Текст книги "Безупречная смерть. Детектив"

– А с черепом ходил? Узнал, чей он?

– Не мой. Ну да, близнец, но мертвый. А вы куда собрались? – он вдруг всполошился и поставил чашку. Фу, ненавижу Дидрова, – Андрей показал на экран телевизора. – У него рот, как жопа.

Анна вышла в коридор. Даша прошла на кухню. Он тоже поднялся и вышел в коридор. В руках у него была недопитая бутылка коньяка.

– О, а ты тут основательно закусил! – на столе лежали помидоры, нарезанная на доске колбаса, курица-гриль, дыня. – Не ну правильно, голодание считается лечебным, только после плотного обеда.

– А ящик тебе зачем? Ты что, решил тут жить? – Анна посмотрела на Завьялова.

– А ты хочешь в него сыграть? – захохотал он и тут же хлебнул из бутылки. – Могу помочь. А вы куда? – он подошел к роющейся в своем рюкзаке девушке.

– Вечером, попозже, сходим за паспортом. А пока на дело уходим. Оружие добывать. Понимаешь? К хакеру, рванем базу данных. У бандитов деньги отбирать, – Даша похлопала по плечу низкорослого Андрея. Он был ей по уши. – Тебя тут за старшего оставляем. Так что, братишка, веди себя хорошо.

– Все в грязи не накупаетесь? Оргии устраиваете прямо на улице, превосходя друг друга в лизании задов. Как холоп получает удовольствие, служа хозяину, так вы кайфуете, окунаясь в грязь. Где ваши нравственные устои, попрание которых низводит человека на уровень животных, – он приложился к своему коньяку.

Даша громко засмеялась.

– Загадка – голова есть, головы нет, голова есть, головы нет. Пошли, Ань, а то до вечера не успеем, – она открыла дверь и застыла с ключом в руке. – Ань, а если он тут напьется до полного беспредела? Может закроем его?

– Может и закроем, а то он тут еще и кровати купит, двуспальные. И девок вызовет. А потом им еще и не заплатит. С его-то устоями. Ладно, пошли, – Анна вставила ключи в замочную скважину с внутренней стороны.

– Ну что, азербайджанская обладательница маленькой письки, с мобильником в сраке, кончающая на раскаленные угли, ты лечиться не пробовала? Или уже все слишком запущено? Кстати, а кубики ты в анус не засовывала? – Андрей прислонился к дальней стене коридора и выкрикивал слова себе под ноги, не поднимая глаз.

– Слышь, ты, шквареныш, не забывайся… опущенец луноликий, – Дашино терпение кончилось.

– Да таких хомячков как ты, я еще в школе отлюбил, – Андрей поднял глаза и посмотрел на Анну. – Ты даже не понимаешь, что такое настоящие чувства.

– Хорошая фраза, это из какого фильма? Очень поучительна. Пойдем, – Анна открыла дверь.

– У тебя большие проблемы. Ты сама – проблема своих родителей.

– Ты – тоже. Жаль, что ты их никогда не видел, – Анна вышла на лестницу.

– Почему-то люди не любят, когда им говорят правду, – Завьялов вылил в себя остатки бутылки.

– Ну ладно, герой. Справишься со своим обманутым суперэго и внутриличностным конфликтом, тогда поговорим. Главное, прекрати дурковать, тогда быстро в себя придешь.

– Что такое дурковать? – Завьялов плелся за ней.

– Дурковать – значит позволять своим эмоциям, которые отражают чувства, трансформироваться в нелепые, а порой и абсолютно непредсказуемые действия, – Анна проговорила это, уже спустившись на один лестничный проем.

– Ты о телевизоре? – слова Завьялова гулко прозвучали в пустом подъезде…

Потапенко сидел, опустив голову на стол.

– Да погоди ты так расстраиваться. Ничего не случилось, – Николаич, как обычно, пытался его утешить. – Вот смотри, что получается, тут опрос свидетелей с места аварии. Там у них в машине девчонка была. У бандитов-то наших. А этот, покусанный-то, молчит насчет девчонки. Бабулька тут одна, она говорит, что девочки вместе ушли. А ты Дашке-то звонил? Ошейник, похоже, ее собаки. И бежала она за машиной, в которой ее увозили. Вот ведь вопрос. Зачем они Дашку сцапали.

– Да о чем ты говоришь! Мы столько времени разыскивали эту пресловутую Анну Пастер, а она, оказывается вообще неизвестно где, и вообще, должна быть подозреваемой номер один! Потому и сестра ее покрывала. Потому и скрывается она! – Потапенко с трудом оторвал голову от стола.

– А мотив? Какой может быть мотив подобного преступления? – Николаич подошел к чайнику и щелкнул по кнопке.

– Да какой может быть у баб мотив! Мужика не поделили! Они вечно убивают друг друга из-за самцов, – Потапенко снова плюхнулся на руки.

– Тут ты чего-то путаешь, дорогой. Самцы дерутся за самок, – Николаич достал из стола две чашки.

– Это у животных. У людей все другое. У нас самки убивают друг друга за самцов, – Потапенко пробубнил это, не поднимая головы.

– Вот посмотри, тут интересная деталь. В отчетах об этой злополучной аварии, ну о вчерашнем столкновении. Одним словом, ты знаешь, как врача скорой помощи звали? Толденкова, – Николаич надел очки. – На вот, посмотри.

– А, может, это точно, паскуда-любовник, который хочет только потрахаться и свалить в туман, ни за что не отвечая, – Потапенко, наконец, снова поднял голову и сжал обоими руками виски.

– Чей?

– Да нет, точно, что тут рассуждать, она сама и прикончила ее. Из ревности. Конечно, из ревности они и убивают. Женщины дерутся из-за мужиков, режут друг другу глотки, мужики из-за баб, выясняют, у кого primary право погладить женскую попу и пощупать грудь… гы… гы… – Потапенко с отвращением отодвинул от себя налитую чашку чая.

– Не туда тебя несет. Может тебе отгул взять? Иди-ка ты отдохни, дорогой, к своей родной женской попе.

– Неужели у тебя голова не болит? – следователь восхищенно и утомленно уставился на старика.

– У меня капуста дома есть квашенная. На вот, смотри отчеты, – он бросил ему на стол листы бумаги.

– Толденкова, а что ты хочешь сказать? Знакомая фамилия, – Потапенко уставился на листочки. – Откуда я ее знаю?

– Как ты с такой памятью юридический закончил? Толденкова – это наш бывший судмедэксперт. Елена Сергеевна Толденкова. Ну? Черт, да соберись же ты. – Николаич достал новые бумаги и пододвинул их к Потапенко.

– А у этой какое отчество? – Потапенко лихорадочно засуетился.

– Вот, видишь? – Николаич ткнул пальцем в начало листа. – Вот. Ольга Сергеевна. Похоже, это сестры, к тому же родные. Хотя, надо проверить. Все может быть. И совпадения тоже.

– А машину-то, которая ее сбила, где она? – Потапенко просматривал отчеты.

– Ну, все как обычно, дорогуша, номера забрызганы грязью, джип ушел, и не нашлось ни одного героического сержанта, который на стареньком уазике задержал бы наш новенький джипик на сельских дорогах Подмосковья, – Николаич сел напротив следователя.

– Тебе романы бы писать. Так красиво все рассказал, у меня аж слеза накатилась, – Потапенко засмеялся, но сразу осекся, схватившись за голову. – Теперь понятно, почему отчет неверный был. Ей серьезно угрожали, и даже не только. Что-то я в словах путаться стал.

– Кто-то хотел, что бы Анну Пастер считали мертвой, – Николаич залез на стол и поставил ноги на стул.

– То есть? – в глазах Потепенко появилось осмысленное выражение.

– То есть, возможно, даже если он и ошибся, то сделал все, чтобы об этой ошибке не узнали.

– То есть, ты хочешь сказать, что убить хотели вовсе не Анну? А именно Ирину Торину? – Потапенко встал.

В комнате воцарилось молчание. Оно висело тревожно и угрожающе, как занесенный кинжал, посверкивая обнаженной смертоносностью металла. Потапенко пошел к чайнику и снова щелкнул по кнопке. Достал кофе.

– Нет, кофе, это слишком, – пробормотал он, – Ты меня совершенно запутал. А кто хотел убить Торину? Шахину она живой нужна была.

– Может, и нет. Убить хотели именно Анну, но убили Торину специально, – Николаич снял очки и плюнул. – Я сам запутался. Я вот что тебе посоветую. Есть такой метод, метод разведчиков.

Он замолчал, кряхтя слез со стола и пошел к чайнику, по пути прихватив свою чашку. Она оказалась уже пустой.

– Ты что, разведчиком что ль был?

– Нет, не был. Но случайно пил с одним. Так вот. Делаешь так. На отдельные карточки записываешь все данные следствия, все – результаты экспертизы, находки, результаты опросов, все фактики. Ты понял?

– Что, типа кубиков что ль? С азбукой…

– Типа того. Карточки одинакового размера, с вписанными аккуратным почерком событиями. Дальше, кладешь их перед собой в более, или менее хронологическом порядке. И смотришь на них. Смотришь и думаешь. Что их может связывать? Все цепи-мысли записывай на бумагу. Ты слушаешь меня? – Николаич дотронулся до следователя.

– Есть одна мысль, – Потапенко посмотрел в окно.

– Да нет, ты сделай несколько вариантов. Возможно, придется поменять их местами. Этот метод называется визуально-аналитический. Дарю. Убойно-действенная штука.

– Насчет – поменять местами. Если все так, как ты говоришь, это значит… Это значит… Это значит только одно… Анне Пастер продолжает грозить опасность… Если она еще жива…

Сестры беспрепятственно попали в квартиру Ирины Ториной. Предварительно позвонив и подождав несколько минут, они перебрали несколько вариантов ключей, и третий оказался от двери погибшей женщины.

– Тебе не страшно? – Даша боязливо оглядывалась в полумраке прихожей. Сюда попадал свет из арки гостиной, заставленной цветами.

– Тут темно-то как. А свет, Анют, свет можно включить? – Даша удивленно остановилась перед миской с едой. – Слышь, да тут животное какое-то. Где оно?

– Черт возьми, неужели Ирка кота тут оставила одного… Тогда он где-то тут. Кис-кис-кис… – Анна прошла в дальнюю комнату.

– Послушай, а что мы тут ищем? Ты сказала, что знаешь кое-что. Что именно? – младшая сестра последовала за Аней.

Пройдя мимо арки, они вошли в заставленную мебелью комнату. Центральное положение тут занимал стол со швейной машинкой. На полу валялись лоскутки и обрезки ткани.

– Она что, шила? Ань, ну можно мне посмотреть, что там она шила? – не дожидаясь разрешения, Даша открыла большой и глубокий шкаф. Он достигал потолка и был сделан из светлого дерева.

– О-ля-ля! Да тут столько тряпья, целый взвод одеть хватит! Что ты там делаешь? Ты только посмотри! – Она оглянулась на сестру. Та стояла у небольшой тумбочки у окна и что-то перебирала. Даша отошла от раскрытого шкафа и заглянула сестре через плечо. В руках у Анны была огромная шкатулка, а вернее коробка из-под конфет, или, скорее всего, печенья.

– Ань, ну это же бижутерия. Что ты, сама не видишь? – Даша разочарованно хмыкнула. – Хотя ничего, можно взять что-нибудь. А тряпки можно будет взять? Ань, давай возьмем что-нибудь. Надеть же нечего, Ань. Даже трусов ты мне купить не хочешь.

Анна молчала.

– Да что ты ищешь-то? Скажи мне, я тоже посмотрю. Тут у нее еще три такие же точно коробки, – Даша нагнулась и посмотрела в комод.

– Кольцо. Ищи кольцо. Очень большое, желтый металл, с зеленым камнем, с египетскими иероглифами. Большое и толстое, смотри, по всему кольцу иероглифы должны быть.

– Вот это? – Даша открыла третью коробку и сразу же протянула сестре кольцо. – Оно что, настоящее?

У Дарьи в руках было громоздкое, толстое и старинное кольцо. Огромный прямоугольник чистого и глубокого изумруда был оправлен в массивную золотую раму, вся поверхность которой была покрыта египетскими иероглифами.

Анна не успела ничего сказать, как от двери послышались характерные звуки. Это были щелчки открываемого замка. Сестры нырнули в огромный шкаф, который стоял с распахнутыми дверцами.

Замок удовлетворенно звякнул, и в квартиру вошел Александр Александрович. Он сразу прошел в спальню, мимо шкафа и швейной машинки. Приоткрытая дверца позволяла наблюдать за его действиями. Пробыв там несколько минут, он вернулся и подошел к комоду со шкатулками. Бряцанье бижутерии продлилось недолго. Послышалось телефонное жужжание.

– Да, я, – Александр Александрович откашлялся. – Да, я как раз у нее в квартире сейчас. Хотел посмотреть документы. Я ничего не нашел.

– Труп идентифицирован как… То есть… Ваша жена убита. Это Ирина Торина. Во всяком случае, это ее голова, – Потапенко схватился за свою голову. – Господи, что я говорю. В общем, Юхин подтверждает.

– Я как раз вспомнил, что Ирина говорила мне, что месяц назад она сделала татуировку, небольшую, на бедре. Какой-то иероглиф, – Александр Александрович позвякивал побрякушками.

– Да, такой иероглиф есть, – Потапекно облегченно вздохнул. Мы провели новую экспертизу. Значит, документы вы не нашли. Никаких паспортов… ничего… А враги, кроме Шахина, у нее были?

– Ничего не могу вам сказать. Просто ничего не приходит на ум. Может, подумаю что и вспомню. Мы мало общались. До свиданья, – он прошел мимо шкафа к двери. Щелкнул замок, и в квартире снова воцарилась тишина.

Девушки прислушались. Они сидели, не шелохнувшись и не разговаривая, еще некоторое время. Первой из шкафа вылезла Даша.

– Все, как же я испугалась. А что там в спальне? – она зашагала в следующую комнату.

– Да ты осторожно с кольцом. Ты не потеряла его в шкафу? – Анна вылезла из шкафа и пошла за сестрой.

Даша обернулась и показала кольцо на большом пальце.

– Не волнуйся, все под контролем. Может, тут есть деньги? – она посмотрела на документы, раскиданные по всей кровати. – Если и были, он их уже забрал.

– Пошли, тут больше нечего делать, да и нет ничего, – Анна потянула сестру за рукав.

– Вот, ради бога, не делай так, ты же знаешь, я не люблю, когда ты меня так тянешь, – Даша резко оглянулась. – Ты только посмотри, кто тут сидит!

Она подошла к креслу. На подушке, обшитой длинным искусственным мехом, лежал белый кот. Он сонно щурил глаза и беззвучно мяукал. Он даже не пытался встать, или посмотреть на людей, он просто разевал рот, подразумевая обычное мяу.

– Бедняжка! Ты только посмотри. Этот гад даже кота не взял. Документы раскидал, а кота не взял, – Даша взяла кота на руки и побежала на кухню.

Она поставила кота на стол и насыпала ему сухого корма.

– Кушай, котик. Кушай, – девушка гладила его по шерстке. – Ань, у него глаза голубые, ты только посмотри, он как ангел.

– Пойдем скорее отсюда. Нехорошо, если нас тут застукают, – Анна подошла к холодильнику и механически стала искать, что дать коту поесть. Там лежала пачка молока.

– Вот, 33 коровы. Давай сюда кота. Кстати, это кошка. У нее кошка была, точно. Маркизка.

Кошка с удовольствием и жадно стала лакать налитое в блюдце молоко.

– Можно я что-то из тряпок возьму? Ну, Ань, ну я возьму что-нибудь? Ладно?

Не дожидаясь ответа, она побежала к шкафу и стала там быстро перебирать тряпки.

– Все, кошка сыта, пошли, – Анна подхватила кошку на руки и подошла к двери. – Пошли, малыш.

Потапенко тоскливо перебирал карточки. Он сделал все так, как сказал Николаич, но дальше дело не продвинулось. Небольшое двухэтажное кафе состояло из нескольких помещений, отделенных друг от друга арками. Заказав себе спагетти и водку с томатным соком, он занял столик побольше, обставленный диванами с двух сторон. Наматывая спагетти на вилку и тоскливо поглядывая то на вход, то на карточки, Потапенко ждал Дашу. Ее все не было и не было. Для того, чтобы заказать себе тут тарелку макарон с соусом, ему пришлось стрельнуть взаймы у сотрудницы криминального отдела, муж которой был богатым владельцем какого-то нужного всем помещения.

– А, вот вы куда забрались, на второй этаж, – Даша пробиралась между столиками, держа в руках огромную пляжную сумку.

– Сама сказала, что на втором этаже. Я – послушный, – Потапенко подвинулся в глубину кресел.

– Да куда вы двигаетесь, сидите себе там, где сидите. Я напротив, подальше к стене сяду.

– Я хочу вам сказать, Даша, что ваша сестра, возможно, я хочу подчеркнуть, именно, возможно. Возможно, что она жива. Труп, что лежал на кровати, на первом этаже вашей дачи, – это труп другой женщины, Ирины Ториной. – Потапенко отодвинул карточки и глотнул кровавой Мэри.

– И что? Что вы думаете, кто же убийца? Вы думаете, это она убила Ирку? – Даша уставилась на следователя во все глаза.

– Глупости, я вовсе не то хочу сказать, – он потер горестно лоб. Потом поднял руки потрогал виски, – Вовсе нет. Я только хотел сказать вам, что она может быть жива. Труп не ее.

Следователь посмотрел на девушку и повысил голос:

– Что, что, я не понимаю, ты что, узнала труп? Ты сразу, что ль знала, что это не она?

– Да нет, нет. Не узнала я в таком кошмаре, – Даша вдруг посмотрела в зашевелившуюся сумку.

– Откуда же вы знаете? – Потапенко тоже взглянул на странное движение.

– Телепатически. Звали-то зачем? Только за этим что ль? – девушка подняла на него глаза и пододвинулась к концу стола.

– Я тебе показать хотел кое-какие вещи. Вдруг ты опознаешь что. Вот, хотя бы даже записная книжка. Тут телефоны. Вдруг ты знаешь? – Потапенко стал доставать из сумки вещ. доки.

Даша взяла в руки книжку, потом внимательно и напряженно посмотрела в сторону соседнего стола и, вдруг, засмеялась.

– Ну ладно, тогда Анна сама полистает ее. Она лучше знает.

Потапенко повернул голову туда, куда смотрела Дарья. К столику подходила хрупкая девушка-подросток. Анна села рядом с сестрой и взяла в руки записную книжку раньше, чем Потапенко успел что-либо сказать. Она внимательно стала перебирать страничку за страничкой. Следователь схватил кровавую Мэри и сделал большой глоток.

– Так это вы? – он отодвинул карточки пошаговой логической цепочки, – Вы знаете, кто вас убил?

Даша громко рассмеялась. Потапенко снова прикоснулся к своим вискам. Анна даже не подняла головы, продолжая изучать записную книжку.

– Даш, а почему ты мне не сказала, что сестра появилась? – Потапенко строго посмотрел на Дашу.

– Не знаю я, не знаю. Кто стрелял – не знаю, – Анна все так же внимательно сличала номера. На мгновение ее глаза сузились и остановились на какой-то записи, но она ничего не сказала.

– А кто нас защитит?! – Даша прижала пакет к себе. В нем снова что-то зашевелилось. – Вы что ли нас защищать будете?!

– Тебя-то от чего защищать? Только от самой себя! – Потапенко решительно отодвинул карточки.

– А бандиты, что меня захватили, и если б не Медея, я, может, таким же трупом лежала бы, как Ирка Торина, – девушка сказала это громко. Анна подняла голову и прижала палец к губам.

– Так это ты была в машине у шахинских бодигадов! А ты сидела в такси! – он вдруг выхватил две карточки и, разорвав их, положил обрывки бумаги в пепельницу.

– Между двумя вооруженными бандитами. А вот где были в это время вы? Я не заметила вас на мотоцикле, штурмующем этот набитый дерьмом автомобиль, – Даша опять повысила голос.

– Девушки, вы должны пройти со мной в отделение и дать официальные показания, – Потапенко залпом допил свою мэри.

Анна посмотрела на него. Она уже не улыбалась.

– А кто нас будет защищать? – повторила она слова сестры. – Вы, наверняка, даже не допросили бандита, который пристрелил нашу собаку. А ведь он не по собственному почину захватил Дашку. У них и так все было, – и деньги, и Шахин. Значит, его кто-то послал. Кто? Брат. А его вы собираетесь допрашивать? – повисла напряженная тишина. Потапенко молчал. – Думаете, Дашка кайф ловила с ножом у горла?! Или увидеть, что подружка мертва, а убийца где-то рядом?! Так что, даже не думайте об этом. Покажите, что вы нашли там, на даче? Кроме этой книжки, у вас хоть что-то есть еще? – Анна подняла голову к подошедшей официантке, – Спагетти и сок.

– А мне рыбу, а спагетти с каракатицами, с чернилами. Обожаю черную еду. Черная икра, черные каракатицы, – Даша дотронулась до шевелящейся сумки.

– Ах, да, и рыбу. У вас есть жареная рыба? – Анна улыбнулась. – Что тут у вас? – она постучала пальчиком по папке с меню.

– Что, хоть, произошло? Вы можете мне рассказать все по порядку?

– Вы странный человек, вы прошлись по этим номерам телефонов?

– Вы что, сами не видите? Это иностранные номера. Больше всего французских. Но есть и русские. Русские мне должны прощелкать, – Потапенко вдруг осел, сгорбился и старался не смотреть на девушек.

– А тут что? Карточки, – Анна потянулась к бумажкам и пододвинула их к себе. – Врач скорой помощи Толденкова. Сбита черным джипом. Сестра судмедэксперта, – прочитала она. – Что это значит?

– Вашу смерть пытались, тьфу, – Потапенко замолчал. Снова сжал виски. – Наш судмедэскперт, то есть, ее запугали, чтобы она составила неверный отчет. Ты понимаешь? Она описала Ирину, как тебя. Ее кто-то запугал. И даже убил ее сестру, видимо не зная, что я и так установил факт отсутствия груди на теле и у Ториной.

– То есть, кто-то дал мне время, скрыв на время мою живость. Правда, время это быстро кончилось. Мне просто… Да, все ясно, просто вытолкнули из страны, – Анна посмотрела на сестру.

– Не легче ли было убить самого судмедэксперта, – Даша встряла в разговор.

– Слишком откровенно. Наверное, кто-то не хотел, чтобы связь прослеживалась.

– Чтобы не говорила, кто ее заставил, – Анна внимательно оглянулась кругом.

– Ну, вы хоть приблизительно знаете, кто на вас охотится? – Потапенко с отчаянием схватился за свои карточки.

– Это уже не имеет значения. Важно, кто конкретно все это так соорудил, что убили Ирку вместо меня, – Анна положила салфетку на колени.

К столу подошла официантка и поставила огромные тарелки со спагетти перед девушками. Третья тарелка не помещалась, но Даша просто вывалила рыбу на салфетку.

– А кто, в общем, ты знаешь? – Потапенко с удивлением наблюдал за манипуляциями Дарьи.

– ФСБ, мафия, масоны – да вам-то что? Вам ведь нужнее конкретный человек? Тот, кто нажал на курок. Вы простукайте телефоны. Наверняка, это все агенты ФСБ, – Анна с удовольствием стала наворачивать спагетти на вилку.

Даша взяла пальцами кусок рыбы и сунула руку в огромную сумку. Рука вернулась в тарелку пустой.

– Ест, – улыбнулась она сестре. – Еще как лопает. Чуть палец мне не откусила.

– Да кто у вас там? – следователь попытался увидеть таинственного пожирателя рыбы.

– Котенка подобрали… Так что у вас еще есть? Вы хоть что-нибудь, кроме моего и Иркиного телефона, нашли на даче?

– Вот эти часы были в кармане у бомжа, убитого в заброшенном сарае одновременно с Ториной, – Потапнеко положил на стол золотые часы.

– Ни фига себе, – Даша схватила тяжелый металл. – Это и есть тот самый ролекс? Иль это с нашего рынка?

– Тот самый, – улыбнулся Потапенко. – Кстати, зовут меня Сережа, – он посмотрел на Анну.

– Не хилый бомж у нас на поселке ошивался, – Даша положила часы, на них остался жирный след от ее пальцев.

– Вопрос – откуда у бомжа ваш телефон и такие часы. Может это Ториной часы? – Потапенко достал платок и попытался вытереть вещ. док.

– Я думаю, все было так. Кто-то убил, потом пошел в этот сарай, переждать до рассвета. Вы там нашли что-нибудь типа окурков? Или следы дорогих ботинок? – Анна улыбнулась. Следователь кивнул. – Убийца не мог уйти в никуда в кромешной темноте. Да и не смог бы уехать незамеченный. Машин на дороге мало, все местные. До поезда далеко, топать по лесу. Он ждал. Ждал рассвета, чтобы на первой электричке уехать. Скорее всего, он заснул. Пришел бомж, решил, что пьяный забрел и заснул. Снял часы, сунул в карман, полез в карман, достал мой мобильник, тут тот и проснулся, и… Дальше ясно…

– Ну, хорошо, а почему торинский телефон оказался в кустах? – следователь снова положил часы перед девушкой.

– Иркин мобильник я схватила. Хотела Дашке позвонить. А у него батарейки кончились, ну я его и выбросила сразу же. Убийцу я не видела, сразу скажу. Он захлопнул дверь прежде, чем я спустилась с верхнего этажа.

– А собака? Почему его доберман впустил? – Потапенко потянулся к своим листочкам.

– Сереж, у тебя была собака? Знаешь, как мой доберман спит? Она у меня под одеялом дрыхнет. На втором этаже я с ней спала. Как только он сообразил, что это не гостья там ходит, я думаю, так это происходило в голове собаки, – так она кубарем бросилась вниз, но тот уже из двери выходил. Когда я спустилась, там уже никого не было. Свет включать я побоялась. Я только услышала, как дверь хлопнула, и затаилась. А потом щелкнул ключ с внешней стороны, – Анна глотнула сока. – Покажи-ка, – она повернулась к сестре и заглянула в сумку. Там довольно облизывался белый пушистый комочек.

– А почему он собаку не пристрелил? – Потапенко тоже попытался заглянуть в сумку.

– Прицелиться в темноте не смог. Решил не связываться. Я так думаю. У доберманов укусы знаете какие? Раны рваные и сильно кровоточат, – Анна говорила спокойно, как будто все это было не с ней. – Я взяла телефон и при его свете увидела, что произошло. Поэтому и батарейку разрядила. Потом я собралась, взяла иркины документы, паспорт, вылезла в окно. Дверь-то он запер. Медею пришлось оставить в доме.

– А ты-то как добралась до города? – следователь удивленно посмотрел на девушку.

– Эта дача… в общем, мы же там с детства. К тому же, я пошла пешком по просеке, до следующей деревни, а потом, по дороге, к станции, но не к своей, а к следующей. То, что он там сидел и ждал, когда рассветет, говорит как раз о том, что это был пришелец, который знал только обычные пути, – Анна взяла часы в руки.

– А почему он не приехал на машине? Он мог бы оставить ее где-то в лесу, поблизости.

– Сразу бы просекли. Дальше подряд две деревни, перед нашими дачами два поселка, все друг друга знают. Просто на дороге – милиция там постоянно ездит, в лес завернуть, – куда? В канаву? – Анна расстегнула замок и примерила часы на свою руку.

– А вы не боялись, что убийца ждет за дверью? Ждет, что вы выйдете, чтобы вас убить.

– Медея бы лаяла. А она быстро успокоилась, значит, он ушел. И вылезала я в заднее окно, и сразу через соседский участок в лес, и лесом на просеку. Меня даже Игорь, сосед, не мог бы увидеть, – Анна сняла часы, и сестра тут же потащила их на свою руку.

– А телефон нашли у крыльца, – Потапенко поморщился.

Анна рассмеялась.

– Ну, да? Значит, что же получается, что он вернулся, нашел телефон, подобрал его и выкинул у крыльца?

– Получается, что все еще сложнее, хотя я вам верю, но, похоже, что вас пасли и до убийства, и после. И ваша самоуверенность напрасна. Вам грозит опасность. Так же, как и тогда. И зря вы с собой сестру таскаете… А часики вам впору. Убийца-то был с женскими ручками. Как подросток. Худенький, – он взял часы. Снова достал платок и стал вытирать жирные рыбные следы от Дашиных пальчиков.

– Может это вы были? Вам они тоже подойдут, – Даша проводила взглядом исчезающие в кармане хлипкого следователя зловещие часики. – А вы крышку открывали? Может там надпись какая? Дарственная.

– Ватсон, элементарно, и адрес. И фотография, – следователь впервые улыбнулся. – Любительницы частного сыска, Шерлок отдыхает, – однако он снова достал часы и попробовал открыть крышечку. Ничего не получалось.

– Дайте-ка сюда. Неудачник вы, – Даша выхватила у него часы и достала булавку из куртки. Тонким концом иглы она подцепила и открыла крышку. – Так и есть, – засмеялась она. – Тут фотография и надпись.

– Что? – Потапенко встал и чуть не опрокинул стол.

– Вот, – Даша протянула ему часы.

На внутренней стороне крышки была в серых тонах выгравирована, или непонятно как вделана, миниатюра. Еле различимый портрет девушки таял в каком-то сером покрытии. Внизу была надпись. И даже подпись. Правда, все это было на французском языке.

– А почему он сначала пугнул врача, чтобы мы считали, что это вы, а потом сам же поближе подкинул телефон Ториной? Прямо под крыльцо, – Потапнеко вдруг застыл, так и не взглянув на изображение на крышке, как будто этот вопрос, так внезапно озаривший его похмельную голову, заморозил его на середине движения.

– А почему вы ищете логику? – Анна взяла у него из рук часы и прищурилась. – Может, он не наигрался. Вы на часы-то взгляните. Избалованный человечек. Играет в солдатики, в убийцу, в следователя. Как кошка с мышкой. Тут написано – «Любовь вечна».

– Значит, все мы марионетки у него в руках? – Даша запихивала в себя черные спагетти с каракатицами.

Следователь громко засмеялся, – Глупости, я сам по себе. А что вы дальше собираетесь делать? Сами-то?

– Я, как стемнеет, часов в 12, пойду за Дашкиным паспортом домой. И уедем, – Анна отдала часы Потапенко.

– Сестру не бери. Там может быть все, что угодно, – Потапенко снова достал платок и стал в очередной раз протирать вещ. док.

– Нам все угодно, и побольше, побольше… – Даша рассмеялась и сунула нос в пляжную сумку. Оттуда раздалось сытое мурлыкание.

Андрей стоял в коридоре в длинном халате и жадно смотрел на девушек.

– Ля, ля, ля, шу, шу, шу, я поймал в кармане вшу, в жопе пальцем ковыряем, черносливы достаем. Обыватели, сумок понатащили.

– Ты реально несешь какую-то нереальную муть, – Даша села на корточки и выпустила кошку из сумки на пол. – Ну иди кися, Маркизка. Смотри, какая красавица. У нее глаза голубые.

– Вы – обыватели, сырье для построения общества, вы те, которые вынуждены себя вести по нормам, вас заботят ранги и статусы. Подконтрольные кролики, – Андрей продолжал с ненавистью изрыгать из себя и ругательства.

– Обыватель находится не под контролем норм, а под контролем собственных инстинктов, – Анна взяла свой рюкзак и вытащила из него все. – Возьму с собой.

– Ань, ты что, оставляешь меня с этим полудурком? – Даша снова стала обуваться.

– Не бойся. Вряд ли это его золотой ролекс Потапенко на даче нашел. Ты на руки его посмотри, – Анна кивнула на пухлые ручки Завьялова. – Он просто еще один избалованный мальчик. А часы ему эти не налезут.

– Чего вам нужно от моих рук?! – Завьялов спрятал свои руки за спину, – На свои посмотрите! Белоручки! Идите вместе, убирайтесь отсюда! – он схватил Дашу за руку, пытаясь как можно сильнее сжать руку девочки. И вдруг вздрогнул. – А это у тебя откуда? – заорал он.

– Ну, уж нет, я с ним не останусь. Лучше пусть меня с тобой пристрелят, чем с ним в психушку, – Даша пыталась вырвать свою ладонь из руки Завьялова. – Да у него конкретно крыша поехала.

Анна проследила взгляд Андрея. Он смотрел на кольцо, надетое на большой Дашин палец.

– Это кольцо той женщины, что у меня на даче убили. Она его никогда не носила, понимаешь? Оно ей велико было. Хвасталась, что продала за него свою девственность, – Анна дотронулась до руки Андрея. – Отпусти, ей же больно. Ты что, знаешь, что это за кольцо?

– Нет, показалось, ничего, – он сразу сник и отпустил руку. – Можно мне посмотреть поближе?

Даша сняла кольцо и протянула ему.

– На, смотри, только не потеряй, мы на него в Париже жить будем. Сейчас сходим за паспортом моим, там еще немного денег, и улетим в Париж.

– Ань, а что ты сказала про часы? – Андрей говорил другим голосом, настолько не похожим на прежний, что, казалось, у него раздвоение личности.

– Ань, а кошку можно с собой взять?

– А кошка откуда?

– Это Иркина кошка. У нее на квартире сейчас были. Там муж ее был, он даже кошку не взял, – Дарья болтала без умолку. Андрей поморщился.

– Часы. Да там, у убитого бомжа, рядом с дачей, нашли золотой ролекс. Вместе с моим мобильником. Короче. Убийца имел романтические аксессуары – часы с гравюрой прекрасной дамы и девизом «Любовь вечна». Ладно, пора мне. Что с тобой?