А скажите-ка, что вы наденете сегодня вечером? Маленькое черное платье?

Оливия терпеть не могла, когда читали ее мысли. Внезапно идея маленького черного платья потеряла всю свою привлекательность.

– Вас ждет сюрприз, – едко откликнулась она.

– Прекрасно! Не терпится увидеть и другие аспекты вашей многогранной личности!

– У меня к вам тоже есть претензии. – Она отвернулась, чтобы поправить в букете цветок, который в этом совершенно не нуждался. – Скажите, кто дал вам право обсуждать то, как я одеваюсь?

– Оливия, я просто хочу помочь. Кажется, мы договорились, что я буду для вас вроде наставника.

– Что-то не припоминаю.

– Было-было. Так что не подведите меня.

– Ну что вы, как можно! – саркастически протянула англичанка и сменила тему: – Так мы идем?

Мак-Элпайн кинул на нее насмешливый взгляд и жестом пригласил пройти вперед:

– Слушаюсь, моя королева.

Оливия призвала на помощь всю свою выдержку и шагнула в сторону гостиной с гордо поднятой головой.

– Какое счастье, что я здесь всего на несколько месяцев!

– Вполне достаточно, чтобы наконец прозреть, – откликнулся Клинт, любуясь упругими бедрами и стройными ногами. Да, определенно, мисс Бэлфор могла бы составить блестящую партию любому мужчине.

Вскоре начали прибывать гости – люди, судя по всему, далеко не бедные. Сначала на небольшом частном самолете прилетели молодожены Нейл и Селин Джеймсон. Затем Питер и Барбара Корбетт, которые очень тепло приветствовали Оливию. Брендан Фрейзер, близкий друг Мак-Элпайна и, по словам Кэт, «закоренелый холостяк», появился под руку с юной рыжеволосой Хлоей. Как помнилось Оливии, именно он однажды назвал бывшую жену Клинта дьяволом в юбке. Господи, и что же в ней столь ужасного? Уже совсем скоро Оливия сама увидит ее.

Брендан оказался высоким сильным мужчиной. Держался он так, что всем было весело. От Оливии не укрылось, что глаза его, за всей смешливостью, умные и проницательные. Она не сомневалась, что с первой же минуты Брендан внимательно и оценивающе следил за ней. Судя по всему, он переживал за друга и хотел уберечь его от новых ошибок. Хотя вряд ли Мак-Элпайн нуждался в подобной опеке, но такие уж сложились между друзьями отношения.

Последними заявились, как и предполагала Кэт, Мэригол с дочерью Джорджиной и новым другом Лукасом Харкуром.

До сих пор все шло так гладко, что Оливия была уверена: что-нибудь, да должно случиться. И случилось. Мэригол Мак-Элпайн оказалась недружелюбной настолько, насколько только может одна женщина быть нелюбезной к другой. Смерив оценивающим взглядом стройную фигуру хозяйки приема, она приняла враждебный вид. Судя по всему, она действительно не утратила собственнических притязаний на мужчину, с которым давно уже развелась.

«Точно, дьявол в юбке!» – согласилась про себя Оливия с метким определением Брендана.

– Как поживаете, мисс Бэлфор? – процедила Мэригол, сверля девушку ледяным взглядом. Огромные темные глаза выделялись на молочно-бледном лице, которое, несмотря на всю утонченность, имело очень жесткое выражение. Будто бы она заподозрила, что Оливия спит не то что с Мак-Элпайном, а с ее нынешним кавалером Лукасом. – Клинт не предупредил меня о вас, – с упреком заметила бывшая жена хозяина поместья.

– А я должен был? – вмешался Мак-Элпайн, обнимая за плечи дочь. Та смотрела на него снизу вверх с беспредельным обожанием. Оливия подумала, что и сама так же боготворила отца в ее возрасте. – Оливия – дочь одного из моих самых лучших деловых партнеров.

– Случайно, не дочь Оскара Бэлфора? – поинтересовался Лукас, удивленно вскинув брови. Это был немного полноватый мужчина слегка за сорок, с умным лицом и густой шевелюрой серебристо-серых волос, которая с лихвой компенсировала не очень-то выразительную внешность.

– Да, это мой отец, – улыбнулась Оливия. От нее не укрылось, что и Лукас при встрече хоть и осторожно, но все же внимательно изучал ее. Он производил впечатление настоящего джентльмена, и рукопожатие у него было приятным – не вялым, но и не чересчур крепким. Оливия всегда старалась избегать женщин, подобных Мэригол, но против Лукаса ничего не имела.

– Вот это да! – воскликнул Лукас, и его дружелюбное лицо еще больше просветлело. – Я бы счел за честь познакомиться с ним!

– Думаю, это можно устроить, когда вы будете в Лондоне. – Сказав так, Оливия тепло улыбнулась Джорджине, которая до сих пор не обронила ни слова, кроме неразборчивого «привет» при встрече.

Девочка оказалась очень красивой: огромные темные глаза, черные прямые волосы, тяжелым водопадом лежащие на плечах. Оставалось лишь надеяться, что, переняв привлекательную внешность матери, она не унаследовала ее дурной нрав. Оливия обратила внимание, что для ребенка из богатой семьи Джорджина держалась слишком застенчиво и скованно. А возможно, за внешней неуверенностью скрывался некий внутренний протест.

– Кэт подаст ланч в половине второго, – сообщила Оливия гостям, стараясь не обращать особенного внимания на недовольство Мэригол Мак-Элпайн. Встречались ей образчики и похуже. – Может быть, проводить вас в ваши комнаты? – Она сделала приглашающий жест рукой.

– Не утруждайтесь, – резко оборвала ее бывшая жена Клинта. Обернувшись к Мак-Элпайну, она произнесла: – Ты не говорил, что мисс Бэлфор будет помогать тебе.

– Я много чего тебе не говорю, Мэригол, – с усмешкой ответил Клинт. – Успокойся. Оливия приехала по делам и великодушно предложила свои услуги, поскольку Баффи, как это ни прискорбно, не может пока по состоянию здоровья принимать гостей. Так что Оливия поможет с проведением ряда мероприятий, которые я планирую.

– Ваш отец – выдающийся человек, – вернулся к интересующей его теме Лукас, задумчиво потирая подбородок. – Фамилия Бэлфор ныне – синоним утонченности и стиля. – С этими словами он окинул высокую элегантную Оливию восхищенным взглядом.

– Мы все в тех же комнатах, полагаю? – прервала его Мэригол. Лицо ее было мрачнее тучи.

– Ну разумеется, – отозвался Мак-Элпайн, обнимая дочь. – Или ты думала, я отправлю тебя в гостиницу?

Джорджина тихо захихикала, но быстро замолчала, как только Мэригол бросила на нее злобный взгляд, под которым девочка теснее прижалась к отцу. Оливия ощутила инстинктивное желание защитить ребенка. Она автоматически протянула девочке руку, как когда-то своим младшим сестренкам:

– Ну что, пойдем, Джорджина?

Мак-Элпайн отметил, насколько естественным был этот жест, и почувствовал благодарность к своей помощнице.

– Я подумала, тебе понравится в персидской комнате, по крайней мере, я называю ее персидской, – продолжила Оливия.

К общему удивлению, девочка взялась за протянутую к ней руку и уточнила:

– Это та, которая с высоким сводом и арками? То есть я больше не буду спать в детской? Как большая, да?

– Ну конечно, ты ведь уже взрослая, – улыбнулась ей Оливия и дружески сжала маленькую ручку.

* * *

Когда Бесси заявилась к Оливии, та стояла в раздумьях над ворохом вечерних нарядов, разложенных на кровати.

– Посмотрим, посмотрим, – оживилась прорицательница и молча принялась изучать гардероб англичанки.

Несмотря на высказанный ранее скептицизм Мак-Элпайна, Оливия все-таки рассматривала как вариант маленькое черное платье. Еще она раздумывала над двумя комплектами – один из аметистовых шелковых брюк и блузки, другой из темно-сапфировой юбки и топа на плетеных бретелях с красивой накидкой в тон. Большим разнообразием сногсшибательных нарядов похвастать она не могла, так как всю жизнь старалась не выставлять себя напоказ, а оставаться в тени. Поэтому синий топ, например, казался ей чересчур смелым из-за слишком глубокого выреза.

– Ох, повеселимся мы сегодня! – заявила Бесси и стала по-разному комбинировать вещи на кровати, тихо напевая что-то себе под нос. На предстоящем приеме ей отводилась роль помощницы, к которой гости могли обратиться по любым вопросам. – Какая у нас цель? Чтобы ты выглядела отпадно!

– Нет, цель – не разозлить миссис Мак-Элпайн. Все-таки я здесь вроде как нанятый сотрудник.

– Как она тебе?

– Ну-у…

– Да, дамочка не очень-то обходительна с людьми. – Бесси хмыкнула. – Итак, Ливви, у нас два варианта – первый, как я считаю нужным, а второй – в соответствии с твоей целью. Сама бы я сроду такое не надела, но вот сиреневые брюки неплохо сочетаются с синим топом, это оттенит твои красивые глазки. А накидку повяжем бантом на твоей худющей талии.

– Хорошо, Бесси, я тебе доверяю, остановимся на этом варианте.

– И вот что у меня есть для тебя – амулет, он заряжен самой древней магией и защитит тебя, моя милая британская подружка.

– Ты считаешь, меня нужно защищать? – Оливия почувствовал смутную тревогу, принимая из рук Бесси овальный, переливающийся сине-сиреневыми гранями камень в серебряной оправе. К нему прилагалась цепочка, так что амулет можно было надеть в качестве украшения. – Боже, какая красота!

– Давай-ка примерь! – велела пророчица. – Да, то, что надо, как я и ожидала. Пусть он поможет тебе в твоем духовном развитии. Трогай его почаще.

Оливия была до слез тронута вниманием Бесси. Она чувствовала какую-то волшебную добрую силу, исходящую от новой подруги. И даже подумала, что та вполне может приворожить к ней Мак-Элпайна.

Когда Оливия уже собиралась пойти проверить, как обустроилась Джорджина и все ли с ней в порядке, та сама заглянула в комнату англичанки. Идея переселить девочку из привычной детской во взрослые апартаменты оказалась очень удачной. Как выразилась сама Джорджи, новая комната была словно для арабской принцессы: высокий сводчатый потолок, пестрая мозаика, деревянные двустворчатые двери с вырезанными звездами и полумесяцами, прекрасный персидский ковер, огромная кровать с балдахином и кучей уютных подушек всех цветов радуги.

Разумеется, сперва Оливия согласовала все с Мак-Элпайном. Тот был удивлен, но согласился с ее доводами, что девочка уже переросла свою детскую. И даже признался, что и его мать в будущем планировала размещать Джорджину именно в «персидской» комнате.

– Все в порядке, Джорджи? – спросила Оливия. Вопреки опасениям, та вела себя как и полагается воспитанному ребенку из хорошей семьи и сама предложила Оливии называть себя сокращенным прозвищем. – А я как раз к тебе собиралась.

– Да, все в порядке. Комната такая красивая. И с цветами ты очень здорово придумала! – Девочка уже переоделась в изящную белую ночную рубашку и халатик и расчесала длинные волосы. – Ты такая милая.

– Знаешь, у меня семь младших сестер! – улыбнулась Оливия.

– Ничего себе. Ты, наверное, самая лучшая старшая сестра!

– Я стараюсь. Садись. Взгляни на мой наряд. Что скажешь? Бесси помогала выбирать.

– Бесси тебе помогала? Вот это да! Тебе повезло! – Джорджи удивленно вскинула бровки. – Это она тебе дала этот кристалл? Такой красивый и такие блики от него! Наверняка он волшебный. Ты знаешь, она принцесса в своем племени. И по-настоящему ее зовут Иирина.

– Да ты что? Иирина ей намного больше подходит.

– Я тоже так считаю. А еще у нее в роду есть шаманы и воины-волшебники. Они носят специальную обувь из страусиных перьев и невидимы для врагов. Это очень могущественные люди. Прямо как Джеймс Бонд – с лицензией на убийство.

– Боже правый! – изобразила огромное удивление Оливия.

– Да, они могут убивать песнопениями, – продолжила Джорджи, вдохновленная реакцией благодарной слушательницы. – А еще – в виде духа парить везде с ветрами. И они умеют колдовать. Бесси, кстати, тоже, – просто не говорит об этом.

– Да, с Бесси лучше дружить, – откликнулась Оливия, и девочка звонко рассмеялась. – Ну, как я выгляжу?

Веселость девочки как рукой сняло.

– Мама будет ревновать к тебе папу. Вы с ним встречаетесь?

«Ах, если бы!» – подумала Оливия, а вслух воскликнула:

– Боже правый, нет, конечно. Как папа и сказал, я здесь по делам. Изучаю, как организована работа в вашей корпорации.

– Но ты ведь, похоже, богатая. Зачем тебе это?

– Это мой отец богатый, Джорджи. А я еще ни разу по-настоящему не работала. Слушай, ты умеешь хранить секреты?

– Секреты? – Глаза девочки стали огромными, как блюдца.

– Я тебе доверяю, Джорджи. – Опыт Оливии подсказывал, что доверие, высказанное кем-то, делает людей сильнее.

Лицо девочки осветилось.

– Ты собираешься стать папиной девушкой? – Судя по голосу, она бы не возражала.

– Нет, я вовсе не об этом. Я совершила один поступок, который очень расстроил моего отца. Так что здесь я вроде как в ссылке. Отец хотел, чтобы я на время уехала из страны. Скажем так, залегла на дно.

– Не представляю, что ты могла такое сделать. По виду ты всегда поступаешь правильно!

– Это только по виду. И я не так уж уверена в себе, как может показаться со стороны. Во мне будто два разных человека.

– Да-да, я знаю! – Девочка стала раскачиваться вперед-назад. – Во мне тоже: какая я на самом деле и какой меня хотят видеть.

– Именно. Я знала, ты меня поймешь. Это и есть мой секрет: я здесь, чтобы поработать над собой, как велел отец.

– Похоже, не очень-то он приятный человек, твой отец.

– Он занимает высокое положение в обществе, управляет целой бизнес-империей. Для этого требуются жесткость и чувство собственного достоинства. К нему предъявляются повышенные требования, а он в свою очередь много спрашивает с нас, особенно с меня, потому что я старшая.

– Так что ты натворила? Напилась в стельку и подралась в ночном клубе? – предположила Джорджи.

– Не до такой же степени! У меня есть сестра-близнец Белла. Мы друг дружку очень любим и никогда не ссоримся. И тут поругались прямо на одном очень важном светском рауте. Так получилось.

И нас подслушал журналист. Все стало достоянием общественности. А отец не любит, когда его публично унижают.

– Не понимаю. Что значит – поругались? Вы что, рвали друг на друге волосы и матерились?

– Боже, нет, конечно. Но мы поссорились по поводу одной семейной тайны, которую нельзя было выносить на публику.

– Как развод моих родителей. О нем столько писали. Ужас! И все в школе узнали. Мама тогда заявила журналистам, что вытрясет с папы все, что только можно. И еще она врала про него всякие гадости. Это было так противно. Я папу люблю больше всех на свете. А маме я не нужна. И ее злит, что мне двенадцать, ну, почти уже тринадцать, а ей целых тридцать восемь. Она бесится, что стареет. Наверное, когда видит меня, вспоминает, какая сама была в молодости. И еще она говорит, что, если бы вместо меня родила сына, они бы с папой не разошлись.

Оливия не могла поверить своим ушам: высказать такое ребенку!

– И ты этому веришь, Джорджи? – Какое счастье, что отец никогда при них не сокрушался по поводу отсутствия сына.

Девочка грустно взглянула на собеседницу: