Текст книги "Средневековая Франция. С XI века до Черной смерти (1348)"

Чтобы лучше понять денежную систему Средневековья, необходимо напомнить, что слово «деньги» имеет два значения: это могут быть сами монеты и банкноты (наличные деньги) или общая шкала ценностей, необходимая для тех денежных эквивалентов, на которых не указано их достоинство (расчетные денежные единицы). Таким образом, в начале XI в. во Франции сосуществуют две денежные системы: наличная и расчетная. Основой первой является денье – одна двенадцатая часть су. Такая схема существует еще с эпохи Каролингов. Один фунт серебра (примерно 489 грамм) эквивалентен 240 денье. До XIII в. единственными чеканными монетами и вообще наличными деньгами служат сам денье и его производные: обол или полденье (1/2 денье), а также пикта или пож (1/4 денье). В этот период денье служит основой всей европейской денежной системы.

1 денье = 2 обола (полденье) = 4 пикты (пожа).

В качестве расчетных денежных единиц используются ливры и су (двадцатая часть ливра). Это деньги, не существующие в виде наличных и используемые при расчетах сумм, не привязанных к конкретным денежным знакам и применяемых при крупных финансовых операциях.

Ливр (соответствующий фунту серебра) равняется 20 су или 240 денье, согласно турской денежной системе. На самом деле, существует множество его региональных вариантов, обозначаемых как «турский», «манский», «вьенский» или «парижский ливр», что означает, что монеты, в которых он рассчитан, отчеканены соответственно в Туре, Ле-Мане, Вьенне (регион Дофине) или Париже. Разница между ними хорошо известна: к примеру, 4 парижских денье соответствуют 5 турским.

Однако денье, отчеканенные различными монетными дворами (не только королевскими, но и княжескими, графскими и герцогскими), постепенно обесцениваются, так как содержание меди в них превышает количество серебра. Кроме того, в начале XIII в. Европу наводняют драгоценные металлы. С одной стороны, это золото Сенегала, ввозимое из портов Алжира и Марокко, а с другой – излишки от процветающей торговли с Италией. Возникает необходимость чеканить новую монету, обладающую большей ценностью и лучше подходящую для крупных сделок. В 1202 г. Венеция выпускает серебряный гроссо. Вскоре аналогичную монету начинают чеканить и другие западноевропейские страны. В 1266 г. Франция отвечает на это выпуском турского гроша – в нем содержится 4,22 грамма серебра, таким образом, он соответствует 12 денье.

Вновь входит в моду чеканка монет из двух металлов – золота и серебра. В 1252 г. некоторые итальянские города начинают выпускать свои золотые монеты – дженовино в Генуе и флорин во Флоренции. В 1266 г. во Франции появляется золотой экю Святого Людовика, но он не пользуется большим успехом.

Серебряный турский грош (1266)

Золотой экю (1266)

Монеты периода Людовика Святого

В итоге монетой для международных операций становится появившийся в 1284 г. венецианский дукат – настоящий «доллар Средневековья». В то же время король Франции пытается придать бóльшую ценность своей королевской монете, в сравнении с теми, которые выпускают бароны и другие представители знати. В 1315 г. Людовик X публикует список из тридцати сеньоров и церковных епархий, имеющих право чеканить собственную монету. При этом Бретань, Фландрия, Гиень и Беарн также продолжают выпускать свою монету вплоть до их включения в состав французского королевства. В XIII–XIV вв. европейские монархи активно используют разницу в ценности двух монетизируемых металлов – золота и серебра, проводя ряд непопулярных денежных реформ. На самом деле ценность монеты зависит от трех факторов: количества (объема всех денежных единиц одинакового достоинства, которые можно отчеканить из слитка весом в один мар, то есть 245 грамм), пробы (содержания чистого золота или серебра в сплаве, из которого отливают данный слиток) и курса (меняющегося в зависимости от достоинства монеты и выражаемого в принятой за эталон расчетной валюте). В связи с этим короли проводят либо девальвацию национальной денежной единицы (уменьшая вес чистого золота или серебра, содержащегося в ней; вводя новые монеты той же пробы, но меньшего веса; повышая официальный курс своей денежной единицы по отношению к иностранным), либо ее ревальвацию (наоборот, понижая этот курс). В 1329 г. король Филипп VI выпускает новый грош, который в течение следующих полутора веков остается основной денежной единицей Франции.

Несмотря на чеканку новых монет, объем имеющихся денежных средств по-прежнему не соответствует количеству совершаемых финансовых операций, что приводит к необходимости выпуска ценных бумаг и созданию кредитной системы. С другой стороны, Церковь осуждает кредиты, считая их проявлением стяжательства и попыткой экономить время, которое принадлежит лишь Богу. Тем не менее, финансисты находят различные уловки, чтобы обойти эти запреты, сопровождающиеся угрозами пожизненного отлучения от Церкви.

Выдавая получение кредитов за взаимозачет, они используют безвозмездные и дружеские ссуды, а для международных операций – переводные договоры и особенно переводные векселя, которые становятся наиболее распространенным способом обмена валюты начиная с конца XIII в. Последние являются соглашением, согласно которому заимодатель передает заемщику некую сумму денег, получая взамен обязательство в определенный срок выплатить ее в другой валюте, а часто и в другом месте (обычно с помощью доверенного лица). Специалистами по этим сложным финансовым операциям становятся ломбардцы и каорцы (этим общим словом со временем начинают называть не только жителей Каора). Такие соглашения обычно заключаются на ярмарках – они становятся удобным местом для своевременного погашения долгов (см. Глава IV, Международные ярмарки).

В 1348 г. официально учреждается финансовая палата, которая становится судебным органом, изучающим бухгалтерию монетных дворов и рассматривающим дела, связанные с чеканкой королевской монеты. Фальшивомонетчиков ожидает суровое наказание: в XIII в. их казнят, предварительно выколов глаза, а в XIV в. заживо варят в кипятке (см. Глава III, Правосудие в Средневековье).

Многим историкам удалось воссоздать приблизительную «потребительскую корзину» для некоторых периодов позднего Средневековья в Англии и Италии, где мы располагаем достоверными данными об уровне цен на основные товары. С другой стороны, если мы захотим составить подобный документ применительно к Франции, то, скорее всего, у нас ничего не получится. и дело не только в отсутствии документальных источников. Здесь также играют роль такие факторы, как неустойчивая покупательная способность, большое количество работников, не имеющих фиксированного жалованья (например, ученики мастера в городе и арендаторы земли в деревне) или получающих частичное вознаграждение натурой (подмастерья, которые имеют право пользоваться оборудованием мастера или арендуют часть своих инструментов). Как рассчитать точный доход и покупательную способность тех, кто обозначен в налоговом реестре как «не имеющий ничего» или «нищий, просящий милостыню»? Те горожане, которые не занимаются одним конкретным ремеслом, также осложняют работу историка, так как он не может определить, где заканчивается их «основная» и начинается «второстепенная» деятельность. Даже если мы согласимся с утверждением историка Фернана Броделя, что «в средневековой Европе половину рациона питания человека составлял хлеб», так как он являлся основным продуктом, нам все равно придется учитывать региональные особенности питания и разницу между городской и деревенской «потребительской корзиной», а также то, что часть продуктов вполне можно вырастить на собственном участке. Наконец, крайнее разнообразие мер и денежных единиц превращает составление такой корзины для данного исторического периода в практически нереальную задачу.

Тем не менее, мы можем проследить общую тенденцию к повышению цен: в период с 1140 по 1260–80 гг. стоимость земли увеличивается на 50 %, а между 1180 и 1230 гг. зерно, домашний скот и шерсть дорожают в среднем на 75 %. Мы знаем, что параллельно с этим растут и жалованья, но это происходит не во всех регионах и касается не всех специальностей. Например, во Фландрии заработок подмастерьев, выполняющих не очень квалифицированную работу (плотников или валяльщиков шерсти) вырастает втрое в период с 1210 г. (12 денье в день) по 1300 г. (36 денье в день). Однако росту зарплат сильно мешают кризисы XIV в. – об этом наглядно свидетельствует стихотворение монаха Гильома Ле Форестье из монастыря Святой Катерины в Руане, посвященное голоду 1304 г.:

 
«В тысяча триста четвертом году
Не позавидуешь тем,
Кто не смог скопить деньжат.
Ведь зерно стоит так дорого,
Что мина хорошей пшеницы
Стоит целых четыре серебряных ливра. […]
Ячмень продают по сорок пять денье,
А овес – и того дороже. […]
За трех гусей нужно отдать два турских гроша,
А за одну сельдь – целых три.
Вино стоит баснословных денег —
Это непостижимо, что наше французское вино
Продается за два су и один денье. […]
Кругом такая дороговизна,
Что в такие высокие цены
Просто невозможно поверить».
 

По словам историка Робера Фоссье, для Средневековья можно установить следующий порог бедности: в деревне это владение участком земли менее 4–6 гектаров, а в городе – заработок менее двух су в день, причем в этот период столько получает 70 % парижских ремесленников! Получение дополнительного дохода становится жизненно необходимым: каждый вынужден искать подработку, а также заниматься собирательством и браконьерством. В эту эпоху уже никого не удивляет всеобщая и постоянная задолженность за жилье и производственное оборудование.

V. Средневековое общество

Во время экономического подъема XI–XIII вв. средневековое общество, представители которого долгое время принадлежали (по крайней мере, в теории) к трем классам – духовному, светскому и военному, – претерпевает серьезные изменения. Крестьяне покидают свои деревни, чтобы устроиться на новом месте или переехать в город. Заработок, свобода и социальный рост, с которыми он ассоциируется, не перестают привлекать деревенских жителей, все сильнее зажатых в рамки вассальных ограничений, накладываемых феодалами, чьи укрепленные замки постепенно становятся все величественнее. Со временем к ним прибавляются также и роскошные резиденции – все это подчеркивает их статус и позволяет получать дополнительный доход.

Горожане организуют новые профессиональные объединения: на основе церковных приходов создаются ремесленные союзы, куда входят представители одной профессии. Зарождается настоящая городская культура. Гордость за принадлежность к городскому сословию проявляется в строительстве монументальных соборов и других архитектурных доминант – мэрии и дозорной башни. Тем не менее, хотя город и принимает в себя новых членов общества, он отказывает в пользовании своими благами и социальными гарантиями беглым крепостным, ремесленникам, не занимающимся каким-то одним конкретным занятием, а также нищим и прокаженным. Число представителей этих социальных групп увеличивается из-за частых скачков цен, которые связаны с плохими урожаями пшеницы. Самый сильный рост цен наблюдается в 1315 г.

В начале XI в. феодально-вассальные отношения уже вполне сформированы: права, обязанности и традиции обеих сторон четко определены. Возникшая из вассальной зависимости, которая представляла собой договор между двумя свободными людьми, заключаемый в ходе особой церемонии (как правило, между сеньором и рыцарем), феодальная система ставит на первое место участок земли (ленное владение), который до этого являлся лишь компенсацией за оказанные услуги. Отныне именно желание иметь свою землю заставляет вассала поступать на службу к сеньору. Церемония закрепления их новых отношений («оммаж») видоизменяется. Сперва сеньор берет руки вассала в свои, затем последний клянется в своей верности на Библии или мощах святых. С этого момента вассал попадает в зависимость к сеньору, и этот союз скрепляется дружеским поцелуем. Подданный должен честно служить своему сюзерену, быть преданным ему и при необходимости оказывать ему помощь и поддержку.

Служба в основном заключается в уходе за лошадьми, сопровождении сеньора и охране его замка. Помощь может быть связана с юридическими формальностями – вассал служит гарантом своему сеньору и может произносить клятву от его имени, но чаще всего речь идет о материальной помощи в случае выкупа сеньора из плена, его отъезда в крестовый поход, посвящения в рыцари его старшего сына либо выхода замуж его старшей дочери. Поддержка заключается в представлении вассалом интересов сеньора в суде (так называемая судебная договоренность). Обязанности сеньора менее конкретны: предоставлять во владение вассалу феод (чаще всего это участок земли), блюсти его интересы, охранять от врагов и защищать в суде (см. Глава III, Правосудие в Средневековье).

В интересующий нас исторический период феодально-вассальные отношения изменяются, выводя на передний план сам феод, который может передаваться по наследству и стать отчуждаемым в пользу вассала (при условии оплаты сеньору всех обязательных налогов). Кроме того, вассальская верность сеньору осложняется возможностью одновременного служения нескольким сюзеренам (включая и ленную зависимость – то есть с правом землевладения). Материальная помощь сеньору отныне закреплена законодательно, взамен вассалу разрешается нести службу по охране его владений всего сорок дней в году. Такие изменения вызывают сильные конфликты среди феодалов, которыми активно пользуется французская корона.

Король использует разобщенность аристократии, приглашая своих самых знатных подданных стать его прямыми вассалами или поступить на службу в королевские административные органы. Принести такую вассальную клятву теперь можно прямо во время военных действий, на границе двух княжеств, когда два хозяина соседних земель клянутся в своей верности верховному сюзерену. Именно таким образом герцог Нормандии и граф Шампани признают себя вассалами короля. Сам монарх напоминает, что он не подчиняется никому и является «императором в своем королевстве». При этом король также должен справляться с новой проблемой, возникшей в XII–XIII вв.: незаконными поборами со стороны сеньоров (см. Глава V, Налоговые привилегии жителей города и деревни).

С начала XI в. и до эпидемии чумы 1348 г. жители города и деревни стремятся сбросить с себя ярмо непосильных налогов, которые они должны платить сеньорам. С 1100–1150 гг. последние начинают составлять для деревенских коммун перечни налоговых привилегий, в которых четко обозначены все их вассальные права и обязанности. Самыми известными документами, послужившими основой для всех последующих, становятся перечни налоговых привилегий городов Лорри-ан-Гатине и Бомон-ан-Аргон, составленные в XII в. Они узаконивают право пользования имуществом сеньора, закрепляют региональные налоговые нормы, защищая крестьян от незаконных поборов, определяют их обязанности и упраздняют самые суровые налоговые повинности. В некоторых случаях эти документы наделяют крестьянские сообщества различными административными и судебными правами. Крестьяне готовы платить за свои привилегии: данные сборники необходимо покупать, и деревенским жителям приходится ради этого залезать в долги. К сожалению, эти новые свободы часто приобретаются ценой еще более сильной экономической зависимости от сеньора. Крупные феодалы и церковь изобретают новые виды поборов в наличных деньгах, которые становятся необходимы в условиях все возрастающей роли рыночной торговли. К 1250 г. монастыри столичного региона Иль-де-Франс освобождают своих крепостных в обмен на определенную сумму, идущую на строительство новых церквей и на внесение церковной десятины для подготовки крестовых походов (см. Глава VII, Подъем национальной Церкви).

Данная тенденция не обходит и города, которые также получают определенные «городские свободы» либо с помощью переговоров (Бурж, 1181 г.), либо силовым путем (Лан, 1111 г.). Полномочия сеньоров в городах таким образом ограничиваются, при этом определенный экономический и политический вес приобретает торговая и ремесленная буржуазия. Чаще всего в обмен на то, что они должны платить сеньору ежегодную земельную подать, городские жители уклоняются от некоторых налогов и обязательств, которые он имеет право требовать с них. Городское сообщество организуется в коммуну, которая добивается официального утверждения всех прав ее членов и их соответствия местным законодательным нормам, в частности права на самостоятельный выбор представителей судебной власти, которые должны защищать их привилегии и блюсти их интересы в суде. Эти послабления позволяют торговцам, из которых в основном и состоят городские коммуны, частично избавиться от вассального налогового бремени и безбоязненно заниматься своим делом. В некотором смысле такая борьба за свои права является продолжением религиозного движения «Мир Божий», появившегося в конце X в. (см. Глава III, Отказ от военных действий: Движение «Мир Божий»).

В первое время (в XII в.) Капетинги не возражают против таких налоговых привилегий, но в XIII в. они вновь получают контроль над крупными городами своего королевства и начинают требовать от них за свою королевскую поддержку военную и финансовую помощь (см. Глава III, Великое сражение при Бувине).

Троичная схема средневекового общества, предложенная Жераром де Камбре и Адальбероном Ланским, которые разделяли его на тех, кто воюет, тех, кто молится, и тех, кто работает, больше не соответствует тем социальным переменам, которые начинают происходить с XI в. В этот период данная классификация становится устаревшей из-за тесной взаимосвязи религиозного и военного сословия, которые объединяются ради участия в крестовых походах и движении «Мир Божий». С другой стороны, если следовать этой упрощенной схеме, то работающим классом теперь можно называть лишь крестьян. Такой теоретический подход уже невозможно применить на практике, так как приходится принимать во внимание как сложное социальное разделение деревенских жителей (крепостные, владельцы и арендаторы земли, поденные рабочие, земледельцы, зажиточные крестьяне, представители сеньора), так и появление городской буржуазии, ставшее возможным благодаря развитию торговли и ремесленничества. Тем не менее, духовенство вновь отделяется от остальных классов после григорианских реформ. Как бы то ни было, служители Церкви уже не только молятся, а вершат суд, выполняют политические и сеньориальные функции, преподают в школах и университетах, а также занимают все более важные посты в королевской администрации. Для многих из них религиозная деятельность уже становится второстепенным занятием (см. Глава VII, Двойная иерархия Церкви).

Аристократию можно найти уже не только в замках, затерянных в сельской местности, – появляется именно городская знать: чиновники, высшее духовенство и должностные лица на службе у представителей влиятельных родов. Даже если на севере страны они как будто не являются членами городской администрации, им принадлежит часть муниципальной земли, они поддерживают церковные приходы и готовят своих младших сыновей к религиозной карьере, видя в них будущих членов кафедрального капитула. Тем не менее, бóльшая часть аристократии по-прежнему живет в деревне, где земельные владения и эксплуатация крестьян обеспечивают ей солидный доход.

В сельской местности знать продолжает жить в замках, которые остаются символами богатства и власти. На самом деле, замок не только защищает от врагов и является предметом гордости своего хозяина – он служит важным элементом системы человеческой эксплуатации в рамках земельных и административных прав сеньора. Земельное право напрямую связано с владением участком земли: сеньор является арендатором, который использует труд крестьян, находящихся у него в ленной зависимости и работающих в его владениях. Административное право устанавливает на земле сеньора его юрисдикцию: он вправе самостоятельно вершить суд, собирать пошлину за свое покровительство с крестьян окрестных деревень, а также брать налог за пользование своей мельницей, печью и другой собственностью (так называемый баналитет). В то же время замок становится местом социализации – в нем проводятся собрания вассалов сеньора, пиры, сопровождаемые выступлениями менестрелей, а также рыцарские турниры, демонстрирующие власть и щедрость его владельца (см. Глава X, Развлечения). В XII–XIII вв. рыцари постепенно тоже начинают становиться частью аристократии. Отныне рыцарь, получающий участок земли, именует себя «хозяином» и строит свой собственный замок, а его воины бóльшую часть времени охраняют владения своего сеньора (не считая те сорок дней в году, когда они должны нести вассальную службу). У благородных фамилий обычно имеются связи с ближайшим монастырем, который когда-то создал или щедро одарил основатель рода. На монастырском кладбище формируется семейный некрополь, а благодаря регулярным пожертвованиям священники каждый день молятся за здравие всех живых членов семьи и за упокой всех умерших.

Среди представителей средневековой знати одна категория привлекает наибольшее внимание писателей той эпохи – молодые аристократы. Их возраст может варьироваться в зависимости от социального положения. Как правило, такой герой уже получил образование и прошел церемонию посвящения, если речь идет о рыцаре. Но он еще не достиг всего в жизни: он пока во многом зависит от своего отца и еще не получил доступа к семейным деньгам. Для младших сыновей видных представителей аристократического рода такая ситуация может длиться всю жизнь. Для старших она заканчивается со смертью отца. Наследник становится главой семьи и хозяином родовых владений. Ожидая этого момента, юные аристократы несут военную службу, пока не имея никакой реальной власти, и растрачивают свою боевую энергию на рыцарские турниры, крестовые походы, а иногда и открытое неповиновение отцу (в частности, имеются в виду сыновья Генриха II Плантагенета). Этот возраст также характеризуется агрессивным сексуальным поведением: непристойными выходками или даже изнасилованиями. Любая девушка из знатного рода привлекает внимание молодого аристократа прежде всего состоянием ее родителей, которое он может получить после женитьбы на ней. Но пока он не является полноправным хозяином отцовских владений, похищение невесты (на которой он обязан жениться) становится для него одним из способов создать семью и со временем получить доступ к семейным деньгам (см. Глава XI, Семья, материнство, дети).

Представители дворянского класса охотно выдают дочерей за рыцарей. Эти благородные фамилии таким образом стремятся придать себе еще бóльшую легитимность, изначально основанную на реальной или придуманной древности своего рода.

В связи с этим рождается новый литературный жанр – составление генеалогического древа. Сперва эта услуга доступна лишь представителям королевского рода, затем – всей аристократии. Какому-нибудь монаху или секретарю поручают написать краткую историю рода, ориентируясь на мужскую линию, по которой передается все его состояние. При этом о младших сыновьях обычно не пишут вообще ничего, а о женщинах – только когда они приносят с собой новые земли или более благородную кровь. Целью составления таких генеалогических трудов, дополненных семейными хрониками, является легитимизация владения родовым имуществом и исполнения различных функций (юридических, налоговых, административных и т. д.). Основатель рода, со временем приобретающий легендарный статус, обычно представляется героическим воином или искателем приключений – это должно служить примером молодым аристократам, как мы видим из «Истории графов Гина и сеньоров Ардра» (Histoire des comtes de Guines et des seigneurs d’Ardres), вышедшей в 1194 г. Подобная литература переживает свой расцвет в XIII в. (см. Глава VIII, От героической песни до рыцарского романа). При этом именно замок становится символом динамично развивающегося аристократического класса.