Текст книги "Безупречная смерть. Детектив"

– Так тебе ехать надо? В Реймс? – Алексей засуетился у стола. – Сейчас я все сделаю. Хэннинга надо. Он нас отвезет в Реймс. Он обожает ездить по окрестностям.

Хэннинг уже стоял в дверях.

– Хэннинг, в Реймс. Это для вас окрестности? – Алеша нагловато посмотрел на немца. – Очень надо Анне. Вопрос жизни и смерти.

– Поехали. Я что? Кстати, я там и не был, – Хэннинг развернулся к выходу.

– Идите, я сейчас, черепок прихвачу и изобразительный материал для детей, – Алешка кинулся к лестнице.

– А что там в Реймсе надо? – Хэннинг гнал машину на приличной скорости.

– Да у Анны там родственники нашлись из клана Бена Ладена, – Алешка сидел с ним рядом. – Да не волнуйся, Анют, успеем, – обернулся он к Анне.

– Откуда тут-то у него родственники? Он же из Афгана, – Хэннинг проявил неожиданную осведомленность.

– Вы что тут, историей создания Аль Каеды что ль все занимаетесь? Почему я ничего не знаю, а вы все как на подбор, с вами дядька Черномор, – Анна улыбнулась.

– Ань, вы хоть что-нибудь о нем знаете? – Хэннинг не отрывался от дороги.

– О родственнике? – Алешка решил все сказать сам. – Да ни фига она не знает. Ладно, расскажу тебе про Афган. Замес начался с того, что единая партия (правящая) Афгана раскололась на две.

– На партию Хальк и Парчам, – Хэннинг решил добить присутствующих знанием вопроса. – Так вы связаны с Аль-Каидой44
  Террористическая организация, запрещенная на территории РФ.


[Закрыть]?

– Тебе не страшно задавать такие вопросы? – Алешка засмеялся.

– Я сам убийца-маньяк, – Хэннинг пытался поддержать разговор в шутливом духе.

– А выглядите как все, – улыбнулась Анна.

– Вы тоже, – он не собирался сворачивать с темы.

– Собственно они, эти партии, и породили душманов – воинов за веру, – Алешка рвался поделиться информацией.

– Тех, с кем воевала ваша 14 армия в Афганистане? – Хэннинг продолжал вызывать удивление своей осведомленностью.

– Обе партии? – Анна держала нить разговора с трудом. – А причем здесь Бен Ладен, и откуда он взялся?

– Бен Ладен – выходец из душманов, а именно – из исламской организации Черные Аисты. Это самые опасные, отмороженные боевики, – Алеша продолжил свое повествование.

– Ничего не понимаю. Душманы были против этих партий? – Анна сдвинула брови.

– А эту организацию сделали, как вы думаете кто? – Хэннинг решил всех удивить. – Это детище ребяток из ЦРУ!

– Ну, впервые Усам засветился на операции Магистраль, это Саланг, – там его Аисты бились с 345 парашютно-десантным полком. – Алеша не уступал.

– И сразу началась гражданская война в Афгане, – Хэннинг потерял ниточку, но продолжал блистать познаниями. – Между моджахедами и талибами.

– А теперь, Аль-Каида55
  Террористическая организация, запрещенная на территории РФ.


[Закрыть], созданная Беном, объединила в себя множество самых разрозненных радикальных организаций, – Алексей повернулся к Анне. – Дело в том, что воевали против нас – моджахеды. А после войны, к власти пришли не они, а Талибы, – движение Талибан. Это движение образовалось за несколько месяцев и состояло из оголтелых фанатиков – бывших студентов. И пришло оно из Пакистана.

– А кем стал Бен Усама? – Анна уже ничего не понимала.

– Хочешь, скажу, что самое забавное и потому самое горькое в Афганской войне? – Алешку не так-то легко было сбить с темы.

– Ее итог для Афгана? – Анна пыталась хоть что-то уловить.

– ЦРУ предало Усаму. Они попытались его дважды ликвидировать.

– Кто кого предал?

– После выхода из Афгана в феврале 89, Усама стал не нужен.

– Ааа… Ясно, ясно… значит, они его сразу не смогли поймать… даже тогда… в 89, – Анна поймала смысл длинного монолога Алешки.

– Они его предали. Это все банально, пахнет дешевым детективом, но это именно так. А он к этому времени был уже не тем, кем начинал газават в Афгане.

– Да поняла я, не напрягайся ты так, – Анна закрыла глаза и вздохнула. – Только…

– Что только?

– Понимаешь, и та легенда, и новая легенда, – это то, что официально подсовывают для верующих в объявленное. А что и как происходит на самом деле можно понять, только прослеживая события, их логику и направленность.

– Что ты хочешь этим сказать? Ты что сомневаешься, что Бен Ладен террорист?

– Я сомневаюсь в том, что кто-то не смог поймать того, кого сам и создал. Скорее всего он и работает на своих учителей, и весь, так называемый, газават теперь проамериканский… И не важно, признают это сами власти или нет. И какие-то отрывочные знания фактов тут не помогут в выуживании истинной информации…

– Анют, да я сам сейчас говорю тебе все это, а сам про себя думаю, – Алешка заговорил вдруг на русском. – Не ***и ты Аньке мозги, идиотина, ***я, она все равно твой ****ый треп не поймет ни ***. Долбоеб я, Аньк, хотел блеснуть своими знаниями.

– Ты чего ругаешься? – Хэннинг удивленно повернул голову.

– Вот, блин, шпион. Мат русский понял. Я тут учу немецкий тайком, подслушиваю, подсматриваю, а ничего еще такого не уловил.

Бывший муж Ирины Ториной ждал Потапенко в ее квартире. Он молча открыл дверь и провел следователя в явно реконструированную квартиру. Полутемная столовая, соединенная аркой с кухней, была вся заставлена живыми цветами и искусственными источниками света. Потапенко сел на предложенное ему место на диване, за столом.

– Так, значит, вы не знаете где ваша жена? – он с сомнением посмотрел на широкоплечего красавца – блондина. – Вы живете вместе?

– Нет, уже год мы живем отдельно. Перед ее операцией развелись, – Огромный красавец и не собирался предложить чай, или кофе. Видно было, что походы на кухню – не его амплуа.

– А тут она живет одна? – Потапенко с тоской посмотрел на чайник.

– Да, она переселилась сюда, в квартиру матери. Но у меня есть предположения, куда она могла уехать. Вас интересуют гипотезы? – он остановился перед щуплым следователем.

– Все, что можете сказать. Но для начала… – Это телефон вашей жены? Вы его узнаете? – Потапенко достал розовый мобильник.

– Да, это дочка ей отдала, когда я ей подарил новый. По виду – ее. А содержимое вы проверили? – он взял мобильник в руки.

– Номер зарегистрирован на имя вашей жены, – следователь снова посмотрел на чайник. – А имя Анны Пастер вам о чем-нибудь говорит?

– О, да, – Александр Александрович рассмеялся. – Эту девушку мы знаем давно. Она делала Ирин портрет. Но еще до этого они были знакомы.

– Так, где же может быть ваша жена? Последний ее звонок был сделан на телефон Анны Пастер. Анна убита. А где ваша жена? – Потапенко отвел глаза от чайника. – Вы тут осматривались? Тут-то хоть все на месте?

– Я пытаюсь вам все рассказать. Дело в том, что она собиралась выехать в Зимбабве. Я сам помогал ей проставить зимбабвийскую визу, – Александр ударил внешней стороной пальцев по ладони.

– Вот как?! Что же вы до сих пор молчали? – следователь вскочил. – С чем эта поездка была связана? Она собиралась там отдохнуть?

– Да нет же. Вы все время перебиваете. Она собиралась туда, чтобы снять 250 тысяч долларов со счета в Хараре, в Барклай-банке. И деньги эти были не ее.

– Что?! – Потапенко снова сел.

– Да, это были не ее деньги, – Александр предупредительно поднял руку. – Сейчас все расскажу.

– А чем она по жизни занималась? – следователь не мог не задавать вопросов.

– Да ничем. Обычно ничем не занималась. Пока мы не расстались. Она дома сидела. После – она хотела бизнес какой – никакой наладить. Швейную мастерскую, возможно и бутик при ней. Я сам ей помогал. Закупили оборудование, материалы.

– А деньги – 250 тысяч долларов – чьи они? – Потапенко не мог молчать.

– Шахина. Геннадия Николаевича.

– Как же так получилось, что его деньги оказались на личном счете вашей супруги? – Потапенко снова встал.

– Я вижу, что вы уловили суть. Жена арендовала помещение у него. А он вдруг решил заняться цветами. Я не знаю подробностей и мелких деталей, но, суть в том, что деньги были переведены в Зимбабве на имя каких-то русских. Спустя некоторое время, не получив ни цветов, ни денег, Шахин отправляет туда мою жену. С другом своим. Друг этот убил кого-то из той банды, что там деньги зажала. Деньги они шахинские отобрали. Цветы, что они закупили там, тут никто не продал, даже не встретил никто. А тот друг, которого Шахин с Иркой отправил, стал там все тратить.

– А зачем Шахину цветы? – не утерпел Потапенко.

– Зачем дураку богу молиться? Чтоб лоб расшибить! Меня-то вы почему об этом спрашиваете? Бизнес, может, хотел сделать, – Александр Александрович заразительно рассмеялся.

– Почему же тут… Продолжайте, – Потапенко осекся.

– Ирка позвонила господину великому комбинатору. Шахин велел перекрыть доступ к деньгам. Она сделала блок к личному счету. Оставалось 250 тысяч. Банд-сопровождение, который был шахинский другом, решил, что с ним недорасчитались. В общем, жуткая история. Еле вырвалась она оттуда, с чужими людьми, на машине, через Бангладеш. А тут, в Москве, в мастерской, Шахин у нее все конфисковал, а попросту отнял, запер, и ее даже не пустили в ее помещения. Швейные машинки забрал, ткани, нитки, тряпки… все-все… Я так смеялся… Плохой мальчик Шахин.

– Так ведь она ограбила его на 250 тысяч, – Потапенко не видел логики.

– Эти деньги он даже не считал. Он был уверен, что получит их с нее. Он забрал все в счет тех, что потерял там. За партию нереализованных тут цветов, за то, что его друг там тратил по магазинам и ресторанам. Понимаешь? – Александр внезапно перешел на «ты».

– Так она собиралась все вернуть ему? – Потапенко никак не мог сообразить, что к чему.

– Откуда? Тот просрал все. А ей-то откуда взять? Послать женщину, которая вообще никогда и ничего… за какими-то цветами… переправить ей туда деньги кому-то… на имя каких-то бандитов… потом эти бандиты не хотели деньги возвращать… и в довершение… отправить… – и вы спрашиваете зачем он и что сделал? Разум тут не поможет.

– Ну а 250 тысяч? – Потапенко сделал шаг к окну.

– Нет, и не собиралась. Она-то все потеряла. Послушайте, вы хотите кофе? – Александр посмотрела, наконец, на кофеварку.

– Ваша жена была любовницей Шахина? – Потапенко решился на этот вопрос.

– Мужик, берегов-то не теряй. Череп не жмет? – Александрович ухмыльнулся.

– Разве не это стало причиной развода? – следователь стоял на своем.

– Предпочитаю оптимизацию процесса сигма-отчислениям, – туманный ответ Александра остановил мысли Потапенко.

– Не будем отклоняться от инсинуаций, – красавец улыбнулся.

– Вы что?! А вам не приходило в голову, что Шахин все это так не оставит? Может он охотился на нее? – Потапенко так поразился внезапно возникшей версии, что пропустил упоминание о кофе мимо ушей.

– Естественно. Но дело в том, что деньги может снять только она, лично, приехав для этого в Хараре. А так бы он давно ее убил! – Александр налил две чашки кофе и поставил их на стол.

– Мы нашли телефон вашей жены на даче у Анны Пастер. Он валялся в траве. Анна убита. Значит, при таком раскладе, они просто увели вашу жену, с тем, чтобы вывести ее в Зимбабве! А Анну убили, как свидетельницу, – из Потапенко полезли новые версии.

– А без свидетелей? Не судьба была? – Александр улыбнулся.

– В каком плане? – уставился на него Потапенко.

– Да, боже мой, Ирину можно было просто на улице в машину загрузить, вы откуда свалились? Такой девственный… Зачем им свидетель? – Александр глотнул из своей чашки и поморщился.

– А на улице? – обиделся Потпанеко. – На улице что, свидетелей мало?

– Все, что могу вам посоветовать, – устало проговорил Александр Александрович, – сходите к Шахину в его офис. Выясните, где он. Если он в Хараре улетел, значит и Ирка с ним. Вот вам адрес, телефон, – он достал записную книжку.

Потапнеко залпом заглотнул свой кофе.

– Да, совсем забыл, а что за операцию, вы сказали, делали вашей жене? – обернулся он от двери.

– Рак правой груди. Ей ее отрезали.

– Медеееея!

Доберман несся как бешенный на зов Даши. Не разбирая дороги, сквозь кусты, и смешно перелетая через ямы и рытвины. В последнем прыжке он перепрыгнул через кучу мусора и затормозил о Дашкины колени.

– Американский психопат. Ты ж меня так с ног собьешь. Гуляй, гуляй, – Даша отряхнула брюки.

Собака тут же занялась новым делом. Она сосредоточенно начала копать яму, резво перебирая лапами и время от времени засовывая в образовавшуюся дыру голову. Нос ее был уже весь в грязи, уши в земле.

– Пойдем, замарашка, уже на земляного червяка похожа, – Дарья потихонечку пошла вперед, оглядываясь на продолжающую копать собаку. Этот отрезок реки был ограничен двумя мостами. С севера проходила железная дорога. С юга – шоссе. Даша шла к мосту, по которому, газуя и фыркая, мчались машины. Собака бросила, наконец, свою яму и, обогнав хозяйку, отправилась под мост, следуя обычному маршруту ежедневных прогулок.

Под мостом было тихо и сумрачно. Вода речки казалась черной и мертвой. Стены тоннеля были в нелепых надписях. Собака вдруг пулей понеслась в сторону. Пушистый грязный комочек шерсти, мяукнув, зигзагами рванул навстречу Даше, и, прошмыгнув у нее между ног, вырвался из-под моста, в овраг. Оторопевший от такой наглости доберман, рванул за ним.

– Медеееяяяяяяяя! – снова закричала Даша.

– Геннадия Николаевича нет, – офис Шахина встретил следователя недружелюбно.

– А когда он будет? Я следователь. Вот мои документы, – Потапенко уныло тряс своим удостоверением.

– Послушайте, его кабинет заперт. Я ничего не могу сказать, – молодой человек в черном костюме и не собирался разговаривать.

– Он в Москве?

– Позвоните ему домой, – дверь захлопнулась, Потапенко остался один в коридоре…

Реймский собор был почти пуст. Анна шла между скамьями, обходя надписи под ногами. Где-то тут лежал король Хлодвиг и святая Женевьева. Женщину в черном она заметила сразу. Звуки шагов Анны гулко поднимались под величественные своды великолепного собора.

– Вы Вагнер? – Анюта тихо дотронулась до плеча женщины. Та вздрогнула и обернулась.

– Да. Я Сильвия Вагнер. А вы Анна Пастер? – она улыбнулась. – Забавно, правда? Я – француженка с немецкой фамилией, вы – русская, носите фамилию великого француза.

– Почему вы согласились встретиться? – Анна села рядом. – Я ведь вам ничего не сказала про череп и могилу.

– Какой череп? – женщина встревожено посмотрела на нее.

– Вот, – Анна расстегнула рюкзак и достала склеенный череп. Она достала бумагу с рисунком его реконструкции и положила и то и другое перед Сильвией.

– Ах да. Про это я и забыла. Он сказал мне, – она дотронулась до черепа кончиками пальцев. Рука ее дрогнула.

– Кто он? Мой отец? – Анна схватила ее руку.

– И твой тоже. И его, – женщина подняла другую руку и дотронулась пальцами до черепа. – И еще кое-кого.

Анна отпрянула от нее.

– Вы что? Сумасшедшая?

– А ты? Зачем ты привезла мне череп моего сына? – женщина снова посмотрела на девушку.

– Я недавно видела двойника этого черепа. Может и я сумасшедшая. Ваш муж связан с Аль-Каидой66
  Террористическая организация, запрещенная на территории РФ.


[Закрыть]? – Анна опустила глаза.

– Что? Кого вы видели? – Сильвия отпустила череп и вцепилась в рукав Анны.

– У меня, правда, плохая память на лица. Но такие скулы я бы не забыла. Особенно после того как их поцеловала, – Анна улыбнулась воспоминанью.

– А фамилия? Фамилия, какая была у вашего друга? – женщина и не думала выпускать рукав.

– Минутку, – Анна полезла в карман своей безрукавки. – А, вот, – она достала визитку, потертую, с помятыми краями. – Андрей Завьялов.

Женщина встала со скамьи.

– Да, это он. Это фамилия того дипломата.

Анна старалась больше ничего не говорить. Сидя молча рядом с этой полной невысокой женщиной, она начала оглядываться на дверь. Там показались Алеша и Хэннинг.

– Вот возьмите, – женщина вдруг открыла сумочку. В руках у нее были деньги.

– Я пойду, – Анна встала и снова оглянулась на ребят. Женщина схватила ее за руку.

– Послушайте. 36 лет назад я родила близнецов. В Каире. Одного близнеца мне оставили. Второго… Сказали – умер. Понимаете? Моего ребенка отдали русской, жене дипломата Завьялова. Никто не хотел в 1970 году портить отношения с СССР в Каире. У нее умер ребенок, и моим подменили мертвого. А мне сказали, что он умер, – она говорила это спокойно, без слез. Чувствовалось, что горе было уже давно пережито, осталось только горечь и надежда.

– У кого умер? – Анна повернулась к ней.

– Мои два близнеца были живы. Умер ребенок советского дипломата, – женщина говорила еще тише и еще спокойнее.

– Да вы-то откуда все это знаете? – Анна взяла череп.

– Я встретила несколько месяцев назад его в самолете.

– Кого? – Анна остановилась в нерешительности, не зная, надо ли забирать череп.

– Вот этого человека, – Сильвия ткнула пальцем в картинку реконструкции черепа.

– Вашего сына? – Анна снова оглянулась на ребят.

– Вы что, дура что ли? – терпение француженки закончилось. – Сама говоришь, что целовалась с ним вчера.

– Что же вы к нему не подошли, раз это был ваш сын, – Анна положила череп.

– Этот жив еще был. Я подумала, что это он, – она устало посмотрела на череп. – Он не любил, когда я вмешивалась в его дела. Тем более, если я внезапно возникала на его пути. А потом выяснилось, что он у себя в Барселоне был. А этот – Завьялов. Я по списку пассажиров проверила.

– Ну а про Каир? – Анна продолжала недоверчиво смотреть на Сильвию.

– Наняла детектива. Он выяснил все подробности, нашел акушерку и медсестру. Раскопал фамилию русской роженицы, – Сильвия с готовностью отвечала на вопросы.

– Вот черт, выходит, я с собственным братом трахалась? – Анна решительно взяла череп и положила его себе в рюкзак.

– Так вот как развлекаются Макклауды, из клана Аль-Каиды77
  Террористическая организация, запрещенная на территории РФ.


[Закрыть], – Алеша услышал последнюю фразу Анны. Он и Хэннинг уже стояли в проходе, напротив женщин.

– Анна, вы обратили внимание на витражи Марка Шагала? – Хэннинг размахивал руками и показывал что-то наверху. Анна посмотрела на него, вверх, потом снова на Хэннинга.

– Да, все равно, небось, скажешь, что ваш Хундертвассер лучше, – она улыбнулась.

– Аня, свяжитесь с ним. Возьмите деньги. Эти деньги я вам даю, чтобы вы помогли мне связаться с сыном. Я вижу, что вы можете это сделать, – Сильвия сунула деньги в карман безрукавки Анны.

– Послушайте, а как вы общаетесь с мужем? – девушка достала купюры и переложила их во внутренний карман.

– Он редко со мной связывается, – помедлив, ответила Сильвия.

– Ну, все-таки – как? – Анна внимательно уставилась в лицо француженки.

– Он разговаривает со мной телепатически, – медленно проговорила мать разлученных близнецов.

– Так, ну ладно, нам пора, – Анна вышла в проход, и вся компания пошла к выходу.

– Геннадия Николаевича нет в Москве, – Ольга открыла дверь, но пускать в квартиру гостя не собиралась.

– А где он? – Потапенко рассматривал двух выбежавших собак.

– Не могу вам сказать. Он уехал в командировку по делам, – Ольга стала закрывать дверь.

– В Зимбабве? – вырвалось у следователя. Дверь застыла в незавершенном движении к замку.

– Откуда вы знаете? – Ольга снова появилась в проеме двери.

– Вы знаете художницу Анну Пастер? – Потапенко стремительно развивал свое наступление.

В глазах Ольги зажглась злоба. Несколько минут она молча смотрела на маленького и худенького следователя в дурацких очках, который больше походил на подростка. Потом, не сказав ни слова, захлопнула дверь.

– Похоже – знаете, – Потапенко пошел к лифту.

– Геннадий Николаевич Шахин, бизнесмен и мой брат, пропал при невыясненных обстоятельствах во время деловой командировки в Зимбабве. Мы предполагаем, что он погиб, – по первому каналу передавали интервью депутата Государственной думы Шахина. – Следствие затруднено удаленностью места преступления и сложностью контактов с африканской полицией. Однако нам известно имя человека, который видел его последним. К сожалению, в силу обстоятельств, этот человек находится сейчас вне зоны юрисдикции российских законов. Мы будем просить и ходатайствовать перед знакомыми и родственниками этого человека убедить его приехать, или дать нам знать об обстоятельствах гибели, или же местопребывании Геннадия Николаевича Шахина. Требований о выкупе не поступало.

Анна выключила телевизор.

– Хэннинг, как тут в аэропорт ближе всего? Мне нужно в Москву.

Николаич встретил Потапенко на пороге его кабинета.

– Ага, видел выступление Шахина? Выходит дело, они вместе с Ириной исчезли там в Африке?

– Исчезли? Как это? – Потапенко сел.

– А про кого же они говорят, как о свидетеле? – Николаич ходил по комнате, как лев по клетке.

– А кто-нибудь запрос посылал в аэропорт – вылетала из страны Ирина Торина? – следователь даже встал от неожиданной мысли.

– Момент, сейчас выясним. Решаемо, – отозвался Николаич.

– Медееееея! – Даша развернулась в сторону исчезнувшего добермана. Она сделала пару шагов к выходу из темного тоннеля и остановилась. Навстречу ей, с двух сторон приближались двое. Они появились из-за колонн.

– Медея! – заорала Даша. – Ко мне!

В два прыжка парни оказались рядом с девушкой. Она развернулась и сделала шаг в другую сторону. С этой стороны уже шел третий, блондинистый и курносый. Он улыбался.

– Медея, – крикнула снова девушка. – Помогите!

– Тихо, красотка, – справа ее обхватил чернокудрый амбал. – Чувствуешь остренькое у горла? Молчи, а то это остренькое у тебя в горле будет. И это не то, что ты привыкла глотать.

Он прижал к ее горлу ножик и волочил к противоположному выходу. Второй шел рядом.

– Ну, вот умница. Все надо делать быстро, лучше бегом, – черный толкнул девушку в спину.

У самой воды стоял синий рено. Машина была старая и потрепанная, но стекла были с затемнением. Белобрысый уже открыл дверцу. В несколько секунд они все загрузились внутрь. Девушка была зажата на заднем сидении. С одной стороны черный амбал демонстрировал ей ножик, второй достал пистолет.

– Тихо, гони, блондинчик, – черный довольно заржал. – Хорошо все как получилось. И быстро.

Блондин развернул машину и вывел ее на Волоколамское шоссе. Выехав, он погнал к кольцевой.

– Пляши, улетела твоя птичка. Ирина Торина. Из Шереметьево-2. Вот смотри. Вылетела в Хургаду, как раз на утро, когда Аньку кокнули. И Шахин вылетел. Правда, в Зимбабве он полетел, прямо на следующий день, – Николаич положил на стол перед Потапенко два листа бумаги. – Все сходится.

– Да чего сходится-то? – Потапенко бегло просмотрел положенные на стол бумаги. – Шахин объявил своего брата в розыск! Это что ход? В смысле – пропавшим. Что же его там, в Зимбабве, Ирина Торина, женщина без правой груди, раковая операционка, одной левой что ль задушила, получив 250 тысяч долларов?

– Без правой груди? Погоди, погоди, что ты говоришь? Кто раковая операционка? – Николаич удивленно расширил глаза. – О ком ты говоришь?

– Да что ты, Николаич, я тебе не сказал, у Ториной был рак груди. Правая грудь – отсутствует, – Потапнеко отмахнулся, как от назойливой мухи.

– Дорогуша ты моя, ты мои отчеты читаешь? Ты что же, не смотрел отчет от судмедэксперта?

– Из морга? – Потапенко удивленно посмотрел на эксперта.

– Нет? – Николаич сел прямо перед следователем.

– Что? – только и смог произнести заподозривший что-то Потапенко.

– То! – Николаич шарил глазами по столу, как будто пытаясь отыскать упомянутый отчет.

– Что – то? – похоже, что словарный запас Потапенко был исчерпан.

– У нашего трупа нет правой груди, – Николаич обреченно вздохнул.

– Да что ты болтаешь! Я сам читал этот гребанный отчет. Нет там ничего про оперированную грудь. На вот, – Потапенко наклонился и открыл ящик стола. Он достал папку и плюхнул ее перед коллегой.

– Как нет? Я сам видел труп, – Николаич стал перебирать страницы. – Смотри-ка, правда. О груди ничего нет. Странно. Тебе надо повидать судмедэксперта. Что вообще тут происходит? Обычное дело, а накручивает не по-детски.

– Итак, можно начинать все сначала, – следователь поднял обе ладони и провел ими по лицу. На безымянном пальце правой руки сверкнуло обручальное кольцо.

– Может, с опознания? – Николаич заржал.

– «А моя любовь живет на 25 этажееееее… А моя душа летит к ее душеее»… – приемник орал во всю. Таксист громко подмурлыкивал.

– Вот, о душе запели, вспомнили. А то тут все, недавно, орали – и целуй меня везде… Как до такого додумались? Вы слышали? – он взглянул на Анну, сидевшую рядом с ним. Девушка промолчала.

– Откуда такая красавица с одним рюкзачком прилетела? – это был пожилой, довольно большой мужчина. Седые волосы курчавились у него на голове, без всяких намеков на лысину. Невероятного, красного цвета свитер свободно свисал поверх теплой, черной рубашки.

– А быстрее вы можете? – Анна посмотрела на спидометр.

– Быстро только белки, потому и мелки, красавица. На свидание торопишься? Или от мужа бежишь? – время от времени он посматривал на девушку.

– Домой.

– А дома кто? Муж? Родители? Да, сейчас ведь как, из дома вон, из сердца… В общем, гулять что ль ездила? Главное ведь что? Главное – хвост. И, главное, этот хвост получше намотать на кулак, чтобы не убежал! – таксист громко засмеялся. – Спал сегодня плохо, – без всякого перерыва перескочил он на другую тему. – Ну и сны я вам скажу… А ведь не злодей, не грабил лесом, не стрелял несчастных в каталажках, – таксисту было не занимать в умении болтать без умолку. – Вот мне тут недавно чувак рассказывал, как он с двумя авокадами не мог таможню пройти. Не помню, правда, где. Ему начальник дал, свези, мол, домой, сынишке. Еще он трубу вез аэрофотосъемки. Мы не знали, как ее в машину засунуть. Огромная труба.

Машина мчалась по кольцевой. Желтое такси легко обгоняло задумавшихся и сомневающихся водителей.

– Так он в кроссовки эти авокады положил. А на таможне их и достали. Да еще эта труба. Как он ругался. Авокадо!

– А быстрее, можно? Быстрее? У меня сестра заболела, – Анна умоляюще посмотрела на болтливого таксиста.

– Ну, тогда тебе надо было скорую вызывать. А не такси с шашечками, – проворчал он и тоскливо посмотрел на дорогу.

– Пожалуйста, очень надо. Ну, хоть, чуть-чуть побыстрее.

– Эээ… матушка, ты, небось, к любовнику бежишь? Хочешь его с подружкой застукать? Хочешь, анекдот расскажу? Мне тут одна дама рассказала. Она из Франции ехала. С Ниццы. Эти французы там прямо в море бутерброды свои с ветчиной едят. Длинные такие. Вечером столики к морю тащат, костерки, барбекю. Во, живут. Ну вот, видишь, вот твое Волоколамское шоссе.

Машина свернула с кольцевой и выехала на Волоколамку. Анна молча смотрела перед собой на дорогу. Слева показалась церковь из красного кирпича. Строгие черные купола трагично ввинчивались в небо медно поблескивающими крестами. Некрашеные кирпичи молекулярно соединялись серыми линиями цемента. Высокая колокольня вдруг ожила качнувшимся колоколом. Над шоссе зазвенел первый удар.

– Анекдот про молодую девушку вспомнил, – стараясь перекричать звон, заорал шофер. – Ну, вот, как ты. Вышла она замуж за старика. Прошло торжество, наступила первая брачная ночь, девушка всеми силами пытается поднять его мужское достоинство…

– Медея! – заорала вдруг Анна.

По разделительной полосе бежал доберман. Прыжки его были быстрыми и редкими. Казалось, он летел, соревнуясь с автомобилями в скорости. Собака преследовала синее рено. Доберман ни на миг не отставал от машины с затемненными стеклами.

Таксист недоуменно посмотрел на вскрикнувшую Анну.

– Так вот, руками, – продолжил он начатый анекдот и повернулся снова к дороге.

Анна раздраженно сморщилась. Как будто внезапная зубная боль вновь появилась в только что залеченном зубе. Внезапно и резко она толкнула локтем таксиста и крутанула руль.

– Да заткнитесь вы, – сквозь зубы прошептала девушка.

Желтая «Волга» выскочила на встречную полосу и танком протаранила преследуемую доберманом машину. Таксист не успел ни сообразить, ни воспрепятствовать произошедшему. Страшный скрежет, удар, визг тормозов последовали за решительными действиями Анны. Искореженные автомобили застыли посреди дороги.

Таксист потерял сознание и повис на руле. Анна выскочила из машины и подбежала к смятому рено. Водитель, блондин, пробив лобовое стекло, вылетел на капот. Его голова была вся в крови. Пятно растекалось темной густой лужей вокруг него, заливая машину, перекрашивая ее в другой цвет. Вязкая жидкость начала медленно капать на асфальт. Блондин был совершенно неподвижен. Анна бросилась к задней дверце. Распахнув ее, она на мгновение замерла. Черноволосый мужчина злобно поднимал на нее дуло пистолета. Рядом с ним сидела Дарья.

– Сука, – начал было он, но так и застыл на полуслове.

Анна с силой снова захлопнула дверь прямо у него перед носом и кинулась к другой стороне машины. Ошарашенный бандит тут же стал сам открывать закрывшуюся вдруг дверь. Выскочив, наконец, из машины, он оказался лицом к лицу с подоспевшим доберманом.

– Взять его, – четкая команда Анны была излишней. Доберман вцепился в первое же, что показалось из машины. Коленка бандита оказалась намертво зажата, как в тисках, в пасти у Медеи.

Анна распахнула дверцу с другой стороны машины. Прямо перед ней сидел насаженный на собственный кинжал амбал. Он еще хватал ртом воздух, но из горла его ручьем текла кровь. Из глубины салона на нее смотрела Дарья.

– Быстрее, выходи, выходи скорее, – Анна нагнулась, подхватила и потащила сестру наружу, отодвигая и прижимая трепыхавшегося бандита. Он с последним усилием, злобно зыркнув на девушек, поднял руку, пытаясь ухватить Дарью за одежду. Она потеряла равновесие и навалилась на него всей своей тяжестью. Бандит застонал и потерял сознание.

– Вылезай, малышка. Ты цела? – Анна извлекла, наконец, сестру из кровавого месива машины.

– Анька, Анька, ты, – Дарья захлебывалась слезами.

Анна подхватила ее под мышки и потащила на другую сторону дороги.

– Отстань, сука! Аааа… – бандит пытался стряхнуть озверевшую собаку с рваной раны на колене.

Сестры обернулись. Обезумевший от боли, с выпученными глазами и разинутым ртом, он пытался вырваться из пасти злобного добермана.

Одной рукой он оттаскивал собаку за ошейник, в другой – был пистолет. Вдруг, вспомнив о нем, он прижал дуло оружия к голове собаки.

– Медея!!!!!!!!!!! – заорала Дарья и рванулась на проезжую часть шоссе.

Раздался выстрел. Тяжелые кровавые капли полетели во все стороны. На мгновение бандит ослеп. Вся одежда и руки, все лицо его было забрызгано кровью добермана. Собака так и не разжала сомкнутых челюстей.

– Медея! – Даша застыла на месте.

– Бежим, бежим. Не помочь тут. Бежим, – Анна тащила сестру с дороги. Сестры спустились вниз и побежали прочь от страшного места.

Милицейские машины уже штурмовали возникшие пробки. Скорая помощь выруливала из проулка. Даша снова замедлила шаги и оглянулась на место гибели добермана. За толпой зевак и милиционеров уже ничего не было видно, лишь красная церковь Спаса на крови в последний раз ударила в свои колокола.

– Пошли, – Анна потащила сестру вверх по аллеи. – Бежим скорее отсюда.

Потапенко мчался к дому Анны. Телефон упорно вибрировал в его кармане.