Текст книги "Самая настоящая"

– Ведь не стала бы она говорить просто так!

Оливия была другого мнения, но лишь спросила:

– А с отцом ты об этом разговаривала?

– Да папа всегда твердит одно и то же, что обожает меня и не променял бы ни на что на свете.

– Вот его и слушай!

– Но я все равно знаю, что отчасти проблема во мне, – горестно продолжила Джорджи. – Сколько себя помню, я всегда просто обожала папу. А маме на все плевать. Но ей выгодно делать вид, будто она меня не бросает, хотя на самом деле так оно и есть. Она знает, что папа всегда будет любить меня и все для меня сделает. Это развязывает ей руки. Но он деловой человек, у него совсем мало свободного времени…

«Однако все же он находит время на собственную дочь! Это делает ему честь!» – подумала Оливия.

Она натолкнулась на Мак-Элпайна, когда шла по длинному коридору, увешанному пейзажами с изображением красных пустынь Австралии.

– Вот это да! – Клинт так и замер на месте, пораженный отчетливой мыслью: он безумно хочет эту женщину. Но приходится продолжать вести прежнюю игру. – Да позволено мне будет сказать, мисс Бэлфор, вы ошеломительно прекрасны!

По блеску удовольствия в его глазах Оливия поняла, что тот не лукавит, и это придало ей сил.

– А волосы… просто божественно! – продолжал хвалебную песнь Клинт. – Только, помнится, смертные, влюблявшиеся в богинь, плохо кончали.

– Все шутить изволите, мистер Мак-Элпайн. – Оливия оценивающе оглядела хозяина поместья. Тот уже был одет по-вечернему и выглядел сногсшибательно в черных брюках, черной рубашке без ворота и темно-синем пиджаке, сшитом явно на заказ. Совсем другой вид, чем в деловом костюме.

– Какие могут быть шутки, вы себе цены не знаете. У вас действительно шикарные волосы. А что это за подвеска? Наверное, Бесси подарила?

– Да, она. Какое облегчение, что вы спросили. А то я уж подумала, вы мою грудь разглядываете.

– И ее тоже, – признался мужчина, прищурившись.

Оливия вспыхнула, жар залил все тело.

– Кстати, и наряд на сегодняшний вечер она помогала подбирать. А подвеска – это талисман, как сказала Бесси.

– Защитный амулет. Это большая честь, что Бесси, или Иирина, наша принцесса, так вас выделяет.

Внезапно Оливия искренне улыбнулась, чем повергла собеседника в состояние крайнего удивления. Глаза ее горели голубыми огнями. Похоже было, что барьеры, которые она годами возводила вокруг себя, наконец-то рухнули окончательно и бесповоротно. Мужчина почувствовал сухость во рту. В ее присутствии все переворачивалось с ног на голову. Он мог получить любую женщину мира, но безумно желал именно эту. Хотелось схватить ее в объятия и забыть про все и вся. Однако Клинт осторожно произнес:

– Думаю, нам лучше поторопиться. Наши гости ждут.

– Ваши гости, – поправила Оливия.

– Вы хозяйка сегодняшнего вечера, – напомнил мужчина.

– Надеюсь, вы об этом не пожалеете, – хрипло пробормотала Оливия, осознав, что этот человек так же сильно желает ее, как она сама желает его.

Глава 7

Перед обедом полагался аперитив. Оливия вся внутренне подобралась, но призвала себя сохранять спокойствие, когда Мэригол отделилась от группы гостей и направилась в ее сторону. Как оказалось, именно бывшая миссис Мак-Элпайн надела сегодня маленькое черное платье практически нулевого размера. Короткая юбка обнажала худые ноги, а глубокий вырез – тонкую шею. Огромные жемчужины красовались в ушах. В целом выглядела она впечатляюще.

К всеобщему удивлению, Мэригол дружески приветствовала Оливию и даже высказала комплимент ее наряду и волосам.

– Вы не представляете, сколько слез я пролила, оплакивая свои, – призналась она и подождала вопросов со стороны публики. Вопросов не последовало, и женщина пояснила сама: – После родов у меня волосы просто перестали расти.

– Эта стрижка очень вам к лицу, – искренне заметила Оливия.

– Да, и стоит маленькое состояние. – Мэригол издала натянутый смешок и продолжила выступление: – Но вот это украшение, дорогая, слишком уж простовато. Просто, я бы сказала, вульгарно. Вы что же, свои драгоценности с собой не захватили?

– Было бы странно, если бы захватила. – Хорошо, что Оливия была готова к возможным нападкам. – Ведь я здесь по работе и ненадолго. Однако позволю себе с вами не согласиться по поводу подвески, мне она очень нравится.

Мэригол будто бы в ужасе поднесла руку ко рту и сказала, прикрывая губы ладонью, словно не хотела, чтобы их подслушали:

– Дорогая моя, это же просто ширпотреб с уличных развалов!

При этом она улыбнулась, но даже сквозь улыбку чувствовалась скрытая угроза, и Оливия непроизвольно поднесла руку к камню, как учила Бесси, и потерла его.

Потом она никак не могла объяснить, что же произошло. Возможно, все это была лишь игра света в кристалле или плод воображения. Оливия почувствовала, словно теплая волна прошла вдоль позвоночника. Внезапно в глазах Мэригол отразились две яркие голубые вспышки.

– Черт возьми, что ты делаешь! – неожиданно закричала она.

– Я? – Оливия не могла понять, о чем речь, и как завороженная смотрела на гостью.

Та вдруг принялась размахивать руками, словно отгоняя назойливое насекомое. Тут к ним поспешил Мак-Элпайн, знавший, на что способна его бывшая жена. Мэригол, продолжая отмахиваться непонятно от чего, толкнула его под руку, и бокал с шампанским, который он держал, грохнулся на пол, обильно оросив своим содержимым ковер и раскричавшуюся гостью.

– Хорошо, что я нес всего лишь бокал. А не целую бутылку. – Клинт попытался обратить все в шутку, но Мэригол не удалось сбить с воинственного настроя.

– Она чем-то меня ослепила! – завопила она.

– И ты хочешь, чтобы я в это поверил? – Мак-Элпайн взглянул на Оливию, словно извиняясь за свою бывшую жену. – Не устраивай сцен, Мэригол.

Оливия, не сделавшая ничего плохого, тем не менее чувствовала себя немного виноватой.

– Вот, возьмите салфетку. Я думаю, что следов на вашем прекрасном платье не останется.

– Откуда ты знаешь? – Миниатюрная фигура Мэригол содрогалась от ярости. – Да ты хоть знаешь, сколько оно стоит! Ты чем-то сверкнула мне в глаза, я на мгновение ослепла!

– Чем, например? Уж не лазерным ли прицелом? Ну-ка, Оливия, признавайтесь, где у вас винтовка? Наверняка где-то в этом шикарном банте! – язвил Мак-Элпайн, протягивая бывшей жене белоснежный платок.

Оливия вздохнула и попыталась объясниться:

– Мэригол, я ничего такого не делала. Но видела, как вы взмахнули руками. Будто вас оса ужалила…

– Да? Ну и где же тогда след от укуса? – не унималась женщина, демонстративно показывая всем обе руки. – Господи, что это? – изумилась она, рассматривая запястье.

– Чем тебе не след от укуса? – мрачно поинтересовался Мак-Элпайн. И действительно, на правой руке четко обозначилось красное пятно размером с пятицентовую монету. – Надо обработать, – добавил он, удивляясь про себя, кто бы мог оставить такую отметину и откуда он здесь взялся.

– Сейчас принесу. – Оливия поспешила прочь.

Она никак не могла понять, что произошло. Судя по всему, имела место просто игра света. Но откуда тогда след от укуса. И ведь он появился именно в тот момент, когда Мэригол о нем заговорила: Оливия могла поклясться в этом, она ни на минуту не выпускала женщину из поля зрения. Неужели камень и впрямь волшебный?

К тому моменту, как подали десерт, Мэригол немного успокоилась. К огромному удивлению Оливии, след от укуса полностью исчез. Неужели местное средство на основе змеиного яда столь эффективно? Надо бы приобрести пару флаконов в таком случае.

Мак-Элпайн поймал ее взгляд и отсалютовал бокалом с вином. К его огромному удовольствию, лицо Оливии раскраснелось. Сегодня она была прекрасна, как богиня. Да, кому-то очень повезет с женой. Клинт искренне жалел, что не встретил кого-то подобного в свое время. Правда, «в его время» Оливия была еще юной студенткой, полностью и беззаветно подчинявшейся воле отца. Конечно, Оскар очень ценил старшую дочь и по-настоящему гордился ею. Однако под его влиянием ей пришлось вести совсем не ту жизнь, к какой была склонна ее натура. В то же время миллиардер не обманывал себя: его образ жизни – в глуши австралийских пустынь – тоже вряд ли подошел бы такой женщине, как Оливия Бэлфор. Конечно, по вопросам бизнеса Мак-Элпайну приходилось ездить по всему земному шару. И как хорошо, если бы рядом был кто-то, похожий на старшую Бэлфор. Клинта давно не интересовали пустые интрижки. Он отчетливо понял: ему нужна Оливия. Мужчина яростно хотел завладеть ее сердцем, разумом и телом. Но тут желания с возможностями расходились.

Хозяин дома заметил, что все блюда шли на ура. Оливия могла быть собой довольна. Одна только Мэригол почти ничего не ела, гоняя кусочки еды туда-сюда по тарелке. Зато в питье она себе не отказывала. Ее интерес к спиртному явно выходил за границы рекомендованного врачами ежедневного бокала вина для здоровья. Клинт не желал ей зла, но искренне хотел, чтобы она исчезла из его жизни. Эта женщина и так уже достаточно бед натворила. Теперь его волновала только судьба Джорджины.

За столом шел оживленный разговор, перетекавший с одной темы на другую – от политики до выездки лошадей. Особенно блистали Мак-Элпайн и его лучший друг Брендан. Они перекидывались шутками, остротами и давали порой очень дельные и меткие замечания по обсуждавшимся вопросам. Потом мужчины поведали всем о некоторых приключениях, которые им довелось вместе пережить. Например, как однажды они с борта яхты наблюдали извержение вулкана на Галапагосских островах. В продолжение темы островов Брендан посетовал, что уникальные галапагосские черепахи почти вымерли, так как активно истребляются браконьерами.

Тут Мэригол, весь вечер напряженно наблюдавшая, как блистает эта выскочка Бэлфор и, хуже того, как часто обращается к ней сияющий взор Мак-Элпайна, нетерпеливо воскликнула:

– Ой, ради бога, давайте только про черепах не будем. Спасем китов, спасем леса, спасем черепашек! Скука смертная. Оливия, а ведь вы не всю правду нам сказали. Вы же здесь вовсе не по делам бизнеса, не правда ли?

Лукас, сидевший до сих пор, расслабленно наслаждаясь вечером, весь напрягся, шея его, повязанная дорогим шелковым платком, покраснела. Очевидно, он всерьез обеспокоился тем, что собирается сказать его спутница.

Мак-Элпайн предпринял попытку укротить бывшую жену:

– Ты, Мэригол, конечно, известная сплетница. Только нас не интересуют пустые слухи.

– Дорогой мой друг… – начал было Лукас, обращаясь к Клинту, словно пытаясь откреститься от участия в том, что затеяла его подруга.

– Я слышала, вас отправили сюда за дурное поведение! – Слова озлобленной женщины были как выстрелы.

– Если это правда, Оливия, мы с вами, – зевая, вступил Брендан, изображая, что его вовсе не интересует весь этот разговор.

– Разве жизнь здесь – наказание, Мэригол? Мой отец просто хотел, чтобы его дочери на время ушли в тень, и в этом нет ничего удивительного. А вы что же, справки наводили? Интересно, что вас к этому подтолкнуло?

Но бывшую миссис Мак-Элпайн не так-то легко было сбить с намеченного пути.

– Голубая кровь подпорчена! Так, кажется, писали в газетах. Как же, могущественные Бэлфоры, и вдруг такой скандал – незаконнорожденная дочь! Ну и семейка. Не думаю, что моей девочке место рядом с вами.

Тут не выдержал Брендан:

– Мэригол, ну что ты за сволочь! – Лицо его скривила брезгливая гримаса.

– Брендан, не будем шуметь. – Мак-Элпайн поднял руку, призывая друга остановиться.

– А ты что, Клинт, возомнил о себе! – Щеки Мэригол пылали. – Зачем она здесь? Ты что, спишь с ней?

Юная Хлоя, красоты в которой было больше, чем интеллекта, негромко, но крепко выругалась от неожиданности.

Мак-Элпайн с грохотом опустил ладонь на стол:

– Все, довольно! Оливия – гостья в этом доме.

– И спится мне здесь очень хорошо и в одиночку, миссис Мак-Элпайн, – заверила виновница разгоревшихся страстей. – Только, по-моему, это не ваше дело.

– Вот именно! – поддержал ее Брендан.

Но Мэригол ни на кого не обращала внимания, вперившись горящим взглядом в англичанку:

– Не шути со мной, дорогуша!

– И в мыслях не было.

Тут Лукас с видом опечаленного бассета обратился к Оливии:

– Оливия, мне очень жаль…

– Лукас, будьте любезны, проводите Мэригол в ее комнату. Детское время кончилось, – с холодной учтивостью произнес Мак-Элпайн.

– Ну и дрянь же ты, Клинт! Я что, девочка, чтобы меня отсылать от стола! – возмутилась его бывшая жена.

– Вон! – Миллиардер махнул рукой. – Увидимся за завтраком. Может быть.

После того как Лукас увел скандалистку, вечер потек своим чередом. Никто больше не заговаривал об инциденте, словно все о нем тут же забыли. Довольные друг другом, разошлись за полночь, договорившись встретиться за завтраком полдевятого утра.

Вскоре Оливия вспомнила, что оставила на столе свою подвеску. Она сняла ее по просьбе Барбары, которая хотела посмотреть украшение поближе. Конечно, ничего бы с камнем до утра не случилось, но ею завладело настойчивое желание пойти забрать его. Кристалл обнаружился там, где и ожидала найти его владелица. Сжимая амулет в руке, Оливия двинулась обратно. И когда она проходила мимо кабинета, внезапно медная ручка двери повернулась, и на пороге возник Мак-Элпайн. Он снял пиджак, расстегнул пару верхних пуговиц рубашки и выглядел до невозможности сексуально.

– Неужели чудеса случаются и вы шли ко мне?

Сердце Оливии словно замерло на мгновение и забилось с новой силой.

– Я ходила за своей подвеской. Оставила ее в гостиной. Все-таки это теперь мой амулет, не хотела оставлять его там на ночь.

– Амулет, это точно. Так что, сегодняшним происшествием мы именно ему обязаны?

– Почему это? Разве это был не просто укус?

– Укус, да только кто мог ее укусить? Покажите-ка камень. Видите? Он стал более тусклым. И словно поблек и потемнел.

– То есть он потерял часть своей силы? – Оливия растерянно посмотрела на мужчину.

– Ага, значит, вы тоже признаете, что он обладает особой силой? – улыбнулся тот.

– Боюсь это отрицать в его присутствии. А то еще, чего доброго, завтра наутро обнаружат мой хладный труп.

– Я, пожалуй, тоже поберегусь. Знаете, мне довелось повстречать много удивительного. Думаю, камень заряжается при движении и от тепла сердца. Так что наденьте его на некоторое время.

– Вы серьезно?

– А почему вы шепчете? – нежно улыбнулся Мак-Элпайн. – Давайте я.

От его прикосновений по телу Оливии побежала дрожь.

– Знаете, вы тоже обладаете волшебной силой надо мной, – признался вдруг Клинт, не снимая рук с ее плеч.

– О чем вы? – тихо спросила девушка.

– Я не в силах вам противиться. – Лицо его было совершенно серьезно.

– Мне… мне пора идти. – Оливия повернулась было, но Мак-Элпайн схватил ее за руку:

– Нет, не надо. – С этими словами он поднес к губам ее руку и мягко поцеловал. Затем перешел к запястью и нежно потрогал теплым языком узор вен под тонкой кожей. – Еще немного, и я не смогу остановиться. Я хочу вас, вы знаете это? – Австралиец поднял голову и пристально посмотрел на девушку.

Оливии казалось, будто она шагает в бушующую стихию. От былой невозмутимости не осталось и следа.

– Знаете, меня страшит то, что я чувствую. Я привыкла жить тихо и спокойно, Клинт. Не избалована мужским вниманием. Так что не дразните меня, пожалуйста. Не хочу снова становиться жертвой.

– Жертвой? Я вовсе не дразню вас, – заверил Клинт, большим пальцем поглаживая нежное запястье. – Дело в том, что с каждым днем меня влечет к вам все больше и больше. Да, признаю, для нас обоих здесь есть подводные камни.

– Вы теперь избегаете связываться с женщинами?

– Вы могли бы стать исключением. Мне хочется схватить вас и затащить в постель.

– Это не ответ на мой вопрос. Похоже, нас действительно с самого начала тянуло друг к другу.

– Вот мы и достигли согласия. Может, закрепим поцелуем?

Оливия давно поняла, что именно этого мужчину ждала всю жизнь. Непроизвольно она откинула голову и прикрыла глаза. Все чувства словно обострились. Желание завладело головой и телом. И когда губы ее накрыл рот Мак-Элпайна, она тихонько вскрикнула. Это был поцелуй, который остается в памяти на всю жизнь. Что бы ни ожидало их в будущем, Оливия была уверена, что этот момент будет всегда вспоминать со счастьем и радостью. Глаза наполнились слезами.

– Оливия? – Клинт немного отстранился и обеспокоенно смотрел на нее. – Надеюсь, это не я довел вас до слез.

– Женщинам бывает нужно иногда поплакать…

– Оливия, я с вами, здесь вы под моей защитой. Простите, если я слишком тороплю события. Или, может, это Мэригол расстроила вас. И за нее прошу прощения.

– Расстроила, – подтвердила Оливия. – Ее злоба. Но я всегда стараюсь скрывать, насколько меня задевают такие поступки.

– Понимаю. Но ничего не могу поделать. Какая бы ни была невыносимая, но она мать Джорджи. Порой я думаю с ужасом, что никогда от нее не отделаюсь.

– Может быть, когда вы снова женитесь, станет полегче.

Взгляд его золотых глаз обжигал.

– Это должна быть особенная женщина. Знаете, брак вскрывает в человеке как самые светлые, так и самые темные стороны. Не хочется повторять своих ошибок.

– То есть сейчас вы не готовы к серьезным отношениям? – уточнила Оливия.

– А вы? – Мужчина нахмурил брови, что придало ему несколько угрожающий вид.

Оливия отвернулась.

– Я хочу замуж. Хочу детей. Но, как и вы, боюсь ошибиться с выбором и наломать дров.

– Вам нужен кто-то предсказуемый, тихий и спокойный? – поинтересовался Клинт.

Оливия нервно усмехнулась, и смешок больше походил на всхлип.

– Знаете, когда я только увидела вас в аэропорту, то подумала: «Ну и дикарь!»

Черты лица Мак-Элпайна разгладились.

– По сравнению с Джастином, конечно!

– Джастин говорил, что я ему очень нравлюсь…

– Это все, на что он был способен?

– По-видимому, да. – Оливия пожала плечами. – Думаю, рядом с Беллой я всегда казалась невыразительной посредственностью. Все мало-мальски интересные и приличные мужчины всегда влюблялись именно в нее, а мной пользовались, чтобы к ней подобраться.

– Я понял, что вы имеете в виду. Да, Белла красива, и у меня такое впечатление, что Оскару даже нравится ее манера поведения. Ей всегда было позволено больше, чем вам. И по сравнению с вами она всегда выглядит более доступной. Вот и весь секрет. Но меня ваша неприступность привлекла больше.

Клинт смотрел на нее с такой нежностью, что Оливия чуть не разрыдалась. Он опять оказался прав во всем. Слезы покатились по щекам.

– Иди ко мне. – Мак-Элпайн мягко притянул девушку к себе и прижал к груди, словно баюкая и утешая. Удивительно, как так получалось, что рядом с этим мужчиной она всегда чувствовала себя маленькой и хрупкой. Чувствовала себя настоящей женщиной.

– Мне очень стыдно за себя. Не обращайте внимание, зря я так распустилась, – пробормотала Оливия.

– Я не могу не обращать на тебя внимания, ведь мы это уже выяснили. Несмотря на твой возраст, происхождение и жизненный опыт, в тебе все равно будто прячется маленькая беззащитная девочка. Подними-ка личико!

Противиться было невозможно, желание завладело ею. Мужчина наклонился к ней, кончиком языка слизывая слезы.

– Я не хочу спугнуть тебя, Оливия. Порой мне кажется, ты словно прекрасная бабочка, присевшая на мое плечо: одно неосторожное движение, и она упорхнет – не поймаешь.

Мак-Элпайн снова мягко и нежно прикоснулся губами к ее губам. Оливии казалась, она сейчас разлетится на мелкие кусочки от переполнявшего ее желания и наслаждения. Низ живота словно пронизывали острые стрелы, она не в силах была пошевелиться, так и стояла, замерев в его объятиях, готовая на все, что бы он ни попросил.

Вдруг рядом словно взвыла рассерженная кошка:

– Я так и знала! – В паре шагов от них Мэригол тряслась от ревности и злости. Огромные глаза, казалось, сейчас выпрыгнут из орбит. На женщине была лишь шикарная кремовая ночная рубашка и пеньюар. Бледное лицо перекосило от бешенства.

Оливия настолько не ожидала ничего подобного, что даже нисколько не смутилась. В конце концов, поцелуй не преступление. Даже такой страстный.

Мак-Элпайн, казалось, был привычен к подобным сценам и оставался невозмутим.

– Мэригол, ты чудненько завыла, молодец. Даже дикие динго не смогли бы выступить эффектней! Что, бессонница замучила?

– Ах ты ублюдок! – завопила скандалистка. – Как ты мог!

Оливия постепенно приходила в себя. Эти двое были вместе многие годы. Их связывает общая дочь, и связь эта нерушима, Мак-Элпайн сам так сказал. Абсолютно очевидно, Мэригол до сих пор любит бывшего мужа и глубоко несчастна. И Джорджи тоже. Она и так сильно переживала из-за развода. Что, если сейчас Оливия невольно стала препятствием, мешающим этим двум людям снова сойтись? Имеет ли она право вставать на пути счастья трех человек?

С абсолютным спокойствием в голосе – сказались годы тренировки в роли представительницы семейства Бэлфор на различных светских раутах – Оливия произнесла:

– Я вас оставлю, вам нужно поговорить.

– Ты ведь в него влюбилась, да? – прокричала Мэригол, глядя на соперницу, как взбешенная кошка, выпустившая когти для броска.

– Мы не будем с вами беседовать, пока вы в таком состоянии, миссис Мак-Элпайн, – ответила Оливия, чувствуя некое подобие жалости к собеседнице. – Знаете, порой поцелуй ничего большего под собой не подразумевает. Я не сплю с Клинтом. Кстати, напомните-ка, это ведь ваш бывший муж, если не ошибаюсь? – не удержалась она от колкости, делая ударение на слове «бывший».

– Думаешь, ты шибко умная? – Мэригол шагнула к англичанке.

– В чем-то несомненно. – Рука Оливии замерла в миллиметрах от спасительного кристалла. Мысль о нем внушала спокойствие. Но пока она попробует справиться самостоятельно. Никогда не хотела быть участницей любовного треугольника.

– Так, давайте-ка закругляться. Мэригол, думаю, Лукас тебя уже заждался. И должен напомнить: вы оба здесь – гости. А ты еще и хочешь, кажется, чтобы я стал единоличным опекуном нашей дочери. И если не ошибаюсь, надеешься охомутать старину Лукаса. Так будь добра, смирись с мыслью, что и я могу вновь жениться.

Огромные темные глаза Мэригол метали молнии.

– Будь очень осторожна с этим человеком, – обратилась она к обескураженной Оливии. – Он заберет твое сердце, а потом растопчет его. Думаешь, почему мне пришлось от него уйти?

– По-моему, у тебя все в голове смешалось, Мэригол. Во-первых, напоминаю, мы в разводе, и тебе придется с этим смириться. Во-вторых, это ты, а не я уже через неделю после развода стала появляться на публике с новым ухажером.

– А сам-то! Как насчет этого голубоглазого ангелочка с золотыми волосами? Мне кажется, или ты склоняешь девушку закрутить интрижку? Вряд ли этого ждал ее папочка, отправляя к тебе дочурку!

Оливия решила, что пора вмешаться:

– В любом случае вас это не должно касаться, миссис Мак-Элпайн. И мои интрижки – не ваше дело. А теперь доброй ночи!

– Доброй ночи, леди Оливия. Только не надейтесь, что Клинт способен сделать вас счастливой! Я не дура и вижу, что вы уже у него на крючке. Только вы не знаете его так, как знаю я!

Краем глаза Оливия с испугом заметила, что кристалл на ее груди сменил окраску на серебристо-серую. Да, в одном Мэригол права: Оливия вовсе не знала, что на самом деле представляет собой Клинт Мак-Элпайн.

В ту ночь впервые за все время пребывания в Австралии Оливия не могла сомкнуть глаз. Ворочаясь с бока на бок, она все проигрывала в голове события дня и пыталась проанализировать ситуацию.

Во-первых, не оставалось более никаких сомнений: она по уши влюблена в Мак-Элпайна. Но оставалось загадкой, что тот на самом деле чувствует к ней. Особенно если учесть, что мужчиной всегда в большей степени управляет физическое влечение…

Во-вторых, Оливия не исключала возможности, что она для миллиардера – просто выгодная партия, как было для прошлых ее неудавшихся дружков. Правда, Клинт и сам не бедствует. За время правления империей Мак-Элпайнов он многократно приумножил миллиардное состояние семьи. Но факт оставался фактом: в их кругах браки очень часто заключались из соображений бизнес-выгоды с небольшой примесью сексуального интереса.

И потом, не повторит ли она ошибку матери, связавшись с таким успешным бизнесменом? Насколько она могла судить, Клинт и отец – игроки одной лиги. Одинаково одержимы работой. Пренебрежительное отношение мужа-трудоголика, по большому счету, и свело мать в могилу: от отчаяния и нехватки внимания той пришлось заводить роман на стороне. И умереть, рожая дитя – плод этого романа.

А отец хоть и горевал, но быстро утешился с другой. Его всю жизнь окружают красивые женщины. Не так ли и с Мак-Элпайном: вдруг в его жизни всегда будут другие представительницы прекрасного пола? Оливия почувствовала, как ею потихоньку овладевает былая неуверенность.

После завтрака, который прошел в спокойной, дружелюбной обстановке, в комнату к Оливии вбежала радостная Джорджи. Оказывается, Клинт решил устроить вылазку на дикую природу, чтобы показать англичанке местных крокодилов.

– Кроме крокодилов, там еще куча всяких диких животных! – щебетала девочка. – Да ты не бойся, все будет в порядке. Папа не стал бы подвергать нас всех опасности.

– Я поеду, если только ты будешь держать меня за руку, – улыбнулась Оливия. – В Англии крокодилы не водятся.

– Но вообще дикие звери-то у вас есть?

– Ну только если считать таковыми жутких и ужасных ежиков! – засмеялась Оливия.

– Ой, тогда ты будешь просто в восторге. Там сотни тысяч птиц. Полулапчатые гуси ну все заполонили, из-за них рис невозможно выращивать. Их даже самолетами пытались распугать – бесполезно. И еще, может, танцующих журавлей увидим. Ну и водных буйволов, конечно. Они такие огромные и совершенно глупые! А крокодилов ты не бойся. Ты знаешь, что ежегодно от нападения крокодилов гибнет намного меньше людей, чем от укуса пчелы. Да сейчас и не сезон. У них голод с сентября по январь.

– Спасибо за информацию, я это запомню. Как твоя мама сегодня?

– Не видела ее. Она поздно встает всегда. Говорит, что для поддержания красоты нужно высыпаться. А глупого старикашку Лукаса видела. Он весь аж дрожит от радости, как ему хочется скорее в поход!

Настроение Оливии чуть подпортилось: значит, и Мэригол поедет. Нужно обязательно взять с собой кристалл!

– Он что, не нравится тебе?

– Да мне все равно. Маме нужны деньги. Ей все мало. Она и так у папы оттяпала несколько миллионов, дом в Сиднее, пентхаус в Голд-Косте. Но ей нужно еще и еще. Только я ей не нужна. Ее дети вообще не интересуют. Но знаешь, иногда я так ее ненавижу, а иногда мне бывает ее очень жаль.

– Ну что ты, Джорджи, разве можно ненавидеть родную мать? – осторожно попыталась сделать замечание Оливия.

– Мне можно! – вскрикнула девочка и вылетела из комнаты.

Прогулка была запланирована по одной из прекраснейших заводей, простиравшейся на четыре мили. Поехали Брендан и Хлоя, причем последняя не из большой любви к дикой природе, а только чтобы порадовать своего друга; Питер Корбетт, Лукас, Клинт и Оливия с Джорджиной. Подруга Питера осталась дома поплавать в чудесном бассейне, а Нейл с Селин сразу после обеда улетели домой. Не было и Мэригол.

Джорджина опять пребывала в веселом расположении духа. Они сидели на корме вместе с Оливией и Хлоей и любовались красотами. Как и обещала Джорджи, птиц было не счесть: голубые австралийские журавли, утки, белые цапли, ибисы и черно-белые гуси. Цвели необыкновенной красоты голубые лотосы. Лукас непрерывно щелкал фотоаппаратом, бодро восклицая: «Вот это снимок!»

К девушкам подошел Клинт. Опустив руку на плечо Оливии, он указал ей на огромного питона, скользящего по белоснежному песчаному берегу к изумрудной воде.

– Это еще просто малыш по сравнению с аметистовым питоном, да, папа? – поделилась знаниями Джорджи.

– Да, красавица моя, – улыбнулся Мак-Элпайн.

Оливия с умилением наблюдала за отцом и дочерью и думала, что мужчина, так любящий своего ребенка, не может быть плохим человеком.

– Все равно он страшненький, – не согласилась Хлоя. Она чувствовала себя не очень комфортно. С одной стороны, природа была ошеломительно прекрасной. С другой – передвигались они всего лишь на небольшом рыболовном катере, а Хлое спокойнее было бы на многопалубном теплоходе.

Оливия, наметанным взором ухватившая состояние соседки, наблюдала за ней и, как могла, поддерживала. Брендану же было явно не до подруги. Он наслаждался беседой с Питером и махал рукой Клинту, подзывая того присоединиться.

– Сейчас! – кивнул тот и обратился к Оливии: – Ну как, вам нравится?

– Здесь удивительно!

– Лив, смотри, вон наши крокодилы нежатся на солнышке.

– Так, все сидят и просто смотрят. С мест не вставать и по лодке не ходить, за борт не нагибаться! – авторитетным голосом скомандовал Мак-Элпайн.

В паре сотен метров от них на полуденном солнце дремали хищники. Пообедав моллюсками, крабами, рыбой, змеями, ящерицами, птицами, летучими собаками, колония которых расположилась неподалеку, – в общем, всем, что только имело неосторожность приблизиться и привлечь их внимание, гигантские рептилии отдыхали от трудов своих неправедных.

Хлоя сморщилась от отвращения и снова выругалась. Похоже, у нее целый арсенал крепких словечек на все случаи.

– Фу, ну и мерзость! – воскликнула она.

Оливия внутренне с ней согласилась, хотя не могла не признать, что чудовища в то же время внушают уважение. Ведь это единственный вид, сохранившийся практически неизменным с доисторических времен. Эти монстры гуляли бок о бок с динозаврами, а порой, может, и обедали ими. Она дружески взяла соседку за руку, чтобы та успокоилась. Джорджи последовала ее примеру.

– Сиди спокойно, Хлоя, – строго велел Клинт, поражаясь про себя выбору друга. – Между прочим, из крокодилов получаются не только сумочки, ремни и туфли. Мясо их хвостов съедобно и по вкусу напоминает свинину.

– А видишь эту рябь по воде? – указала Джорджи Оливии. – Это баррамунди, или белый морской окунь.

Клинт с теплотой в сердце наблюдал, как хорошо ладят его дочь и красавица англичанка. Девочке всю жизнь не хватало материнского внимания, а Оливия, похоже, отлично знала, как обращаться с подростками. Из нее выйдет прекрасная мать. Клинт понял, что не хочет отпускать гостью домой. И хотя впереди у них была еще уйма времени, он знал, что дни пролетят незаметно и настанет час расставания.

Вскоре было решено возвращаться, и лодка повернула назад, туда, где ждал их вертолет. Клинт перенял управление у шкипера, который на пару с Бренданом занялся рыбалкой: на вечер был запланирован пикник с блюдами из свежего улова баррамунди.

– Отлично провели время, – заметила Оливия.

– Только не я. По мне, так эта дикая природа слишком уж дикая. Крокодилы гадкие. А эти летучие мыши – какая от них вонища была, жуть, – тихонько, чтобы не услышали мужчины, прошептала Хлоя.