Текст книги "Наследник олигарха"

Глава 33

ДЕМИД

Ольга оказалась совсем не такой, как я ее запомнил. Волнистые рыжие волосы оказались не яркими, а тусклыми и блеклыми. Женщина до сих пор носит их распущенными. Непослушная копна довольно все еще мило обрамляет лицо, а пряди надо лбом приподняты к макушке и перехвачены заколкой. Морщины намного глубже, чем у мамы. Но глаза радостнее.

Запомнилась мне женщина очень худой, сейчас же она заметно набрала в весе, но выглядит все равно неплохо.

Я подъехал к ее дому. Без предупреждения. Терпеливо дождавшись судьбоносного появления, приблизился и спокойно представился. Сын Лидии и Андрея Маркеловых.

Но это было совсем не обязательно. По её реакции стало и так ясно: Ольга знает, кто я.

Она изменилась в лице, побледнела, а цвет ее волос стал даже более рыжим. Я заметил, как начали дрожать ее пальцы, а губы плотно сжались. Женщина напряглась, не в силах шелохнуться. Реакция говорит сама за себя. Неприкрытый страх в глазах сказал мне больше, чем все, что я успел услышать до этого дня.

Я не угрожал. Ничего такого. Просто сказал, что у меня появилась некая информация, которая самым прямым образом может повлиять на её жизнь: работу, семью, свободу.

Предложил поговорить. В машине. Или поехать туда, где она будет себя чувствовать в безопасности. Она смиренно выбрала небольшое кафе неподалёку от ее дома. А я настоял на закрытом вип-зале. За небольшую доплату зарезервированный вип-стол радостно выделили мне.

– У меня есть подкреплённая доказательной базой информация, – начал я, как только мы заказали кофе и остались наедине. Даже если здесь есть камеры, мне наплевать. Это работа Олега – зачищать лишние свидетельства, но если он этого не сделает в данном конкретном случае – мне глубоко фиолетово, – что вы организовали подлог документов на Миронову Владиславу Александровну во время документальных проверок медучреждений, где наблюдалась девушка. Дело было три года назад, я вполне допускаю мысль, что вы давно уже позабыли об этом пренеприятном инциденте, но очень советую вам немного напрячь память и вспомнить подробности.

– Я… не совсем вас понимаю.

– Объясню.

Кратко, не вдаваясь в подробности, я расписал, что формы поддельных документов не соответствуют нормам законодательства – это признало руководство клиник, в которых было совершено преступление, чрезвычайно заинтересованное в сохранении своего безукоризненного имиджа. Врачи в один голос кричат, что их подставили, а все факты указывают на неё. Ну и тут я ещё немного приврал, что один из врачей запомнил ее и ему настойчиво подсунули на подпись документы, которые он не оформлял.

– Если я рот открою, разразится такой скандал, что вас с текущего места работы с позором вышвырнут на улицу, а после даже в обычную школу фельдшером обратно не возьмут. В моих силах сделать так, что вашего мужа выгонят с работы… а ещё я такой ненасытный, что могу и на этом не остановиться. Имейте в виду, Ольга, я знаю о вашей семье все. В какое время по утрам ваша дочь выходит гулять с собакой и сколько любовниц у вашего мужа.

Глаза ее округляются, а потом женщина недоверчиво прищуривается.

– Дополнительные вступления нужны? Или мы сразу перейдем к делу?

– Что вы хотите? – упавшим голосом уточняет женщина. Взгляд ее совсем высох, ни единой эмоции там не замечаю.

– Рассказывайте, как дело было. Особенно меня интересуют причины. И то, что вы с отцом были любовниками, можете не опускать, если это на что-то повлияло. Начинайте.

– Это было несложно. В клиники, где уже были карточки пациента, понадобилось просто вложить несколько документов, и сделать все так, чтоб в глаза не сильно бросалось. Электронные архивы меняли профессионалы. На мне были только бумаги и подлог. Подпись девочки я не знаю, откуда взяли. Я отдала бумаги – мне вернули от неё подписанные. Врачам я великодушно подарила возможность, скажем так… – женщина на пару секунд отводит взгляд и набирает воздух в легкие. И тут же медленно его выпускает. Она очень нервничает. Но боится или нет – я не понял. – Дописать пропуски.

– И это никому не показалось странным?

– Нет, им дали понять, что у службы надзора и руководства клиник негласный уговор о максимальной сумме штрафа, которая может быть предъявлена медучреждению. Соответственно, и количество ошибок не может быть безмерным. Когда приходит проверка и все на ушах стоят, обычно врачей и топовых управленцев захлёстывает паника: им хочется, чтобы от них поскорее отстали. Вкупе с остальной работой… в общем, внимательность и волнение – вещи несовместимые.

– Вы понимаете, что вам придётся за это ответить?

– Я не хотела. Меня заставили.

– Да ну? Я весь внимание. И что же это было? Шантаж? Деньги большие обещали?

– И то и другое. Деньги мне были нужны. У дочери были проблемы со здоровьем…

– Про кредиты не слышали? Или займы? – я даже немного вперед подаюсь от возмущения. Сейчас пар из ушей повалит.

Она прикрывает глаза. С виду такая спокойная, неторопливая. Но руки трясутся и губы плотно сжаты, а подбородок дрожит.

– Что за шантаж? – выплевываю грубо.

– Пожалуйста, это к делу не относится, я…

– Все равно узнаю, если захочу.

– Я не хотела вреда именно этой девочке. Я написала ту фамилию, которую мне сказали. И копии тоже я снимала, это не вызвало вопросов. И Андрею бумаги тоже я отдала.

– Он в курсе был?

– Я не знаю. Мы не обсуждали.

– Кто? – настало время главного вопроса. КТО?

Женщина отвечает не сразу. Будто взвешивает все возможные варианты. Кто опаснее. Я или он? Он или я? И побеждает…

– Софья Нестерова.

Удар прилетает в солнечное сплетение. Я готов был услышать эту фамилию. Но только не так… Тут полный шок. Зачем? Ответ один. Рита. Больше нет вариантов. А Рите не слишком-то и надо было… Мать вообще не в курсе личной жизни дочери?! Меня словно наизнанку выпотрошили, как же меня опустошает этот змеиный клубок… лжи и предательства…

– А муж ее?

– Я только с Софой общалась. Она меня нашла и заставила. Обещала больше не трогать и в случае проблем все решить.

Противно. Противно и тошно. А я ещё за одним столом с ней сидел… и дочь ее чуть не стала мне… Я чуть было на всю жизнь в их семью не вляпался!

А другая мысль и вовсе искрит и взрывается внутри.

– Вот смотрю на вас, Ольга, и думаю. Как так. Вы же с мамой дружили. Как можно было в постели грелкой ее мужа работать.

– Это личное. Наше с Андреем дело.

– Увести отца из семьи в планах было?

Она жмурится, и я провожаю гневным взглядом одинокую слезинку. Она капает ей на руки.

– Да. Влюбилась. Пыталась изо всех сил вырвать его.

– У них семья была. Ребёнок. Я мелким совсем был. Хотели без отца меня оставить? А мать заставить лить слезы по ночам? Лишь бы вам было хорошо?

Она не отвечает, но все очевидно. Гнилая душа и есть гнилая. Жаль, что мама не разглядела этого вовремя.

– Начинайте искать новое место работы, – поднимаюсь и нервно одергиваю пальто. – Ни на что приличное можете даже не рассчитывать. Это же касается и вашего мужа. Молитесь и благодарите ту девушку, что она мне сына родила. И я теперь тоже отец. Иначе ваших детей также ждала бы незавидная участь.

Выхожу на свежий воздух и приближаюсь к тачке. Не могу даже и понять, что происходит внутри. Словно проржавевшим гвоздём кто-то чертит линии.

Папа… как же так… зачем…

Передо мной распахивается дверь, а я невидящим взором гляжу в лицо своему водителю.

– Демид Андреевич. Едем?

– Погоди, Андрей, – теперь это имя жжёт горло. А во рту горький привкус. Как же так… папа… Не понимаю. – Погоди. Успеется.

Отхожу и выуживаю телефон. Ищу номер Риты и долго смотрю на него. Тянет набрать и спросить. Ну зачем? Зачем это все, зачем? Ей другой нужен, она не хотела никогда… зачем? Зачем мать слушала?!

А я? Я тоже хорош… противно от себя самого…

Губы кривит горькая ухмылка. Какая уже разница – зачем? Есть и более страшные вещи…

«Я тебя так любила… так любила! Я на что угодно бы согласилась, лишь бы доказать, что все это неправда! Но ты решил за нас обоих! ТЫ ДАЖЕ НЕ ДАЛ МНЕ ОПРАВДАТЬСЯ!»

Как была три года назад она моей душой и светлым пятном в этой грязной жизни, так и осталась. Мой светлый лучик. В темном царстве гребаного порока.

Глава 34

Нестеров отнёсся к моим словам настороженно. Но не агрессивно.

– Демид, ты вероятно все неправильно понял. Или ошибся. Никто из нашей семьи не хотел тебе зла. Мы ведь на протяжении нескольких лет считали тебя почти родственником.

Выяснять все наедине с Софой было бы огромной ошибкой. Во-первых, эта женщина оказалась довольно увертливой и хитрой. Во-вторых, нужно застать ее врасплох. Со мной наедине она начнет изворачиваться, это точно. А вот при Анатолии она всегда ведёт себя смирно. У неё не будет возможности вести двойную игру, как она бы обязательно сделала, беседуя со мной и мужем порознь.

– Я ведь могу тебя задавить, Анатолий, – произношу совершенно спокойно. Какое счастье, что мы не породнились. – Ты же знаешь. Мне понадобится для этого много сил и немного времени. Но это не беда. Если бы твою семью обваляли в грязи и ещё дерьмом сверху полили, что бы ты сделал?

– Ты именно так и поступил с моей дочерью.

– А с моим сыном? Никто не захотел считаться? Он два года без меня рос, два! Мы с Ритой разошлись по обоюдному согласию. Мне не нужна жена, которая на свидания тайно бегает к бывшему любовнику с универа! Ей вообще этот брак не был нужен! Она ушла и радуется. Ты не видишь, что ли?! У неё все прекрасно! А мой сын и мать моего ребёнка два года жили в лишениях! Только потому что кто-то не захотел упускать такой выгодный мешок с деньгами! И финансового партнера! Хочешь все это разобрать по косточкам?! Давай! Я готов! Я больше в вашей семейке никого покрывать не буду! Одна мне рога наставляет! Вторая чуть не сломала сразу несколько жизней! Если бы не это, может, и не было бы той аварии и отец был бы жив и мать здорова! И я давно бы уже был в браке с женщиной, которую люблю, и сына бы с роддома забрал лично, а не на фото сейчас смотрел! Хочешь это обсудить? Давай! Но знай! Ни тебе жизни не будет. Ни жене твоей. Не хочешь разбираться – тогда я сам это сделаю, – голос мой снижает обороты и наполняется нескрываемой угрозой. – Не хочешь отвечать за свою женщину?! Прекрасно. Ответите вдвоём.

Мы смотрим друг на друга, не сводя глаз. Как два хищника: каждый ждёт нападения соперника. И вдруг распахивается дверь в кабинет и…

– Не нужно, Демид, – внутрь вплывает Софья и останавливается в паре шагов от стола. – Толя ни при чем. Я… одна.

– Софочка… – потрясенно тянет Анатолий. – Это все правда?

– Да, – не узнаю ее голос. Твердый. Жесткий. Стальные нотки уже успели разрезать гнетущую атмосферу, и теперь просто начинает искрить.

– Софа… ты… зачем?!

– Когда Рита родилась, мы сразу их записали в жениха и невесту. Потом они и так встречаться стали. А эта девчонка, – женщина повышает голос, а я всем своим видом показываю, что ей бы лучше подбирать слова, – только все испортила!

В принципе я уже понимал, что конкретно могу услышать. А вот Анатолий…

Перевожу на него равнодушный взгляд. И упиваюсь его выражением лица. Неверие. Шок. Разочарование.

Да, Анатолий, разочаровываться в близких всегда больно.

– Скажи ей, пусть говорит. Пусть рассказывает обо всем. Сейчас же. Иначе сеть ваших горячо любимых ресторанов останется лишь красивым воспоминанием. А тот проект по энергетике… можешь о нем забыть. Я с легкостью перебью любые твои предложения. Любые цифры. И сотрудничать с монополистом ты никогда не будешь.

– Демид… – Софья вдруг переводит на меня пропитанный неприязнью взгляд. А я сразу уточняю:

– Я беседовал с Ольгой. Если хоть что-то будет отличаться от ее версии…

– Я тебя услышала, Демид.

Рассказ начался плавно и монотонно. Но с каждым словом набирал обороты, и с каждой секундой хотелось все больше и больше отойти в сторону, чтобы не быть испачканным ядом этой женщины.

О нас с Владой Софья узнала из той злополучной статьи, когда я, поддавшись порыву, поцеловал Владу. Эту сцену зафиксировали на камеру, и фотография получилась очень говорящей. Нестерова выяснила, кем была «та самая девушка». И, понимая, что с Ритой мы прекратили общение полностью, решила повлиять на ситуацию. Женщина некоторое время наблюдала со стороны. А потом узнала, к какому врачу ходила моя девушка, пытаясь выяснить подробности нашей с ней интимной жизни. За довольно приличное вознаграждение врач рассказал, что Влада до меня была девственницей. И тогда у Софьи созрел план, как можно очернить неугодную «особу».

Тогда-то Нестерова и придумала всю эту историю с подделкой документов, пытаясь выставить Владу алчной, жадной и потрёпанной другими мужчинами.

Все вроде было неплохо продумано, но не хватало основного звена: чьи же руки выполнят грязную работу?

Когда ей пришла в голову мысль об идее с проверками, она за неё зацепилась. И начала искать выходы на работников проверяющей медучреждения службы. Всегда ведь кому-то нужны деньги. Или новая должность. Или прерогативы. Или какая-то помощь. София готова была заплатить любые деньги человеку, который осуществит подлог. Когда она увидела новую фамилию Ольги, даже и не знала, что это ее старая знакомая – бывшая любовница моего отца. Лишь чуть позже София поняла, какой выигрышный билет ей выпал. «Кто ищет, тот всегда находит», – фраза, после которой мне впервые в жизни захотелось ударить женщину.

Пазл окончательно сошёлся в женской голове. Андрею Софья сообщила о своём недовольстве, что я перестал замечать ее дочь. Что Рита воспитанная умная девушка и без памяти влюблена в меня. А я остановил свой выбор на какой-то интриганке, которая точно выпьет всю мою кровь. И нужен я такой девушке только ради денег, а ее Риточка влюблена и мечтает только о том, чтобы я ее заметил. София капала на мозги отцу понемногу. По чуть-чуть. Звонила ему, жаловалась. По капле. По капле… Но в итоге своего добилась. Когда она сказала, что мы все круглые идиоты – ведь «девочка-то вас, олухов, разводит! Я-то все про маленькую обманщицу разузнала!» – и нас обведёт вокруг пальца любой ребёнок, она намекнула: «Да уж ты бы взял и открыл сыну глаза! Да на этой девочке и пробы ставить негде! А Демид возьмёт и приведёт такую в семью! Вон аж три аборта у неё было! Не хочешь меня слушать – пожалуйста! К Ольге Дегтяровой обратись. Она как раз может достать любую информацию из любой клиники! Шутка ли? Теперь в сфере надзора работает. А врачи знают о нас все и даже больше, вот и убедишься, какая эта Влада маленькая дрянь!».

И когда отец обратился к Ольге с просьбой предоставить ему конфиденциальную информацию, всплыла ещё и гименопластика. Тут уж отец не устоял, видимо. Приехал и закатил мне скандал.

Но и это ещё не все. София «случайно» проговорилась матери, что отец вновь с Ольгой «своей» видится, а «Лида дура, что простила его тогда»!

На вопрос «зачем» ответ был просто гениальный. Когда в семье мир да лад, скучно живётся. А так приключения, эмоции… И ещё улыбнулась. Тошнотворно. Мерзко. И мне вдруг захотелось ее хорошенько встряхнуть.

Анатолий абсолютно повержен, он не находит подходящих слов. Взгляд его слишком говорящий.

– У меня только одна деталь не сходится. Ольга сказала про шантаж, помимо денег было что-то ещё. Отвечайте, что именно.

– Ну это уже ее личное, я не собираюсь лезть и тебе что-то говорить.

– Очень советую подумать, прежде чем давать мне такой ответ.

– Ох, ладно. Ты ж все равно вытрясешь. Не из меня, так из этой трусихи.

– Скорее. У меня нет столько времени, чтобы тратить его на пустые разговоры.

– Я пригрозила рассказать ее мужу, что их общий ребёнок на самом деле не общий.

Уверен, на пару секунд в моих глазах отразился весь ступор от услышанного.

– Не понял.

– Ребёнок Ольги не от мужа.

– А от кого тогда?

Я замираю в ожидании ответа. И, кажется, начинаю ненавидеть эту женщину. Если я сейчас услышу, что Ольга родила от отца…

– Хороший вопрос. Хочешь – сам у неё спроси.

Не могу больше. Не могу здесь находиться. Дышать нечем. Кто-нибудь, остановите происходящее. Я отказываюсь верить в то, что Ольга родила от отца, но ему ничего не сказала. А если сказала, то он не принял. А если принял, то, значит, лгал матери и дальше…

В моих руках, оказывается, давно уже зажат карандаш. И именно он сейчас с тупым треском переламывается надвое. Резко откидываю от себя обломки, и они тут же с глухим отзвуком отскакивают в разные стороны.

– Я хочу сейчас слышать ответ.

– У меня его нет. Спроси у неё, если интересно. Но она очень боялась, если правда всплывёт…

Господи, пусть она уже закроет рот, пусть заткнется!

Я больше не могу это слушать. Иногда лучше не знать правду. Потому что после – не знаешь, что с ней делать.

Поворачиваю голову в сторону Анатолия. Когда я начинаю говорить, сочувствие сочится наружу. Мне искренне жаль этого человека. У него есть все, кроме нормальной семьи. Вместо доброй достойной жены – завистливая жадная змея. Вместо рассудительной любящей дочери – изворотливая маленькая девочка, которая не привыкла чего-то добиваться в этой жизни и которая всегда идёт на поводу у родителей, привыкшая прятать свои желания и стремления от посторонних глаз, чтобы не осудили…

Да прав был, отец. Бизнес – это ещё не все.

– Какое счастье, что я ещё не успел вляпаться в вашу счастливую дружную семью и увязнуть во всем этом дерьме по горло. Знаешь, что я тебе скажу, Анатолий. Я-то уйду. И у меня все будет в порядке. И у моих близких. А тебе в этом серпентарии жить. Это твое наказание. И заметь. Это твой собственный выбор. Поздравляю, партнёр. Я надеюсь, ты понимаешь, что с сегодняшнего дня уже бывший. А насчёт проекта по энергетике я не шутил. Можешь с ним попрощаться. И не только с ним, кстати… – многозначительно обрываю фразу.

Анатолий не проронил ни слова. Вообще на меня не смотрит. Он даже сейчас не отводит потрясённого взгляда от жены. Есть такая присказка: мужчине нельзя жаловаться на жену и машину. Потому что сам выбирал. А выбор Анатолия оставляет желать лучшего… нааамного лучшего…

Ждать нет сил. И я не поверну назад. Не знаю зачем. Не знаю к чему. Не знаю, что буду делать с ответом на вопрос, который переворачивает мои мысли.

Андрей все еще ждет меня. А я все еще медлю. Разблокирую экран и набираю номер Ольги Логиновой.

Вопросом бью сразу, как только она снимает трубку. Думал, она растеряется. Рассчитывал на возможность уточнить, знал ли отец. Какое-то невнятное чувство горечи пытается проклюнуться наружу, но оказывается зажато под гнетом мучительного сопротивления.

– Нет. Не от Андрея, – заключает и ставит точку в моих опасениях.

Благоразумный ответ. И мне его достаточно. А ещё достаточно женской уверенности. Я действительно не готов был услышать ненавистное «Да». Потому что элементарно не знаю, что бы я с ним делал.

Не передать словом, что происходит внутри. Да, мир рассечен. На то, что было до сегодняшнего дня. И все, что будет после. И ни единому демону я не позволю проникнуть из прошлого в мое настоящее и будущее. Будущее вместе с Владой и Мишкой.

Глава 35

ВЛАДИСЛАВА

– Прости, Влад, я на пару дней выпал из жизни, – удивительно напряжённый голос Демида меня настораживает. – Как-то неожиданно навалилось… не обижайся, ладно?

– Да без проблем. У тебя все в порядке?

На самом деле Демид немного преувеличивает. Он звонил позавчера утром. Звонил вчера вечером, но я не успела ответить, а перезванивать было уже не очень удобно. Нормально пообщаться у нас действительно не было возможности.

Сегодня пятница. И за эти несколько дней, когда Демид был где-то… я чувствовала себя одиноко. Мне его очень не хватает. Пару раз я даже сама порывалась позвонить ему, а потом отгоняла от себя непрошеные мысли, потому что простая истина кажется довольно очевидной: когда у него есть желание и возможность, он сам мне звонит.

– Да, все нормально, я просто замотался, и… – провисает напряжённая пауза, я отчего-то ожидаю услышать от Демида что-то неприятное и стараюсь заранее закрыться от всего плохого. – С ума сойти можно, как я соскучился. Так хочу вас увидеть и обнять. Приеду?

Он каждый раз уточняет, можно ли ему к нам или нет. Чаще всего, конечно, звучит утвердительный ответ. Но только не сегодня.

– Пока не получается. Давай в другой раз?

– Почему? – его голос совершенно спокоен, нет ни раздражения, ни удивления. Просто уточнение.

– У меня же Оля гостит. Это будет не очень удобно, сам понимаешь.

– Она ещё не вернулась домой? Какие-то серьёзные проблемы?

Вот теперь я слышу насторожённость в мужском голосе.

– Не хочется вдаваться в подробности.

– Я точно ничем не могу помочь?

– Если что, я буду иметь в виду, – весело замечаю: так рада слышать его – не передать словами. Не хочу сейчас о грустном. – Но у нас пока будет не очень удобно встречаться.

– Влад, – осторожный вопрос заучит тихо, как будто Демид шагает наудачу. – Может быть, вы тогда останетесь сегодня у меня?

Пальцы слишком сильно сжимают корпус телефона.

– Свободные комнаты есть, выбирай любую. Вам точно будет комфортно! – настаивает, даже голос его стал бодрее. – Что скажешь?

– Демид, я не рассчитывала как-то…

– Просто соглашайся, и все. Я сам приеду и заберу вас! Нет, серьезно! Хотите, мы можем… ну не знаю…

– Демид.

– Так хочется побыть с вами подольше. И… Влад… С тобой… с тобой особенно. Мы нечасто вместе бываем.

Как и обещал, он забрал нас сам. Мишка от счастья стал пищать и подпрыгивать на месте, а потом подошёл к отцу и потянулся.

Глаза Демида всегда светятся, когда он смотрит на сынишку. Я закончила одевать Мишку, вышла в коридор, уловила отрывки разговора.

– Если я чем-то смогу помочь, ты звони, даже не думая.

– Хорошо, спасибо, Демид.

– Я серьезно.

– И я. Когда вернёшь зайчиков? – последнее слово Олечка произносит с нежностью.

– Нескоро. Надеюсь, им у меня понравится.

– Не льсти себе, – в голосе сестрёнки слышится улыбка, – лучше, чем со мной, им вряд ли с кем будет. Я их сильно люблю.

– Я их тоже люблю, – внутри что-то дрогнуло. Что-то очень нежное. И такое… трепетное и беззащитное… я даже замерла на месте.

Оля намеренно понижает голос, но я все равно различаю уверенное:

– Тогда больше не забывай об этом.

*****

– Ну что, – легкая непринуждённая атмосфера в салоне позволила расслабиться и болтать с Демидом на отвлечённые темы. Так хорошо на душе. Тепло и сказочно. – Будем заезжать куда-нибудь ужинать? Или… – Демид осекается и резко напрягается, замечая впереди…

– Собака! – громко выдыхаю, не в силах представить, что сейчас будет.

Демид, плотно сжав губы, пытается контролировать управление и сбавить скорость, одновременно выворачивая руль, чтобы машину не занесло на скользкой дороге, но корпус все же немного пошёл в сторону… а пёс, видимо, испугался и замер, поджав под себя лапу.

Удара я не почувствовала, но то, как близко мы проехали от собаки, наводит на нехорошие мысли. Все же, наверное… мы ее… сбили…

– Демид… – шепчу еле слышно, как только машина остановилась, и боязливо ощупываю напряжённым взором обочину.

– Папа!

– Так, ничего не боимся. Все нормально. Я его объехал. Мы никуда не въехали. Так что сейчас я выйду, проверю, что пёс убежал, и мы спокойно едем дальше.

Я выхожу вслед за Демидом, и мой взгляд сразу наталкивается на скулящий комочек в метре от машины.

Сердце обливается кровью, неужели мы все-таки сбили его? Ему же больно… а вдруг у него лапы…

Мишка шокированно наблюдает в окно. Будь возможность, он бы прилип к стеклу.

– К собаке не подходить. Я сам. Может отреагировать агрессивно, – краткое пояснение, но я все равно делаю пару шагов вперёд.

Тихий успокаивающий голос Демида проникает в кровь и обещает, что все будет хорошо…

– Ну что ты… тииихо, тииихо, я тебя не обижу, – осторожно двигается к собаке. Пёсик даже не скалится. У него печальная морда, и он продолжает скулить. – Ты что ж так выскочил неожиданно, тебя даже на обочине не видно было.

Да, собачка грязная, шерстка испачканная, тёмная. На животе мелкими кусками прилипшая грязь и сосульки из шерсти. Он так жалостливо смотрит на нас. И он, кажется, ещё щеночек. Его и правда не видно было…

– Малыш. Поедешь с нами? Тебе бы лапки осмотреть. Проверить, чтоб повреждений не было.

Пёсик боится, дрожит. Внимательно следит за каждым движением Демида, а тот вплотную не подходит, неторопливо уговаривает.

– Я сейчас его в салон отнесу. Влад, ты назад пересаживаешься. А он под моим присмотром будет. Пойдём, мелкий? – обращается к пострадавшему. А щенок лишь настороженно поджимает уши. – Замерз, да? – и все таким же тихим уверенным голосом продолжает уговаривать пса вести себя тихо и не кусаться. – Тебе будет намного лучше, если ты с нами поедешь. Только уговор – не кусаться. Ну? Ты же меня понимаешь, да? Ты же уууумный, по глазам видно… давай я тебя отнесу. Я буду осторожен, обещаю… согласен?

Пёсик, видимо, привык к людям: когда Демид протянул руку, зверь, хоть и настороженно, но ткнулся носом и разрешил себя погладить по голове.

Усадил Демид его на переднее пассажирское сидение. Пока кажется, что все не так уж и плохо. По пути мы заехали в магазин, купили псу сосиски. А он с жадностью набросился на ужин.

В ветеринарной клинике мы потратили довольно много времени. Пёсик очень нервничал и громко скулил. Так жаль его было.

Переломов нет, лишь немногочисленные ушибы. Передвигаться он будет медленнее, чем обычно.

– Папа, а погладить?

Сыночек с искренним сожалением смотрит на бедное грязное животное. Пожалеть хочет. Мы только что вышли от врача и ещё не понимаем, что делать дальше. Оставлять его на дороге не хочется. А к Демиду везти… я не могу уговаривать мужчину, это ведь не мой дом.

– Миш, давай немного попозже. Он ещё боится, – Демид подходит ко мне и шепотом уточняет. – Влада, я бы не хотел, чтоб Мишка его трогал. Мало ли что. Животное уличное. И укусить может, и облаять. Никаких прививок нет. Он же дикий.

– Да я понимаю, все правильно… ну… и что будем делать?

Глаза Демида горят огнём, ему тоже жаль пса. Щенок ещё только растёт, хоть уже и довольно внушительных размеров. А я уже несколько раз успела капнуть Демиду на мозги, что бросать «пострадавшего» нельзя.

– Заберём пока с собой. Переночует у меня. Дальше видно будет. Поехали, корм ему зацепим. И кость какую-нибудь.

– Я смотрю, ты сегодня добренький.

– Ой, да куда от вас денешься. Ты уже три раза сказала, что ему жить негде, – он возмущается больше для красного словца. А сам с таким состраданием смотрит на щенка… виновато. – Да и правда жалко его, замёрз ведь.

***

– Папа, он кушает! Кушает!

Сыночек тычет пальчиком в гостя и наблюдает за тем, с каким энтузиазмом пёсик набросился на сухой корм.

– МИША! Отойди от него. Он дикий. И к людям не привык.

– А мне кажется, он ведёт себя довольно прилично. Не рычит. Но да, ты, конечно, прав. Лучше держать Мишку от него подальше. Тем более, когда собака ест.

Трогать животное мы не стали. Пёс занял место возле стены в огромной гостиной и с интересом наблюдал за нами. Он уже успел обнюхать диван и небольшой круглый ковёр по центру комнаты. А Демид уже предупредил его, чтоб не смел ничего грызть. Ну что ж, посмотрим, насколько это сработает.

– Купать будем малого сегодня?

– КУПААААТЬСЯЯ-ААА!!!

Демид счастливо улыбается и лениво произносит:

– Видимо, уточнять не было смысла.

В ванной мальчишки играли долго. Я заметила, что Демиду нравится это занятие. А мне безумно нравится, как вальяжно и уверенно он расстёгивает пуговицы рубашки и стягивает ее с себя. Чтоб не намочить.

Я выхожу из ванной, с трудом оторвав взгляд от его плоского живота. Почему-то страшусь наступления ночи…

– Влада! Мы минут через десять выходим! Ээй! Ты меня обрызгал! – громкий детский визг перебивает мужской голос и счастливо отдаётся эхом от кафеля. – Ну все…. Ну держись!

Улыбаюсь про себя. И глубоко вздыхаю.

Я о таком даже и мечтать не могла. Не думала, что спустя годы у нас с Демидом снова будет вот так: трепетно, сладко, до щемящей боли в груди. Даже не верится…

– Мама! Мы уже вышли! – догоняет на кухне радостный Мишкин голос.

– И мы хотим молока с печеньем!

– Хорошо, сейчас быстренько все организуем, – мальчишки, кривляясь, уходят обсыхать и одеваться, а я отмечаю шевеление в дальнем углу. – О, и ты здесь. Ты тоже хочешь молока с печеньем? – шучу, обращаясь к щенку, но он звонко тявкает. – Хорошо-хорошо. И ты получишь свою порцию. Какие же вы, мужчины, требовательные!

Пёс опасливо косится в мою сторону. Но влияет хвостиком и тихо скулит в ответ.

– Вот тебе мисочка, – достав сверху тарелку, наливаю молоко и ставлю на пол. – Насчёт печенья я, конечно же, пошутила.

Пёсик тут же подбегает и в считаные секунды опустошает посуду.

Демид с Мишкой, в принципе, управились так же быстро.

После перекуса мальчишки пошли ложиться. Демид выделил нам комнату с огромной кроватью, комодом и шкафом во всю стену. Красиво, стильно. И, кажется, эта комната всегда пустует…

Я позвонила сестре, спросив, как она, а Оля нет, чтоб сказать, что все хорошо, и поболтать ни о чем, так она ещё и съёрничала, что Демид явно нас на своей территории долго не вытерпит.

Приложив телефон к уху, я уже парирую ее шутку, но тут на меня ложится длинная тень, и я… замираю.

Демид, так и оставшись без рубашки, приближается медленным шагом. В горящих глазах голод и жажда. Лёд и пламя. И да, я прекрасно помню, что это означает.

– Спокойной ночи, Оль, – глухо прощаюсь и отбиваю вызов.

Демид подходит вплотную. И просто смотрит на меня. Стоит и молчит. Ласкает твёрдым взором мои губы, а потом тяжело сглатывает, кладёт ладони на гарнитур и тут же перемещает мне на талию.

Я уже слышу, как тяжело его дыхание. А воздух с силой выталкивается из легких.

– Мишка уснул уже.

– Быстро. День выдался насыщенным.

– Очень насыщенным. Я завтра хотел весь день с вами провести. Наверное, нужно комнату в детскую переделывать. Надеюсь, ты мне поможешь… – он что-то говорит не останавливаясь. Перескакивает с одного на другое, как будто просто боится молчать. – Мама просила заехать, как будет возможность. И ещё с псом надо разобраться. Мишке он понравился. Не отталкивай меня, Влад, – Демид неожиданно переключается на нас и уже крепко прижимает к себе, утыкаясь носом мне в шею. – Просто не отталкивай. Не могу больше. Хочу тебя. Сил уже нет противиться.

Демид наклоняется, горячее дыхание опаляет кожу. Хотя нет, не только кожу. Душу опаляет. С этим мужчиной у нас всегда было так: неописуемо, бурно и страстно, но одновременно так сладко и трепетно. Волны этой нежности бьют в солнечное сплетение. Я помню, каким нетерпеливым и темпераментным он был в прошлом, и понимаю, что сейчас Демид сдерживает себя, пытается не торопиться. Но даже воздух из груди выталкивает напряжённо.