Текст книги "Маленсаж. Бесценный олим. Книга 1"

Глава 5
Лагерь Айдака

Мы шли очень быстро и молчали.

Наверное, Лена тоже винила себя, что Оля осталась у подозрительной великанши.

Конечно, мы отправились на это пастбище, но никто из нас не собирался искать там коней, тем более, приводить их к Грюле. Уж очень она навязчивая и любезная, и к тому же – любительница титанов.

Брр!..

Меня передернуло при воспоминании о них. Все-таки я их не переваривала. Наверное, мой Далос был исключением. Даже сейчас мои воспоминания о нем казались волшебной сказкой…

Он не такой простой и воспитанный как Витя, но его шарм и выходки просто сшибали с ног. Я так поняла, что он всегда был на шаг впереди меня, словно вечно караулил, как рысь загнанного зайца. Все, что я вспомнила о нем, меня приводило в восторг. Я и не думала, что существуют такие парни. Теперь я знала его имя – Сэм…

Сэм Далос – звучит!

С мыслями я не заметила, как вышла на луг за высокой горой, которую мы обошли.

Солнце палило как никогда!

И я уже оглядывалась, у какого дерева нам спрятаться.

Лена первая нашла кривое и полувысохшее дерево неизвестной породы и развалилась под ним. Я тоже бухнулась и услышала противный писк:

– Раздавишь, дура!

Ах, Фил!

Я про него совсем забыла.

Вреднющее существо! Если бы не Оля, то лично бы подарила его Грюле – пусть воспитывает!

Фил выбрался из очередного большого листа неизвестного растения и разминал крылья.

– Все кости мне передавила, варвар! – бурчал он.

– Да ладно, ты – титан, все у тебя срастется, – засмеялась Лена и достала хлеб с сыром, что был подан нам на завтрак великаншей. – Угощайтесь!

– Я этого есть не буду, – отказался титан. – Этой Грюле только и надо, чтобы мы наелись молочки облачного пони.

Я тоже отказалась, но лишь потому, что была сыта, да и из-за Оли нервничала очень. Ни один самый вкусный тростниковый сахар бы сейчас не пошел…

Лена жевала бутерброды и спрашивала:

– Как ты думаешь, кто такая Грюла?

– Изгнанный великан, – предположила я.

О ней я точно думать не могла. Я смотрела на белые вершины, на голубое небо, но видела лишь своего титана.

– Она – не изгнана, она прячется от общества и дружит с сомнительными личностями. Зачем ей титан?

– Сила ей нужна, – пропищал Лене Фил. – Зачем еще пленяют титанов.

– Ах, вот зачем тебя Ольга поймала! Фил – пленник! – засмеялась Лена, и Фил сразу повернулся к ней хвостом. – Допустим… – продолжила она. – Но тогда почему у нее до сих пор нет титанов? Может, она знает, какие они… Э… Несносные птицы? – подобрала она самые тактичные слова.

Но Фил все равно злобно сощурил один глаз, и мы даже поняли, что он точно сейчас нам сотворит какую-нибудь гадость, а Оли рядом нет, чтобы его остановить!

– Она все знает о титанах, и говорит так, будто имела вовсе не одного, а целый детский сад! Вы видели, сколько у нее портретов детей разного возраста? Где все эти дети? – не унималась Лена.

Я ей ответила, даже не думая:

– Выросли, наверное…

– И все-таки, зачем она ищет титанов? Из-за волшебства? А вдруг она продает их своему глазастому другу?

У меня уже голова от нее трещала!

– Мы не знаем, кто он такой, этот видящий друг… Все дети не могли разом вырасти… Почему дом пустой? Почему там так убрано, будто этот дом сроду детей не видел! А? – Лена зевнула и подложила под голову плащ. – Вы тут Олю караульте, а я пока подумаю…

– Фил, ты знал, что молоко пони усыпляет? – я не спрашивала, а утверждала, но филин снова отвернулся от меня спиной. – Ты понимаешь, что нам спать нельзя! Нам в любую минуту, может, отсюда придется бежать!

Я так разозлилась, что кинула в него палку, и он, вереща как резаный, упал на землю. И хотя я видела его не филином, а большим титаном в небе, мне снова захотелось его придушить.

Я ненавидела его всем сердцем. Я жаждала его смерти. Сейчас это казалось так просто. Удушить, а Оле сказать, что потеряли. Улетел, мол, засранец… И это будет похоже на правду.

Но тут лучик солнца упал мне на запястье, где сверкнула едва заметная серебреная метка в виде совы, что оставил Фил, когда поставил меня на ноги.

Я тут же его выпустила, а он пискнул:

– Дикарка!

Мне стало за себя стыдно. Я чуть не убила того, кто все время нам помогает, и помогает, несмотря на бессилие и такой мизерный рост. И отлично видит, что я всякий раз пытаюсь его убить.

Фил отлетел от нас на безопасное расстояние, а я легла и стала смотреть на очень красивый закат, который, казалось, раскрывал мою душу.

Я уже видела эту красоту…

Конец лета…

Все поле украшено мелкими белыми цветами. Он со мной танцует священный танец луча. Его движения не так легки, как движения у моего партнера Степки, они – не воздушны… Он, скорее, вождь, чем команда. Я это понимаю. Но мое сердце радостно бьется от того, что он – не враг. Он наш…

Он знает священные танцы олимов. В какой-то момент он меня подхватывает, и мы начинаем целоваться.

Лучи. Радужные лучи…

Если он рядом, я уже ничего не боюсь: ни странной музыки, ни его самого. Я просто расцветаю, когда он со мной, когда он меня целует…

На что похожа его любовь?

На журчание рек знойным летом, на полет ветерка в душный день…

На что похожа его душа?

На сосуд с любимым запахом, от которого невозможно отказаться. Раз попробовав, ты уже подсаживаешься на него. Ты жаждешь дышать им. Ты желаешь его, как птицы жаждут утра. Он становиться твоей жизнью. Он становится твоим ВСЕМ…

Я поняла, что такое любовь для олима.

Олим не просто любит. Олим соприкасается с душой титана. Олим живет ей…

Мы лежим и смотрим на закат. Солнце подкатывается к вершинам холмов. Я наслаждаюсь музыкой любви, что слышу вокруг и протягиваю руку, чтобы моя ладонь легла на солнечный диск.

Но вдруг я увидела, что кожа руки блестит сильнее солнца. Рука словно вымазана золотой пыльцой с жемчужным отливом.

Я испугалась и посмотрела на Сэма. А у него был вид довольного кота, которому только и осталось, что мурчать от удовольствия.

– Что это значит?! – от испуга я почти в истерике.

Но он спокойно протяжно спрашивает:

– Тебе не нравится моя сущность?

– Нет! – выкрикиваю я вслух, понимая, что была с Сэмом слишком близка…

От этих воспоминаний мне даже стало жарко. Инстинктивно я взглянула на руку, но она была обычной, и я успокоилась, думая: какое вообще это имеет значение?

Ну… Обменялись мы волшебной силой…

Ну… Светилась я вся золотом…

Ну… Была я с ним!

Я обернулась.

Ленка, похрапывая, растянулась в теньке и, видимо, не слышала моего возгласа, а Фил… Тот ухмылялся, и – явно.

У меня сложилось такое ощущение, что все титаны одинаковые: ведут себя так, будто знают о тебе больше, чем знаешь ты сама.

От этого меня просто передернуло – я готова была бросить всех и бежать в Довар как можно быстрее. Сэма я хотела просто прибить!

Как он мог – после всего! – оставить меня в другом Мире?

Почему он меня уступил другому?

Ведь если он знал, зараза, что я стала встречаться с другим, зачем болтал всякую чушь про счастье и через пятьдесят лет?

Только мысли об Оле мне не давали убежать к Далосу, а также и страх, что, возможно, есть вещи, о которых я могла забыть, но они наверняка влияли на наши отношения. Я поняла, что в прошлом жила как натянутая струна. Я была готова от любого получить нож в спину – даже от него. Наверное, Оля права – Мир олимов суров.

Солнце почти скрылось, Ленка спала как младенец, только мы с Филом ходили по кругу около дерева и смотрели на горизонт.

Я уже, было, хотела идти на разведку, но тут услышала какой-то гром.

Фил забил крыльями и сел мне на плечо, испуганно ухая от того, что хоть в небе сверкало и гремело, но вокруг ничего не происходило. Я понимала, что Фил сел на меня не просто так, но разбойник молчал как памятник. Он все смотрел круглыми глазами на молнии и ухал.

Тогда я стала расталкивать Лену.

– Вставай, кулема! Похоже, нас «молнии» нашли!

Но та лишь мычала и, перевернувшись на живот, скатилась с плаща на траву, никак не реагируя на мои толчки и крики.

– Ужин! Поросеночек… Жаренный! – сообразила я.

И тут – что не удивительно! – наша соня сразу вскочила на ноги.

Ее живот заурчал от голода, и она, протирая сонные глаза, проныла:

– Где поросеночек?..

– Дома. А сейчас надо за Олей идти.

– Что за ужасные шутки?! Я тут – голодная, я мамонта готова проглотить, а ты так издеваешься! – кричала она.

– Тебя совсем здесь быть не должно, ты что, забыла?! – кричала я ей в такт.

И хотя тут небо снова прогремело, но это не оказало на Ленку никакого воздействия.

– Да что с вами было, если бы не я! Вы ничего не можете! С голоду бы копыта отбросили! – орала она.

– Я – воин! – прорычала я. – Я долго привыкла обходиться без еды и воды!

– Да какой ты воин?! Посмотри на себя, танцовщица – и только! – кричала обозленная Лена.

Я сама не знаю, как в моей руке оказался превращенный из пера Фила нож… я поймала подругу и, приставив его к горлу Лены, прошипела:

– Повтори?

Но от страха та даже перестала дышать.

– Девочки! Фил! Чего ты смеешься? Это вовсе не смешно! – перед нами стояла Оля с посохом в руках.

Я сразу убрала нож, хотя и не смогла прийти в себя. Мне стало дурно. Я не хотела так реагировать на слова голодной подруги.

Эти пустяки, почему они меня так задели?

Я перестаю себя контролировать…

«Прошлый» олим мне нравился все меньше и меньше.

– Идиотка! – крикнула Лена и первой двинулась вперед.

Мы тоже, услышав рев великанши, который раздавался уже совсем близко, рванули следом за подругой. Объясняться было некогда. Сейчас нашей задачей было как можно быстрее спрятаться от Грюлы. Великанша увеличилась в размерах и могла нас догнать за несколько своих шагов, чтобы снова запереть у себя дома.

Лена бежала туда, где небо темнело и сверкало, а Фил что-то ухал над Олей, которая ему говорила:

– Все обойдется, обещаю!

Но он все равно ухал, как бы о чем-то предупреждая.

Мы забежали за ближайший пригорок и увидели на опушке леса пасущихся лошадок. Но перед опушкой был глубокий и широкий ров. Перепрыгнуть его точно бы не получилось.

– Твою дивизию! – выкрикнула Лена. – Это кто же столько недоел-недожрал?!

Мы остановились и замерли. Весь этот бесконечный ров был заполнен белыми обглоданными костями людей, и от них исходила такая эманация и горя, и тоски, и несбывшихся надежд, и отчаяния, и поражения… Весь ров словно был окутан этой аурой!

Останков было так много, что, казалось, туда сброшен целый город!

Я увидела, как Оля упала на колени и, бледнея, смотрела на тоненькую ветку, растущую во рву среди костей. Лицо Оли застыло в страшном напряжении, и я поняла, что она тоже слышит немые крики погибших.

Но тут земля затряслась еще сильнее – это приближалась Грюла.

Тогда Лена перебежала ров прямо по останкам и, заметив, что мы стоим как вкопанные, крикнула:

– Бежим! Скорее!

Фил парил над Олей, он испуганно кричал от вспышек молний, видя, как падает огромная тень на этот ров, но она его как будто не замечала – на ее лице застыла маска отчаяния.

А я слышала плач…

Я слышала надежды каждого…

Я видела на костях людей знаки олимов, титанов и даже знаки неизвестных рас…

Фил опомнился первым. Словно решив что-то для себя, он стал увеличиваться и, превратившись в огромную птицу, подхватил Ольгу и перелетел с ней этот злосчастный ров.

А я ничего не слышала и не видела…

Передо мной были надежды погибших…

Почти все они были дети или мои ровесники…

Их истории терзали душу…

Слезы лились градом, но я их не замечала – я страдала вместе с умершими людьми.

– Быстрее! Дарьян! – кричала мне Лена и, поняв, что я не реагирую, вернулась за мной.

Она снова перебежала ров по останкам словно по бревнам и, схватив меня за плечи, стала трясти.

– Да опомнись! Ты – олим! Пойдем! – она меня потащила в ров, но я вырвалась.

– Я не могу ступить и осквернить Световиков! Я не могу! Я не могу идти с вами!

– Что за глупости! Они – мертвы, и ты им хуже уже не сделаешь!

– Нет, я – олим! Я – олим, и я никогда не оскверню Световиков!

– Фил! – крикнула Лена.

Но тот уже ничем не мог помочь – он потерял силу и стал размером с голубя.

Грюла почти подошла к нам. Она смеялась и гремела:

– Непослушные дети! Обожаю непослушных детей! Никуда вы не уйдете. Все здесь находят свой конец.

Ни Лена, ни я – мы ее не слушали. Лена посалила меня на спину и, кряхтя от натуги, понесла по священным останкам.

– Блин, тяжелая какая! – увернулась она от руки Грюлы, которая хотела нас поймать. – И кто теперь воин, а?

В это время к Оле подбежали «молнии», они хотели своими мордами дотянуться до титана, который спрятался в Олином плаще. Но она провела перед лошадками посохом, и когда эта сухая коряга сразу тут же зацвела, то «молнии», склонив головы, встали перед ней, как перед богиней.

Оля им сказала:

– Татан – мой пленник, – и показала им цепь, которая сразу появилась на лапе филина. – Он не нарушал закона своего клана. Он не принадлежит Грюле. Титану надо вернуться в Довар. Вы поможете нам? Я смогу вас отблагодарить.

Я не знаю, что они ей отвечали. В это время я была почти без сознания. Аура рва действовала на меня смертельно. Я не понимала происходящего. Мне было все равно, что со мной будет. Я словно смирилась с поражением.

Но Лена все-таки смогла убежать от великанши. У нее словно включился неведомый моторчик. Она упала со мной прямо под копыта «молниям» только тогда, когда опасность миновала.

– Едем! Девочки – на коней! – Оля уже сидела на одной из лошадей.

– «Молнии» – это мои дети! – взревела Грюла.

Но мы уже мчались в сторону чернеющего леса с неподвластной для великанши скоростью.

* * *

Мы неслись, почти не касаясь земли.

Я не понимала, как Оля управляла «молниями»?

Мне даже сидеть на них было страшно…

У меня где-то в глубине души ворочалось ощущение, что эти милые лошадки – очень не простые существа, было такое впечатление, что эти создания нас могут как бы «растворить». Я боялась их, думаю, что и Фил питал к этим животным те же самые чувства.

Мы долго мчались по лесу вдоль нескончаемых гор, а когда уже совсем стемнело, то лошади вдруг остановились.

Оля первая спрыгнула со своего коня, а вслед за ней – и мы.

– Благодарю вас, – преклонив голову, она достала из сумки куски ржаного хлеба и угостила каждого вороного.

Они же, полакомившись, заржали и растворились в ореоле яркого света. Когда свернула молния, то на том месте остался красивый сияющий сосуд.

Оля, радостно улыбаясь, положила его в сумку.

– Это – молочко «молний», подарок от них – пояснила она. – Для заживления язвенных ран.

Только мы хотели хоть немного расслабиться и отдохнуть, но не тут-то было!

И первым начал Фил, который стал верещать как ненормальный:

– Ты рисковала мной! Ты знаешь, какова смерть от лошадей Грома?! Безумная неумеха! Лучше бы сама меня убила!

– Фил, успокойся, Фил…

– Что ты с ним нянчишься? – остановила подругу Лена. – Он сам бросил нас у великанши!

– Вы и без меня хорошо справились! А дикарке – там и место! – огрызнулся Фил.

– Это – Грюла, Фил, – Оля даже говорить не могла. Её голос был сдавленным. – Вы не представляете, чего мы избежали…

– Это она съела всех, да? – догадалась Лена.

Оля только утвердительно махнула головой.

– Ну я же говорила! А ты – выросли! – обратилась Лена ко мне с упреком.

Но ей ответила Оля:

– Как я сейчас думаю, Грюла съедает только непослушных якобы «детей», ведь в ее нечеловеческом воображении все разумные существа, которые попались на ее пути – это ее дети. Воспитанных и добрых она не трогает – кормит таких гостей «облачным» молочком, от которого все страхи и тревоги уходят, а потом… Выжидает, пока «ребёнок» не проявит характер.

– А зачем ей нужны титаны? – спросила Лена.

– Это её личные предпочтения, как у человека с пищей. Титаны самые упрямые и непослушные. И сильнее любого Световика.

– Поэтому – на вкус ярче и сытнее, – задумчиво заключила Лена.

– Она меня пугает, – заявил Фил и распушил перья.

Девочки засмеялись и медленно пошли по тропе.

– Никто не мог пройти через овраг. Все Световики там застревали, – продолжала Оля. – Вокруг её дома – овраг и горы. Людям было тяжело сбежать.

– А если – по горам? – спросила Лена.

– Там – «молнии». Они забирают волшебную силу Световика. Они служат Грюле, так сказал Анцыбал – тот самый друг великанши.

– Почему он тебе помог сбежать? – спросила я.

Я уже поняла, что посох ей подарил этот Анцыбал. Только лесной дух мог сделать такой подарок.

– Я вылечила его рану без молока «молний». На древесных породах молоко с электрическим зарядом оставляет шрамы, и лечение не приносит должного эффекта. Грюла его подсадила на этот эликсир. Без него раны болели, а с ним – приходилось лечиться снова и снова. Другого лекарства у Анцыбала не было. Вот он ей и служил, находя заблудившихся «детей», определяя их расу и силу. Я его вылечила своими бальзамами, а он за это помог мне сбежать и даже подарок дал, – Оля показала на корягу и улыбнулась, а я, наконец, увидела какая она милая, когда улыбается.

* * *

Мы шли по лесу…

Лена ныла, что давно пора ужинать и спать, а на нее периодически шипел Фил.

Я молчала. Я думала, как мне теперь извиняться перед Леной. Я ее чуть не убила только за слова, которые были сказаны спросонья.

Хотя… Лену это, похоже, не особо беспокоило. Она вела себя так, словно ничего и не произошло.

А это еще сильнее давило на меня.

Я шла позади всех, предаваясь своим переживаниям, пока случайно не споткнулась. Едва удержавшись за куст, чтобы не растянуться на тропе, я поймала взглядом красивый рисунок на дереве. Коснувшись ее, я вдруг услышала: «Мы идем за тобой в Довар. Я понял, что ты вернулась. Твоя команда – за тебя! Держись!», – это был голос Степки.

Я его сразу узнала. Тут мое плечо словно чем-то обожгло, я инстинктивно дотронулась до него и сразу ушла в события прошлого…

– Уходи! – Степка лежал окровавленный.

К нам медленно подходили гиены. Девочки и Кай уже отошли далеко. Мы отступали.

Но Степка не мог идти с нами. Он понимал, что обречен.

Это была наша первая битва. Года два назад. Первое провальное задание, с которого вернулись не все.

– Уходи! Ты ничего не можешь сделать! – он почти плакал.

– Нет… – я была в ужасе.

Я не ожидала, что война – это так страшно. Что на войне умирают… Нет, я это знала, но была уверена, что исход зависит от тренировок и повышения навыков. Я была оптимистична как дитя, пока не столкнулась с этим…

– Мы потеряли троих! Я не хочу потерять еще и тебя! – кричала я.

– От меня мало толку. Ты сама так говорила. Ты была права. Ты ничего не теряешь. Тебе дадут нового партнера… Иди к ним!

– Нет… Ты отличный партнер, – я оглянулась.

Страшное чудище – такое, что показал мне бука когда-то – ползло к нам.

Его окружали гиены с горящими глазами. Они выжидали, когда им можно будет напасть на нас. Им почему-то монстр вроде как не разрешал нападать. Они щелкали зубами так, что от этого леденела душа.

– Бегите без нас! – крикнула я своей команде, а Степа снова заскулил:

– Ну зачем?.. Ты погибнешь… Оставь меня… Я не могу колдовать. Я только груз. Понимаешь? Со мной ты никуда не уйдешь. Я – не помощник…

– Зато я – помощник. И я – в силе, – взяв его за руку, сказала. – Отныне я, олим второго ранга, привязываю тебя к себе.

– Что ты делаешь? Дарьян, ты соображаешь? Это – навсегда! Я же буду знать почти все…

– Понимаю… И не жалею. Теперь – ты мой клеврет, – я закончила магию. На наших плечах появилась пронзенная лучом петля – знак олимов. – А теперь – к делу!

Я уже видела, что длинные щупальца монстра почти дотянулись до нас, поэтому быстро сняла с груди Степы булаву и подкинула вверх, сделав телом знак портального прохода. Булава над нами открылась, и мы уже сидели на полу у Степы дома.

Я высунула руку в окно портала и поймала булаву, но в мою руку вцепилась гиена и стала тащить меня обратно.

Степка подполз к табурету и ударил им со всей силы по голове гиены. Это помогло – гиена отвалилась…

Мы упали без сил на пол. Рука ломила, истекая кровью. Но я лежала и не могла поверить, что мне удалось хотя бы одного относительно целым с поля боя унести.

Открытие порталов забирает страшно много сил. Да и не все олимы их умеют открывать. Мне, правда, это как-то удавалось. Но уйти за эти двери могла лишь я – только для меня они открывались. Поэтому я и связала с собой Степку, ведь только через духовное родство я смогла его унести домой. Без этого – никак…

От воспоминаний у меня сжалось сердце. Я вдруг поняла, насколько сильно все это время скучала по нему.

Степка!

Он такой милый!

Он такой умный, он – ходячая энциклопедия. Плохой воин, но прекрасный стратег, что тоже немаловажно…

– Что с тобой? – прервала мои мысли Лена.

Опять… Будто ничего и не было. Удавиться хочется…

– Все нормально, – резко ответила я и поняла, что, наверное, опять обидела Лену. – Здесь рядом… Лагерь олимов.

Я это вспомнила. Я даже знала дорогу туда. Летнее место обитания олимов находилось рядом.

– Только не туда! – выкрикнул Фил, но Лена треснула ему рукой по клюву и восторженно крикнула:

– Силы небесные, наконец-то! Я жрать хочу! Веди же скорее! – толкала она меня руками вперед. – Там наверняка полно хавчика…

– Да, там есть заготовки в подполе, – подтвердила я.

– Вы – серьезно? Там – олимы! Дикари! – протестовал Фил, порхая над нашими головами. – Знахарь, ты в курсе, что они с нами сделают?

– Сейчас там никого нет, – я была в этом уверена. – Военное положение. Олимы прячутся и охраняют оставшихся жителей Лавра.

– Фил, – обратилась к нему Оля. – Мы сначала просто посмотрим. Мы даже не будем близко подходить. Сначала ты слетаешь на разведку, хорошо?

– Я? К дикарям и варварам? Никогда!

– Ты ведь сам говорил, что сильный и хочешь, чтобы я тебя отпустила, так докажи это?! – аргументировала Оля.

– Ты – феминистка! Готова любым мужиком пожертвовать ради своих целей! Тебе совсем меня не жалко! А говоришь, что все ради меня! – высказав все это Оле, Фил все-таки полетел вперед.

– Это что сейчас было? – спросила Лена Олю.

– Фил – он еще маленький титан, и он толком не понимает, о чем болтает, – быстро ответила Оля, смотря по сторонам, словно искала в кустах опасность.

– И поэтому ты забрала его в плен? Потому, что он – маленький, а тебе нравится слушать его бред, потакая его вредности? – парировала Лена. – Давай, рассказывай, как надыбала титана!

– Он… Он сам ко мне прилетел, – неуверенно начала рассказ Оля. – Наш дом охраняет двери в Мир Световиков. Мы не пускаем к нам ни детей Ночи, ни детей Дня… Ой! – Оля остановилась, и мы обернулись за ней.

Впереди на тропе кружили светлячки, а среди них стоял Фил в виде парня. Все такой же слегка прозрачный, в обычной одежде для Мира Световиков. Голубая кофта, похожая на футболку с длинным рукавом, но сверху надета кожаная безрукавка коричневого цвета с карманами. На груди все еще висело похоже на брошь украшение – он его использовал, когда меня лечил.

И не скажешь, что он такой уж маленький.

Может, у Оли неправильное представление о нем?

Может, она в нем видит цыпленка, а не парня?

Фил стоял и заворожено смотрел на светлячков.

Оля тут же понеслась к своему титану, а очутившись рядом с ним, пролепетала:

– Нет… Это чары вурдалаков… Фил, – обратилась она к нему. – Фил? Фил?!

Мы поняли, что он никого не слышит.

«Светлячки открывают нужный проход, и ты сразу попадаешь к вурдалакам…», – вспоминала слова учителя я…

Поэтому мы таким проходом никогда и не пользовались.

– Эта ворожба сильно действует на титанов! – крикнула Оля и попыталась сдвинуть его с места. – Фил!

Но он стоял как вкопанный и смотрел куда-то вдаль, сквозь светлячков.

Я не знала, что он там увидел – мне открылась своя картина…

У горы стоял высокий парень в балахоне. Ветер развевал его одежды. Он смотрел, вдаль, словно кого-то ждал.

– Он ищет нас… – прошептала Оля. – Он найдет… Сейчас надо увести Фила! – Оля снова его толкала, но это ни к чему не приводило.

Фил уже протянул руку к светлячкам, его глаза загорелись желтым светом, став чем-то похожими на них.

– Нет! Нет же! Фил! – Оля заплакала. – Я тебе приказываю, титан!

Но он явно не слышал ее. И уже направился в проход.

Увидев все это, пришлось вмешаться уже мне. Я сняла его перо со своей головы и – сделав несколько движений в танце и услышав Ольгино «ой!» – обратила его в кинжал, которым и пырнула в плечо Фила.

Он взревел и упал мелким филином на землю.

– И всего-то нужно было его распотрошить, – заметила Лена. – У Дарьяны это неплохо получается.

Ну, наконец-то!

Вспомнила, что я ее чуть не убила!

А Оля со слезами на глазах подобрала Фила и приложила к его ране носовой платок.

Меня трясло. Тело сразу обмякло. Я смотрела на окровавленное перо, руки мои дрожали, и я не знала, что мне с ними делать.

– Я не хотела его убивать, – еле выдавила я. – Я просто… Я хотела привести его в чувство…

Но кто мне теперь поверит?

Я и сама себе уже не верила. Я столько раз боролась со своими инстинктами, что неудивительно, что я его все-таки пырнула ножом. Вернее, его же пером!

Оля снова заботливо обернула в лечебную траву своего титана и обратилась ко мне:

– Веди нас в свой лагерь. Вам надо раны обработать.

Ах, да! Раны. Я про них забыла и думать. После лечения Фила я уже не ощущала той страшной боли. Мне снова стало стыдно и горько за себя. Еще тяжелее было терпеть молчание подруг.

Они шли и молчали. Уж лучше б накричали, побили, прогнали, но не молчали!

Я старалась как можно скорее привести девочек в лагерь Айдака, хотя мы все жутко устали.

Находиться в лесу становилось опасно. В нем же водились не только демоны и злые духи, но были и дикие звери…

Через некоторое время я увидела знакомые постройки. В лагере – пусто, в домиках – ни одного огонька, калитка в заборе закрыта, и лишь знак олима способен ее отпереть.

Быстро станцевав, я нарисовала знак олима, и во дворик появился проход. Огни зажглись сами собой, из трубы домика появился дымок – заработала магия.

– Ничего себе! – разглядывала местность Лена.

Во дворе была площадка для тренировок. На ней стояли муляжи врагов, а напротив них были обозначены точки нахождения олима. Так мы отрабатывали правильные атаки.

Я привела девочек в уже отапливаемый дом – дом моей команды. Мы прошли в общую комнату, в которой мы когда-то отдыхали, читали или разрабатывали планы.

На столе я увидела карту. На ней было схематично изображено поле около города Довар, обозначенное крестом. На карте лежал рисунок замка со львами.

– Твоя команда ищет Далосов, – сказала Оля, которая уже успела стащить с себя сапоги и плащ.

– Зачем? Зачем они ищут меня, если я – оружие Сэма? – не понимала я.

– Ты вспомнила имя своего парня?! – обрадовалась Лена и обняла меня.

Мне стало неудобно.

– Прости… – тихо сказала ей я.

– Да проехали уже давно! Ты, вон, Фила спасла. И что я сразу не догадалась его своим ножичком пырнуть? Упустила такую возможность отомстить ему за все!

– Вы что, на меня не обижаетесь? – удивилась я.

Девчонки засмеялись и обняли меня.

– Чего нам на тебя обижаться? Фил же предупредил нас, что ты – дикарка! – смеялась Лена и открыла подпол. – Я – за едой!

Она скрылась внизу, а я подсела к Оле, которая обрабатывала рану Фила.

– Почему меня ищет команда? Они ведь не хотят меня убивать! Ты обманула меня?

Оля отвлеклась и замахала головой.

– Нет-нет! Клан Айдака тебя не должен найти! Не верь им! Они казнят тебя за… За побег и срыв миссии!

– Какой миссии?

– Я точно не знаю… – Оля чуть не плакала от беспомощности. – Я видела, что ты всех отпустила, чтобы они не погибли, а сама… Осталась…

– Я добровольно сдалась врагу?

– Ты не хотела, чтобы из-за тебя погибли друзья, – Оля не сводила с меня глаз.

Я поняла, что сейчас она говорит правду, и ответила ей:

– Степа бы мне не соврал. Он ищет меня, чтобы воссоединиться…

Но Оля – это было видно – мне не поверила. Она в страхе раскрыла и без того огромные серые глаза и почти умоляюще начала меня снова убеждать:

– Клан Айдака такое не прощает, поверь мне… Ты веришь Филу? Он все время говорит, чтобы тебя убили свои, он тоже это знает! Не верь ему! Ты – Далос, а он – из Айдака!

– Я тоже из Айдака! – напомнила я.

На что она задумалась, но вскоре повторила:

– Ты проиграла. Клан Айдака это не прощает.

Оля стала готовить микстуру для Фила, а я решила найти свою комнату.

У меня в отличие от девочек была своя отдельная комната. В ней даже остались мои вещи. Еще один военный костюм олима, плащ, но совсем не такой как у Оли или Грюлы. Этот плащ имел свойство сливаться со средой, быть менее заметным, а еще он был и более прочный.

Я также нашла свои записи в маленьком блокноте.

«21 мая. Тренировалась с Алисой. Я не могу быть также хороша, как она, но меня радуют успехи моей сестренки. Надеюсь, она со своим парнем будет счастлива. Ему круто повезло с ней. Она – самый талантливый олим за всю эпоху Айдака».

Сердце сжалось.

Алиса. Ее зовут Алиса!

Я четко вспомнила лицо своей сестры.

«Это она умирала на поле битвы! Она мертва!», – раздалось в моей голове.

Я бросилась обыскивать свой деревянный стол и нашла альбом с фотографиями. Наш семейный альбом, но там было много фото с олимами Айдака.

Мои – со Степкой, и одно-единственное фото – с Сэмом. Я в коротком васильковом платье, а он – во всем белом, только коричневый жилет вышит такой же васильковой нитью… Я там мило улыбаюсь, а он, как всегда, такой уверенный в себе и с легкой надменной улыбкой. Безумно красивый.

Только такому титану я и могла достаться – определенно. Мы великолепно смотримся вместе.

Я вытащила три фото.

Наше с Сэмом, Алиса, я и папа. Я так поняла, что этот добрый с виду дядечка – это наш папа. Ведь не стали бы мы с Алисой фотографироваться с чужим человеком.

Третья фотография была с изображением, на котором я стояла со своей командой. Я их всех узнала. Эти карточки я сунула в потайной карман нового костюма. Я его решила завтра надеть.

Сердце не верило в смерть сестры. Мне так хотелось надеяться, что она выжила, но разум говорил, что это невозможно, ведь я даже вспомнила фрагменты похорон. Алисы больше нет в этом мире. И, похоже, двадцать первого мая я была здесь с ней в последний раз.

Я еще не знала, что случилось с отцом, и молила всех высших Световиков, чтобы он оказался жив.

Я нечаянно дотронулась до плаща, и сразу в памяти всплыло воспоминание…

Шел сильный дождь.

В такую погоду нормальные олимы на улицу даже носа не кажут, и повстречать кого-нибудь сейчас было нереально. Я специально вышла на улицу в такую противную промозглую погоду. Я хотела скрыться под этим покровом ледяного дождя от самой себя, от своей жуткой безысходности.

Руки окостенели, и пальцы практически не слушались, когда я, даже не сумев нарисовать знак олима, постучалась в окно знакомого домика. Там долго ничего не происходило, и я постучалась снова.

В окно выглянул Степка. Он надел очки, протер запотевшее стекло и, увидев мою фигуру, ринулся открывать мне дверь.